________________________
Гермиона не могла поверить, что оказалась здесь, возле «Зелёного дракона», одного из самых уединённых пабов Волшебной Британии, чтобы поболтать с Пожирателями Смерти. Она решила надеть малиново-красную мантию просто потому, что в её расшитой бисером сумочке было слишком много красных мантий, а сегодня ей как никогда нужно было то самое хвалёное гриффиндорское мужество. Во что превратилась её жизнь? Когда она работала под прикрытием в качестве аврора, у неё не было необходимости пытаться подружиться ни с одним из них. Гермиона не собиралась позволять им манипулировать собой. Это была уловка — отправить к ней несколько харизматичных Пожирателей Смерти, как будто они были прославленными продавцами, и продавали ей правление Волдеморта, пока она не будет полностью преисполнена идеями Тёмного Лорда. Прошлой ночью Гермиона озлобленно рыдала в подушку. Что она вообще делала здесь, в этом времени? Возможно, ей стоило остаться продавщицей под прикрытием — скучать до безумия, но, по крайней мере, она была бы жива и не переживала из-за потенциального разрушения временной шкалы. Теперь она увязла в этой неразберихе и не было никакой возможности выбраться. Гермиона пребывала в отчаянии из-за столь пристального внимания Волдеморта и того, что она позволила ему столь хитро втянуть себя в свою сферу деятельности. Когда она пообещала Дамблдору, что уничтожит крестражи Волдеморта, она не имела в виду, что залезет для этого в яму со змеями. Всегда терзаемый сомнениями, её очень логичный ум нанёс ущерб собственному здравомыслию, пока раскручивал все возможные варианты, каким образом всё может быстро пойти наперекосяк. Гермиона не была идеальной. Она была всего лишь человеком. Для неё было естественно волноваться. Глубоко вздохнув, девушка взяла себя в руки и зашла в «Зелёный Дракон». Она нашла их глазами моментально. Даже со своими характерными светлыми волосами волшебник совсем не был похож на Драко Малфоя, у которого были заостренные тонкие черты лица. Абраксас Малфой напоминал изваяние с резкими плоскостями и точеными углами. Его элегантная смертоносная изящность привлекла бы к себе внимание в любой комнате. Гермиона была удивлена, обнаружив, что он настолько красивый мужчина. Драко Малфой никогда не был для неё особенно привлекателен из-за постоянной ухмылки на его лице всякий раз, когда тот соизволил посмотреть в её сторону, прямо перед тем, как пробормотать «грязнокровка» и задрать повыше свой аристократический нос. Пожиратель Смерти рядом с Малфоем был моложе, возможно, ближе к тридцати либо немногим больше, и он обладал классической красотой: с элегантно уложенными короткими каштановыми волосами и пристальными, хитрыми зелёными глазами, которые внимательно осматривали заведение. Должно быть, это Гэвин Розье. В письме Малфоя с указанием места, даты и времени встречи, Розье описывался как хороший дуэлянт, который при необходимости мог помочь ей отточить свои навыки. Было совершенно понятно, почему Волдеморт подослал к ней этих двоих. Ничто в их внешности не указывало на то, что они практикуют Тёмные Искусства или являются членами безумного, предвзятого культа. Они казались обаятельными, влиятельными волшебниками, заинтересованными в изменении волшебного мира к лучшему. К счастью, она подготовилась ко встрече с манипулятивными змеями. Гермиона уверенно подошла к их столику, но замедлила шаг, как только взгляд Малфоя остановился на ней. Пронзительные голубые глаза медленно осматривали её фигуру. Сначала он был невозмутим, но как только заметил, что она пристально смотрит на него, уголки его рта изогнулись в усмешке. Взгляд мужчины задержался на определенных участках её тела, из-за чего она сразу же почувствовала себя слишком незащищенной и застенчивой, что чуть не скрестила руки на груди. Гермиона остановилась перед ними и выжидающе посмотрела на их сидящие фигуры. Малфой подмигнул ей. — Любовь моя, ты просто восхитительна, и в обычное время я как раз предпочитаю ведьм, одетых в красное, но, боюсь, не сегодня. Мы немного заняты, скоро у нас здесь будет важная встреча кое с кем. Он поднял свой стакан, наполненный янтарной жидкостью, и сделал