***
Ши Цинсюань думала, что после этого Хэ Сюань отправит ее домой. Но он этого не сделал. Вместо этого он отвел ее обратно к лодке и продолжил экскурсию. Сад по-прежнему был очень красивым. Отличный фон, чтобы отдыхать в комфортной лодке и переваривать обед и разговоры, которыми он сопровождался. Хэ Сюань вернулся на свое место на носу лодки. Он выглядел таким же невозмутимым и неприступным, как и всегда. Чтобы напомнить себе, что она может к нему прикоснуться, Ши Цинсюань дотянулась кончиком ноги до его бедра — лишь едва коснувшись его одежды. Хэ Сюань, должно быть, заметил, но ничего не сказал. Некоторое время Ши Цинсюань тоже ничего не говорила. Но когда тишина затянулась, она стала оглядываться вокруг, чтобы найти предмет для обсуждения. Какую-нибудь тему полегче, чем смерть, любовь или прощение. В конце концов ее внимание привлекли кусты с яркими пурпурными цветами, выделявшиеся на фоне окружающей зелени. — Мне нравятся эти цветы, — сказала она. Их было довольно много. Подобно драгоценностям, они украшали сад тут и там, хотя весна давно прошла. — Я не ожидала, что ты захочешь видеть в своем саду что-то подобное. — Без цветов может быть только мертвый сад, — ответил Хэ Сюань. — Есть же нецветущие растения. Но мне нравится, как это выглядит. Очень красиво, — она смотрела на берег, глядя, как цветущие кусты постепенно исчезли позади, и канал привел их под изящно поникшие ветви высокой и нежной ивы. — Может быть, у меня мог бы быть такой же сад, когда… если я снова вернусь на Небеса. Хэ Сюань фыркнул. — Уже планируешь новую роскошную жизнь? Это не заняло много времени. И не делай вид, что все еще сомневаешься, что вернешься туда при первой возможности. — А что не так? Да, наверное, я снова стану богом. Но нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться прекрасными вещами, — она указала на окружающие их роскошные сады. — Не похоже, что ты вправе меня осуждать. — Я не осуждаю. Конечно, ты хочешь жить в комфорте. Это свойственно человеческой природе. Я просто гадаю, сколько пройдет времени, прежде чем твое мимолетное знакомство с бедностью забудется, будто его и не было, и ты опять начнешь причитать всякий раз, как доведется пить вино менее чем десятилетней выдержки. Когда-то она и правда была такой, не так ли? — Вино! — воскликнула Ши Цинсюань, хватаясь грудь и драматично падая на Хэ Сюаня. Вино было гораздо более приятной темой, чем ее избалованность в прошлом. — Забудь про сады, я ведь снова смогу наслаждаться выпивкой! В тот же момент, как я стану богом, я окружу себя самыми изысканными и самыми ароматными винами, какие смогу найти, и очень сильно напьюсь! — Знаешь, некоторые люди могли бы воспринять этот опыт как возможность сохранять трезвость, — пробормотал Хэ Сюань. Он не видел, на кого была похожа Ши Цинсюань в первые несколько месяцев пребывания на столичных улицах, когда дешевое вино казалось единственным спасением от того, во что превратилась ее жизнь. Но он видел, как с тех пор она полностью избегала алкоголя, несмотря на предшествующие два столетия веселых пьянок, а Хэ Сюань всегда умел сопоставлять факты и получать целостную картину. — Это скучные люди! Я же Молодой господин, проливающий вино! Мне нужно пить! — Так уж нужно? — глубокий голос Хэ Сюаня вибрировал в его груди и согревал Ши Цинсюань, прижавшуюся к его спине. — Нет. Не то чтобы так уж необходимо. Просто будет приятно иметь такую возможность, — она провела кончиком пальца по почти невидимой линии вышитого завитка на черном одеянии Хэ Сюаня. — Ты обо мне беспокоишься? Конечно, он не