Эра драконов и дыхание зимы.

Камин в покоях лорда-командующего был очень горячим. Санса сидела в своей новой теплой одежде и пила горячий суп из чашки. Джон сидел рядом с ней, задумчиво глядя на огонь в камине. — Вкусно, — тихо сказала Санса, отвлекая парня от его мыслей. Джон едва заметно улыбнулся. — Ты помнишь пироги, которые пекла старая Нэн? — спросила девушка. — Мясо, лук и бобы, — сказал Джон. — Да, — хихикнула Санса. На мгновение в комнате воцарилась тишина. Когда она оказалась в его объятиях, то расплакалась, отказываясь верить, что встретила члена семьи. После Красной свадьбы ей казалось, что это почти невозможно. Когда Рамси сказал ей, что Джон Сноу стал лордом-командующим Ночного Дозора, она не сразу поверила этому. Она подумала, что это очередное издевательство, но убедилась в обратном, когда лорд Русе Болтон лично заявил за обедом, что пошлет продовольствие на Стену. Конечно, еще рано говорить о том, что она в полной безопасности, но облегчение, которое она испытала, было сильным. Санса знала, что Джону не нужно было ее принимать, но почему-то она была уверена, что он не отдаст ее Рамси. Она многое рассказала Джону о том, что случилось с ней, когда они покинули Винтерфелл. Джон мало говорил, но в основном просто слушал. —Я действительно хочу вернуться в то время и дать себе пощечину, — сказала Санса. —Я тоже… — Джон мрачно и тихо согласился со словами сестры. Она взглянула на Джона и увидела его прежнее каменное выражение лица, с которым она его встретила. Он холодно и задумчиво смотрел в камин, как будто не замечая ничего вокруг себя. Он не рассказывал ей о своей жизни. О том, что он здесь делал, как смог стать лордом-командующим Ночного Дозора и почему вдруг решил оставить службу. Санса знала, что никто не может просто уйти из Ночного Дозора. Неразговорчивость Джона сделала историю его жизни загадкой в ​​глазах Сансы. Не то чтобы Санса возражала, но жизнь рядом с такими людьми, как Серсея, Маргери, Бейлиш и Болтоны, научила ее меньше доверять людям, у которых есть планы на что-то или кого-то. Планы, о которых они не говорят. Такие ситуации заставляли Сансу чувствовать себя уязвимой. Она устала чувствовать себя уязвимой и беззащитной. Она устала постоянно доверять тем, кому доверять не следует. Но в данный момент что-то сильно подсказывало ей, что если она решит отбить Винтерфелл у Болтонов, то Джон последует за ней. Она знала, что с ним она в безопасности. Это только еще больше убедило ее в том, что она может доверять только своей семье. Своей стае. Прямо сейчас она смотрела на бесстрастное лицо Джона, чувствуя себя виноватой за то, что не была так близка с ним в детстве. Ей не хотелось больше разногласий в семье, поэтому она решила начать издалека. — Я до сих пор думаю о том, какой я была противной тебе в детстве. Я хотела бы извиниться перед тобой, — тихо призналась Санса. — Я не обижен, — тихо и спокойно сказал Джон. Такой спокойный ответ очень удивил Сансу. Она снова посмотрела на него. Он по-прежнему задумчиво смотрел на огонь с каменным лицом. Теперь Санса сама пыталась понять, когда Джон стал таким холодным и каким-то необычным. Она чувствовала, что в его спокойствии, молчаливости и уверенности скрыта какая сила. Это только добавило загадочности его жизни. Однако эта ситуация убедила Сансу как можно меньше касаться этой темы. — Что ты собираешься делать, Джон? — спросила Санса. — Мне придется покинуть это место, — сказал Джон. — Есть только одно место, где мы можем чувствовать себя спокойно и безопасно. Наш дом. — намекнула Санса. Последние слова она сказала специально, чтобы Джон не чувствовал себя разделенным и чтобы он понял, что он тоже часть их потерянной семьи. В конце концов, это действительно так. Джон так пристально посмотрел на нее, что Сансе стало не по себе. — Я помню время, когда наш отец сказал нам, что в Винтерфелле всегда должен быть Старк. Он многое рассказывал… Отдыхай, Санса. Завтра будет бурный день, — неожиданно закончил Джон. Он встал, поцеловал ее в лоб и вышел за дверь. Санса так и сидела молча, пытаясь обдумать весь разговор, а также то, чем он закончился. Однако ее мысли были прерваны шумным дыханием позади нее. Вздрогнув, Санса обернулась и была ошеломлена. Перед