« — и снова новый рассвет перебьёт сон, ноги снова пойду в путь, несмотря на боль.»
(Soundtrack: Duncan Laurence — Arcade)
Вики
Я брожу по мозаичной дорожке, покрытой ярким замысловатым узором. Изливистая тропа уводит в глубь живописной территории, но насладиться атмосферой мне не позволяют беспокойные, тяжёлые мысли, звонкой вьюгой кружащие в голове. Воспоминания о той ночи упорно прорываются сквозь ментальную защиту, вновь разливая внутри уже знакомое чувство тревоги. Я настолько отчётливо всё помню, словно это случилось вчера. Я боялась этого. Боялась выпустить внутренних демонов. Утонуть в них. Не справилась. Я утонула. Слишком быстро возведённые мною стены рухнули, утащив меня прямо к голодному монстру, в руках которого я испытываю страх, что стану принадлежать ему. И стану такой же голодной. — Deseada, — шёпотом повторяю я, и уж очень хочется узнать перевод этого загадочного слова. Проводя пальцами по губам, будто наяву ощущаю его сбивчивое дыхание. Но тут же отдёргиваю руку и ускоряю шаг, двигаясь в известном мне направлении. Не желаю о нём думать, да и бессмысленно это всё. Вот только бесовские глаза снова пленяют меня. Однако стоит показать свою слабость, уверена, он уничтожит и меня, и все мои планы на побег от этого Монстра. Погружённая в невесёлые размышления, сама не замечаю, как забредаю в красивый сад, мгновенно очаровывающий своей тёмной красотой. Кругом розы. Кроваво-красные цветы с тёмно-зелёными листьями и заострёнными шипами. Продвигаюсь вглубь зарослей, чувствуя себя Алисой в Стране чудес. Кажется, кустам нет конца и края. Но вскоре я замираю перед высоченной стеной, переходящей в решетчатый потолок. Странное сооружение сплошь увито колючими стеблями с разными листьями, из-за которых тут и там выглядывают багровые бутоны. Подхожу ближе и аккуратно приподнимаю цветок, глубоко вдыхая его запах. Чистый и терпкий, с древесными нотами, аромат слегка опьяняет. Беспокойные мысли отодвигаются на второй план, и я в полной мере наслаждаюсь сумрачным местом, куда едва проникают солнечные лучи, что острыми стрелами пробиваются сквозь густую листву. Под впечатлением от окружающей красоты, я окончательно успокаиваюсь и решаю вернуться в дом, но, увидев впереди через металлические решётки белобрысую макушку, меняю свои планы. — Здравствуй, Вики, — я вздрагиваю, когда обнажённого плеча касается тёплая рука Дино. Он встаёт рядом и повторяет мою позу, смотрит на безупречные цветы. Дино вовсе не такой качок, как тот стероидный Монстр. У него красивая, стройная фигура, почти как и у Люцифера. Только у того улучшенная версия: с рельефным торсом и жилистыми руками… Боже! Почему мои мысли опять возвращаются к этому подонку? Встряхиваю головой и слабо улыбаюсь Дино. — Я полагаю, сегодня ты не столь разговорчива? — нежный бас прерывает затянувшееся молчание, но самого ответа я не нахожу. Лишь по-прежнему стою молча, прислонившись изнурённым телом к холодной стене. — Я… я просто не ожидала тебя увидеть, — удерживаю под прицелом его пронзительные синие омуты и жадно вдыхаю воздух в лёгкие. — Какими судьбами здесь? — Люцифер вызвал, дела, касающиеся сегодняшней сделки, — стегает безэмоциональным голосом. — Большие мальчики будут играть в криминал? — тихо усмехаюсь от представления этой картины в голове. — Мне всё равно, что у вас там, — до острой боли прикусываю губу, сжимая в дрожащих руках края пальто. Сдерживаю вновь вспыхнувшие в голове воспоминания. — Не пытайся прятать свои глаза от меня, я вижу, как тебе здесь плохо. — Звучит как