Эквилибриум: Чёрное и Белое

      Падая вниз, герой стремительно набирал скорость. В его голове проносились мысли о том, что лучше бы он никогда сюда не попадал, а просто умер в пожаре. Это бы спасло сотни жизней, которые он погубил. И одну самую главную потерю среди них ― Джуди.       И вот его смерть близка, как никогда. Асфальт уже в паре метров от головы. Вдруг, прямо перед столкновением, Фирса кто-то поймал, а после сел с ним на крышу соседнего здания. Придя в себя, юнец сразу же спросил:       ― Ты?!       ― Я понимаю, каково тебе… ― начал спасший его герой... Орион.       Но договорить он не успел, как тут же получил в нос от спасенного Фирса.       ― Нихрена ты не понимаешь! ― закричал парень. ― Я был марионеткой в её руках и шёл точно по её плану! Я не смог защитить Джуди, именно из-за меня она умерла! Из-за меня умерли даже те, кто никаким боком не был связан с этой вселенной! Я не хочу больше приносить разрушения и боль… Прошу, дай мне умереть!       С этими словами юноша снова направился к краю крыши с ещё большей решительностью, но Орион ухватил его за руку и хорошенько отдёрнул назад.       ― Нет! Думаешь, твоя Джуди хотела бы, чтобы ты наложил на себя руки?! Ты не знал, что те люди под гипнозом и не мог этого знать! Эта маньячка хотела сломить тебя! Думаешь, твоя смерть как-то поможет твоим умершим друзьям?! Нет, никому от твоей смерти не станет лучше… Ты должен жить! Каждый из нас, героев, несёт свою ношу, свой груз на плечах, который не все смогут вынести. Мы боремся с прошлым каждый божий день и почему-то не прыгаем с крыш! Потому что настоящие герои не опускают рук, не дают злу победить. Но ты то не настоящий герой, ты как вижу всего лишь мальчишка, натянувший костюм… Или нет? Скажи мне, кто ты?!       На пару секунд Фирс замолчал, потупив взгляд. Эти слова заставили его задуматься и немного прийти в себя:       ― Я?.. Я не знаю… Не знаю, как и что дальше делать. Мне нужно подумать…       Эквилибриум всё ещё стоял возле края и всматривался в виды города. Дым. Много дыма над районами, где были взрывы, суета не прекращалась.       ― Не забывай, что мы всегда будем с тобой, ― поддержал Орион, понимая критичность морального состояния. ― Никто из нас тебя не предаст…       ― Забавно, что именно один из ваших всадил клинок мне в сердце…       ― Что?..       ― Не иди за мной… Иначе получишь свой ответ гораздо раньше, и он тебе не понравится…       Выпустив из пальцев вещество, на мгновение Фирс увидел окровавленные пики, увидел Джуди… Звуки были едва похожи, но этой схожести хватило, чтобы заставить ужасные воспоминания всплывать вновь и вновь.       С третьим выпуском вещества Фирс невольно отпустил его и улетел вниз, точно в проулок, где его на всей скорости впечатало в стену. Он ударился еще несколько раз, отскакивая от одной стены к другой, пока не приземлился на землю спиной.       Он мог остановить это падение в любой момент, но надеялся, что какой-то из ударов будет последним. К сожалению, надеждам помешала регенерация.       Как только физическая боль ушла, парень оперся о стену и взглянул на себя вновь. Весь костюм был окровавлен, в особенности руки. Перед глазами предстали сцены резни, убийства Анастасии. Фирс ощущал каждое движение, каждую каплю крови, падающую на костюм, а самое ужасное, это понимание, что это сделал не кто либо, а он сам. Его буквально вывернуло от всего этого за мусорный бак.       Эти воспоминания повторялись, ускорялись вместе с юношей, что пытался стереть из себя кровь, но лишь сильнее её размазывал.       Наконец он просто остановился и поднял глаза вниз. Кровавые сцены оставили его, хотя бы на время, можно было взглянуть на небо, но всё закрывал дым, и парень знал откуда тот шел.       Послышался глубокий вдох и выдох. Сконцентрировавшись, Эквилибриум впитал всю кровь в костюм, после чего преобразил тот в одежду: длинный плащ с капюшоном и пошел домой пешком.       Вокруг царило напряжение, все бегали, кричали, обсуждали… Рыдали. Парень знал, что всё это по его вине. Он отлично сплясал под дудку психа, и это представление увидели все. Теперь все мысли, все голоса были направлены на него одного... И это были не овации, а лишь пожелания смерти.       Кое как Эквилибриуму удалось добраться до подвала. Но когда оказался на пороге… В голове пролетели мысли:       «Здесь я говорил с ней… Здесь я убежал, оставил её одну! Что было бы, останься я с ней?.. А что было бы, оставь я её в покое? Если бы не приглашал на свидания… Если бы не сближался. Она бы была жива… Будь она для меня просто соседкой, очередным лицом, которое я увидел и забыл, Анастасия бы её не тронула… В её смерти виновата не та психопатка, виноват я… Она ясно дала мне это понять…»       От этого даже дышалось тяжелей, а ведь это был только порог. Дальше коридор, дверь в её комнату… Фирсу хотелось просто убежать, но на улице нельзя было оставаться.       С каждым вдохом этот душевный груз всё рос, нужно было хоть где-то присесть, переждать, так что парень решился зайти. Он мигом прошмыгнул в свою комнату, даже не взглянув на соседнюю.       Уже был вечер, окошки были небольшими, да и кто-то будто специально чем-то закрыл половину из них, так что было темновато. Подойдя к переключателю, Фирс нажал на него. Щелчок. Раздался огромный взрыв…       Но не в подвале, в голове паренька. Он вновь увидел руины колледжа, лежащие трупы… От увиденного парня понесло к ближайшей мусорке. Эквилибриум долго не мог от неё отойти, но позже всё же решил освежится.       