Осеннее равноденствие

Ещё со дня основания общины Энканто доказало одно: сила – в слаженной работе. Прошло не так много времени после объявления о приходе муиска, а городок уже был готов к приёму гостей. Отдельный участок для мен, места для размещения индейцев, даже центральная площадь сияла праздничной радугой разнообразных цветов, а палатки поблизости ломились от снеди. То тут, то там слышались звуки музыки и отрывки песен – предвестников румбы. Жители Энканто не были точно уверены в том, насколько муиска утомятся по пути сюда, но, казалось, были готовы к любому сценарию, в том числе и к румбе до самого утра. Оно и понятно: урожай был собран, а новые лица обещали стать незабываемым событием. – Исабела, – на правах главы общины кивнула внучке Алма. Повелительница растений приказала лианам образовать проход, сложив часть их словно увесистую штору и перехватив веткой ближайшего к разлому дерева. – Я слышу шаги. Очень тихие, – восторженно заметила Долорес, – Кажется, это ребёнок. Слух не обманул свою владелицу: на территорию Энканто не спеша вышла изящная девочка в белом платье, перехваченном цепочкой на талии. Её руки и лицо были причудливо разрисованы краской. На вид молоденькой муиска было лет тринадцать. Округлое личико сияло улыбкой. Жители общины вздрогнули, когда она заговорила на чистейшем испанском: – Народ муиска рад приветствовать жителей Энканто и надеется, что сегодняшний визит станет началом долгой дружбы между нашим племенем и вашей общиной. Моё имя Фиба, и я толмач. – Постой, – оторопела Мирабель, – Фиба? Малышка Фиба? – Тётя-ведьма, – посланница улыбнулась ей ещё шире, – И дядя-оракул. Деда Чукуй просил кланяться. – О, иди сюда, шебутной зверёк! – расчувствовавшись, раскрыла объятья Мирабель, – Как же ты выросла, поверить не могу! Вылитая мама. – Теперь у нас есть своя пятилетка, – спустив на землю дочь, показал её гостье Бруно, – Это Умбра. А ещё у нас в семье есть два чудных сеньора твоего возраста, надеюсь, вы подружитесь. – Секунду, секунду! – со смехом вынырнула из их объятий индианка, – Моё племя там послушно ждёт сигнала заходить. Как-никак, мы уважали ваше уединение долгие годы. – Уединение закончилось! Милости просим! – крикнула в сторону прохода Алма, и её поддержал чуть нестройный, но всё же хор голосов жителей общины. Вскоре за отодвинутой завесой показались белые силуэты: для похода в гости муиска надели свои лучшие костюмы. – Чукуй! – Бруно ринулся к старому другу с решительностью ледокола, а некоторые женщины приветливо замахали Мирабель. Мадригали знали, что двое из их семьи владеют языком муиска, но им всё равно было непривычно слышать слова, похожие на скачки ручья по камушкам. – Это Алма, моя мамита, глава общины, – собравшись с мыслями, принялся за официальную часть предсказатель. – Моё почтение, – на чуть ломаном испанском поприветствовал её Чукуй, – Фиба… переводить. Девочка, сразу видно, привычная к такой роли, уже было хотела встать подле левого бока деда, но Мирабель преградила ей путь: – Ветерочек, предоставь всё дяде-оракулу, он отлично справился. А пока позволь познакомить тебя с мои кузеном и племянником. – Деда, можно? – покосилась на Чукуя девочка. Тот прищурился, но всё же кивнул. – Я помогу налаживать диалоги другим, так что быстро, – Мирабель подвела индианку к мальчишкам, – Это Антонио и Адриан. Адриан, Антонио, это Фиба, мы с дядей Бруно частенько нянчились с ней, пока жили у муиска. Оба мальчугана даже вытянулись от неожиданности, а Адриан и вовсе успел чуток покраснеть: – Добрый вечер, сеньорита. – Просто Фиба, – она по очереди протянула им руку, – Очень приятно познакомиться. В вашей общине очень красиво. Тётя-ведьма рассказывала про тебя, говорящий со зверями, а ты… – индианка озадаченно склонила голову набок. – Адриан умеет оживлять рисунки. Юный художник с удивлением покосился на лучшего друга, но тот лишь задорно подмигнул в ответ. – Это как? – изумилась Фиба, – Ты шаман? – Нет, но… словом, умею. – Докажи, – на её личике сверкнула проказливая улыбка. – А ты молодец, – подождав, пока Адриан и Фиба умчались, шепнула Элфи. Она не выводила голограмму наружу, не без оснований полагая, что может напугать неподготовленных к эдакому зрелищу гостей, – Как ты догадался? – Не понимаю, о чём ты, – подойдя к палатке с яствами, непринуждённо принялся выбирать себе лакомство Антонио. – Понимаешь-понимаешь, не юли! Знаешь сколько я училась считывать малейшие