сгорая в объятиях рыжего солнца

      нахоя смотрит в зеркало долго, очень долго... пока все-таки не решается дотронуться подушечками пальцев до одного из засосов на своей шее. осторожно ведет по травмированной коже и забывает нормально дышать, потому что ему кажется, начни он втягивать воздух чуть сильнее, как его отметины на теле начнут гореть, жечься, и в конечном итоге, превратятся в зарубцевавшиеся ожоги.       засосы грязные, неаккуратные, торопливые. нахоя помнит, как ран завалил его на постель, а ночью ненормально целовал и втрахивал в несчастную кровать сильнее, чем обычно — бешеный, блять. нахоя не понимает, чем вызвано такое ебанутое желание оттрахать его до дрожащих ног, но иногда старшего хайтани конкретно уносит, и он ебется просто, как бог, и заставляет нахою кончать раз за разом всю ночь, даже не притрагиваясь к своему члену.       такой секс нахоя запоминает надолго, потому что наутро задница и поясница болят отменно; даже самая пиздатая драка не сравнится с ощущениями после такого секса — все тело ноет, а внутри такое правильное спокойствие и сладкое блаженство.       только ран ему всегда говорит: «внутри тебя моя сперма, нахоя» и улыбается, как мразина, довольный до пизды, рушит всю интимную атмосферу, сука такая.       кавата ведет ладонью от засоса к засосу, оглаживает свою шею и грудь. смотрит, внутренне орет, потому что ему пиздец. мать его ебнет, если увидит, но прежде он сам ебнет виновника этого безобразия. и никакие молитвы хайтани нахуй не помогут, потому что нахоя отправит его к самому господу богу, блять.       нахоя пулей вылетает из ванной комнаты и хлопает дверью так, что она чуть не срывается с петель и не влетает в ванную, шлепает мокрыми босыми ступнями по полу и даже не обращает внимание на покалывающую боль в пояснице — не впервой, похуй.       — вставай, блять, — орет нахоя, стоит ему переступить порог комнаты рана.       что подумает риндо об орах в квартире хайтани с утра пораньше, нахое откровенно плевать. будет возмущаться, пойдет нахуй гулять с утра пораньше в том, в чем спит.       ран спит крепко — хуй разбудишь, но нахое откровенно поебать. он внаглую прыгает на кровать, ползет по ногам рана, не заботясь о его комфорте, и садится просыпающемуся хайтани на бедра.       — хоя... — ран щурится и пытается продрать глаза, но у него перед глазами только огромное рыжее пятно и ор в ушах.       — какого хуя, хайтани? — кричит старший кавата. ран окончательно просыпается и видит улыбающегося злобной улыбкой нахою на себе, и ран задницей чувствует, нахоя не просто зол... он чертовски зол и может ему сейчас оторвать член и запихать в его же задницу.       — д-детка, — кадык у рана нервно дергается, а во рту резко начинает сушить, — улыбашка, о чем ты? я просто спал. я даже еще ничего не успел сделать с утра, чтобы разозлить тебя.       — правильно, ран... — скалится нахоя и тянется рукой к своей подушке. ран лежит под ним и боится пошевелиться: одно неверное движение, и нахоя без яиц его оставит, — ты сделал это ночью, ебанат.       — выебал тебя? так ты же са—       — рот закрой. я говорю.       и ран подчиняется, потому что нутром, седьмым чувством, своей жопой чует, что нахою сейчас лучше не злить: прибьет и его несчастный труп подкинет риндо под дверь с банкой из-под пива в жопе.       — о чем мы с тобой договаривались, хайтани?       ран молчит, потому что боится ответить неправильно, а в его случае неверный ответ будет означать мучительную смерть от рук капитана четвертого отряда.       — ладно, попробуем по-другому... что я строго-настрого запретил тебе делать, когда мы ебемся?       —... оставлять засосы?       — молодец, надо же, вспоминаешь... — шипит нахоя, а в следующую секунду бьет рана подушкой по лицу и на каждый удар произносит, — так. какого. хуя. ты. пооставлял. кучу. ебаных. засосов. на. моей. шее. дебил?       — ай, блять, нахоя, — ран пытается отобрать подушку у старшего из близнецов, но получается ровным счетом нихуя, — да хватит... меня бить... ну, проебался, хоя, прости.       — прости? — кавата замирает с занесенной вверх подушкой, — ты, блять, серьезно? ра-а-ан, я же не просто так просил.       — ну а в чем, собственно, проблема, нахоя?       — блять, тупой... какой же ты тупой, олень, — взвывает нахоя, потому что... угораздило же втюриться в придурка, — ран, ты дебил!       — это я уже понял.       — я напоминаю, блять, чтобы ты, сука, не забыл... ты правда не догоняешь?.. ран, мне хоть и есть восемнадцать, но я заканчиваю школу. смекаешь? — голос у нахои холодеет, — если это, — нахоя показывает на свою прекрасно разукрашенную шею, — увидят в школе или узнает мать, я таких пиздов отхвачу, а потом буду отбиваться от вопросов однокласников: не подрабатываю ли я проститукой после школы?       — но отчасти это правда...       — че, блять? — вены у нахои на лице аж проступают от злости.       — ну, ноги же ты раздвигаешься передо мно—       подушка снова прилетает со всей силы рану в лицо, только в этот раз нахоя не торопится ее убирать, а лишь сильнее надавливает на нее и, наклоняясь ниже, предположительно к уху рана шепчет:       — молись, хайтани... и, возможно, не_сдохнешь.