Прелести новых знакомств

      Стоя возле двери, ведущей в ординаторскую, Сет в сотый раз поправлял край своей футболки, приглаживал волосы, которые и без того были в полном порядке, и старался следить за своей рукой, в которой держал букет цветов, чтобы не сжать слишком сильно и не испортить его.              Он знал, что будет чувствовать себя не в своей тарелке, когда придет к Энджелине извиняться, но даже подумать не мог, что его будет так потряхивать от волнения, словно эта женщина его судьбу решала. Еще этот дурацкий букет… Точнее букет-то красивый, как-никак Эмили помогала выбирать, настояв, что он точно не будет лишним, учитывая, что извиняться шли к женщине. Но из-за небольшого букета фиолетовых ирисов и белоснежных хризантем, которые его мозгом распознаются не иначе как «белые цветы» и «фиолетовые цветы», медсестры, подсказавшие, где искать доктора Энджелину с непроизносимой фамилией и чем-то там, образованным от имени отца, явно неправильно его поняли, когда многозначительно улыбались и качали головой, словно он ухажер, решивший попытать удачу, или глупый мальчишка-фантазер, который верит, что у него есть шанс.              Ни первое амплуа, ни второе его не устраивало. Он просто пришел извиниться за неподобающее поведение, а не быть героем-любовником в местных сплетнях, хотя наверняка уже им стал.       Смуглый, черноволосый и черноокий мальчик-индеец, еще даже не закончивший школу, страдает от безответной любви к златовласой северянке славянского происхождения с голубыми глазами, что взрослее него и белее снега – о, такой роман стал бы бестселлером среди маленьких девочек двенадцати-тринадцати лет. И женщин, обожающих жанр запретной любви.       Для полной драмы Сету не хватало только запечатлеться на этой белой женщине.              В любви признаваться он пришел, как же… То-то он надел под простой черный бомбер обычную белую футболку и повседневные джинсы темного цвета. Хотя ребята его уже успели подколоть на тему того, что он принарядился. Надеть что-то по погоде, а не щеголять в одних шортах, вызывая у людей вполне логичные вопросы, это уже принарядился?              Хотел поступить как мужчина и проявить вежливость, а в глазах других стал влюбленным посмешищем. Такими темпами и извиняться не захочется, а букет он подарит той самой медсестре, что хитро улыбалась, чтобы она смутилась и стыдливо попридержала свою фантазию. Кстати, медсестра эта, наверное, года на два старше самого Сета, не больше, и довольно миловидная, черноволосая, слегка смуглая – она ему в пару подходит намного больше, чем мятная белая женщина, которая старше него бог знает насколько.              Великие духи… Он в панике! Точно в панике, раз подобный бред вообще лезет ему в голову. Серьезно стоял и несколько минут убеждал сам себя, что пришёл не в любви признаваться. Как будто он сам этого не знает! И как вообще всё свелось к этой теме? Где он свернул не туда в своих мыслях?              Мотнув головой, сделав глубокий вдох-выдох, Сет стучит в дверь, за которой раздалось спокойное «войдите».              Что ж, он здесь, перед ней, и они одни в кабинете, значит никто не увидит того, как он будет вести себя как полный придурок.       Или того, как он потеряет сознание от запаха, что накрыл его лавиной, безжалостно сбивающей с ног. Здесь вообще есть окна? Почему она или любой другой доктор не открывают их?!              Сет сглатывает, теряясь из-за взгляда, направленного исключительно на него. Не рада его видеть – тут не нужно быть провидцем или Эдвардом Калленом, читающим мысли.              - Я Вас слушаю, молодой человек, - нарушает молчание Ангелина, и голос её был до того ледяной, что Сет почувствовал себя в самом сердце заснеженной России, о которой знал только скромный набор стереотипов из интернета.              - Я Сет, - не совсем уверенно напоминает парень, что ему самому не нравится, поэтому он прочищает горло, и уже увереннее представляется: – Сет Клируотер.              - Соколова Ангелина Ярославовна, - вновь представляется полным именем доктор.              И Сет готов выть, когда вновь слышит эту абракадабру вместо нормального имени. Но ему хватает ума понять намёк, что обращение «Энджелина» конкретно для него теперь под строжайшим запретом.              - Смотрю, самочувствие Ваше вполне себе удовлетворительное, - с напускным безразличием говорит доктор. Но парень уверен: под этим напускным спокойствием прячется пожелание никогда не болеть, потому что помощь она ему не окажет, даже если прямо сейчас при ней его начнут бить судороги. – Зачем пришли?              - Я хотел извиниться, - произносит молодой оборотень, более не желая тянуть время. – За своё неподобающее поведение. И что из-за меня Вы ушиблись.              - Вот как? – приподнимает бровь доктор. – Хорошо, можете начинать, - благодушно позволяет она, откидываясь на спинку своего рабочего кресла и деловито складывая перед собой руки, сцепив пальцы в замок.              А вот Клируотер не совсем понимает её слова. Это какие-то особенности в речи иностранца или что?              - Эм… что начинать? – уточняет растерянный Сет.              - Извиняться.              - Так ведь… я уже..?              - Вы сообщили о своём желании принести извинения – я это поняла. Но вот самих извинений пока не услышала.              Парень давится собственными словами, когда осознает, что эта женщина нагло вьёт из него веревки. Не просто злорадствует или наслаждается торжеством справедливости, а, пользуясь его чувством вины, натурально выкручивает ему яйца – иначе это не назвать!              С такой всё желание извиняться исчезнет без следа. Нет, чтобы пойти навстречу, немного облегчить ему работу и уменьшить волнение – нет, она смакует момент его дискомфорта, считая себя полностью правой.       Вот же… невыносимая!              - Если с речью возникли проблемы – могу направить к логопеду, - учтиво предлагает она, самостоятельно забивая последний гвоздь в крышку гроба желания извиниться.              - А если откажусь – свяжете и отправите силой? – также учтиво спрашивает Сет. Ответная реакция, что была написана на её лице, не заставила себя ждать. Но он только начал… - Согласен, это было лишнее. Я действительно пришёл всего лишь извиниться.              - У меня обход пациентов через десять минут, - отрезает она, своим тоном едва ли не приказывая ему ускориться.              - Мне очень жаль… - смиренно начинает Сет, - …что Вы не следуете собственным советам о непрошенной помощи, из-за чего стали настоящей занозой в моей заднице, за что и получили вместо благодарности ушиб.              Сэм, Джейкоб, мама и остальные убьют его, если узнают, что он наговорил женщине, которая: а – старше него, б – является уважаемым доктором, в – спасла жизнь нареченной одного из его братьев.       Надо убираться отсюда, пока он еще чего не наговорил, например, не посоветовал проветрить помещение, а то её запах как вампирский яд – мертвого с того света поднимет.              Признаться, он ожидал хоть какой-нибудь реакции на своё хамство, а не ледяное спокойствие. И даже когда женщина-арктическая-пустошь поднялась со своего места и направилась к нему, он не чувствовал от неё угрозы или желания поднять на него руку даже для банальной пощечины, которую он в принципе заслужил и сам понимал это. Даже не отказался бы, чтобы угомонить беснующуюся совесть, которой Сет Клируотер никогда не был лишен.              По крайне мере до встречи с ангелом из города архангелов.              Ангелина молча прошла мимо парня и открыла дверь ординаторской нараспашку.              - Вон отсюда, - спокойно произнесла она, ожидая, когда юноша соизволит покинуть рабочий кабинет докторов. – Иначе вызову охрану.              Парень не спешит выполнять чужой приказ – а ничем иным это не являлось – и стоит, не зная, что сказать. Былой запал начал потихоньку сходить на «нет». Виной тому глоток свежего воздуха из-за открытой двери или нет, но Сету стало не по себе, когда он в полной мере осознал, во что превратились его извинения.              Не зная, как еще сгладить ситуацию, он молча протягивает ей букет, надеясь, что она правильно всё поймёт и простит его. Впервые хочет, чтобы ему и его умственным способностям сделали скидку за счет возраста.              Её рука тянется навстречу, и он верит, что этот разговор может завершиться благополучно, но понимает, как наивен был, когда женские пальцы минуют букет и хватают его за ворот футболки, выталкивая вон из кабинета, дверь которого негромко хлопнула за спиной юного оборотня.              