Потерянный звук

Просыпаюсь от того, что кто-то трясёт меня за плечо. Рядом Смирнов, как будто вчера он и вовсе никуда не уходил. Спросонья думаю медленно, но этого хватает, чтобы оглядеться вокруг. В окне виднеется заправка, освещённая множеством фонарей. Вывески ярко горели, привлекая посетителей, а около колонок было довольно много машин, даже несмотря на то, что на улице глубокая ночь. — пойдём, у нас не так много времени. — конечно, мы бы ещё больше километраж выбрали. Ливингстон совсем никого не щадит. Тру глаза кулаками и пока выхожу из авто, замечаю лишь Джимбо, который читал, и айсикса, что видимо ушёл глубоко в свои мысли, облокотившись на окно. Остальные же все сидели где-то в забегаловке, по крайней мере, я так предполагаю. На улице свежо, настолько, что чувствуется как ветер пробирается под толстовку. Натягиваю рукава, останавливаясь рядом с минивэном, пока Артём стоял в проходе, не до конца спустившись. Он придерживается за крышу авто и одной рукой упирается в бок. Чуть ёжится, его футболка всё же слишком тонкая. — посторонись! — в чувства окончательно приводит крик Депо, что особо не думает о всех тех, кто решил отоспаться на парковке. Отскакиваю в сторону, когда шатен бежит на меня, держа в руках большую упаковку газировки. Чуть наклонившись назад от тяжести, Кулик быстро проскакивает мимо, а затем заходит в минивэн, заставляя Супериора вжаться в дверь авто. Тёма заставляет меня улыбнуться. И уже с приподнятым настроением иду в сторону магазинчика, чтобы взять что-то перекусить, чувствуя как живот сводит при мыслях о еде. Около входа стоит Лазин в лёгкой ветровке. Он курит и смотрит в телефон, поэтому меня и вовсе не замечает. Хочу уже пройти мимо, кинув быстрое приветствие, но замечаю странную деталь. Он в тапках. Белых одноразовых тапках из отеля. — ты решил сменить стиль? — гляжу на него с неким недоразумением, когда встречаюсь ровно с такой же эмоцией на его лицо. Киваю вниз, указываю на его ноги. Промолчать просто не могу. Совесть не позволяет. — мои кроссы промокли, — промокли. В мае. Когда асфальт полностью сухой и на дорогах не было не единой лужи. От его ответа ни жарко ни холодно. Даже не знаю какой вопрос подобрать к данной ситуации. — кстати, подойди-ка поближе, — он загадочно улыбается, оставляя сигарету между губ. Показывает жест рукой, намекая на то, что я всё ещё слишком далеко. Делаю шаг. Он быстро осматривается по сторонам и берётся за край куртки, осторожничая. Открывает правую часть ветровки и вижу, что во внутреннем кармане лежат ещё две пачки таких же тапок. — выбирай, только смотри не болтай много, сама понимаешь. — серьёзно? Дядя, сколько тебе лет? Я смеюсь, а он улыбается и, делая тяжку, забирает сигарету, устраивая ее между длинными пальцами. Метает взгляд в сторону кармана и дёргает рукой, возвращаясь к своему предложению. — возьму, пожалуй, эти, — забираю одну пачку тапок и всё-таки прохожу к стеклянным дверям магазина. — спасибо! — как я буду использовать данный подарок — не знаю, но всё же поворачиваюсь, чтобы поблагодарить, и замечаю как Макс приложил указательный палец к губам, как бы говоря о том, чтобы я молчала. Киваю, мол, поняла, делая максимально серьёзное выражение лица, и улыбаюсь во все тридцать два, еле успевая отойти в сторону, чтобы не врезаться в мужчину, который собирался выйти на улицу. Яркий свет. Белая плитка на полу, что мельтешила в глазах. Небольшая очередь на кассе и пару знакомых лиц. А именно Протеус, что уже успел юркнуть, пока я выбирала себе тапки, и Голубин, который отрезвлялся минералкой. С ним рядом стоял Ливингстон, что был чем-то недоволен. Он весьма активно жестикулировал руками, а на его лице отражалась неприязнь к своему собеседнику. Не слышу о чём они говорят, но Фараон тоже хмурый, глаза в пол, стоит кивает головой и лишь изредка обращается к Джонатану. Отвлекаюсь от слежки лишь тогда, когда девушка на