Into Darker Water

В голове Ши Цинсюаня часто звучал голос его брата. Он осознавал, что того уже нет — Ши Уду ушел к какой-то новой жизни, в которой, хотелось надеяться, будет меньше тревог. Но он продолжал жить в сердце Ши Цинсюаня. Иногда брат утешал его и успокаивал своим присутствием, если заботы одолевали сверх меры.   «Не волнуйся, Цинсюань, все будет хорошо. Гэгэ защитит тебя».   Но чаще он пребывал в ужасе или гневе.   «Во что превратилась твоя жизнь, диди? Ты и правда позволяешь себе полагаться на человека, который меня убил?»   «Я знал, что без меня ты выжить не сможешь.»   А иногда он просто раздражал.   «Люди — жадные эгоисты, Цинсюань. Никогда ничего не отдавай бесплатно, иначе они просто потребуют еще».   Особенно раздражало, когда он оказывался прав. Ши Цинсюань никогда не одобрял привычку брата воспринимать окружающих как орудия для достижения целей. И уж точно он не стал бы брать с него пример сейчас — когда узнал, как далеко тот мог зайти, используя людей в своих интересах. Но пришлось признать, что иногда щедрость приносит неприятности.   — Я тебе говорю, что так не пойдет, — Ван Шуочжи ткнул Ши Цинсюаня пальцем в грудь достаточно сильно, чтобы стало больно. — Какие-то бродяги просто отирались тут в нужный день, и ты раздаешь им деньги, а мне ни черта не досталось? Я тусовался с этими парнями еще пять лет назад — раньше, чем мы нашли этот храм! А значит, подольше тебя, старина Фэн!   — Ну да, — Ши Цинсюаню пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в глаза здоровяку Ван Шуочжи. — Мне очень жаль, что тебя не было, может, в следующий раз…   Тот схватил его за одежду и потянул так, что Ши Цинсюаню пришлось встать на цыпочки, а его искалеченная нога заболела от напряжения.   — А если в тот день меня снова не будет? И мне не нужны деньги в следующий раз, они нужны мне сейчас!   — Они нам всем не помешали бы, ха-ха-ха, — сказал Ши Цинсюань, стараясь не паниковать. — Но на самом деле это был мой друг, который…   — Эй! А ну отвали!   Ши Цинсюань не мог разглядеть Юй Янли позади нависшего над ним громилы, но ее резкий высокий голос нельзя было не узнать. Подобно Ши Цинсюаню, она разговаривала как человек, выросший в богатстве, но приучившийся жить в бедности. Хотя, возможно, все было наоборот. Но она не пыталась быть утонченной прямо сейчас.   — Меня тут тоже не было, и что, разве я жалуюсь? Как сказал Старина Фэн, нам всем не помешали бы деньги, но удача иногда бывает не на нашей стороне!   — Тогда удача должна выбирать получше! — сказал Ван Шуочжи. — И учитывать, кто тут знает, где она спит!   — Хочешь, дам тебе совет, — Юй Янли, шагнула вперед и смотрела на Ван Шуочжи, прищурившись. — Не нужно угрожать парню с влиятельными друзьями. Или удача действительно от тебя отвернется.   — Я тут никого из них не вижу, — пробурчал Ван Шуочжи, но отпустил одежду Ши Цинсюаня.   «А я — да», — подумал Ши Цинсюань, прекрасно зная, что Ша Личжун спокойно сидит в углу. Но на данный момент он, кажется, получал удовольствие от зрелища. Вмешается ли Хэ Сюань, если кто-то попытается навредить Ши Цинсюаню? Он говорил, что не хочет смерти Ши Цинсюаня, но помимо этого ничего не обещал. И если судить по прошлому опыту, уровень страданий Ши Цинсюаня, за которыми мог спокойно наблюдать Хэ Сюань, был довольно высоким.   — Но меня-то ты видишь, не так ли? — продолжала Юй Янли. — Я, может, не бог и не демон, но вполне могу надрать тебе задницу!   Ван Шуочжи пялился на нее, явно не желая быть запуганным женщиной, но что-то в ее взгляде заставило его сделать шаг назад. А может, это была крепкая деревяшка в ее руке. Пробормотав что-то под нос по поводу следующего раза, он, наконец, отвалил.   