***
Сёко приехала быстрее, чем Гето того ожидал. Он всё ещё сидел за кухонным столом, листая новостную ленту, когда в дверь постучали. Девушка поздоровалась и улыбнулась. Сугуру чувствовал, что сама ситуация её напрягает, но улыбнулся ей в ответ и пригласил на кухню. Проходя мимо спальни, она замедлила шаг и посмотрела на дверь, где, предполагала, находился Сатору, однако не зашла внутрь и последовала за хозяином квартиры на кухню. — Желаете чего-нибудь? — поинтересовался Сугуру, сняв с плиты закипевший чайник. — У меня, правда, ничего и нет. Разве что чай или кофе. — Спасибо, не нужно, — Сёко замолчала на несколько секунд. Она опустила голову, теребя в руках край своей рубашки. — Я сожалею, что вам пришлось- — Не стоит, — Сугуру прервал девушку и покачал головой. — Никто не заставлял меня, я сам взял на себя ответственность. — И то верно, — Гето улыбнулся, когда Сёко наконец подняла на него взгляд. — Я так и не представился. Меня зовут Гето Сугуру. — Иери Сёко, — Сугуру вопросительно заломил брови. — Вы, разве, не родственники? — Иери улыбнулась, будто слышала этот вопрос не впервые. — Нет, мы с Годжо друзья. Учимся вместе, — объяснила Сёко. — Вы хотите забрать его и уехать? — спросил Сугуру. От его внимания не скрылось, что Сёко то и дело смотрела в сторону спальни. — Я разговорился, извините. Мне и самому скоро на учёбу, — Сёко взглянула на него, но отвечать не спешила, будто подбирала слова. — Я должна была ответить вчера, — произнесла девушка, посерьёзнев. — Я звонил очень поздно. Немудрено, что вы спали в такое время, — Сугуру говорил спокойно, и это спокойствие, казалось, отчасти передавалось Сёко. Она смотрела на него внимательно, будто пыталась увидеть в нём доказательство того, что в случившемся и в самом деле нет её вины. — Вы хотите услышать моё мнение? — Сёко кивнула, продолжая наблюдать за Сугуру. — В случившемся не виноват никто из нас. Я знаю Годжо всего несколько часов, но мне кажется, что в его состоянии виноват кто-то другой или что-то другое. Я по личному опыту знаю, что пить начинают не от хорошей жизни, — говорил Сугуру, избегая какой-либо конкретики. Сёко молчала, думала, стоит ли ей говорить то, что она хотела сказать. — У Сатору непростая жизнь, — ответила Сёко. — Я боюсь, что если не помогу ему, то… — девушка замолчала, специально себя остановила. — Вы не сможете контролировать Сатору всегда и винить себя за каждый подобный инцидент, — произнёс Сугуру после короткого молчания. — Ему можно помогать, поддерживать его, но вы не можете спасать его, жить заботой о нём. Это печально, но правда в этом есть. — Странно, что мы об этом разговариваем. Я вас даже толком не знаю, — Гето кивнул и пожал плечами. — Мы с вами вряд ли когда-нибудь увидимся, у нас нет общих друзей или родственников. Не хорошая ли возможность: поговорить и попрощаться навсегда? Сейчас вы уйдёте, Годжо меня никогда не вспомнит. Да и вы скоро забудете. — Возможно, вы правы, — ответила Сёко и печально улыбнулась. — Спасибо вам за всё, правда, — Сугуру улыбнулся словам Сёко. Он не жалел о том, что сделал, хотя и пришлось лишиться того минимального сна и покоя, который у него мог быть этой ночью. — Разбудите его и идите. Я подожду на кухне, — Сёко встала из-за стола. Гето смотрел в окно, но ощущал на себе её внимание. — Вы не выйдете к нему? — Думаю, не стоит напоминать о себе. Закройте дверь снаружи, ключ оставьте под ковриком. Сёко снова поблагодарила его за всё, забрала телефон Сатору и ушла в другую комнату. Сугуру продолжал смотреть в окно, когда услышал за стенкой сонный голос Сатору, его вопросы, невнятные ответы Сёко. Сугуру надеялся, что Годжо обратит внимание на оставленный на тумбочке аспирин. Он оставался в том же положении, когда услышал шорох в коридоре: Сёко снимала с вешалки пальто, Сатору натягивал кеды. — У тебя не будет проблем? — Сугуру обернулся на низкий голос Годжо в коридоре. — Мать в командировке, не узнает, что мы приходили, — Сёко — молодец, подумал Сугуру, быстро придумала алиби. Гето услышал, как хлопнула за ними дверь, как Сёко вставила ключ в замочную скважину и провернула его несколько раз. В квартире вдруг стало тихо. Он подождал пару минут, затем открыл дверь запасным ключом и забрал свой дубликат из-под коврика. Теперь всё точно кончилось. Он зашёл в спальню и сел на кровать. Аспирина на тумбочке не было, а стакан оказался наполовину пуст. Сугуру улыбнулся, лёг и закрыл глаза. Он пролежал ещё с четверть часа, думая о случившемся. Скоро они все обо всём забудут, а для Сугуру эта ситуация станет случаем, который вроде был, а вроде его и не было. Всё должно быть так, как они с Иери договаривались: поговорили и забылись навсегда.***