кассе просит отдать товары для того, чтобы их пробить. Во время оплаты всё равно посматриваю в ту сторону, где менеджер безнадёжно разводит руками и направляется прямиком к выходу. В тот момент, когда Глеб отшвыривает мобильник на стол. Отхожу в сторону, останавливаясь около прилавка с газетой и не могу понять, что именно успело произойти, пока я была в отключке. Пытаюсь достать из кармана штанов телефон, но естественно, ничего не выходит. Переложить всё в одну руку, увы, не могу. Но когда блондин резко встаёт, отчего стул неприятно скрипит, приподнимаю голову, встречаясь с ним взглядом. Опять. Глаза у Голубина красные, на голове снова бардак, хотя наверное и в ней тоже, а на серой толстовки мелкие мокрые пятна, видимо умывался, стараясь прийти в себя. Кстати, опомнится не мешало бы и мне, потому что сейчас Глеб в считанные секунды оказался рядом, будто пройти к выходу можно только через меня. И вот мы уже соприкасаемся плечами. — не суй нос в чужие дела, — ушёл. Оставляя после себя запах дорогого парфюма и алкоголя, который, по-моему, даже перекрывал аромат духов. Чужие дела. Звучит довольно громко, учитывая тот факт, что здесь не может быть ничего чужого. Конечно, могу предположить, что всем просто нужно время для принятия факта, который подразумевает в себе, что мы не просто сборище артистов. Ливингстон сказал, что мы семья. С общими интересами и проблемами. Он сказал, что отвечать за действия одного должны все, ведь семья никогда не от кого не отказывается. Но я молчу, зная, что Глеб не предполагал слушать чьи-то нотации. Да он с ума сойдёт, если кто-то будет учить его жизни. Поджимаю губу, пытаясь осмыслить, стоит ли вообще что-то говорить, а затем вздрагиваю. Со спины подлетает Депо. — тебе денег не хватает? — очень смешно и остроумно. Но молчу, косо посматривая на парня. — денег всегда не хватает, поэтому, если не готов меня обеспечивать, то прошу больше не задавать этот вопрос, — Тёма смеётся, признавая поражение в этой своеобразной игре для задир. Он чуть приподнимает руки, знак того, что сдался, и берёт под локоть, когда уточняет, что мне здесь больше ничего не надо. На вопрос, почему я тут стояла, я не ответила, но быстро пересказала всё, что успело тут произойти, промолчав про реплику Глеба, считая, что это точно лишнее. — Джонатан в бешенстве, что произошло? — Кулик точно должен знать. Он всегда всё знает. Прямо как Многознал. Но Лазина рядом нет, поэтому на вопрос должен ответить шатен. — просто напился. Ты заснула, а этот фокусник достал из своей сумки бутылку рома, — подходим к минивэну. — сама понимаешь чем всё закончилось, — заходим в авто и усаживаемся по места, когда мои руки наконец могут отдохнуть. — он даже не поделился, кретин. — Депо наигранно вздыхает и стягивает с себя толстовку. Ситуация смешная, поэтому улыбка сама появляется на моём лице. Артём все ещё тараторит о том, что, считай, Фараон отметил за всех нас начало тура. И теперь уж точно нет повода волноваться. А сейчас Кулик подтвердил, что это очень похоже на Голубина. Никому ничего не сказал, сделал так как хотел и теперь разгребает то дерьмо, что являлось последствиями его действий. — пацаны, у кого фен есть? — довольно неожиданно раздаётся низкий голос Макса и хохот Депо, как будто он знал подробности. Поднимаю руку, чтобы Лазин сам подошёл, и меня тоже пробирает смех, когда бородатый парень в тапках и позе в виде буквы «Ф», чуть сгорбившись, стоит с недовольным лицом прямо напротив меня. — надо чемодан достать, я сама не справлюсь, — Макс кивает и подаёт руку, чтобы я встала с места. Пропускает меня вперёд и закатывая глаза, когда слышит с моей стороны тихие смешки. — может расскажешь что случилось? — кроссовки промокли. Это я знаю. А при каких обстоятельствах уже другой вопрос. Который меня сейчас правда интересовал. — Кола ёбанная пролилась, потому что Депо своим тридцать пятым размером сбил банку