Кран был в ванной, туда юноша и отправился. Набрав в ладони воды, он выплеснул её в лицо. И снова ощутил то чувство… Тот порыв жара, хлынувший на него во время взрыва. Теперь воротило меньше, но ощущения всё равно были не из лучших. Было страшно, но Фирс поднял голову. Дыхание перехватило, глаза застыли в ужасе... Он увидел призраков. Тех самых, что были на крыше. От злобы их тела и лица перекосились. Через сцепленные зубы донеслось:       — Почему?.. Почему ты не умер?! Поч…       В страхе Эквилибриум ударил. Зеркало разбилось вдребезги и голоса ушли. Фирс же отступал от осколков стекла, в которых так и проглядывались лица, пока не уперся в стенку душа. По ней он скатился на пол и только сейчас почувствовал боль в руках. На них он увидел кровь… В глазах промелькнуло разодранное лицо Анастасии, её завораживающий голос, пугающие глаза…       От нахлынувших воспоминаний Фирс заорал, закрыв уши. Но крик не помогал, ничто уже не помогало… Оставшуюся ночь он так и провел в углу ванной. Каждый раз, как глаза слипались от недостатка сна, он видел тех призраков, видел Анастасию и Джуди, дочь Сильверстара… Так что от сна приходилось всячески отбиваться.       Так наступило утро. Нельзя было оставшиеся годы прятаться в ванной, поэтому пришлось вылезти. Когда двери открылись глаза начал резать свет из незакрытых окошек. И Фирс радовался этому… С этим светом можно было немного передохнуть от всех ужасов того дня, чтобы подготовиться к событиям этого.       Первым, что он сделал это попробовал утолить голод. Открыв холодильник, юноша увидел скудный ассортимент. Естественно, ведь в тот день планировался ужин в ресторане.       Каким наивным он тогда был… От осознания всего на лице Фирса появилась… Улыбка. Натянутая и жалостливая, от отвращения к самому себе. На новый уровень депрессии не дал перейти писк Скотти из банки. Этот малыш встал на задние лапки, а передними пытался толи взобраться вверх, толи расцарапать стену.       «Есть хочет…» — первая обыденная мысль, появившаяся за это время.       Словно ни в чём не бывало, юноша достал колбасы, отрезал небольшой кусок и подошел к банке. Только вот зачем-то прихватил нож…       — Прости, малыш… — парень встал на колени, чтоб лицо было на уровне банки. Его голос был измученно-тихим, даже пугающе тихим. — Я думал, что какой-то избранный… Что попал в этот мир не просто так и знаешь… Это действительно так. Я попал в этот мир, чтобы понять какая паскудная бывает жизнь… Чтобы это понять мне пришлось попасть в ад. Но лестницы назад нет, ничего нет… Только тошнотворная вонь гнилых трупов и засохшая кровь на руках. В этом мире нет места для таких дурачков как я…       Его рука потянулась к мышонку и закинула в банку кусочек колбасы.       — Но ты другой… Ты умеешь выживать, хоть и попал в банку. Даже в этой западне ты выглядишь уверенным… Жаль, что я так не могу, но может смогу у тебя поучится. Будем держаться вместе, дружище. Всё равно кроме тебя никого не осталось…       Фирс поднялся и, подойдя к кухонному столу, вонзил в него нож, сам не понимая почему держал его в руке. Затем взял оставшуюся палку колбасы и, сгрыз её целиком, сев возле Скотти. Без нарезания, даже очистки, будто зверь.       Желудок наконец успокоился. Пришла пора к самому сложному – понять, что делать дальше, как жить со всем этим. Да и получится ли жить в стране, где каждый желает твоей смерти? Раздумья предстояли долгие.       Но в нос ударил запах гари.       «Привычное дело, для последствий взрыва…» — подумал герой, но после вскочил.       Запах был не похож на вчерашний. Этот был новый…       Разряд пронзил мышцы, Фирс выбежал из подвала прямо на крышу. Метая взгляд, он увидел столб дыма… Огромный, уходящий до облаков и уже понемногу затмевающий солнце. Но устрашало не это… Устрашало, что был он в стороне леса. Того самого леса.       — Чёрт-чёрт-чёрт! — кричал парень. — Не может быть! Почему?! Так, нужно собраться. Нужно действовать. Сейчас! Что делать?.. Как туда добраться? Движение может быть перекрыто, автобус уж точно к пожару не подъедет. Нужно… Нужно…       Трясущиеся руки вытянулись вперед. Эквилибриум смотрел на свои ладони, на свои пальцы. Воспоминания тут же начали затмевать сознание, но громкий удар по щекам привел в чувство.       «Нужно лететь», — подытожил Фирс, хоть и не хотел этого делать. Превратив одежду в костюм, он побежал по крышам.       Но пробежки было недостаточно, нужно было сделать выбор: либо делать всё, либо ничего, чтобы спасти хотя бы одну жизнь. С этими мыслями прошло пять минут и юноша прыгнул… Он выстрелил биометаволоконной сетью и перешел на подтягивание.       Каждый звук выстрела напоминал звучание вылетевших тогда пик… Это воспоминание пролетало при каждом выпуске. Было невыносимо переживать это вновь и вновь, но фантазия того, как Винтер сгорает в своём же лесу по его вине… Это заставляло лететь вперед.       И вот, двадцать минут спустя, Фирс был почти у цели. Очередное подтягивание и вот Фирс уже на крыше пикапа. К счастью, водитель со своим дружком не заметил нового пассажира.       — Фрэд, — начал водитель. — Мы не опоздаем?       — На начало уже опоздали, но хоть на угольки глянем. Надеюсь, тот засранец сгорит там живьем…       — А он не сбежит?       — Не, мужики подожгли лес со всех сторон. Это замкнет ублюдка в кольцо.       — Отлично…       Этот диалог проходил так спокойно… Будто они ехали на рыбалку, а не на сожжение целого леса, где были деревья долгожители, звери… Люди.       