***
Никто не пытался его остановить. Наоборот, залы и внутренний двор поместья Хэ Сюаня были подозрительно пусты, и это жутко напоминало другую его резиденцию с ее пустыми комнатами и скрытыми тайнами. Какие тайны хранил этот дом? За пределами здания с толстыми стенами, в котором находилась комната Ши Цинсюаня, все еще больше напоминало дворец Мин И — здесь не было уже ничего милого и женственного. Судя по всему, только комнаты Ши Цинсюаня были обустроены с учетом его вкусов. По крайней мере, это был не дворец — тут Хэ Сюань сказал правду. У Ши Цинсюаня не было сил много ходить, но после пары неудачных попыток он нашел выход на улицу. От таких усилий Ши Цинсюань уже задыхался, и ему пришлось рухнуть на декоративный камень, стоявший недалеко от дверей. Но здание, из которого он сбежал, нависло над ним, как вход в преисподнюю, так что он заставил себя подняться. Куда пойти, он не знал, просто нужно было выбраться отсюда. Какая-то его часть понимала, что он реагирует слишком остро и доходит до паранойи — так ли это плохо, что Хэ Сюань обустроил часть комнат во вкусе Ши Цинсюаня? Но другая его часть помнила прошлый раз, когда Хэ Сюань втайне выстроил детальный план с его участием. Перед глазами проплывали мрачные видения — оковы, лохмотья и холодные каменные стены, забрызганные грязью и кровью. Он продолжал идти так быстро, как только позволяли его трясущиеся ноги. В следующий раз, когда ему понадобилось отдышаться, он остановился и обернулся посмотреть на поместье, из которого сбежал. Это и правда был просто дом. Он состоял из нескольких построек с комнатами для слуг и гостей, но гораздо скромнее тех резиденций, которые можно увидеть на Небесах. Все было сделано со вкусом. С этой стороны дома находились более обширные сады, по сравнению со внутренним двором и маленьким садиком перед комнатой Ши Цинсюаня. Огород выглядел достаточно большим, чтобы полностью обеспечить едой все хозяйство. Это при условии, что хоть кто-то здесь нуждался в еде. Никаких подземелий он не заметил, но Ши Цинсюань и не предполагал, что все в этом доме заметно с первого взгляда. И еще здесь, конечно, было много воды. Весь сад был испещрен сетью каналов и прудов, каждый из которых мог оказаться порталом неизвестно куда. Он заставлял себя идти вперед — мимо сада с лекарственными травами, по мостам, иногда спотыкаясь и падая на неровной земле, царапая кожу на руках и босых ногах. Светила полная луна, и он мог разглядеть, куда идет. Но это не очень помогало, когда ноги отказывались идти прямо. Потом аккуратные клумбы сменились диким кустарником, потом он вышел на скалистый пляж, а дальше бежать было некуда. Он достиг края острова, на котором оказался в ловушке, и рухнул на каменистый берег. Он смотрел на бескрайнее море, на темнеющие глубины владений Демона Черных Вод и смеялся, пока не заплакал.***
— Будешь пытаться уплыть? Хэ Сюань стоял неподалеку и не подходил ближе. Ши Цинсюаню не пришлось утруждаться, чтобы позвать его. Как будто был хоть какой-то шанс, что он не наблюдал все это время. — Нет, — ответил Ши Цинсюань. — Какой в этом смысл? Хэ Сюань ничего не ответил. Ши Цинсюань, морщась от боли, передвинул ногу, чтобы сидеть стало немного удобнее. — Давно здесь это все? — спросил он, облокотившись на присыпанный песком куст и рассеянно замечая, как сильно изорвал расшитые края одежды. — Остров старше любого из нас. Дом я построил… около ста лет назад. Мне нужно было второе убежище на случай, если первое будет раскрыто. Что-то маленькое и неприметное. — А как насчет той… той комнаты, которую ты сделал для меня? — Ей лет пятьдесят или около того, некоторые вещи появились позднее. Он даже не пытался ничего отрицать. Вот вам и паранойя. Ши Цинсюань судорожно вздохнул. — Пятьдесят лет! Зачем? — Более добрая тюрьма, если бы она мне понадобилась. Дыхание Ши Цинсюаня прервали рыдания, и он сжался в комок в тщетной попытке почувствовать себя в безопасности. — Сейчас это не тюрьма, — сказал Хэ Сюань почти мягким голосом. Почти грустным. — Это просто комната. Ты можешь идти куда захочешь. Моя