Извинился, называется…              Хоть один из его планов сработал как надо – он всё же подарил букет той медсестре и смутил её этим. Милая. И запах у неё в тысячи раз приятнее. И моложе она. И не такая… белая.              Нет, а эта мятная гордячка сама как повела себя, когда он еще не успел нагрубить ей? Так по-хамски, нагло, самодовольно, словно он щенок, который попискивает у её ног, а она, королева всего севера, решила снизойти до надоедливой дворняжки! Не задирала бы слишком высоко нос – ничего бы этого не было. Доктор… Пф, доктор! И что, ему ей в ноги кланяться? Пусть это делает Джаред – он у неё в должниках ходит, а не Сет.       

***

      Клируотеру паршиво. Ему максимально паршиво последние несколько дней. Ссора с белой северянкой не идёт из головы, вопросы сестры и друзей «как всё прошло?» выедают плешь, контрольная по истории Америки, над которой он сейчас склонил голову, просто выбешивает его.              Сет – нормальный парень со здоровой психикой, он не испытывает восторг, когда кто-то вполне обоснованно считает его полным кретином. Ему не прибавляет счастья ложь близким людям о том, что всё прошло хорошо и северянка больше не злится. А контрольная… Он должен сейчас быть с братьями в облике волка, искать вампиров-кочевников, так нагло посмевших пересечь границы земли квилетов, и гонять их по лесу, загрызая насмерть при малейшей возможности, а не ломать голову над вопросом, суть которого не может понять даже после третьего прочтения, потому что голова забита совершенно другим.              А еще бесят идиотские подколы Пола, которые подхватили Джаред, Эмбри и Квил. Суть их заключалась в том, что многие отметили в последнее время некоторую агрессивность со стороны Сета, и Пол решил, что объяснить это всё словами «волчонок наконец-то созрел и стал волком» будет обалденно смешно. Еще приговаривали, мол, скорее всего со дня на день произойдёт запечатление, раз уж Сет «достаточно вырос, чтобы стать мужчиной».              Придурки.              Запечатление – это не игра. Им смешно, а он живёт в одном доме с той, с которой запечатление сыграло злую шутку. И сколько бы Сет ни ворчал о том, что Леа уже надоела со своим «трауром» по Сэму, который всем приходится слышать в общем мысленном фоне при каждом обращении в волков, сам всегда искренне сочувствовал старшей сестре и боялся повторить её судьбу. Всё-таки они оба Клируотеры.              Невзаимное запечатление или отказ твоей нареченной – это чертовски пугает. Всю жизнь любить безответно, не имея возможности обратить внимание на кого-то другого… Или как Сэм: быть объектом чьего-то запечатления, но при этом любить другую, и всю жизнь ты будешь нести на плечах груз ответственности за то, что кто-то из-за тебя никогда не будет счастлив, а ты даже сделать с этим ничего не можешь. Вроде и вины твоей нет, но отбрехаться словами «это не моё дело» тоже не получится, если в сердце есть хоть что-то человеческое.              Зачем природа так придумала? Неужели в этом есть смысл?              При этом братья так рассказывают о своём запечатлении, что Сета иногда светлая зависть берет. Неужели это настолько приятно? Настолько радостно? Он понимает, что это будет не простая симпатия или влюбленность, это будет прямо любовь с большой буквы, но как она будет ощущаться? На что похоже? Ребята говорили, что это иррациональное желание заботиться о ком-то, оберегать его, что чуть ли не весь мир начинает крутиться вокруг одного единственного существа, но что это значит? Просто заботиться и оберегать Сет может и сестру с матерью, но это же не значит, что он на них запечатлен. Постоянно будешь думать только об одном человеке? Но и это можно делать без запечатления, в этом нет ничего удивительного или предосудительного. Так в чем же принципиальная разница?       Сет иногда посматривал на других оборотней, когда те были со своими нареченными, и не мог заметить ничего особенного, чего не делала бы обычная влюбленная пара. Ни в их действиях, ни в мыслях, когда они были в форме волков. Выглядят счастливыми – да, но было бы странно грустить, состоя в отношениях с тем, кто тебе нравится, даже без учета запечатления.       