Camp Folktale, Summer of ‘86

Четверг, 10 июля, 1986 Майк думает, что Мяус II точит на него зуб. Кот засыпает далеко от него каждую ночь, и все же, когда Майк просыпается утром, у него слезятся глаза, а кот, разлегшийся, на его груди. Он поднимает Мяуса II и кладет его на кровать Уилла. Уилл, который все еще спит, прижимается к коту так же, как кот прижимается к нему. Потому что, конечно же его краш кошатник. Ему сегодня немного нездоровится. В основном потому, что он принял импульсивное решение прошлой ночью. Он написал в своем письме, что он точно не девочка (и уж точно не Макс, которой очевидно до сих пор нравится Лукас). И уже слишком поздно его забирать, потому что оно уже в почтовом ящике. Эдди уже ушел на утренний обход. Стив проснулся, он надевает свои носки и хмурится на погоду снаружи. Дождь стучит по их тонким окнам, и от этого в хижине становится настолько холоднее, что Майк смотрит, как он возится с розеткой от кондиционера и первый раз за все лето отключает его. Майк сидит на постели Эдди. Затем он поднимается, поворачивается и заправляет кровать Эдди, потому что он терпеть не может сидеть на незаправленной кровати сейчас, когда его могут непреднамеренно отвергнуть. Его колени трясутся, когда он садится обратно. — Ты в порядке, чувак? — Стив облокачивается предплечьями на свои колени. Его глаза спрашивающие, карие, как у Уилла, но не такие же открытые, не такие же приветливые. Он губами произносит письмо? и Майк понимает, что робко кивает, а Майк никогда не бывает робким, но черт возьми, он чувствует себя уязвимым этим дождливым утром четверга. — Доброе утро, мои прекрасные отдыхающие криптиды! — голос Эдди трещит через громкоговоритель, установленный между двумя хижинами. Майк еле слышит его из-за дождя. — Сегодня льет как из ведра, так что вся уличная активность закрыта, так как у-нас-недостаточно-лекарств-от-простуды-для-того-чтобы-вы-маленькие-говнюки-выжили. Итак, ремесленная открыта, и столовая открыта. Прошу, сопровождайте своих вожатых, как обычно, но подумайте над тем, чтобы сегодня остаться в хижинах. Напишите письмо, почитайте книжку, вздремните, не знаю, — громкоговоритель звенит, так как Эдди держит палец на кнопке, но не говорит минуту. Затем, — О, и хорошего вам дня! Майк смотрит на Стива, готовый шутить с ним над забывчивостью Эдди. Вот только, Стив смотрит вниз на свои руки с небольшой улыбкой на лице, и, что ж, Майк думает, что знает, почему Стив не прикалывается над ним. Возможно, Стив такой же, как он. Проходит несколько минут тишины. Пока остальные три мальчика медленно просыпаются, шуршат, стонут от мысли, что им надо встать с кровати. Очевидно, они не слышали объявления. — Сегодня дождливый день, дурики, — говорит Стив. Он сдвигается, чтобы откинуться на подушку. — Вам не нужно вставать. Дастин и Лукас оба говорят что-то неразборчивое, но благодарное. Уилл медленно садится, его пальцы роются в шерсти Мяуса II. Почему-то, он единственный, вокруг которого кот не шипит. Ну, кроме Майка, но у Майка аллергия, так что это не особо считается. — Моя мама передала батончики мюсли, — говорит Уилл. — Можем позавтракать ими. Так что Майк, Уилл и Стив жуют свои батончики, пока ждут, когда Эдди вернется с утреннего обхода и принесет почту. И, желательно, спортивный напиток, потому что эти батончики довольно рассыпчатые. Эдди открывает дверь, толкая ее. Он промок до самой последней нитки и он выглядит как грустный щеночек с его копной промокших волос и большими карими глазами. Он надувает губы, щурясь и оценивая то, что происходит в хижине. — Я только что, блять… украл миски, ложки, хлопья и четверть настоящего, коровьего молока для вас, засранцев, а вы едите батончики мюсли? Он молчит, ожидая их ответа, но они не отвечают, так что он поднимает голос, зажмуривает глаза и топает, как капризный ребенок. — Откуда у вас батончики мюсли?! — От мамы Уилла, — отвечает Майк. Эдди злится. И дрожит. Он бросает сумку, которую держал — по-видимому, его награбленное — на свою кровать, а затем складывает руки вокруг рта. — Проснитесь! Проснитесь! Я только что совершил библейский грех зазря, так что кому-то лучше съесть эти хлопья или да поможет мне Бог! Стив фыркает. Уилл наклоняется ближе к Майку, смотря на Эдди, который трясет Дастина и Лукаса, пытаясь их разбудить. — Грехом является то, что он чересчур драматичный? Майк ухмыляется. Уилл всегда так делает, шутит только для них двоих, прислоняясь к нему и издавая аромат шампуня с зеленым яблоком, которым он всегда пользуется. Он трет свои все еще раздраженные глаза. Он может выдержать такие утра.

