Stay with me

      На шею точно просеяли горсть мурашек - дыхание холода и неизвестности затрепетало на дрогнувших плечах. Стид ахнул, затаив дыхание где-то в скованном оцепенением животе, но сквозь барьер, навеянный испугом, сделал шаг. Половица, ещё не ветхая, но и не свежая, отозвалась на поцелуй каблука протяжным скрипом, от которого, видит Бог, все демоны, и прочие тени, наверняка населяющие дом, тотчас бросились к Боннету в желании им полакомиться.       Стид встрепенулся - в конце концов, он всегда считал своё воображение удивительно универсальным оружием, а ещё он давненько усвоил, что чаще всего пользуется им с тем же успехом, с каким рыцарь наносит удар, держа шпагу за пуговку и тыча в противника гардой. Так что, зацепив за ухо шелковистый виток, тем самым как-бы "скомандовав" воображению работать не так самоотверженно, Боннет вгляделся в одноцветно-чёрный калейдоскоп перед собой. Стоило ему напрячь зрение, как вдалеке (предположительно, в конце коридора) он заметил отблеск чего-то сверкающего, как если бы луч, многократно задетый зеркальной гранью где-то вне поля зрения, наконец попал в цель. Стид тут же решительно направился вперёд, сбрасывая эту самую решимость лишь в моменты, когда доски под ногами хихикали прямо-таки до неприличного громко.       С каждым шагом отчётливее становилось впечатление, что коридор медленно растягивается в длину, подобно подзорной трубе, и каждый раз, как Стид достигает тупика, издевается, сбегая вдаль. Постепенно глаза привыкли к темноте, и Боннет окончательно и совершенно оскорблённо осознал, что так оно и есть. Тогда, гордо остановившись, он огляделся в поисках того, за что глаз мог хоть как-то зацепиться. В душе проснулся какой-то доселе нецелованный детский азарт, каприз которого повелевал играть по правилам того места, где очутился его носитель, и Стид, не раздумывая ни секунды, самозабвенно подчинился.       Победа! Осматривая едва различимый узор на обоях, Боннет неосознанно очертил взглядом небольшую дверцу, выступающую из стены не больше, чем на толщину ребра монеты. Согнувшись пополам, он наощупь проверил наличие ручки - в самом деле, мир покатится в пучину отчаяния, если у дверей пойдёт тенденция на отсутствие ручек - но так и не успел как убедиться, так и усомниться в её наличии. Дверца с глухим стуком просто выпала наружу, крепясь к стене, видимо, на честном слове. За ней, с двух сторон обитый деревянными досками, маячил таинственный проход. Тайный, обрадовался Стид. Сперва он насильно остудил свой пыл, заставив взвесить все "за" и "против", но в конечном счёте загрёб сомнения в долгий ящик и, бормоча под нос недопетую в лесу мелодию, полез навстречу светлому квадрату, виднеющемуся в конце тоннеля. Осталось надеяться на то, что сзади него никто не стоит, особенно этот жуткий Эдвард, особенно в момент, когда колени Стида коснулись пола. Лезть нужно было чрезвычайно аккуратно, иначе высок был риск обзавестись парочкой заноз. Тайный тоннель, к счастью, не имел ничего общего с издевательски-бесконечным коридором, и квадрат света неизбежно становился всё больше и больше, пока, едва Стид успел осознать происходящее, не оборвался.       Боннет, испуганно ойкнув, вывалился в тускло освещённое огарком свечи помещение, правда, падать вышло невысоко. Поднявшись с колен и принявшись отряхиваться, Стид, дойдя до манжетных отворотов, встретился взглядом с тёмными глазами - но не Эдварда. Напуганно-яростными. Женскими.       Девушка, вцепившись, точно в спасительную соломинку, в небольшой кинжал, остриём указывающий на Боннета, наблюдала за ним загнанным зверем, чуть подрагивая плечами. Стид, в самое подходящее время осознав, что находится вовсе не там, где ему предоставят чашку чая и тёплые объятия, незамедлительно вскинул руки:       — Я не вооружён! Не вооружён!       — Кто ты такой?! — точно вытащив палку из колеса, выпалила девушка, прорубив остриём клинка пространство между ними.       — Стид! Боннет! — беспомощно вскрикнул Стид, повторяя собственные недавние слова. Видно, в последнее время ему так и не удастся представиться как полагается.       — Я не знаю никаких Стидов Боннетов, — прошипела девушка, склонив голову набок, точно хищная птица. Только сейчас Стид заметил, что помимо брюк (удивительно!) на ней висела мужская рубаха, припоясанная узким шнуром.       — Я ищу сад! — отчаялся Стид, — Эдвард, он... Ты же знаешь Эдварда?       — Твою мать, конечно я знаю Эдвар... Стой, так тебя привёл Эдвард? — остриё клинка свистнуло в воздухе и щёлкнуло о внутренности кожаного футляра. Взгляд девушки не потеплел ни на градус, зато пропала звериная ярость. Точнее, птичья. Она и вправду была похожа на пернатого хищника, вроде орлана, или сокола... — Вот, значит, как.       Прищур её раскололся, и в этом сколе замаячила странно-незнакомая грань отрешённости.       — Дай слово, что даже заикнуться не посмеешь об этом месте. Иначе... — подушечка её пальца трижды простучала по футляру для ножа. — Всё понятно?       Стид, удивлённо округлив глаза, резко закивал:       — Да! Ни слова. Я буду молчать обо всём до самой смер...       — Выход там. — бесстрастно перебила девушка, двумя пальцами стрельнув в широкий палантин, прибитый покосившимися от времени и едва тронутыми ржавчиной гвоздями под самым потолком комнатки, и закрывавший добрую половину стены. Стид поджал губы и, подозрительно зыркая в сторону незнакомки, ласковой поступью шмыгнул, куда она указала. Тронув ткань, он заметил, что за ней зияет чернотой очередной "тайный тоннель".       " Это такая фишка?" — пронеслось в голове, когда он, вдыхая песочное крошево и многолетнюю пыль, двинулся в очередную неизвестность. Сейчас хотя бы не приходится сгибаться пополам, чтобы пролезть в дыру, отчасти радует. Боннет вдруг ощутил себя мышью, путешествующей по норам внутри фасада полуразрушенного здания, и эта мысль заискрила задорной улыбкой в уголках губ. Путь не осветит, но страх уж точно умаслит, а это главное.       В какой-то момент Стид едва не рухнул на землю, слепо пропустив под каблуком подобие поребрика, на удивление аккуратно вписался в стену перед собой, но не успел ушибить носа, как тут же полетел вперёд, по-дурацки растопырив руки в попытке удержаться на ногах. Ну не может же он ходить сквозь стены, в самом-то деле! Тьма - хоть глаз выколи. И он был к этому опасно близок, налетев на край (предположительно) стола и остановив свой полёт неприятным тычком в лоб острого угла. Шипя от досады и пытаясь слепить равновесие из оставшихся клочков самоуверенности, Боннет успел присвоить себе звание слона в посудной лавке. Нащупал щербатый деревянный край, схватившись за ушибленную голову, кое-как выпрямился, и тут же окатился ледяным потом, в перемешку с желанием резко покрыться дюймовым слоем пыли, дабы стать похожим на причудливую часть интерьера. На столе (всё-таки, это стол! Дедукция - высший пилотаж!) вспыхнул огарок сальной свечи, плюнувший небольшим облачком света на гигантский рыбный нож, с ледяным свистом поднявшийся над Стидовой головой...       Он успел заметить лишь пылающие зверским пламенем глаза неизвестного палача, прежде чем с боевым кличем, ведомый какой-то невесомой силой, будто за спиной у него выросли крылья, выбежать по наитию из помещения. Ругаясь на чём свет стоит и чертыхаясь с каждым шагом всё крепче, Боннет промчался по очередному коридору - благо, с вполне отчётливым окончанием - и, едва не запутавшись в собственных ногах, скатился по каменной лестнице на улицу, ткнувшись носом во что-то тёплое. И только почувствовав, как это что-то греет щёку, будто шерстяной шарфик, Стид резко отпрянул - подобно барану, созерцающему новые ворота (и не какие-то там, а выдающийся шедевр современного зодчества) на него глядел Эдвард. Поднявшаяся внутри волна негодования едва не сбила Боннета с ног, в который раз уже за этот злополучный вечер.       — Да что за чёрт тут происходит! — вспыхнул ушами Стид, яростно размахивая объёмными рукавами с рюшами, с трудом избегающими лица Эдвада, — Сначала..! Коридор этот, здесь как вообще с освещением?! Боже, нож! Брюки! Леди!       Окончательно рассердившись на своё в пух и прах развороченное достоинство, Боннет принялся просто выкрикивать ключевые слова, чувствуя, как постепенно злость покидает его сквозь реплики.       — ...Опять нож! Ну почему столько ножей?! Господи, зачем сразу тыкать нож в лицо, я же безоружен... Лестница... — вдруг сердце вновь затрепетало привычной лёгкостью. Кажется, отпустило. — Ты.       Наконец, закончил он.       