Джейкоб когда-то цинично отзывался о запечатлении, говоря, что ты себе больше не принадлежишь, но Сет не может в полной мере понять значение и этой трактовки запечатления. Ты часто думаешь о своей паре, переживаешь о её благополучии, окружаешь защитой и поддержкой, готов посвятить себя с головой этим отношениям – что в этом есть того, чего не сделал бы любой нормальный парень для своей девушки? Тем более если всё взаимно, то и девушка делает всё то же самое для тебя и ваших отношений, в этом вся суть. Тебя ведь не связывают по рукам и ногам, вы не ходите со своей парой, приклеенные друг к другу, можете провести несколько часов по отдельности – запечатление это не запрещает.              Так если в обычных нормальных отношениях есть всё то же самое, что есть в отношениях с запечатлением, почему все так бояться его или, наоборот, мечтают о нём? В чём смысл и принципиальная разница? И на чем вообще основывается запечатление? Не может же выбор половинки на всю оставшуюся жизнь быть совершенно рандомным, природа ведь не дура, чтобы играть в лотерею. Это ты можешь быть дураком и думать, что всё работает по принципу «повезет/не повезет». Взять ту же историю отношений Беллы и Эдварда: они ведь не просто случайно встретились и влюбились, Эдвард сам мимолетно рассказывал о том, что Белла его сразу чем-то привлекла, и отнюдь не внешностью, да так, что вампир едва сдержал внутреннего монстра, который приходил в неистовство, когда на горизонте появлялась, казалось бы, невзрачная шатенка, которая почему-то сводила его с ума. Он не полюбил её с первого взгляда, он среагировал на неё с первого взгляда, а влюбился уже потом. И только он, а не все вампиры, что её видели. Значит, Белла была привлекательна не для всех вампиров без исключения, а лишь для него одного.       Может, с оборотнями работает также? Может, они запечатляются на тех, кто по каким-то критериям подходит именно их внутреннему волку? Не потому, что магия, не потому, что сказочная любовь, а по какой-то более весомой причине? Причине, которая имеет хоть какое-то объяснение, а не просто «потому что».              - Мистер Клируотер! - прерывает его размышления учитель истории. – От того, как проникновенно Вы смотрите на вопросы, ответы волшебным образом на бумаге не появятся. Прошу, сосредоточьтесь, времени осталось не так много.              - Простите, мистер Джонс, - сконфуженно отзывается Сет под тихие беззлобные смешки одноклассников, возвращаясь к своей контрольной, стараясь сконцентрироваться. Только проблем с учебой ему не хватало.              Вообще, Сет честный парень и не любит жульничать, но иногда делать это ему приходится. Вот и сейчас, в соседнем ряду справа от него сидит Кейти-отличница, которой достался вариант с точно такими же вопросами, как у него, царапает ручкой бумагу, записывая ответ, и по этому звуку, все оттенки которого его великолепный слух улавливает, Сет понимает, что выводит на своей бумаге девушка, после чего повторяет всё то же самое на своём листе, бессовестно списывая.              Всё же быть оборотнем круто.              Особенно после уроков, когда можно умчаться в лес, тут же перекидываясь в огромного волка с песчаного цвета шерстью, более темной в области спины, и нагнать братьев, что вновь поймали след вампиров-кочевников и сейчас преследовали их, загоняя дальше от населенного пункта.       Каллены присоединились немногим позже – сразу после сигнала Эдварда, который узнал через мысли Эмметта, что сводный брат обнаружил нежеланных гостей и уже взял след.              Но не Каллены с квилетами гонят куда-то кочевников – они сами ведут их к нужному месту.              Пол Лэйхот не соврал: вампиров-кочевников действительно оказалось шестеро.              Двое новообращенных – черноволосый хмурый парень с «лисьими» чертами лица и девушка с лохматыми волосами каштанового цвета, шальной улыбкой на лице, придававшей ей вид блаженной. Оба внешне казались не старше того же Сета.              Трое вампиров – две черноволосые женщины-близняшки, у обеих было одно лицо на двоих – настолько они похожи, и полностью седой молодой мужчина или скорее даже взрослый парень. Вероятнее всего это произошло с ним еще до обращения в вампира.              