***

Эдди тянет с тем, чтобы отдать почту мальчикам до тех пор, пока уже не может это продолжать. Гром и молния чередуют друг друга, сотрясая землю, на которой стоит лагерь, так что можно смело сказать, что сегодня никто не выйдет из хижин по своей воле. Он держит при себе рацию, уведомляя своих вожатых коллег о планах, учитывая, что погода меняется каждый час. Лукас вытаскивает доску для монополии из своей сумки, всех шокируя. — Моя мама сказала, что нам может стать скучно. Они используют свои миски для хлопьев как чашки, выпивая молоко, пока оно не кончается, а затем Дастин — которому всегда на все наплевать — открывает окно и споласкивает упаковку перед тем, как наполнить ее дождевой водой и принести обратно. — Гидратация! — объявляет он, стоя в довольно большой образовавшейся луже воды под окном. Эдди бросает полотенце поверх лужи, и они продолжают играть. Это напряженная игра, и становится еще хуже, когда Уилл использует рацию Эдди, чтобы позвонить Нэнси, и заставляет ее передать ее рацию Эл, что приводит к тому, что Эл и Макс периодически подключаются с анекдотом или вопросом. Стив сидит, прижавшись спиной к двери, выполняя роль банкира. Он считает цветные купюры и складывает их в аккуратные ряды. И когда приходит время отдавать кому-то деньги, он говорит своим дурацким голосом бизнесмена, который заставляет Эдди думать, что он, возможно, копирует своего отца. Эдди переходит своим наперстком через поле вперед. Стив протягивает ему две желтые купюры, и их пальцы соприкасаются. — Сукин сын, — говорит Дастин, когда приходит его очередь, потому что он только что выбросил семерку, и он оказывается на Парк Плейс, где Майк построил две недвижимости. Маленькие красные пластиковые домики падают жертвами ярости Дастина, который отдает деньги и сталкивает их своей фигуркой серебристой собаки. Но он улыбается, так что это все по-доброму. Они играют, пока Майк успешно не обгоняет их по количеству недвижимости. Он обмахивается цветными купюрами, улыбаясь с более чем намеком на дерзость, и Эдди думает о конвертах в своей сумке. Наверное, сейчас самое время ему стиснуть зубы. Пока мальчики собирают игру на место, Эдди откашливается. — Я, а, я проверил лагерную почту. Держите. Одно для Уилла. Одно для Дастина. Мальчики взволнованно щебечут, но Эдди не может не чувствовать, как его желудок падает, когда он думает о реакции Дастина на письмо для него. Он смотрит на Стива, но, конечно же, он уже принимает меры, пододвигаясь к своей кровати, чтобы обнять Дастина, пока тот открывает пудрово-голубой конверт. Эдди замечает, как Уилл прячет свое письмо в задний карман. — Эй, — шепчет он. — Все в порядке? Уилл трет свой затылок и хмурится. — Что, если это все шутка? И Эдди очень знакома эта неуверенность. Он знает, каково это быть отвергнутым, быть высмеянным, быть избегаемым, даже. Он знает, каково идти в школу как изгой, как фрик, как квир. Это создает своего рода неуверенность, эту веру в то, что никто никогда тебя не захочет. Не так, как девочки хотят мальчиков, и уж точно не так, как мальчики хотят девочек. И Эдди, конечно, может видеть себя в Уилле, видеть эту нерешительность и этот страх, когда дело касается борьбы с самим собой. И Эдди не знает, кто тайный поклонник Уилла, но он знает, что Уилл заслуживает быть любимым. — Открой его, — говорит он, подталкивая руку Уилла. — Имей немного веры. Уилл раздражается. Он вытаскивает его и протягивает Эдди. — Ты открывай. Эдди отрывает конец и достает сложенную блокнотную бумагу. — Ладно, — бормочет он, наклоняясь ближе к Уиллу так, чтобы у них было некое уединение, пока он читает. — Поехали. Дорогой Уилл, Я подумал, что мне стоит кое в чем признаться. Правда в том, что я не девочка. Это ничего? Твой Тайный Поклонник. Уилл напрягается, пока Эдди читает. — Не может быть, — полушепотом говорит Эдди. Он думает, что у него сорвало бы крышу, если бы мальчик признался ему в чувствах, когда ему было тринадцать. — Это… это замечательно, чувак! — Да? — руки Уилла трясутся. — Это не плохо? Эдди знаком этот страх. Эта боль. То, насколько бы все было проще, если бы его привлекали девочки. Если бы он был нормальным. Если бы все те задиры в школе ошибались, когда обзывали его по-всякому. — Это не плохо, — говорит он, потому что это то, что он хотел бы, чтобы сказали ему. — Это не… это не принимают, и ты должен быть осторожен, но это не плохо. Уилл кивает и снова кладет записку в карман. — Я… я рад. Я рад, что это мальчик. Эдди закидывает свою руку на плечи Уилла и прижимает его к себе. — Хорошо. Хорошо. Я рад за тебя. Уилл весь красный. — Спасибо, Эдди.

