Будет чуточку больно

      «Только не это. Только не это. Не это...» — болезненно пульсировало в голове под каждый удар сердца. Лёгкие будто в огне, гул в ушах, бешеный пульс, резкий запах пожара. Так и не догнав Элли и Джесса, Коу остановилась посреди главной дороги, ведущей к горящим воротам.       Где-то продолжал звенеть колокол; люди выглядывали из своих домов; мужчины и женщины с ружьями наперевес мчались к охранным башням; кто-то наказывал детям сидеть тихо; запирались двери и занавешивались окна. Однако без паники, словно каждый знал своё место и предназначение в таких ситуациях. Каждый знал, как помочь, как себя вести и что делать. Все, кроме Коу, растерянной, одиноко глядевшей по сторонам и напоминающую загнанную в ловушку лисицу с затравленным взглядом.       Внезапно промелькнувшая мысль о возникновении пожара резанула осознанием, но не успела полноценно развиться, — кто-то грубо одёрнул Коу, развернув к себе:       — Которое из слов «запрись дома» тебе, блять, не понятно?! — спросила Элли, ведя за собой лошадь. Коу узнала в кобыле Искорку.       — Я хочу помочь! Кажется, я поняла кое-что! Нужно срочно... — затараторила она и схватилась за рукав Элли как за спасательный круг, не обращая внимание на больно сжатую руку.       — Это не шутки! — Элли отпустила Коу, слегка оттолкнув, — ты не знаешь, как поступать в случае тревоги! Если по твоей вине кому-то придётся спасать твою жопу и рисковать жизнью вместо выполнения...       — Намекаешь на то, что я обуза? Мешаю тебе? Думаешь, я...       — Сейчас ты и есть обуза, — сверкнув злыми глазами, Элли шагнула к Коу, перебивая — если кто-то пострадает по твоей глупости, клянусь...       — Что? — шагнув навстречу и стоя почти вплотную к Элли, тихо спросила Коу. Голос задрожал от обиды, злости и внезапной решимости высказаться глядя прямо в глаза, — м? Для тебя же каждый станет обузой, если проявит слабость или милосердие? Я пытаюсь помочь!       — Бо-оже... — Элли закатила глаза, поправив ремень с ружьём на плече, — меньше драмы.       — Скажи это Дине, когда она в очередном патруле признается тебе, что...       — Эй, какого чёрта?! Элли, тебя отправили языком чесать? — Джесс верхом на коне и в полном снаряжении зло крикнул, — на нас полагаются, ты понимаешь?! Живо к периметру! Коу, домой!       — Сейчас! Погоди... — Элли остановила собравшуюся уходить Коу, преградив путь, — при чём тут Дина? Что ты хотела сказать?       — Извини. Обуза идёт в укрытие.       Довольная растерянностью на симпатичном веснушчатом личике, Коу горько усмехнулась, спрятала руки в карманы ветровки и, гневно чеканя каждый шаг, действительно направилась в сторону дома, на самом деле лихорадочно соображая, где взять оружие.       — Проверяйте свой периметр. Без вас обойдусь... Всё равно бы слушать не стали... — шмыгнув носом, пробубнила она и резко свернула к дому Джоэла.       Не заперто. Ловя мгновение без посторонних взглядов, Коу быстро скользнула внутрь.       Обида разжала свои клешни, позволяя заметить прекрасное... Приятный запах дерева деликатно коснулся обоняния и добавил ностальгии — так пахнут старые дома, в которых проходит детство. Любуясь уютной обстановкой, Коу не удержалась от улыбки, а лёгкие сами наполнились радостью.       Светлые комнаты, полные косых лучиков зимнего солнца и красующиеся в этом золоте вальсирующие пылинки; коллекция самых разных гитар, которые Джоэл постепенно доведёт до ума; мягкий скрип половиц под старенькими, но сохранившими цветной узор ковриками; мелкие памятные вещицы вроде фото с дорогими людьми, треснувших вазочек, картинок и статуэток — всё, как тогда, только Джоэл жив, отчего находиться в его доме оказалось приятно, без той щемящей боли, когда осознаёшь, что жизнь хозяина этого прекрасного пространства прервалась, и он больше не притронется ни к гитарам, ни к фото, ни к вазочкам.       — Так... Соберись, Коу. Соберись. Где Джоэл держит оружие?       Дойдя до спальни, девушка помедлила, но борьба с приличиями осталась за порогом этого дома. Обыскав ящики, при этом стараясь не нарушать сложившийся порядок, Коу отыскала пару ножей, один из которых прикрепила к ремню на джинсах, и заряженный револьвер, кажется, тот самый, который Джоэл всегда носил с собой. И замерла, вслушиваясь. Звуков со стороны улицы почти не доносилось, тревога стихла, а вместе с тем назрел вопрос: что дальше?       — Найду Марию. Надо хотя бы попытаться...       Марии нигде не было, и город будто вымер, на контрасте пугая пустынными молчаливыми улицами, среди которых ещё вчера кипела жизнь со всеми её заботами. Пожар потушили, однако дым графитовыми щупальцами ещё тянулся к небу. Вся решимость в правильности и пользе своих действий вновь обрушилась карточным домиком.       Все справились без тебя. Для чего столько шуму наделала? Ворвалась в дом Джоэла, украла оружие... Стыд. Как потом оправдываться? Снизь уже чувство собственной важности — ты здесь никто и ни на что повлиять не способна. Сиди дома. Не высовывайся.       «Заткнись!» — мысленно рыкнула Коу на внутреннего токсичного гнома, грызущего её во всякий удобный момент за самое живое.