Фирс едва сдерживал свой кулак, чтобы не ударить по машине со всей силы, для того чтобы та перевернулась и эти двое вылетели через лобовое стекло. Пришлось смириться, что этот транспорт – единственная надежда Винтер на спасение.       «Поживите еще немного… Но откуда они знают про лес? Ладно, не время об этом думать, сейчас важнее Винтер. Я не могу потерять и её!»       Спустя минут пять они были уже возле леса. Это был ад… Буквальный ад. Огромные стены пламени, достигающие скрон уже почерневших деревьев… Здесь было так жарко, что людям пришлось укрываться внутри машин и за ними. Тем, кто был на улице было не позавидовать, в нос бил страшный смрад, а глаза слезились от плотного дыма. Может для этого они и взяли противогазы…       У Эквилибриума же был только костюм, который он успел сто раз проклясть со вчерашнего дня, но который был жизненно необходим сейчас.       Собравшись с духом, Фирс вскочил в самое пекло. Внутри дышать было еще тяжелей, а температура была такая, что можно было расслышать как кипел костюм, на нем уже лопались пузыри… Да и обстановка не давала остановится и на секунду, приходилось передвигаться на пике возможностей. Вокруг падали деревья, горели тушки зверей. В каждом из горящих трупов парень надеялся не найти свою подругу… К счастью, не находил.       — Винтер! — пытался кричать Фирс периодически.       Никто не отзывался на его возгласы, так что пришлось идти дальше. Каждая секунда, проведенная здесь, сказывалась на состоянии. Ядовитый, горячий дым при каждом вдохе будто бы сжигал легкие. С оставшейся выносливостью тоже было не в порядке… Большая часть ушла на полет, а сейчас на поддержании костюма и беге по этому огромному костру догорали остатки, буквально. Фирс чувствовал уже чуть ли не чувствовал, как ноги превращались в угольки. Времени было в обрез, но Эквилибриум не хотел думать об этом. Его не волновал кашель, не волновала нарастающая слабость или мутность в глазах. Он был готов здесь умереть, лишь бы выжила Винтер.       Но если умрет Эквилибриум её шансы тоже обратятся в прах. Это заставило всё обдумать. Пламя должно было добраться до дома уже давно. Хоть он и не деревянный там есть стеклянная стена. Огонь расплавит её довольно быстро, либо же упавшие деревья проломят и тогда жар проберется внутрь.       «Винтер должна была об этом подумать… Не могла она остаться внутри, тем более что ей бы захотелось вытащить Ворга! Будем опираться на это… Нужно их искать там, где еще нет пожара. Надеюсь, такие места еще остались… Если лес подожгли со всех сторон, то середина еще целая, по крайней мере об этом говорили те ублюдки...»       Теперь лишь нужно было найти остатки леса. Нелегкая задача, а у Фирса уже подкашивались ноги и веки так тяжелели… Ему оставалось только рухнуть и сгореть...       Как тут раздался вой. Он эхом отдавался в ушах и наполнял тело силой… Хватит на еще один забег. С последним рывком Эквилибриум устремился к источнику. Парень игнорировал окружающий его хаос, лишь пару раз краем глаза увидел пробегающих оленей, объятых пламенем. Но они его не интересовали, больше ничего не интересовало, только оставшийся друг.       И вот, перепрыгнув очередную стену пламени, Фирс оказался на живом клочке земли. Мгновенно осмотревшись, герой увидел скулящего волка, возле которого лежала старушка. Парень тут же подбежал и, убрав с руки костюм, пощупал пульс. Она была жива, хоть и очень слаба. Привлекла и другая деталь – выпирающий разорванный воротник её куртки. Видимо с какого-то момента Ворг тащил её зубами. Пламя было везде, они были заперты в ловушке.       — Ты хороший мальчик… — проговорил Фирс, похлопав волка по голове.       Мимолётно парень взглянул на зверя получше… Лапы в саже и грязи, из рта шла кровь.       «Он действительно её любит, раз уж не щадит и себя… Я должен их вытащить… Должен!»       Но последовал закономерный вопрос: «Как? Как из горящего леса вытащить их обоих?»       — Чёрт! Чёрт! — вырывалось из героя, пока он избивал кулаком землю, в попытках найти решение.       Волк же тихо наблюдал за этим, облизывая хозяйку, чтобы та пришла в чувство. Но она не приходила, а пламя тем временем постепенно приближалось. Времени становилось всё меньше… В панике Эквилибриум взял Винтер на руки.       — Так, я возьму вас и вынесу, — истерическим криком пытался убедить он волка, когда тянулся и к нему. — Если быстро бежать, то всё будет хорошо. Я уверен! По-другому и быть не может! Всё будет…       Но тот ответил ударом лапы и рычанием, что вставили мозги паренька на место. Он упал на колени, едва сдерживая слезы.       — Ничего не будет хорошо… Я не знаю, что делать. Не знаю, как вытащить вас обоих…       В ответ на это зверь поднес юношу трость. Медленно развернувшись, Ворг взглянул на свою хозяйку и пошел прочь.       — Зачем мне?.. Стой, Ворг, мы что-нибудь придумаем! Я вытащу вас обоих! Прошу, поверь!..       Крик ничего не изменил, Ворг лишь ускорялся… С последним воем, он прыгнул прямо в пламя…       ― Нет!!!       Но ничего уже было не сделать… Волк убежал прочь, а парень же склонился над старушкой и, проливая над ней слёзы, прошептал:       — Я спасу Винтер… Я подохну, но спасу её, Ворг!       Подняв Винтер, он окутал её в кокон из Элранта и биометаволоконной сети, чтобы тот был как можно крепче. Оставалось только пройти через огонь…       Юноша взглянул на свои ноги и увидел отвращающую картину… Костюм уже давно расплавился и слипся с обожжёнными, почерневшими ногами. По всей площади поражения лопались волдыри, проглядывались мышцы и связки, а на стопах даже кости вместо пальцев. Заживление едва работало, Фирс сам его застопорил, чтобы не тратить силы, которых и так не хватало.       «Этот побег возможно в один конец… Но Винтер выберется отсюда живой!» ― прозвучало в голове и Эквилибриум прыгнул в пламя и, что есть сил мчал сквозь него.       Жар чуть ли не прожигал тело до самых костей, но старушка хотя бы была в безопасности. Эта ноша неведомым образом заставляла горящие ноги двигаться, а тело - терпеть боль. Глаза не смыкались не на секунду, а руки застыли в одном положении. Всё тело работало для одной цели.       И вот на последних издыханиях, Фирс прыгнул и, вынырнув из пламени, оказался у входа в лес. Там стояли ошалевшие поджигатели. Они явно боялись столкнуться со своей целью лично, ведь каждый их шаг лишь увеличивал расстояние. Тем не менее их рты никак не закрывались:       — Поглядите-ка кто вылез!       — Залезай обратно, скотина!       — Что это у него в руках, доедал очередную жертву?!       Но Эквилибриум не обращал на них внимание. Он упал на колени, чтобы раскрыть кокон и выложить Винтер на землю. К счастью, защита отлично справилась, старушка не пострадала, но вот сам её спаситель… Он уже и на ногах стоять толком не мог, на ноги уже невозможно было смотреть, остальной костюм всё еще кипел и дымился. Чтобы подлатать повреждения, кокон впитался обратно в тело, а элрант слез с головы, как и из рук.       — Винтер… — хрипел юноша, подкладывая ей к рукам трость. — Вставай… Ты должна встать… Я… Я тебя подвел… Ворг… Он…       Не успел парень договорить, как ему в лицо прилетел камень.       — Т-ты нас не услышал? — послышалось следом. — Сгори в с… Своём лесу и каргу заб-бери!       В ответ Фирс медленно повернул голову и взглянул в глаза нападавшему. Это был подросток… Один из тех, что тогда заблудились в лесу, его звали Джефф. Голос паренька пускай и дрожал, но звучал нагло, уверенно, но всё это улетучилось сразу, как их глаза встретились.       Подросток не мог разглядеть Фирса из-за огненного ада за его спиной, но два пылающих красных глаза он видел отлично.       — Ты-ы… — донеслось от Эквилибриума.       Он медленно поднялся и пошел в сторону Джеффа.       — Ты-ы… Ты им рассказал… Ты им рассказал!       С каждым предложением голос становился всё громче и чётче. Он устрашал и завораживал, заставляя всех стоять на месте.       — Зачем? Разве не я помог выбраться из леса? Разве не я?! Неблагодарный гребанный червь… Не он один, вы все… Я пытался помочь, пытался спасти, но не-е-ет, я ж злодей… И насрать чего я хотел, что сделал до этого… Важно лишь то, что вам показали, конечно… Конечно… Но вот вы все поголовно герои, это да… Сожгли лес, а вместе с ним всех зверей, чуть не убили человека… Всё во имя великого блага…       Герой вплотную подошел к подростку. Джефф увидел, что камень оставил глубокую рану, кровь от которой закрыла пол лица... Выпрямившись, Фирс взглянул на него с высока, пока тот пытался не испортить штаны… Повисла тишина. Лишь хруст горящих веток прерывал её… Хруст веток и тихий шёпот:       — Убей…       Это слово повторялось раз за разом, раз за разом… Это был такой знакомый голос, такой убедительный, такой сладкий…       Схватив юношу за воротник, Эквилибриум потащил его к огню. Паренек вырывался, кусался, умолял пощадить, но всё будто проходило мимо…       В пяти метрах от огня, Фирс выставил паренька перед собой и поднял за шею.       — За добро ведь платят добром, нет?.. Тебя этому не учила твоя шлюха мать?.. Видимо слишком была занята…       Пять метров сократились до трёх. Некоторые из поджигателей понемногу отступали, как вдруг:       — Стоять! Вы следующие на очереди. Каждый мне расскажет, что я успел ему сделать… А я расскажу, что сделаю теперь…       Угроза заставила их застыть на месте, некоторые упали на землю из-за подкосившихся ног. После этого Фирс вновь переключился на Джеффа.       — Теперь к тебе. Может быть тебя научили, что не нужно лезть на рыбу покрупней? Тоже нет, ведь тогда чего ты здесь забыл…       Они встали у самого пламени. Подросток пытался кричать, но на деле выходил лишь хрип.       — Раз уж никто не занимался твоим воспитанием, то займусь я… Начнём со слов: «Относись ко всем так, как хочешь, чтобы относились к тебе». И раз уж ты сжёг лес моего друга, то должен быть соответственно наказан…       Пальцы отводились один за другим, хватка слабела и Джефф вот-вот должен был упасть. В это время чарующий голос, что слышал Фирс, становился всё громче… За ним уже не было слышно совершенно ничего.       И вот осталась всего пара пальцев на шее. Замахнувшись, Фирс хотел ударить, что есть сил, чтобы откинуть Джеффа вглубь леса, где тот точно не смог бы выбраться, но тут за его руку схватились.       Кто-то пытался её оттащить, бил по спине попутно что-то говоря… Но голос этот звучал словно помеха на радио за сладкими жестокими речами… Это резало слух и неимоверно бесило, так что Эквилибриум прокричал:       — Я же сказал… Все в очередь!       И откинул того, кто ему мешал подальше. Это отдало болью в руке. Взгляд с подростка невольно сместился в место боли, там оказался кусок трости… Глаза метнулись дальше, и парень увидел старушку… Держась за ногу, она кричала с закрытыми глазами:       — Остановись!.. Остановись!.. Остановись!..       Её крик, рана… Они наконец заставили очнуться, отпустить Джеффа в сторону и побежать к подруге со всех ног.       — Винтер… — проговорил паренек, оказавшись у неё.       Услышав своё имя, она наконец прекратила кричать. Охрипшим, дрожащим голосом старушка выдавила:       — Фирс…       Её глаза открылись и юноша увидел какими красными они были… Всё то время, пока он получал удары тростью, не слушал её мольбы… Она заливалась слезами. Потекшая тушь это только доказывала… Но больше пугало другое… Сам взгляд, в нём не было той доброты, той ласки… Был страх, как у Джеффа, как у других поджигателей.       — Фирс… Тебе… Тебе надо уйти…       — Но я…       — Просто уйди, пожалуйста… И не возвращайся.       Он хотел возразить, если нужно, то силой заставить принять свою помощь… Но вновь потекшие по щекам слёзы полностью его опустошили, а её слова… Будто ножом пронзили сердце. Его бросил еще один человек, но этот хотя бы был жив… Это можно было считать успехом... Жаль Фирс так не считал. Для него это был еще один провал, еще одно гнетущее воспоминание, еще одна утрата…       Парень молча поднялся на ноги и ступил прочь. Вслед он лишь услышал:       — Не становись тем, кем они хотят тебя видеть…       Эта фраза крутилась в голове вихрем. И с каждым повтором шаг парня учащался, как и стук сердца. Он начал понимать, что натворил, но поздно было уже что-то менять, теперь лишь оставалось смотреть за результатом.       На следующее утро в новостях уже во всю говорили о Винтер. Кем её только не выставляли… Сообщницей, роднёй, жертвой… Каждый репортаж был хуже предыдущего. Но по словам всех после вчерашнего инцидента эта старушка просто исчезла. Быть может Алексей её защитил, быть может сбежала сама… Предположения были разные, но итог один.       — Я испортил ей жизнь… — выдавил из себя Фирс, выключая телевизор.       Следующие два дня он больше не покидал подвал, лишь ухаживал за Скотти, да смотрел в выключенный экран телевизора. Больше включать его не хотелось, там всё было переполнено новостями про недавние события, и герой не мог больше видеть руин колледжа и больницы, вспоминать те трупы… Многие люди пытались найти своих детей, родителей или любимых среди обгорелых до неузнаваемости тел. И каждое интервью кого-то из семьи погибших заканчивалось словами «Виновные должны быть жестоко наказаны». Фирс хотел только тишины. Но и тишина кричала ему о крови на руках. У тишины был голос, его голос… И голоса всех тех погибших. Каждый раз, смыкая глаза чуть дольше чем на минуту, он видел их… Они не переставали его упрекать и винить, и привыкнуть к этому было невозможно, каждый раз был словно в первый.       Эти два дня тянулись словно годы, но вот очередную утреннюю тишину пронзили удары в дверь. Такие сильные, что дверь обещала вот-вот затрещать.       ― Сейчас открою, чего дверь ломать?..       Парень открыл дверь. Его встретил пинок в живот и полет с лестницы прямо вниз. Когда глаза открылись, он увидел двустволку, направленную прямо в его голову.       ― Сукин ты сын! ― проговорил мистер Сильверстар с красными, будто стеклянными, глазами.       ― И вам добрый день… — обратно опустив взгляд, едва выдавил юноша.       ― Ты вздумал тут шутки шутить, ублюдок?!       ― Нет, я бы хотел извиниться…       В ответ он получил лишь пару сочных ударов в лицо, они вмяли его в пол. Было больно, особенно от ударов металлического протеза, но это лишь вызывало у парня радость. Глядя на деревянные доски, Фирс почувствовал кровь во рту, но её было слишком мало… Слишком мало, чтобы смыть воспоминания.       ― Думаешь, извинения вернут мне мою дочь?! Ты убил её! Убил всех тех людей!       ― Что ж…       Поднявшись, Фирс приставил ствол прямо к своему лбу, а Сильверстар взглянул на юношу получше. За этими синяками, кровяными подтеками от ударов скрывались сухие губы, впалые щеки и глаза... Казалось, что это скелет с натянутой кожей, но при всём этом во взгляде прослеживалась радость… Пока старик задумался над этим, он услышал, как парень наконец заговорил:       ― Если вам и людям, которым я принёс несчастья, станет легче, то стреляйте… Лишите меня мучений и чувства вины… Убейте меня, разрежьте на куски и сожгите… Я думаю… Я думаю, что это поможет. Тогда я не смогу больше никому навредить… Давайте!       Прошло мгновение, но выстрела так и не последовало.       ― Думаете, меня не гложет чувство вины?.. Я вижу всех тех людей каждый раз, когда закрываю глаза! Они смотрят на меня, они говорят мне покончить с мучениями… Покончить с собой. Я еле держусь, чтобы не согласится… Но если меня убьете вы… Я буду рад и не стану сопротивляться. Сделайте это быстро…       Взявшись руками за ствол, юноша закрыл глаза и приготовился к смерти. Раздался выстрел.       ― Собирай вещи и убирайся из этого дома, чтобы я тебя больше здесь не видел! — прокричал Сильверстар, отдирая ружьё из цепких лап паренька. — Если ещё раз попадёшься мне на глаза, то я не пожалею на тебя взрывчатки, понял?!       Парень продолжил стоять на ногах, картечь прошла возле уха.       ― Спасибо…       ― В задницу засунь своё «Спасибо». Моя жена и дочь не хотели, чтобы я убивал людей, и я выполню данное им обещание. Чтобы через пару часов духу твоего здесь не было…       Старик поставил ружье на предохранитель и, собравшись уходить, взглянул на поникшего парня… По его щекам текли слёзы, а на лице читалось… Сожаление. От такого зрелища болело в груди. Но Сильверстар ничего не сказал, он вздохнул и, оставив ружье у лестницы, быстро ушёл.       ― Прощайте, мистер Сильверстар…       Фирс еще долгое время смотрел на оставленную двустволку. В тот момент в голове не было ни единой мысли, просто тишина, которую так и хотелось развеять сотней дробинок…       В конце концов он начал собирать вещи. Каждая вещь была памятной, каждая напоминала ему о «Велесе», добром старике, старушке из леса и девушке… Всех их он подвёл и не сможет больше увидеть. Стараясь не думать об этом, он собрал сумку и подошёл к единственному оставшемуся другу — Скотти. Больше он не был злосчастным грызуном, теперь это маленькое существо было единственным его слушателем, единственным, кто смотрел на него без отвращения или страха.       ― Пойдёшь со мной, Скотти? Ты теперь единственный, кто меня не осуждает... По крайней мере я надеюсь на это.       Повернув голову к герою, мышь оперлась о край банки передними лапками.       ― Не умею я понимать мышей, но думаю, что так выглядит согласие и поддержка. Спасибо… Один бы я просто сошёл с ума…       Взяв с собой мышонка, парень вышел из подвала, закрыв дверь. Повернув голову, он увидел дверь в комнату Джуди и просто не смог уйти, не закончив дело… Подойдя к двери, он положил на неё руку и сказал.       ― Прости меня… Мне не суждено попрощаться с тобой на похоронах, потому делаю это здесь. Знаю, что ты не услышишь моих слов, но мне искренне жаль, что всё так обернулось. Как бы я хотел всё это исправить… Вернуться и спасти всех этих людей, но прошлого не изменить. Надеюсь, ты сейчас в лучшем мире… Подальше от всей этой боли и страданий...       Опустив руку, Фирс ушёл от места, которое он мог называть домом… Выйдя из здания, юнец увидел ужасное граффити, которое нарисовали совсем недавно… На нём Эквилибриума жестоко сжигали на костре, словно какого-то средневекового ведьмака или оборотня… В голове вновь раздался голос:       ― Как тебе ощущение, когда тебя ненавидит каждый человек в этом городе? Понимание того, что те люди, которых ты так хотел защищать, ненавидят тебя всей душой?       Тот самый голос, что приказывал убить… Но на этот раз Фирс не откликнулся. Молча, он спустился по ступенькам и ушёл куда глаза глядят.       Следующие несколько дней Фирс ночевал в разных заброшенных домах. Приятного в этом было мало, но альтернатив не находилось ведь денег в кармане не было, а по улицам стали ходить странные патрули… Это были не полицейские, а скорее военные и, судя по всему, искали они только одного человека.       Того, кому сейчас не следовало бы высовываться, так что заброшки были лучшим вариантом из имеющихся. Кругом была сырость и холод… Но деваться было некуда, теперь это было его жизнью. Ему хотелось верить, что это поможет загладить вину, спасти себя от вечно кричащей совести. Но становилось только хуже…       Одной дождливой ночью юноша обустроился в очередной заброшке. Она не блистала комфортом, но крыша над головой была, чего еще желать? Об этом думал не только Фирс, но и остальные, так что пришлось теснится с компанией. Бездомные сгруппировались у горящей бочки, где травили свои истории. Эквилибриум же сидел в стороне, один лишь взгляд на пламя пробуждал воспоминания о лесе, но ему было слышно и оттуда.       У каждого из них была своя история, не похожая на остальные. Любая могла бы претендовать на премию за лучший сценарий, показывай это в кинотеатрах.       За подслушиванием быстро коротался вечер, пришло время кормить компаньона.       Достав из рюкзака кусочек тяжело добытого мяса, Фирс отдал его Скотти, сидящему в банке.       — Надеюсь тебе хватит, Скотти. Если дам больше, то на завтра может и не хватить... — улыбнулся юноша, держась за бурчащий живот.       Оставшееся мясо было спрятано обратно в рюкзак, после чего юнец лёг спать, подложив свою сумку под голову. Вернее, он просто лежал, вглядываясь в ночные огни города через дыру в стене.       — Эй! — послышался чей-то голос и в боку вспыхнула боль.       Но Фирс не отреагировал.       — Я к тебе обращаюсь!       Спина вновь почувствовала удар башмаком.       — Ты моё место занял!       — Простите, пол тут не подписанный… — наконец выкинул Эквилибриум. — Я сейчас освобожу.       Голова оторвалась от рюкзака, но нога тут же притиснула её обратно.       — Э не, тут уже всё твоей вонью пропахло! Плати…       — И… Чем же?       — Ты что, думаешь я совсем дебил? — вскрикнул бездомный, сопроводив недовольство новым ударом. — Я видел, как ты грызуна своего кормил!       — Да, мы видели! — встрял еще один.       Теперь стало понятно, что их было двое. Один держал ногу на голове, другой пинал в спину.       — Просто, отпустите меня, ладно? — грозно проговорил юноша. — Я просто уйду, и мы забудем друг о друге…       — Ага, ща! — ответил бездомный и подхватил банку с мышонком с пола. — Давай мясо, иначе съесть придется его.       После этого одиночные пинки сменились постоянными. Он подпинывал и приговаривал:       — Отдавай мясо!       Но юноша не реагировал, а когда тот наконец выдохся, то он громко спросил:       — В чём твоя проблема?..       — Ты моя проблема! — ответил нападающий и ударил по голове.       Нога остановилась у самого затылка. Фирс крепко сжимал её в руке. Он приподнялся и второй бездомный упал. Первый же оскалил зубы и посмотрел парню в глаза… Те были чернее ночи, лишь два красных сияющих круга смотрели в саму душу.       — Забавно, — начал Эквилибриум, ухмыляясь, — а ты моя нет.       Послышался хруст, а затем страшный крик на всё заброшенное здание. Бездомный лежал на земле, вопя и держась за выгнутое в другую сторону колено. Его подельник же дрожал от ужаса и трясущимся ртом пытался выговорить слово:       — С-с-с-п-п-пас-сите!       