ответил, старый-добрый ворчун! — Я знаю, ты всегда считал, что я пью слишком много. Я несколько раз попадала в дурацкое положение… — Больше, чем несколько. — Ну да, пожалуй, — Ши Цинсюань похлопала его по плечу. — Но знаешь, я никогда по-настоящему не теряла над собой контроль. Во всяком случае, не во время жизни на Небесах. Может… может, настало время для новых рекордов? Мне ведь уже восемнадцать, в конце концов, ха-ха. Я взрослая! — Может, тогда пора остепениться? — Остепениться? — повторила Ши Цинсюань с драматическим вздохом. — Разве я уже недостаточно остепенилась? То, что я люблю вечеринки, не делает меня бродягой без роду без племени, — она машинально пригладила волосы, недовольно заметив, в каком они беспорядке. — По меркам бездомных моя жизнь на удивление размеренна и степенна. А раньше я вела домашние дела своего брата и была в этом так же ответственна, как и во всем остальном, — казаться женой собственного брата было очень неприятно, но она выполняла многочисленные домашние обязанности хозяйки дома, в то время как Ши Уду сосредоточился на денежных вопросах. Но сейчас... — Хотя теперь мне, наверное, нужен собственный дом, разве нет? Теперь я стала главой семьи… ведь все остальные умерли, ха-ха. Повисла неловкая тишина. Даже лодка остановилась. Ши Уду и его смерть, вероятно, всегда будут тяжелой темой для них обоих. — Ты могла бы создать новую семью, — натянуто сказал Хэ Сюань. Все-таки он был склонным к семейной жизни человеком. — Ты знаешь, что я не хочу детей. И если я не смогла найти никого для брака, когда была Повелительницей Ветров, вряд ли найду сейчас. Если только ты не предлагаешь, ха-ха... — она неловко замолчала, чувствуя себя по-идиотски. — Вылезай из лодки. — Я-я же просто пошутила! Хэ Сюань вздохнул. — Вылезай, потому что мы приплыли. — Что? — Ши Цинсюань огляделась и чуть не свалилась от неожиданности. — Мы вернулись к дому? Когда это произошло? — Ты совсем не обращаешь внимания на то, что происходит вокруг? — Я уделяла все внимание тебе! Хэ Сюань поднял бровь и выразительно посмотрел на руку, которую протягивал ей. Ах, да. Бросив последний взгляд на так неожиданно подкравшееся здание, Ши Цинсюань взяла его за руку, и они пошли в дом.***
Ши Цинсюань прекрасно помнила, что собиралась домой перед тем, как Хэ Сюань по какой-то необъяснимой причине решил устроить ей экскурсию по саду. Сейчас эта прогулка подошла к концу. В окно проникал красно-оранжевый свет заката, а хороший гость знает, когда пора уходить. — Итак, теперь у нас будет экскурсия по дому? — спросила Ши Цинсюань, обращавшая внимание на этикет, только когда это было ей удобно. — Внутри я лодку не предусмотрел. — Ничего! Утром мне было тяжело ходить, а сейчас все в порядке. Даже хорошо было бы размять ноги. — Ты целый день жаловалась, что чуть не умерла вчера, а сейчас все в порядке? — Одно другому не мешает! С тем количеством духовных сил, что ты мне дал, я бы смогла даже воскресить себя из мертвых. Она протянула запястье, чтобы он мог проверить ее меридианы. Хэ Сюань так и сделал. Его пальцы были холодными и умелыми, и он убрал их слишком быстро. — Видишь! С моим телом все в порядке. Если что-то и нуждается в дальнейшем восстановлении, то разве что моя чувствительная душа. Губы Хэ Сюаня растянулись в невеселой улыбке. — Не рассчитывай, что я и это буду лечить. — Я не рассчитываю, что ты будешь делать для меня что бы то ни было. Я ценю все, что ты сделал, больше, чем могу сказать, но… Но мне уже пора возвращаться домой. Эти слова застряли в ее горле. Ей надо бы хотеть вернуться домой. Уйти из