Главарь, выглядевший как мужчина лет сорока, в самом деле носит потертый камзол из коричневой кожи. Он был высоким шатеном, глаза, как и положено вампиру, не утруждающему себя «вегетарианской диетой», алого цвета. И в целом его можно было бы назвать привлекательным взрослым мужчиной в самом расцвете сил, если бы прекрасное лицо с правильными чертами не было обезображено с правой стороны шрамом, напоминавшим ожог, который покрывал всю щёку, висок, часть лба, и уголок губы, некрасиво оттягивая его в сторону, из-за чего создавалось ложное впечатление, что вампир всегда скалится.       Чудо, что не был задет глаз.              А еще чудо, что у вампира есть шрам. Потому что нет такой раны, кроме укусов новообращенных, с которой не справилась бы регенерация вампиров, именно поэтому верный способ окончательно умертвить кровососа – отсечь ему голову или расчленить тело, и в обоих случаях лучше сжечь, чтобы наверняка не исцелился.              Что же смогло оставить такой след на лице вампира?              Возможно, Каллены и квилеты смогут об этом узнать, но позже. Сейчас их интересует совсем другое…              - Вам не рады на этой земле, - громко говорит Карлайл, выступая вперед.              - Очень жаль, - говорит вампир-лидер, также выступая вперед. И лишь Сет со своим невероятным даже по меркам оборотней и вампиров слухом слышит в голосе кровососа едва различимый акцент. Английский точно не его родной язык. – Но мы уже на ней, а уходить с пустыми руками не в наших правилах.              - Эти «правила» могут стоить вам жизни, - предупреждающе произносит Джаспер, делая достаточно прозрачный намёк на грядущую схватку.              - К чему столько сложностей? – с улыбкой говорит вампир. – Мы ведь не животные какие-то, чтобы не суметь договориться. Хотя… «покажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты», - с усмешкой бросает он выразительный взгляд на зарычавших оборотней.              - Никаких сделок не будет! – отрезает Белла. – Вы не получите мою дочь!              Улыбка на губах вампира становится шире, словно он только что выиграл без боя.              - Значит, твоя дочь, – тянет он слова, словно смакует сладкий густой мёд. – Лира, дорогая, будь любезна…              - Уже нашла, - перебивает одна из женщин-близняшек, что до этого неотрывно смотрела своими глазами на Калленов, незаметно копаясь в памяти каждого. Не читала мысли, а именно смотрела память, словно прокручивала перед собой фильм с кадрами из чужой жизни – особый талант этой вампирши. – Они прячут полукровку в своём доме за чертой города. Это маленькая девочка. Ренесми Каллен. На ней запечатлелся тот рыжий пёс, - кивает она в сторону Джейкоба, угрожающе оскалившегося и пригнувшегося к земле, готовясь к прыжку.              И в этот момент все понимают, как же крупно подставили сами себя. И подставили Ренесми.              Никто с ними переговоры вести не собирался – их выманили, чтобы добыть информацию, которой до этого не располагали.              - Только приблизьтесь к моей дочери… - предупреждающе говорит Эдвард, делая несколько шагов вперед, словно готов был прямо сейчас броситься в бой.              - Приблизиться? – едва не смеется вампир со шрамом. – Ты сам выдашь её нам, иначе милый городок Форкс утонет в крови своих жителей. Ведь люди – такие хрупкие создания…              Оборотни, кроме Джейкоба, замирают, не веря, что эти кочевники так легко и так открыто угрожают расправой, да еще и прямым текстом говорят, что вовлекут в этот конфликт в качестве объекта шантажа невинное население города, которое квилеты обязаны защищать от вампиров.       Не Беллу, не Ренесми, и даже не земли, а людей. Люди – главный приоритет. И что бы ни говорил закон квилетов про защиту нареченных, в данной ситуации спора быть не может, когда на чаше весов одна жизнь против нескольких тысяч.              И сейчас все в полной мере понимают, что к ним пришла не Виктория с личной местью именно Белле, которой никто другой не был нужен. И не один или три кочевника, а целая стая вампиров.              - Начнете бесчинствовать в городе – Вольтури так просто это не оставят, - вступает в разговор Элис, используя беспроигрышный вариант. – Им важно сохранение тайны вампиров, и о том, что вы тут собираетесь устроить, они узнают, уж поверьте, - делает она прозрачный намёк.              