месть закончена. Единственная причина, почему я забрал тебя сюда — потому что ты позвал меня, а я не знаю другого безопасного места. — Правда? Значит, ты позволишь мне… — «позволишь мне сбежать», чуть не сказал он, но куда бежать? — Позволишь Се Ляню прийти за мной, если я позову его? — как всегда, Ши Цинсюаню приходилось перекладывать на других свои заботы. — Ты еще этого не сделал? — он пытался казаться равнодушным, но Ши Цинсюань знал, что, по крайней мере в этом, он лгал. — Нет. Сначала я слишком паниковал. А потом... Я хотел сначала поговорить с тобой, — но Ши Цинсюань, конечно, думал об этом. В первый раз именно Се Лянь спасал его от Хэ Сюаня. Он подсказал, кем на самом деле был «Мин И», когда казалось, что это друг, который защищает Ши Цинсюаня. Что он надежный. Был ли он надежным сейчас? — И ты доволен? — спросил Хэ Сюань, стоя уже чуть ближе. Ши Цинсюаню трудно было разобраться, что он чувствует. — Я… Я все еще не понимаю, — сказал он, обхватив руками колени. — Более добрая тюрьма? Зачем ты создал это место, а потом решил держать меня... запереть в другой тюрьме? Зачем вообще делать добрую тюрьму, если ты не собирался ей пользоваться? Зачем сохранять ее все это время? Хэ Сюань некоторое время молчал, потом вздохнул. — Потому что какая-то нелепая часть меня надеялась, что я смогу отомстить, не уничтожив тебя. Успокаивающая ложь самому себе. Но в конечном счете… я знал, чем все закончится. Значит, все те годы он лгал и себе тоже. Почему-то от этого Ши Цинсюань почувствовал себя лучше. — Ты не уничтожил меня. Я все еще здесь, — Ши Цинсюань сильно пострадал и был травмирован, а жил он теперь намного хуже, чем мог вообразить себе в прошлом. Но все же он не был уничтожен. — Так же, как и я. В этом отношении мой план полностью провалился. Ши Цинсюань не хотел думать об этом. О том, что бы это означало, если бы план Хэ Сюаня оказался успешным в этом отношении. — Какой тогда был изначальный план? Забрать меня сюда и потом… держать в тюрьме? На какой срок? — у Ши Цинсюаня не было своих духовных сил, и на острове посреди океана он оказался бы в западне без всяких оков и каменных стен. Он и сейчас был в ловушке. — На достаточный срок, чтобы я мог отомстить, — сказал Хэ Сюань. — Я всегда планировал, что ты должен узнать, кто я такой и что со мной случилось. И собирался забрать украденные силы, — чтобы Ши Цинсюань получил представление о той ужасной боли, что Хэ Сюань испытал перед смертью. И продолжает чувствовать сейчас. — Но потом… потом я разлучил бы вас с братом. Убил бы его и обрел свободу, не втягивая тебя больше. — А я бы так и остался в этой ловушке? — Ши Цинсюань мог представить это. Как он блуждает по пустому острову, не испытывая физических страданий, но не может выбраться и не знает, что с братом. Или, хуже того, знает, но не имеет возможности сделать хоть что-нибудь. — Нет. Ты бы тоже освободился, как только меня не стало бы, — как будто для Хэ Сюаня прекратить свое существование означало то же, что для Ши Цинсюаня — получить возможность идти куда хочется. Может, с его точки зрения так и было. — Я так же был бы рад оставить тебя с Повелительницей Дождя, если бы ты не стремился настолько сильно отправиться... что ж, сейчас это уже не имеет значения, верно? В итоге это место мне не пригодилось. Разделить вас не вышло. Верно. Даже если бы Ши Цинсюань знал о последствиях и обо всем, что было сделано, для него было немыслимо бросить брата и спасаться самому. Хэ Сюань не мог изменить этого, чтобы он ни сказал и что бы ни сделал. Но если бы все же по какой-то причине они разделились… Было бы заключение здесь облегчением или еще большим наказанием? При прошлых обстоятельствах Ши Цинсюань, по крайней мере, мог до конца оставаться с братом и получил хотя бы шанс попросить Хэ Сюаня пощадить его. Пусть даже убедить Хэ Сюаня сохранить жизнь Ши Уду было так же невозможно, как убедить Ши Цинсюаня бросить брата. — Я не знаю, лучше это или хуже — знать, что ты мог использовать это место, но предпочел не делать этого. — Как я говорил, на самом деле это было