_________________________
В следующие выходные у неё было несколько часов, чтобы уделить время исследованиям в библиотеке Малфоев перед следующим уроком с Волдемортом. Абраксас Малфой шел рядом с ней, пока они шли в библиотеку. — Как успехи Люциуса на ваших занятиях? — спросил Малфой. — Люциус вполне способный ученик, один из лучших в своём классе. Однако ему не хватает смирения, поэтому я бы не стала говорить ему о том, что я сказала вам, если только вы не хотите, чтобы он стал слишком самодовольным. — Я горжусь им, но вы хотите сказать, что он не лучший ученик? — Ну, возможно, есть еще пара студентов с факультета Гриффиндор… — Мисс Краус, пожалуйста. Вы же знаете, я не смогу в это поверить, — усмехнулся он. Ведьма весело покачала головой. Абраксас остановился, прежде чем они подошли к дверям библиотеки. — Пожалуйста, позвольте мне присоединиться к вам сегодня. У меня есть собственные исследования, касающиеся некоторых редких ингредиентов для зелий, — сказал Малфой. — Смею ли я возражать? В конце концов, это ваши книги, — поддразнила Гермиона. Девушка повернулась, чтобы изучить его лицо. В первую неделю обучения все сплетни в школе вращались вокруг Абраксаса Малфоя и тех дел, которые могли связывать его с новым профессором ЗОТИ. Она же находила эти разговоры совершенно смехотворными. Такого волшебника, как Малфой, скорее всего, интересовали только чистокровные светские львицы, которые фантастически смотрелись бы, обвивая его руку на светских мероприятиях. Некоторые студенты задавались вопросом, не возникнет ли конфликта интересов, но никто не заметил никакого фаворитизма по отношению к Люциусу Малфою или слизеринцам в целом, а потому большинство студентов решили отмахнуться от этого бездоказательного слуха и перейти к более интересным сплетням. Тем не менее, слизеринцы стали более любопытны по отношению к ней и в целом были довольно вежливы. — Полагаю, я хотел выказать уважение вашему личному пространству. Кажется, вам нравится тишина и покой во время исследований, — сказал Малфой, следуя за ней в её любимый уголок. — Я не против компании. Сейчас я в основном общаюсь только со студентами. Какие ингредиенты для зелий вас интересуют? — спросила она. — Вам нужна помощь? — Не утруждайтесь. Это проект, над которым мой друг Эйвери работал несколько месяцев. Ему нравятся экспериментальные зелья, и он работает над ними в строжайшей тайне. Он хотел навестить поместье сегодня и найти конкретные книги, но, конечно, я не пошёл на это, чтобы вам не пришлось терпеть его присутствие. — Он так плох? — спросила Гермиона. — Нет, просто он немного подавляет в своем рвении угодить Темному Лорду. Его, скажем так, наказали за то, что он назвал нашего лидера другим именем, когда Волдеморт впервые вернулся с континента. От старой привычки трудно избавиться, я полагаю. — Волдеморту не нравится его старое имя? Что с ним не так? Я отчетливо помню, как вы называли его «Том» во время моего первого визита в поместье. Лицо Малфоя вытянулось. — Вы помните это? Тёмный Лорд находит это имя неподходящим… возможно, недостаточно запоминающимся, но на самом деле никто не должен притворяться, что знает, о чём он думает. Он… сложный волшебник, — вздохнул он. Малфой полностью повернулся к ней лицом, когда они подошли к её любимому столику. — Будет лучше, если вы забудете, что я сказал. Давайте не будем больше об этом говорить, — он нервно рассмеялся. — О чём вы? — ведьма посмотрела на него с самым бесхитростным выражением, на которое только была способна. Его кривая ухмылка и подмигивание заставили её рассмеяться, когда волшебник нежно взял её руку и вежливо поклонился. Абраксас выглядел так, будто собирался коснуться губами её кожи, но передумал. Мужчина извинился и отошёл, чтобы найти те самые