***

— Твою мать! — стонет Дастин, роняя голову на плечо Стива. — Твою мать! На самом деле это милое письмо, думает Стив, читая довольно красноречивый отказ. У Сьюзи есть особенные пудрово-голубые конверты, и она пишет блестящими фиолетовыми чернилами, которые пахнут виноградом. И она ставит сердечки над буквами i. Стив читает длинный абзац, надеясь, что у него уважительное выражение лица, несмотря на чрезмерное использование неловких, сентиментальных прозвищ. Но это официально: Сьюзи больше не может встречаться с Дастином по причине своих религиозных взглядов. Черт. Стив передает письмо обратно Дастину. — Мне жаль, чувак. — Я так просто не сдамся, — заявляет Дастин, по-видимому, ничуть не унывающий. — Это именно то, о чем предупреждал нас Шекспир, так, Эдди? Эдди, который сидит с Уиллом, поднимает взгляд. Наклоняет голову, щурится, говорит с помощью жестов в своей завораживающей манере, которая нравится Стиву: — Ну, на самом деле, я думаю, что это была повесть о потворстве и о том, как бунт и страсть не сочетаются друг с другом– Дастин игнорирует его. Он шагает к входной двери хижины и распахивает ее настежь. Он спускается на крыльцо, поднимает письмо в воздух и рвет его напополам, прямо тогда, когда вспышка молнии озаряет небо. — Я верну тебя, Сьюзи! — Дастин, тащи свою задницу обратно в хижину сейчас же! Громкий голос Стива вместе со всей возней пугает дремлющего Мяуса II. Кот в панике спрыгивает с кровати Уилла и мчится так далеко от шума, насколько может — за дверь. — Мяус II! — кричит Дастин срывающимся голосом. Он падает на колени и склоняет голову. — Сперва моя жена, теперь мое дитя… — Господи Боже мой, — закатывает глаза Эдди. Он встает, толкаясь от пола, и хватает заднюю сторону футболки Дастина. Он поднимает его и толкает в сторону теплой комнаты. — Переоденься и согревайся. Я пойду за твоим дурацким котом. И Эдди просто ковыляет на улицу, без свитера или куртки, или чего-либо, что могло бы спасти его от погоды. Стив хватает свою куртку, куртку Эдди и фонарик. — Оставайтесь здесь, — говорит он ребятам. — Я все исправлю, когда вернусь. Просто… Оставайтесь на месте, пожалуйста.

***

Стив находит Эдди, идущего почти что прогулочным шагом по грязи вдоль озера, насквозь промокшего. — Какого черта ты делаешь, Мансон? Эдди поворачивается, щурясь от света фонарика Стива. — Коты же не умеют плавать, да? Паника ударяет Стива в грудь. — Что? Он там? Он указывает своим фонариком на воду, темную и зловещую. Эдди моргает. Его челка прилипла ко лбу. — Нет. Не думаю. Стив тянется и хватает Эдди за локоть, оттягивая его от края озера. — Ты весь ледяной. Ну же, — он накидывает куртку Эдди на его плечи. — Давай вернемся в хижину, пока ты не заболел. — Нам надо найти Мяуса II, — настаивает Эдди, упершись ногами. Его кроссовки практически утопают в грязи. — Он нужен Дастину для успокоения. Эдди выглядит плачевно. Капли дождя падают с его ресниц, и это было бы поэтическим видом, если бы он не дрожал. Если бы небо не проливало на них сейчас ведра дождя. Стив хочет схватить его и затащить обратно в хижину. Хочет завернуть его в сухую одежду и теплый плед, и заставить его пойти спать. Перестать, блять, работать, перестать давить на себя. Потому что Мяус II дикий кот, по правде говоря, и он точно знает, как найти себе укрытие от дождя. — Эдди, — Стив выключает свой фонарик. — Ты заболеешь. Эдди шмыгает. Его плечи опускаются. — Я не хочу, чтобы он был расстроен. — Дастин? Эдди кивает, отводя взгляд. — Мне кажется, что это моя вина. Что это я нечаянно убедил Сьюзи расстаться с ним, и я просто– я не могу загладить свою вину перед ним, так что я просто– просто хочу вернуть кота для него. Я не хочу, чтобы он грустил. И блять. Потому что Эдди не хочет, чтобы Дастин грустил, а Стив не хочет, чтобы грустил Эдди, так что он снова включает фонарик и светит им через пелену дождя, на деревья. — Скорее всего, он пошел искать укрытие. Давай проверим в лесу. Эдди удивленно улыбается, с теплом. — Ты поможешь? Стив пожимает плечами, внезапно смущаясь. — Ты не можешь забрать у меня титул любимой сиделки Дастина. — Я уже его забрал, вообще-то. — Мечтай.