Into Darker Water

Ши Цинсюань был очень счастлив за Юй Янли.   Он был счастлив, что она нашла свое место, что у нее появились новые друзья и очень комфортное место для жизни, что она была окружена счастливыми заклинателями, пришедшими в восторг от ее поразительных навыков. Когда-то все были уверены, что и Ши Цинсюань обладает такими же навыками, пока не выяснилось, что у него их вообще нет.   Он был счастлив за Юй Янли с ее самосовершенствованием и за Се Ляня с его последователями. Он был счастлив работать для всех тех счастливых и благополучных людей, которые могли позволить себе его услуги каллиграфии. Это был Ши Цинсюань — всегда счастливый!   Бумага под его кистью порвалась. Мгновение он просто смотрел на нее, пока чернила с кисти впитывались в неровные края разрыва. «Чернила стоят денег, — услужливо напомнил ему мозг. — И бумага тоже».   Он посмотрел на заказчика и улыбнулся:   — Очень сожалею об этом, господин! Я был слишком взволнован, вы знаете, как это бывает с нами, художниками, ха-ха. Но я сейчас просто возьму новый лист бумаги и все сделаю как следует.   Видимо, сегодня был один из таких дней, когда и без того тяжкие обстоятельства его жизни становились слишком невыносимыми, чтобы их игнорировать. В таких случаях Ши Цинсюань просто хандрил и становился ни на что не годным, пока дела не начинали идти лучше. А в итоге так всегда и случалось.   После еще нескольких порванных листов бумаги, забрызганных чернилами клиентов и неправильно начертанных букв, Ши Цинсюань сдался, признав этот день неудачным. Поднявшись со стоном, он заметил, как сильно забрызгал чернилами собственную одежду, и тяжко вздохнул. Не то чтобы это имело большое значение: после нескольких месяцев регулярного использования «опрятный» костюм для каллиграфии выглядел почти таким же грязным, как и обычная одежда Ши Цинсюаня.   Хорошо хоть, погода потеплела. Ходить все еще было больно, но не так сильно, как месяц назад. А еще через месяц болеть будет еще меньше, пока не закончится теплое время года и вновь не наступят холода. День за днем, год за годом — выживание и старение, пока однажды все это не закончится.   «Ладно тебе, Ши Цинсюань, старый ворчун, — сказал он себе. — У тебя уже была вполне счастливая жизнь, любой подтвердит. И вообще, все покажется намного лучше, если пойти домой и прилечь». У него были планы погулять завтра с Хэ Сюанем, и он не думал от них отказываться. Это означало, что скоро можно будет поесть что-то кроме риса, арахиса и вялой капусты. У Нин Мо сейчас прибавилось работы, но он по-прежнему готовил лишь самую дешевую еду, просто в большем объеме.   Дорога домой была неблизкая, и по пути он прошел мимо раскрытой двери дорогого ресторана. Оттуда пахнуло специями и жареным мясом. Возможно, ему стоило сначала поесть, а уже потом пойти домой и прилечь. Похоже, это заведение специализировалось на пельменях со свининой, а поскольку Ши Цинсюань выбрал для работы респектабельную часть города, свинина в пельменях могла даже быть настоящей.   К сожалению, у заведений из респектабельной части города есть свои недостатки.    — Думаешь, я не видел, как ты только что попрошайничал на улице? — сказал мужчина, перегородивший проход и глядевший на Ши Цинсюаня сверху вниз. — Это место только для платежеспособных клиентов.   — А я могу заплатить. Вот, смотрите! — он достал кошелек с деньгами, который был хорошо наполнен после нескольких дней работы (более успешных, чем сегодняшний). Разумная часть мозга Ши Цинсюаня, звучавшая подозрительно похоже на Хэ Сюаня, посоветовала отступить, прежде чем этот парень перейдет к физическим действиям. Но Ши Цинсюань сегодня был усталым, голодным, сварливым, и он просто хотел поесть пельменей, черт возьми.   — И откуда ты это стащил?   О-о, ну это уже чересчур.   — Прошу прощения? — Голос Ши Цинсюаня похолодел. — Про меня можно многое сказать, но я не вор! Да и не попрошайка, кстати! Я профессиональный каллиграф! — Он торжествующе достал свои принадлежности для каллиграфии.   