Три черничных полосы

— Я тебя не слышу! Не слышу! — Илья, что ты как ребёнок? — Ла-ла-ла! Картавый заткнул уши и показательно отошёл от Ларисы, продолжая орать. Оля стояла с Танюхой, смеясь от происходящего. Я, собственно, занимался тем же самым, пока Ларка кидала на меня взгляды, полные надежды, что я успокою своего идиота. Но она сама виновата — нечего нас втягивать в свои разборки. — Тёма, — небрежно сказала Танюха. — Валили бы вы уже отсюда. — Я буду только рад. Картавый. Картавый! Друг не обращал на меня внимания, пока я не начал трясти его и силой убирать ладони от ушей. Похоже, Илюха слишком увлёкся. Закатив глаза, Лариса ушла к девчонкам, роясь в сумочке. Сегодня был день рождения у Танюхи, правда поздравить мы её никак не успевали. Пришли сейчас, а тут Ларка с расспросами полезла. Странно так ещё то посмеиваясь, то немного осуждая, и при этом недоговаривая. Как же хорошо было Илье, что он не слышал ничего толком. Зато у меня появилось ещё больше вопросов, которые, увы, за эти дни всяких странных сплетен и событий появились. Сперва Лариса начала трещать о том, мол, что я сразу с несколькими девушками флиртую, кивнув в сторону Оли и Танюхи. Тогда я послал её второй раз. Она говорила что-то о ссоре с Шурой, о пощёчине и задавала вопросы о том, что тогда произошло. Я послал её в третий раз. Но этим беседа не ограничилась. Масла в огонь подливал я. — Хватит, Ларка, — я говорил сквозь зубы. — Шуру сюда не приплетай, а то вы болтаете, а я потом получай. — Это женская солидарность — всё рассказывать. И если что-то опять сделаешь ей, я тебя… — Ага. Заткнись. То есть, на секунду заткнись. И скажи лучше, знаешь ли что-то о новом парне Ольки? — Нет. Ростя рассказал, но Оля лишь краснеет да молчит. Даже подарочка никакого нет от него, чтобы понять хоть немного. — Ты по одному подарку способна понять, какой человек его подарил? — Работает в трёх из четырёх случаев. Проверено. — И сколько раз ты пробовала? — Три. Но все удачно! «Это какое-то сарафанное радио. Никто ничего толком не знает, зато передаёт чужие слова». И сейчас я стоял тут, возле Ларискиного дома, думал об этих пустых сплетнях вперемешку с правилами комплексных чисел. Танюха, заметил я, нацепила на себя как будто все украшения из возможных. Это так она намекала на день рождения? Илюха отошёл от неё на несколько шагов, с недовольным лицом болтая с Олей. — Эй, Танюха, — я подошёл ко всем, а то стоял один как дурак. — Ты с чего вдруг решила светящейся статуей заделаться? — Иди к чёрту Шома. — Это вообще-то для безопасности, — сказала Лара. — Какой ещё безопасности? Думаете, что эти цацки добавят вес и её не укхрадут? Хотя, кто ещё хрешится… — Заткнись, Илья. Боря мне рассказал про Славу. Вот и не рискую оставлять украшения. Он же худой, везде проберётся. — В голову бы тебе лучше пробрался, чтобы дурь всю выкинуть. Что он там тебе рассказал? — Что Слава ворует. Ты не знаешь разве? — Как же вы достали с этим. Сокол-то с чего это взял? — Так Андрей едва ли не каждому встречному это говорил, — бросила Лариса. — Да он ревнивец чёртов просто. Ей Богу, он и про кого угодно слух пустит. Если бы не знал, что я запал не на тебя, так и было бы, поверь. — А к Славе-то чего ему ревновать? — со смехом спросила Танюха, но затем заговорила с неким отвращением. — Он же, ну… не из нормальных. — Уж казалось, что тебя-то не волновало, что он гот. — Я не про это! Про… это. — Что это? Скажи нормально. — Мне Кристина рассказала, как он выбегал из дома одного, прости Господи, парня. И тут все встрепенулись, замолчали, приблизились. И только я стоял, готовый провалиться под землю. Снова вернулись к этому. Как же они надоели перевирать одну ситуацию на удобный им лад. А я-то знал правду! Знал, что он не вор, что он нормальный, знал, почему сбежал, куда и откуда. Но не мог же сказать. Потом стали бы смеяться, будто меня сильно волновала учёба, будто я надеялся на что-то. Будто рассчитывал на шанс уехать отсюда. — Да бхрось, Тань. Слава не из таких. — Откуда тебе знать. На тебя ни девушка, ни парень не клюнут. — Вообще-то у них всё могло с нашей Шухркой получится. — Если бы не… — Ну да. Она ему явно нхравилась, я это всегда чую. — Тёма, — обратилась ко мне Лариса. — И ты вовсе не ревнуешь? — Что? Нет. Кого мне ревновать? Этот балаган мог продолжаться вечность, если бы Оля не намекнула нам, несколько раз показав экран телефона, что время уже близится к десяти. Разумеется, я вызвался проводить её, а Илья, чтобы только не оставаться с