Через несколько недель Сугуру снова начал курить, хотя не делал этого с самого переезда в новый город. Киотские привычки понемногу возвращались в Токийскую жизнь. Всё снова встало на свои места, ненадолго выбивший из колеи случай постепенно забывался. Сугуру посещал университет, сестра наконец вернулась домой, звонки родителей, пытавшихся вразумить своих «несносных и неблагодарных» детей, стали реже и короче. Гето уволился из бара, однако спустя неделю откликнулся на вакансию администратора фитнес-клуба. Он без энтузиазма воспринял это предложение, но назначенная зарплата его взбодрила. — Я задержусь, не жди меня, — говорил Сугуру, шагая по коридору университета. — Купить тебе что-нибудь на ужин? — спросила сестра. — После собеседования сам куда-нибудь зайду и отпразднуем мою новою работу, — по ту сторону послышался шелест бумаг. Сугуру закатил глаза: старшая работает даже в обеденный перерыв. — Смотри не накаркай, дурак! — наконец отозвалась она и добавила: — Удачи, Сугуру. Гето кивнул, словно сестра сейчас могла его видеть. — До вечера. Сугуру сбросил вызов. Поднимаясь по лестнице, Гето запустил руку в карман брюк и вынул пачку сигарет вместе со старой зажигалкой. Каждый раз доставая из пачки новую сигарету, он чувствовал себя так, словно он всё ещё в родительском доме, где нужно прятаться, курить в форточку, а после жевать мятную жвачку. Теперь он был один. Сестра никогда не указывала: не разрешала и не запрещала. Взрослая жизнь оказалась не такой интересной, как Сугуру себе представлял. Когда ты подросток, кажется, что ещё немного — и ты съедешь от родителей, у тебя будет полно друзей, знакомых, планов и возможностей. Будешь есть, делать, думать что хочешь и когда захочешь. Реальность же зачастую вызывает болезненное разочарование. Оказывается, что надо снимать квартиру, потому что купить свою — не так уж просто, зарабатывать деньги, покупать еду домой, откладывать на чёрный день, — а не на светлое будущее, — и думать наперёд. Когда ты юн, кажется, что каждый человек проходит путь под названием «Учёба—работа—квартира—семья» вполне естественно, для этого не нужно особо стараться. Так было у всех и как-нибудь будет у тебя. Сугуру часто думал, что в школах нужно бы ввести какой-нибудь урок адаптации к жизни. Сугуру остановился, достигнув двери на крышу, толкнул её вперёд, и лёгкий ветер дунул в лицо. Солнце скрывалось за тяжёлыми тучами, казалось, вот-вот польёт дождь. У ограждения стоял человек в чёрном. Сугуру на секунду замер, прежде чем двинуться вперёд и подойти ближе к нему. Гето мог бы подумать, что ему мерещится всякое от недосыпа, но он точно пока что в своём уме. Блондин не обратил на Сугуру внимания, когда тот встал неподалёку от него, достав новую сигарету из пачки. Оба смотрели вдаль, наблюдая медленный ход печальных облаков. Сугуру поёжился, краем глаза заметив на блондине футболку с коротким рукавом. Гето поднёс сигарету к губам, зажав ими фильтр, и чиркнул колёсиком старой зажигалки. Он сделал первую затяжку и облокотился на ограждение. — Дашь одну? — спросил парень, коротко взглянув на Сугуру. Он молча достал сигарету из пачки и протянул человеку в чёрном. Тот щёлкнул зажигалкой, тоже затянулся и медленно выдохнул серый дым. Сугуру проигнорировал его долгий изучающий взгляд. Мысли то и дело возвращались к почти забытой ночи. — Ты здесь учишься? Сугуру кивнул. Парень, удовлетворивший свой интерес, снова устремил вперёд тяжёлый взгляд. — То-то я тебя откуда-то знаю. Сугуру издал тихий смешок и посмотрел на него с улыбкой. — Мир тесен. — Какой курс? — снова вопрос. Сугуру чувствовал, что провоцирует эти вопросы уже не интерес. Скорее безделье. — Третий. Внутри какое-то эгоистичное чувство просило Гето напомнить о себе, но он знал, что делать этого не стоит. К чему стыдить его этим неприятным воспоминанием? Зачем выделять свою значимость? Захочется ли ему знать, что человек, который только что протянул ему сигарету, вот так же протягивал ему полотенце, пока его выворачивало от количества выпитого алкоголя? Это унизительно и трагично. Сугуру не хотел причинять ему больший дискомфорт. «Не хорошая ли возможность: поговорить и попрощаться навсегда?» Сугуру сделал то, чего захотел сам. От него никто ничего не ожидал. — Второй, — спустя время сообщил собеседник. — Здесь много людей. Может, до выпуска и не пересечёмся, — обратился Сугуру скорее к себе, чем к собеседнику. Он потушил бычок о перила и бросил окурок в мусорный бак. — До свидания. Когда Сугуру подошёл к двери и обернулся, человек в чёрном всё ещё стоял к нему спиной. Он медленно курил и неотрывно, почти зачарованно, смотрел в небо, когда Сугуру нажал на тугую дверную ручку и покинул крышу университета. Сатору провёл там много времени, держа меж пальцев дотлевшую до фильтра сигарету. Он будет подниматься туда каждый день, а Сугуру скоро снова бросит курить. Людей действительно много, но на крыше Сатору всегда один.