« — эта девочка слишком сложная для любви.»
Автор
Вики открывает глаза и не сразу осознаёт реальность происходящего. Не помнит, как оказалась на своей кровати, на мягком и тёплом пледе. Перевернувшись на спину, убеждается, что одна, и этот подонок не пошёл за ней и не сделал того, чего бы она никогда не простила. Нервно проводит руками по своему телу, чтобы окончательно убедиться. Солнце взошло, и всё вернулось на свои места. Неспешно поворачиваясь набок, девушка тут же встречается с гневным взглядом Мими. Сидя на журнальном столике, скрещивая руки на груди, она смотрит прямо в глаза. Непрерывно. — Доброе утро, — тихо произносит Уокер. Не реагируя на фразу, Мими продолжает сжигать её дотла и возрождать из пепла своим пронзительным взглядом. — Ну, я жду, — чеканит сквозь зубы. — Чего ждёшь? Что происходит? — Рассказывай, что между тобой и Люцифером? У вас отношения? И когда они начались? Почему ты мне не рассказала? Неужели я не заслуживаю хоть каплю честности в свою очередь? Как долго ты собиралась от меня это скрывать? — металлическим тоном она засыпала голубоглазую девушку вопросами. — Стоп! — бесцеремонно перебивает Вики её речь. — Какие отношения, Мими? С чего ты взяла, что мы состоим в отношениях? — Да после вчерашнего в клубе, мне кажется, не я одна сделала выводы, что между тобой и Люцифером что-то есть, — произносит на выдохе, лениво плюхаясь на вторую половину постели. — Что за бред? С ума сошла? Мими, никогда не произноси такую глупость! — отрезала Вики. Холодно. Строго. — Я не в настроении, могу кое-кого и придушить! — Ладно-ладно! — минутная тишина нарушается лишь протяжным вздохом черноволосой. — Ну, подруга, ты прямо героиня мексиканского сериала. Ну хоть расскажи, куда вы оба смылись, когда он только тебя увидел? — Поговорить, куда же ещё? Он был недоволен нашим появлением в клубе. — Нашим или твоим? — усмехается она. — Мими, он ужасно грубый и самая настоящая циничная сволочь! Я не представляю, как вообще целый месяц продержалась с ним на одной территории. — Вик, только давай без… Из-за спины раздаётся низкое покашливание, девушки сразу поднимают глаза и встречаются с острым змеиным взглядом; мгновенно голубоглазка превращается в каменную статую. Несколько мучительных секунд спустя из оцепенения Вику выводит хриплый голос Ости: — Вау! Ну надо же, как я вовремя нагрянула, не останавливайся, продолжай, — Ости небрежно взмахивает аристократичной ручонкой. — Мне очень интересно, какого мнения о Люцифере жалкое ничтожество. — Тебя ещё здесь не хватало для эпичного «сериала»… — выдавливает осипшим голосом Вики. — Что ты там пробурчала, Уо-кер? — ядовито шипит Ости. — Говорю, что надо бы на дверь повесить табличку с надписью «имейте воспитание стучаться», чтобы в следующий раз думала, прежде чем соваться сюда, — грубо проговаривает. — Ты не нравишься мне, Уокер, — резкий голос словно касается, пробираясь под самую кожу. — Очень не нравишься. Но мне есть что сказать тебе. Ты неровня Люциферу. Он с тобой поразвлекается, но как только ему это надоест, ты в ту же секунду будешь выброшена как ненужная игрушка, — провокационно произносит она, что вызывает на лице Уокер лишь улыбку. Судя по всему, ревнивая Ости пытается устроить сцену, вот только Вики не собирается ни с кем конфликтовать. — И ты хочешь меня предупредить, как я понимаю? — держит удар. — Нет, я просто хочу сказать, что тебе не место рядом с ним. И совсем скоро он найдёт для себя новую замену игрушки, — в голосе этой змеи слышится приглушённость, отчего становится не по себе. — Замену? — усмехается Уокер. — Да. — И кто будет в качестве замены? Может быть, вновь ты? Не понимает сама себя голубоглазая девчонка. Ещё