На мгновение Ши Цинсюань задумался, не была ли Юй Янли еще одной личиной Хэ Сюаня. Но тот сказал, что других двойников нет, и Ши Цинсюань решил поверить ему. Может быть, она просто очень хороший человек. Они существуют.   — Спасибо, Юй Янли.   — Нет проблем, — сказала Юй Янли, положив деревяшку обратно. — А что, значит, планируется следующий раз?   — О, — сердце Ши Цинсюаня замерло. Вот тебе и очень хороший человек. — Я не могу сказать наверняка, ха-ха.   — Не смотри на меня так, я не пытаюсь вытянуть из тебя деньги! Просто хотела дать тебе совет.   — О! Э-э… Это случайно не совет «ничего не давай людям бесплатно»? Я его уже слышал.   — Что? Нет, — она по-дружески похлопала Ши Цинсюаня по плечу. — Если ты хочешь щедро распорядиться деньгами своего богатого друга, я вовсе не стану жаловаться. Просто тебе нужно распоряжаться ими умнее.   — Внимательнее выбирать, кому я даю деньги, ты имеешь в виду?   Он и сам так думал. Но как делить все поровну, если люди приходят и уходят настолько непредсказуемо? И если он начнет раздумывать и перебирать, сколько обиженных будет уже среди тех, кого намеренно оставили в стороне? Насколько же было проще, когда он был так богат, что мог без раздумий забрасывать деньгами любую проблему.   — Отчасти, — сказала Юй Янли. — Но… смотри. Одно дело, когда тебе где-то что-то перепадает и ты делишься, с кем хочешь. Это просто дружелюбие. Но если ты начнешь раздавать большие пачки денег регулярно, то быстро прославишься на всю округу как денежный мешок. И тогда тебе придется решать, с кем делиться, а с кем нет. Начнется такой бардак, что Ван Шуочжи будет наименьшей из твоих проблем. Может быть, некоторое время ты сможешь помогать только тем, кто стоит твоего внимания. Но в конце концов ты на самом деле превратишься в денежный мешок, а мне кажется, что ты вовсе не стремишься стать таким парнем.   — Нет, — вздохнул Ши Цинсюань. — Не стремлюсь.   Тогда бы он, чего доброго, начал вести себя как брат. Именно из-за него Ши Цинсюаню никогда раньше не приходилось задумываться о таких вещах. Благодаря брату, у Ши Цинсюаня всегда было так много всего, что можно было проявлять щедрость ко всем без разбора.   — Но я хочу помогать! Не знаю, будет ли мой друг таким же щедрым в будущем, но если он снова захочет чем-то поделиться, то что, по-твоему, я должен сделать?   — Он? А разве это не была красивая и элегантная госпожа-демоница? — Она вздохнула и поправила волосы. — Все продолжают говорить о ней, так что эта девушка чувствует себя недооцененной.   Ши Цинсюань неловко засмеялся.   — Как бы то ни было, если твой друг захочет помочь снова, хорошо бы привести в порядок это место. Без обид, Ваше Святейшество, я уверена, что это был очень хороший храм, но сейчас он вовсе не так хорош для постоянного проживания.   — Эй! — Ши Цинсюань так обиделся из-за оскорбления его храма, что даже не порадовался, что кто-то вспомнил про его божественное прошлое. — Что с ним не так?   — Ну, во-первых, он грязный. Весной надо будет как следует его отмыть. Во-вторых, каменные полы слишком холодные. Раньше, когда я содержала публичный дом, там были такие замечательные…   — Погоди, когда ты что? — Ши Цинсюань отпрянул от неожиданности.   — Это был не какой-то вонючий бордель, как тот, где тебе сломали руку! Хорошее, чистое заведение высокого класса. Там пели, танцевали, занимались поэзией и рукоделием, — ее взгляд мечтательно затуманился. И неудивительно. Быть бездомной проституткой — определенно шаг назад по сравнению с хозяйкой публичного дома. Ши Цинсюань был здесь не единственным, чей жизненный путь резко пошел вниз. — Я никогда никого не принуждала работать на меня, будь уверен! Это было такое место, где хочется работать, о таком в молодости мечтала я сама. Да и в любом случае, настоящие куртизанки воспитываются с детства — нельзя просто притащить кого попало с улицы и… — она вдруг остановилась, глядя в угол. — Ша Личжун, что с твоим лицом? Ты что, осуждаешь меня?   — Нет, — ответил Ша Личжун, но его вежливая улыбка была непривычно натянутой.   — Если ты была хозяйкой, я уверен, что там было классно, — сказал Ши Цинсюань. — И твоя идея насчет ремонта храма имеет смысл. Как ты думаешь, Ша Личжун?   — Я думаю… Я… извините меня. — он, пошатываясь, встал, а потом вежливо поклонился и… просто ушел??   — Что это с ним, — спросила Юй Янли, вторя мыслям Ши Цинсюаня. — Ну ладно. Ты ведь собственник этого места, раз это твой храм?   — Э-э, не уверен, никогда об этом не задумывался, — рассеянно отозвался Ши Цинсюань.   — Хм-м, с правами на землю нужно быть осторожным. Как и с деловыми партнерами, — мрачно сказала Юй Янли. — Именно из-за этого я потеряла руку и свой публичный…   — Извини, Юй Янли. Давай продолжим разговор позже! Я хочу проверить, как там Ша Личжун.   — Конечно. Но если он просто ханжа, дай ему от меня хорошую оплеуху!   — Ладно!   Храм был не таким уж большим, так что Ши Цинсюань быстро убедился, что Ша Личжуна здесь нет. К счастью, духовные силы еще не кончились.   — Хэ Сюань, — позвал он. — Куда ты ушел?   — Обратно к своей тете.   — Ха-ха. Отчего ты так внезапно сбежал?   Ши Цинсюань не мог представить, чтобы это была брезгливость из-за оставшейся в прошлом работы Юй Янли. Особенно если учесть, что Хэ Сюаня, похоже, совершенно не волновал ее способ заработка в настоящем. Ши Цинсюань подождал некоторое время, но ответа так и не было.   — Хэ Сюань? Что случилось? — и снова пришлось ждать довольно долго.   — Ши Цинсюань, — отозвался, наконец, Хэ Сюань. — Как ты сломал руку?   Он не слышал эту историю? Поначалу Ши Цинсюань громко жаловался каждому, кто готов был слушать, но, возможно, Хэ Сюаня тогда не было поблизости. А когда стало ясно, что рука уже не заживет, Ши Цинсюань был так подавлен, что совсем перестал говорить на эту тему. Объяснять все это Хэ Сюаню совершенно не хотелось. Воспоминания были довольно неприятными.   — Э-э… Это довольно неловко.   — Расскажи.   Ши Цинсюань сел, прислонившись к стене, вытянул разнывшиеся ноги и потер шрам на тыльной стороне ладони.   — Когда я впервые… оказался в столице…   Когда ты оставил меня здесь.   — Я не представлял, что мне делать. Не знал, каких улиц лучше избегать. Не знал, что… привлекать к себе лишнее внимание — плохая идея.   В конце концов, до того момента привлекать к себе внимание было основной жизненной стратегией Ши Цинсюаня.   — Я подумал, что получу больше денег как попрошайка, если буду хорошо выглядеть. Поэтому я отмыл…   Отмыл потоки крови со своей одежды.   — В общем, я привлек вовсе не то внимание, какое хотел, и в итоге оказался в борделе. Не самом приятном, к тому же, — на мгновение события того дня ожили в его памяти. Запах сырости, бессердечные лица, боль от чужих пальцев, схвативших его слишком крепко. А хуже всего — страх перед тем, что будет дальше. — Я говорил им, что я мужчина, но… как известно, некоторые люди предпочитают именно это, ха-ха-ха. Чтобы выбраться оттуда… пришлось приложить усилия, а закончилось все сломанной рукой, — он снова потер руку и засмеялся. — Но в сравнении с тем, что могло произойти, думаю, я легко отделался.   Хэ Сюань ничего не отвечал. Он расстроился? Но отчего? Вдруг Ши Цинсюань с ужасом понял, в чем причина.   — О, нет, тебе это напомнило… Я не имел в виду, что испытал что-то сравнимое с тем, что случилось с твоими, э-э…   «С твоими невестой и сестрой, которые были изнасилованы и убиты по вине моего брата». Сломанная рука с этим не шла ни в какое сравнение.   — Как ты сломал ногу?   Слава богу, эта история была намного забавнее. Ши Цинсюань отодвинул плохие воспоминания вглубь своего разума.   — Ха-ха, ну, я как-то раз услышал, что за укладку черепицы на крышах хорошо платят. И я подумал: «Что в этом может быть сложного?» Но оказалось…

