От лица Леры.
Настали осенние каникулы. Мы с Юрой стоим возле интерната, и ждём Ваньку, чтобы поехать домой в Савельевку. Слева Серёжка, кажется он плачет. — Не плачь, Серег, мы же домой не навсегда, — говорил Юра, гладя мальчика по плечу, — Только на каникулы. — Да ладно вам, я здесь выходные то без вас еле как провожу, а тут неделя, — отвечал мальчик, громко сморкая в кусочек своей куртки, которую держал в руках. — А погнали с нами, в Савельевку, — предложила я, смотря на мальчиков. Серков недолго думая согласился, взяв вещи, мы сели в машину. Из верхней одежды на Юре была его любимая чёрная куртка и красная шапка с белым мягким шариком сверху, на мне фиолетовый плащ, а на Сереже темно — жёлтая курточка, больше похожая на золото. — А это кто? — спросил Ванька, разглядывая мальчика. — Это наш друг — Серега, — ответил Юра. Тракторист поприветствовал Сережу, и мы отправились в путь. По дороге ребята играли в крестики — нолики, и как — то по волшебству Шатунов всегда выигрывал. Ваня расспрашивал у меня, как учёба и всё в таком роде, но я всегда отвечала, что отлично. Ведь лишняя мораль нам с Юркой ни к чему. Дорога стала убитой, чего это я, она именно такой и была. Наверное я отвыкла, ведь мы не были дома около двух недель, из-за того, что тетя Вера лежала в больнице. Ей должны делать операцию шестого ноября, мы с Юрой к тому времени уже уедем обратно в интернат. Ведь наши каникулы с двадцать девятого октября по пятое ноября. Через какое-то время мы прибыли в Савельевку. Сережа разглядывал каждую мельчайшую деталь через окно, ведь был здесь впервые. Тетя Вера стояла возле почти развалившегося дома, с кусочком яблочного пирога, держа его одной рукой, так как вторую у неё парализовало, кто — то ещё рядом с ней ещё был, о нет. — Это чё, бабка? — спросил Юра, смотря на мать и человека, стоявшего возле дома, через окно. Ваня кивнул, и резко тормознул прямо у лужи. Я немного стукнулась головой об стекло, но не предала этому значения. — Ах ты тварина поганая, — выругалась баба Катя на Ваню, — Ты же меня обрызгал. Тракторист вышел из машины, увидя грязную бабку, он принялся смеяться. Юра и Сережа аккуратно вылазили из машины, а я оставалась на своём месте, ждав их, так как открывалась только левая дверь. Как только из машины показалась голова Юрки, тетя Вера кинулась его обнимать, поставя пирог на ступеньку возле дома. — Тварина поганая, — всё ещё кричала баба Катя, при это треснув подзатыльник Ваньке. — Ай, ай, тетя Катерина, я больше так не буду, — отмахивался тракторист. — Какая я тебе тетя, зараза! Женщина стояла с головы до ног в грязи. Только уже позже Иван заметил, что остановился возле огромной лужи. Как только тетя Вера осталась чиста, действительно вопрос. — Сыночек мой, — ласково звала женщина. Юра кинулся маме в объятья. Я вышла из машины, громко захлопнув за собой дверь. Внимание на меня обратила бабка, она подошла ко мне и крепко прижала к себе. Я начала сопротивляться, так как та была грязной. — Отпусти меня, баб, — крикнула я, смотря на Юру. Бабка отпустила меня, и кинулась к Шатунову. Я побежала к Вере и поцеловала в щеку. — Здравствуй, тетя Вера. Мы радовались долгожданной встрече, что совсем забыли про Серкова, который всё ещё стоял возле машины. Мальчик немного замялся, смотря на Юру. — А, баб Кать, теть Вер, это наш друг — Сережа, — начала я, указывая на Серкова. Бабка покосилась на Серегу, а после ударила себе по лбу, громко сказав. — Ёбушки