ПЛОЩЬ (дискурсивный роман)

5. Я еще с вечера заглянул на второй этаж поместья, чтобы узнать, в какой комнате заночевал Адамыч. Это была небольшая спальня, слева от хозяйской ванной. Второй этаж был оформлен куда скромнее – ковровая дорожка попроще, однотонная краска, вместо вычурных обоев, двери с ламинированным пластиковым покрытием, а батареи отопления не были сокрыты декоративными коробами. Было уже почти девять – достаточно времени, чтобы выспаться. Я вскочил как ужаленный, с мыслью, что мне скорее пора в город. Но, без машины, я не смогу вернуться. Выход – будить Адамыча. Я вошел без стука в его временную обитель, он валялся во вчерашней одежде. Под кроватью стояли его импортные истоптанные туфли из коричневой кожи. - Сука, в пиджаке завалился! – Прошептал я себе под нос, негодуя о его беспамятстве. Мы, вот, без жадности, хотя груши и мне зашли. Но, не буду же я ими в два горла объедаться. Если б можно было – так он ими все карманы набил, и в руках бы нес. Кстати, забыл спросить у Родиона, сколько они хранятся, уже сорванными с дерева. У меня ощущение, что этанол из них, так скорее испаряется. Улетучивается через срез или отломанную от горловины веточку. Адамыч, хоть и был резко старше меня, но не храпел. По крайней мере, сейчас, утром. Я начал тормошить его. - Адам Васильевич, мы опаздываем! Он либо спал, либо очень хорошо притворялся. Я бы попробовал, полить ему на лоб кипятком или потыкать в ладонь иголками, но нам же еще вместе в машине ехать. А можно запихнуть ему в ноздрю колпачок от авторучки, она как раз завалялась у меня в кармане. Но, я не оставлял более мирных попыток. - Адам Васильевич!! – я сказал уже громче. Я вас раскрыл, вставайте!!! Он начал шевелиться, а после открыл свои посоловевшие голубые глаза. Белки были мутными, да и лицо в целом, имело очень заспанный вид. Мешки под его глазами искусно прятались за синяками. Это свиноподобное лицо, еще вчера сидело в строгом кабинете, и две подручные услаждали его пальцы. И мои тоже…. Попытались. Но я был против этого! Как же он беспомощен. Настоящий руководитель! - Адамыч, подъем!! – от моего крика, уже, скорее, проснулся бы сам Родион и все на этом этаже. Я не мог ручаться за толщину перегородок между комнатами. Он проснулся, сделал вид, что зевнул. Неумело потянулся и почесал затылок. После он утер лоб, словно пытаясь открыть веки, и стал потягиваться, как ленивая кошка. Уцепился за изголовье кровати, не естественно выгнув обе руки. Он поднялся и сел на край кровати, прямо напротив меня. Мне же по-прежнему не нравился его вид. На тумбочке, у кровати стоял стакан с водой - я сделал из него хороший глоток, и сразу после, стиснув свои губы, распылил ее сильным потоком, прямо в его похмельную физиономию, забрызгав его лицо, часть одежды на нем, и даже немного стену, позади него. - Юрик, Сука! – Адамыч утирал глаза и растирал влагу по голове, освежая волосы. - Нет, я не сука! – Я возразил ему, когда он вытирал свое лицо об подушку. Я боялся, что он со злости швырнет ее в меня – не попадет или я увернусь, и она угодить в какой-нибудь предмет интерьера вокруг. Все же мы в гостях – неудобно, хоть я это понимаю. До Василича, вряд ли это дошло. Я принял у него подушку и положил ее на подоконник, залитый рассветным Солнцем. - Надеюсь, скоро высохнет. – Я с грустью посмотрел на сырую белую наволочку. А-то перед Родионом неудобно как-то. - Да, он рассмеется, когда узнает! - Адам немного оживился. Голос его был несколько хрипатым. Все, все накладывается одно на другое – вчера была, считай, разминка. - Адам Васильевич, я вчера доверился вам и мы уехали с ночевкой. Я и сам не предполагал, что так может произойти. Я даже родным не