книги для Эйвери. Когда он повернул за угол, Гермиона уныло прислонилась к ближайшей книжной полке. Не было никакого способа безопасно заниматься исследованиями, пока Малфой рыскал по библиотеке. Сегодня её целью было найти книги о кентаврах или любых других магических существах, которые могут быть знакомы с древним языком, выгравированном на её проклятом артефакте. Библиотека Хогвартса, как и ожидалось, была совершенно бесполезна. Обращаться напрямую к кентаврам Гермиона не решалась, так как ей по-прежнему сначала нужно было разработать стратегию. Вместо этого она решила посвятить своё время изучению легилименции и окклюменции, хотя и не была уверена, сколько нового сможет узнать на данном этапе. Это желание было на задворках её сознания с тех пор, как Волдеморт попытался применить к ней легилименцию и, похоже, потерпел неудачу. Волшебница была уверена, что это единственная причина, по которой она до сих пор жива. Что-то блокировало вторжение Тёмного Лорда в её разум, и явно не по причине её «внушительных» навыков в окклюменции. Должно быть, это воздействие зловещего артефакта. Он защитил её от легилименции Волдеморта своими неизвестными, случайными способностями. Гарри Поттеру всегда везло, а ей нет. Её присутствие здесь, в этот мучительный период времени, было лишь ещё одним доказательством этого. Именно она сварила Оборотное зелье на втором курсе, но не смогла участвовать в вылазке, когда превратилась в гибрида кота и человека. Именно она была той, кто выяснил, что в Тайной комнате находится василиск, но окаменела при встрече с ним. Именно она была той, кого пытали в поместье Малфоев во время охоты за крестражами. Вселенная должна была наградить её хоть чем-то. Через некоторое время она сидела за своим любимым столом и небрежно листала книгу по окклюменции, когда на стол упала тень. — Мисс Краус, я вижу, вы нашли здесь удобное место. Что читаете? Она взглянула на Абраксаса Малфоя, у которого в руке было две книги, но названия были отвёрнуты от неё. Прежде чем она успела ответить, он перевернул её собственную книгу, чтобы увидеть обложку. — «Защита разума. Том III?» Вы изучаете окклюменцию, мисс Краус? — Просто проверяю, не пропустила ли я чего-нибудь в своём исследовании, вот и всё. У меня уже есть некоторые навыки в окклюменции, — сказала она, задаваясь вопросом, стоило ли ей замаскировать книгу. — Редкое и сложное умение среди волшебников. Хотя… большинству и нет необходимости изучать окклюменцию или легилименцию. — Ну, вы забыли, что я аврор? Вы можете себе представить, какой катастрофой было бы, если бы авроры попадали в плен к врагу без знаний окклюменции. Всё же это один из известных методов сопротивления допросу и сыворотке правды. — Верно, конечно. Так чего не хватает вашему мастерству? Я могу помочь. У меня есть навыки как в окклюменции, так и в легилименции. — На самом деле, я была бы признательна за помощь. Может попробуете проникнуть в мой разум? Я проверяю кое-какую теорию. Малфой, казалось, колебался из-за её необычной просьбы. — Вы уверены? Думаю, я могу сделать это осторожно, если хотите. — Не обязательно, но почему бы и нет. — Гермиона смотрела прямо в его ярко-голубые глаза. Она была немного ошеломлена их яркостью и интенсивностью. Подсознательно она отметила, что глаза Люциуса и Драко совсем не такие, как у Абраксаса. Насколько она могла смутно припомнить, глаза его сына и внука, должно быть, были холодного, монотонного серого цвета? Грейнджер не могла вспомнить, когда в последний раз видела Драко Малфоя, тот избегал большинства общественных мероприятий. Всё, что она помнила, это его заострённое лицо и белокурые волосы. Внезапно она закрыла глаза. Ей стоило бы перестать думать о потомках волшебника перед ней, поскольку он приготовился