предупреждение, и, засунув руки в карманы брюк, Дино вздыхает. Парень становится позади меня так, что я почувствовала исходящее от него тепло, его дыхание на своей шее. От последних сказанных им слов, меня передёргивает, и я хочу как можно скорее сменить тему, но с губ слетает совсем не то, о чём я намеревалась говорить. — Даже если это так, то какая тебе разница? Тебе интересно, что я чувствую? Что изменится, если я посмотрю тебе в глаза и скажу: «да, мне здесь хреново и я хочу домой»? — небрежно жестикулируя рукой, выпаливаю на одном дыхании. — И в итоге что? Ты как ангел хранитель спасёшь меня из лап самого дьявола? — губы кривятся в грустную усмешку. Надежда на светлое будущее разрушилась, как карточный домик от дуновения ветра. Холодного и с запахом осени. Пытаюсь хоть немного пригладить растрёпанную копну, несмотря на то, что сейчас я предпочла бы её выдрать с корнем, чтобы хоть немного привести себя в чувства. За последние дни я стала похожа на шизофреничку. — Ты права – ничего не изменится, — внезапно доносится спокойный голос мужчины. — Но ты должна знать, что он никогда не причинит тебе боль. Наоборот же, он способен навредить тем, кто посмел бы обидеть тебя, Вики, — его тон становится серьёзным. — Не спрашивай меня ни о чём, просто послушай мой совет: никогда не убегай от хищника, ты либо сражаешься с ним и подчиняешь его себе, либо сама встаёшь на колени. Твоя беготня дразнит голодного зверя. — И… каков подвох в твоих словах? — разворачиваюсь всем телом и носом утыкаюсь в его грудь. — Я не понимаю, и не люблю разгадывать ребусы. — Жизнь из них состоит, Вики, — усмехается по-доброму. — Впоследствии поймёшь, что от диких зверей убегать нельзя ни при каких условиях. Не можешь бороться — подчиняйся. Набравшись смелости, выдаю то, что сильно меня убивает. И вновь этот деспот будоражит моё воображение. — А что, если я не хочу? — спрашиваю тихо, и вижу в аквамариновых глазах вопросительный взгляд. — Не хочу сражаться и, уж тем более, подчиняться ему. Люцифер — монстр, он не зверь и не хищник. Он чудовище. И такие, как он, не подчиняются никогда, он любит подчинять, но не наоборот. — Посмотри на меня. И я запрокидываю голову назад, чтобы смотреть в его глаза, хватаю дрожащими губами спертый воздух. Глаза начинают жечь подступившие слёзы, но я проглатываю их. Я не буду плакать… Не буду! Дино прищуривается, приподнимает бровь и вглядывается в моё лицо, смотрит прямо в мои глаза. И в следующую секунду крепкие пальцы ловят меня за подбородок, а я поджимаю губы. Этот жест не ускользает от его внимания, и он тянет краешек губ в полуулыбке, придающей его лицу доброе выражение. — А говорила, что не понимаешь, — и теперь я вопросительно смотрю на него и понимаю, что мы слишком близко находимся друг к другу. Сложно выносить аромат мужчины, его парфюм щекочет ноздри, и я просто не выдерживаю натиска, прикрываю глаза и кусаю нижнюю губу. Как в детстве прячусь. Когда-то казалось, что стоит закрыть глаза, чтобы спрятаться, и тебя никто не увидит, ровно так же, как и ты не видишь источник своего страха. — Я просто посоветовал, но ты, сама того не понимая, почему-то подумала о нём. Хватка на моём подбородке слабеет. Превращается в лёгкое касание, подушечка большого пальца слегка ласкает и, наконец, отпускает моё лицо, а я открываю глаза, сразу же смущаюсь. — Виктория… Тебе это имя подходит. Говорят, имя человека предопределяет его судьбу, — его голос успокаивает, убаюкивает. — И какая судьба у меня? — губы растягиваются в улыбке. — Виктория, что означает – победительница; богиня победы, — тихо произносит. Проклятье. Во рту моментально всё пересохло, и я беспомощно хватаю им воздух. — Мне нужно возвращаться обратно в дом, — тихо произношу и отступаю на шаг от Дино. — Иди, не хватало ещё, чтобы ты простыла, — и улыбается светло-светло. И от этой улыбки у меня сердечко колет, потому что такой мужчина, как Дино, не будет со мной. Если бы не случай с Люцифером, то я, наверное, попробовала бы просто начать дружить с ним, а там уже как судьба решит. Но малышка Мими любит его, и я не вправе даже думать о нём — не должна. Дино простой парень, и именно о таком я и мечтала когда-то, чтобы рука об руку вместе по жизни через сложности проходили. Я в последний раз улыбаюсь ему и, всем корпусом разворачиваясь, без оглядки ступаю обратно в особняк.***
Я наконец добираюсь до душа. Чувствую себя абсолютно никчёмной. Куклой, которую он настраивает исключительно под себя. Мне стоит прекратить тешить себя иллюзиями. Моя жизнь сплошной психологический триллер и другой не станет. Горячие капли обжигают кожу, но я продолжаю с остервенением тереть её жёсткой мочалкой. До адского жжения. Не хочу им пахнуть. Хочу содрать его запах со своего тела. — Я не поддамся тебе, — шепчу дрожащим голосом от бушующей внутри безнадёжности. С отчаянием и злостью кусаю губы в кровь. Ведь чем больше мой затуманенный мозг осознаёт всю непоправимость происходящего, тем тревожнее становятся мысли, и тем глубже и глубже меня затягивает в пучину гибели. Мне хочется кричать от всей этой несправедливости. Наброситься на него и бить, пока не прекращу чувствовать собственных рук. «Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» А когда выхожу из ванной комнаты, обнаруживаю гору фирменных пакетов на полу; рядом с ними стоит горничная. — Что это? — спрашиваю слегка хриплым голосом. — Подарки… Я не касалась даров хозяина. Не хотела тревожить Вас, но если Вы устали, я сама расставлю всё по полкам. Теряюсь, и отвечаю смущённо: — Я сама… Пытаюсь не замечать, как женщина бросает на меня взгляд, а после выдаёт, слегка улыбаясь: — Так правильно, подарки лучше открывать своими руками. Радости будет больше… — отвечает и уходит из комнаты, прикрывая за собой дверь. Взгляд скользит по многочисленным пакетам, я читаю наименования брендов и буквально теряю дар речи. Вот только содержимое меня приводит в настоящее бешенство. Я никогда не надену это для него. Сплошные кружевные нитки, полупрозрачные пеньюары и гипюровые сорочки минимальной длины. «Ублюдок!» Всё абсолютно новое, а в одном из пакетиков лежит чек только на одни трусики, и понимаю, что всё куплено для меня. А сумма, за которую куплен один маленький лоскуток, просто поражает. — И всем своим «наложницам» Ваш хозяин подобные подарки дарит? — низким голосом проговариваю в пустоту. И, едва передвигая ногами, подхожу к постели. Лучший способ убежать от гнетущих мыслей — унестись в сладкий плен сновидений. Но, увидев на постели небольшую бархатную коробочку с фирменным золотым теснением, впадаю в ступор. С минуту не решаюсь открыть её, но любопытство берёт верх, и я поднимаю крышку. В красивой упаковке лежит украшение в виде розочки. Неуверенно вынимаю золотой кулон. Он усыпан блёстками и маленькими камнями. И несомненно уверена, что подвеска отнюдь не дешёвая, но меня больше удивляет то, что на дне коробки есть записка. Там каллиграфическим почерком выведена строка, заставляющая всё внутри сжаться:«Ассоциация с твоим восхитительным запахом таится в этой розе. Никогда не снимай его с шеи».