этого места и перестать копить долги, которые она никогда не сможет вернуть. Но она не хотела. — …но, может быть, есть что-то, что я могу сделать для тебя? Правда, я мало что могу предложить кроме своей блестящей компании, ха-ха. Но тебе, конечно, не обязательно устраивать мне экскурсию. И… э-э… — она попыталась придумать, что вообще могла бы предложить бессмертному Князю Демонов. — Я могла бы поговорить с Се Лянем, чтобы он попросил Хуа Чэна… — Ванна, — сказал Хэ Сюань. — Что? — Я бы хотел, чтобы ты приняла ванну, — он помахал рукой в воздухе. — От тебя пахнет. Ши Цинсюань надулась от возмущения. — Я только сегодня утром использовала заклинание чистоты! От меня пахнет цветами и солнечным светом! — в храме с мытьем было сложно, и не так давно в жаркую погоду она действительно улавливала свой собственный неприятный запах. Но не сейчас! Хэ Сюань выразительно принюхался с сомнительным выражением лица. — Не то чтобы я была против принять ванну, раз уж ты предлагаешь, — сказала Ши Цинсюань. С учетом того, как с этим сложно в храме и все такое. — Может, мне стоит стать мужчиной? Не хочу шокировать слуг, — она подмигнула ему. — Я мог бы каждую ночь разгуливать тут с новой обнаженной женщиной, и они бы глазом не моргнули. Лишь бы я платил им вовремя. — А что, ты… так делал? — она была почти уверена, что нет, но… Хэ Сюань удивлял ее и раньше. Он закатил глаза. — Пойдем.***
Ванна была отличной — удобной и красивой. Вода в просторном бассейне отбрасывала мерцающие блики на расписную плитку и зеркала, зачарованные так, чтобы не запотевать от теплого влажного воздуха. Ши Цинсюань так залюбовалась декором, что даже не успела намекнуть Хэ Сюаню, что сейчас будет раздеваться, прежде чем он закрыл за собой дверь и оставил ее одну. Ну ладно. Ванна во дворце Вод и Ветров была намного больше, с фонтанами и скульптурами. Но этот бассейн был теплым, комфортным и расслабляющим, а это все, что ей было нужно. А после вчерашнего она и сама предпочла бы, чтобы водоем, в котором она сидит, не был слишком широким или глубоким. Когда она закончила с мытьем, то развернула свежую одежду, которую оставил ей Хэ Сюань. Это были красивые женские одеяния — такие, как она любила, но совершенно незнакомые. Неужели это было сшито специально для нее? Она оделась, причесалась и стала задумчиво разглядывать себя в зеркале. Она, конечно, хорошо выглядела, но все же не настолько хорошо, чтобы можно было назвать ее неотразимой. Вряд ли это была последняя возможность завоевать Хэ Сюаня, но что-то сегодня витало в воздухе, она чувствовала, что что-то может произойти, и хотела быть во всеоружии. А в храме всегда полно людей, и неизвестно, когда они с Хэ Сюанем в следующий раз окажутся наедине. Она по-новому завязала свой нэй и, а верхние одеяния поправила так, чтобы получился намек на декольте. Понравится ли Хэ Сюаню такой вырез? Нравятся ли ему вообще женщины? Может, она увеличит свои шансы, если предпочтет чувственный, но андрогинный облик… Тут в дверь постучали. — Ты еще не закончила? Значит, пусть будет декольте. — Это зависит от того, достаточно ли я красива? — ответила Ши Цинсюань, открывая дверь и принимая эффектную позу. — Да. — Значит, говоришь, я красивая? — проворковала Ши Цинсюань, приблизившись к нему и хлопая ресницами. — Да, — раздраженно повторил Хэ Сюань. — Мы можем идти? — Э-э… ладно, — растерянно сказала Ши Цинсюань. Хэ Сюань развернулся и направился куда-то, даже не глядя, идет ли она следом. Но его шаг был медленным, так что прихрамывающая Ши Цинсюань спокойно могла успевать за ним. — Ты только что