Неискренне твой

Уже два дня я не могу думать ни о чём, кроме своего романа и слов Кошмара. За какую-то особенно тонкую нить души он дёрнул, и теперь меня волнует то, на чём я никогда не был зациклен. Ничем хорошим это не оберётся, если я не сосредоточусь на предстоящей игре. В конце концов, мне нужно остаться в живых, чтобы дописать роман. Всё, что я взял с собой – пустая тетрадь, перо и чернила, большего для работы и не нужно. Когда я узнал, что буду участвовать в сегодняшней игре, меня крайне волновал состав команды выживших. Встретиться с Кэмпбеллом и в этот раз стало бы настоящей пыткой, но мне очень повезло: ни один из моих нынешних соигроков не похож на вонючего старателя. Значит, у меня будет возможность закончить матч скорее, вернуться в поместье и спокойно продолжить написание романа. К тому же, за одним столом со мной сидит та влюблённая парочка, послужившая мне не совсем удачным примером в прошлом. Может быть, выйдет подчерпнуть ещё немного вдохновения из их образов? Конечно, я помню то, что сказал ворон. "Не искать лёгких выходов".. Искусство требует жертв, но я не готов ложиться на алтарь. Пока есть время на подготовку, я заправляю перо и расписываю на первой странице тетради. Задумываюсь о том, что делать: Кошмар явно подбивает меня на эксперименты, он хочет, чтобы я прошёл путь своего героя, а для этого мне нужно полюбить. Аж самого на смешок пробивает от глупости ситуации. — Почему он смеётся, Ада? – паренёк шепчет на ухо возлюбленной, а у меня отличный слух. Если бы ты только знал, почему я смеюсь, дорогой Эмиль, ты бы расхохотался со мной. Возможно. Уже несколько минут я монотонно стучу по кнопкам шифровальной машинки, стараясь не терять бдительности. С мозговым штурмом, который происходит в голове, очень тяжело не забыться. Я задаю себе слишком много вопросов, не могу найти ответы. Почему всё-таки Кэмпбелл так странно смотрел вчера? Что ему вообще от меня нужно? Может, он затаил обиду и планирует отомстить, а может.. Нет, невозможно. Этот дурень скорее сдохнет на месте, чем заинтересуется мной, ровно как и я им. Сомнительного рода мысль проскальзывает в потоке остальных сумбурных рассуждений, я цепляюсь за неё и прокручиваю ещё несколько раз, пережёвываю и глотаю. Фонарь над машинкой загорается, когда я в последний раз нажимаю на кнопку, в уши ударяет вой сирены. Мозг будто пронзает острой длинной иглой, и я сам не свой бегу к воротам, готовый выплюнуть сердце, так сильно оно бьётся. Все остальные мысли уходят на второй, нет, третий план. У ворот светловолосая незнакомка уже набирает код, постоянно судорожно оборачиваясь. Видимо, она чувствует себя так же, как я – никогда не понимал, почему возникает эта странная паника в конце каждой игры. Что это, прилив адреналина и жажда жить? Природа моих ощущений до сих пор мне не открылась. Ворота медленно со скрипом открываются, девушка чуть не сбивает меня с ног на пути обратно к поместью, и я хочу побежать за ней, но задерживаюсь. Двое всё ещё не вернулись – герои моего последнего черновика. Я оглядываюсь по сторонам, кручу в мокрых от пота пальцах перо. Датчик на запястье вибрирует, сообщая о том, что "пациент" больше не может идти, он пал от руки охотника, и теперь прикован к ракетному креслу. Внутри у меня что-то переворачивается, болезненно сжимается в спазме. Гениальный план рождается за ту секунду, пока я прихожу в себя, и в следующую я уже бегу к другим воротам, чтобы отвлечь охотника на себя и дать соигрокам время на спасение и открытие ворот. Я помню, как высокий мужчина (человек ли это вообще?) с металлическими когтями такой остроты, что отрубить мне голову не составило бы никакого труда, преследовал меня несколько мучительно долгих минут. Помню, как дрожащими руками, весь в крови, открывал люк, наблюдая за приближающимся ко мне охотником. Потом я ввалился в этот несчастный люк в последнюю секунду, и в памяти ночным кошмаром отпечаталось ощущение острой боли в спине, когда Потрошитель в качестве прощания полоснул по мне своими когтями. А то, как я оказался в лазарете, совсем из головы вылетело. Я открываю глаза и вижу белые шторы. Всё тело неистово болит, я не могу сдвинуться, и только боковым зрением замечаю знакомое лицо, зелёную рубашку, чувствую едкий запах. — Кэмпбелл?.. Дверь с хлопком закрывается, я вдыхаю глубже, будто это поможет мне задержать его в палате. Мой организм, абсолютно истощённый, не выдерживает нагрузки. Я засыпаю, во сне мне слышится смех большой птицы.