глоток, изучая ведьму через край стакана и приподняв бровь. Увидев, что она все еще не пошевелилась, он протянул: — Как насчет того, чтобы я купил тебе выпить? Розье поджал губы и повернулся к Малфою с невозмутимым выражением лица, наводившим на мысль, что он явно задается вопросом, не идиот ли Малфой. Розье тут же встал и представился. — Добрый вечер. Вы, должно быть, мисс Краус. Я Гэвин Розье. — Гермиона Краус, приятно познакомиться, — подтвердила она. Девушка протянула руку для рукопожатия и была удивлена, когда Розье перевернул её руку и на краткий миг вежливо склонил голову. Абраксас Малфой выглядел ошеломленным, застыв на своём месте, но быстро оправился и тоже встал. Теперь он был весь из себя очарователен, без раздражающей снисходительности. — Абраксас Малфой, к вашим услугам. — Взяв её за руку, он задержался, нежно касаясь губами кожи, в отличие от гораздо более консервативного приветствия Розье. — Простите меня, мисс Краус, я не ожидал, что наша сегодняшняя встреча будет с такой прекрасной молодой ведьмой. Вы действительно бывший аврор и новый профессор Хогвартса? — его скептический взгляд быстро скользнул по ней. Она боролась с желанием вытереть тыльную сторону ладони о мантию и грациозно улыбнулась. — Да, — просто сказала она. Гермиона быстро оглядела обоих мужчин, раздраженная их значительным ростом. Девушка ведь не была настолько низкой, не так ли? Она считала себя среднего роста, но даже на каблуках, рядом с этими Пожирателями Смерти, она чувствовала себя миниатюрной. — Ну что, как насчет той выпивки, которую вы обещали? — поддразнила она. Абраксас усмехнулся, сверкнув ровными белоснежными зубами, и жестом пригласил её сесть напротив них. Компания заказала еду и бутылку старого огденского огневиски высшего качества. Завязалась оживленная беседа после того, как волшебница наложила чары Муффлиато. Даже через час темп разговора не угасал. — Какова твоя дуэльная философия? — спросил Розье. Гермиона склонила голову набок, изящно отхлебнув из своего напитка. — Что ты конкретно имеешь в виду? Какой аспект дуэльного искусства? — Я полагаю, ты можешь счесть это странным вопросом, но поскольку ты — новый профессор ЗОТИ в Хогвартсе, я боялся, что в твоём стиле дуэли будет некоторая закостенелость или приверженность традициям. В частности, мне было интересно, используешь ли ты серые или тёмные заклинания? — Если требуется… и если это самое эффективное и действенное заклинание, доступное мне на тот момент. — Считаешь ли ты, что нужно постоянно пополнять арсенал новыми заклинаниями? Даже если они серые или тёмные по своей природе? — спросил Розье. — Конечно. Мы всегда должны стремиться к новым знаниям и совершенствоваться, — осторожно сказала Гермиона. — Почему бы нам просто не использовать легкодоступные и простые в использовании заклинания против наших оппонентов, когда эта тактика, возможно, принесёт такие же результаты? — возразил Розье. Малфой мягко откашлялся и прояснил: — Я, конечно, не согласен, но в интересах дискуссии, почему бы не использовать парализаторы всё время? Они эффективны, просты в применении и сберегают магическую энергию. Они достаточно легко выводят оппонента из боя. Гермиона уставилась на Розье и Малфоя. В её период времени другие авроры не раз искренне спрашивали об этом, когда она использовала более сложные заклинания в дуэлях. Некоторые считали используемые ею заклинания тёмной магией и сразу же остерегались этой стратегии. Кому-то использование новых заклинаний казалось сложным и оттого ненужным. Некоторые считали, что она просто была Гермионой Грейнджер и хвасталась знаниями, как обычно. Грейнджер же в корне не соглашалась с этими аврорами. Была причина, по которой, несмотря на свой юный возраст, она была одной из самых активных авроров. Ей давали самые сложные дела, а не оставляли в офисе с бумагами и исследованиями на весь день. Гермионе пришлось приспосабливаться к быстро меняющемуся миру, который становился всё темнее после поражения Волдеморта. Волшебница искала новые способы победить своих противников. Слишком многие из её коллег навсегда остались калеками или погибли, когда эшелоны власти настаивали на