Сердце пускается вскачь. Ни секунды не раздумывая, бросаю коробку на кровать и разрываю послание на мелкие клочки, чтобы не видеть эти слова. Надо вернуть ему эту подачку и окончательно поставить его на место, чтобы перестал вести себя со мной, словно я игрушка, а его подарок — как ошейник для меня.(Soundtrack: Bishop Briggs — Never tear us apart)
Больше не задумываясь ни на секунду, я хватаю свои трусики и возвращаюсь в душ. Быстро накинув махровый халат, стремительно покидаю комнату, но удивляюсь, когда натыкаюсь на одного из охранников в холле и едва не валюсь ему под ноги. Резко вцепилась в его пиджак и поднимаюсь, стараясь восстановить сбитое дыхание. — Отведите меня к Люциферу, — резко выпаливаю, не в силах контролировать разбушевавшиеся эмоции. Мужчина лишь неодобрительно смотрит на меня, не двигаясь с места. Ну что за дом-то такой? Здесь я всё время чувствую себя содержанкой в глазах этих амбалов. — Пожалуйста, это очень срочно. Охранник нехотя подносит рацию ко рту и что-то быстро говорит на неизвестном языке, что очень схож с тем, на котором пару раз говорил сам Люцифер. Амбал не сводит с меня взгляда, а спустя пару минут жестом велит следовать за ним. Мы заходим в тёмное помещение, и я ненадолго останавливаюсь, пытаясь сориентироваться в пространстве. Откуда-то сбоку доносится звук ударов, и чувствую, что это Люцифер. Быстро поворачиваюсь на шум. Оставляя охранника с его криками позади, убегаю в узкий коридор. Нервно сжимая в руке коробку, будто завороженная следую на приглушенный свет. Уже слышу низкие стоны Люцифера, его сдавленные хрипы сливаются с глухим звуком ударов. Наконец, захожу в помещение, оказавшееся тренажёрным залом, и невольно прилипаю взглядом к следующей картине: Монстр с остервенением лупит по груше, влажная, покрытая потом грудь вздымается от тяжелого дыхания, а литые мышцы соблазнительно перекатываются под кожей, отчего татуировки превращаются в подвижные инсталляции. Моё дыхание замедляется, и от волнения, что во мне вызывает этот Монстр, я облизываю пересохшие губы. Как же исцелиться от этой нездоровой реакции на него? Трясу головой в попытке выбросить ненужные мысли и, набрав полные лёгкие воздуха, уверенно шагаю прямо к источнику своего несчастья. — Как это понимать? — не выдержав, громко проговариваю я. Люцифер прекращает истязать грушу и, вытерев рукой пот со лба, лениво поворачивается в мою сторону. Широкие плечи тяжело вздымаются — я слышу его шумное дыхание. Одним взглядом он избавляется от охранника, что влетает в зал вслед за мной. Мы остаёмся наедине, и у меня отчего-то начинают трястись поджилки. Но я быстро беру себя в руки, решительно делаю шаг навстречу и трясу перед его лицом новой безделушкой. — Что за хрень? — Тебе не нравится? — рокочет Монстр, и я неосознанно выдыхаю громче положенного, залипнув на его манящие губы. — Нет, не нравится. Такие дорогие игрушки дари своим сожительницам, любовницам, но не мне, — заявляю, пытаясь казаться уверенной и смотреть ему в глаза, а не на язык, что сейчас скользит по нижней губе. — Кто мы друг другу, чтобы ты дарил мне такие вещи? Не смей. Ты слышишь меня? Я тебе не покорная женщина, с которой можно обращаться так, будто я одна из твоих содержанок, — возмущаюсь, жестикулируя коробкой. — И зачем надо писать эту грёбаную записку? Чтобы окончательно добить своей двусмысленной фразой и в очередной раз доказать, что я твоя?! — Тон убавь. Я захотел сделать тебе подарок. Думаю, тебе он понравился, — зло выговаривает он, кивнув на коробку, и начинает разматывать перебинтованные руки. — Захотел? Думаешь, меня этим можно купить? — удивлённо отвечаю я. — Дорогие подачки оставь для своих шлюх. — Не понимаю, почему ты так злишься. Или боишься выглядеть в глазах моих шлюх — моей элитной шлюхой? От его слов у меня перехватывает дыхание. Остатки выдержки мгновенно улетучиваются в неизвестном направлении, и я швыряю коробку прямо в Люцифера, но он вовремя уворачивается. — Чудовище! Жаль, промахнулась! С удовольствием стукнула бы твоё лицо этой побрякушкой! — выплёвываю