Всё это время Эдвард лишь молча наблюдал за явлением негодования Стида, осторожно касаясь витков бороды в тех местах, куда тот успел ткнуться щекой, а затем невозмутимо заметил:       — Прошу извинить моих слуг за то, что напугали тебя. Джим не доверяет даже остальным ребятам, а тебя увидел впервые. Пит... — Эдвард устало закрыл глаза, меж бровей пролегла угрюмая складка, за которую он ущипнул лоб пальцами, — Сколько раз я говорил ему не рубить рыбу в темноте?! А если он себе руку отчекрыжит нахрен, мне, чтоли, заращивать?! — он прокашлялся, взглядом извиняясь за секундный гнев, — Эти ребята нечасто принимают гостей. Как и я. Позволишь извиниться чашкой чая?       Недолго думая, но по прежнему дыша чуть тяжеловато, Стид кивнул, на губах проступила улыбка:       — Думаю, чай может исправить любое положение. Эдвард постарался улыбнуться в ответ, что явно вызвало у него некоторые затруднения. Он указал на небольшую беседку, маячившую в центре сада. Только сейчас Стид осознал, что каменная лестница привела его в сад! Под лунным сиянием, любезно очищенным ветром от туч, на розовых кустах сверкали последние капли сегодняшнего дождя. К стенам особняка, увенчанного башенкой, тянулись густые крепкие путы плюща, выкатившего широченные листья наружу и придающего фасаду романтично-готический окрас.       Клумбы полнились зарослями чёрных пионов, багровых маков и кроваво-алых хризантем, ещё не успевших пропитать холодный влажный воздух сладким ароматом. Стид заворожённо рассматривал богатства, чеканя неспешный шаг стуком каблука о каменную кладку тропинки. Эдвард терпеливо следовал за ним.       Достигнув беседки, шестью изящными колоннами переходящей в расписной купол, Боннет заметил небольшой кофейный столик, два стула, таких же, как и в комнате, где он очнулся, и фарфоровый сервиз с чашками для двоих. Заняв своё место, он подождал, пока Эдвард, отчего-то не глядя на него в упор, разольёт чай по чашкам. Тот неспешно опустился напротив Стида и прошептал:       — Что ты знаешь о вампирах?       — Вампирах? — удивился Стид, неспешно пробуя чай на язык. Горьковато-сладкий, раскрывающийся специями со сложным названием, которое Боннет, похоже, запамятовал. Эдварду подходит. Ну, наверное. — Отец в детстве рассказывал что-то, но всё, кажется, забылось. К чему такой вопрос?       "Неужели, ты опустился до того, что сам перед собой прикидываешься, что ничего не понимаешь?"       — Думаю, я начал не совсем с того. Ты хотел знать, почему ты здесь, — Эдвард заговорил до странного торопливо, будто боялся напугать Стида слишком красочным рассказом. — Так вот. Тебе придётся поверить в существование вампиров, потому что прямо сейчас на тебя ведётся охота. Глаза у стида резко округлились, чашка серебристо звякнула о блюдце в унисон ёкнувшему сердцу.       — Это не твоя вина, Стид. Ты лишь жертва обстоятельств, — продолжил Эдвард, серьёзно вылавливая его взгляд своим из омута мыслей, — Но факт остаётся фактом. Сейчас не лучшие времена, чтобы разгуливать одному. Путь в город перекрыт, здесь ты будешь в безопасности.       — Это такая шутка..? — истерически хохотнул Стид, сунув ладонь под скатерть, дабы не выдать дрожи, — Очень оригинально. Эдвард лишь тяжело вздохнул, повёл взглядом куда-то в сторону особняка, затем вновь вернул к Стиду.       — Можешь мне не верить, в конце концов, ты и сам поймёшь, что происходит. Когда будет уже поздно. Но я не хочу чтобы это произошло именно так, поэтому... Просто посмотри.       Он медленно оттянул кожу на губе, оголив часть приоткрытых челюстей. Там, где у людей обычно находились клыки, у него... Торчали они самые, но длиннее и острее нормы раза в два, а то и три. Стид инстинктивно вжался в спинку стула, и Эдвард тут же бросил:       — Я знаю, что ты веришь. Не нужно убеждать себя в обратном. В конце концов, ты ближе к нам намного больше, чем тебе кажется.       Боннет, совершенно выходя за рамки этикета, отхлебнул из чашки, дабы смочить пересохшее горло, откашлялся, и только потом выдавил:       — Я тоже вампир..?       — Нет! — рассмеялся Эдвард. Смех у него был невероятно приятным на слух, похожий на урчание кота. — Нет, но тебе стоит их опасаться. Всех, кроме меня, разумеется, — добавил он.       — Но... Почему? — недоверчиво поднял брови Стид.       — У меня свои причины, — отрезал Эдвард. Странно; вроде вопросы логически завершились ответами, но за спиной сложило пальцы крестиком ощущение, что вопросов стало только в разы больше.       В тёмных глазах Эдварда расплескался лунный блик.       — С этого дня, позволь мне уберечь тебя от Кровавой Мести.