использовании одного и того же набора оглушающих, парализующих и связывающих заклинаний — разумеется, только для поимки противников. Их враги, в свою очередь, регулярно бросали в них Авада Кедавру. Пожиратели играли по другим правилам, и тёмную магию было нелегко исцелить. Когда она умоляла других авроров проявлять меньше милосердия, использовать более тёмные заклинания для достижения своих целей, те упрямо отказывались и высокомерно провозглашали, что они просто выше этого. Её коллеги воображали, что могли стать теми самыми существами, с которыми пытались бороться, если бы они использовали эти заклинания. Раньше Гарри был одним из таких коллег, но постепенно принял её точку зрения, ведь он терял всё больше и больше своих собратьев-авроров из-за того зла, с которым они, похоже, не могут эффективно бороться. Глава Аврората, Гавейн Робардс, в конце концов, тоже изменил свою позицию. Гермиона посмотрела на Розье и Малфоя поверх стакана. – Если вы используете заклинание или серию заклинаний незнакомых вашему противнику, то у вас есть преимущество. Они с меньшей вероятностью смогут должным образом защититься и наложить контрзаклинание, что сделает заклинание более эффективным, — сказала она. — Чем мощнее заклинание, тем труднее будет освободиться от него. Девушка заметила удовлетворённое выражение лица Малфоя, в то время как взгляд Розье неуловимо обострился. Оба смотрели на неё. — Полагаю, дуэль похожа на волшебные шахматы: величайшие игроки знают все дебюты, стратегии, ходы и лучшие способы защиты, — продолжила она. — Привнесение чего-то неизвестного в бой может нарушить стратегию вашего противника. Кроме того, для серой или тёмной магии труднее вовремя найти контрзаклинание. Чересчур отвлекающая боль затрудняет разрушение проклятия. Более того, такие заклинания могут полностью вывести из строя, что укрепит линию защиты, если у вас несколько противников. — Именно так. — Розье кивнул, а Малфой продолжал молча смотреть на нее. Ободренная, Гермиона добавила: — Можно многое сказать на эту тему, но в целом я вижу стратегию именно так. В неизвестном — сила, а незнакомая противнику серия заклинаний, отличающихся от стандартных, в конечном счёте может спасти вам жизнь. Чем больше у вас знаний, тем больше преимуществ перед оппонентом. — Полностью с тобой согласен. Я знаю, что это могло показаться тебе простым вопросом, потому что, конечно, иметь в своем распоряжении большой набор заклинаний — это здорово, но я видел, как многие из наших знакомых ратовали за обратное, — сказал Розье. Наконец Малфой заговорил. — Они утверждают, что в пылу битвы в любом случае можно вспомнить в среднем около пяти заклинаний и тратить время на изучение других было бы пустой тратой времени. По их мнению, более продуктивно совершенствовать эти несколько заклинаний, увеличивая их скорость или силу. — Ну конечно, нужно совершенствовать скорость и силу заклинаний, но пять заклинаний? Как скучно и невероятно прозаично. — Девушка с отвращением сморщила нос. — Удивительно сложно найти компетентного дуэльного партнера с похожей философией. Я с нетерпением жду нашей первой дуэли, мисс Краус. — Розье поднял свой стакан и склонил голову в согласии. Малфой повернулся к Розье и поддразнил: — Я что, недостаточно компетентен в качестве дуэльного партнера для тебя? — Я выучил каждую из твоих дуэльных уловок давным-давно, — сказал Розье после того, как сделал глоток своего напитка, качая головой. Гермиона посмотрела на напиток Розье. Тот выпил немного, по сравнению с Малфоем, который, вероятно, опрокинул несколько стаканов за ночь. Оставив расслабленную позу, Абраксас наклонился вперёд и налил ещё огневиски в свой и уже пустой стакан Гермионы. — Мисс Краус, я должен упомянуть, что мой сын Люциус переходит на второй курс, а я состою в школьном совете Хогвартса, так что, полагаю, ещё увижу вас в Хогвартсе. Губа Гермионы слегка скривилась при воспоминании о Люциусе Малфое и его невыносимом высокомерии. — Мистер Малфой, я не буду потакать ему, потому что вы являетесь членом Совета. — Я и не жду, что вы это сделаете. Пока он получает лучшее образование, которое может предложить Хогвартс, я не буду