Он убежал прочь, оставив банку с мышонком на полу.       А Фирс подошел к оставшемуся поближе. Схватив того за воротник рукой, второй он замахнулся для другого удара. Но в локоть ударила боль и тяжесть, словно на нём кто-то повис. Взгляд моментально пал туда и там был кусок трости… Тот самый кусок.       — Остановись… Остановись… Остановись… — послышались всхлипы и взгляд вернулся к бездомному.       В руке героя сжималась шея Винтер.       — Ч-что? — глаза Фирса округлились.       Но когда он моргнул, ни старушки, ни боли не было… Только пустота и горечь.       Бездомный упал на пол и когда осмелился открыть глаза увидел, что никого в комнате не было. Эквилибриум уже шел по лестнице, крепко прижимая банку с мышонком к груди. Он прижимал её так сильно, будто надеялся, что сможет заменить ей свои сломанные детали. Жаль лишь, что детали эти с ним на всю жизнь.       Фирс так и не смог выбраться на крышу. Он остановился на пол пути и, сев на ступеньки, склонил голову к коленам и закрыл её руками, словно пытался сжаться в комок. Его слезам не было конца.       — Что со мной стало? — бубнел он. — Я... Я не хочу всего этого, но не могу справиться... Эта злоба и ярость… Они струят по венам и артериям, добираются до каждой мышцы, до каждой кости… Я не замечаю, как начинаю делать плохие вещи… И с этим я должен бороться?       — Зачем? — этот вопрос доносился отовсюду. — Зачем бороться?       Вдруг на волосы юноши мягко опустились чьи-то ладоши. Они медленно поглаживали их, а затем плавно спустились к щекам и подняли голову.       Парень открыл глаза и увидел две чёрные дыры… Они смотрели на него, смотрели дальше его глаз, прямо в душу… Они засасывали её в себя. Фирс едва смог от них оторваться и, когда увидел лицо, отскочил в угол. Его трясло, а тело всеми силами вжималось в стену и вот-вот пробило бы её.       Это лицо… Оно выглядело таким добрым и заботливым. Таким милым, хоть и бледным. Оно пугало паренька до глубокого ужаса, ведь это было её лицо... Лицо психопатки, что сделала с ним всё это. Лицо Анастасии.       Девушка разогнулась, расправила свои плечи и медленно начала подходить. На ней всё так же был тот чёрный балахон, но у него не было конца, ближе к полу он исчезал, словно дымок.       — Это невозможно! — истерически кричал Эквилибриум. — Я убил тебя! Убил! Разорвал твоё лицо!       — Да, Фирс, ты совершенно прав. Той Анастасии больше нет. Но я стою здесь, прямо перед тобой.       Её тембр голоса был таким ровным, таким спокойным, но бдительность паренька становилась лишь сильней.       — Это какой-то трюк! Это обман!       — Трюк? Обман? То же могу сказать и про то, чем ты занимаешься… Разве те поджигатели не уничтожили лес? Почему они не поплатились за это? А этот нищеброд? На него руки марать жалко? Зачем ты сдерживаешься? Зачем?       — Потому что я не убийца!       В ответ Анастасия лишь улыбнулась и, подняв руку, начала щелкать пальцами. Каждый щелчок, словно вспышка, пробуждал воспоминания. Разрушенный колледж… Джуди… Те безумные люди и… Сама Анастасия.       Схватившись за голову, Фирс упал на колени.       — Правда не убийца? Точно-точно? Не ври хотя бы самому себе!       — Что тебе нужно?!       — Правда от тебя. Я устала от самообмана. Устала от твоего нытья. Я здесь, чтобы напомнить тебе, что ты сделал, что ты чувствовал! Скажи каково тебе было на самом деле, когда моя черепушка увидела солнце!       — Нет!       — Скажи!!!       Но Эквилибриум не сказал. Подтащив веществом банку со Скотти, юноша убежал вверх по лестнице и, выйдя на крышу, стал бежать дальше и дальше… Но голос Анастасии не становился тише, её тембр по-прежнему не менялся.       — Ты не спрячешься… Не сбежишь. Я навечно с тобой, Фирс… И всю эту вечность я буду напоминать тебе кто ты есть! Буду вечно напоминать, что ты сделал и почему сейчас ты лишь бежишь от истины!..       Она говорила еще долгие часы. Парень старался не слушать, лишь бежать. Получалось это с переменным успехом, но вскоре всё прекратилось, можно было перевести дух. Но отдохнуть не выходило, ведь пришло понимание…       Тот голос в лесу… Это был её голос. И теперь он навечно засел в его голове. Теперь её отчаяние — часть Эквилибриума… Это его груз и проклятье за грех, что он совершил… И с ним придется жить.       Прошло много времени с той ночи, сложно было сказать сколько именно. Дни, может даже пара месяцев… Для парня это не имело значение, ведь воспринималось лишь как один непрекращающийся кошмар… Длилось это до одного дня... Дня памяти.       Сменив одежду на обмотки, юноша проходил мимо магазина техники. Остановившись возле витрины, он увидел новости прямого эфира... В парке в память об умерших построили большой монумент, вокруг которого сошлись семьи погибших в той трагедии... Этот мемориал был изображён в виде четырёх человек стоящих спинами друг к другу и держащимися за руки... Врач с пациентом... Учитель с ученицей... С их глаз шли выбитые скульптором слезы... Сменив своё одеяние на траурный костюм и преобразив лицо, Фирс, даже не понимая зачем, пошёл туда.       Он даже не успел зайти в парк, как услышал десятки, если не сотни, голосов… Это были рыдающие за своими детьми матери и отцы, ревущие дети, склонившиеся над навеки вбитыми в камень фотографиями родителей, жены и мужья… Все они стояли здесь, из них всех вырывалась проклятия и угрозы.       