сказал. Я сначала поехал на защиту, оттуда сразу к вам и понеслась пизда по кочкам! - Юрочка, ты же должен был это предугадать, тем более что знал, что ко мне едешь. Мы с утра обговорили это. Раневич, скорее всего тебе звонила – а там, сам знаешь. - Да, звонила, но зарядник-то я все равно забыл. - Сам дурак! – Алымов встал с кровати. В комнате стояла тишина, лишь трещали кварцевые часы на стене. Был уже десятый час, и странно, что Родион до сих пор не проснулся. Удивительно, ведь, он мог нас выловить прямо у дверей, когда мы бы пытались смыться по-английски. - Да, Юра, но ты не думай, что мы сможем уехать по-тихому. Тем более, что без завтрака я не могу – не знаю, как насчет тебя. - Ага, Адам Васильевич, а там вы в сад улизнете, - я негодующе повысил на него голос,- и мы до завтра отсюда не вырвемся. - Ну, у меня Юрик, выходной как бы. Причем, еще два дня. То есть, мне, стало быть, только из-за тебя обратно в город переться. Я Родику нисколько не мешаю – просто пойду его деревья чуть обтрясу и все будет отлично. Правда же? – он стоял с очень самодовольной позой, но в душе, он понимал, насколько сильно неправ, и как сильно он хочет побесить меня, поступив назло. - Нет, Адам Васильевич – неправда! - А почему же? - Мне в город надо! Нам с Нилом еще договариваться. Или, - я немного запамятовал, - или еще что-то там… Короче! - Так, Юра, родной мой, прошу тебя – не злись! – Адамыч достал из кармана пиджака зарядку для своего телефона и протянул ее мне. Возьми, заряди свой. Прости, что вчера не предложил. Если подойдет, то буду только рад. - Да, я и не злился как бы,- Я взял провод с переходником. Чего уж там. Алымов вышел из комнаты в коридор, и свернул в сторону туалета. Запах грушевого перегара, чем-то напоминающий бренди, кальвадос, ракью и прочие сивухи одновременно, осталься после него в комнате, заполнив собой весь предоставленный объем. Я попробовал подключить одолженный мне зарядник к моему телефону. То ли не мог попасть в гнездо, то ли модель старая – в общем, он не подошел и я остался при своем. Я конечно не побежал за Василичем и не стал ругаться ему прямо в лицо, за его сомнительную услугу. Он, явно чувствовал себя очень виноватым и хотел как мог загладить свою вину, вызванной вчерашней оплошностью. Но мне все равно до этого – не я вчера свиньей выглядел, а он надрался до такого непристойного состояния. Все-таки, и Родион очень добр к нам. Удивительно, как ему удается сохранить хладнокровие и рассудок, при виде заместителя начальника отдела, подшофе? - Юр, я сейчас приду! – Адамыч крикнул мне из коридора, словно он и не собирался отлучаться. В любом случае, далеко он никуда не денется – дальше дома он точно не сбежит, тем более, что он сам обрек нас на скорейшую встречу с Родионом, а это значит, что “малой кровью” мы точно не отделаемся. Встреча, радостные приветствия, вопросы о самочувствии и ощущениях после продукта, завтрак, обсуждение новостей, посошок, стременная – все как положено. Может, зря я тороплюсь и пренебрегаю традициями? Может, его некультурность и есть высший почет устоям и местным обычаям? Лучше, не буду я об этом думать. Даже в комнате было слышно, как Адам Васильевич смыл за собой в туалете. Не уж-то здесь такая хорошая слышимость – а я его пытался добудиться, словно Чапаева с бодуна. Забавно, но чем-то они похожи – не-то характером, не-то харизмой. Если бы он был так же столь известен, то непременно стал подобным анекдотичным персонажем, но только в министерском фольклоре. Как ни странно, такой тоже бывает – кого из них не спроси, все например, знают про Коломийцева. Это был мелкий клерк, еще при “плане” начинал – таскал канцелярку, скрепки, дыроколы. Причем, все