рядом со мной, — не выдерживаю, в открытую угорая над парнем и выражаю соболезнования, в которые был вложен весь мой запас сарказма. Как я поняла, бутылка стояла около самого парня, крышки на ней не было, потому что она была успешно проебана до этого. Лазин как всегда курил, а гиперактивный Кулик хотел попросить у Макса зажигалку. Так и получилось, что по неосторожности шатен столкнул бутылку, которая разлилась прямо на обувь Многознала. К тому же липкая газировка попала в сами кроссовки, отчего они уже не совсем годились для дальнейшей носки. Тёма, конечно же, извинился, даже забыл зачем пришёл, когда понял что натворил, но позже всё вылилось в шутку. Макс не обижался, а даже наоборот, успел посмеяться, что таким образом он «обмыл» свой первый тур. А сейчас Лазин хочет попробовать просушить обувь, которую он уже успел помыть в туалете на заправке, отчего кроссовки и вправду промокли от пятки до носка. И за те минут десять, которые у нас остались в запасе по плану, парень хотел усесться в том самом магазинчике за одним из столиков и попробовать чуть пошуметь феном. А вдруг поможет? — вы куда? — резкий вопрос, что заставляет внутри всё сжаться. Ливингстон. И он довольно зол. Отчего улыбка стирается не только с моего лица. Было ясно, что войти в наше положение Джонатан не сможет и уж тем более не пойдёт навстречу. В дороге мы должны провести еще ровно семь часов и желательно без остановок. Поэтому, даже после того, как ситуация была объяснена самим Многозналом, менеджер лишь сжимает челюсть, что кажется я слышу как у него скрипят зубы. — сейчас выезжаем. Либо возвращайтесь на места, либо пойдёте пешком. Вариантов не было. Развернулись. Уселись. Следом через весь минивэн прошёл блондин, про существования которого я и вовсе уже позабыла. Волосы закрывают лицо, взгляд мутный, а негатива в нём больше, чем во всех нас взятых. Тёма сказал, что его лучше вообще сейчас не трогать. И все с этим согласились. Сна не было ни в одном глазу. Посмотрела в окно, следя за проносящимися домами, подумала про клуб, в котором мы будем выступать и даже почитала какие-то недельные новости. Прошёл от силы час. А потом, чем мы только не занимались. Вот Депо кидает через весь автобус на первые ряды яблоко, которые попадает куда-то, после чего слышится шипящее «Ай, блять». Как оказалось, яблоко прилетело не совсем в руки. А в макушку Джимбо, которому хватило лишь посмотреть на самого Артёма, как тот сразу извинился. Но яблоко, будто теннисный мяч, летел уже в обратку Кулику, который сидел со старательным лицом, чтобы поймать фрукт. — о нет, прости меня, фруктовый бог, я не хотел тебя оскорбить, — писклявым голосом проговаривает Депо, откусывая большой кусок от яблока, которое он всё же поймал. В то время как следом за первым снарядом летит и второй, только уже в виде апельсина, что был значительно больше. Тут же, через минут десять, Приходов не зная толком цели, позаимствовал нам свой маркер, наверняка потом пожалев об этом. Решили мы значит поиздеваться над Фараоном, что тихо сопел на задних сидениях. Сначала скидывались кто пойдёт рисовать, потом выбирали что именно рисовать. Но пришли к выводу, что дизайн придумывает каждый сам, а то заранее продуманный рисунок приносил присутствующим не очень много радости. Сама возможность украсить Голубина выпала Смирнову, но он наотрез отказался. Подкрепив свой протест такими словами: «Это безответственный долбоёб, не хочу вообще даже пересекаться с ним». Звучало это весьма забавно, учитывая, что видеться с ним всё же придётся. Но слова Артёма были приняты всерьёз, ведь эта маленькая трещина в виде недовольства может перерасти в нечто большее, похожее на полное непонимание друг друга и прекращения тура. Этого никто не хотел, поэтому к Тёме больше не приставали. В итоге рисовать иду я. Как доброволец. У меня не было никакого повода ненавидеть Голубина, но я частично