_________________________
Боргин был счастлив нанять Гермиону. Он упомянул что-то про приближение праздничного сезона, когда все будут дарить интересные и редкие подарки своим близким, и как он сам будет признателен ей за помощь. Она бы полностью согласилась с его рассуждениями, если бы его глаза не бегали по всему ее телу, пока он говорил с ней. Гермионе не понадобилось предъявлять какие-либо рекомендации или документы, чтобы доказать, что она была той, за кого себя выдает. Все, что он знал, так это то, что она была полукровкой, и Боргин предупредил: если кто-нибудь спросит, она должна солгать и сказать, что она внебрачный ребенок из чистокровной семьи, фамилию которой ей не разрешено называть. Храни Мерлина за эту маленькую милость, потому что поддельные документы, которые она имела наготове, выглядели правдоподобно только для слабовидящих. Гермиона так и не удосужилась изучить, как подделывать важные документы с помощью магии, потому что на работе был вполне способный волшебник, который занимался фальшивыми личностями для всех её дел. Это была прекрасная возможность напомнить себе никогда не полагаться на других. Это только сделает тебя калекой в долгосрочной перспективе._________________________
Теперь Гермиона жила в довольно ветхой квартире неподалеку от Лютного переулка, потому что арендная плата была непомерно низкой, а ей нужно было откладывать всё, что получится. Она работала продавщицей в «Боргин и Берк» уже несколько недель и сумела пережить праздничный сезон. Работа в розничной торговле никогда не была ее мечтой, но в праздничный сезон она научилась ценить труд магазинных работников, особенно если им приходилось иметь дело с эгоцентричными чистокровными мудаками изо дня в день. Боргин похвалил ее организованность и исключительные навыки наведения порядка. О да, Гермиона Грейнджер — волшебница, широко известная своими заклинаниями для ведения домашнего хозяйства. По правде говоря, примерно через неделю она полностью преобразила мрачный магазин, потому что до ее прихода все выглядело довольно грязным, и она не могла работать каждый день в такой обстановке. Клиенты казались ей терпимыми только потому, что она была не совсем неопытна в общении со слизеринцами. Чем ей на самом деле хотелось заняться большую часть времени, так это выхватить свою палочку и бросать заклинания, как дерзкая гриффиндорка, которой она и была. Однако с тех пор, как она прибыла в прошлое, Гермиона культивировала в себе особую, слизеринскую разновидность хитрости. Теперь она позволяла оскорблениям и необоснованным требованиям клиентов проноситься мимо нее. Волшебница натягивала застенчивую улыбку на лицо и фантазировала о том, как бы оторвать им лицо особенно злостным темным проклятием, которое она выучила год назад. К ужасу Боргина, продажи не были сильной стороной Гермионы. Боргин обычно был тем, кто вмешивался, чтобы проводить трудные и дорогие продажи, он же встречался с постоянными клиентами. Гермиона, хоть убей, ни за что не смогла бы договориться о хорошей цене и придерживаться тактики продаж. Небольшого процента комиссионных, которые она получала, было недостаточно, чтобы побудить ее стараться усерднее. Она была уверена, что Том Риддл сохранит за собой рекорд «Самое большое количество продаж за день» или какое-нибудь другое фальшивое достижение, которым Боргин бросался ей в лицо, чтобы спровоцировать ее быть еще более представительной и сговорчивой, чем она уже была. Гермиона может и любила амбициозное соперничество, но не настолько же. Она не святая. Боргину не следует просить о чем-то попросту невозможном. Девушка уже встретила в магазине несколько неприятных личностей, которые, как она полагала, и были первыми Пожирателями Смерти или, по крайней мере, знали Тома Риддла. Она следила, чтобы те не купили что-то особенно любопытное. Подобные им люди редко называли свои полные имена для записи в гроссбухе, но кого-то Боргин приветствовал с большим энтузиазмом, чем других. Гермиона познакомилась с отцом Родольфуса — Р. Лестрейнджем, Теодором Ноттом-старшим, Эйвери, Сигнусом Блэком и его женой Друэллой, которые покупали подарки для своих детей. Беллатриса Блэк. Она порекомендовала им худшие украшения из ассортимента._________________________