читать её мысли. Гермиона защитила свой разум многослойными стенами окклюменции — самыми сильными, которые она могла наколдовать, как будто она собиралась сразиться с самим Лордом Волдемортом. Она открыла глаза, чтобы увидеть, как Абраксас нацелил на неё свою палочку. Показалось, что он на мгновение запнулся, глядя ей в глаза. — Легилименс. Малфой несколько раз прощупал её оборону, пытаясь найти лазейку, но разум Гермионы был высокоорганизованным и непроницаемым. Он видел только то, что она хотела, чтобы он увидел: рутинные и несущественные воспоминания, такие как пробежка вокруг озера или преподавание. Она показывала ему скучнейшие лекции по Защите от Тёмных Искусств, одну за одной, пока он, наконец, не сдался. — Кажется, я не могу пробиться, мисс Краус. — Он отвернулся и нахмурился в оцепенении. Гермиона тоже была в замешательстве. Итак, Дамблдор смог прочитать её мысли, потому что она позволила ему войти. Абраксас не мог читать её мысли, потому что она заблокировала его всеми способами, что у неё были, но она всё еще могла, по крайней мере, почувствовать, как он пытается прорваться внутрь. Как так вышло, что Волдеморт, один из величайших легилиментов в новейшей истории, не смог проникнуть в её разум, когда она не защищала его активно? Что-то определённо было не так. — Не принимайте это на свой счет, мистер Малфой. Не думаю, что сам Волдеморт смог проникнуть в мой разум ранее. Должно быть, именно поэтому он попытался завербовать меня в первую очередь. Мои ментальные щиты не так легко пробить, что полезно, если мне потребуется скрывать что-то от Дамблдора. Малфой рассеянно кивнул. — Мне жаль, что я не смог быть очень полезен. — О нет, спасибо. Вы мне очень помогли, — настояла волшебница. — Что ж, я рад оказать любую помощь. Хотите, я провожу вас в Дуэльную комнату? — Нет, спасибо, я сначала закончу здесь._________________________
— Какая-нибудь новая информация о Дамблдоре? — спросил Волдеморт на следующей неделе. Это было то, что ему нужно от неё. Причина, по которой он утруждал себя их совместными уроками. — Я не заметила ничего необычного. Кажется, сейчас он сосредоточен на управлении школой. Директор никогда не отсутствует на собраниях персонала и всегда в школе во время всех приёмов пищи. Я не думаю, что он встречался с кем-то конкретным — политиком или кем-то ещё, — сказала Гермиона. — Как насчет волшебных существ? Оборотни, великаны, гоблины или кентавры? Я полагаю, вы бы и понятия не имели, если бы не следили за ним. Гермиона покачала головой. — Нет, я не слежу за ним все часы дня. Но я не верю, что он встречался с кем-то из них. Полагаю, у него был бы связной для встреч с некоторыми магическими существами, например, Хагрид. Всё было хорошо. Пока что всё, что она ему говорила, не имело значения и не могло быть использовано против них. Волдеморт опустил взгляд и на мгновение замолчал. — Хагрид, — просто сказал он низким голосом. У него была странная самоуничижительная улыбка. — Значит, даже он остался в Хогвартсе. Гермиона не знала, что на это ответить. — Ты случайно не анимаг? — спросил он с холодным выражением лица, как будто предыдущего разговора никогда не было. — Это был бы полезный навык для слежки за Дамблдором, — сказал он. — Нет, не анимаг, к сожалению. — Она вспомнила об анимагической форме Минервы, следовавшей за ней по приказу Дамблдора буквально на днях, и ей пришлось придержать язык, чтобы не сообщить ему об этом. — Гермиона, вы когда-нибудь задумывались, почему Дамблдор — директор Хогвартса? — Волдеморт сел на изумрудно-зелёный диван и прислонился к спинке. — Ну, раньше он был преподавателем Трансфигурации. Возможно, он любит образование. Волдеморт жестом пригласил её тоже сесть. — Но вы когда-нибудь задумывались, почему такой опытный