Спустя чуть больше суток c момента последних событий, лёжа на мягком подоконнике, на котором было холодно, но очень красиво смотреть на звёздное небо, Коу пыталась понять, как жить дальше.
Она вспоминала прошлую жизнь, дела и планы которой в нынешней вселенной не имели никакого смысла. Коу ничего не умела из того, что было бы полезно и нужно здесь, и от этого ощущала собственную ничтожность, в довесок сознавая, что начала забывать свои прежние навыки и увлечения. «Музыка, танцы, игры, мода, переписки, лайки... Неужели я любила всё это? Меня это заботило...» — подумала она, взглянув на сильно отросший маникюр. «Кто я теперь? Кому нужна? Кому могу быть полезна? И могу ли быть счастлива? Имею ли право? А что будет с Эбби?.. Мы победили?» — не замечая смены темы, Коу добавила про себя: «А если на Джексон обрушится другая проблема? Если всё равно все они умрут?.. К чёрту.»
Мысли плавно перетекли к образу Элли. Теперь он был другим, не таким романтичным, как в прошлом, и чувство собственности ушло. С таким чувством фанаты обожают своих кумиров — и это не то, что теперь ощущала Коу. Её сердце и душа болели, а не сладостно томились, как было раньше при виде артов и фанатских эдитов, потому что в какой-то момент стало ясно — здесь Элли Уилльямс живой человек, а не просто объект обожания маленьких фетишисток. Человек, чья любовь уже принадлежит другой, и это невозможно изменить или проигнорировать, потому что теперь это необходимо уважать. Романтизировать и как раньше упиваться односторонней любовью не получится, и пора бы отпустить мечты быть с ней, пока не стало поздно... Да и уместны ли такие чувства
здесь?
— Господи, ну и отстой... — прошептала она в ответ на горький вывод и с тяжёлым вздохом закрыла глаза.
Коу вдруг укололась о чувство вины, потому что лишь в последний момент вспомнила о
них. Или разрешила себе наконец сделать это. «Мама и бабушка... Что стало с ними? Дома я умерла?» Удивительно — впервые Коу не захотелось плакать при мыслях о родных. «Я смирилась или мне стало всё равно? А вдруг я схожу с ума, и это первые признаки какой-то болезни?» — Коу резко открыла глаза, продолжив мысль: «А что, если я уже свихнулась, и всё это нереально?.. Сначала месяц убеждала себя в том, что всё это сон, а теперь боюсь проснуться... Боюсь и хочу этого одновременно...»
— О-о-ох! Ну почему всё так?!
Коу швырнула в тёмный угол комнаты потрёпанного плюшевого кролика с разными глазами-пуговицами, которого до сей поры обнимала и, ощущая песок в глазах, опустила веки. Сознание какое-то время ещё неприятно шуршало в мыслях и не давало уснуть, а затем провалилось во тьму так быстро, что Коу и не заметила.
Проснулась Коу в холодном поту от кошмара или от собственного крика, когда едва рассвело.
— Нахрен... — тяжело дыша, с чувством произнесла она вслух, — не могу больше...
Ёсида, на ходу сбрасывая с себя одежду и оставляя её на полу, закрылась в ванной. Она наспех приняла душ в надежде, что после контакта с водой и какой-никакой ароматерапии ей станет легче на душе, но этого не произошло.
В спальне стояло треснутое старое зеркало в полный рост, кое-где в чёрных пятнах и царапинах. Из него на Коу сейчас глядела совершенно измученная, зажатая девушка с синяками и ссадинами по всему телу. На шее отчётливо виднелись следы пальцев, запястья и плечи в гематомах.
Коу опустила взгляд на бёдра и повернулась боком. На левой ноге по-прежнему красовалось тату белого дракона. И его по-прежнему рассекал свежий шрам от пули. Коу вспомнила, как они с Элли убегали из адского особняка и как кто-то почти выстрелил в неё. И как она сама впервые стреляла в живого человека.
— Хорош... Вспоминать... Всякую жуть! — Коу схватилась за волосы, делая себе больно и тем самым отрезвляя, — хватит...
Продолжая бормотать себе под нос слово хватит, девушка оделась. Чёрные брюки карго, которые пришлось закрепить ремнём; массивная обувь на тракторной подошве, которая сделала её выше примерно на десять сантиметров; грязно-серый спортивный топ и сверху чёрная майка на лямках на пару размеров больше.
Не дожидаясь, пока волосы высохнут до конца, Коу замотала их в узел и зафиксировала карандашом, так как шпильки, ясное дело, под рукой не оказалось. Куртка, глубокий капюшон, руки в карманы, и она уже на улице. Стоит на крыльце с запрокинутой к небу головой и глубоко вдыхает свежий воздух.