Однажды, в момент абсолютной скуки, она поняла, что разглядывает особенно красивого волшебника, одетого во что-то, похожее на маггловскую кожаную куртку. Редкое зрелище в этих краях, надо признать. Он неторопливо подошел к стойке. — Я здесь, чтобы забрать заказ моей матери. Пожалуй, мне никогда не суждено узнать, почему она не смогла прийти за ним сама. Что-то насчет того, что в Лютном переулке полно попрошаек и уродливых ведьм. Но я понятия не имею, о чем она говорит. Он мельком оглядел её с ног до головы и подмигнул. Гермиона быстро заморгала и покраснела от смущения. Она уже должна была привыкнуть к этому — повседневным домогательствам, которые, казалось, сопровождали её работу; но он был одет в маггловскую кожаную куртку! Синего и зеленого цвета татуировки покрывали его шею и спускались под рубашку. Парень выглядел как солист или гитарист в маггловской группе. Она откашлялась. — Под каким именем? — Ирма Блэк. Кстати, я Альфард Блэк. Гермиона замерла и посмотрела на волшебника, которому, казалось, было за двадцать. Она быстро обратила внимание на волосы до плеч, серо-стальные глаза, и ее мозг услужливо подсказал ей, что у Сириуса был дядя, которого он любил, и которого позже вычеркнули из фамильного гобелена Блэков. Она не удержалась и выпалила: «Ты носишь эту мотоциклетную куртку, когда навещаешь свою маму?» Он ухмыльнулся. — Как ты узнала, что это байкерская куртка? — взгляд Альфарда с подозрением скользнул по ее фигуре. — И да, я ношу ее по особым случаям: когда хочу свести мать с ума, — сказал он. Она схватила заказанный предмет (зачарованное ожерелье 1800-х годов) и пробила чек. Вручая ожерелье, она грустно улыбнулась, зная, что в ближайшие десять лет он умрет по неизвестным причинам. — Спасибо. Увидимся, милая ведьма! — Он уклончиво помахал рукой, уходя. Гермиона помахала ему вслед, чувствуя себя немного подавленной. В магазине ей редко приходилось встречать хороших людей, о которых она слышала в своем времени. Сириус небрежно упоминал, что Альфард Блэк был важной и влиятельной фигурой в его жизни. Любой, кто был отвергнут или подвергся остракизму со стороны фанатичной семьи Блэков, был в ее понимании хорошим человеком. Она надеялась, что дядя Сириуса проживет остаток своей жизни на всю катушку, и желала ему всего наилучшего._________________________
Следующие несколько недель прошли со сравнительно небольшими изменениями. Она прочитала все имеющиеся в магазине книги о путешествиях во времени, душах, древних рунах и магических языках. Гермиона легко поощряла Боргина добывать фолианты о времени и магии души всякий раз, когда он решал отправиться за редкими книгами. Но так и не узнала ничего нового или относящегося к ее ситуации. Растущее разочарование причиняло ущерб ее трудовой этике, и она всегда была в двух секундах от того, чтобы уволиться окончательно и найти работу, где ее босс не смотрел на нее, когда думал, что она не смотрит. К счастью, Боргин ограничивался только взглядами. На днях она подслушала разговор в подсобке: Боргин назвал Гермиону «грязной полукровкой» в разговоре со своим деловым партнером во время редкого визита Берка, ушедшего на пенсию, в магазин. Никогда еще она не была так рада, что ее назвали грязной полукровкой. Однажды в марте, когда Боргин бормотал о том, что собирает очередную партию проклятых драгоценностей, Гермиона повернулась к нему и применила легилименцию. Она просмотрела его воспоминания о Томе Риддле и отыскала примечательные экземпляры. Боргин всегда был человеком, полным зависти. Работать с Томом Риддлом было невыносимо для его эго. Ведьмы всех возрастов часто приходили посмотреть, как работает красивый волшебник, и бесстыдно флиртовали с ним. Они тратили непомерные деньги, чтобы послушать, как он говорит о предполагаемых достоинствах предметов, а затем покупали их, чтобы помочь ему заработать комиссионные. Тому Риддлу не нужно было стараться на этой работе, и он преуспевал в ней. Он почти всегда был приятным, обаятельным и профессиональным. Это сводило с ума — будто наблюдаешь за чем-то нечеловеческим. Чем-то полностью искусственным. С одной стороны, Боргин был в восторге от того, что галеоны в его кассе быстро накапливались каждый день, но он не мог вынести возмутительно безупречного Риддла. К тому же, иногда