В ответ на её слова седовласый мужчина-вампир издаёт полузадушенный смешок, словно пытался изо всех сил сдержать громкий смех.              - И что они сделают? Закормят нас спагетти и лазаньей до смерти? – говорит лохматая новообращенная, после чего уже не сдерживаясь в голос засмеялась, и смех её был пугающим из-за ноток безумия, что были слышны даже без чуткого слуха.              Для Сета с его отменным слухом её смех был сродни скрежетанию лезвия по стеклу, из-за чего он непроизвольно прижал уши к голове, лишь бы не слышать этот кошмар, который лично ему мало напоминал женский хохот.              От подобного пренебрежения силой клана Вольтури Элис немного опешила, как и остальные Каллены, не ожидавшие подобного отпора и насмешки.              - Нас пытаются запугать макаронниками… Куда катится этот мир? – презрительно бросает вампир-лидер. – Во время Второй Мировой я со своим кланом и нашими соратниками перебил этих интеллигентов в достаточном количестве, чтобы они боялись даже взглянуть в сторону выходцев с моей родины, и регулярно освежаю им память. В прошлом году только прикончили их надоедливую белобрысую девку с её братом, сомневаюсь, что они уже нашли им замену и готовы броситься вам на помощь.              - Джейн… - в ужасе выдыхает Белла, не в силах поверить, что один из главных козырей Вольтури мёртв.              - И Алек, - хмуро добавляет Элис, которой такое взвинченное состояние не свойственно, но ситуация стремительно выходит из-под контроля, и она не знает, что ей делать, как еще защитить Ренесми.              - Учите историю, дети, прежде чем угрожать мнимым величием тех, кто боится высунуть нос из своей норы, - уже без привычной насмешки говорит вампир, словно одно упоминание о «макаронниках» испортило ему весь благодушный настрой. – Думаю, на этом наши переговоры можно заканчивать. У вас один день, чтобы добровольно познакомить нас с милой Ренесми Каллен. В противном случае будем посылать «запросы» один за другим, пока наше ходатайство не будет удовлетворено.              Кочевники без малейшего страха развернулись к своим противникам спиной, собираясь покинуть место переговоров.              - Вы не получите Ренесми ни при каком раскладе, - уверенно бросает им в спину Карлайл. С ней сейчас в доме Эсми, она сможет защитить девочку или в крайнем случае увезти и спрятать.              - Побойтесь бога, доктор Каллен, - с улыбкой бросил через плечо вампир со шрамом. – Уж вам-то есть что терять.              Рассчитывал ли хоть кто-то на то, что после всего услышанного схватки не будет? Конечно нет.              Первым бросились к врагам – и никем иным они более не были – Джейкоб, Белла и Эдвард. Оборотень был чуть быстрее, и потому вырвался вперед, слыша за спиной рычание своей стаи и стаи Сэма, бросившихся вслед за братом, как и Каллены мгновеньем позже.       В одном мощном длинном прыжке Джейкоб собирался откусить голову шрамированному ублюдку, посмевшему угрожать его нареченной, но всё изменилось в одночасье, когда он почувствовал лёгкое, практически ласковое прикосновение холодных пальцев к своему боку.              Красно-коричневый волк рухнул на землю, не двигаясь, способный видеть лишь алые глаза седовласого вампира, что безучастно смотрел на него.              - Джейк! – раздался напуганный крик Беллы.              Где-то позади раздалось свирепое рычание оборотней, а в голове разрывалось на клочки мысленное поле от криков братьев и сестры…              «Джейк!» - хором раздался в голове крик Джареда и Квила.              «Джейк, ты жив?!» - в голосе Эмбри была слышна неприкрытая паника.              «Что этот кровосос сделал с Джейком?!» - взволнованно воскликнула Леа.              «Убью тварь!» - в ярости закричал Пол.              «Джейк, умоляю, скажи хоть что-нибудь!» - услышал он паникующий голос Сета.              «Джейк! Прошу, Джейк! Хоть слово!» - слышал он низкий, но при этом громогласный голос Сэма.              Но Джейкоб не мог ответить. Не мог пошевелить ни одной частью тела, даже переброситься обратно в человеческую форму не получалось. Он был жив, в сознании, но в голове не было ни одной мысли, и лишь пустая паника нарастала с каждой секундой, когда регенерация оборотня не избавляла от внезапного паралича.              