Ларкой и Таней, пошёл с нами. Мы бросили короткое: «кстати, с днём рождения», получили вопросительный взгляд от Ларисы и не оборачиваясь стали удаляться. Шли мы не замолкая, хотя Оля старалась в основном идти в паре шагов от нас, изредка что-то говорила, больше смеялась. Казалось, что неловкость вся из-за моего того приглашения на свидание, хоть я и старался делать вид, будто ничего не произошло. Так же легче. Тем более, всё можно было списать на то, что был пьян, хоть и действовал вполне разумно. Из-за туч, что полностью затянули небо, стало непривычно темно для середины лета. Но оставалась небольшая жара, зелёная трава, куча одуванчиков и тёплый воздух, которому не хватало лёгкого ветра. Я радовался, что не было дождя, поскольку до дома дошёл бы тогда весь в грязи — нашу земляную тропинку размоет за пару мгновений. — Картавый, хватит руку дёргать, у меня так нервный тик начнётся. — Это не на тебя нацепили эту бабскую фигню. — Он указал на чёрно-белый плетёный браслет на запястье. — Ты сам его сплёл, — добавила Олька. — Тс! Я же пхросил. И вообще, могла хотя бы чисто чёхрные дать. — В следующий раз. — В какой ещё следующий храз? Я тебе тоже что-нибудь эдакое пхридумаю, ага. — Картавый, успокойся. Я на мгновение приблизился к Оле и шепнул ей: — Мы сможем поговорить наедине? Это важно. Она недоверчиво посмотрела на меня, однако одними губами ответила: «ладно». Лучше, чем нет, но хуже, чем да. — Какие лю-юди! — протянул довольно знакомый болтун. — Какой же ты красивенький остался. — Шома, это кто? — спросил Илья. — Проблемы. Болтливый с каким-то новым другом подошли к нам, однако я тут же остановил их, выставив вперёд ладонь. Илюха засунул руку в карман, пока я старался спрятать Ольку за собой. Болтун хлопнул меня по боку, попав чётко в самое больное место, из-за чего я всё же немного застонал, хоть и сохранял каменное выражение лица. — А девчонку-то чего прячешь? — с усмешкой сказал новенький. — В натуре. — Парни, слюни проглотите, — сказал высокий. — С тёлкой потом порешаем. Я оттолкнул от себя болтливого, в то время как Илюха уже сжимал что-то в руке. Пришлось быстро повернуться к другу, в попытке вытащить нож, камень или что у него было, но Картавый крепко сжал кулак. Те парни ждать, пока мы закончим беседу не стали, разумеется, потому подошли ближе. Они явно были злее из-за моего толчка. — Затих, — сквозь кривые зубы сказал болтун. Он начал хихкать, брызгая в меня слюной и хлопая по щекам, словно я ему пёс. Остальные повторяли за ним, а новенький и вовсе подошёл к Илье, выпятив грудь. Терпеть это — не в моих правилах. Потому тот, кто доставал меня первый и получил по морде. То ли он был совсем глуп, раз не ожидал удара, то ли я врезал так сильно, но пацан упал, что удивило даже меня. Песок шуршал под подошвой кроссовок, на нём было легко скользить пока кого-то бил, словно на льду. Эти парни не любили играть честно. Кольца, камни, даже ключи — в их руках было всё. Картавый первый удар сделал коленом в пах, зато потом, когда мне дали по щеке чем-то острым, позволил себе достать заточку. Но затупил, и её ловко выбили. Я почувствовал на губе что-то небольшое и мокрое, облизал — кровь. Опять нас двое против троих. Оля в это время отошла от нас подальше с ужасом наблюдая за ситуацией, но молча. Я и забыл о ней на минуту, а как выяснилось всё побоище длилось не больше, просто время тянулось как никогда прежде. — Отстань от неё, — крикнул я, когда увидел высокого рядом Олькой. — Ага. Я притянул его за футболку и откинул в сторону. Парень лишь пошатнулся и сделал шаг в сторону. — Ну всё, — Илья плюнул под ноги и втащил из другого кармана складной ножик. Он тут же встал напротив новенького и болтливого чуть вытянув руку. — Достали, пхридухрки. — Эй, малыш, это не игрушка детям. А если… Только болтун собрался выбить и нож, как Картавый пнул того сбоку по лодыжке, что тот опять грохнулся, подняв облако пыли. Стоило его дружку приблизится к Илье, как тот направил ножик на него. — А ну свалили, пхридухрки. — Кх-кх, вы за это ещё… кхе. — А ты чего встал? — спросил я у высокого. — Ты, блин, думаешь, что мы так просто уйдём, потому что эта мелочь достала игрушечный нож? Дальше всё как в тумане: болтливый снова идёт на Ольку и ударяет меня в живот и по затылку, Илья стал размытой картинкой где-то в стороне, дышать тяжелее. Но следующее, что я помнил — как сижу верхом на этом гаде и бью без остановки по лицу, хотя костяшки уже в крови, не только в его. Илюха с новеньким оттащили