секунду назад она была уверена, что провокации — это не её вариант, а теперь сама же подстёгивает Ости на продолжение напряжённого разговора. Мими, так же лёжа на шёлковом пледе, не решается влезать, лишь внимательно наблюдает за ними, поочерёдно кидая взгляды на двух пышущих гневом девушек. — Может быть и я, — короткая фраза, но сколько же тихой, опасной ярости в ней было. Мими тоже это прочувствовала и несколько секунд молчала, но потом всё же сказала: — Ости, не хотела бы я тебя расстраивать, но… с появлением Виктории он не смотрит в твою сторону уже давно. Я уже не говорю о других девушках в доме. Смотри, как бы он от вас разом не избавился, — произносит на выдохе, лениво постукивая пальцами о телефон. — Чего я неимоверно желаю. Вики некоторое время молча смотрела на дверь, словно желая испепелить её взглядом. Неужели причина жестокости Ости кроется в ней? Пульс набирает обороты, и унять его становится непосильной задачей. С трудом сглатывая подкативший ком, девушка старается окончательно выбросить из головы зеленоглазую девушку. Тамблер на отключение эмоций не срабатывает. Потому что девочки не знают всю правду о нём. Изнурённый мозг поддаётся слабости. Вики закрывает глаза. И вот снова отправляется в бездну пережитых кошмаров. Когда мама умерла, с ней частичка её сгинула. Голубоглазая девчушка была маленькой, напуганной, вмиг потерявшая мать и привязанность собственного папы.Flashback
— Не могу тебя видеть, Вики! Смотреть на тебя не могу, потому что вижу в твоих глазах её! — строгий рёв отца, и няня Мисси закрывает дверь перед её носом, отрезая от единственного близкого человека.~
Тогда сгусток обиды зацвёл в груди, разрывал на части, давая понять, что она оказалась для отца чем-то болезненным настолько, что он не хотел видеть собственную дочь. И Вики отдалилась. После тех обидных слов с ней занимались лучшие психологи и няня. Он не мог на неё смотреть. Маленькая Вики услышала это, застыв за дверью его спальни. Не родительской, не той, которую они делили с мамой. Отец оттуда съехал в одно утро. Закрыл на ключ ту дверь и больше никогда не появлялся рядом…~
— Видеть её не могу, Мисси. Каюсь, моя дочь, моя кровь и плоть, но стоит взглянуть ей в глаза, как в груди всё леденеет, словно та Ребекка на меня смотрит… её глаза… уменьшенная копия… не могу… понимаешь? — Понимаю, Уильям, понимаю Вас. Но и Вы поймите, она Ваша дочь. Нужно время, чтобы всё забыть и начать жизнь заново, — верещит Миссилена. — Женитесь. Иначе Вы скатитесь, и я не в силах буду Вам эмоционально помочь. У Вас бизнес из рук уплывает, конкуренты кишат, а Вы бутылку за одной пьёте. Остановитесь! Вам нужно найти хорошую партию для женитьбы, и жизнь изменится не только для Вас, но и для моей Вики. — Не хочу, Мисси, не могу, — голос отца был полон растерянности.Конец Flashback
Воспоминание о том, что Вики была болью для собственного отца из-за того, что напоминает мать, как ни странно, успокаивает. Она не винит отца, он просто слишком сильно любил и не смог свыкнуться с утратой. На секунду вспомнилось последние объятия мамы и смех отца из времён, когда он ещё не замкнулся. Его любимая была жива, а дочка радовала глаз. А затем пустота, смерть, одиночество, растянутые во времени, и лишь два воспоминания, которые всколыхнули душу. Виктория с самого детства пряталась за нескончаемыми проблемами, которые преследовали её подобно грозовым тучам. А в итоге… не знает, как у неё это получилось, но она просто позволила той боли перегореть и стать всего лишь кучкой пепла в её голове. Наверное, так было проще. А потом… в её жизни появился монстр. И сколько бы она ни бежала от него в своих снах, исход всё равно будет