воробушки, а чё ж вы нам про него сразу то не сказали. Она подбежала к мальчику и начала снимать с него куртку темно — желтого цвета, дергая за руки. — Что вы делаете? — нервно спросил Серков. — У тебя эта вещь из золота, снимай, — ответила она. Глаза Юры стали по пять копеек, он был в шоке. Вера смеялась, а вот мне было не до шуток. — Екатерина Ивановна, пожалуйста, оставьте мальчонку, — вмешался Ваня, — Ну какое золото. — Да что ты, тракторист, я на базаре её продам, знаешь какая прибыль. Серков кричал на резаный, ведь эту куртку ему подарили в интернате богатые люди, и он очень её берег. — Уберите свои руки, — крикнул он. Ваня оттащил бабку в сторону, а Серега погладил куртку рукою, сказав. — Ты теперь моё солнышко, никому тебя не отдам. Я рассмеялась. Тетя Вера пригласила всех в дом, куда мы и прошли. Ванька отмахнулся, что ему нужно домой, мол сын голодный. По дороге в комнату Юра рассказывал Серёже какая у нас боевая бабка, как она однажды выпнула из дома нашу первую учительницу. Кажется, Серков начал бояться. Дойдя до комнаты, мы сели за стол, при этом сняв обувь. Ведь полноценной прихожей у нас не было, только небольшой ковёр лежал на входе. — Не хотите ли вы снять куртки и шапки? — ехидно предложила бабка, прищуриваясь к вещи Серкова. Мы с Юрой отдали ей в руки свои теплые вещи, а вот Сережа ни за что. — Я не отдам вам свою куртку, — истерически говорил он, — Вы хотите её продать. — Да кто тебе такую гадость сказал, тьфу на тебя, милок, — ответила бабка, — Ты что же в верхней одежде то сидеть будешь. — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ, — истерически прокричал мальчик, отчего Юра даже вздрогнул. — Ладно — ладно, истеричка, — ответила бабка, отложив наши вещи на кровать, она села за стол. Мы ждали тетю Веру, когда же она уже наконец принесёт нам еды. И вот, наконец, через пару минут на столе уже стоял свежий, вкусный борщ — любимая еда Юрки. Разливая суп по тарелкам, она радостно смотрела на Юру и меня. Бабка достала стопки, чтобы налить немного водки, она разлила жидкость по посудам, и даже не закусывая всё выпила. Вера села за стол, и тоже осторожно употребила продукт. — Ну что, Лер, Юр, рассказывайте, — начала разговор мама, — Любовь у вас, или ещё нет. Глаза вижу горят, ай как горят. — Мам, ты чё? — спросил Шатунов, кладя ложку супа в рот, — Ну какая любовь, я Таню люблю. Мне стало немного обидно с этих слов, но я понимала, что он не может меня любить иначе, не так, как его девушку. А мне этого и не нужно, может быть я влюбилась в Серкова, откуда ему знать. Да и вообще он мой брат, пусть не родной, но брат. — Да что ещё за Танька, — стукнув по столу произнесла бабка, — Ты мне эту дурь выкинь. Серков вздрогнул, в его глазах был виден страх. Похоже он начал бояться бабушки. — А что это выкинь, ничего не выкинь, — вмешался Юрка, грозно смотря на бабку, — Я люблю её, и когда я вырасту мы поженимся. Я поперхнулась, но сразу же почувствовала, как по моей спине кто — то начал легонько бить. Это была тетя Вера. — Кушай осторожно, пожалуйста, Лерочка. — Выкинь эту дрянь, не быть тебе с ней, сердцем чую — не быть! — вновь крикнула бабка. На этот раз Юра встал из-за стола, взяв куртку, он выбежал из дома, громко захлопнув за собой дверь. — Юр, ну куда же ты, — крикнула я ему вслед. Вера чуть привстала, вытерла рот об свой фартук, который надела недавно, смотря в окно она произнесла. — Ниче, детская влюблённость, никак иначе, пройдёт.От лица Юры.