волшебник, как он, не на посту Министра магии? Она всегда задавалась вопросом, почему такой опытный волшебник, как Том Риддл, не занял пост Министра магии. В своем царстве тьмы он мог бы использовать политическую власть, чтобы получить всё, чего хотел. — Возможно, Дамблдор ненавидит политику. Это не для всех. В прошлом я ненадолго подумывала о том, чтобы присоединиться к Министерству; не как аврор, а ради социальных реформ и защиты прав магических существ, но, честно говоря, я поняла, что это не для меня. Слишком многое упиралось в то, с кем ты знаком и как сильно им нравишься. — Верно. А поверите ли вы мне, если я скажу, что должность директора Хогвартса обладает большей властью, чем должность Министра магии? Можно завоевать лояльность, воздействуя на молодые умы. Ученики Хогвартса — будущее волшебного мира. Политики приходят и уходят, но воспитание будущих поколений ведьм и волшебников — вот в чём его сила. Как вы думаете, почему Дамблдор добился такого большого уважения и такого количества последователей с такими небольшими усилиями? У него их было в избытке ещё до того, как он победил Грин-де-Вальда. Её раздражало то, насколько она была с ним согласна. У них были идентичные наблюдения о Дамблдоре. — Он учил их. Он лично обучал почти всех влиятельных людей до определённого возраста в Волшебной Британии. Дамблдор был их любимым профессором, — согласилась она. — Именно. Вот почему преподавание никогда не бывает просто обучением. Я знаю, что вы серьёзно относитесь к своей работе и сможете завоевать верность ваших учеников. — Их верность мне означает и верность вам, не так ли? — Она повернулась, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Волдеморт обхватил рукой спинку дивана позади неё и слегка повернулся к ней. — А ты? Верна мне? Гермиона чувствовала себя маленькой птичкой, которую вытащили из гнезда и прибили к стенке для изучения. — Конечно, Лорд Волдеморт. Пока это взаимовыгодно, — ровно сказала она, отводя взгляд от его проницательного взора. На его лице не осталось ни следа веселья, когда он тоже отвёл взгляд. — Как вы думаете, Дамблдор заботится о тех учениках, которые находятся под его опекой? Гермиона внимательно обдумала его вопрос. Дамблдора вообще заботило их благополучие? Нет, она предполагала, что нет. Если Гарри Поттера — возможно, самого важного человека в волшебном мире того времени — человека, который сразил Лорда Волдеморта еще ребенком, намеренно поместили в семью жестоких и пренебрежительных родственников, имел ли для Дамблдора значение хоть кто-нибудь? Девушка понимала мотивы его поступка — в конечном счёте он сделал это для того, чтобы защитить и спрятать Гарри, но ей все равно это казалось неправильным. А как же Северус Снейп, которого в годы обучения беспрестанно травили представители его же, Дамблдора, факультета? Снейпу давали опасные, невыполнимые задания, которые, в конце концов, оборвали его сложную и короткую жизнь. Им пожертвовали, как любой другой пешкой. Все эти люди, которые слепо следовали за Дамблдором, так ли они отличались от фанатиков Волдеморта? Члены Ордена Феникса были менее кровожадными, конечно же, и в этом их главное отличие. Они были более добродетельными людьми. И всё равно она до сих пор не могла примириться с этим. Даже сейчас Макгонагалл шпионила для Дамблдора в редкие минуты своего свободного времени. Так же как Гермиона не доверяла Дамблдору, он в свою очередь платил ей тем же, если поручил Минерве следить за новым преподавателем. Он постоянно использовал других для сражений, с которыми он, как взрослый, могущественный волшебник с огромным влиянием, был в состоянии справиться в одиночку. Пока что она могла только согласиться с Волдемортом. — Нет. Я так не думаю. Он может производить впечатление, что