вмешиваться. Всего лишь пытаюсь поощрить его на лучшую успеваемость в школе. Люциус невероятно умный ребенок, но ему нужно учиться дисциплине. Возможно, профессора Хогвартса могут помочь ему с этим. Мать избаловала его в детстве. — Уверена, он будет прекрасно воспитанным учеником, если он хоть немного похож на своего отца, — добавила Гермиона с иронией. Абраксас попытался, но не смог скрыть свое веселье, слегка скривив губы, когда отвёл взгляд от Гермионы, чтобы рассеянно созерцать свой огневиски, слегка взбалтывая жидкость в граненом стакане. Его глаза незаметно расширились, пока он смотрел на жидкость, прежде чем он поднял глаза и изучал девушку несколько долгих мгновений. Волшебник снова отвернулся, его лицо стало более сдержанным. Непроницаемым. Гермиона надеялась, что не обидела его. Он прочистил горло и спросил: — Как вы относитесь к текущему учебному плану по Защите от тёмных искусств? Планируете ли вы вносить какие-либо изменения? — Текущая учебная программа кажется немного упрощенной, но, я полагаю, она подходит для студентов. — Вы называете студентов Хогвартса слишком недалёкими, чтобы бросать им вызов? — поддразнил Малфой. — Я полностью согласен, эти гриффиндорцы… — Ну, нет, — быстро добавила Гермиона, огорченная. — Полагаю, я могу добавить несколько тем, от которых уклонялись предыдущие профессора, если Дамблдор одобрит. Мерлин, как легко он смог манипулировать ею. Слизеринцы. Ей нужно было держать себя в руках. — Одобрение Дамблдора означает цензуру, ты ведь это понимаешь? — спросил Розье. Она рассмеялась и покачала головой. — Это напомнило мне книгу, которую я читала: о цензуре темных искусств, в частности, некромантии. Очень интересная дискуссия. Книга называлась «Плюсы и минусы…» — «Плюсы и минусы чёрной магии», — закончил за неё Малфой и начал изучать её более внимательно. — Что вы об этом думаете? Гермиона уставилась на Абраксаса. Она потеряла дар речи. Это был, наверное, первый раз в жизни, когда она заговорила с кем-то о какой-то непонятной книге, и глаза у собеседника не остекленели. Малфой не только читал эту книгу, но и сразу же узнал название, прежде чем она успела его назвать. Испугавшись, что он каким-то образом применил легилименцию, Гермиона проверила, надежны ли её ментальные щиты. Тем более это была не такая уж известная книга по сравнению с популярными и прагматичными книгами о тёмных искусствах. Она была чисто академического характера. — Ну, среди древней гильдии магов было много споров о том, следует ли преподавать некромантию в магическом учреждении, — вспоминала Гермиона. — Некоторые мастера утверждали, что необходимо уравновешивать свой поиск знаний этическими стандартами и осторожностью, но это не ограничивает свободу ученика устанавливать правила и границы. Древние верили, что некромантия должна быть предана анафеме во всём цивилизованном мире, а принятие её вызовет страх и враждебность у широких масс. — Некоторые же утверждают, что учреждения, занимающиеся изучением магических искусств, не должны скрывать правду, — возразил Малфой. — Подвергать себя цензуре в своих учениях противоречит миссии нейтралитета и объективности. — Мы можем и должны знать, на что способен наш враг, но мы должны быть осторожны, чтобы не попасть в ловушку, изучив методы противника слишком глубоко и сделав их своими, — сказала Гермиона. — Мы никому не делаем добра, если, изучая пути зла, сами станем злом. Малфой казался одновременно впечатлённым и разочарованным. — Что такое зло, мисс Краус? А добро? Познания в магии не должны ограничиваться предрассудками и непониманием. Я надеюсь, что у нас нет принципиальных разногласий по этому поводу. — Нет, вы неправильно поняли, я считаю, что у обеих сторон есть веские аргументы, но не думаю, что какая-то из сторон правильная или неправильная, — отметила она. Гермиона еле сдержалась, потому что кто он такой, чтобы говорить о предрассудках? Розье, до сих пор хранивший молчание, сказал: — Я думаю, что в конце концов ты передумаешь и примешь нашу точку зрения. С Лордом Волдемортом ты сможешь увидеть ценность любой магии, независимо от того, считается ли она добром или злом. Гермиона была взволнована, к