с особой ненавистью и быстро устремляюсь прочь. Однако мне не дают далеко убежать, потому что уже через пару мгновений я ощущаю жёсткую хватку на шее и оказываюсь прижатой грудью к стене. — Я, кажется, уже предупреждал тебя, чтобы следила за тоном и не испытывала широкие границы моего терпения, — рычит мне на ухо и сгребает волосы на затылке в кулак, вырывая у меня сдавленный стон. — Отвечай. — Иди к чёрту! А команды будешь раздавать своим псам! Дёргаю плечами, пытаясь отстраниться от обжигающего тела, но Монстр сам резко отшвыривает меня в сторону. Едва удержавшись на ногах, отступаю как можно дальше от взбешённого хищника. Только вот бежать здесь некуда. Его яростный взгляд наполнен вспыхнувшим огнём красных рубинов. Горло словно сдавливают невидимые тиски, и тело отказывается слушаться, погружаясь в омут первобытного страха и паники. Монстр делает резкий выпад и снова хватает меня за шею. А потом грубо наклоняет над столом, сильно впечатывая в него грудью. Я не могу сдержать шипения от резкой боли, но, оказывается, худшее ждёт впереди. Монстр задирает халат и, не церемонясь, отвешивает жесточайший шлепок по заднице. Настолько жёстким, что одним ударом он выбивает воздух из моей груди. Кажется, моё тело разбивается на мелкие осколки. Не в силах сдержать крик, я до металлического привкуса во рту прикусываю губу, но подавить боль, что мне причиняет Люцифер, не получается. — Я предупреждал, как не стоит со мной разговаривать?! — приговаривает он, новым ударом оглушая моё сознание. — Мне больно, Люцифер! — истерично выкрикиваю и пытаюсь высвободиться, чтобы хотя бы попытаться призвать этого ненормального к адекватному поведению. — Для такой дурной суки этого слишком мало! — едва не рычит он мне на ухо, обдавая тяжёлым дыханием и сильнее стискивая шею. — Если не хватило отцовского воспитания, я добавлю! — впечатывает свою ладонь так, что я слишком больно врезаюсь бёдрами в стол. — Отвали! — кусаю губы, ожидая новую череду ударов. И получаю. Один, но его достаточно, чтобы выгнуться, когда жалобный стон всё же вырывается из меня. Глухое аханье вылетает с последним клочком кислорода. Вокруг воцаряется тишина. В ушах всё ещё звенит эхо шлёпков, сквозь которых я слышу его тяжёлое дыхание. Слёзы сами собой рвутся из глаз. Я больше не в силах сдерживать ни их, ни эмоции. Страх, боль и ненависть. Только они сейчас трепещут в душе. Каждое его слово бьёт меня наотмашь. Он определённо знает, куда бить. «…Или боишься выглядеть в глазах моих шлюх — моей элитной шлюхой?» — сердце пропускает сокрушающий удар и падает куда-то вниз. Его тон и колкие слова раздирают на куски, стекая ноющей болью в грудь. Жёсткая порка тем временем прекращается, и стальная хватка ослабевает, давая мне возможность двигаться. Но Люцифер не отпускает меня; так же стоя сзади, он грубой ладонью сжимает пылающую ягодицу с такой силой, будто готов вырвать с мясом. Боль становится невыносимой. Словно кожу всё это время стегали оголённым электрическим проводом, а сейчас окатили кипятком. — Пошёл… к чёрту… — рычу сквозь пелену слёз, пытаясь справиться с нарастающим в горле комом, но очередным ударом он буквально окунает меня в истерику. — Я хочу твоего послушания, Уокер. И возьму его любой ценой. — Только если я этого захочу, — уже ничего не вижу, взгляд затоплен стеной горьких слёз. Чувствую лишь, как мои плечи безмолвно содрогаются. — А я никогда не захочу этого… Не подчинюсь. Никогда не подчинюсь тебе, — последние слова, словно в бреду, беспрерывно шепчу, часто дыша. В душе я всегда буду презирать этого Монстра. И сбегу вновь при первой же возможности. Я справлюсь. Вытерплю. Буду игрушкой, бездушной куклой в его руках, да кем угодно. Ему ведь когда-нибудь это надоест, и я обрету свободу. Ведь так?.. Он сломал мои решительность и мечты, словно выдернул из меня иголку за иглой. Выдернул с корнем. И слёзы брызгают из глаз, плавя раскрасневшиеся от жара щёки. Внутри всё пылает, как вулкан, готовый взорваться и сжечь всё вокруг. — Подчинишься, — бьёт стальным голосом по моим атрофированным