уходило в таких количествах, что в здании министерства наступал явный дефицит, при довольно больших поставках, прямо с производства. Так он их загонял, по цене ниже закупочной для предприятий, и управление закупало у него свои же степлеры и прочее. Разумеется, не он лично продавал, а другие люди – он, лишь, руководил этим, по-тихому. Конечно, когда все вскрылось – скандал был неимоверный. Да, не сказать, что он был на хорошем счету, но и грехов за ним тоже не было. Во всяком случае – не замечали. Многие уверены, что это все байка, которую деды распустили перед уходом еще в середине десятилетия, но тогда бы не было ни одного свидетеля. Сегодня же – вряд ли кто сознается не то что в содеянном или пособничестве, а хотя бы в дружбе или даже шапочным знакомством с Коломийцевым. Достойный персонаж – что с него взять. Такое и кражей-то не назовешь. - О, проснулся уже! А я тебя внизу искал, - Родион, пробегая по коридору, заглянул в эту комнату, где кроме меня никого не было. Он не обратил внимания на мокрую подушку на подоконнике, ни на обувь Адамыча, ни на фантики на полу, выпавшие из его же пиджака. Василич вышел из уборной и свернул обратно в комнату, за пожитками. Родион стоял в проеме, глядя на меня. Алымов подошел к нему со спины, чуть не испугав последнего. - Доброе, Адамыч! – кивнул ему Родион, отодвинувшись в сторону и пропуская его обратно в комнату. - Ну, что, - мне не терпелось спросить, хотя сам бы, дай мне волю, сбежал отсюда без оглядки, скорее в сторону дома, - От завтрака нам не отвертеться? - Юр, - Родион, как будто обидевшись, спросил добрым низким голосом, - Конечно, нет, как я вас голодными провожать-то буду. - Прошу, только, без груш! Я показал пальцем на Адама, - Он за рулем, ему сегодня нельзя. Родион смотрел на нас обоих непонимающе, как что-то обдумывая и спросил. - Каких еще груш? - Ну, этих…. В саду которые! – Мне уже казалось, что мне все это снится, или наоборот, наш вчерашний ужин был сном. - Ты сказал, про какие-то груши? – Родион по-прежнему ничего не понимал. - Ну, да. Груши, которые по шарам дают. – я сжал руку в кулак и слегка ударил себя по голове в этот момент. - Я только, сегодня, собирался вам их показать, - Родион чесал затылок. - Да, я бы продолжил! – Адамыч обувался, вновь присев на кровать, и очень оживился на своей последней реплике. - Молчи, бля! Адам Васильевич – Я перебил его, дабы он опять не шел в свои грезы. По крайней мере, в моем присутствии. - Я так и не понял, разве, я вас уже в сад водил? Здесь я уже и не знал, какой ответ мне держать. Упрекнуть хозяина в беспамятстве, или подтвердить его догадки о моем провидении? Но, я как бы и сам в себе не замечал таких качеств, да и люди со стороны, скорее всего, заметили бы и сообщили о таком странном явлении. Адамыч, сволочь и любитель этаноловой росы, как не странно, держится пока хорошо. В худшем случае, он бы уже со сранья побежал бы в сад, мимо нас двоих, пронесся по ромашкам и некошеной траве, и прильнул бы к вожделенным плодам. Но он, как ни в чем, ни бывало, чистил рукой штанину, а только что встал с не заправленного ложа и подошел к окну, нежась в утренних лучах. Уже был одиннадцатый час. - Ну, не водил – и ладно! – Родион успокоился с этой мыслью, как бы сам себе, ответив на вопрос. Значит, пока и не время. Мы уже свыклись с этим, и скорее сами поверили, что все-таки в саду мы не были. По крайне мере, это по версии Родиона, который сам же нас туда и водил. Ну, не были и пожалуйста. Утро, а я уже устал думать, зациклившись на этой мелочи. Если этот факт когда-нибудь в будущем и всплывет, то тогда мы уж точно решим и окончательно определимся. Адамыч, явно, захочет, все как в первый раз. Хотя, он-то