своему сожалению. Она разговаривала с двумя самыми верными и доверенными последователями Волдеморта, и ей это почти нравилось. Она не могла вспомнить, когда в последний раз у неё были дебаты, которые не оставили бы её в ярости. Должно быть, это было с Ремусом. До того, как тот был убит Антонином Долоховым в последней битве Второй магической войны. Мрачное напоминание быстро привело её в чувство от того, что её взволновала беседа с кровожадными Пожирателями Смерти — соратниками Долохова. Как она могла когда-либо забыть, хотя бы на мгновение? Ненависть к себе прогнала удовольствие, вызванное приятным вечером. Больше она никогда не притронется к алкоголю. — Полагаю, мне придется выяснить это самой и провести собственное исследование, — устало ответила волшебница. — Мне интересны многие области магии, но библиотека в Хогвартсе ограничена. — Потому что она для детей школьного возраста, мисс Краус. Приглашаю посещать мою библиотеку в поместье Малфоев несколько раз в месяц, чтобы вы смогли проводить там все исследования, которые пожелаете. Моя библиотека широко известна как одна из крупнейших частных коллекций в волшебном мире, и лишь немногим посчастливилось её увидеть. В ледяных голубых глазах Малфоя читался вызов, когда он изогнул бровь. — Это звучит невероятно. Конечно, сочту за честь. Спасибо, мистер Малфой, — нараспев произнесла она. Тем временем Гермиона размышляла, что это фирменное высокомерие Малфоев было ей знакомо. — Всегда буду рад приветствовать у себя. Ваше любопытство освежает, и я был бы очень рад увидеть, что библиотека в поместье может быть полезна кому-то, кроме меня. Розье добавил: — Мы также можем устроить дуэль в один из этих вечеров, если хочешь. В поместье. Хотя Гермиона была встревожена, узнав, что последователи Волдеморта на самом деле умны и талантливы, она была искренне поражена их остроумием и обаянием. Они Пожиратели смерти, напомнила она себе. Эти волшебники обладали обширными познаниями в области магии. Девушка была рада, что обсуждаемые темы остались на уровне магической теории, кроме того, они не расспрашивали её о статусе крови и не поднимали риторику о чистокровном превосходстве. Гермиона не была настолько наивна, чтобы полагать, что это не имеет для них значения, но казалось, что Волдеморт вообще предостерег их от упоминания этой темы. Конечно, они превозносили достоинства Волдеморта при каждом удобном случае. Гермиону очень забавляло, что они пытались убедить её, маглорожденную ведьму из будущего, которая помогла победить его, что Волдеморт был величайшим, самым могущественным волшебником всех времен. О да, он поведёт их в славное будущее, которое объединит волшебное сообщество на десятилетия вперед. С тем же успехом можно пойти ва-банк сейчас. Она знала, что у них есть цели, которые нужно выполнить сегодня. Мисс Краус была для них просто заданием — продавцы стремились заключить сделку. Пусть считают, что сегодня они смогли ей манипулировать при помощи своих чар. — Для меня будет честью работать с лордом Волдемортом, но только если я буду работать с ним лично. Я бы хотела, чтобы он учил меня непосредственно, а мы с тобой будем практиковаться в дуэлях, когда он недоступен, если ты этого хочешь, — она кивнула Розье. Казалось, их удовлетворил её ответ. Она, должно быть, также прошла испытание и, похоже, хорошо вписалась в их кружок, по крайней мере, с аспекта магических способностей. Девушку охватило облегчение. Они назначили несколько предварительных встреч и вскоре попрощались.________________________
Когда они проводили её до выхода, Малфой сардонически улыбнулся Розье. — Ну, это определенно был интересный опыт, — размышлял он. — Тёмный Лорд будет доволен, — сказал Розье. — Ведьма может быть именно тем, что он ищет в информаторе в Хогвартсе. Она совершенно непритязательна и несколько бесхитростна. Никто не заподозрит, что такая, как она, работает на Лорда Волдеморта. — Думаешь, она чистокровная? — спросил Малфой. — Ты не представляешь, сколько раз я чуть не спросил её за весь вечер. Тёмный Лорд сказал, что её фамилия вымышленная. — Неважно, что я думаю. Она может быть полукровкой. Что скрывать, если ты чистокровный? Малфой