нервам. — Милые трусики… — шумно выдыхает, и его шероховатые пальцы проходятся по кружевной ткани, чуть ли не с треском намереваясь их порвать. — Клубничка… Люцифер большим пальцем ласкающе поглаживает именно то место, где изображена маленькая красная клубничка. И я не выдерживаю, вскакиваю на ноги, и, со всей ненавистью, что прожигает меня изнутри, смачно ударяю его по лицу. И даже не успеваю пожалеть о своём поступке, как этот Монстр впивается в мои губы, прикусывая их до крови. Он не целует, нет, он в буквальном смысле пожирает меня, сдавливая мощной лапой и без того саднящую шею. Мне жутко больно, но даже физический дискомфорт затмевает неистовая ярость. Если бы мне сейчас дали в руки нож, я бы не раздумывая вонзила его ему в сердце… — Если ты ещё раз меня ударишь… — тяжело хрипит мне в рот Монстр, вновь сминая губы в жадном поцелуе. — То что? Опять отшлёпаешь? Его дикость заставляет меня дрожать, а низ живота — сжиматься в мучительном спазме, словно моё тело обвивают колючей проволокой. Этот мужчина вызывает во мне гамму жестоких эмоций. Ему удаётся подчинить мою ярость, оборачивая её против меня и заставляя отвечать на свою грубость. Я не замечаю, как сама уже вцепилась ему в волосы и атакую его рот, погружаясь в порочное пекло. Наши языки сплетаются, дыхание смешивается, а животные звуки, вырывающиеся из нас, сливаются воедино. Только вот когда его рука начинает сминать и потихоньку стягивать трусики, меня буквально током прошибает, огнём опаляет до самых костей. — Что ты делаешь? — тяжело дыша, встречаюсь с его взглядом и сгораю в нём. — Я голоден, — и последнее, что я слышу, это оглушающий треск разорванных трусиков… «Божечки…» Монстр срывает остатки моих любимых трусиков с клубничкой, скользя по мне яростным взглядом. Сминает порванную ткань огромной ручищей, шумно втягивает мой запах. «Он понюхал мои трусики… Сумасшествие какое-то. Он точно сошёл с ума, и я вместе с ним. Так, нужно успокоиться. Всё, соберись, детка» Его глубокие мрачные глаза опасно блестят в тусклом освещении этого пространства. В них плещутся похоть и жадность, и что-то ещё… Незнакомое чувство. Этот мерзавец растягивает губы в хищном оскале и алчно проходится по мне откровенным взглядом. Но в следующее мгновение в глазах мутнеет. Он слегка отодвигает халат на груди и глазами пожирает взволнованно вздымающуюся грудь, с жадностью проглатывает, будоража во мне каждую клеточку, а соски предательски от пристального взора гудят, твердеют и вытягиваются, будто бы сами в рот к нему запрыгнуть готовы. Люцифер с утробным рычанием утыкается носом в грудь и вдыхает в себя мой запах, словно это его единственный доступ к кислороду. Я машинально упираюсь руками в крепкие плечи, пока он душит меня в тисках объятий. — Люцифер, п-постой, не нужно… — дрожащий шёпот слетает с губ. — П-пожалуйста, нет… Подобно наркоману, водит носом у ключицы, неспешно поднимаясь к лицу, и какое-то время мы молчим в попытках восстановить дыхание, позволяя друг другу остыть и вернуться к разуму. — Сегодня я тебя не трону, но никогда не забывай, что всегда наступает завтрашний день, и тогда… — склоняется к моему лицу, опаляя губы порывом горячего дыхания. — Ты окажешься полностью в моей власти, рядом со мной, надо мной и подо мной. Смотрю на него и, не выдержав тяжести его взгляда, спускаюсь ниже, к татуированной шее. И ещё ниже… К груди. Голый торс позволяет мне разглядеть его грудь, увитую такими же, как и на шее, тёмными наколками. Я и не обращала внимания, что его шею обвивает костяной череп с распустившимися крыльями, а на широкой груди — страшное рогатое животное, и его жуткий взгляд смотрит мне прямо в душу. Я резким выдохом выталкиваю из себя воздух. — Будь готова ближе к вечеру, сегодня у меня важная встреча. Приведи себя в порядок – со мной поедешь, — тихо произносит он, привлекая к себе внимание. До боли прикусываю язык, чтобы его не послать. — М-м-м, а что если я не хочу сопровождать тебя? — выпаливаю на одном дыхании. — Наденешь на свою задницу что-то более консервативное, — игнорирует