случались инциденты. Бывало, Боргин замечал проблески чистой холодности на лице Риддла, как темнели его брови, или же тревожные вспышки красного в его глазах, когда что-то шло не так, как он хотел. Это было пугающе. Боргин сопротивлялся Гермионе изо всех сил. Он боролся с ней, чтобы защитить одно конкретное воспоминание, но она смогла прорваться. Была одна неприятная история с Хепзибой Смит. Том несколько раз приходил к ней домой, чтобы обменять некоторые редкие сокровища из ее обширной коллекции. Риддла необычайно интересовал медальон Слизерина, которым владела Хепзиба. Однажды, вскоре после этого, ее убил собственный домашний эльф. Том исчез после смерти Смит, и с тех пор его никто не видел. В душе Боргин не сомневался, что именно Том Риддл убил Хепзибу Смит в тот день, и забрал медальон Слизерина (и кто знает, что еще) с собой. Гермиона осторожно выбралась из его разума и быстро стерла последние несколько мгновений, окончательно сбив его с толку. Боргин моргнул, покачал головой и снова принялся бормотать над гроссбухом. Полученная ей информация вполне соответствовала тому, что она знала в будущем об убийстве Хепзибы Смит и исчезновении Тома Риддла с чашей Пуффендуй и медальоном Слизерина. Ничего нового она точно не узнала. Однако она все же что-то выяснила: Том Марволо Риддл действительно был невероятно красивым мужчиной. Гарри всегда описывал молодого Тома Риддла только как «красивого и высокого». Это чертово преуменьшение, Гарри. Ей было трудно примириться с тем, что безносое чудовище, которого все боялись, и этот очаровательный волшебник из воспоминаний Боргина — один и тот же человек._________________________
Месяц спустя Гермиона с помощью магии протирала пыль с проклятых драгоценностей на стеклянных витринах за прилавком, когда зазвонил колокольчик у двери. Ожившие сморщенные головы у входа в магазин оставались тихими, что уже само по себе было необычно. Высокий волшебник в тяжелом черном плаще и с глубоким капюшоном тихо зашёл в магазин. Он шагал по узким проходам, заполненным темными предметами, и его шаги были тихими, даже когда он ступал по неровным половицам, которые громко скрипели для всех остальных. Только когда он встал по другую сторону прилавка перед ней, она почувствовала страх перед его возвышающейся фигурой и впечатляющей магической аурой. Темные зрачки сочились малиновым цветом, когда тусклый свет, проникающий через окна, рассеялся под его капюшоном; он смотрел вверх и вокруг, отмечая изменения в магазине, которые она внесла, работая здесь. Взгляд, вызывающий тревожность, неторопливо скользил по перестановке, устроенной на полках с ядами, отсортированными костями и зловещими масками. Кожа цвета слоновой кости резко контрастировала с темными пурпурными тенями, которые залегли под его глазами. Взлохмаченные темные пряди падали ему на лоб с одной стороны. Он выглядел уставшим и, похоже, только что вернувшимся из длительного путешествия. Точёные скулы отбрасывали тени на впалые щеки. Острый разрез его подборка ничуть не смягчал его внешности. Тончайшее магическое искажение медленно играло в чертах его лица, подобно размытию на фотографии движущегося предмета, но увидеть искажение можно было, только если смотреть очень внимательно и не моргая. Гермиона уставилась на него. Она знала, кто скрывался за этим зловещим выражением лица — старая версия волшебника, которого она видела в воспоминаниях Боргина. Кто-то другой. Но это был и не тот скелетообразный змееподобный монстр, которого она помнила по финальной битве. Потому что, даже извлеченный из смутных воспоминаний с помощью легилименции, молодой Том Риддл обладал темной, притягательной красотой. Таким образом, даже крупица этой красоты все еще была разрушительной. А у новой версии Тома Риддла осталось больше, чем малая доля. В ее голове промелькнула импульсивная мысль — волшебник перед ней был пугающе красив. Даже изувеченный темной магией, он был… По ее венам будто струился лед, одновременно с этим в ней горело жгучее напряжение. Ее дыхание стало прерывистым, и она была бессильна остановить ужасный стук своего сердца, оглушающий, будто звук молотка. Волдеморт был здесь, в ее магазине. Это было неожиданно, и она начинала ненавидеть сюрпризы. Имитируя вежливость, она слегка