***

Около четырёх часов спустя.

      Сидя под дверью палаты, где лежит больной Джоэл, Коу успела о многом подумать и, чем ниже клонилось солнце, тем ниже становился уровень энтузиазма.       Пока позволяло дневное освещение, девушка рассматривала револьвер, крутила так и сяк, проводила пальцами по царапинам и вмятинам, размышляя о том, как они появились; прицеливалась, репетируя хват и вспоминая наставления Джоэла, что он успел дать в особняке Болдуинов.       Коу сильно удивляло и злило, что за всё это время к Джоэлу никто не подошёл. И вообще лазарет, кажется, был пустой. Несколько раз Коу сама подкрадывалась к его койке, нарушив тем самым карантин. Просто в какой-то момент стало невыносимо гадать — вдруг нужна вода или что-то ещё. Но Джоэл спокойно спал. Пару раз она проверяла дыхание, ибо паранойя набрала нехилые обороты в гнетущей обстановке. «Не Эбби, так воспаление... Кто его знает?..»       После восьмого часа караула Коу начала дремать и жутко перепугалась, когда её разбудил револьвер, с резким лязгом рухнувший на пол.       — Твою мать... — с безумным взглядом схватив оружие, она встала и похлопала себя по щекам, надеясь взбодриться, — не спать. Не спать...       «Не удивительно, что так рубит, но зато ночь была классная...» — мечтательная улыбка тронула губы, когда в сознании возникли воспоминания прошедших посиделок: костёр; огоньки; касания Элли; запах мяты; снежки; песни; розовые верхушки гор; пение утренних птиц...       Звук шагов на лестнице резко спустил с небес на землю. Коу чуть не стошнило от страха, заполнившего до полна желудок и задевшего каждый нерв. Спрятавшись за угол, она приготовилась стрелять.       Раз...

вдох

      Два...