сказал, что я красивая! — сказала она, догнав его. — Считаешь, что я неправ? — Ну нет, конечно! Но я не ожидала, что ты… — Ты хочешь есть? — О, ну… наверное, да? — с обеда прошло не так уж много времени, но она уже не была совсем не голодной, а еда — хороший предлог, чтобы задержаться. — Хорошо, — Хэ Сюань открыл дверь, и Ши Цинсюань оказалась в уютной маленькой комнате, в центре которой стоял стол, накрытый на двоих. Стоило им сесть, и откуда ни возьмись появился слуга, чтобы поставить перед ними чашу с дымящимся супом и налить чай. Суп, конечно, был вкусным. А комната, похоже, очень красивой, но Ши Цинсюань не замечала ничего кроме Хэ Сюаня. Теперь, когда они сидели лицом к лицу, ей труднее было скрыть прикованный к нему взгляд, тем более что сейчас она лучше видела его бледное прекрасное лицо. — Знаешь, Хэ Сюань, — сказала она, нервно скребя ложкой по краю тарелки. — Ты так добр ко мне… это совсем не помогает мне забыть тебя, ха-ха. — Ты бы предпочла, чтобы я не был добрым? — Нет. Нет, я, э-э… Мне это нравится. — Тогда в чем проблема? Ши Цинсюань открыто смотрела на Хэ Сюаня, в очередной раз сожалея, что его так трудно понять. — Ты правда не против? — Мы об этом уже говорили. — Да, но что если… что если ты будешь настолько добрым и очаровательным, что я совсем потеряю голову от страсти и брошусь на тебя прямо через стол? — Ты же не думаешь, что смогла бы заставить меня уступить против моей воли? — Нет, не… не заставить. Я бы этого вовсе не хотела! — Ши Цинсюань не знала как объяснить, чего она боялась. Очевидно, что Хэ Сюань был вполне способен позаботиться о себе практически в любой ситуации. Но, как бы он ни притворялся, когда дело касалось Ши Цинсюань, он постоянно жертвовал собой. А раньше его всегда просто тошнило от всего, что связано с романтикой и сексом. — Я просто не хочу причинять тебе неудобство. — Я всегда говорил тебе, когда ты доставляла мне неудобства, но обычно ты это игнорировала. — Только потому, что была уверена, что на самом деле ты не против. Я ошибалась? Он посмотрел в свою опустевшую тарелку, которую слуга без всяких слов быстро заменил блюдом, переполненным разными жареными морепродуктами. Потом Хэ Сюань со вздохом признал: — Нет. — Ха! Я так и знала! Ты жаловался без конца, но я знала, что втайне тебе нравится! — Я этого не говорил, — уперся Хэ Сюань. — Это подразумевалось. И я хотела бы, чтобы ты и впредь наслаждался моей компанией, даже несмотря на… — она заставила себя быстро произнести эти слова. — Несмотря на то, что мои чувства к тебе изменились, — она кашлянула, чувствуя, как горят щеки. Все это было так неловко! — Поэтому можешь пообещать мне сказать, если я начну делать что-то, что тебя беспокоит? Если я когда-нибудь начну перегибать палку? Хэ Сюань только начал открывать рот, чтобы ответить, как она быстро добавила: — Только если это будет действительно серьезно тебя беспокоить! Не те случаи, которые тебя слегка раздражают, но в глубине души кажутся милыми. — Это субъективное суждение. — Пообещай! Хэ Сюань пристально смотрел на нее, сжав губы и нахмурившись. Но Ши Цинсюань так же пристально смотрела в ответ, пока он не закатил глаза и не ответил: — Ладно! — Спасибо. Теперь можно флиртовать с чистой совестью, — улыбнувшись ему, она наблюдала, как Хэ Сюань отреагирует на перспективу флирта, но если какая-то реакция и была, Ши Цинсюань не смогла ничего заметить. По крайней мере, он не выразил явного недовольства, а это уже начало. Что ж! Этого пока достаточно. Она посмотрела в свою собственную тарелку и пораженно уставилась на странного