откашлялась, готовясь должным образом поприветствовать его, как потенциального клиента. Но он не удостоил ее взглядом, его глаза метнулись к двери позади нее, к двери, которая вела в заднюю комнату. — Боргин еще жив? Мне нужно его увидеть. — Его ровный, глубокий голос с налётом скрипучести нарушил тишину, удивив ее тем, насколько властно тот прозвучал. Он был не таким, каким она его себе представляла. Слушать его версию из воспоминаний и находиться в сокрушительной реальности рядом с ним — просто небо и земля. Должно быть, в нее вселился ужас от того, что Волдеморт появился перед ней без предупреждения в относительно мирный полдень во вторник. Он выжидательно смотрел на нее холодными, бесстрастными глазами. Его темные брови дернулись, а глаза сузились, глядя на ее лицо. Гермиона запаниковала. Мог ли он заметить, что на ней не настоящее лицо, а трансфигурированное? Она отвела глаза и быстро укрепила щиты в своем разуме. Она была уверена в своих навыках окклюменции, и могла удержать их после нескольких раундов Круциатуса вкупе с легилименцией. С очень неохотной помощью Гарри в поиске тех, кто владел обоими навыками, она научилась держать щиты, неоднократно подвергаясь воздействию Непростительного. Но она никогда не подвергалась испытанию с одним из самых могущественных легилиментов в мире в качестве противника. Она повернулась, чтобы уйти, но тут же снова повернулась к нему лицом, и ее щеки обожгло жаром. Что она собиралась делать? В панике бежать в подсобку и кричать: «Эй, босс? Том Риддл, твой старый мальчик на побегушках. Лорд Волдеморт здесь». Она с трудом сглотнула, прилепив на лице несколько маниакальную улыбку, и бодро сказала самым профессиональным голосом: «Да, конечно, сэр. Мистер Боргин свободен сегодня. Что ему сказать, кто спрашивает его? Уголок его удивительно чувственных скульптурных губ изогнулся. — Скажи ему, что старый знакомый вернулся и пришел кое-что забрать._________________________
Волдеморт покинул магазин вскоре после встречи с Боргином в подсобке магазина. Она не осмелилась подслушивать и пряталась в кладовке, делая вид, что перебирает инвентарь, и на всякий случай наложив на себя дезилюминационное заклинание. Она боялась, что он наложит на нее Обливейт по пути к выходу из-за того, что ей не повезло, что она вообще увидела его. Теперь, когда он ушел, Гермиона заглянула в подсобку, чтобы убедиться, что Боргин все еще жив. Не то чтобы ее заботила его жалкая жизнь, но он все еще был должен ей зарплату за последнюю неделю. Гермиона вернулась к прилавку и испустила долгий, застойный выдох, который, как она не осознавала, отравлял ее легкие. До этого момента она дышала так поверхностно. Напряжение покинуло ее тело, и она с облегчением обмякла. Сегодня в этом магазине никто не умер. Возможно, было заблуждением, что Волдеморт оставлял за собой след из тел, куда бы он ни пошел. Или он просто был осторожен, пока что. Она была менее чем в двух метрах от него. Он пришел, чтобы стереть у Боргина все воспоминания о Томе Риддле и, наконец, стереть свое прошлое? Разве он не должен был вернуться позже, чтобы попросить о должности преподавателя по ЗОТИ в Хогвартсе и спрятать свой крестраж в Выручай-комнате? Это было в апреле 1967-ого года. Казалось, что для его возвращения было слишком рано, но она и не знала точной даты. Было бы разумно на его месте попросить о должности летом 1967-ого, до начала учебного года. Осознание его репутации, как самого злого темного волшебника за последние несколько сотен лет, и того, чего ему удалось добиться в ее прошлом, вдруг нахлынуло на нее. Гермиона была жизненно важной частью группы, которая победила его раз и навсегда; она уничтожила его крестражи и смотрела, как он умирает. Она стала опытным аврором и впоследствии сделала целую карьеру, имея дело с потенциальными темными лордами. Волдеморт также был самым темным волшебником и в своем времени, а его сторонники чистокровного превосходства не скупились на пытки, убийства, порабощение магглов и магглорожденных. Грязнокровок. Таких, как она. Она не могла вечно поддерживать свою трансфигурированную внешность. Особенно сейчас, когда он видел её и в его взгляде закралось подозрение. Ей нужно было немедленно покинуть этот магазин. Желательно вчера. Должна