невозможно. Ты был таким преданным братом, — он сказал это так, что слова прозвучали как оскорбление. Как будто сам Хэ Сюань не был столь же сильно предан своей семье. — Тогда зачем ты это построил? Взял на себя столько хлопот, и так долго этим занимался! — Ши Цинсюань с трудом мог себе это представить. Пятьдесят лет Хэ Сюань наблюдал за ним. Пятьдесят лет размышлял, что Ши Цинсюань любит, что доставляет ему радость, а потом пытался воссоздать все это здесь. Потратил пятьдесят лет и так и не воспользовался этим местом, и мог вообще никогда не привести сюда Ши Цинсюаня, если бы не случай с нападением. И при этом на полках не было ни пылинки, а в садах — ни одного сорняка. — Кто знает? — Хэ Сюань отвернулся и провел рукой по листьям искривленного деревца, согнутого постоянным ветром с моря. — Как только ты уйдешь, я все это уничтожу. — Что? — Ты предпочел бы, чтобы я сохранил это место? — усмехнулся Хэ Сюань. — Я… может быть? Ты… построил его для меня. — В качестве тюрьмы. — Ты сказал, что обманывал сам себя. Это значит, что на самом деле ты не хотел причинять мне боль. Ты не хотел, чтобы это была тюрьма. Ты бы использовал это место, чтобы я был здесь в безопасности. — Я тот, кто я есть, и я сделал то, что сделал, — он покачал головой и мрачно рассмеялся. — Но какой смысл? Ты всегда видишь то, что хочешь видеть. — А ты всегда и во всем видишь худшее, — Ши Цинсюань глубоко вздохнул и медленно поднялся на ноги. — Хэ Сюань. Не мог бы ты помочь мне вернуться в мою комнату, пожалуйста? — Зачем? Чтобы ты снова мог сбежать оттуда? — Я не собираюсь бежать, — сказал Ши Цинсюань, медленно хромая к нему. — Я прошу прощения. — Ты просишь прощения у меня? Любой бы сбежал и имел бы на то все основания, — Хэ Сюань недоверчиво покачал головой, но пошел к Ши Цинсюаню, чтобы быстрее сократить расстояние и избавить его ноги от лишней боли. — Ты просто нелепый. Тебе стоило бы позвать своего друга, Мусорного Бога. А потом уйти и никогда не возвращаться. Может, и стоило бы. Но он не собирался этого делать. Он взял Хэ Сюаня за руку, и тот мгновение просто смотрел, словно ожидая, что Ши Цинсюань передумает. Но Ши Цинсюань просто медленно повел их обоих обратно к дому. Ноги безумно болели. В следующий раз, убегая в панике, нужно не забыть обуться. — Ты сам нелепый, — сказал он. — Ты крал мою одежду. Ты что, не мог просто купить мне новую? — Как будто ты хоть когда-то носил то, что я для тебя выбрал. Ши Цинсюань засмеялся лишь с легким намеком на истерику. — Большинство тюремных надзирателей вряд ли стали бы беспокоиться о таких вещах. Ты… м-м! — он зашипел от боли, когда особенно острый камешек вонзился в ногу, и остановился. Вызванная паникой энергия, что привела его к берегу, теперь иссякла, и он едва мог стоять. Его шатало от слабости, и пришлось крепче ухватиться за Хэ Сюаня, чтобы удержать равновесие. — Так не пойдет. Тебе придется меня нести. — Большинство тюремных надзирателей вряд ли стали бы беспокоиться и об этом тоже, — проворчал Хэ Сюань, поднимая Ши Цинсюаня на спину. Наверное, это должно было быть неловко или страшно, но Ши Цинсюань почувствовал скорее облегчение, что не нужно идти дальше. Голова сильно кружилась, и он положил ее на мягкое плечо Хэ Сюаня. — Я все равно не понимаю тебя, — пробормотал он. — Даже когда ты планировал, как разрушить мою жизнь, все равно хотел позаботиться, чтобы у меня осталась любимая одежда. Пока они шли обратно через сад, их обвевал прохладный ветер, наполнявший воздух запахом укропа и цветущих цитрусов. Ши Цинсюань задрожал и задумался, каким он увидит это место в дневном свете. Будет ли оно похоже на тюрьму или на убежище? — А как бы ты планировал разрушить чью-то жизнь? — спросил Хэ Сюань, в то время как его прежде холодная спина стала излучать мягкое тепло. — Намеренно, я имею в виду. — Я… Я не стал бы. — Именно, — сказал Хэ Сюань, когда они подошли к дому. Когда они направились к комнатам, которые Хэ Сюань создал в качестве тюрьмы для Ши Цинсюаня, но использовал только чтобы спасти ему жизнь. — Не пытайся понять логику того, кто стал бы.