отрицательно покачал головой. — Такое глубокое познание Тёмных Искусств предполагает не что иное, как чистоту крови. Только самые старые семьи имеют доступ к таким тёмным трактатам. Книга, которую она упомянула, — «Плюсы и минусы чёрной магии», — я знаю о существовании только двух копий. Одна принадлежит мне, а другой экземпляр принадлежит Благородному и Древнейшему Дому Блэков. Если есть третий, то он, должно быть, принадлежит другой старой чистокровной семье, о которой я не знаю. Возможно, из Германии. У меня не так уж много связей в Германии. — Возможно, она подружилась с одним из Блэков, — вздохнул Розье. — Тёмный Лорд будет недоволен, если это так. Он ненавидит почти всех в этой семье, как и я. Особенно Ориона Блэка, — возмутился Малфой. — Только потому, что они не знают, что хорошо для них — и для будущего Волшебного мира. Они слишком недальновидны и трусливы, чтобы присоединиться к нему. Кроме того, разве ты не обручил своего наследника с младшей дочерью Сигнуса и Дрю? — Моя жена настаивала на этом, и только потому, что она дружила с твоей сестрой, — сказал Малфой. Розье задумался. — Должно быть, Тёмный Лорд надеется, что следующее поколение членов семьи Блэк, которые будут иметь значительное влияние уже только благодаря своему имени, будет более восприимчиво к его идеям. Именно поэтому Гермиона Краус играет такую важную роль в его планах в Хогвартсе, — предположил Розье. Малфой ухмыльнулся. — Ты действительно веришь, что члены семьи Блэк будут уважать профессора без подтверждения чистоты крови? Особенно Беллатриса Блэк. Уж она доставит ей неприятности. — Это будет сложно, но сила мисс Краус ощутима. Я верю, что она сможет справиться с несколькими непослушными подростками. Разумеется, ничего похожего на силу Темного Лорда, которая может быть одновременно захватывающей и пугающей, — признал Розье. Глаза Малфоя на мгновение закрылись, а дыхание участилось. — Сила Тёмного Лорда опьяняет. Но сила мисс Краус медленно нисходит на тебя, как теплые объятия. Розье повернулся и внимательно посмотрел на своего друга, прежде чем вздохнул и покачал головой. Не подозревая об этом, Малфой тихо признался: — Я бы не возражал против того, чтобы она стала моей следующей любовницей. — Как будто бы она захотела этого? — Розье усмехнулся, сузив глаза. — Ты, наверное, достаточно стар, чтобы приходиться ей отцом. Не говоря уже о том, чтобы соизволить быть простой любовницей? Мерлин, смирись. Она не произвела на меня впечатления охотницы за состоянием, стремящейся к социальному восхождению. Абраксас усмехнулся. — Я всего на десять лет старше тебя, нахальный ублюдок. Некоторым ведьмам это нравится, знаешь ли. У меня никогда не было проблем ни с одной женщиной, на которую я положил глаз. Розье издал многострадальный вздох. — Не то чтобы тебе когда-либо требовалось повышать самооценку, но я признаю, что ты выглядишь не старше меня. Абраксас одарил его загадочной улыбкой. — Это всё мощная и чистая кровь семейства Малфоев, конечно же. А что насчёт тебя? Всё ещё закоренелый холостяк? — Да, конечно. Послушай, как твой друг, Абраксас, я рекомендую тебе держаться подальше от неё. Ведьма из Германии, которая прожила там всю свою жизнь, с идеальным английским акцентом? Это странно и подозрительно. Девушка появилась из ниоткуда и сразу же попала в поле зрения Тёмного Лорда, а он посылает нас обоих помочь её завербовать. Я предлагаю тебе оставаться верным своему обычному параду красивых ледяных блондинок, которые примечательно, но не удивительно, выглядят точно так же, как ты, — поддразнил Розье. — Мне они уже давно наскучили. Разве ты не слышал? И, как ты сказал, сходство поразительное. Это почти как быть с самим собой. Как ты знаешь, я уже женился на одной из таких. И не советую повторять, — пробормотал он. Розье печально улыбнулся, вспомнив, какой неприятной была жена Малфоя перед смертью. — Не говори так о мертвых, это проявление дурного вкуса. Серьезно, оставь нового агента Тёмного Лорда в покое. Малфой стрельнул в него взглядом. Гэвин был прав, но в конце концов, он же был Малфоем. Никто, кроме Тёмного Лорда, не мог говорить ему, что он может или не может делать.