Белла и Эдвард, находившиеся ближе всего к Джейкобу и седовласому вампиру, уже почти достали его и хотели вдвоем напасть с разных сторон, но внезапно Эдвард тоже рухнул на землю, словно его придавило тысячетонной каменной плитой к земле, а Беллу повалила на землю набросившаяся со спины новообращенная, скрутившая ей за спиной руки в крепком захвате.       Сколько бы сил не прилагал Эдвард, чтобы приподняться хотя бы на четвереньки – ничего не выходило. На земле оставались глубокие вмятины от его рук, на которые он пытался опереться и подняться, но всё бесполезно.              А седовласый вампир всё также безучастно смотрел на потуги супружеской пары вампиров освободиться. После чего прикоснулся сначала к Эдварду, насылая тот же паралич, что и на Джейкоба, а потом приблизился к Белле.              - Она невосприимчива к чужим способностям, - тут же вводит в курс дела Лира, которая увидела это в памяти Эдварда.              - У каждой способности есть предел, - отзывается седовласый, прикасаясь к Белле. – Нужно лишь правильно рассчитать силу, - говорит он, обхватывая лицо вампирши обеими ладонями, чуть ли не топя её под воздействием своей способности, пока она не обмякает в руках новообращенной.              Вампиры-кочевники действовали слаженно. Даже слишком. Как давно они вместе? Слишком хорошо научились работать в команде, раз за маленький промежуток времени – позорно маленький для Калленов – смогли вывести из строя Эмметта, которого обездвижили двое новообращенных – поразительно сильных и ловких для тех, кто по идее еще не должен уметь себя контролировать – чтобы их седовласый дружок проделал с ним тот же трюк, что с остальными. Джаспер не давал себя схватить, сказывался опыт борьбы с новообращенными, но он недооценил ловкость и сноровку самого седовласого, оказавшегося неплохим бойцом, а не только «трюкачом», и также, как и остальные попал под действие его силы.              Оборотней взяла на себя одна из близняшек, придавив их к земле своей силой как Эдварда до этого. Её седовласый дружок, новообращенные и лидер отвлекали на себя Калленов, поэтому поддержку ей могла оказать только сестра.              - Лира, сверни им шеи, пока я их держу, - командует она своей сестре.              Та спешно подходит к рычащим от безрезультатных потуг высвободиться оборотней, а после оглядывает их, не зная, за кого браться.              - Мира, кого первым? – слегка растеряно спрашивает она, боясь ошибиться.              - Черного – он альфа, - хладнокровно говорит ей сестра.              И Лира со спокойствием, достойным хладного трупа, коим она и является для оборотней, подходит к Сэму, перекидывает через его туловище ногу, чтобы было удобнее стоять сверху, и обхватывает ледяными руками шею оборотня, голову которого разрывали яростные крики братьев и их мольбы в небо о помощи.              - Не убивать! – раздается громогласный крик лидера, который держал за длинные светлые волосы Розали, подтаскивая с трудом сопротивляющуюся вампиршу к седовласому, который одним прикосновением вывел из строя её тоже.              Лира останавливается, но рук с шеи Сэма не убирает, ожидая, что лидер скажет дальше.              - Я дал им один день на раздумья, - напоминает он, после чего окидывает довольным взглядом двух своих новообращённых, которые навалились на спину Карлайла, удерживая за руки, и прижимали его к земле. Смотрит на седовласого соратника, что придавливал ногой к земле девушку с короткими волосами, которая по словам Лиры могла видеть будущее. И конечно же двух красавиц-близняшек, одна из которых стояла, удерживая оборотней своей силой, а другая замерла в шаге от убийства их альфы. – Пусть теперь действительно подумают, прежде чем давать отказ.              Вампир медленным шагом направился в сторону оборотней, приближаясь лишь к одному.              Не альфе. Не бете. Ни к кому-то из действительно крупных волков, а к самому юному из них, что был чуть мельче, чем другие, но в разы проворнее и ловчее – это заметно по строению его тела.              