меня от болтуна, и только тогда я понял, что сделал. Но он заслужил этого. — Валите, — твёрдо сказал Картавый, загородив сидячего меня и дрожащую Олю, крутя нож в руке. Крикнув невнятные угрозы и ругательства, эти трое, наконец, смылись. Пока парни поднимали своего дружка, я увидел, что сделал с ним: красный глаз, кровь на пол лица, посиневшие губы, где-то рваные раны, а не просто ссадины. Но, вроде бы, я ничего ему не сломал. Не хотелось доводить до такого. — Ты как? — Илья опустился на корточки и заглянул мне в глаза, стал осматривать голову. — Следи за пальцем. — Да в порядке всё, кипиш поднял тут. Я быстро поднялся, стряхивая с себя пыль и грязь, которая въелась быстро в одежду, волосы, кожу, даже будто внутрь меня проникла через все эти раны. Я услышал рядом тяжёлое дыхание — Олька. Она стояла, обняв себя, смотрев на нас полными ужаса глазами. — Чёрт, ты в порядке? — Д-да. А вы-то как? — она дотронулась пальцами до моего затылка, я лишь зажмурился. — Обычное дело, не пахрься. — Во-а-т именно. — А ты совсем дебил. Это что было? — А что не так? Я, вообще-ай!.. — Илья, надо его проводить. — Ещё чего! — Бхрат, тебе домой надо. Мне нифига и не досталось. — А?.. — я кивнул в сторону Оли. — Ну нет. — Сначала тебя, потом её. Я сегодня ваш телохрханитель. Я завуалировано послал его всем известным средним пальцем. Пока мы спорили, время бежало, и только наша троица стояла на месте. Мне, в самом деле, было не так уж и плохо, ничего необычного сейчас не произошло. Тем более, я всё ещё хотел поговорить с Олькой, а тут такая возможность, когда я за неё заступился, как настоящий герой. Пришлось согласится с друзьями и идти домой, но без сопровождения. Я не хотел настолько унижаться, чтобы меня девчонка провожала до дома. Взяв с Картавого слово, что тот проводит Олю, я пошёл в свою сторону, хотя до Олькиного участка было не так и далеко. «Хорошо, волосы короткие — проще понять есть ли раны». Свет был выключен везде в доме. Стоило мне тихонько отворить дверь, как из уличной тишины меня перенесло в немой мрак. Я на цыпочках подошёл к двери родительской комнаты и услышал громкое сопение отца. Спали уже, что удивительно. Даже для них это рановато. Или меня долго не было? Только в ванной комнате я увидел своё лицо и пришёл в ужас. С таким видом девчонку точно не впечатлить. Тонкая струйка воды помогала мне медленно избавляться от всей грязи и крови, что остались на руках. В раковину капали коричневые капли с кристалликами песка, а мыло, когда оно очистило меня самого, пришлось отмывать. Вдруг раздался громкий писк. Я едва не выронил полотенце и ещё недолго гадал, откуда же этот звук. Но ответ оказался простым — телефон. Разрядившийся телефон. «Ладно, сперва на зарядку, а то ещё родителей разбудит». Выключив воду и вытерев часть лица, которую успел отмыть, я прокрался к себе в комнату. Дурацкий зарядник никак не хотел нормально вставляться, я его раза три переворачивал. А когда с этим делом было покончено, то увидел возле окна чёрную фигуру и замер. В этот раз дошло быстрее. Тем более, что пришла «фигура» по делу. — Тебя долго не было. — И тебе привет, Славка. Слушай, ты вообще не вов… Он включил настольную лампу и распахнул глаза, увидев моё лицо. Слава быстро приблизился и стал рассматривать раны. Он вертел мою голову то в одну сторону, то в другую, попутно бесконечно закидывая вопросами. — Нормально всё, — оборвал я его. — Обычная драка. — Обработать надо. Особенно эту. Столько крови… А ещё есть? — Нет. Славка, спасибо за заботу, но я знаю, как с таким жить. Пройдёт само, умоюсь, и хватит. — Совсем идиот? Неси лучше аптечку. — Блин, Славка, не до тебя сейчас, иди, — я указал ему на окно, однако он лишь перехватил запястье и опустил руку. — Я не позволю тебе заразится и сдохнуть перед экзаменами, когда я так старался тебя подтянуть. Так что развернулся и пошёл за аптечкой. «И почему я его слушаю?». За всем нужным для моего «лечения» пошёл Славка. Я отправил его на кухню, пока сам заканчивал умываться. После хозяйственного мыла даже и не заметно, будто что-то было не так. Разве что парочка ран. И ссадин. И синяков. Ладно, я просто смыл кровь. На моей кровати расположился Славка, перебирая лекарства, рассматривая этикетки в тусклом свете лампы и раскладывая возле себя всё необходимое. Я и не знал, что столько всего понадобится для обычных ранок. — Слушай, я уже умылся, этого хватит. Мыло же, того, убивает там всё. — Никогда не пренебрегай медициной. Из нас двоих ты — больший