выпад. — Халат поправь, — бесцветным тоном делает замечание, прожигая взглядом мою обнажённую грудь. Смерив оценивающим взглядом, Люцифер отходит от меня прежде, чем потянуться за пачкой сигарет. Но позади себя я слышу низкое покашливание, и, впопыхах поправляя на себе халат, моментально разворачиваюсь и каменею, но не придаю удивления тому, что у входа стоит Дино. — Люци, я по делу, — отозвался он, но замечаю, как его тяжёлый взгляд прослеживает за мной, и уголки мужских губ дёргаются в слабой улыбке. Возвращаю свой взгляд на Монстра, но тот даже и не обратил внимания на слова, он продолжал прожигать меня взглядом, чуть наклонив голову в бок, и прядка смоляных волос падает на высокий смуглый лоб. Под пристальным наблюдением я, развернувшись спиной к мужчине, следую на выход, но в спину прилетает ледяной тон: — Ты забыла свой подарок, Уокер. Вернись и забери, — я остановилась, — и больше не смей отказываться от моих дарований. Правда, стоит мне покоситься на Монстра, я вижу, как он уже буквально уничтожает Дино взглядом. Губы сжаты в тонкую линию, а царственная поза демонстрирует спокойствие. Но это только внешне так кажется, уж слишком хорошо я вижу, бушующую в его глазах, алую искру.***
(Soundtrack: Mani Beats — N and N)
— Я настолько очаровательна, что ты и слова вымолвить не можешь? — спрашиваю Мими, которая в шоке наблюдает за тем, как я поправляю край платья. — Да ты воплощение элегантности и чистого секса, — хитро подмигивает и неспешно приближается ко мне, чтобы поправить причёску. — Apasionado, — мелодично выдаёт черноволосая, но, заметив мой недоуменный взгляд, загадочно тянет: — Испанскому языку меня обучил Дино, не могу сказать, что понимаю его на все сто процентов, но подходящие слова для диалога уж точно мне под силу. — Красивый язык, — стараюсь говорить ровным тоном и не смотреть на подругу. — Люцифер тоже знает его? — в отражении зеркала её глаза светятся как два больших серых сверкающих шпинеля в обрамлении густых ресниц. — Он испанец? — Наполовину. Он мало что о себе рассказывает, и его родителей лично я не знала, но, насколько мне известно, мама Люцифера была чистокровной испанкой, а отец американец, — задумчиво произносит она. — Неудивительно, почему при виде его, девушки только и думают одним местом: как бы встать на колени и хорошенько отсосать ему. — Не сдержавшись, она хохочет, а я лишь скромно откашливаюсь. — Сильные гены у его мамы, он ведь внешностью в неё пошёл, а темпераментостью в отца. Ну, по крайне мере, мне так рассказывали. — Насчёт отсоса. Ты ненормальная, Мими, — шиплю я. — Не неси всякую чепуху, — и закатываю глаза, но не могу сдержать усмешки от её негодования, добавляю: — Ладно-ладно, не заводись. — Я говорю правду, и только правду, и ничего кроме правды! — неодобрительно щёлкнув языком, с косметического столика берёт помаду. — Твои пельмешки надо подрумянить, — Мими протягивает тюбик, — тебе очень идёт красный цвет. — С минуту не решаюсь, ведь мне такие цепляющие цвета никогда не нравились, но понимаю, что красный идеально подходит под мой сегодняшний образ. И с этими мыслями я аккуратно наношу кровавый цвет по контуру губ. — А почему ты говорила о родителях в прошедшем времени? — приподнимаю бровь, неотрывно смотря через зеркало на то, как Мими пытается сделать себе высокую гульку на голове. Шумно выдохнув, Мими проводит по лицу ладонью, а я так же стоя у зеркала, дожидаюсь ответа на свой вопрос. — Они погибли, — спокойно ответила она, — мама Люцифера умерла очень и очень давно, а точнее, её убили. Если я не ошибаюсь, Люцифер ещё был маленьким, и, наверное, смерть матери повлияла на возможную психологическую травму, — выговаривает задумчиво. — А его отец умер от ишемической болезни сердца, тоже очень давно. Но, опять же, я не уверена в своих словах, однако такие ходили слухи, — понимание того, что Люцифер в маленьком возрасте остался без матери, очень сильно меня расстроило. Я же знаю, какого это – терять тех, кого любим. — Ты погрустнела, — неожиданно нарушает молчание Мими. Видимо, все мои мысли