ему не всё равно, но что-то в нём не так. Впрочем, я знаю его совсем недолго. Дамблдор очень мудр, но никогда не бывает прямолинеен в своих ответах. Волдеморт кивнул, глубоко задумавшись. — Да, он всегда был таким. Подозрительным к другим и очень загадочным. Он мастер манипуляций, разве ты не знала? Она ухмыльнулась. — Ну, ведь он всё-таки был вашим преподавателем? — По трансфигурации — да, — сказал он. Легкий наклон его губ подсказал, что её нахальство еще не перешло дозволенную черту. — Вы изменили учебный план Защиты от Тёмных искусств? — Да, но не сильно. Я начала учить студентов четвертого курса Непростительным проклятиям. Обычно это не преподается до шестого курса, но важно, чтобы студенты хотя бы узнавали о таких заклинаниях на более ранних этапах обучения. — Значит, в итоге вы не наложили на них заклинание, как я предполагал, вы сделаете? — невозмутимо спросил Волдеморт. Похоже, ему нравилось напоминать ей о тех случаях, когда он одерживал над ней верх. — Я просто продемонстрировала проклятия Империус и Круциатус на нескольких магических существах, вот и всё, — сказала она, напрягшись. Ей по-прежнему была ненавистна мысль о наложении этих проклятий на невинных, незадачливых существ, но она не могла отрицать, что метод обучения самозванца Грюма был эффективен. Волдеморт, однако, был наблюдательным волшебником. — Вы со своим жалким мягким сердцем… Вы не показали им Убивающее проклятие, — вслух размышлял он. — Они только на четвертом курсе. Я подумывала разрешить старшекурсникам практиковать проклятие Империус друг на друге, чтобы научиться распознавать его последствия. Это могло бы помочь им выработать устойчивость к заклинанию, если они когда-нибудь станут его жертвой. Но я уверена, что, если я попытаюсь сделать что-то подобное, меня сразу отправят из кабинета директора в Азкабан. — Гермиона могла дать ему только то, что, по её мнению, он хотел услышать. — Уверен, что Дамблдору бы это понравилось, — сказал он. — Будущие поколения волшебников, умеющие накладывать Империус, — вовсе не то, что он готов допустить в своём новом обществе. Всё в порядке, я не ожидаю, что вы переделаете весь курс Защиты от Тёмных искусств за несколько недель до начала нового учебного года. — Спасибо, мне совсем не хочется терять свой единственный дом и источник работы. Тогда я стану совершенно бесполезной для вас, а это контрпродуктивно для ваших целей, — сказала Гермиона. Волдеморт встал и взял в руку свою палочку. — Давайте начнём наш сегодняшний урок. В прошлый раз мы обсудили несколько заклинаний, связанных с восприятием, а сегодня мы обсудим хрономагические заклинания, которые манипулируют локальным восприятием пространства и времени во время дуэли. — Это был один из самых увлекательных предметов, которые вы дали мне для изучения. Меня всегда интересовало всё, что связано с манипуляциями временем, даже если это только его восприятие. Быстрое против медленного, прошлое против будущего. — Что вы можете рассказать мне о заклинании «Приливы времени»? — спросил мужчина. — «Приливы времени» — это волна темпоральной энергии, которая останавливает или замедляет врага и наносит ему урон. Затем волна возвращается к вам, вы получаете время для себя и двигаетесь быстрее. Это комбо-заклинание, которое одновременно калечит противника и повышает способность заклинателя вести дуэль более эффективно. — Верно. Гермиона, я знаю, что вы выучили заклинание. Однако это заклинание требует сложных движений палочкой. Позвольте мне показать вам? — Волдеморт встал позади Гермионы, возвышаясь над ней. Он мягко положил руки ей на плечи. Гермиона повернулась к нему лицом и быстро кивнула. Руки Волдеморта обхватили её, поворачивая тело волшебницы в правильную позу. Мужчина осторожно положил свою большую руку на тыльную сторону её руки. Вместе они обхватили палочку Гермионы и направили её движения в сложной серии взмахов и рывков. — Я хочу, чтобы вы мысленно проговаривали заклинание, пока мы будем отрабатывать движения. Визуализируйте результат. Вы должны очень захотеть, чтобы это сработало. Гермиона не хотела разочаровывать его, но никак не могла сосредоточиться на движениях палочки, которые он только что отрабатывал вместе с ней. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ей действительно нравились мужчины со всех тех свиданий вслепую, которые устраивали для неё Джинни и Полумна. Гермиона хотела бы, чтобы у неё были нормальные свидания. Возможно, тогда она не была бы так растеряна близостью внушительного волшебника, стоящего позади неё. Волдеморт был её врагом, вот что ей нужно было помнить. Но она была всего лишь новичком в этой игре, а у него были все карты. — Как думаете, вы смогли бы показать мне ещё раз? — смущённый румянец распространился с её груди на лицо. Ей повезло, что волосы закрывали кончики ушей. Волдеморт снисходительно вздохнул и опустил левую руку на её бедро, чтобы удерживать её неподвижно, пока он повторял движения палочкой, направляя её руку. Тело девушки пульсировало от смущения, вызванного его близостью. — Вы правы, эти движения палочкой немного сложные, может быть, мы можем вернуться к этому заклинанию позже? — спросила она как можно спокойнее. Возможно, теперь он немного отойдёт. Гермиона не могла не чувствовать себя глупо, ожидая его неизбежного разочарования из-за того, что она не смогла осилить это заклинание. Волшебница слишком остро ощущала, как его левая рука обхватила её бедро. Вместо этого она сосредоточилась на его правой руке, и внимательно изучала, как та облегала её руку, гораздо меньшую по размерам. Словно изваянная богами, его рука была прекрасной — элегантной и мужественной. Его длинные и тонкие пальцы обхватывали её собственные. Девушка восхищалась его чистыми, ухоженными ногтями. Почему-то ей казалось, что у Лорда Волдеморта ногти должны были быть острыми и гротескными. Гермиона смотрела на его выдающиеся сухожилия, пока он слегка сжимал тыльную сторону её руки. Волдеморт уже снял плащ и закатал рукава. Она провела взглядом по его напряженному предплечью, отмечая сильную мускулатуру, широкие вены и привлекательный волосяной покров. Мужчина замолчал, заметив, что она не может сосредоточиться на уроке. Он провёл большим пальцем правой руки по чувствительной коже её запястья, и это было более чувственно, чем ей хотелось бы. Гермиона следила за каждым его движением, когда он нежно обхватил её запястье и провел подушечками указательного и среднего пальцев по пульсу. Её кожа горела под его прикосновениями, пока она медленно вдыхала аромат тёплого дерева и бергамота, исходящий от него. Волдеморт наклонил голову к ней, вскинув бровь. Он приблизил губы, изогнутые в улыбке, к её уху и вздохнул: — Гермиона, вы чем-то отвлечены сегодня? Она почувствовала, что весь её мир охвачен огнем. Мурашки пробежали по шее и спине. Что-то в его голосе заставляло её слабеть в коленях, и это было так несправедливо. Она зажала нижнюю губу между зубами. — Нет, конечно, нет, — тихо сказала она. Девушка решительно отстранилась от его почти полуобъятий и осторожно высвободила своё запястье из его легкой хватки. Она повернулась и неуверенно подняла подбородок, чтобы спросить: — Вы знаете какие-нибудь заклинания, которые могут помочь человеку быстро исчезнуть? Например, если аппарация заблокирована. Скорее, уловка разума, чем реальное перемещение. Я считаю, что иногда это было бы особенно полезно. — Как сейчас, вы имеете в виду? — Волдеморт наклонил голову, казалось, забавляясь, в то время как сардоническая улыбка дразнила его губы. — В