Чайник, милый чайник

      — Ну архонты… — раздосадовано стонет Чун Юнь, недовольно потирая лицо ладонями. Син Цю тут же отрывается от романа, который читал, напряжённо закусив большой палец, и обеспокоенно сводит брови:       — Чего такое, Юнь?       Они сидят на четвёртом острове, в отдалении, за кузницей, привалившись спинами к какому-то сарайчику, который на пару с раскидистыми деревьями успешно скрывает их от всего остального мира. Син Цю читает и время от времени широко зевает, бурча под нос про то, что вставать в такую рань — издевательство над людьми. Чун Юнь медитирует. Хотя, пожалуй, медитирует — громко сказано. Они здесь уже минут тридцать, а он лишь всё как-то непонятно ёрзает, пересаживается то туда, то обратно, и, кажется, всё никак не может настроиться на нужную волну.       — Не могу сосредоточиться, — вздыхает Чун Юнь, под участливым взглядом янтарных глаз.       — Почему? — спрашивает Син Цю.       Чун Юню не слишком хочется беспокоить друга хаосом, что творится в его голове, но тот уже прикрывает свою книжку, даже не оставив палец между страницами — всецело отдаёт ему внимание. Чун Юнь снова вздыхает и всё же рассказывает ему в чём дело. Мол, такое порой бывает, но он всё никак не научится с этим справляться — потому что когда у него систематически не получается успокоить свой разум, дурацкая энергия Ян начинает разжигать в нём недовольство. И чем больше он раздражается, тем сложнее ему снова успокоиться. А так как подавляют эту энергию именно медитации, он попадает в замкнутый круг, где попытки решения проблемы лишь её усугубляют.       — Тебя что-то беспокоит? — спрашивает Син Цю, внимательно его выслушав.       — Нет, — качает головой Чун Юнь. — Просто.       В том и дело, что нет. Если бы за этим стояло какое-то реальное беспокойство, Чун Юнь бы уже давно что-то предпринял. А как бороться с тем, чего нельзя ни увидеть, ни услышать, ни почувствовать? Интересный вопрос, учитывая, что он экзорцист. Он конечно, может предположить, что возможно, место не то или обстановка неверная. Возможно, ему сложно сосредоточиться, потому что он не один. Но разве может он сказать Син Цю, который несмотря на широкие зевки пришёл сюда вместе с ним, что он ему потенциально мешается. Да и кроме того, идеальных условий не бывает — в том и суть тренировок, чтобы научиться приспосабливаться к любым условиям, разве нет?       — Тогда, может, ну их, эти медитации, раз они тебя только распаляют? — предлагает Син Цю. — Просто посиди со мной, на облака посмотри.       — Тётушка Шэнь Хэ говорит, что такие препятствия тоже часть тренировки. Когда всё получается — это не тренировка.       — А когда ты злишься и вообще ничего не получается, это разве тренировка? Во всём нужен бал-ланс, — многозначительно хмыкает он и легонько стукает его пальцем по носу.       Чун Юнь почти даже не смущается. Привык уже. Это по первости их знакомства, он не знал куда себя деть, когда тот вдруг тискал его за щёки или лез обниматься. Потом понял, что у Син Цю просто такая манера общения. Конечно, не то чтобы тот к каждому встречному лез со своей тактильностью. И не то чтобы Чун Юнь совсем перестал смущаться подобных мелочей. Но дискомфорта они ему явно не доставляют — даже приятны, пожалуй.       — Знаешь что, — задумчиво щурясь, тянет Син Цю. — Есть у меня одна идейка. Иди-ка сюда, — он протягивает к Чун Юню руки и тянет к себе, разворачивая — заваливает на спину.       — Что ты?.. — растерянно спрашивает Чун Юнь.       — Ложись, ложись, — бормочет Син Цю, отклоняя его всё дальше.       Чун Юнь всё так же ничего не понимает, но слушается. Окончательно заваливается на траву — и его затылок ложится ровно на колени Син Цю. Он удивлённо хмыкает и поднимает глаза, чтобы встретиться с тёплым взглядом друга.       — Я, конечно, про медитации знаю не так много, как ты, — улыбается тот, окончательно откладывая свою книгу, и чуть ёрзает, чтобы сесть поудобнее, — но тоже кое-что читал. Помнится, там нужна максимально удобная поза, в которой можно полностью расслабиться. Так?       — Так, — кивает Чун Юнь. — Только лёжа велик риск уснуть.       — Ну, с твоим недосыпом ничего страшного, если и уснёшь, — усмехается Син Цю. — Всё лучше, чем сидеть мучаться… Но я тебя уложил не просто потому что лежать на чьих-то коленях всегда удобнее чем облокачиваться на сарай, — он лукаво подмигивает, и Чун Юнь всё же чуть смущается, отводя взгляд. — У матушки часто бывают мигрени, — тем не менее вполне непринуждённо продолжает Син Цю. — И я иногда массирую ей голову. Она говорит, её ничего так не расслабляет. Вдруг и тебе поможет, — хмыкает он. И уже почти запускает пальцы в его волосы, но вдруг останавливается и на всякий случай уточняет: — Ты ведь не против?       Чун Юнь чуть мотает головой, снова глядя на него снизу вверх. Син Цю на это довольно щурится и улыбается ещё теплее.       — Тогда закрывай глаза, — говорит он.       