и до меня там был. Может, по этому, так хорошо притворялся и внимал каждому слову? Или это мы попали в какую-то глупую игру, и нас гоняют своими вопросами, как на зачете? - Я тоже схожу, тогда! – Я отпросился у господ в туалет, словно мне невтерпеж. Через миг я уже захлопнул за собой дверь и затворил маленький шпингалет на ней. Зачем я так открыто заявил о своих потребностях? Ну, хочешь ссать – иди себе, зачем другим знать об этом? Странно, а может он это специально, чтобы привлечь внимания, отвлекая от более важных дел? Я сидел на унитазе и справлял малую нужду. Голова ломилась от мыслей, хотя, наоборот, по факту происходил процесс морального и физического облегчения – считай очищения сознания, избавлением от ментального мусора. Почему, мой разум превратился в выгребную яму, всего за последнюю пару дней? Со скуки потянулся рукой к умывальнику и включил напор смесителя – со звуком течения воды все как-то веселее. Я терзал прыщ на предплечии. В этот же момент непроизвольно выпустил порцию газов – хорошо, что я в соответствующей комнате. Полагаю, Адамычу было еще хуже – но он прошел через эту евхаристию всего несколько минут назад. Везунчик, как пить дать! - Спокойно, сходим еще! – Успокаивал Родион Алымова. - Да, я спокоен, успокойся! – Алымов прорычал, словно прокуренным басом. - Не бойся, никто не узнает. - А ты меня не пугай! Тихо!! – послышался стук кулака по столу. Странно, они дождались, когда я удалюсь из комнаты, а сами начали срач. Без меня. Им лучше без меня. Зачем я здесь оказался? Адамыч притащил меня сюда для дела, хотя он мог выслушать меня и все изложить самостоятельно. Разве я им нужен. Вот я сейчас сижу тут, на толчке и произвожу говно. Могу ли я производить что-то кроме говна и раздора? Имею ли я более серьезное место в этой жизни. Осмелюсь ли я занять эту ответственную нишу? Кто же мне доверит эту модальную пустоту, заполненную великим смыслом? Боже, дай мне занять достойное положение и не думать о своей незначимости в этой жизни. Спусти меня с небес на землю и устрой, пока я сам себя…. За дверью слышались быстрые шаги обоих. - …. Пока, я сам себя, не устрою. Я встал с ободка, смыл за собой. Подтянул трусы с брюками, звучно хлопнул крышкой и подставил руки подо льющуюся струю воды. Я глянул в зеркало напротив, мое лицо было уставшим и заспанным, несмотря на то, что спал часов восемь или девять – мне этого не удавалось уже больше месяца, но все равно, меня не покидало чувство усталости и изнуренности. Эта истощенность, если и физическая, то определенно, порождена духовной безвыходностью и агностической отстраненностью. Я умыл лицо и тут же немного посвежел – не знаю, может быть, глаза быль чуть “замыленными”. Я очень редко гляжу на себя, и давно не видел со стороны. Очень давно не обращал на свой вид внимания и почти отвык от собственного лица. Вроде бы, ничего такого не происходит, но терять себя, будучи еще в своем теле – это слишком. По крайней мере, на сегодняшний день. Выключил воду, утер лицо, глаза и руки валявшимся на стиральной машинке радом полотенцем, последний раз взглянул на свое отражение, включив дополнительный свет. Прыщей, конечно, не убавилось, но сейчас я не буду тратить на них время – ни в гостях же этим заниматься, никак иначе. Открыл дверь и вышел в коридор, не потушив свет. Я оглянулся в сторону лестницы. Родион стоял спиной ко мне и спускался по ступенькам вниз. Алымов, видимо, уже был внизу. Дверь в его комнату была затворена, оттуда ничьи звуки не доносились. Что же у них за стычка была тут с пару минут назад? Не стал тормозить Родиона и привлекать как-то его внимание – просто пошел вслед за ним, дождавшись, когда он спустится на первый этаж, чтобы не испугать его шагами позади него; мало кому нравится такая монотонная осторожная, тянущаяся с грациозностью жеребца-иноходца, поступь позади. Спустился и по шагам в соседнем зале, нашел их обоих. - А пойдемте-ка на улице позавтракаем? – Родион по-хозяйски и очень услужливо, предложил трапезу на веранде. - Я уже за! – Адам, с мальчишеским энтузиазмом, готов был бежать впереди всех нас. - Да, не вопрос. Просто, жрать итак охота – а где и с кем, мне все равно. Там не прохладно будет?