один… Уокер вздрагивает и, ничего не сказав, моментально встаёт и на ватных ногах направляется к Ости. Её жестокие слова мгновенно развеивают туман нахлынувших воспоминаний, и она шумно вбирает воздух. Вместо былого огорчения её до краёв заполняет жгучая ярость. Стоит только приблизиться к пышногрудой, как в затуманенное сознание возвращается здравый смысл. Приблизившись вплотную, обе оказывается в близости столь опасной, что чувствуют горячее дыхание на своих губах. — Запомни, ты мне не соперница, — отрицательно качает головой, вновь простреливая её суровым взглядом. — Ты готова любым способом привлечь его внимание, лишь бы не быть отвергнутой. Ты готова подчиниться дьяволу, чтобы он хоть раз прикоснулся к тебе. Ты готова все круги ада обойти, только бы он направил свой член в твою дырку. — Усмехается. — Мне тебя жаль, Ости, но и одновременно мне мерзко смотреть на такую вольную девушку, у которой ни грамма к себе собственного уважения нет. У тебя нет ни родных, ни близких, ни любимых, ради которых ты могла бы жить, ты предпочла держать в руке член дьявола, нежели убежать из этого рабства и попытаться начать жить. — Горький смешок слетает с губ Виктории. — Плохо, значит, держишь член, раз смотрит Люцифер только на меня. И, вопреки всякой логике, с абсолютным спокойствием отстраняется от черноволосой и незамедлительно покидает комнату.***
Тело обволакивает жаром, дыхание учащается. Мне хочется вырваться из пылающего плена, но не могу. Смесь страха и возбуждения рождает внутри волнующую пульсацию. И снова эти кровавые глаза. И Вики резко вскакивает на постели. Судорожно хватает ртом воздух, пытаясь разобраться, где сон, а где явь. Не может прийти в себя, между ног всё пылает, словно губы Люцифера до сих пор у её пульсирующего клитора. Боже! Приснится же такое, не хватало ещё для полного счастья эротических снов с монстром. Проводит дрожащими пальцами по волосам и свешивает ноги с кровати. Во рту пересохло, срочно требуется жидкость. Может, хоть она потушит разгоревшийся в душе пожар тревоги. Бредёт по кухне, кулаками потирая сонные глаза. Как слепой котёнок нащупывает ручку холодильника и открывает его, хмурясь от яркого света, пока достаёт бутылку питьевого йогурта. Делает жадный глоток и неожиданно замечает знакомый мужской силуэт. Вздрагивает, едва не давясь, и неосознанно выпускает бутылку из рук. А потом тишину пронзает звук разбившегося стекла. Перед ней стоял Люцифер, с обнажённым торсом и в свободных штанах, оголяющих направленный вниз треугольник. — Не спится, Уокер? — вырывает из мыслей безэмоциональный голос монстра. Он лениво направляется к ней. В тусклом освещении, с блестящей копной смоляных волос, монстр больше напоминает лютую пантеру с алыми глазами. — Пить, — сглатывает, — захотелось. От волнения говорит сипло. Собирается сделать шаг назад, но её трусливый побег срывает матерный монстр: — Стоять! — и она застывает. — Ты порезалась. Сильные ручища обхватывают её талию, и она с писком втягивает воздух. Уже в следующее мгновение её ноги отрываются от пола, и Люцифер усаживает её на столешницу. Их глаза оказываются на одном уровне. От его подавляющей и устрашающей энергетики сердце бешено колотится в груди, рождая стремление сжаться в маленький комочек. В чувство её приводит горячее прикосновение руки. Мужская ладонь скользит по бедру, запуская колючие разряды в самый низ живота, парализуя тело. Вики не сразу осознаёт действия; лишь когда он обхватывает лодыжку, она инстинктивно вырывает ногу. — Не дёргайся! — требовательный рык монстра, и он крепче сжимает ногу. — Сиди смирно. Виктория на секунду пугается, замечая, что на самом деле порезалась, но рядом с ним