***

Тем вечером Ши Цинсюань оглядел храм новыми глазами — не как заброшенные руины, а как дом, который можно сделать лучше. Юй Янли была права, полы были очень холодными. И ни у кого не было безопасного места, чтобы хранить свои вещи. Может, если купить какие-то…   — Пожалуйста, подвинься.   — Хэ… Ша Личжун? Что ты здесь делаешь?   Он держал в руках свернутую в кучу постель, как будто собирался устроиться тут спать. Не то чтобы у каждого здесь была своя кровать, но постоянные обитатели храма обычно занимали одни и те же места для сна. Ши Цинсюань уже больше года спал здесь, в своем углу, рядом со Стариком Бао.   — Я поменялся со Стариком Бао.   — Зачем?   — Лучше спроси у него.   Старик Бао был довольно нервным, он любил постоянство и определенность. Маловероятно, что он захотел бы сменить место ночлега без всякой причины.   — Это из-за того, что Ван Шуочжи угрожал мне?   — Нет, — сказал Ша Личжун. — Я ложусь спать.   Он разложил свою постель и устроился на ней. Это было забавно. Ша Личжун был не очень похож на Хэ Сюаня внешне, а вел себя во многом совершенно по-другому: он со всеми был вежливым, мягким и дружелюбным. Но от него исходило ощущение такого же постоянного контроля и сдерживания, как будто спокойная внешне вода таила в глубине сильное течение. Ши Цинсюань не мог сказать, какие чувства прячутся под этой гладкой поверхностью, но у него не было ощущения, что Хэ Сюань все еще расстроен. Это успокаивало.   — Но еще рано, — сказал Ши Цинсюань. — Я собирался лечь попозже.   — Как хочешь.   Он лег и закрыл глаза в очень убедительном подобии сна. Нет, правда, что за человек! Ши Цинсюань связался с Хэ Сюанем по духовной сети.   — Ты знаешь, что я знаю, что демоны не спят.   Хэ Сюань ничего не ответил. Ши Цинсюань улыбнулся. Даже если Хэ Сюань не признает, что хочет защитить Ши Цинсюаня, — по какой еще причине он внезапно мог решить заночевать именно здесь? Отчасти это было немного странно — спать рядом с Хэ Сюанем. Но Ши Цинсюань уже не так нервничал рядом с ним, как раньше, и у него был опыт сна с соседями похуже. Старик Бао был хорошим человеком, но он ничего не мог поделать со своим ночным ерзанием и бессонницей. А его замена на кого-то, кто в буквальном смысле спит как мертвый, означала спокойную ночь. И всегда приятно знать, что кто-то за тобой присматривает и оберегает от неприятностей.   Ша Личжун мягко улыбался, даже когда дремал. Наверное, Хэ Сюань и правда встроил такую особенность в это тело.   — Ты выглядишь мило, когда спишь, — сказал Ши Цинсюань.   В мерцающем свете костра Ша Личжун еще меньше походил на Хэ Сюаня: такой расслабленный и совсем молодой. Хотя и Хэ Сюань был молод, когда умер — просто обычно он предпочитал выглядеть старше. Даже Мин И казался очень взрослым, хотя и притворялся, что он моложе Ши Цинсюаня. Иногда было легко забыть, что они были в точности одного возраста.   — Я вовсе так не выгляжу, — сказал Хэ Сюань. — И я знаю, что ты знаешь, что демоны не спят.   — Что ж, а этому смертному нужен сон, — засмеялся Ши Цинсюань. — И ты делаешь его довольно привлекательным. Наверное, я все-таки лягу спать.   Пол был холодным и жестким, а его одеяло — тонким. Но он легко заснул, чувствуя себя в тепле и безопасности.