***
Путь продолжается около часа. Задница уже квадратная, нога болит, зубы от холода стучат. Элли сбавила скорость и Коу немного расслабилась. Джоэла ещё не нагнали, однако следы ведут в верном направлении. Позволив себе осмотреться, Коу поняла, что узнаёт это место: снежный хвойный лес и ручей, успешно обтачивающий камни на своём пути. Его потоки игривым журчанием успокаивают разум, а терпкий хвойный запах, с лёгким морозцем заполняющий лёгкие, лечит израненную душу. Копыта лошади размеренно стучат по гладкой гальке, проваливаясь с плеском в воду и порой похрустывая снегом. Коу осознала, что уже не душит Элли в крепких объятиях, — нет необходимости держаться, — но нежно обнимает и вовсе начинает дремать под колыбельную окружающих звуков. Подумалось о Дине… «Не много ли я себе позволяю? Элли её девушка…» Не хотелось, но Коу села ровнее, оторвав голову от спины Элли, чуть увеличив между их телами дистанцию и хриплым полусонным голосом спросив: — Тропы у ручья?.. — Откуда знаешь? — Ну… Вот ручей, вот тропы… Элли не сразу ответила, позволив себе лёгкий смешок. Коу, даже не видя её лица, прекрасно считала эмоцию и представила, как та приподняла брови и сквозь поджатые в смятении губы тихо выдохнула. — Как ты здесь оказалась? —… — Окей, не отвечай. Мне пофиг. — Ты просто не поверишь… — Забей, ладно? «Ладно…» Они больше не разговаривали. Вскоре встретили Джоэла, с которым до конца дороги Элли перекидывалась бытовыми фразами. Между ними ещё чувствовалась неловкость, но после пережитого, Коу точно знала, что они помирятся. Хотелось бы похвастаться радушным приёмом в Джексоне и облегчением от осознания, что теперь всё позади, но девушка буквально из одной клетки попала в другую. Во всяком случае, она так себя и чувствовала. Когда огромные ворота в город открылись, караульные не спускали с чужой оружия до последнего, местные косо поглядывали. Сразу вызвали Марию и какое-то время Коу держали у ворот, выясняя обстоятельства. Джоэла увели в медпункт, а Элли ушла отводить лошадь в конюшню. Из дальнейших разговоров Коу поняла, что Дина и Джесси ещё не вернулись. Узнав, что Томми остался в особняке и не получив гарантий того, что её муж остался жив, Мария едва сдержалась от эмоций. Главная её задача теперь заключалась в том, чтобы по мере поступления решать вопросы, касающиеся безопасности города. Женщина распорядилась отправить на поиски Томми, Дины и Джесси несколько людей, а Коу она передала медперсоналу. Небольшой, некогда жилой дом, был обустроен под лазарет. Коу отвели в одну из комнат на втором этаже и попросили подождать. Рассматривая обои с ржавыми разводами и старенькую мебель, Коу коротала время. Тишина оглушала. Пройдя по скрипящему полу к окну, она смогла увидеть кусочек мирной жизни Джексона. Улыбка тронула пересохшие губы, когда годовалый пупсик весьма неуклюже слез с санок, отобрал у отца верёвку и попытался тянуть свой транспорт сам. Малыш шмякнулся на попу и захныкал, но мужчина с улыбкой умиления тут же поднял его, отряхнул и довольно быстро успокоил. Мимо них прошла влюблённая пара, державшаяся за руки. Они улыбались. Девушка одухотворённо о чём-то рассказывала, а молодой человек внимательно слушал, с нежностью глядя на свою спутницу. Мальчишки шокольного возраста, улюлюкая, пробежали мимо — они запускали воздушного змея, которого, очевидно, сделали своими руками. Тряпичное чудище, больше похожее на жёлтый мусорный пакет с чёрными глазками, пролетело прямо перед окном Коу, размахивая многочисленными щупальцами-верёвками. Раздался стук в дверь и в комнату вошёл мужчина средних лет. Он представился и спросил у Коу разрешение на осмотр. Ей пришлось раздеться, чтобы он удостоверился в отсутствии укусов и царапин от заражённых. Затем доктор осмотрел ногу: пуля по касательной задела бедро, перечёркивая татуировку белого дракона, нежившегося в ветвях цветущей сакуры. Только теперь казалось, будто красная стрела пронзила дракона насквозь. Безмятежная эстетичная картинка превратилась в навсегда запечатлённый миг страданий. После осмотра Коу предложили посетить ванную. Ей принесли воду в нескольких тазах и чистую одежду. С перебинтованным бедром мыться было не слишком удобно, а ещё вода была прохладная. Мыло, судя по всему, местные варили сами — это огромный кусок зеленоватого оттенка, больше похожий на кусок хозяйственного мыла, однако его аромат, состоящий из травяной композиции с цитрусовыми нотками, Коу пришёлся по душе. Одевшись в штаны, майку и зелёную в клетку рубашку, Коу осторожно присела на скрипучую кровать. Рукава рубашки слишком длинные — пришлось закатать, от чего тонкие запястья казались кукольным хрупким фарфором с голубыми узорами-ве́нками. Коу заметила, что, пока она мылась, кто-то любезно оставил стакан молока и щедрый ломоть свежего хлеба на тумбе, треснувшее зеркало и расчёску. Коу не любила молоко, но этот стакан выпила так жадно, словно не видела еды с рождения. А затем принялась распутывать свои длинные волосы, что своего рода стало медитацией. Медленно, начиная от кончиков расчёсывать чёрные пряди, девушка прокручивала в мыслях последние события, а когда вернулась в исходную точку — в свою комнату — отложила расчёску и взглянула на ладонь, которая так болела в тот самый момент. «Что же произошло на самом деле?.. Пора признать — это не сон. Больно, холодно, одиноко весьма ощутимо… По-настоящему.» Это не сон. Стоило ей подумать о родных, как она задохнулась в тихих рыданиях. Коу легла на кровать и свернулась клубочком, а через время, не заметив за плачем, уснула.***
— И что же мы теперь будем делать?.. — Нора, всхлипывая над трупами друзей, подняла красные от слёз глаза на Эбби. Бывшая Цикада отвернулась к стене и крепко сжала кулаки. Плечи её мелко дрожали. Было слышно судорожное дыхание — она сдерживала свои эмоции, решив приберечь выплеск до нужного момента. Момента, когда: — Я убью их. Всех до одного. Сожгу целый город к чёртовой матери. Они заплатят, Нора. За каждого из нас.