проявления человеческих эмоций? Дай мне подсказку, если бы могла, умерла бы от любопытства! – не сдалась виртуальная помощница. – Да ничего особенного, правда, – выбрав ягодный бунуэлос, сдался Антонио, – Это в глазах. Как бывает у зверей и птиц. Маленькая искорка. Нашей гостье интересен именно Адриан, так что я просто чуток помог. – Сводник, – усмехнулась Элфи и снова замолкла, дожидаясь своего часа. Неловкими были только первые десять-пятнадцать минут, пока муиска и колумбийцы не поняли, что недостаток познаний в языке можно скомпенсировать мимикой и жестами. Ночь сгущалась, и Руфа успела немного подустать, делая дополнительные сферы. Энканто озарился белым свечением, и гости стали лагерем на отведённом для них месте. Женщины муиска тоже принесли угощения и самодельные напитки. Слово за слово посиделки переросли в полноценную румбу, сдобренную песнями на обеих языках и повизгиваниями играющих детей. – Пошли перекурим, – перейдя на родной язык и набив табаком расписную трубку, рухнул на подвешенный гамак Чукуй, – Ты какой-то задумчивый. Расскажешь? На душе станет легче. – Ты решишь, что мы чокнулись, – не без причины покачал головой Бруно, присаживаясь рядом с деревом, на котором была закреплена верёвка гамака. – Мирабель опять беременна? Я заметил, что она обходит алкоголь стороной, – улыбнулся ему Чукуй. – О, это и в половину не так безумно, хотя у нас на подходе двое. – Вот так дела, – индеец засмеялся, запрокидывая голову вверх, – Двойное счастье и двойные хлопоты. Что же могло превзойти эдакую новость? – Скажем так, – младший из тройни Мадригаль кашлянул, держа нужный уровень интриги, – Ваш оракул решил шагнуть дальше скучных предсказаний будущего и не много не мало призвать тень своего покойного отца. Выпускаемые Чукуем колечки дыма обзавелись рядком калек, ведь индеец закашлялся: – То есть как это?! – Моё пятилетнее дитя необычайно талантливо, – Бруно указал на Умбру, которая сидела у костра вместе с детьми муиска и слушала сказку одной из старейшин, периодически прыская со смеху следом за понимающими язык другими малышами. – Маленькая ведьма, значит, – чуть отойдя от столь ошеломительной новости, всё же ответил Чукуй, – Вот почему вы выбрали этот день, когда Солнце царствует наравне с Луной. – Увидеться мы тоже хотели. – Ага, ага, почти поверил, – нарочито поддел друга индеец, вытряхивая пепел, – Фиба, если увижу, что ты проказничаешь, уши оторву! – Я очень-очень боюсь, деда, – сдерживая смех, ответила его наследница. – Тебе точно не влетит? – на всякий случай спросил Адриан. – Пока ещё ничего такого не натворила, да и ты сам согласился, – она макнула пальцы в краску, продолжая выводить узоры на спине собеседника, – Скажи лучше, на что ты согласен обменять столь восхитительный образ воина прямо из легендарного Эльдорадо? – Я мог бы нарисовать для тебя щенка или котёнка. – Слишком обыденно тратить эдакий талант на скучные, хоть и милые вещи, – пожурила его индианка, – Я всегда хотела удава какой-нибудь необычной окраски. – Не ожидал, – честно признался молодой художник, – А дома не наругают? – Это подарок. Да и вообще, мы часто держим удавов. В основном милые и спокойные питомцы, часто лежат на коленях, если следить, дурного не произойдёт, – резонно заметила Фиба. – Так уж и быть, уговорила, – пожал плечами Адриан, тут же получив лёгкий подзатыльник: – Не шевелись, растечётся же! – Дружеские подзатыльники! Точно!! Ирен, ещё одна причина! – просвистел мимо них вдохновившийся Камило. – Чего это он? – с подозрением нахмурилась юная индианка. – Пытается жениться. Невеста попалась упрямая, – с удовольствием пояснил Адриан, – Мы все наблюдаем за его потугами. Очень увлекательно. Только завтра, наверное, отвлечёмся. – На какую-то диковинную волшбу? – Да. Планируем встречу с предком… Ты не удивлена? – Удивлюсь, когда увижу своими глазами, – закончив с рисованием на его спине, Фиба села напротив, пристально вглядываясь в лицо паренька. – Ну чего ты? – даже смутился тот. – Узор на лице передаёт суть человека, к нему нужно подходить серьёзно, – подбоченилась внучка Чукуя, – Так что сиди смирно, не хочу случайно изобразить тебя сумасбродом или вроде того. Уже понявший, что спорить бессмысленно, Адриан без обиняков подставил ей лицо. Ему было над чем подумать: по неизвестной причине молодому художнику захотелось нарисовать новой знакомой самого красивого удава из всех когда-либо встречавшихся в лесах Колумбии.