Схватив рукой Сета за холку, из-за чего волк зарычал, вампир резко поднял его на уровень своих глаз, вырвав из горла оборотня короткий тихий скулеж из-за боли в холке, вызванной сильным натяжением мягких тканей.              Чувствуя, как вампир медленно приближает своё лицо к его шее, слыша крики братьев в голове, и даже слова о том, что пусть лучше шею свернут, чем это, Сет и сам начинал паниковать, потому что действительно пусть лучше убьют, чем укусят и отравят вампирским ядом, оставляя умирать долго в жутких мучениях, потому что кровь оборотней не переносит яд вампиров, отторгает его на биологическом уровне, и «отторгает» не подразумевает под собой регенерацию и чудодейственное исцеление.              Это смерть. Ужасная. Кошмарная. Унизительная для оборотня. Это клеймо и позор на его семью, его фамилию, на весь клан.              - Ты же сам сказал не убивать, Владлен, - раздается непонимающий голос Лиры.              - Я и не убиваю, - со спокойствием в голосе отзывается вампир со шрамом, после чего делает глубокий вдох возле шеи оборотня и отстраняется, морща нос и кривя губы.              - Что, оборотень не пахнет фиалками? – едва заметно дергает уголком губ вверх седовласый вампир.              - Я их вонь даже отсюда чую, - презрительно бросает девочка-новообращенная с всё той же улыбкой на губах – абсолютно неуместной и не отражающей её настроение, продолжая удерживать Карлайла. – Егор, неужели ты не чувствуешь?              - Я не дышу, Алёна, попробуй тоже, – отзывается её новообращенный собрат с алыми глазами, пряча за бесстрастным тоном подначку.              Внезапно, лидер кочевников начинает тихо посмеиваться, после чего аккуратно, излишне заботливо опускает Сета обратно на землю, не сделав ни одного грубого движения.              - Интересно… - произносит он, с насмешкой в каждом движении погладив оборотня по голове и почесав за ухом словно ручного пса. – Мальчик, а мы с тобой не пресекались лет пятнадцать-семнадцать назад?              - Тебя в его воспоминаниях нет, - отвечает Лира, наконец-то отпуская шею Сэма и выпрямляясь во весь рост, по-прежнему стоя над ним. – Пятнадцать-семнадцать лет назад он ползал на четвереньках и пузыри из слюней надувал.              - Значит, показалось, – слегка разочаровано тянет Владлен. – Что ж, нам пора. Мира, отпустишь оборотней после того, как мы уйдём. Сергей, можешь уже отпус… - Вампир не успел договорить, так как седовласый, которого звали Сергей, опередил слова своего лидера и использовал на Элис способность, так как ему уже надело удерживать брыкающуюся вампиршу.              - Виноват, - без особого раскаянья в голосе говорит Сергей, стоя возле обездвиженной Элис Каллен.              Владлен устало качает головой, но не говорит ничего в ответ.              - Алёна, Егор, отпустите его, - приказывает он новообращенным, которые послушно отпускают Карлайла.              После чего разворачивается и даёт знак своим вампиром следовать за ним. Они уходят. Свои условия озвучили и сроки обозначили, теперь дело за Калленами и оборотнями.              - Что вам нужно от Ренесми?! – бросает им в спину взлохмаченный Карлайл, поднимаясь с земли.              Владлен останавливается, но остальные вампиры продолжают идти дальше, словно знали, что лидер сказал бы им не ждать его, тем более из-за сущего пустяка.              Тот лишь слегка поворачивает голову, и с надменной усмешкой бросает через плечо:              - А что испокон веков нужно от женщин?              - Кровь, в которой наследие рода, и потомство, которому они передадут эту кровь, - хмуро отвечает Карлайл, мечтая ошибиться и услышать отрицательный ответ.              Но не в этот раз.              - Вы умный человек, Карлайл Каллен, - мягко произносит Владлен. – Надеюсь, ум поможет Вам принять правильное решение.              Уже после того, как кочевники скрылись в лесах, которыми так гордился штат Вашингтон и городок Форкс в частности, способность одной из близняшек потеряла свою силу, и оборотни обрели свободу, тут же обступив Джейкоба вокруг.       Он дышал, глаза его двигались, и братьям его стало хотя бы немного легче от осознания, что он жив. Но Блэк по-прежнему не мог двигаться или обратиться обратно, и мыслей его тоже почему-то не было в их общем телепатическом поле.