любое время. — Гермиона кивнула, слегка сглотнув. Её тон был непринуждённым, пренебрежительным. Она надеялась на это. — Я могу показать вам заклинание невидимости, которое скрывает так тщательно, что невозможно увидеть даже мерцания магии, если посмотреть на свою руку. Но оно исчезает, как только вы произносите другое заклинание. Также есть Блинк, который позволяет вам быстро исчезнуть и снова появиться на небольшом расстоянии, обычно позади врага. Это не столько заклинание для перемещения, сколько кратковременная манипуляция восприятием. — Значит эти заклинания можно использовать в антиаппарационной зоне вроде Хогвартса? — Да, но никому не говорите. Это будет нашим маленьким секретом. Заклинания для скрытности и элемента неожиданности, а не для реального перемещения. — Идеально. Вам следовало начать наш первый урок с этого, если вы хотите, чтобы я успешно занималась слежкой в Хогвартсе. В течение следующего часа они успешно освоили несколько заклинаний, которые были намного проще, чем Приливы Времени, и закончили свой урок, отдыхая на диване. — Я думала, что сегодня мы снова пойдем на пробежку, но оказалось, что нам это и не нужно. Эти заклинания достаточно утомительные, — выдохнула она. Он встал, чтобы добраться до сумки в нескольких футах от них и вытащить несколько книг. — Вот книги по основам физической самообороны и краткое введение в боевые искусства. Вам нужно это изучить, но мы не будем тратить на это много времени. Не более одного-двух уроков. — Волдеморт вручил ей небольшую стопку книг, прежде чем достать более старую и хрупкую книгу. — Это гримуар с тем заклинанием, которое я использовал для вашего счастливого воспоминания во время нашего последнего урока. Вы можете изучить его более подробно. — Он протянул книгу ей. — И упражняться. Она взяла у него тонкую книгу. — Как мне практиковать магию разума самостоятельно? — Это ваша проблема. Я даю вам инструменты для достижения успеха. Еще одна вещь, о которой нужно помнить: самая полезная эмоция, которую вы можете использовать, — это страх, Гермиона. Я думаю, вы познали страх лучше, чем большинство — когда сторонники Гриндевальда забрали жизни ваших родителей. Уверен, вы также многое повидали, будучи аврором. Ярость поползла под её кожей, когда она вспомнила, кто именно вселил в неё весь тот ужас, который она была вынуждена терпеть в своей жизни, и она вскочила на ноги, глядя в его угрожающие красные глаза. Сквозь стиснутые зубы она сказала: — Вы понятия не имеете, что такое страх, а я проживала его. — И снова эта самонадеянность, Гермиона. Я знал страх и предпринял великое множество шагов, чтобы никогда больше не испытывать его. Только она уже знала, что он сделал. Гермиона также знала, что требуется сделать, и была единственной, кто на это способен в этот период времени. Его лицо властно склонилось над её лицом, его глаза устремились к ней. — Не стоит недооценивать удовлетворение, которое вы получаете, когда используете мощное заклинание на своём противнике. Не говорите мне, что вам не понравилось ощущение того, как одним заклинанием вы уничтожили пятнадцать врагов, тогда как на вашей стороне были только вы и ваш напарник. — Мужчина загадочно улыбнулся, а его глаза жадно блуждали по её застывшему лицу. — Представьте их страх, Гермиона. Их замешательство, когда маленькая ведьма, которую они недооценили, причинила им невообразимую боль. — Его греховный голос омывал её, зажигая каждое нервное окончание, подтверждая её глубочайшие опасения по поводу самой себя. Сбитая с толку, она не могла смотреть ему в глаза. Если она это сделает, он вскроет её и будет пировать ею заживо. — Не волнуйтесь, Гермиона, мы оба знаем правду. — Его голос был не громче шепота, но громко резонировал сквозь всё её существо.