смертный. Готово! — Ш-ш! — Садись. Я даже не стал переспрашивать про этих «смертных». Заснуть не смогу. Славка резко приложил ватку с какой-то жидкостью к моей скуле, стало больно. Она щипала, шипела, нагревалась, я пытался отодвинуться, ворча, но Слава держал второй рукой голову, подготовился. «Ржёт ещё сидит». — Дурацкие у тебя привычки в драки влезать. — Тебя спросить забыл. Эй! Ты мне хочешь эту фигню в кровь залить? — Расслабься, последняя осталась. Дальше только мазь. — Себе её мажь, этого хватит. — Будешь спорить — в глаз попаду «случайно». — Хорош, док. Как бы я не выпендривался, было приятно от такой заботы. Он, хоть и пугал, но был осторожен, так внимательно смотрел, чтобы всё прошло хорошо, изредка поглядывая на меня, проверяя, что не жмурюсь от боли и не собираюсь его ударить. Запах медикаментов, конечно, не из приятных. Сразу навевал воспоминания о больнице и том дурацком дне. Тогда я узнал о том, что значат эти мигалки на скорой помощи. Раньше казалось, что лишь для того, чтобы ехать где угодно и с любой скоростью, но они также показывали, как выяснил, состояние пациента. Мы с папой сидели и ждали маму в больнице. Точнее, сидел я, опустив голову, в которой не было ни единой мысли, кроме одной и редкой: «что с ней?». Отец же бродил из стороны в сторону, звонил, кричал, чуть ли не плакал, весь вспотел. Даже непривычно было видеть его таким. — Не смейте!.. Я знаю, но… Просто оставьте звонок, я буду молчать! Я знаю что она без сознания!.. Да… спасибо. И даже едва слышимый голос врача затих. Не знаю, что слышал папа, но до меня доходила лишь сирена. Громкая, назойливая, удручающая. Отец сел возле меня, продолжая держать трубку у уха, пока вдруг звуки не исчезли. Сирена заглохла. — Что происходит?! И они повесили трубку. Папа начал молится, казалось, он был в самом жутком, что видел свет, отчаянии. А, ведь, тогда я считал, что ему совсем плевать на маму. Но на наше счастье, увидели мы маму живой. Без сознания, но ещё живую. Словно мешок с кирпичами отец грохнулся на стул, ругаясь на наши скорые. Простой брак, случайная поломка мигалки. — Пап, а что произошло? Почему ты… — Ложная тревога, — он нервно усмехнулся, хлюпая носом. — Ложная тревога. Да, ложная. — А как это связанно с той сигналкой? — Ты знаешь зачем они? — Чтобы быстрее везти. — А если её нет? — Значит, вызов не скорый. — Или помогать уже некому. Ложная… «Ненавижу больницы». — Готово, — Славка вытер ладонь о локоть и улыбнулся. — И ничего страшного нет. — Спасибо. Но, я думаю, сегодня без занятий. Я слишком устал. — Что? Ладно. Нет, не ладно. Тебе самому это надо? — Что за дебильный вопрос? — Под стать тебе. Ты сколько раз находил повод смыться. — Славка, не будь мне это нужно, блин, не занимался бы. Тебе какое дело? — Мне — никакого, ты прав. Просто хочется другу помочь. Ты же едва решаешь задачки моего класса, мы с тобой проходим то, что было ого-го… — И что? Учусь как могу. Но сегодня не буду. — У тебя осталась пара дней. Думаешь, успеешь что-то выучить? — Тебе до этого не должно быть дела. — Но я хочу помочь. Если ты сам не хочешь — так и скажи. Но больше я приходить не буду. «Вот же придурок». Но мне в самом деле хотелось спать. Не так сильно, я скорее всего ещё около часа бы проворочался, размышляя ни о чём. Мне никогда не было так хорошо во время учёбы. И компания приятная, и объяснения нормальные, и даже что-то иногда получалось. Славка был серьёзен в своих словах, это я понял, когда он, вернувшись из кухни, пошёл за кепкой и к окну. У меня были считанные секунды, чтобы принять решение. Он был прав. Я решал задачки на класс-два ниже, редко своего. Мы вместе разбирали экзаменационные варианты прошлых лет, которые он нашёл на компьютере и переписал для меня. Тем было не так много, будто. Но так только казалось. «Чёрт, куда полез?!». Я в секунду преодолел расстояние между нами и схватил Славку за футболку, оттаскивая назад. Он победил. — Только не математика. — Да без проблем. Поздно ты вечно соображаешь. — Отвали. — Ну реально. Раньше не мог начать учится. Например, в школе? Ага, в школе. Я закончил её не со справкой, на том спасибо. Примерным учеником никогда не был и не собирался, однако многочисленные прогулы сказались и сильно. Трудновато было за три года подтянуть всё, что запустил. Учителя относились пренебрежительно, одноклассники — с пофигизмом, а родители уже не хотели меня трогать. У них своих забот, тем более, было достаточно. Спустя полчаса дурацкого диктанта, Славка спросил