маленького моллюска в раковине необычного вида, который был уложен поверх всего остального. — А это что такое? — спросила она, поднимая его в воздух палочками. — Еда, — ответил Хэ Сюань. — Ее едят. — Хм-м, — она не хотела показаться невежливой, но чувствовала некоторую нерешительность. После визитов в Призрачный город она стала проявлять осторожность всякий раз, когда кто-то из демонов предлагал попробовать что-то незнакомое. Но Хэ Сюань ведь не был каким-то случайным уличным торговцем. Она осторожно сняла круглую раковину и попробовала маленький кусочек бледного содержимого, а потом с возгласом приятного удивления тут же засунула в рот и все остальное. — А если хорошенько подумать, — сказала она, когда все прожевала, — может быть, я махну на тебя рукой и сбегу с твоим поваром. — С этим могут быть сложности, — ответил Хэ Сюань, который каким-то образом уже прикончил почти всю еду на своей тарелке. — Поскольку они уже женаты друг на друге. — Твои повара-демоны женаты? А они поженились до того, как умерли, или после? — Я не спрашивал. — Ну, это ты зря, — она подцепила с тарелки нечто, покрытое щупальцами, и вгрызлась в это. Вкус был не совсем такой, как у маленькой штучки в раковине, но все равно прекрасный. — М-м! Боже мой, я, возможно, даже готова смягчить свои стандарты в отношении моногамии ради этих маленьких рыбных лакомств! Как ты думаешь, твои повара захотели бы взять себе налож… Хэ Сюань протянул руку и забрал у нее тарелку. — Эй! Это же моя тарелка! — воскликнула Ши Цинсюань и потянулась через стол, чтобы забрать ее обратно. Хэ Сюань улыбнулся и бросил в рот особенно вкусный на вид кусочек, прежде чем поднять тарелку высоко над головой. — Мои повара. Моя еда. — Я же гостья! Нельзя отбирать еду у гостей! — Ши Цинсюань встала и направилась к нему. — Мои рыбные штучки!! — Нет, пока они у меня, — сказал Хэ Сюань, прежде чем бросить еще одну в рот и ловко отступить от нее. — Ты что… правда заставишь меня гоняться за тобой? — она пыталась дотянуться до тарелки своими маленькими девчачьими руками. — С моей покалеченной ногой? Что за ребячество! Ши Цинсюань сменил форму и стал мужчиной, но это мало помогло. Хэ Сюань по-прежнему оставался и выше, и быстрее, а одежда теперь сидела не так, как надо. Поскольку победа была явно недостижима, единственным выходом оставалось взаимное уничтожение. Когда Хэ Сюань на мгновение замедлился, чтобы повернуть за угол, Ши Цинсюань бросился на него, изо всех сил оттолкнувшись здоровой ногой и размахивая руками в направлении своего несчастного украденного ужина. Глаза Хэ Сюаня на мгновение расширились, а потом он отбросил тарелку в сторону и освободил руки, чтобы поймать свалившегося на него Ши Цинсюаня. А тарелка с грохотом приземлилась куда-то. — Теперь это ничья еда, — торжествующе ухмыльнулся Ши Цинсюань. — Тогда, видимо, придется съесть тебя, — ответил Хэ Сюань, мрачно глядя на него сверху вниз. Ши Цинсюань рассмеялся и обвил его руками. — Не выйдет, если я съем тебя первым! — он приподнялся и сделал кусающий жест в направлении носа Хэ Сюаня. А Хэ Сюань ответил тем, что взял его за талию и поднял в воздух на расстоянии от себя как непослушного кота. — Эй! — Ши Цинсюань стал шлепать его по рукам, но те были сделаны будто из камня. — Не нужно использовать свои страшные демонические силы против бедного голодного гостя! Хэ Сюань довольно бесцеремонно приземлил его на прежнее место, где каким-то образом его ждала тарелка с морепродуктами, хотя некоторые из этих странных жареных созданий рассыпались по скатерти, когда тарелка приземлилась. — Хм-м, и