согласилась со словами Протеуса. Да и его постоянная самостоятельность в общих делах дико раздражала. Поэтому зажав в руках посильнее фломастер, я медленно подкрадывалась к Фараону, очень аккуратно склоняясь над его лицом. Голова его была повёрнута направо, поэтому долго думать над местом не пришлось, выбрала левую щеку. Блять и кажется тогда я нарушила единственное правило, которое обговаривалось между нами прежде. Никаких членов. Не сложно догадаться что именно я нарисовала, да? Всё это было заснято на видео. И я надеюсь, что его никогда никто не увидит. Отстраняюсь от Голубина и, повернувшись лицом к камере телефона Депо, показываю большой палец вверх, улыбаясь, как настоящий мастер, запечатлённый со своим творением. А позже, когда все грязные делишки были закончены, Никита поинтересовался зачем нам понадобился маркер и, по-моему, в тот момент, когда он увидел всё своими глазами, он единственный кто не смеялся, потому что фломастер оказался перманентным. Артём Депо кажется даже стал задыхаться от захлёстывающего его смеха. Откинувшись на спинку кресла он уже ничего перед собой не видел. Джимбо уткнулся лицом в большие ладони, но даже так было видно, как его плечи тряслись. Да что уж говорить, смешно было всем кроме меня, даже тот же самый Приходов пустил смешки. Не дай Бог сам Голубин узнает кто это сделал. Да он меня закопает в этом же Ярославле рядом с нашим отелем. А он же непременно узнает. И Кулик кажется прекратит смеяться лишь тогда, когда будет приносить на мою могилу ириски «Золотой ключик». Минута молчания. Уж не знаю было ли это в честь моей участи, что скоро должна была меня настигнуть, или просто все смогли успокоиться. — блять, Депо, у меня расклеились стельки! — раздаётся откуда-то спереди. Узнаю голос Лазина, который, кстати, отвлекает меня от насущной проблемы. Я даже начинаю разделять это безумно весёлое настроение с Артёмом. Кстати, идея полностью промыть кроссовки была Кулика. — я серьёзно, ты посмотри! — Максим встаёт, сам посмеиваясь, поворачивается к нам лицом и наклоняется из-за своего роста. Выпрямляет руки с потрёпанными кроссовками, из которых торчат стельки, что расслоились, и тяжело вздыхает. — сама судьба преподнесла тебе урок не терять крышки от бутылок. — эти слова были произнесены Депо в порыве смеха. Но успокоившись, Артём всё же посочувствовал Лазину. Хотя его слова будто пустой звук, ведь уже всё равно ничего не изменить. Затем затишье. Всем будто резко надоело веселиться. Я уже начала мониторить видосы на ютубе и не совсем следила за тем, что происходило во внешнем мире. Но не было ничего особенного, что могло бы привлечь чьё-либо внимание. На улице всего лишь пошёл дождь, что с характерным звуком стучал по окнам и крыше. Но видимо надо было дождаться именно этой нагнетающей погоды. Через наушники слышу возмущения Джонатана. Выглядываю, встречаюсь с обеспокоенным менеджером, что стоял около водительского сидения. Перевожу взгляд на Депо, но тот тоже пока что ничего не понимает, поэтому мы уже вместе сидим, навострив слух. — вы понимаете, что к семи вечера туда придут люди? Они заплатили деньги, часть которых, кстати, пошла и вам в карман. — Ливингстон нервничает, постукивая пальцем по телефону. Второй рукой он зарывается в волосы, устало прикрывая глаза. Видимо у нас появились весомые неприятности с администрацией клуба, в котором должно быть выступление. — что случилось? — Джимбо. Он тоже взволнован, да как и мы все тут. Давид хмурит брови и не сводит глаз с нашего менеджера. — все нормально, — не придаёт важности той ситуации, в которой он пытался разобраться. Но наверное, именно этим всем нравился Ливингстон, как руководитель. Он никогда не заставлял нас нервничать лишний раз. Сначала делал всё, что было в его силах, и только потом, когда был в отчаянии, просил нашей помощи. И мы могли накинуть какие-то решения проблемы. Ведь это была не его проблема, а