что-то, что не касалось учёбы. Почти. — Если ты сам научился рисовать, то почему остальное так не мог? Учебники-то были. — Не интересно было. Я эти-то в тихую читал. Но всё это самостоятельное образование — фигня собачья. В натуре, они пишут: «нарисуйте яблоко». А как? Там шаги такие… Первый — круг, Второй — готовое яблоко. — Ну, тебе, кажется, помогло. А почему не стал потом ходить в художку. — Нафиг надо, — буркнул я. — Как мог, так и научился. Мне не нравится особо, получается реально плохо, но хоть пытаюсь. — Ну, допустим, что рисуешь ты не так уж и плохо. И учишься теперь тоже чуть лучше. Он положил тетрадь на стол и пододвинул ближе ко мне. Там красовалась четвёрка и всего три исправления. Можно было и закончить на такой маленькой победе, чтобы позволить мне уснуть с мыслями о хорошем. Но Славка так не захотел, и мы продолжили парад унижения и страдания. Причём для обоих: у него мучились глаза, у меня — мозг. Пришлось сидеть достаточно долго, что даже ноги затекли. Я встал, с разрешения «учителя», чтобы проверить телефон. Три из четырёх палок, я положил его обратно, случайно сказав в слух: — Хм, уже сорок семь минут. — Чего? — А? — Сорок семь минут чего? — Ночи. Что? Выругавшись, Славка махнул на меня рукой и достал свой телефон. Взглянув на время, он глубоко вдохнул и выругался ещё раз. Мы одновременно подбежали к окну. Только, я смотрел всюду, а Славка — в одну точку. — Чёрт! Предупреждал же, ну вечно она так. Тёма, дай здесь переночевать, пожалуйста. — А твой дом? — Время. — Да что ты привязался к этому… а-а-а. — Ага-а. Тётя не пустит, даже окна закрыла. — Так прогуляйся, ты же вроде любишь ночные кладбища. — Издеваешься? — А где тебе здесь спать? — Я не знаю. Диван, кровать, пол. Пожалуйста, я же из-за тебя задержался. — Ой, только не сваливай всё на меня. Постучись и она впустит. Тётя Даша не из тех, кто оставит ребёнка на улице на ночь. — Она из тех, кто способен преподать урок. Я разок просто так гулял, но сегодня не тот случай. По-моему, хорошая плата за занятия. Ну, блин, пожалуйста. Его аргументы мне не нравились. Потому что он был прав, в некоторой степени. С другой стороны, сам должен был следить за временем, раз тётя такая. Но, и я если выгоню, буду выглядеть совсем отвратительно в его глазах, да что уж там, в своих. — Ладно, пол в твоём распоряжении. — Может, диван? Чтобы тут тебе не… — Нет. Здесь поспишь, а утром, пока родители не видят, смоешься. Могу покрывало дать вместо одеяла. Ковёр — простыня. Больше нечего. Я подошёл к кровати и стал её расстилать, пока Славка тихо убирался на столе. Я думал, что следующее, что услышу от него будет «я пошёл», где-то в семь утра, однако его рот не хотел закрываться. — Ты, кстати, был прав. — Я знаю. А в чём? — Ха, ну помнишь, когда ты меня в три утра выдернул смотреть на небо. — Да, и? — Я тогда ещё минут сорок не мог уснуть, думал. И ты был прав в чём-то. Я совсем не смотрю по сторонам. Не вижу того, что мелькает перед глазами, ведь привык. Да яркий пример — то же небо. Вот жаловался я на Дно, жаловался, но если так посудить, наши белые ночи ничем не хуже. В них своя атмосфера. — Это, ну, я даже себя умным почувствовал. Поверь, люди тупые, почти все. И не видят того, что у них под носом. Как и я, как и ты. «Ведь пока чуть не потерял их, то не ценил и вовсе». Я скинул покрывало на пол и ненадолго ушёл на кухню. Горло совсем пересохло. Сразу было видно, что здесь прошёл Славка: стаканы стояли в идеально ровном ряду, все дверцы были плотно закрыты, а магнитики на холодильнике, не все и на том спасибо, стали висеть строго перпендикулярно полу. Пришлось немного убрать следы его присутствия. Зато, стоило вернуться, как меня ждала другая картина того же творца. На моей кровати лежал Славка с закрытыми глазами. Он не занял, конечно, всю постель (такого бы не произошло, даже если бы он на спину лёг). Я подошёл ближе, собираясь столкнуть этого засранца на пол, однако понял, что тот уже уснул. Так быстро. Меня же не было-то минут пять-семь. «И мне теперь с ним что-ли спать? Я же не буду в собственном доме на полу, как пёс, хотя и их на кровати пускают». Делать было нечего. Я аккуратно сел, замер, только потом лёг на бок. Было несколько тесновато, но упасть не должен был. Славка ещё и одеяло своим телом придавил, хотя бы под него лечь мог. Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох, а на выдохе почувствовал, как шевелится рука Славы. — Не спишь, значит? — Лежачих не бьют. Ему было смешно. Весело было лежать со скрещенными руками, пока я тут должен теснится на собственной кровати. Хотя, теснее ему, но это не важно. Славка ещё немного ёрзал туда-сюда, пытаясь по удобнее устроится, однако, я точно знал, что всем было бы удобнее, если бы он спал на полу или у себя дома. Стоило Славе замереть, как я почувствовал нечто странное. Что-то упёрлось мне в бедро, довольно твёрдое. Глаза в тот момент у меня раскрылись до невозможных размеров. «Нет, нет. Только этого не хватало. Ты же мужик, Славка». — Чёрт, забыл вытащить. Слава перевернулся на другой бок, а мне стало страшно и интересно. Он вытащил телефон из кармана и передал мне, чтобы я положил его куда-нибудь. Я только глупо улыбнулся, кивнул и пошёл к столу. «Идиот! Кроме тебя здесь все нормальные. Один ты, Артём, думаешь об этой фигне, подозреваешь всех». *** Я был весь мокрый не сколько от жары, сколько от тяжёлой работы. Словно на последней практике. Лопата упала, со звоном ударившись о торчащий из земли кирпич, за ней на землю полетели перчатки. Стараясь немного размяться, я стал бродить вдоль забора. Возле угла присел на корточки, прошёлся пальцами по старой, грязной, потрескавшейся краске. Подковырнул ногтем первый слой, второй, но дальше не было ничего, только ржавчина. Если присмотреться немного, то можно было заметить полоску, что чуть ярче — это мы замеряли рост какого-то бедного кота, который не успел убежать от банды пятилетних детей. Вдруг пришла смс. Я надеялся, что это не очередной прикол от соседа и не какая-нибудь ммска от бабушки. Пусть, аська прошла мимо меня, зато бабуля не отставала от современных технологий и соцсетей, а потому зарегистрировалась везде, где и я. Клянусь, не знал, что столько праздников существует. Особенно православных. «Что ему надо? О!». Я забежал в дом, в поисках кого-нибудь из родителей, однако внутри было пусто. Странно, с учётом того, что и снаружи никого не было заметно. Я вновь вышел во двор, обошёл дом и увидел только маму. Она перебирала какие-то бумажки, держа телефон плечом у уха. «Будет сюрпризом. На первом курсе не мог им ничего с первой стипендии купить. Схожу в магазин тогда, сделаю приятное». Пока папы не было поблизости, у меня появилось свободное время. И я решил использовать его, чтобы вернуться к поискам того, чего и сам не знал. Я вышел на тропинку и пошёл мимо домов. Хотелось надеть наушники и слушать по кругу новый альбом на подаренном плейере, однако, в дань уважения родной деревне, не стал этого делать. Решил впитать в себя в последний раз все звуки, запахи, чувства. Дети сейчас совсем не похожие на нас, да что уж там, на тех, что я видел в две тысячи седьмом. Многие сидели в телефонах, играли вместе в какие-то игрушки на экране. У их пряток появились новые правила, а некоторые названия я и вовсе впервые слышал. Кто был помладше ещё ценил живое общение, а подростки были больше в виртуальном мире. «Говорю как мой отец». *** Говорили, что если ничего не приснилось, значит, спал крепко. Это радовало, боялся, что экзамены скажутся, а всё даже неплохо. Было тепло, но при этом свежо, радостно, хоть ничего и не случилось, легко, несмотря на предстоящие мучения. Однако спокойствие кончилось, когда я носом уткнулся в чьи-то волосы. Судя по яркому солнцу за окном, этот гад не удосужился свалить пораньше, как я его и просил. А теперь я вынужден лежать к нему вплотную и пытаться не проглотить прядь его волос. Славка сопел, опираясь лбом о стену, скрестив руки, словно мыслитель какой-то. В доме кипела жизнь, пока мы тут валялись. Но родители ещё не заходили, надеялся я, а потому можно просто разбудить Славку и отправить к тёте, которая, наверняка, переживала за племянника. Я стал тыкать его в спину, однако результат нулевой. Чтобы не упасть с кровати, придвинулся ближе и стал бить своим плечом о его, или куда попадал. Тогда я вдруг ощутил нечто странное. Внизу стало одновременно приятно и не очень, в комнате потеплело. Я отчётливей слышал запахи, особенно — его и его волос. И теперь, то маленькое расстояние, что нас разделяло, исчезло, ведь я чувствовал его. Прижавшись. — М? — вдруг издал звук Славка. Я резко перевернулся к нему спиной, с ужасом посмотрев вниз. Мне было страшно, стыдно. То, что я чувствовал прежде, что казалось чем-то обычным, в данный момент выглядело кошмаром. Бывает всякое, мне говорили, но почему сейчас? «Надеюсь, он ничего не почувствовал. Как это объяснить-то вообще? Когда закончится это дерьмо?». Стоило услышать тяжёлые шаги, как я закрыл