Я выбежал из дома, громко закрыв за собой дверь. Таня действительно была моей первой любовью, и я надеялся на большее. Надев куртку на свои плечи, я отправился к Вассияровой. Подойдя к её дому возле забора, я вытащил сигарету, чтобы закурить. Но меня перебила Таня, которая как раз находилась в огороде. — Юрка? — спросила она, увидев меня, — Юрочка! Девочка подбежала ко мне, и крепко обняла. — Наконец-то ты приехал, я так рада. — А я то как рад, ты не представляешь. — Может в дом пройдёшь? — предложила девочка, — Родители уехали в город по делам. Я согласился и уже через несколько секунд сидел у нее в комнате, а она присела рядом. — Ну что, рассказывай, как дела? Что нового? Может чаю с баранками. — Нет, спасибо, я просто хотел тебя увидеть, — не успел произнести я, как щёки Тани загорелись, словно ярким пламенем. — Увидел? — смущаясь спросила она, — Где Лерка? — Дома, мы поссорились с бабкой, она против, чтобы я любил тебя, а я ничего не могу поделать со своими чувствами. Девочка пришла в шок, отчего даже закрыла лицо руками. — Юр, ты меня смущаешь, перестань, пожалуйста. Я подошел к ней и приобнял за плечи. — Ладно, не буду, мне нужно идти. Немного попрощавшись с девочкой, я направился в местный дк, чтобы увидеть народ, но увидел там свою тетку — Нину, она была родной сестрой моей мамы, у неё ещё сын был — Сашка, мой двоюродный брат. Мы с ним не особо общались, да даже и незнакомы толком. Учились в одном классе в школе Старой Отрады. Мать в гости к ним не ходила, да и они не заходили, хотя наверняка знали, что бабка часто к нам приезжает. — Здравствуй, Юрочка, домой приехал? — спросила меня она. — Домой — домой, — отмахнувшись ответил я, и поспешил удалиться. Выйдя из здания, я увидел отца. Он подъехал к дому культуры на своём зелёном, простом КАМАЗе. — Привет, пап, — сказал я, подойдя к отцу. Удивительно, ведь я помню его ещё с детства. Ещё с четырёх лет, странно как-то. — Здравствуй, сынок, — с пренебрежением ответил мне батя, что я сразу заметил. — Как дела? — вновь спросил я, надеясь, что он хотя бы чуточку обрадуется встречи со мной. — Отлично, вот, еду на работу в поля. — Пап, возьми меня с собой, забери отсюда, — просил я, — Я не хочу так больше жить, я хочу с тобой. Батя изменился в лице, осмотрев меня с ног до головы, он произнес. — Юр, ну ты же сам должен понимать, что я не могу, у меня уже давно другая семья и дети, да и не нужен ты мне. Я опустил голову, и сквозь слёзы попрощался с ним. — Ладно, извини, пока. Конечно, мне было неприятно такое услышать, но всё равно он чужой мне, и никогда я ему не был нужен. Прогуляв еще пару часов, я наконец вернулся домой. Аккуратно сняв обувь, мне пришлось пройти в комнату, и снять куртку. Серков спал на моей кровати, а Лерка на своей. Мать и бабка же лежали на своём месте, только мама как всегда уткнулась носом к стене, было видно, что она не спит. Бабка храпела, как всегда — спьяни. Я подошел к маме, и задел её рукою, после чего обратно надев свою куртку вышел на улицу, где уже было темно. Мать вышла за мной, сев на край лесенок у дома. — Сынок, где ты был? — начала разговор она. Лица я не видел, но судя по голосу оно было слегка заплаканное. — Мам, я гулял по Савельевке. — Юр, ну разве так можно? — вновь спросила меня она, только уже повернувшись лицом. Я сразу же обнял её, и присел рядом. — Сынок, мне очень плохо в последнее время, чувствую не дотяну я до твоего возвращения в школу… — Мам, ну что ты такое говоришь, — перебил ее я, кладя голову на плечо, — Дотянешь, я уверен, ты ещё на моей свадьбе гулять будешь. Но мама говорила полном серьёзе. — Юра, пообещай мне, что если со мной что — то случится, то ты обязательно позаботишься о Лере, и сам не пропадёшь. — Мам, всё будет хорошо, — ответил я, подняв голову. — Обещай мне, — мать смотрела мне в глаза. — Обещаю.***
Неделя пролетела быстро, и уже в воскресенье Вера провожала сына, дочь и Сергея Серкова обратно в школу. Екатерина Ивановна вновь уехала в пяткИ, так как у нее там появилась работа. Шатунов гулял с Вассияровой все каникулы, а Лерка была с Серегой. Они, кстати, уж слишком сильно сдружились. Женщина готовилась к операции в больницу, поэтому, провожая всех, Вера отправилась собирать вещи. 7 ноября, 1984 год. Это был самый обычный день — среда. Всё было отлично, Юра и Лера в этот день даже смогли отсидеть все уроки, не прогуливая. Это было достаточно странно, ведь Шатунов никогда не ходил на все уроки, кроме музыки и ещё нескольких предметов. Вечером ребята сходили на ужин, перед тем, как лечь спать, но здесь ребят позвала Светлана Александровна, ведь резко приехал Ванька. Узнав об этом, одевшись, Лера и Юра выбежали на улицу. Тракторист стоял как не свой, с каким — то серым лицом. На улице уже было темно, ведь почти ночь. — Что случилось? — спросила Лера, прищуриваясь. Юра опечалился в лице, будто знал о чём будет разговор, точнее догадывался. Но виду не подал, а продолжал стоять как ни в чем не бывало. — Вера, Вера, тетя Вера, Вера Гавриловна, она… — произнёс Ваня, — Я не знаю как вам сказать, но она.. — Что с ней? Она заболела? Уехала? — обеспокоенно спрашивала Лера. — Ее больше нет, она умерла в больнице от сердечной недостаточности.