что, мне правда можно съесть эти м… Он не смог договорить, потому что рот оказался заткнут кальмаром. Ши Цинсюань хотел укусить Хэ Сюаня за пальцы, но тот оказался слишком быстрым для рефлексов простого смертного. — Перестань болтать и ешь, — Хэ Сюань аккуратно вытер пальцы о салфетку, как будто они не успели уже нарушить все возможные правила поведения за столом. — Я пытаюсь… — пробормотал, жуя, Ши Цинсюань. Хэ Сюань взял с его тарелки какое-то странное ракообразное и стал отламывать чешую кусочек за кусочком своими быстрыми длинными пальцами. — Отдай лучше мне, — Ши Цинсюань открыл рот и выжидающе уставился на Хэ Сюаня. На этот раз ему удалось слегка куснуть пальцы Хэ Сюаня, прежде чем тот успел убрать их. Учитывая сверхъестественные способности Хэ Сюаня, он, должно быть, намеренно замедлился и позволил Ши Цинсюаню это сделать. И сейчас он все еще стоял ужасно близко, Ши Цинсюань чувствовал мягкое прикосновение его тела. Он что, флиртовал? Это… довольно похоже на флирт. Мысль оказалась неожиданно пугающей. Одно дело, когда Ши Цинсюань флиртовал с Хэ Сюанем. К этому он давно привык. Но он не привык, чтобы Хэ Сюань флиртовал с ним в ответ. Но, может, это было просто дружеское поддразнивание! Ши Цинсюань не особенно хорошо умел различать такие вещи. Может быть, Хэ Сюань не понимал, как все это выглядит с точки зрения Ши Цинсюаня. Возможно, эта маска холодного безразличия нужна была отчасти для того, чтобы защитить невинное сердце и реже чувствовать неловкость, вызванную неопытностью. Ши Цинсюань чувствовал, как бешено бьется в груди его собственное, не такое уж невинное сердце, а губы подрагивают, все еще помня прикосновение его кожи. Как теперь себя вести? Быть естественным или флиртовать? К лицу прилила кровь, а воспоминание о пальцах Хэ Сюаня, проскользнувших между его зубами, мешало думать. — Знаешь, — сказал Ши Цинсюань, надеясь, что голос не выдает его. — Если тебе нужно что-то, что у меня есть, ты мог бы просто попросить, — он взял что-то в панцире, покрытое ножками, и протянул Хэ Сюаню. — Вот. Хэ Сюань нагнулся и откусил это существо вместе с панцирем, так что в руке Ши Цинсюаня остался лишь хвост. А потом, прежде чем Ши Цинсюань успел отреагировать, Хэ Сюань снова нагнулся, втянул губами оставшийся хвостик, проглотил его и слизнул масло между пальцами своим длинным тонким языком. — Э-э, — Ши Цинсюань быстро пересчитывал свою оценку невинности Хэ Сюаня. А Хэ Сюань тем временем медленно посасывал пальцы Ши Цинсюаня, нежно проводя зубами по костяшкам пальцев, и так смотрел на Ши Цинсюаня сквозь ресницы, что было совершенно ясно, что он делает это осознанно. — А-а? — голос уже не мог скрыть волнение Ши Цинсюаня, а лицо было таким горячим, что, должно быть, выглядело пунцовым. Он смотрел то на свою руку, то снова на Хэ Сюаня. — Хэ Сюань, ты… э-э… аха-ха-ха, — его сердце и раньше билось быстро, но теперь оно трепетало, как колокольчики во время урагана, а грудь была так напряжена от тревоги и ожидания, что он едва мог дышать. — Что? — Хэ Сюань смотрел на него, такой же холодный и непроницаемый, как и всегда. — Э-э… — он отвел взгляд и стал перебирать остатки еды на тарелке, но нервозность лишила его аппетита. — ...