абсолютно не испытывает боли, кроме дикого волнения, которое пробивает её до отказа. Он выпускает ногу из своих рук и резко приближается к ней, от чего хочется вжаться в стену, но та слишком далеко, а она практически утыкается в крепкую грудь, улавливая резкий запах пряной ноты мускуса. — Я не хочу, чтобы ты меня трогал. Люцифер бесцеремонно устраивается между ног, совершенно наплевав на неприкосновенность личного пространства. Включив ночной светильник, и всё происходит словно в замедленной съёмке. Вики неотрывно наблюдает, как от его малейшего движения крепкие мускулы перекатываются под смуглой кожей. Его близость заставляет опьянеть, а от вида мрачных татуировках стынет кровь в жилах. Но она сразу стремится выбросить мысль о том, чтобы дотронуться до него. Люцифер наконец отдаляется, позволяя вздохнуть полной грудью, но облегчение длится недолго. Он снова заключает её ногу в обжигающий плен. «Он просто хочет помочь с раной, Вики! Не выдумывай себе там ничего лишнего!» — уговаривает себя, но разум игнорирует слова, направляя мысли куда подальше. Немного сдавив лодыжку в районе пореза, он склоняется и дотрагивается до него ртом… Окончательно лишая возможности дышать. От лёгкого прикосновения тело молниеносно охватывает адское пламя, словно под кожу льют раскалённую лаву, и та горячей тяжестью ударяет прямо в промежность. — Что ты… — Вики не договаривает, когда острые зубы впиваются в кожу, и приходится до боли прикусить губу, чтобы удержать болезненный стон. Острое желание разливается по венам, будоража напряжённые внутренности. Он будто высасывает из раны яд, заменяя его собственным. Люцифер медленно отрывается от кожи, и лодыжку тут же охватывает жгучий холод. Он сплёвывает осколок прямо на пол, облизывая и без того красные губы. Господи, почему его действия выглядят такими развратными? Грязными и неправильными? — Вытащил осколок, — заявляет монстр, видимо, прочитав в её глазах испуг. — Ты боишься меня? — спокойно спрашивает он, а она лишь раскрывает рот и шумно выдыхает, не в силах ответить хоть слово. — Правильно, бойся, — грубо продолжает монстр, располагаясь между её ног, от чего Вики тяжело сглатывает. — Будешь хорошо себя вести, буду ласковым, — уголки мужских губ дёргаются в слабой улыбке, — а за непослушание, соответственно, буду наказывать, — припечатывает он, одаривая её внимательным взглядом. — Что ты себе позволяешь? — неосознанно огрызается, пытаясь спрыгнуть со стола. Но монстр прижимается вплотную, и девичьего лица касается горячее дыхание, выжигая последний кислород в лёгких. — Я тебе говорила, и чётко дала понять, чтобы ты не вздумал прикасаться ко мне! — решительно отрезает, стараясь скрыть внутреннее волнение. Однако взгляд безумных кровавых глаз неумолимо уничтожает самоконтроль. Люцифер грубо сдавливает рукой щёки. — Следи за тоном, когда ты говоришь со мной, — он как бездушная скала возвышается над ней и подавляет одним только взглядом. Скользит большим пальцем по её верхней губе, стирая капли йогурта над губой. И, выпустив из жесткой хватки, Люцифер облизывает свой палец. — Молоко на губах не обсохло, чтобы выделываться передо мной. Но она не слышит его, перед глазами застыла картина, как он взял палец в рот и облизал его. — Если… — облизывает пересохшие губы, всё ещё задыхаясь от переизбытка эмоций, — если ты возьмешь меня против моей воли… Но Люцифер не позволяет договорить, вновь нависает, грубо хватает за подбородок и заставляет смотреть прямо в глаза, которые своей бешеной краснотой изгоняют её неприличные мысли. — Я ненавижу тебя, слышишь? И никогда не подпущу тебя к себе. Я не твоя секс-игрушка. Ясно тебе?! И когда у меня появится возможность