– Я со вчера не переодевался и был в зеленой футболке с короткими рукавами, выше локтей. Видимо, пока мы решали, на улице уже накрыли стол. С террасы открывался вид на тот самый сад, который так поражал вчера вечером, и о котором нельзя было говорить и вспоминать сегодня утром. Вокруг овального стола со стеклом на столешнице, стояли плетеные полукресла с бежевыми подушками. Половая доска имела уже пошарпанный вид и явно, давно не видела ремонта. Но, несмотря на это, все имело какой-то уютно-домашний вид, словно приехал к родственникам за город, проснулся пораньше, вымылся, поел на природе, а после занялся чем-то несложным – городские привыкли смотреть на местных под неправильным углом, словно сами не созданы для тяжкого ручного труда. Отчасти, конечно, так, ведь, не каждый готов ехать за этим: трудовая практика очищает и облагораживает, но как просто, об этом не задумываться, а прожигать столь немногочисленные часы, глядя за тем, как природа облагораживает саму себя. - Юра, садись! Давай к нам, по центру, лучше! – Адамыч указал мне на кресло посредине. - Юр, чай сразу ставить?- Тут же, не дав ответить, спросил у меня Родион. - Да, давай – чего ждать. Чтобы потом не бегать. – Я сразу ему ответил и сел на место. Очень неловко себя чувствую, когда вокруг меня так скачут, слащаво и услужливо пытаются угодить. Как-то не привык к этому и не знаю, как относиться – вроде и не было шанса зазнаться, когда-либо, а он сам пришел. Да и причин на то, тоже немного. Я не уделяю еде так много внимания, я хуй его знает, что там вообще приготовили. Просто ем то же, что и Родион и Адамыч. Сегодня фрукты, перловка, яйца вкрутую, фасоль, и угощения к чаю. Не знаю, может он всегда так ест? Хотя, начать с яиц и завершить свежими фруктами – еще древнеримская традиция – не думаю, что он об этом догадывался, но выглядит этот факт вполне себе потребно и даже в духе времени. Хотя бы логично. Но суп с утра меня бы тоже, навряд ли бы удивил. Ели мы почти что молча. Вероятно, утренний туалет и есть лучшее средство по избавлению от всего лишнего – в голове в частности, и в теле, в общем. Здоровый дух, чем бы он ни пах, а требует к себе уважения, превыше почитания внешнего вида своего. Я так украдкой глядел в сторону той манящей аллеи, но спросить – так и не решался. Алымов первым нарушил молчание и спросил Родиона. - Слушай, а что если ввести default, тем самым, вывести оператора из программы досрочно? – Алымов не успокаивался, и говорил намеками. - Это очевидно, даже слишком. Но, вариант неплохой. – Родион пил чай из здоровой кружки, - Но, оставим его на крайний. Все же, хочется удивить, но сделав универсальным. - Тогда через void. - Зачем? – Родион закусил губу, словно, перед чувственным поцелуем, - Это незачем! Перегружать синтаксис, когда тебе платят за каждую строчку. Тебя попрут за такое и все тут! - Юр, а ты как на такое смотришь? – Адамыч глядел на меня, но пытался, смотреть глубже, будто, что-то выискивая в моей душе. Я долго не думая, ответил. - Подключи cmath и не еби всем мозг!