ничего. Ну почему я такой трус? Если Хэ Сюань пытался его соблазнить, то на самом базовом уровне ему это удалось. Ши Цинсюань ощущал его присутствие каждой клеточкой кожи. Пальцы были слегка влажными от того, что было похоже на затяжной поцелуй и обещание еще большей близости. А от такого человека, как Хэ Сюань, предложение физической близости наверняка должно подразумевать какое-то более глубокое чувство, это должно быть предложением стать ближе не только телом, но и сердцем. Все, что теперь требовалось, — это ответить Хэ Сюаню так же, как когда он флиртовал с ним много раз до того, и тогда Ши Цинсюань мог бы получить все, чего хотел. Но вместо этого он оказался парализован страхом и сомнениями. Он спросил себя: «Это ведь то, чего ты хотел, так в чем дело?» «Да, — пришел ответ, — когда-нибудь в конце концов! Возможно! Но я не был готов к тому, что все произойдет так быстро!» Он потратил больше века, преследуя Мин И и медленно подкапываясь под его холодную внешнюю оболочку, чтобы иногда ловить робкие намеки на доверие, доброту и привязанность. Мин И оказался вымыслом, но настоящий Хэ Сюань так же яростно скрывал свои истинные чувства. Ши Цинсюань был готов к очередному столетию преследования и уговоров. Он с нетерпением ждал дней, когда можно будет проявлять больше нежности во время флирта и дурачеств с Хэ Сюанем, и был бы рад увидеть любые тонкие знаки привязанности, какие Хэ Сюань сможет предложить в ответ. Но что означало бы завоевать его? Хэ Сюань был настоящей стихией, духом разрушения, движимым чувством долга и одержимости. Он потратил двести лет, чтобы отомстить за смерть подруги. Достаточно ли Ши Цинсюань силен, чтобы стать возлюбленным такого человека? Не разочаруется ли Хэ Сюань, когда поймет, что Ши Цинсюань — все то же слабое и глупое создание, от которого устали все прошлые любовники? И когда что-то пойдет не так, что станет с этим хрупким миром, который они медленно восстанавливали вместе на обломках прежней дружбы? Он доверял Хэ Сюаню, по-настоящему доверял. Но трудно было не представлять любовную ссору и не видеть его лицо, искаженное жестокой улыбкой, запятнанное кровью Ши Уду. Не вспоминать, каким он стал, когда его поглотили обида и ревнивая ярость. И это все при условии, что Хэ Сюань вообще был настроен на что-то серьезное. А может, он просто заскучал. Может, Ши Цинсюань неправильно его понял. Может, это все еще было какое-то замысловатое продолжение мести. У Ши Цинсюня тоже была своя защитная эмоциональная маска — щит оптимизма, который единственный в детстве мог укрыть его от мрачного шепота Истинного Божка-Пустослова. Но под этой маской прятался слабый, испуганный ребенок, всегда уверенный, что худшее ждет впереди. И если и было что-то, чего тот ребенок научился бояться, так это перемены. А особенно страшными были перемены, которые касались Хэ Сюаня. Он любил Хэ Сюаня всем сердцем, тянулся к нему вопреки всему... но именно поэтому перспектива перемен между ними казалась более ужасающей, чем он мог вынести. Было ли уже слишком поздно вернуться домой и притвориться, что ничего не случилось? Ши Цинсюань попытался представить, как просит Хэ Сюаня нарисовать поле перемещения, чтобы отправиться обратно в храм, и его грудь сжалась так сильно, что он едва мог дышать. — Ши Цинсюань. Он резко поднял голову. Хэ Сюань смотрел на него с незнакомым выражением — обеспокоенным и теплым. Он мягко провел рукой по голове Ши Цинсюаня, и тот сразу почувствовал, как пульс замедляется, хотя воспоминание о том, как Хэ Сюань назвал его по имени, заставило сердце сжаться от сладкой боли. — Тебе не нужно так бояться, — тихо сказал Хэ Сюань. И он поверил ему. Несмотря на все доказательства обратного, несмотря на страх, который все еще струился в его венах, он почувствовал глубоко в душе, что с ним не может случиться ничего слишком ужасного, когда Хэ Сюань вот так стоит рядом с мягкой полуулыбкой и говорит ему не бояться.