Чун Юнь послушно смыкает веки и полностью откидывается на его колени, стараясь расположиться поудобнее. Он слышит мелодичный хмык, а затем всё же чувствует в своих волосах тонкие пальцы. Сперва они легонько поглаживают и перебирают пряди, а затем начинают аккуратно массировать кожу головы. От них исходит приятная прохлада, но не такая как у крио — спокойней, не такая кусачая, живящая, и текучая будто вода. Чун Юнь мягко выдыхает, постепенно погружаясь в приятные ощущения и сам не замечает, как расслабляется. Мысли наконец перестают роиться жужащим хаосом — будто поддаются течению чужой энергетической реки, встраиваются в её поток, упорядочиваются, затихают. Он окончательно опускает напряжённые плечи, сосредотачивается на дыхании и наконец спокойно приступает к медитации. Голова постепенно проясняется, мысли уходят, окружающий мир отходит на второй, третий, четвёртый план, течение времени исчезает. Чун Юнь остаётся лишь наедине со своим собственным дыханием. И непокорная энергия Ян наконец усмиряется.       Сколько в итоге проходит времени неизвестно, но вырывают его из этого состояния вновь те же самые тонкие пальцы — невесомым, капельку щекочущим поглаживанием по носу, а затем по щеке. Чун Юнь спокойно открывает глаза и моргает пару раз. Сталкивается с тёплым взглядом янтарных глаз. Хоть он и не знает сколько времени прошло, но вероятно достаточно, раз друг решил его потревожить.       — Я дочитал, — с мягкой улыбкой поясняет Син Цю, подтверждая его предположение и убирая руку от его лица. — А ты всё же задремал?       Чун Юнь качает головой, тоже ощущая невольную улыбку на губах:       — Нет, смог помедитировать. И весьма продуктивно. Спасибо, Син Цю, — мягко говорит он. Тот ярко улыбается в ответ:       — Рад помочь, мне не сложно.       Чун Юнь глядит на него внимательно. Как ему только в голову пришло, что друг ему мешает. Конечно, он порой бывает шумным и некоторые его шутки вгоняют в краску и выбивают из равновесия. Но сейчас… Наоборот, Чун Юнь пожалуй ни разу не испытывал такой лёгкости после медитации.       — Твоя матушка была права, — легко говорит он. Син Цю чуть удивляется, а затем щурится лукаво:       — Выходит, у меня волшебные пальцы, господин экзорцист? — с искринкой во взгляде хихикает он. Чун Юнь кивает. Правда ведь чудеса почти. А Син Цю отчего-то вдруг смущается, закрывая ладонью ещё один насмешливый фырк. Волшебные пальцы небрежно взмахивают над лицом Чун Юня: — Ой ну тебя, — наигранно возмущённо бурчит Син Цю, отводя взгляд.       И Чун Юнь чувствует странное тепло в груди. Не жаркое, не такое которое угрожает его душевному равновесию, а мягкое и ласковое, которому будто бы самое место там, в его груди. Кажется, оно возникает уже не первый раз, и кажется, исключительно в присутствии Син Цю. А тот, снова опускает на него всё ещё лучистый и лукавый, но спокойный взгляд и чуть ерошит непослушные голубые пряди:       — Ну что, пойдём обратно в дом? — спрашивает он. — Или хочешь ещё помедитировать?       Чун Юнь качает головой и поднимает взгляд в небо:       — Нет, медитация пока, пожалуй, окончена. Но… в дом я тоже не хочу, — задумчиво провожая взглядом плывущие по лазурной синеве облака заключает он. А потом снова глядит на Син Цю: — Давай и правда просто посидим еще, вот так. Мне нравится. Син Цю глядит на него пару секунд с тёплой улыбкой и ласковым прищуром, а затем охотно соглашается:       — Давай, — кивает он. — Безмятежное утро под сенью деревьев, вдали от суеты бренного мира, — довольно выдыхает он, тоже поднимая взгляд в небо, продолжая невесомо перебирать пряди Чун Юня. — Только ты, я, ветер, облака и… — он чуть оборачивается через плечо и уже другим, чуть менее воодушевлённым, тоном заканчивает: — два сарая. Эх, надо было всё же на третьем острове остаться, — почти раздосадованно морщит нос он. — Там и кустарники цветут, и всякие постройки атмосферу не портят.       — Так пойдём пересядем? — легко предлагает Чун Юнь, чуть приподнимаясь на локте. — И ещё давай я сбегаю тебе за новой книжкой? Чтобы не было скучно сидеть…       Син Цю оборачивается на него, сияя яркой улыбкой. Довольно щурится и вдыхает, чтобы что-то ответить, но тут с соседнего острова раздаётся громкое, звонкое и малость обеспокоенное:       — Ребята, вы где-то здесь?!       Син Цю сводит брови на переносице, а Чун Юнь тут же садится, окончательно поднимаясь с его колен. Оба рефлекторно оборачиваются на звук, хотя с их точки видно разве что самый край подвесного моста. Впрочем, видеть зовущего им всё равно не обязательно: голос Беннета им уже достаточно знаком, а догадаться, в чьей компании он ищет их по зарослям цветущих кустарников, не так уж и сложно.       — Что ж, безмятежному утру пришёл конец… — малость недовольно вздыхает Син Цю. Но затем всё равно складывает руки рупором и кричит неожиданным-но-ожидаемым мондштадским товарищам: — Мы на четвёртом острове!       — Хорошо! — тут же отзывается в миг повеселевший голос Беннета. И, будто спохватившись, добавляет: — Доброе утро!       — Доброе, доброе, — бурчит себе под нос Син Цю, переглядываясь с понимающе улыбнувшись на это Чун Юнем.       