сбежать от тебя, я это сделаю самым красивым способом из всех возможных, — сердцебиение беспощадно учащается. — Ты… ты монстр, — часто дыша, шепчет она. — Я никогда этого не скрывал, — опаляет её губы горячим дыханием, после чего Вики, не в силах скрыть раздражение, выдёргивает подбородок. — Deseada, — томно протягивает монстр. — Даже не вздумай, Уокер. Я достану тебя даже из-под земли, уяснила? Не ищи спасения. Его для тебя не существует. Вики окончательно убедилась, что неизвестный ей язык очень красиво звучит с уст монстра. А от сочетания с его фактурным голосом внизу живота не то что нежно звенят колокольчики, по ним словно черти бешено колошматят кувалдами. «Тебе нет спасения», — громко повторяет эту зловещую фразу. — Я живой человек, Люцифер! Я не рабыня! — Знаешь, что я делаю с людьми, которые кидают меня? — угрожающе заглядывает в глаза, обжигая алой бездной, в которой бушует мрак. — Уверен, что догадываешься. Так что прикрой свой рот и ступай в комнату. — Чеканит. Но всё это отходит на второй план, когда она замечает, как его в наглых глазах вспыхивает; взгляд Люцифера направлен прямо на её грудь, и она почти физически ощущает, как он раздирает шёлковую сорочку в лохмотья. О, Господи! Она намокла, и теперь соски выдают голубоглазую с потрохами. Обхватывает себя за плечи, стараясь укрыться от его разъедающего взгляда. Нельзя. Не допустит! Эта накалённая обстановка и то, насколько близко он придвинулся к ней. Как, словно царапая когтями, обводит плотоядным взором каждый сантиметр её восхитительного тела. Как останавливается на губах, она вновь нервно облизывается. — Спокойной ночи, — сухо бросает Люцифер и как ни в чём не бывало отстраняется. Виктория задаётся вопросом: как такое возможно? Гореть только от одного лишь взгляда, одновременно разбиваясь вдребезги от его хладнокровия. Вспыхнувший пожар сменяется арктическим холодом, когда опасный монстр скрывается в тёмном коридоре. А Вики, наконец, высвобождается из дьявольских оков и жадно хватает ртом кислород. Хаотичные мысли наконец успокаиваются, а заторможенное сознание проясняется. Что за ерунда? Вновь задаётся вопросом. Почему он настолько будоражит, одним лишь присутствием раскаляя каждую клеточку тела? Спрыгивает на пол и пулей несётся в комнату, влетает и невольно хлопает дверью, сразу прислоняясь к ней спиной. Замечает, как малышка Мими ворочится и недовольно что-то бормочет себе под нос. Она сонно потянулась, и сразу послышался её стон, медленно раскрывает глаза, и рассматривает всё вокруг себя; опускает взгляд на покрасневшую Вики. — Верни ресницы. «Что?» — Не поняла, — шепчет Уокер. — Ресницы, — бурчит, прежде чем плюхнуться обратно на кровать. — Чёрт, Уокер где ресницы? — шипит. — Чьи ресницы, Мими? — тихо усмехается странному поведению девушки. Тишина. Мими закрывает глаза, с головой заворачивается в одеяло и окончательно проваливается в сон. И в голове пульсирует мысль, что её жизнь потихоньку превращается в адские муки. И что-то подсказывает, что худшее ещё впереди.***
Его буквально распирает от необузданного желания вернуться обратно и выбить из девчонки всю дерзость. Боится ведь, но всё равно выпускает коготки, провоцируя свернуть тонкую шею. Стоит сразу показать, где её место и в каком тоне должна с ним разговаривать Уокер. Хаотичные мысли снова раздирают его на части, гася решимость и стирая на грани выдержки. Она расцвела, подобно сочному бутону розы. Все эти годы он вспоминал о ней. Мечтал. Фантазировал. Жаждал. Ни капли не сомневался, что настанет время, и она станет его навсегда. Непроизвольно в голову летят воспоминание двадцатилетней давности, когда он смотрел на неё и думал о том, насколько она