глаза, натянув одеяло до подбородка. Дверь открылась, папа остался стоять в проходе. Пусть, он увидел Славку, ещё была надежда, что сейчас я услышу удаляющиеся шаги и его шёпот: «спят мальчишки». Но вместо этого отец громко, резко, словно ударом грома разбудил нас. Как будто в армии. — Умываться и завтракать, мальчишки. — Ну па-ап. — Без всяких «ну». Слав, тебя это тоже касается. Он ничего не ответил, только поднял большой палец, но отца и такой ответ устраивал. Первым в ванную ушёл я, потом Слава. Мы толком не разговаривали. Он не начинал, я не хотел. Стоило Славке потрепать меня по мокрым волосам, как вновь началось нечто странное. Не как утром, слава Богу, но всё равно. Это отличалось от того, когда так делали друзья, родители, даже девчонки. Случайное прикосновение оставалось нежным тёплым следом, который не по своей воле медленно исчезал, но давал немного времени, чтобы запомнить этот миг. И такого хотелось ещё. «Весь из себя спокойный, а мне как таким стать?». Пока мы завтракали на улице родители пытались узнать, почему Славка остался у меня на ночь, что мы делали, как он забрался. Мы отвечали честно, почти, не стоило упоминать драку и маленький спор, хотя синяки было сложно не заметить. — О, вот он где. Так и думала. — Тётя Даша помахала всем и уставилась на племянника, постукивая ногтями по забору. — Дашенька, садись с нами, я принесу чашку, та… — начала тараторить мама. — Нет-нет, спасибо, Надя. Я ненадолго. Оболтуса искала своего. — Привычка у него странная, Даша. — усмехнулся папа. — Дверей боится парень? Зачастил через окна лазить. — И не говорите. — Ну, тё-ёть Даш. — Молчи. Раз они оба тут. Мне надо бы в город за краской съездить, но не знаю сколько нужно. Можно вашего сына ненадолго одолжить? Помощник не повредит нам. — Конечно берите. На нём пахать и пахать можно. — Ну, ба-ать. Но разговор был окончен. Ещё не хватало с ним болтаться. Мы со Славкой тихо сидели, пока взрослые вели непринуждённую беседу. Словно какая-то новая телепередача «Завтрак без выбора» — вам говорят о том, что вы должны делать, пока вы запихиваете еду в рот, вариантов больше нет. Работа оказалась, в самом деле, несложная. Лишь сделать замеры одной рулеткой на двоих. Мы начали с чего попроще — высота. Она хотя бы была одинаковой везде. В качестве небольшой тренировки для мозга, Славка сказал, что складывать все числа буду я. Было тяжело лишь из-за двух вещей: безоблачное небо с палящим июльским солнцем и полным штилем и Славка. Стоило ему сделать шаг-два ближе, как сердце стремилось вылететь наружу словно кукушка в часах, оно кричало и свистело как старый чайник, нервировало меня и вгоняло в ступор. Почему? Время от времени на лбу проступали капли пота, но они были не сколько от погоды, сколько от того, что я сам себя накручивал по поводу и без. Я то и дело отдалялся, говорил как можно меньше, не смотрел ему в глаза. Вдруг заметил бы? Славка что-то объяснял мне или даже самому себе, пытаясь вспомнить все требования тёти, глядя вниз и пиная мелкий мусор ближе к забору. Он в очередной раз дал мне в руки рулетку, едва не прикоснувшись пальцами к моей ладони. Взявшись за кончик, Слава стал отходить и остановился ближе к середине, поскольку длины рулетки бы не хватило на весь забор. «Может, просто паранойя?». — Эй! — Славка кричал мне, тряся рукой, чтобы через рулетку это передалось и мне. Помогло, я проснулся. Резко. — Сколько там? Взгляд упал на шкалу. Под пальцем красовалась цифра тридцать, однако разглядеть количество метров не получалось, потому выпалил: — Восемь тридцать. Секундное молчание, недоумение. — Какой «восемь тридцать»? Здесь всего пять метров! Славка резко отпустил конец рулетки, и я вместе с ним выбросил свой. Пока по руке не ударило. — Что с тобой? — немного сухо, но всё же с долей искреннего беспокойства спросил он. — Да норм всё, не парься. — Тём, я тебя немного, но знаю. Ты с утра сегодня где-то в астрале летаешь, хотя это моя прерогатива. — Пере… что? — Неважно. Так что случилось? — Ничего, говорю же, отвали. Не выспался просто. — Ну конечно. Это из-за Оли? Мне Шура рассказала, что она тебя… того-самого. — Ха, всё знаешь. Нет. — Тогда из-за чего? — Из-за чего что? Славка, ты сам почему так пристал? Докопаться до всего надо? — Не надо, — совершенно серьёзно ответил тот. — Просто мне знаком твой взгляд. И он напрямую ведёт к тайнам твоего сердца, поверь мне. — А ты весь такой эксперт? — Какой из меня эксперт. Знаешь, не сказать, что удача здесь на моей стороне. Я… влюбляюсь