Экзорцист встаёт на ноги первым и протягивает ему руку, помогая подняться с травы. Они немного отряхиваются, слушая нарастающий грохот досок подвесного моста, по которому к ним бегут мондштадские ребята, а затем выходят из-за сарая им навстречу. Син Цю останавливается в небольшом просвете между густо засаженными деревьями и машет уже ступившим на остров мальчишкам, чтобы те поняли, куда бежать дальше. Беннет замечает его первым и, просияв, тоже поднимает было руку, чтобы помахать в ответ — но вдруг спотыкается. На ровном месте, конечно же. Син Цю уже собирается закатить глаза на его очередную аварию, но к его удивлению это пиро-несчастье всё же не пашет носом землю — потому что его мгновенно подхватывает идущий за ним шаг в шаг Рейзор, причём с меланхоличностью, которой позавидовали бы даже Альбедо с Кадзухой: не удивляется, не притормаживает, а практически машинально дёргает друга вверх за рубашку, возвращая его обратно на ноги, и продолжает идти вперёд, даже бровью не ведя. Разве что мимолётно похлопывает Беннета по плечу, будто подбадривая. Впрочем, Беннет и сам теряется не более чем на долю секунды и, едва снова ощутив твёрдую почву под подошвами, продолжает путь также, как ни в чём не бывало, и даже не забывает ответно помахать ребятам, как и собирался до спотыкания. Син Цю изгибает бровь.       — Доброе утро, ребята, — вежливо здоровается он, когда те подходят ближе. Чун Юнь кивает небольшой поклон.       — Доброе! — как всегда с энтузиазмом отзывается Беннет, будто до этого не здоровался, и Рейзор тоже однократно кивает в поддержку, обнажая клыки в улыбке.       И на этом беседа как-то схлопывается. Всё же они не то чтобы так уж много общались на данный момент. Разве что перекинулись парой фраз в общих кризисных ситуациях и вон, вчера утром, вместе книжку читали — но это всё же немного иные контексты, чем сейчас. Поэтому постояв десяток секунд в неловкой тишине, Син Цю расценивает, что раз Беннет молчит, то от остальных инициативы и подавно не дождёшься, и, неловко прочистив горло, интересуется:       — Вы нас по какому-то делу искали?       Он задумчиво оглядывает ребят с ног до головы. Те, судя по всему, проснулись не более пяти минут назад: Беннет всё ещё слегка помят со сна, а волосы Рейзора собраны в косу, которую Ёимия заплела ему вчера на ночь за компанию с Кли. Очевидно, что они не просто так сразу же примчались сюда. Но Беннет в ответ машет руками:       — Нет-нет, ничего такого, — но затем запинается, секунду соображает и исправляется: — То есть, по делу… Но нет. Не совсем…       Син Цю изгибает бровь ещё выразительней. Беннет вздыхает:       — В общем, мы просто проснулись, от того что Итэр звал Альбедо к себе в ванную, — поясняет он. — У него там что-то прорвало… или сорвало?.. — будто пытаясь вспомнить, щурится он. Затем встряхивает головой и малость неловко почёсывает затылок: — Простите, я не разбирался. Понял только, что вообще-то в подпространстве, созданном адептами, подобные поломки практически невозможны. Так что пока Альбедо с Кадзухой помогали ему затыкать там протечку, мы решили поскорей найти вас… от греха подальше, — разводит руками он, смеряя Чун Юня виноватым взглядом и дальнейших пояснений уже не требуется.       — Понятно, — поджимает губы Син Цю. — Выходит, нам следует вернуться с вами в дом? — уточняет он.       Беннет с Рейзором синхронно мотают головой.       — Нет, мне скорее наоборот, лучше держаться подальше от дома, пока ребята там всё не починят, — тоскливо морщится Беннет. — И просто находиться рядом с Чун Юнем, — он посылает экзорцисту ещё один виноватый взгляд.       Тот понимающе хмурит брови, а затем кивает и бросает вопросительный взгляд на Син Цю.       — Что ж, ладно, — без особого энтузиазма, но соглашается тот. — Стало быть посидим тут вместе до завтрака, — может ему и не слишком по душе такой расклад, но всё же здравый смысл никто не отменял.       Беннет и Рейзор переглядываются, а затем синхронно кивают с благодарными улыбками. И снова повисает пауза. Син Цю вздыхает, усиленно сдерживая недовольство.       Допустим, он смирился с тем, что им теперь суждено большую часть времени торчать вчетвером — точнее, Беннету и Чун Юню торчать вдвоём, но Син Цю только через собственный хладный труп их наедине оставит, да и волчонок кажется почти приклеен к Беннету, так что всё же вчетвером — но ему крайне не хочется, чтобы это вынужденное соседство превращалось в стояние над душой друг у друга. Ну неужели так сложно поддержать беседу? Пришли тут, развлекай их, темы для разговора придумывай. И с Чун Юнем на коленях уже больше не посидишь. Син Цю ловит себя на мысли, что вообще-то никто не мешает ему так сидеть, надо лишь сказать ребятам, чтобы тоже устраивались где-то неподалёку и не шумели, но… Но сидеть так в присутствии посторонних это всё же немного не то. Почему — Син Цю даже для себя сформулировать не пытается. Не то и всё тут!       — А вы… читаете? Как вчера? — тоже малость неловко прочистив горло, наконец подаёт голос Беннет, видимо догадавшись, что невежливо оставлять всю инициативу разговора на Син Цю.       — Не совсем, — облегчённо отзывается тот. — Я читал, но не вслух. Юнь медитировал.       — Медитировал? Опять? — удивляется Беннет, перевод взгляд на экзорциста. Тот кивает. — Ты же вчера вечером медитировал. И в обед. И на всех привалах, если так подумать… — задумчиво поднимает глаза к небу он.       — Я использую любую возможность, — спокойно поясняет экзорцист. — Медитации — важнейшая часть моих тренировок. Основа всего.       — Ого, это получается, ты буквально каждую свободную секунду тренируешься? — ахает Беннет. Чун Юнь пожимает плечами, мол, получается. — Как это круто! — искренне восхищается он и Чун Юнь слегка смущается. Син Цю, глядя на это, дуется, как иглобрюх, и складывает руки на груди.       — Вот и берите пример, — наставительно хмыкает он, подходя на шаг ближе к Чун Юню, хотя они вроде и так стояли довольно близко, и смеряя мондштадцев нравоучительным взглядом. — Чем праздно шататься, лучше бы тоже занялись тренировками.       — А Син Цю тренируется? — заинтересованно склоняет голову на бок Рейзор. Без поддёвки, но Син Цю всё равно тушуется и неловко прочищает горло, пойманный на том, что сам своему же совету не следует. Но затем живо берёт себя в руки, снова вздёргивает подбородок и одаривает его мягкой снисходительной улыбкой:       — Мне не обязательно так часто тренироваться. Я, знаете ли, в одиночку целую школу боевых искусств с колен поднял, так что… могу себе позволить отдавать приоритет чтению, — небрежно ведёт плечом он.       — Ого, серьёзно?! — ещё восхищённей ахает Беннет. И Син Цю даже малость теряется он такого энтузиазма. А Беннет сияет только радостней: — Син Цю, это очень здорово! Расскажи!       — Да там… почти нечего рассказывать… — едва ли не впервые в жизни смутившись от настолько обезоруживающего внимания к собственной персоне, бормочет Син Цю.       — Отчего же, — вдруг качает головой Чун Юнь, зарабатывая от друга удивлённый взгляд. — У нас в Ли Юэ есть древняя и уважаемая школа боевых искусств, наследие адепта. Но за века, она совсем пришла в упадок. И никто не мог с этим ничего поделать, пока к ней не присоединился Син Цю, — поясняет он восторженно хлопающим глазами мондштадцам, и щёки Син Цю чуть подёргиваются румянцем. А экзорцист спокойно продолжает: — Он всего за несколько лет не только обучился всему, но и нашёл корень их проблем и предложил новый взгляд на их философию боя. Он очень талантливый мечник. Глава школы даже как-то сказал, что это не Син Цю нужна их школа, а их школе нужен Син Цю, — бесстрастно, почти небрежно, цитирует он, отчего слова невероятным образом звучат даже более величественно, чем если бы он декламировал их с придыханием. Син Цю невольно пунцовеет.       — Ох, наставник просто любит пафосные речи, — сконфуженно бормочет он.       — С каких пор ты скромничаешь? — с искренним недоумением заглядывает ему в глаза Чун Юнь. И Син Цю смущается ещё сильнее.       — Ничего я не скромничаю… — малоубедительно возмущается в ответ тот. — А Чун Юнь зато мощнейшую энергию солнца подавляет на повседневной основе! — он резко оборачивается к малость недоумевающим мондштадцам, и тычет пальцем на Чун Юня, живо переводя стрелки.       Экзорцист удивлённо замолкает. А затем растерянно пихает друга под локоть, мол, это тут причём? Тот косится на него и лишь неопределённо разводит руками, мол, к слову пришлось, не ставь под сомнение мою логику. А Беннет с Рейзором уже во всю разглядывают медленно поднимающееся над горизонтом светило.       — Энергию… солнца? — переспрашивает волчонок.       — Не самого солнца, — тут же смущённо машет рукой экзорцист. — Она просто так называется. Помните, я в ресторане рассказывал? Это она твою неудачу глушит, Беннет, — он делает жест в сторону мальчишки и тот снова оборачивается к нему, округлив губы в озарённое «о», пока Рейзор задумчиво хмурит брови, видимо пытаясь припомнить, что там было в ресторане, кроме еды. — Но бед от неё не меньше, чем пользы. Я с ней родился и она… очень мешает мне жить, — вздыхает он. Рейзор, Беннет и даже Син Цю невольно сводят брови сочувственным домиком. — Когда она выходит из-под контроля, я становлюсь сам не свой.       — На столы в кафе забирается, талисманы людям на лбы клеит, подруг по комнате веником гоняет, — сердобольно, но с едва заметной ухмылкой на губах, поддакивает Син Цю.       — Стыд и срам, — Чун Юнь обречённо потирает лицо ладонью в смущении. — И чтобы подобного не происходило, я не ем острого, не греюсь на солнце, не пью горячего и вот, медитирую, чтобы научиться контролю над своими эмоциями.       — Ох, тяжело наверное, — в искреннем сочувствие поджимает губы Беннет. Рейзор так же понимающе кивает в поддержку.       — Непросто, — соглашается Чун Юнь, — но я уже привык. Это ещё хорошо, что меня архонты благословили Крио. Я боялся, что мне в один прекрасный момент даруют пиро Глаз Бога и тогда вообще пиши пропало…       — Пиро это здорово, — ободряюще улыбнувшись, мотает головой Беннет. Чун Юнь мягко улыбается ему в ответ.       — О, пиро это замечательно, — соглашается он, и Син Цю вдруг щурится как-то недовольно. — Но не для моей ситуации, — продолжает экзорцист, не замечая косого взгляда друга. — Мне противопоказано быть в окружении пламени. А с крио я наоборот, могу остудить себя собственным взрывом стихии.       — А какой у Чун Юня взрыв стихии? — заинтересованно вскидывает голову волчонок, заслышав любопытную тему. Чун Юнь охотно поясняет:       — Я посылаю крио в землю, и там на время создаётся круг небольшого радиуса, в котором я могу поддерживать холод, — бесстрастно описывает он свои способности, видимо не считая их чем-то впечатляющим. А Беннет с Рейзором вдруг удивлённо распахивают глаза и восторженно переглядываются, разве что не подпрыгивая. — Что?.. — малость сбито столку бормочет Чун Юнь, удивлённый такой реакцией.       — Беннет тоже! — радостно ничего не поясняет волчонок.       — У меня такой же элементальный взрыв! — радостно сияет Беннет. И Син Цю уже не только недовольно щурится, но крайне недовольно поджимает губы. — Тоже круг, на земле, только пиро. Покажешь свой? — с энтузиазмом спрашивает он, и Рейзор рядом капельку подпрыгивает в нетерпении.       Чун Юнь пару раз хлопает ресницами, переводя взгляд с одного на другого, а затем пожимает плечами, мол, почему бы и нет. Отходит на несколько шагов ото всех и поднимает два пальца над своей головой:       — Что ж, глядите.       Отточенными движениями он чертит в воздухе несколько ледяных амулетов, закручивает их, а затем одним резким взмахом направляет в землю перед собой. Те объединяются на лету и в землю врезается уже ледяной клинок, от которого по траве во все стороны разбегаются ледяные жилки, действительно создавая морозный круг приличного радиуса.       — Ух ты! — восторженно выдыхает Беннет, переглядываясь с таким же сияющим Рейзором. — И правда почти один в один как у меня! — говорит он, и волчонок радостно кивает. — А можно мы в него зайдём? — спрашивает Беннет, уже снова обращаясь к Чун Юню. Тот как раз выходит из круга под недовольное ворчание Син Цю о взрывы у них одинаковые, вы поглядите, бебебе.       — Конечно, — кивает экзорцист, снова вставая рядом со своим дующимся товарищем, — если я не собираюсь вас атаковать, то внутри просто прохладно, — чуть прикрывает глаза он и делает приглашающий жест.       Беннет и Рейзор тут же дружно направляются в круг, но уже через пару шагов Рейзор ёжится и отступает назад — прохладно оказывается очень растяжимым понятием. А вот Беннет, согреваемый своим пиро, спокойно проходит в самый центр, продолжая заинтересованно оглядываться:       — Невероятно, как они похожи! Даже радиус почти один в один. Надо же… О, а что будет если их наложить? — восторженно выдыхает он.       И прежде чем кто-либо успевает его остановить, разворачивает открытую ладонь тыльной стороной к земле и с размаху ударяет по ней кулаком. Сквозь ту проходит, будто насквозь, заряд пиро-энергии, ударяет в землю и шипящей волной расходится по траве, практически полностью покрывая ледяной круг Чун Юня и поднимая вокруг столбы пара.       — Вода, Беннет, — тяжко вздыхает Син Цю, глядя на внезапно подмокшего блондина, ошарашено хлопающего глазами. — Огонь и лёд дают воду. Ну и в последствии пар.       Беннет малость неловко смеётся, отряхивая себя от капель воды и ероша свои влажные волосы.       — Да уж, стоило догадаться, — смущённо стучит он себя по макушке, усмехаясь. А потом вдруг спохватывается и взволнованно ищет взглядом волчонка: — Рейзор, я тебя не задел?       Тот совершенно спокойно и отрицательно мотает головой:       — Рейзор сразу вышел. Холодно.       Беннет облегчённо выдыхает. Потом снова оглядывает себя и ситуацию, легонько пинает пучок травы, стряхивая с него росу, и оптимистично упирает руки в боки:       — Что ж, я намок, зато было интересно, — говорит он, и выходит обратно к ребятам на сухую траву. Син Цю в который раз за утро скептически изгибает бровь       — Может, сходить за полотенцем? — вкрадчиво интересуется он, глядя как Беннет отряхивает ботинки.       — Не, я же пиро, — беззаботно отмахивается тот, и Резйор тут же делает шаг в сторону.       Не зря, потому что через секунду Беннет вспыхивает жаром, мгновенно накаляя воздух вокруг — очевидно, чтобы высушить себя и одежду. Син Цю машинально прячет Чун Юня себе за спину, будто это может как-то помочь с температурными перепадами. Но, благо Беннет всё же стоит достаточно далеко, чтобы его сушка не навредила душевному покою некоторых экзорцистов. Если она кому и вредит, то исключительно самому Беннету — потому что то ли зазевавшись, то ли ещё по какой не настолько уж и неведомой причине, он передерживает накал чуть дольше необходимого, и в итоге не только высушивает всю одежду и траву вокруг, но и случайно поджигает себе штанину. Ойкнув, он принимается было сбивать пламя хлопками, но к нему, закатив глаза, шагает Син Цю, перехватывает его запястье и тушит всё одним движением, просто проведя по пылающим шортам ладонью.       — Беннет, ну неужели нельзя осторожнее, — едва не цокает он. Тот лишь ошарашенно хлопает на него глазами, видимо не сообразив, как тот настолько легко справился с пламенем. — Гидро, — со вздохом напоминает Син Цю и показально брызгает пару капель со своих пальцев ему на нос. И Беннет тянет озарённое ааааа, наконец отмирая. — Только ради архонтов, не суши больше, — кивает он на слегка промокшую, подгорелую ткань шорт, — пусть лучше само высохнет. Беннет сконфуженно усмехается и вытирает нос тыльной стороной ладони:       — Ладно. Спасибо. Извините.       — Да что уж там, — обречённо вздыхает Син Цю, смеряя его не слишком довольным взглядом. И отчего-то косится на Чун Юня.       — О, а кстати, Син Цю, — за секунду стряхнув с себя все печали и невзгоды, вновь оживляется Беннет, опуская взгляд на свою подмокшую штанину. — А какой у тебя взрыв стихии?       Син Цю сперва удивляется, но затем тут же щурится лукаво и капельку угрожающе:       — О, у меня — водяные кинжалы, — довольно выдыхает он. Затем делает изящное па руками и, на его ладони будто соткавшись из капель воды действительно начинают крутиться острые, элегантные лезвия. — Знаешь, такими в теории можно проткнуть насквозь сердце врага, — выразительно глядя Беннету в глаза, он тычет пальцем свободной руки ему в грудь, — и при этом никто не найдёт орудие убийства.       Он ухмыляется, а затем поворачивает голову влево и одним ловким движением запястья резко направляет все лезвия в одно дерево. Четыре пары глаз следят, как те впиваются в древесину — легко и глубоко, будто жала пчел в нежную кожу — а затем по щелчку Син Цю рассыпаются каплями, действительно не оставляя после себя ничего, кроме небольшой влаги и четырёх очень выразительных отметин на коре. Син Цю снова поворачивается к Беннету и, встретившись с ним взглядом, улыбается так, что Бен невольно нервно сглатывает.       — Рейзор понял! — глядя на это однократно хлопает в ладоши волчонок, подскакивая к ним. Все оборачиваются на него. — Син Цю — вода, — говорит он и повторяет руками его изящный взмах перед взрывом стихии. — Слова Син Цю, — на этот раз он взмахивает рукой так, будто втыкает во что-то нож, — кинжалы.       — Семеро всемогущие, — искренне впечатлённо поджимает губы тот. — А за твоей грамматически обделённой натурой, оказывается гибнет поэт, — выдыхает он. Рейзор довольно улыбается и Син Цю возвращает ему такую же искреннюю улыбку: — А у тебя какой взрыв стихии, Рейзор? — интересуется он.       — Волк, — тут же довольно отзывается тот.       — Вот бы никогда не догадался, — с ноткой сарказма настолько тонкой, говорит он, что почти кажется что он говорит серьёзно. Беннет искренне смеётся, и Син Цю скосившись на него тоже невольно усмехается. — А если поподробнее? — с улыбкой спрашивает он у Рейзора.       Тот пару секунд задумчиво хмурит брови, а затем распахнув руки констатирует:       — Большой волк.       Син Цю поджимает губы в ещё более саркастичном, да что ты говоришь, надо же. Но Рейзор уже мотает головой:       — Рейзор покажет!       — Таааак, — тут же тянет Беннет, выходя чуть вперёд, чтобы спрятать Син Цю и Чун Юня себе за спину. — Тогда давайте отойдём шажочков на пять, — говорит он, пятясь и оттесняя их следом за собой, — а лучше на десять.       И пока ребята пятятся по поляне под не слишком довольное ворчание Син Цю, Рейзор и сам отходит на пару шагов назад. Оглядывается, чтобы убедиться, что ему хватит размаха, затем расставляет ноги пошире для устойчивости. Поднимает руки к груди, напрягая пальцы словно когти — и переглядывается с Беннетом. Тот ещё разок оглядывает подопечных за своей спиной, на всякий случай цепляется рукой за рукав Чун Юня и, наконец, кивает волчонку. Тот радостно кивает в ответ, чуть склоняется вперёд, концентрируя силу где-то у груди — а затем резко вскидывает голову вверх, отклоняясь назад и разводя руки в стороны. Из его груди с рычанием и треском электричества вырывается внушительных размеров волк с человеческим торсом и, испустив протяжный вой, повисает грозным присутствием над его плечами.       Син Цю и Чун Юнь ошарашенно замирают от его появления. Хлопают глазами, глядя как юркие и трескучие разряды электричества расходятся по шерсти и когтям могучего воплощения стихии, и кажется даже задерживают дыхание.       — Вот, — довольно говорит волчонок. И Син Цю наконец отмирает:       — РЕЙЗОР ЭТО ПРОСТО НЕВЕРОЯТНО! — выдыхает он и чуть ли не бегом бросается к нему. — Восхитительно! Исключительно! Умопомрачительно! Очень, очень круто! — с самым искренним из всех возможных восторгов выпаливает он, останавливаясь прямо перед сияющим от таких похвал волчонком. — Юнь, иди сюда, живей, — не глядя машет он экзорцисту, а сам заинтересованно задирает нос, чтобы посмотреть на волка поближе.       Пока Чун Юнь действительно подходит поближе, грозный зверь тоже склоняет свою электрическую морду, будто разглядывая Син Цю в ответ, а затем приветственно машет ему когтистой лапой. Син Цю удивлённо ахает и радостно машет ему в ответ.       — Он обладает собственным сознанием?! — ещё более восторженно переспрашивает у волчонка он. Тот довольно кивает.       — Дух предков, — в силу своих лингвистических возможностей поясняет он.       Син Цю, хмыкает так, будто всё понял, и всё ещё не сводит сверкающего взгляда от так восхитившего его взрыва стихии. А затем тянет руку вверх.       — Син Цю, стой-стой-стой, — тут же охает Бен, бросаясь к нему и скорее перехватывая его руку. — Не трогай, тебя током ударит.       — Не собирался я его трогать, — закатывает глаза Син Цю, недовольно отбирая у него свою руку.       — Да ничего страшного, если собирался, — заверяет его Беннет. — Я тоже поначалу руки тянул. Меня целых пять раз ударило, прежде чем я запомнил что не надо. Точнее, технически только четыре, потому что один раз Рейзор просто на меня случайно упал — но это скорее всего из-за моей неудачи, так что выходит, тут тоже всё равно я вин…       — Дадада, Беннет, очень интересно, — отмахивается от него Син Цю и снова обращается к волчонку: — Рейзор, у тебя просто изумительный взрыв стихии!       Он отходит на пару шагов назад, и снова глядит на волка. Идёт сперва в одну сторону, потом в другую — обходит его вокруг — с любопытством оглядывая его со всех сторон. Рейзор и волк тоже наблюдают за ним с нескрываемым любопытством.       — У нас просто среди друзей нет никого с электро, — решает пояснить Чун Юнь малость растерянному Беннету.       — Да? — удивляется тот. — А у меня наоборот, оба как раз электро.       — Оба? — заинтересованно хмыкает Чун Юнь.       — Ага, мы с Рейзором ещё дружим с девочкой, Фишль. У неё говорящий ворон, который появился вместе с её Глазом Бога, и ооочень богатое воображение… — радостно поясняет он. А потом вдруг хлопает себя кулаком по ладони: — Ой, они с Син Цю наверняка бы отлично поладили!       — Знаешь, а ты бы точно понравился нашей Сян Лин, — мягко улыбается ему в ответ Чун Юнь. — Она тоже пиро и…       — Архонты всемогущие, перед вами огромный электро-волк, а вы болтаете о девчонках, — закатывает глаза снова остановившийся перед Рейзором Син Цю. — Что у вас с приоритетами?!.. Юнь, — не глядя нащупывает он у себя за спиной экзорциста. — Ну ты просто погляди на него!       — Угу. Хороший, — спокойно, без особых эмоций соглашается экзорцист.       Син Цю на это вдруг возмущённо сводит брови на переносице и резко оборачивается к нему:       — Хороший? — праведным негодованием выдыхает он.       — А что?.. — сконфуженно бормочет тот, явно не ожидавший такой реакции, и бросает короткий неуверенный взгляд за его плечо.       — А что?.. — ещё более возмущённо то ли вдыхает, то ли давится воздухом Син Цю. Затем кладёт — едва не хлопает — свои ладони на его щёки и стискивает его лицо: — Юнь. Это. Огромный. Электро. Волк. Ради архонтов, отреагируй хоть как-нибудь.       — Да я реагирую же, — бубнит сквозь смятые гармошкой губы и щёки экзорцист.       — Ай ты со своим этим подавлением эмоций, просто сил нет, право слово, — раздосадованно, почти обиженно, бубнит Син Цю, убирая руки от его лица. А потом вдруг оборачивается на пиро-мондштадца: — Беннет, подпали его чуток, пожалуйста? — он мотает головой на экзорциста.       — Я ч… — шокировано выдыхает тот. — Я нет, нет-нет, — тут же испуганно машет ладошками он, переглядываясь с не менее шокированным Чун Юнем.       — Ну капельку, — складывает губки бантиком Син Цю       — Я не могу, я не буду, — панически мотает головой Беннет.       — Син Цю! — хором с ним выдыхает упрёк наконец обретший дар речи Чун Юнь.       Син Цю на это лишь стонет и снова закатывает глаза.       — Вы оба просто невыносимы, — констатирует он. А затем отмахивается от них, и снова отходит к Рейзору, всем своим видом показывая, что у него есть занятия поинтереснее чем разговаривать с ничего не понимающими в жизни людьми. — Рейзор, а как ты его контролируешь? — он вновь заинтересованно обращается к волчонку, пока Беннет с Чун Юнем потеряно переглядываются. — Ну то есть… он двигается, когда ты двигаешься? — спрашивает он, снова задирая нос повыше.       Рейзор активно кивает в подтверждение и показательно взмахивает в сторону рукой. Волк повторяет это движение абсолютно синхронно, будто марионетка ведомая выверенными подпорками. Вот только размах Рейзора раз в десять меньше и его рука задевает лишь воздух. А вот электрическая лапа случайно сносит верхушки трём деревьям, оказавшимся на пути. Ребята шокировано застывают от неожиданности, а затем, дружно подняв носы, глядят, как сломанные части скрипят, кренятся, и наконец, с шелестом и хрустом асинхронно падают назад, на траву между другими деревьями, оставляя на месте слома лишь почерневшую древесину. Три секунды висит звенящая тишина, а потом…       — СДЕЛАЙ ТАК ЕЩЁ РАЗ! — восторженно выдыхает Син Цю.       — Рейзор, нет, нет, нет! — тут же бросается к другу Беннет, скорее перехватывая его уже поднятую для очередного замаха руку.       — Син Цю! — хором с ним выпаливает экзорцист тоже скорее бросаясь к своему бедокуру. — Не надо опять подначивать людей на массовые разрушения!       — Опять? — встревоженно переспрашивает Беннет, посылая Чун Юню шокированный взгляд.       Тот лишь как-то смущённо разводит руками, мол, долгая история, но да. Бен нервно сглатывает.       — Ой, да что вы всё нудите, — в очередной раз негодует Син Цю. — Это обитель адептов, Итэр себе таких деревьев хоть сто штук может слепить, когда захочет.       — Это не повод сносить их электро-волками, — отчаянно выдыхает Чун Юнь, одновременно посылая Рейзору умоляющий взгляд.       — Само существование такого шикарного электро-волка это уже повод, — парирует Син Цю, многозначительно указывая ладонью над их головами. — Наоборот, кощунство — не сносить им деревья!       Чун Юнь с Беннетом дружно вдыхают, чтобы что-то возразить, но тут до них доносится громогласное демоническое «пацанва, завтрак!» — и все дружно оборачиваются на голос. С первого острова им машет, конечно же, Итто. Немного ошарашенные такой внезапной перебивкой, все четверо поднимают руки и не сговариваясь, дружно машут ему в ответ. Волк в том числе. Итто прикладывает ладонь козырьком, видимо пытаясь разглядеть, что там у них вообще происходит, но в итоге быстро бросает это гиблое дело. Просто показывает им большой палец, довольный тем, что его услышали, разворачивается и идёт обратно к дому. Ребята молча провожают его взглядами до самого порога.       — Нам… надо идти, наверное, — нерешительно нарушает тишину Беннет. И в его голосе отчётливо слышна надежда на спасение от всего что творилось тут минуту назад.       Рейзор, благо всегда охочий до всего, что связано с трапезами, согласно хмыкает и волк над его головой с электрическим треском рассыпается фиолетовыми искрами. Син Цю почти тоскливо вздыхает, глядя на образовавшуюся на его месте пустоту, но затем тоже согласно кивает.       — Что ж действительно, раз зовут, следует идти, — нехотя соглашается он. Но затем опускает на Рейзора озорливый взгляд: — Дражайший Рейзор, это было чудесно, — искренне улыбается он. — И если что, мы ещё не закончили. Потом как-нибудь обязательно покажешь нам ещё своего волка, — довольно щурится он и легонько треплет волчонка по щёке. Тот слегка удивляется такому жесту, но затем охотно кивает под малость обречённый вздох Чун Юня. Син Цю удовлетворённо хмыкает: — Тогда погодите секунду, я заберу книжку и пойдём…       И, не дожидаясь ничьих одобрений, действительно шагает обратно за сарай. Там подбирает с травы оставленный ранее томик, деловито отряхивает его и, прижав одной рукой к груди возвращается к остальным. Но вдруг останавливается в шаге от них, задумчиво оглядывает всех с ног до головы, а потом оборачивается через плечо на поломанные макушки деревьев.       — Да и ребята… — небрежно тянет он. — Если Итэр что-то спросит про данные обстоятельства, — он чуть машет рукой себе за плечо на обугленные стволы, — нас тут не было, никто ничего не видел, мы друг с другом не знакомы и вы вообще не знаете, что такое деревья, — он многозначительно заглядывает в глаза по очереди каждому из присутствующих. Те малость растерянно переглядываются, но возражать никто не берётся, все послушно кивают. Син Цю снова удовлетворённо хмыкает, вновь растягивая губы в тёплой улыбке и легонько хлопает по своей книжке: — Отлично. Идёмте завтракать!       Разворачивается, подхватывает Чун Юня под локоть и совершенно беззаботно принимается шагать к подвесному мосту. Беннет глядит ему вслед, вновь шокированно хлопая ресницами, а затем невольно усмехается и качает головой. Рейзор подходит ближе и закидывает руку ему на плечо.       — Син Цю понравился мой волк, — довольно задирая нос, говорит он.       — Ещё как, — Беннет с улыбкой приобнимает его в ответ. — И это очень здорово. Только всё же давай не будем рушить Итэру обитель? — просит он, сводя брови домиком.       Рейзор без колебаний кивает, мол, больше не буду, честное волчье, а затем снова глядит в спины удаляющимся Чун Юню и Син Цю.       — Рейзору нравятся друзья из Ли Юэ, — заключает он.       — Мне тоже, — соглашается Беннет. Затем скользит взглядом от них к мосту, по остальным островам и до главного здания. И хлопает друга по плечу: — Ну что, наперегонки? — довольно щурится он, переглядываясь с ним.       Рейзор радостно кивает, и они тут же срываются с места, не обговаривая больше никаких деталей — для обоих и так всё очевидно.       — Кто последний до крыльца, тот дурак, — поравнявшись с Син Цю и Чун Юнем, Беннет хлопает по плечу экзорциста и уже несётся дальше, чтобы не отставать от Рейзора — что в общем-то, крайне непросто.       Син Цю почти снисходительно фыркает:       — Интеллект не определяется…       Но Чун Юнь уже тоже срывается следом за стремительно удаляющимися мондштадцами, очевидно не желая проигрывать. Син Цю секунду удивлённо притормаживает, а затем тоже со всех ног припускает вниз по склону острова:       — Да подождите! — возмущённо потрясает он книжкой вслед ребятам, уже бегущими по подвесному мосту. — Так нечестно! У вас была фора! Надо ведь предупреждать!.. Сами вы дураки!!!