была похожа на куклу. На такую заводную, говорящую. Возможно, когда-нибудь научатся производить именно таких, живых кукол, которые двигаются и разговаривают как люди. Возможно, они даже будут есть и справлять нужду, возможно, они будут петь и танцевать почти как настоящие женщины. Пока Люцифер видел обратное: как становились бездушными куклами живые. Красивые, со звонким мелодичным смехом, с отточенными грациозными движениями, живые на вид и мёртвые внутри. Когда-нибудь, возможно, отпадёт надобность в таких вот скучных красивых пустых куколках, которые легко заменялись одна другой. Сколько подобных сменил он сам? Несчётное количество. Одна ломалась, покупал другую. Тех, которые не разбивались при первом использовании, предпочитал разрушать сам. Ведь это единственное, что ему было интересно делать с ними: проверять, насколько быстро сломается его жертва. К сожалению, все они оказывались слишком хрупкими. Ему нравилось наблюдать за её реакцией. Нравилось видеть, как сменяются на её лице одна за другой эмоции… И вот он уже с раздражением ловит себя на мысли, что готов многое отдать за то, чтобы влезть в её маленькую головку и вбить, что она его собственность. Тук-тук… тук-тук… тук-тук… Её крохотное сердечко бьётся в такт с тяжёлыми вздохами Люцифера. Тук-тук… монотонными ударами, ровными, короткими. Виктория… Обворожительная, ослепительная девочка, связь с которой стала наркотиком иного уровня. Девочка ведь была не больше, чем плодом его воспалённого, больного сознания. Монстр смотрел на свою красавицу, когда та извивалась в разные стороны и не спускала широкую улыбку, посасывая соску. Он нежно притронулся пальцами к её молочной тёплой щеке и провёл по ней, запоминая каждое прикосновение к мягкой и бархатистой коже. А её голубые глаза колдовские, манящие тем самым блеском, от которого крышу сносит и губы сами растягиваются в дурацкую улыбку только от одного взгляда в эти ведьмовские омуты. «Лютик» — первое слово маленькой девочки, после которого его пронзило осознанием собственного наслаждения. И он готов был выдрать собственное сердце из груди и преподнести малышке, только чтобы доказать, что отдаст всё ради её сладкого голоса с произношением его имени. Люцифер приблизился так, чтобы жадно втягивать в себя запах её тела. Чистотой с нотками роз пахнет младенец. Языком провёл по её шее. От ключицы вверх, к подбородку, не сдержав рычания от вкуса её безупречной кожи, от которого в грудной клетке выстрелило смертельной дозой адреналина. «Нежная… До одурения нежная, моя Вики», дьявол… Он хотел сдохнуть, чтобы прекратить эту агонию, которая будет длиться более десятилетия до того времени, пока он её к себе не заберёт. И в то же время адски хотелось жить, чтобы увидеть в один прекрасный день взрослую Уокер, с лицом ангела и душой самого гнусного демона. Она спит. А он уже больше двух часов, словно пёс верный, сидит возле её кроватки, и смотрит на неё. Любуется. Просто смотрит, как дышит она. Правильно Ребекка тогда вопила, что он не человек. Он бес. Но она ошиблась, он хуже. Монстр оказался повёрнутым на её дочке, на запахе её свежего тела, на цвете её глаз, который мерещился каждую ночь вдали от неё. Даже закрыв глаза, он видил, как смотрят на него детские глаза, а у него от этого взгляда всё нутро переворачивается, и ощущение, будто ожил, хоть и понимает, что трупом давно по миру этому ходит. Вынырнув из цепких воспоминаний, Люцифер спускается в спортзал и начинает уничтожать грушу, разбивая кулаки в кровь. Необходимо выбить из мыслей голубоглазую бестию. Перед мысленным взором до сих пор стоят её пухлые губы, приоткрытые, жаждущие. Она сама лезет в капкан, который погубит их обоих…