в таких как я. Или мо-о-у-уж… короче. Он махал руками, стараясь что-то показать, но, казалось, путался ещё больше. Моя нервозность, видимо, передалась ему. Славка продолжить не сумел, зато ответил я, с небольшим облегчением и горечью что так странно сочетались. — У тебя, вроде, не настолько ужасный характер, чтобы боятся себе подобных. — Не в это… забудь. Его тяжёлый выдох показал, насколько сложно было Славке признаться мне в этом сейчас. Но не сказать, что это — большая тайна. Может, для него это важно? И заслужить то, чтобы мне рассказали нечто, способное вызвать у человека, хранящего этот секрет, дрожь, тяжёлое дыхание, — это дорого стоило. Только прикола с тем, что ему нравятся похожие на него я не понял. «Готы? Может, у них правило, что нужно только со своими встречаться? А он в кого-то другого? Или наоборот. Сложно, блин». Как оказать поддержку я не особо знал, но был один универсальный способ. Он должен был, как считалось среди нас, работать на всех. Я протянул Славке кулак и тот без колебаний подставил свой. Мы прошептали одновременно: «спасибо». Дальше работа пошла чуть легче. Особенно, когда тётя Даша позвонила Славке и требовала с нас замеры, про которые мы благополучно забыли. Как будто получил небольшую практику перед университетом, хотя там вряд ли занимались таким. Стоило нам закончить и разойтись, как меня поймали друзья. А с ними и Ириска, которая собирала народ для игры в прятки. Пока что было четыре человека, не считая её самой: Змей, Тани и я. Присоединились чуть позже Дуло и несколько ребятишек, примерно возраста Крис. Отказать было трудно, особенно, когда Танюха махала кулаком у лица. Мы определили площадь в четыре дома плюс кусты. Каждый раз старались брать новую территорию, чтобы было интереснее. А также обходить стороной наши дома и кладбище, куда Андрей однажды забрёл и спрятался в свежевырытой ямке. А потом не мог выбраться без посторонней помощи. Церковь тоже входила в нашу сегодняшнюю площадку игры, однако только её стены, но никак не внутренности. Первым ведущим стал Андрей. Ириска приказала ему считать до ста, но тот долго и упорно настаивал на числе поменьше. Она сжалилась до девяноста одного. Счёт пошёл. Мы разбежались в разные стороны, хотя несколько мелких стремились следовать за старшими, в том числе и за мной. Как бы я ни старался, ни шипел, они всё равно были где-то рядом. С одним из таких пришлось спрятаться за кустом. Мы то и дело шикали друг на друга, только я ещё и прятал его макушку, поскольку мелкий норовил подглядеть, не шёл ли ведущий. В один момент я решил сам осмотреть периметр. Вокруг было пусто, только где-то у деревьев стояли Славка и Сокол. Они были достаточно близко, чтобы рассмотреть их, но слишком далеко, чтобы услышать хоть звук. Казалось, что Слава о чём-то его просит, причём довольно отчаянно, с некой злостью, будто переходя от простых слов к шантажу. Сокол был на удивление терпелив, только скалился, то отходил, то подходил обратно, то сжимая кулаки, то угрожая. «Что ему от него надо?». — Тёма. Тёма. — Что? — Спрячься. Я согнулся, чтобы макушку не было видно из-за листьев. Вдруг, послышались знакомые голоса: «попалась!», «так не честно, тебе Крис помогала». Поняв, откуда примерно шёл звук, я нагло сбежал, оставив мальчишку одного. Какая-то тяга была к победе. Перебираясь змейкой меж кустарников, сгорбившись до невозможного, я подбежал к церкви. Присел у стенки, где меня не было заметно, если смотреть со стороны тропы. Тяжело дыша, я тихо здоровался с прихожанами, что слонялись то внутрь, то наружу. Увидев, как в мою сторону идут Лариса, Оля и Шура, пришлось наплевать на игру и переместится к другой стене, зато прекрасно удавалось подслушивать. Не сказать, что их разговоры были интересны. Пока девчонки ждали родителей болтали о предстоящей дискотеке, о каких-то новинках в магазине, Ларка хвасталась новым выпуском журнала, в котором ей попалась куча плакатов, правда трудно было решить, какой стороной повесить, кого же выбрать из «таких красавчиков и красоток». — Он вообще-то храбро поступил, — сказала Оля, когда они стали обсуждать, видимо, вчерашнюю драку. — Так и убить кого-то можно, — наверняка, закатив глаза, ответила Лара. — Это забота. — Это идиотизм. Они друг друга стоят, дебилы. — Шур, они не… почти не дебилы. И он тоже. — Не понимаю, чем он тебе понравился. — Ну-ну, обе выбрали идиотов. — Ты это к чему? — спросила Шура. Вдруг меня кто-то хлопнул по плечу. — Поймал. Последний, Шом, молодец.