Мороз спал, однако из-за влажности и лёгкого, но пронизывающего ветра, было до костей холодно. Солнце едва начало выглядывать из-за горизонта и ещё не успело осветить всё небо. В самой вышине ещё царила ночь. Коу заметила падающую звезду, но к удивлению её романтичной натуры не придала этому значения.
Чтобы не замёрзнуть, Коу побежала, и так у неё родилась новая цель. «Да. Это верно. Больше никто не сделает мне больно. Никто не тронет меня и не станет унижать. Я научусь быстро бегать... Я стану сильнее и выносливее... И смогу дать отпор.» — однако после двух минут относительно быстрого бега Коу загнулась, держась за фонарный столб. Когда она смогла перевести дыхание и встать ровно, то прямо перед собой увидела объявление-приглашение на празднование дня святого Валентина. Коу удивлённо подняла брови и прыснула от смеха — ей стало забавно от мысли, что Джексон будет завален самодельными открытками-сердечками и признаниями в любви.
***
Утро того же дня
Госпиталь
Дина наконец вышла из кабинета врача. Поблагодарив за помощь и консультацию, она закрыла дверь и на несколько секунд прислонилась лбом к холодной глянцевой поверхности. Закрыла глаза. Глубоко вдохнула. Она не понимала, куда сейчас деть себя. Но то, что не готова стать матерью — это осознавала наверняка. И также наверняка знала, что Джесс готов. Он совершенно точно станет хорошим отцом и сделает всё для неё и ребёнка, по какой бы причине они не расстались ранее, но: «Чёрт тебя дери, думала, пронесёт...»
Отлипнув от двери и проглотив ком, Дина решительно направилась к Элли — она сразу решила, кто должен узнать первым. «Да. А потом будет видно.»
***
— Во-оу! — Элли, придерживая рюкзак за лямку, едва не сбила Дину с ног, когда открыла дверь своего дома, — а я за тобой собиралась. Ты почему без снаряги?
Элли сперва машинально улыбнулась при виде своей девушки и потянулась обняться, но заметив, что та сама не своя, подозрительно прищурилась.
— Дина?..
— Я не иду в патруль.
— Почему? Я думала, ты уже в порядке...
Дина вошла в дом. Она прошла вглубь помещения и застыла, собирая волю в кулак, а Элли тем временем закрыла дверь.
— Да что проис...
— Элли, я беременна.
Признавшись, Дина обернулась и прочла на лице Элли ту растерянность, к которой была готова, но которую так не хотела видеть. В глубине души она очень надеялась на сиюминутную поддержку и принятие.
— А... Оу... — это всё, что смогла выдать Элли.
— Не бойся, — нацепив улыбку, Дина попыталась разрядить обстановку, — не от тебя.
Уилльямс сняла рюкзак с плеча и бросила на пол. Она прошлась туда-сюда, убирая пятернёй выбивающиеся из пучка волос короткие пряди.
— И что же... Что мы теперь будем делать? — она остановилась наконец. Взгляд Элли машинально и лишь на мгновение опустился на живот Дины, — что сказал Джесс?
— Он не знает ещё.
— А ты что думаешь?
Дина пожала плечами, убирая руки в карманы своей укороченной дублёнки. Сердце её трещало по швам — она надеялась на поддержку, на волшебное спасение, решение возникшего вопроса, хоть и осознавала, что эта новость не из лёгких для моментального принятия. Особенно, когда ребёнок от бывшего.
Элли же, пребывая в растерянности и смущении, не смогла найти нужные слова. Ревность, обида, страх глобальных перемен и ответственности. Элли потерялась в непонимании, что должна и что вообще могла бы сделать в такой ситуации. Разве что-то зависит сейчас от неё?
— Ладно... Тебе в патруль пора. Поговорим потом, да? Когда переваришь, — брюнетка слабо улыбнулась, не вынеся молчания Элли, — будь осторожна.
Она легко поцеловала Элли в щёку и чуть ли не бегом вылетела из дома.
Ненавидя себя всем сердцем за малодушие и эгоизм, Элли не понимала, что за ступор словила и почему так сложно было сказать хоть что-то хорошее. Возможно, она испугалась потерять Дину как свою девушку, но и удерживать её рядом, если та решит иначе, тоже не хотела.
— С добрым утром, блять... — поняв, что ведёт себя как мразь, Элли со злости пнула старенькую тумбу и бросилась догонять Дину.
Дверь за Элли громко захлопнулась, и дверца несчастной тумбочки слетела с петель, с противным грохотом упав на пол.