наша. Это касалось каждого. Поэтому, если Джонатан не подпускал нас к тому недоразумению, которое успело произойти, значит у него всё ещё есть какие-то варианты. А значит пока что всё было хорошо. Пару часов Ливингстон провёл в напряжении, в то время как мы были даже не посвящены в происходящее. Оставалось лишь гадать, что именно произошло. И предлагая свои варианты, мы дошли до абсолютно абсурдных идей. Например, а вдруг проломилась сцена? И казалось бы, утопая во всех этих глупых вариантах, мы бы так и доехали. Слушая предположения каждого и каждый раз смеясь с этого. Но произошёл ещё один казус. Мы просто остановились. Отчего все переглянулись, уже знатно испугавшись. Ну все, кроме Голубина, потому что тот с членом на щеке всё ещё спал, пуская слюни, из-за чего на толстовке, там где плечо, образовалось мокрое пятно. Но сейчас про Глеба никто не вспоминает, в том числе и я, потому что обсуждение случившегося становится всё громче. Лазин с Джимбо даже подскочили со своих мест, видимо уже хотели выйти на улицу, чтобы во всём разобраться, но выглянув из-за сидения, вижу как мечется наш менеджер. — аккумулятор сел. — Ливингстон ставит сразу в известность и выбегает из минивэна, чтобы проверить свои догадки, спрыгивая с последней ступеньки. Минута. Две. А затем слышится глухой стук по металлу. Джонатан от злости со всей силы приложился ладонью об авто. Все выходим следом за Джимбо, что решил не отсиживаться, накидывая капюшоны, ведь дождь так и не прекратился. И в этот момент, по-моему, все прихватили с собой пачку сигарет. А если сейчас расписать эту ситуацию со всеми плюсами и минусами, то она окажется не самой приятной. У плюсам можно отнести тот факт, что мы успели кое как съехать к обочине, да и здесь красивый вид на какое-то поле. К тому же, можно устроить дополнительный перекур, Ливингстон же не хотел больше останавливаться, а тут на тебе, пожалуйста. Минусов всё же было больше. Как минимум, мы криво припарковались, да и стоим на аварийке, что как бы уже говорит о том, что произошло ЧП. Как максимум, с собой зажигалка есть только у Макса, к которому уже выстроилась очередь лентяев, я в их числе, что не хотели возвращаться в минивэн. Ещё и сел аккумулятор, из-за чего можем не успеть на концерт, если у нас вообще ещё есть площадка для выступления. Ситуация однозначно отстой. Напряжение с каждой секундой росло, сигарет в пачке становилось всё меньше, а красивый вид на поле совсем не успокаивал. Мимо проносились машины, напоминая о том, что мы тоже должны сейчас быть в пути, поэтому Джонатан и ходил по выученному маршруту, от бампера к ключу зажигания. — знатно мы с вами тур открыли. — проговаривает Приходов, делая, кажется, десяток затяжек в секунду. Он смотрит в пол, не поднимая глаз, и пинает мелкие камни, что скатывались со спуска в высокую траву. — как начали так и закончим. — подитоживает Депо. Никто из присутствующих не думает о том, что минивэн сможет завестись, даже если попросить прикурить. Аккумулятор в хлам и это явно нам не на руку. Никто из присутствующих даже не стал опровергать слова Кулика. Лишь Ливингстон кидал временами какие-то фразы, по типу, «не вешать нос!», «хватит киснуть!», «Ярославль ждёт!», и тому подобное. Но лично меня они не успокаивали. Хотя хотелось верить, что мы сможем взять себя в руки, ведь пока Джонатан ловит машину, что могла бы нам помочь, мы всё ещё ищем решение проблемы. Да, мы в полной заднице в каком-то населённом пункте, где текла своя размеренная жизнь, и да, мы ничтожно малы по сравнению с той дорогой, которую нам надо было преодолеть. Но если уж так, то мы маленькие гиганты, что никогда не опускали руки раньше времени, как это делает Ливингстон. Даже сейчас, когда в этом большом мире мы застряли прямо посередине этих больших городов. Каждый из нас готов дойти до большого Ярославля пешком, чтобы потом провести свой маленький концерт.