- Я разломил овсяное печение пополам и быстро мокнул его в светлом растворе чая. Вот, а там, действуй по алгоритму. Родион с полным чая ртом, замахал руками, а проглотив, похлопал меня по плечу, и заорал - Вот, вот! Юрочка, вот это я и имею в виду. Третий раз ему объясняю, а он из пустого в порожнее! Я, почувствовав прилив сил к голове, обратился к Родиону, - Да, оставь ты этого дурика! Его же Вирт покусал, или еще что. Они оба, чуть не поперхнулись напитками. Я, совершенно, не смысливший в конструировании программ, пытался объяснить элементарные вещи, о которых и сам почти забыл. Так думаешь, оно никогда не пригодится, и в последний момент, применяешь это знание. Итак, по новой, до востребования. Предел мечтаний оных, Таится в кротости деталей. Во славу почестей червонных, Станем выше, поперек скрижалей. Завтра в спорах все проснутся, И ненавидя, все в себе и вся. Под прессами изогнутся, Духи, снедавшие меня. Адамыч несколько оскорбился моей критике, отчасти не самой конструктивной. Его можно понять – пробелы в образовании в юности, дали о себе знать в самый неподходящий момент. Он с досадой процитировал сей отрывок. Родион, думая что я не замечу, сунул ему в кармам мятую желтую сотню. Адамыч, явно наученный опытом, сразу вынул ее и проверил водяные знаки на свет, тем самым, обличив передачу. Да, такому, - я вдруг задумался, - Вряд ли что, ценнее вчерашней газеты, доверить можно. Как же он в начальники пробился? Наверное, этика. Не иначе, да! - А, разве, нет места чудесам в наши дни? Адам не терял надежды выкарабкаться. - А мы, разве, говорили, что нет места чудесам в наши дни? - я переглянулся с Родионом и спросил у него. – Не, говорили? - Нет, - тот помотал головой, - Не говорили. Потому что, мы не можем утверждать, что плюс – это минус, и напротив, соответственно. Это все фундаментальные понятия, которые и от противного не доказуемы. А успех, который удача на руках привносит, тоже необъясним. Василич, казалось, еще больше приуныл. Родион не прерываясь, говорил дальше - Но, ты, не обращай на это внимания – с тобой и не такое прокатывало. Одно дело, не идет с самого начала, так ты ж по синусоиде болтаешься…. То ли, жизнь тебя так трепет, но все это закаляет, Адамыч. Родион допил остатки и отставил чашку прямо на грязную тарелку. Мы тоже уже закончили есть. По этикету, скажем, королевских семей, когда глава заканчивает вкушение – все остальные должны непременно отставить еду, вне зависимости от внутреннего насыщения, и прекратить церемонию. По мне – идиотизм, навязанный ветхими традициями и гнилыми устоями, порожденными гнилыми умами прошлого! Конечно, в относительно, сытый век, глупо о таком размышлять, но все - таки порой так рад, что ты не член королевской семьи и не сидишь с ними за одним столом. Мы успели поесть, даже чуть быстрее Родиона – я был голоден еще накануне, Адамыч – по долгу службы. Голод – не тетка! Кажется, это его кредо, которое то и дело, что ежечасно нарушается им самим. - Презрение!- Сказал Алымов, повеселев, - Как давно я его не испытывал! Я с Родионом немного напрягся, боясь, что бы Василич не отчебучил чего плохого, но его раздобревшее и опухшее от свежего воздуха лицо не было способно извергнуть из уст что-нибудь срамное в наш адрес – даже негодование, скорее походило на фарс-комедию с прологом и эпилогом. - Вот, и сейчас не хочу его испытывать! Знаете, оттого и жить легче, когда со всеми находишься в одной плоскости. Хотя бы в нерабочее время! Мы засмеялись, хоть мне и не было ясно значение фразы “нерабочее время”, поскольку, я и с рабочим-то был едва знаком. И это не моя темнота, скорее, особенности графика и дисциплины. Не сказать, что она для меня превыше всего, блядь, но имеет место, определенно. Мы втроем вытерли губы после еды, встали из-за стола, оставив кресла отодвинутыми, и покинули веранду.