Было сложно слышать всё это, а еще сложнее – дышать. Весь воздух казался таким соленым из-за слёз, а аромат цветов в венках… От такого объединения всё тело содрогалось.       Проходя всё ближе, Фирс старался обходить всех стороной, но, дойдя до самого памятника, просто остановился... Он увидел Джонатана Сильверстара, который что-то положил между букетами цветов, что лежали возле монумента.       ― Сильверстар... ― выдохнул из себя парень.       Сам того не понимая, Фирс начал подходить всё ближе. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, он просто не смог выдавить из себя ни слова... Даже не смог протянуть руку, чтобы обратить на себя внимание... Что тут можно сказать? «Мне жаль»? А что ему с того, что кому-то жаль? Что всем этим рыдающим людям с того, что Эквилибриум жалеет...       Грудь начала разрывать боль, дыхание парня участилось, но, сколько бы он ни пытался, из его рта не вылетало ни звука... Услышав за своей спиной шорох, старик обернулся, но там уже никого не было... Герой просто сбежал... Он понял, что эта встреча принесёт его другу лишь большие страдания. Теперь Эквилибриуму хотелось как можно скорее покинуть это место. Держась за сердце, он не увидел на своём пути людей, но его будто что-то вело... Какой-то знакомый запах или что-то другое, что затмило его разум. Не увидев перед собой женщину, он попросту столкнулся с ней, на что та лишь тихо проговорила:       ― Простите... Я не смотрела куда иду. С вами всё хорошо?       ― Д-да… — растерялся паренек. — Разве меня может беспокоить что-то сильнее, чем трагедия всех этих людей?       Эта женщина была одета в тёмное платье с длинными перчатками до локтя. Её каштановые волосы прикрывались черным платком, а вся тушь испортилась из-за слез. Когда он увидел ее лицо, у Эквилибриума еще сильнее защемило в груди.       ― Простите за вопрос, но кого вы потеряли по вине этого монстра?.. ― произнесла эта женщина. На последних словах взгляд её стал холодным и ненавистным.       ― Я?..       Боль в сердце была просто невыносима. Сжав рубашку на груди что есть силы, Эквилибриум проговорил:       ― Потерял так много, что хотелось бы потерять и жизнь.       Взглянув в сторону монумента, где стоял его бывший босс, он сказал:       ― Потерял работу, на которую каждый день шёл с улыбкой... Потерял наставника, что всегда помогал не упасть...       Взглянув в лицо статуи ученицы, Фирс на мгновение увидел в ней лицо дочери Джонатана... А после и Джуди... Их взгляд пробирал до дрожи всё тело, заставляя вспоминать тот ужасный день...       ― Потерял подругу, которой был небезразличен… А также потерял себя… Своё сердце… Душу и тело…       ― Сколько же жизней унёс этот преступник... Почему его до сих пор не поймали и не казнили... Он стольких отнял у вас... Отнял столько у меня...       Из глаз женщины пошли слёзы…       ― Он отнял мою дочь... Ей было всего девятнадцать лет... Она приехала в этот город, чтобы поступить в Лайтвут... Ради того, чтобы стать личностью, а может из-за любви... Я просила её не ехать с этим уголовником Биллом, но она не послушала меня!..       Услышав это, Фирс оцепенел... Он не мог даже глотнуть воздуха...       ― Боже... Почему я её не остановила... ― женщина зарыдала и невольно покосилась, теряя равновесие.       Фирс подхватил её, взял за руки и встревожено посмотрел в глаза, полные боли.       ― Как... Как звали вашу дочь?       ― Джуди... Её звали Джуди...       Его глаза округлились от удивления, ведь он наконец понял… Её духи, те же, что были у Джуди.       Герою хотелось убежать... Скрыться подальше в каком-нибудь тёмном одиноком месте и остаться там навсегда, но он не мог ступить и шагу... Юноша мог проговорить лишь одно слово:       ― Простите...       Он едва ли не шептал его, но, повторяя раз за разом, заливался слезами... И, когда голос уже дрожал так, что слов было не разобрать, он увидел её… Джуди. Она смотрела прямо на него глазами полными ненависти.       Найдя в себе силы, парень побежал прочь, оставив женщину в замешательстве. Об этом думать не хотелось, как и не о чём другом. Хотелось лишь сбежать подальше, но вдруг на плечо легла рука. Это был Орион, по крайней мере запах был похож.       Без маски он выглядел как черноволосый юноша с голубыми глазами, которые будто бы видели героя насквозь. Он увидел в глазах паренька не просто скорбь, он увидел раскаяние.       — Фирс? — шепнул Орион тут же.       Эквилибриум ничего не ответил, но его взгляд выдал всё без утайки.       — Это точно ты! Послушай, тебе нельзя тут находится… А если тебя раскроют? Скрыться в толпе точно не получится…       В ответ парень тихо развернулся и собрался уходить, собеседник его остановил.       — Ты вообще меня слушаешь? Нужно уходить отсюда. Идём со мной, прошу…       — Куда?.. — наконец послышался слабый хриплый голос.       — На базу, куда еще?       — Я не пойду…       — У тебя есть варианты получше? Их нет, твои кости через кожу выпирают!       Фирс еще пару минут стоял, вглядываясь в обеспокоенное лицо Ориона, словно пытался оценить его искренность. Но даже если бы её и не было, ему бы пришлось согласиться.       Все эти недели и дни, которые он выживал давались тяжело во всех смыслах, а теперь есть предложение сделать всё легче. Каждый человек хочет сделать всё легче, Фирс не исключение, так что, оглядываясь назад, с глубоким вздохом парень всё же согласился.       Ему предстояло вновь увидеть Стражей – своё творение, свою команду, один член которой загубил его жизнь, а второй теперь пытается её восстановить…