Другие посетители стали оглядываться на Ши Цинсюаня после поднятого им шума. «Правильно, смотрите! — подумал Ши Цинсюань. — Вы видите, что за придурок этот тип?!»   Но, конечно, они видели только назойливого попрошайку, который беспокоил бедного честного предпринимателя. Ши Цинсюань заметил компанию модно одетых женщин, тихо перешептывающихся между собой и бросающих неодобрительные взгляды, и утешился тем, насколько безвкусно они разодеты. Ши Цинсюань пусть и был беден, но хотя бы знал, что одежды для самосовершенствования не дополняют громоздкими украшениями.   А потом он замер и посмотрел на женскую компанию снова.   — Я тебя всего распишу синяками, если ты сейчас же не уберешься отсюда! — ругался мужчина.   Ши Цинсюань не ответил. Все его внимание было обращено на одну из женщин, которая ни разу не посмотрела на него. Она не отрывала глаз от меню, словно это был какой-то древний священный текст.   — Эй! — мужчина ударил Ши Цинсюаня по больному плечу, и он зашипел от боли. — Я сказал, проваливай отсюда!   — Да-да, конечно, я очень сожалею, господин, — Ши Цинсюань поклонился так низко, как только мог, чтобы не уронить набор для каллиграфии. — Всем приятного аппетита! Я больше не буду вас беспокоить!   Вот вам и пельмени. Он повернулся к дверям и вновь услышал какой-то приглушенный шепот за столом женщин. Пусть их пельмени будут с одними хрящами!   — Да, лучше тебе этого не делать, — проворчал мужчина, прежде чем повернуться к посетительнице с радушной улыбкой. — Закончили обедать, госпожа? Вам понравилось? Приношу извинения за весь этот переполох, городскому магистрату нужно получше следить, чтобы на улицах не было сброда.   — Я возмущена до предела! — Ши Цинсюань обернулся вовремя, чтобы увидеть, как посетительница энергично тряхнула аккуратно уложенными волосами. — Этот бедный мальчик просто хочет горячий ужин. Он ясно дал понять, что способен заплатить, так почему ему нельзя насладиться той же едой, что и всем нам? — она гневно фыркнула. — Я хочу поговорить с вашим хозяином.   — О-о, спасибо… добрая госпожа, — сказал Ши Цинсюань, склонив голову. — Я э-э… Прошу прощения за беспокойство.   — Нет, это я должна извиниться — за то, что сидела и молчала, пока… Итак! — она кашлянула. — Вопрос в том, позволите ли вы этой невинной душе найти пропитание в холодную и безлюдную ночь? Или мы с друзьями будем вынуждены искать другое место, чтобы поесть?   Сейчас было всего несколько часов после полудня, но Ши Цинсюань прекрасно понимал важность поэтической вольности. Он опустил голову, скрывая выражение лица. Успешно запугав управляющего, Юй Янли вернулась к своим друзьям.   — Простите меня, ха-ха, — сказала она, с улыбкой усаживаясь на свое место. — Сама не знаю, что на меня нашло. Такую ​​сцену устроила, мне очень неловко! — ее тон плавно изменился, из грозной надзирательницы она превратилась в безобидную глупышку. Друзья заверили ее, что из-за этого не стоит переживать, а затем разговор перешел на последние популярные песни.   Пельмени в итоге оказались действительно хороши, тем более что они были приправлены вкусом победы. Ши Цинсюань поел быстро, не желая дольше необходимого задерживаться там, где его настолько не хотели принимать. Прежде чем прошаркать обратно к двери, он благодарно поклонился женщинам за столиком.   Ши Цинсюань медленно передвигался и успел пройти всего пару кварталов в направлении храма, когда услышал окликнувший его тихий голос:   — Эй, старина Фэн!   — Привет, Юй Янли! Ты уверена, что можешь показываться людям на глаза рядом с таким оборванцем, как я?   — … извини за все это. Я…   — Все в порядке, я понимаю. В любом случае спасибо, что заступилась за меня. Где твои новые друзья?   — Вернулись в храм, — Юй Янли оглянулась через плечо. — В смысле, в наш школьный храм. Я сказала им, что у меня есть дела, — правильно, не могла же она признаться, что хорошо знакома с нищим, потому что и сама недавно жила на улице.   — Давай, я понесу это? — Юй Янли протянула руки.   — Если тебе не трудно, — Ши Цинсюань протянул ей инструменты для каллиграфии. Гордость была для людей с более здоровыми конечностями.   Юй Янли повела его к храму (храму Ши Цинсюаня) непривычным маршрутом. Вместо того чтобы идти по главной улице, они петляли по маленьким переулкам, а она продолжала оглядываться. Беспокоилась, что ее друзья их увидят? Что ж, дорога стала длиннее, но рано или поздно они все равно дойдут.   — Значит, э-э… Похоже, ты освоилась в этой школе заклинательства?   — Все в порядке. Но мой новый шицзунь не такой веселый, как ты.   Ши Цинсюань заметил, что она сказала веселый, а не хороший. И, судя по всему, дела у нее были намного лучше, чем «в порядке». Помимо красивой чистой одежды и модных подруг, было и что-то еще: кожа светилась здоровьем, а в каждом шаге чувствовалась легкость, которой раньше Ши Цинсюань не замечал. Но проснувшаяся было зависть угасала, стоило посмотреть на ее счастливое лицо.   — Рад услышать, что все хорошо. И ты навсегда останешься моей любимой ученицей.   — А не Ша Личжун? — Юй Янли улыбнулась, бросив на него хитрый взгляд.   — Ха-ха-ха, — интересно, как бы она отреагировала, узнав всю правду. Наверное, сразу запала бы на Ша Личжуна, выяснив, насколько он силен на самом деле. И свободен теоретически. Эта мысль совсем не поднимала настроение, так что он выбросил ее из головы. — И как, ты уже изучила что-нибудь классное?   — В основном я занималась медитацией и тренировкой контроля. Но… — она сделала паузу, улыбнувшись ему. — Ты не заметил?   — Что не заметил?   Она остановилась и положила коробку с инструментами Ши Цинсюаня на каменную ограду рядом с ними, а потом подняла руки перед собой и сделала серию элегантных движений. Она смотрела на Ши Цинсюаня с легкой, застенчивой улыбкой, явно надеясь на одобрение своего старого шицзуня. О, как мило!   Он ждал, что сейчас она произнесет какое-нибудь заклинание, а потом ахнул. У нее были руки! Две руки, обе целые и благородно-бледные. Они свободно двигались без всяких заметных усилий.   — Ты вырастила себе новую руку? — спросил он, широко раскрыв глаза. — Я даже не знал, что такое возможно!   — Ха-ха, нет, это не настолько классно, — она протянула ему руку и подняла рукав, чтобы он мог рассмотреть ее. Теперь было видно, что «рука» представляет собой искусно сделанный протез, покрытый эластичной мягкой кожей, по цвету совпадающей с ее собственной.   — О, прекрасная работа, — сказал он, рассматривая тонкую линию, где материал плотно прилегал к ее настоящей коже. На ней виднелись светлые шрамы от той травмы, из-за которой она потеряла руку. — А движения такие плавные, я очень впечатлен!   — Спасибо. Хотя я уверена, что это ничто по сравнению с тем, что ты сам видел и мог сделать.   Так оно и было, но все относительно.   — Для начинающего это просто изумительно. Не терпится увидеть, что ты сумеешь сделать, когда станешь профи.   — Я не чувствую себя новичком. Не в полном смысле. Все это кажется настолько естественным, будто я вспоминаю то, что уже знала раньше, а потом забыла, понимаешь?   «Не очень», — подумал Ши Цинсюань.   — Может, так оно и было? Ты могла быть заклинателем в прошлой жизни! — Ши Цинсюань, правда, не припоминал ни одного могущественного заклинателя, умершего около сорока лет назад, но он особо и не следил за ними.   — Может быть. Хотя мне не особо приятна мысль, что все зависит от принятых в далеком прошлом решений. У меня в этой жизни так много проблем, я не хотела бы разгребать последствия еще и прошлой. Я хочу сама решать, как жить!   — Хм-м, — у Ши Цинсюаня было сложное отношение к судьбе. — Я заметил, ты осветлила шрамы.   — Да. Это был подарок самой себе, — Юй Янли смущенно потерла предплечье перед протезом. — Я хотела полностью убрать их, но... Все же решила оставить напоминание. Я не могу избавиться от своего прошлого, но и оно не управляет мной полностью, — в ее глазах появился решительный блеск. — И я сама решаю, что будет дальше!   — Мне нравится такая философия! Я иногда думаю…   Внезапно, прежде чем наработанные в прошлом инстинкты успели достичь разума, он вдруг бросился к ближайшей стене. Пролетевший рядом нож рассек воздух там, где мгновение назад было его сердце, и Ши Цинсюань ахнул от ужаса.   Что за хрень???   Прежде чем все инстинкты заглушил страх, Ши Цинсюань развернулся в том направлении, откуда прилетел нож. Увидев обнажившего меч нападавшего, он послал сокрушительную воздушную волну, отбросившую того к стене. И одновременно крикнул:   — Юй Янли, прячься!   Может, Ши Цинсюань и не был богом войны, но за два столетия жизни на Небесах он накопил изрядный боевой опыт. И, к счастью, знал несколько боевых заклинаний, которые можно было применить без веера. Он приготовился защищаться снова, но мужчина лежал на земле, из его разбитого о стену затылка текла кровь. Значит, смертный и, вероятно, уже умер. Это было облегчением. Но какой убийца среди смертных мог преследовать Ши Цинсюаня?   Если уж на то пошло — а какой бессмертный убийца мог его преследовать? Зачем вообще кому бы то ни было понадобилось тратить время на попытку убить его? Был ли это бывший верующий? Разозленный чиновник? Просто какой-то случайный бандит?   По мере того, как изначальный всплеск энергии сходил на нет, эти мысли вытеснялись потоком причитаний: «О нет, о нет, кто-то пытался убить меня» и «Аа-а-х, я кого-то убил, я забыл, какое это мерзкое чувство!»   На мгновение Ши Цинсюань позволил себе предаться панике, после чего глубоко вздохнул и отправился за скрывшейся Юй Янли. Она пряталась за какими-то деревянными ящиками в тупике соседнего переулка и выглядела взволнованной. Оставалось надеяться, что все это насилие не слишком травмировало ее.   — Тебе нужно бежать! — сказал Ши Цинсюань, ковыляя к ней и с ужасом осознавая, что сам он бежать никак не сможет. — Там могут быть и другие! Мне так жаль, что я втянул тебя в это. Что бы это ни было! Ты выбирайся, а я позову на помощь! — он попытался использовать сеть духовного общения и застыл в ужасе. — Я ЧТО, ПОТРАТИЛ ВСЕ ДУХОВНЫЕ СИЛЫ НА ОДНУ АТАКУ??? Ты не могла бы одолжить мне немного сил, а уже потом бежать, ха-ха?    — Как это сделать? И, конечно, я не оставлю тебя одного, не говори ерунды. Кстати, скорее всего, им нужна я, — пока Юй Янли говорила, она передвигала ящики и соорудила из них что-то типа баррикады.   — Это не ерунда! — Ши Цинсюань был тронут ее решимостью. — А ты… просто… — он протянул ей руку. — Просто дай мне ее! Дотронься до моей руки и передай мне немного энергии!   Юй Янли взяла его за руку и сосредоточенно нахмурилась. Ничего не произошло. Ши Цинсюань медленно и с ужасом вспоминал, что хотя передача духовных сил была относительно простым действием, но обучались ей обычно несколько недель под руководством опытного наставника. Если Юй Янли не успела изучить этого ранее, то вряд ли сможет освоить в спешке прямо сейчас.   А потом мимо просвистела стрела и с крайне неприятным звуком вонзилась в стену позади него. Одновременно послышались быстро приближающиеся шаги. Ши Цинсюань ниже присел за ящиками и старался не паниковать, пока Юй Янли безуспешно пыталась передать ему духовные силы.   — ГЛАВНОЕ — СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ, — прошипел он, сохраняя спокойствие, когда следующая стрела вонзилась в стену еще ближе. — Продолжай пытаться! Думай… пусть твои мысли текут! Представляй свою ци, которая циркулирует из твоей системы в мою!   — Ничего не выходит, — сказала Юй Яньли, отпуская руку Ши Цинсюаня. Это было правдой, но они ведь должны были делать хоть что-то.   А потом она хлопнула в ладоши и воспламенила ящики.   — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?! — закричал Ши Цинсюань, сохраняя спокойствие.   — Они уже почти здесь, а ни один из нас не способен сражаться, — ответила Юй Янли таким тоном, будто это Ши Цинсюань здесь вел себя нерационально. — По крайней мере, это задержит их хоть ненадолго.   — НО ТЕПЕРЬ МЫ В ЛОВУШКЕ В ЭТОМ ТУПИКЕ! КОТОРЫЙ ВЕСЬ В ОГНЕ, — послышались новые глухие удары. — И ПРОСТРЕЛИВАЕТСЯ ИЗ ЛУКА!   — Давай решать проблемы по одной. Дай-ка мне опять свою руку, — она закрыла глаза и начала дышать в спокойном, мягком ритме, как будто ей не грозила неминуемая смерть от огня и/или оружия.   Ши Цинсюань тем временем, наоборот, задыхался. Он был слишком молод, чтобы умереть! Он всегда будет слишком молод, чтобы умереть!   — Это вам не поможет, госпожа Юй, — прокричал им вдруг низкий голос. — Огонь скоро прогорит, и тогда вы умрете! Вместе со своим маленьким любовничком!   — Так ты говоришь… — Ши Цинсюань старался, чтобы его голос не дрожал. — Говоришь, они хотят убить тебя? — не то чтобы это имело большое значение, смерть есть смерть, но все же было приятно узнать, что Ши Цинсюань в этом не виноват.   — Это месть, — сказала Юй Янли, не открывая глаз. — За убийство моего делового партнера. Похоже, некоторые из подчиненных этой старой шлюхи все-таки сохранили ей верность.   — Т-ты… — голос Ши Цинсюаня прозвучал как писк. — Ты у-убила…   — Поверь, она это заслужила! Мои шрамы еще не так плохи по сравнению с тем, что она сделала с другими беднягами, перешедшими ей дорогу! Я очень давно хотела разделаться с ней, но нужные контакты смогла найти только через друзей в школе.   — Что же это за друзья такие, если они знают наемных убийц?!   — Ты только что сам убил того типа! — Юй Янли открыла глаза и мрачно посмотрела на него.   — Для самоза-А-А-А-ХХ! — раздался еще один мерзкий звук, и Ши Цинсюань в ужасе посмотрел на свою руку. — В МЕНЯ ПОПАЛА СТРЕЛА! ЭТО СТРЕЛА!! В МОЕМ ТЕЛЕ!!!   — Проклятье! — Юй Янли в ужасе уставилась на его руку. — Мне ее… оставить? Или выдернуть? — ее рука зависла перед Ши Цинсюанем и оказалась забрызгана кровью. Кровью Ши Цинсюаня! От стрелы! В его руке!!   — Оставь ее! Оставь! — голос Ши Цинсюаня был высоким и полным отчаяния. — Продолжай пытаться передать мне энергию, пока они не попали мне куда-нибудь еще!   — Хорошо! — Юй Янли кивнула и снова взяла Ши Цинсюаня за руку. «К счастью», стрела попала в его больную руку. — Ох, мне очень жаль, старина Фэн. Ты так помог мне и вот что получил в ответ, — она глубоко вздохнула, и ее рука почти перестала дрожать. — Ты чувствуешь хоть что-нибудь? Я представляю циркуляцию ци изо всех сил.   — М-может… чуть-чуть? — Ши Цинсюань пытался понять, действительно ли он чувствует слабое тепло или принимает желаемое за действительное. — Или, может, я просто теряю сознание от боли и страха, ха-ха!   Юй Янли быстро моргала, будто пыталась удержаться от слез. «Не заставляй плакать девушку, которая пытается спасти тебе жизнь», — подумал про себя Ши Цинсюань. Он кашлянул и попытался взбодрить ее:   — Но… эй! Я ведь должен был умереть больше века назад, так что… к черту судьбу, верно? Ты и я, мы… мы… — он снова закашлялся, теперь уже невольно. Легкие боролись с дымом, которого стало слишком много. Он с ужасом увидел, как от движения из ДЫРЫ В ЕГО РУКЕ сильнее хлынула кровь. И это было ОЧЕНЬ больно. Юй Янли сжала его руки своими и не отпускала. По крайней мере, он был не один.   А потом он наконец-то почувствовал. Не боль или страх, а энергию. Крошечная, колеблющаяся струйка духовных сил текла к нему из рук Юй Янли. Ее было совсем немного — точно не хватило бы, чтобы сражаться или применить Сжатие тысячи ли. Но этого было достаточно, чтобы послать сообщение.   Он ощутил связь в сети духовного общения, но едва успел сказать несколько слов, как что-то выбило его руку из рук Юй Янли. Он упал на землю, задыхаясь и судорожно пытаясь дышать. В горле пузырилась жидкость, а в груди разгорелась боль. Он услышал крик Юй Янли и свои судорожные предсмертные хрипы.   А потом все померкло.