находят своё отражение в глазах, которые нарываются вот-вот пролиться слезами. — Нет-нет, тебе показалось, просто соринка в глаз попала, неприятно стало. Дыхание учащается, грозя мне удушьем от передозировки кислорода. До боли прикусываю язык, чтобы не показывать своё состояние перед малышкой Мими. — Вау! Какая красота, откуда у тебя это украшение? — с восхищением теребит подаренный Люцифером кулон. — Я такую прелесть видела в одном из дорогих ювелирных магазинов в Дубае, правда в журнале, но это не важно. Оно же стоит бешеных денег! — воодушевлённо трещит Мими, сияя улыбкой. — А ну признавайся, женщина, неужто сам Люцифер тебе подарил? — Нравится? Забирай себе. — С ума сошла? Вот сейчас глупость говоришь ты, — неугомонно верещит Мими. — Хочешь верь, хочешь не верь, но… Люцифер никогда и никому не дарил украшения, ни одной женщине, даже мне. Брошенная ею фраза одним ударом выбивает весь воздух из моих лёгких. Сердце застывает и тут же разрывается на мельчайшие острые осколки. И я закрываю глаза. Меня трясёт, каждый нерв в моём теле натянут до предела. Пульс гулко стучит в висках, разгоняя по кипящим венам кровь с бешеной скоростью, пока я пытаюсь принять услышанное. Зачем она мне это говорит? Не верю. Мими лжёт. Но, с другой стороны, если подумать, зачем ей врать? — Вики, надень это украшение, оно отпадно на тебе смотрится, — уговаривает она меня. — В этот вечер я хочу видеть тебя неотразимой! А эта прелесть сама так и просится запрыгнуть на твою лебединую шею. — Хорошо, малышка Мими, но только в этот вечер, — прикладываю все усилия, чтобы мой голос звучал ровно. Не проходит и минуты, как она пучит на меня взгляд. Глаза широко распахиваются, а губы приоткрываются в шоке. — Maravilloso! Asombroso! — восторженно лепечет она, положив свои наманикюренные пальчики мне на голые плечи.***
(Soundtrack: DVRST — Close Eyes)
Дино хлопает Люцифера по плечу и вручает огрызок яблока, который ранее вкушал. Монстр швыряет недоеденный кусок в дальний угол, разбивая стоящую там вазу. Однако мне не удаётся сдержать усмешку, ведь он сейчас напоминает закипающий чайник. Дино проходит мимо, но от былого напускного веселья не осталось и следа: он словно расстреливает меня в упор своими аквамаринами. — Уокер, ты едешь на очень важную для меня встречу, а не в подпольный клуб вседозволенности, — грубо бросает он и стремительно сокращает между нами расстояние. От услышанного теряю дар речи. Я, конечно, ожидала критики, но не до такой степени. Сглатываю ком обиды и с вызовом смотрю в его бесстыжие глаза. — Я оделась так, как посчитала нужным, — произношу чётко и, почувствовав толику смелости, продолжаю смотреть в бесстрастное лицо, на котором после моих слов не дрогнул ни один мускул. Только в глазах сгущается опасное пламя. — А если тебе что-то не нравится в моём наряде, так лучше я предпочту остаться дома, или же поеду именно так, — натянув улыбку и вздёрнув подбородок, горделиво направляюсь на выход. Едва появившись на улице, тут же замираю, увидев перед собой несколько машин, состоящих из чёрных немцев «Мерседес БенцС», и людей в форме под стать мрачной цветовой гамме автомобилей. Целая компания мужиков, прямо у машины караулят. Все как на подбор: высоченные, здоровенные и бритоголовые. Рожи жуткие, только в розыск подавать. Эти амбалы стоят неподвижно, словно шахматные фигуры на доске. Такое ощущение, что даже не дышат. Дверца резко распахивается. В салоне вращается запах сладковатого табака. Забираюсь в просторный салон автомобиля, который кажется таковым ровно до момента, встречи с хищным выражением лица Монстра. Он смотрит прямо на мою шею, очевидно заметил украшение, и, прищурившись, его губы растягиваются в едва заметной ухмылке. Одним своим присутствием накаляет обстановку, ломая моё дыхание. И совершенно не желая того, я начинаю нервничать. Рядом с ним молчание — пытка. От волнения ёрзаю на месте и заламываю пальцы — дурная привычка. Но внезапно останавливаюсь. До меня доносится изысканный парфюм, смешанный с более глубоким ароматом, исходящим от мужской кожи.