ней стоял белоснежный лютоволк, чьи исполинские размеры были больше любой обычной лошади. Санса даже на мгновение подумала, что он выше любого обычного человеческого роста. — Призрак! — потрясенно и в то же время радостно воскликнула девушка и обняла лютоволка. Джон стоял на вершине Стены, думая обо всем, что случилось с ним за последнее время. Он смотрел на этот новый мир, который в этот момент тоже был ему знаком. Там, в прошлом, осталась прежняя жизнь и старый мир. Один неудачный магический эксперимент, и он попал в один из миров Принца Даэдра. Затем произошел еще один магический всплеск, и его тело было перенесено за пределы вселенной. Казалось бы, можно было думать о том, как вернуться, но вдруг Довакин понял, что не будет искать выхода по своей воле. По крайней мере, в ближайшем будущем. В этом новом мире его интересовало многое, в том числе и то, что он уже знал благодаря Джону Сноу. Сознание Джона Сноу смешалось с сознанием Довакина, и поэтому Драконорожденный получил знания и память о бастарде из Винтерфелла в виде фрагментов видений. Однако даже они были гораздо более отчетливыми, чем то, что осталось от жизни в Тамриэле. Довакин понял, что в этом мире, когда его знания о своей прошлой жизни смешаются с сознанием Джона Сноу, в его голове мало что останется от прошлого и только его способности перейдут к этому бывшему лорду-командующему Ночного Дозора. Эта девушка, Санса, которую знал Джон, действительно сильно изменилась. Раньше она была милой и доброй девочкой. Теперь она сильно напоминает ему другую сестру Джона, Арью или даже Игритт. Подобные болезненные воспоминания Санса вызывала и у Довакина, когда он смотрел на нее и на огонь в её глазах, и многое он видел в ней от одной рыжеволосой девушки-оборотня, с которой он был очень близок. Джон понимал, что скоро все знакомые ему люди увидят в нём изменения. Все они могли подумать, что это леди Мелисандра вернула его к жизни, потому что провела ритуал, но Довакин понял, что магия Р’глора не имеет ничего общего с воскрешением Джона Сноу. Возможно, Древние Боги этого Лорда Сноу как-то связаны с его возвращением, но Довакин слегка сомневался, что они могли каким-то образом быть причастны к тому, что душа Довакина нашла убежище в теле Джона Сноу. Вряд ли он будет много спорить по этому поводу с Красной Жрицей. Сансе он пока что тоже не скажет. Какое-то время он вообще не будет никому рассказывать о своем чудесном возвращении. Это был бы плохой ход, потому что вряд ли кто-то другой поверил бы в этот случай. Даже если у него есть свидетели. В любом случае, это не имеет значения. Ему придется вернуть Винтерфелл, и он сможет сделать это только благодаря Сансе. Если Джон возьмет на себя эту задачу самостоятельно, то ни один лорд Севера не поддержит лорда-командующего. Поэтому побег Сансы от Рэмси важнее для Джона, чем когда-либо прежде. Это важно для Сансы. Она рассказала ему много ужасных вещей, которые Рэмси сделал с ней. Но Джон был готов поспорить, что она не рассказала ему всего. Она многое скрывала от брака с этим выродком, и Довакин её не осуждал, ведь в его прежней жизни тоже были интересные моменты. Вся ситуация подсказывала ему, что помощь Сансы была для него крайне полезна хотя бы потому, что очень скоро сознание Джона Сноу и сознание Довакина станут единым целым, а это значит, что, когда этот момент наступит, другой Джон Сноу выложит свои тайны, что может быть неприятным сюрпризом для врагов и потенциальных противников Дома Старков. На следующее утро Санса сидела за обеденным столом с Подриком и Бриенной. Напротив них сидели Тормунд, Эддисон Толлетт и сир Давос. Джон и многие наблюдатели находились во дворе замка или на Стене, поэтому зал был почти пуст. Тормунд одарил Бриенну таким жадным взглядом, что Сансе даже стало не по себе, и она попыталась скрыть улыбку, опустив лицо, а скорбное выражение лица Эддисона Толлетта преобразилось и стало озадаченным. Забавную и неловкую ситуацию исправил Джон, войдя в зал. Он нес охапку дров для камина и конверт с бумагой. Санса заметила напряжение и сталь в его глазах. Он оставил дрова и подошел к столу, и только теперь она заметила, что конверт, который он держал в руках, был письмом. Письмом с печатью Дома Болтонов.