ли она связаться с Дамблдором? Теперь, когда Волдеморт наконец вернулся? Он был здесь и планировал вскоре начать свое царство террора. Она знала слишком много. Гермиона не могла сидеть сложа руки в этом времени и смотреть, как все разворачивается таким же образом. Волдеморт уничтожил слишком много жизней. Она не хотела влиять на временную линию. По крайней мере, в конце концов, их сторона победила. Несмотря на продолжающуюся деятельность Пожирателей Смерти после смерти Волдеморта, она понимала, что все могло быть намного хуже. Неважно, сколько жизней он разрушил на своем пути. То, что его смерть даже в ее время была безвозвратной, само по себе было чудом. Она отказывалась рисковать этим. Ужас скрутил все её внутренности в тугой комок. А если его смерть не окончательна? Что, если ее случайное путешествие в прошлое было тщательно продуманным запасным планом бессмертия, инициированным самим Волдемортом? Что, если она была здесь, чтобы невольно помочь ему получить второй шанс сотворить все сначала? Он провел десятилетие, исследуя могущественную темную магию во всех уголках земли. Не может быть. Высокомерие Волдеморта должно было удовлетвориться семью крестражами. Но она не должна недооценивать его абсолютное стремление к бессмертию. Тёмный волшебник снова и снова разрывал свою драгоценную душу, чтобы обеспечить себе вечную жизнь. Кто сказал, что он не пойдет дальше? Но зачем привлекать к этому её? Наверняка были кандидаты получше, чтобы помочь ему. Любой из Пожирателей Смерти был бы лучшим вариантом, не говоря уже о добровольцах. Было слишком много теорий, чтобы жонглировать судьбой всего мира. Могла ли она на самом деле изменить будущее? Она могла спасти людей, но она также могла сделать их «нерожденными». Это была пугающая мысль. Гермиона должна была быть здесь, потому что все это происходило раньше? Имеет ли значение, что она здесь делала, если все уже случилось? Если она не сможет вернуться в свое время, значит ли это, что к сентябрю 1979-ого будет две Гермионы? Возможно, её нынешняя версия самой себя уже умерла в 2004-ом году. Или, возможно, она была в совершенно новой временной шкале, в альтернативной вселенной, и она сможет изменить события будущего в этой вселенной, не повлияв на ее первоначальную временную шкалу. Черт возьми, это было уже слишком. Ей нужна была помощь. Всё время работы в «Боргин и Беркс» она провела в погоне за крохами информации о путешествиях во времени и до сих пор не сдвинулась в своём исследовании, только заработала непрекращающуюся головную боль. Ничего конкретного она так и не смогла узнать. Шестеренки в мозгу Гермионы закрутились, пытаясь понять теорию путешествий, парадоксы и «что, если». Она не верила, что кто-то путешествовал так далеко раньше. Это было беспрецедентно. Если подобное происходило раньше, то никогда не было задокументировано. Возможно, сейчас самое подходящее время переехать в отдаленную страну и изолировать себя. Изучать магию и впитывать новые знания на досуге. Это звучало так идиллически и так невозможно. Она подошла к выходу, не заботясь о том, что половицы гротескно скрипят под ее ногами, и глянула сквозь сверкающее стекло витрины на серую, унылую улицу. Вокруг никого не было. Никто не шел сюда. Это тупик. Ее глаза моментально вспыхнули против ее воли. Гермиона уже не была юной девушкой, но реальность ее нынешнего положения была слишком пугающей. Она скучала по своим родителям, друзьям и карьере, над которой так упорно трудилась, чтобы преуспеть в своей профессии. Она скучала по тому времени, когда была в относительной безопасности, а Волдеморт был мертв. У нее не было сил бороться с ним снова, в одиночку. Вся тяжесть её положения давила на нее. Осознание того, что судьба британского волшебного мира в ее руках, было слишком для неё. Разве она не заслуживала хоть немного мира после всего, что ей пришлось пережить на войне? Затуманенным зрением она уставилась на угловую вывеску магазина за дверью. Боргин и Берк. Приближение по утрам к выцветшим медным буквам на темном дереве день за днем заставляло ее чувствовать себя все более опустошенной. Полая оболочка ее прежнего «я». Ей нужно было что-то знакомое. Комфорт. Кусочек дома. Ей нужно было покинуть это убогое место и отправиться в Хогвартс.