выдох

      Три...       Давай.       Подождав ещё немного, и позволив врагу подойти ближе, Коу выглянула из-за угла с направленным на потенциальную Эбби пистолетом, дуло которого упёрлось в солнечное сплетение Марии. Женщина среагировала так быстро, что Коу опомниться не успела, а уже была прижала лицом стене, револьвер выпал из заломанных ослабевших рук.       — Эй, какого хера?! — Элли, что шла позади Марии, в шоке направила на Коу пистолет.       — Я всё объясню! — выкрикнула нереализованная телохранительница, боясь шевелиться и уже тысячу раз признавшая свою ошибку.       — Потрудись-ка, дорогая. — Мария не ослабила хватку ни на йоту, но взглядом приказала Элли опустить пистолет.       Чтобы не видеть зелёные, полные непонимания и осуждения глаза, Коу лбом прижалась к холодной шершавой стене.       — Я хотела защитить Джоэла! Я... Взяла его оружие и пришла сюда. Весь день тут находилась, охраняла! Почему никого больше не было в лазарете?! — вопрос отозвался от стен искренним, отчаянным эхом, зависнув на мгновение в последующей звенящей тишине.       — Откуда ты знаешь, где живёт Джоэл и от кого его охраняла? — голос Элли металлически дрогнул, словно её сомнения, зародившиеся давным-давно, начали подтверждаться.       — Та женщина... Та, которая напала на Джоэла и Томми... Она могла прийти и отомстить... — осмелившись, Коу взглянула на Элли, — ты убила её любимого, беременную подругу и товарища по службе... Она... Эбби просто так это не оставит, поэтому...       — Так ты с ними заодно?! — Мария не выдержала, плотнее вжав бедную девушку в стену.       — Нет! Нет, клянусь! Я на вашей стороне! Я с самого начала пытаюсь спасти Джоэла!       — Зря я тебя сразу не проверила...       — Мария, умоляю... Элли! — полными слёз глазами Коу уставилась на Уилльямс, — я никогда бы так не поступила... Я на вашей стороне! Я пыталась предупредить, но ты не стала слушать! Честное слово, я весь день сидела здесь, чтобы в случае чего попытаться остановить... кого угодно! Умоляю, поверь мне хотя бы ты... Зайди в палату и убедись, что Джоэл в порядке!       Элли направила на Марию полный сомнений взгляд, не зная, что ответить, но в палату заглянула и убедилась в сохранности Джоэла.       — Может, не врёт, Мария... — негромко сказала она, убирая оружие.       — Отпускаю. Но не смей дёргаться.       — Не буду...       Когда Мария отпустила Коу, та ещё с минуту стояла лицом к стене, силясь унять дрожь, распространившуюся по всему телу. Руки противно пульсировали болью, ноги привычно стали ватными.       — Проводи её до дома и запри, — обратилась Мария к Элли, протягивая ключ.       — Что? Я не пленница! — воскликнула Коу, не вынеся недоверия, которого, как она чувствовала, не заслужила.       — Лучше не спорь, — предупредила Элли, забирая ключи, — пойдём.       — Мария, я правда...       — Иди домой. Всё завтра. — Женщина, не желая больше слушать нарушительницу порядков, подняла револьвер и поспешила удалиться.       До боли прикусив щёку, чтобы не разреветься от обиды за несправедливое отношение, Коу пулей вылетела из лазарета.       Смеркалось. Небо устало розовело на горизонте, предупреждая о грядущих морозах; воздух успел очиститься и холодом сковывал лёгкие с каждым глубоким вдохом; снег привычно шуршал под ногами, беззаботно и скрипяще посмеиваясь над бушующими человеческими чувствами. Джексон готовился ко сну, подозрительно освещая огнями дикие хвойные окрестности.       Коу обняла себя, стараясь идти быстрее Элли, чтобы не видеть её. Казалось, что всё начало налаживаться, насколько это возможно вдали от семьи, в полном одиночестве, с вечным ощущением ненужности, но всё опять по новой. Снова доказывать, что не враг, что не пустышка, что не предатель.       Когда дошли, хотелось уйти, не попрощавшись, но Элли остановила Коу, выставив руку между ней и входом в дом:       — Эй... Если ты правда хотела защитить... Если не соврала, спасибо. Тебе нечего бояться, если ты сказала правду, — помолчав пару секунд, Элли добавила, — завтра все во всём разберутся и всё будет как прежде, но тебе правда лучше быть дома ради твоей же безопасности. Мы прочесали периметр и не нашли следов... Не смогли понять причину пожара, так что... Эй... — Элли едва ощутимо коснулась плеча Коу в надежде достучаться.       Коу отвернулась, больно кусая губы и пряча взгляд. Сочувствие Элли вызвало волну жалости к себе со жгуче-противным комом в горле, отчего слёзы уже методично капали на куртку. Хотелось броситься в объятия Элли и почувствовать поддержку, почувствовать, что не одна, что понята. Но, лишь кивнув, Коу, рывком убрала её руку с прохода и скрылась в темноте дома. Когда, в голос рыдая, Ёсида упала на кровать, Элли заперла дверь снаружи с характерным издевательским щелчком.       Сколько Коу так проплакала, неизвестно. Уснула незаметно, не найдя сил раздеться. Лишь поздней ночью сон отступил, возвращая в жестокую, холодную, сизую реальность, в которой синие, светящиеся в лунном свете жаждой мести глаза нависли над кроватью. Коу не успела закричать — Эбби крепко зажала её рот ладонью, приставив ледяной ствол пистолета ко лбу.       — Молчать.