Золотой мальчик.

*** — Ветер дует с юга, и зима пришла, — отвечал у доски Шатунов, еле сдерживая смех. За окном медленно падали на землю белые, почти прозрачные снежинки. Жизнь кипела, приближался новый год. Лера с Юрой жили у тётки только на выходных, когда у них не было уроков, а все остальные дни ребята только и проводили в школе. Часто срывали уроки, бывали у директора, сбегали в продуктовые ларьки за мороженым, выпрашивая у прохожих копейки. Их лучшим другом оставался Серков Серёжа, с которым, кажется, они прошли всё: и огонь, и воду. — Что же ты, — продолжал Юра, прожигающе смотря на свою сестру, которая как раз заливалась смехом, от его мини монолога. Никто не знал, но именно с ней мальчик поспорил на то, что расскажет на уроке стихотворение Есенина и благополучно получит пять, на что девочка только рассмеялась и посочувствовала ему. Спорили они, кстати, на флирт. Если выиграет Юра, то Лерка полгода подкатывает к мальчику, с которого смеётся вся школа. А если выиграет Валерия, то Юрка целует в щеку любую одноклассницу, а после признается ей в любви. — Так, — громко перебил учитель, стукнув по столу, — Шатунов, ты что мне мозги пудришь, садись, два! — За что два? — возразил мальчик, — Я же правильно начал, — ухмылка на лице превратилась в нечто более усовершенствованное. Теперь то ли на его лице был гнев, то ли также и оставалась безумно красивая улыбка. — Знаю я, Юрий, это стихотворение, — ответила учитель, что-то записывая в свой журнал, — Садись, Шатунов, два говорю! Юра громко вздохнул, но продолжал улыбаться, поочередно смотря на Серкова и Вассенцову. Серёжа корчил забавные рожицы, от чего Шатунов громко смеялся на весь класс. Затем мальчик отправился к своей парте в самом конце кабинета, где сидела и Лера, а вот Серёжку наоборот посадили рядом с учителем, поскольку его поведение в классе было куда хуже, чем у его близких друзей. Вдруг, Серков, сидя около учителя, выгнул свою правую длинную ногу, что та оказалась прямо под Юрой. Тот не заметил этого и запнулся, когда проходил мимо. Шатунов упал на живот, схватившись за первый попавшийся портфель своей одноклассницы — Иринки Черновой. Теперь уже хохот всех, кто находился в классе, стоял, казалось, на всю школу. — Так, быстро к директору! — крикнула учитель, вставая из-за стола, — Вы меня достали, трое! Шатунов, Серков и Вассенцова! Урок сорван. — А причём здесь мы? — в один голос спросили Лера и Серёжа. — А при том, что вы здесь и замешаны! — возразила учительница, — Думаете я не заметила, как он усмехался, тебе, Вассенцова. — Ну и что, что он мне усмехался, может и не мне вовсе, — закручивала себе косички девочка, — Может Иринке, он на нее давно глаз положил! Чернова в восторге раскрыла рот, чуть ахнув. Действительно, ведь Юрка нравился многим девчонкам в классе и не влюбиться в него было — невозможно! — Неправда! — громко крикнул Юра, всё ещё держась за портфель одноклассницы. — Правда-правда, — вновь ответила Лерка, — Смотри, как Чернова покраснела от смущения, которое в миг настигло её от слишком близкого нахождения с тобой, Юрка. Одноклассница лишь смотрела на Шатунова с выпученными глазами, боясь произнести хоть слова, ведь, правда, её сердце просто пылало от такого резкого поворота событий. Главный хулиган и красавец школы прямо сейчас лежит на полу перед ней, держась за её портфель. — Иди, ты, в жопу, — резко ответил Юра. Вот здесь-то учитель и не выдержала. — Я сказала к директору и точка, достали вы меня, сейчас указкой тресну и в угол поставлю, — строго произнесла она, от чего в лице у Вассенцовой появилась ещё более яркая улыбка, чем была. Прозвенел звонок. Все ребята соскочили со своих мест, и, собрав в портфель: дневник, учебник и тоненькую ручку — поспешили в свои комнаты, ведь это был их последний урок на сегодня. — Я позже зайду к вам, — взяв журнал, вновь произнесла учитель, обращаясь к Шатунову и его банде, — А сейчас ступайте к себе. Таким образом, в классе осталось только четыре ученика: Серёжа, Лера, Юра и Иринка. Чернова всё ещё с восторгом и выпученными глазами смотрела на Шатунова, медленно собирая портфель. Юрий встал, поправив форму, он вернулся на свое место, чтобы взять нужные вещи. — Вот это ты, Василич, дал, — со смехом сказал Серков, — Уважуха те, браток. — А то, Юрашка ещё и не такое может, — с ухмылкой произнесла Лера, чуть осмотрев Шатунова с ног до головы косым, но довольным взглядом. Шатунов молчал, продолжая собирать свои вещи, мальчик широко улыбался. Он видел, как на него смотрит девочка, его это более чем завораживало, кажется, ему очень нравилось. — Давайте быстрее, — громко произнес Серков, стоя у двери, — Я уже устал вас ждать, капуши. — Да идём мы, идём, — вмешалась Вассенцова, — Я просто не могу дождаться того, как Юрка будет целовать какую-нибудь одну девчонку из нашего класса. Сказав это, Лерка посмотрела на Чернову, чьи глаза округлились больше, чем просто по пять копеек. Взяв портфель, девочка отправилась к выходу, но проходя мимо одноклассницы развернулась и громко крикнула. — Что вылупилась на Юрку? Иринка аж вздрогнула, ведь голос Вассенцовой звучал действительно чересчур громко. — Я нечаянно, — грубо ответила она, всё ещё смотря на Шатунова. — За нечаянно бьют отчаянно, усвоила? — дерзко спросила Лера, ткнув локтем в бок девочке, — Вообще чтоб на него не пялила, иначе я за себя не ручаю. — Я ничего против не имею, извини, не могу скрывать своих чувств, — Чернова расплакалась, взяв портфель, она молнией вылетела из кабинета, оттолкнув Серкова. — Жестко-жестко, — с небольшой паузой сказал Юра, улыбка на его лице пропала, а вот у Леры наоборот стала только заметнее. — За что это ты с ней так? — с недоумением спросил Серёжа, держась за дверь, ведь удар Ирины был действительно сильным. — Ревность, банальная ревность, — ответила Лера, приближаясь к выходу, — Он же мой брат, а здесь на него смотрят не пойми кто, думаете я не знаю, кого они обсуждают каждый вечер, когда ложатся спать. — И кого же? — с ухмылкой спросил Юра, задвигая за собой стул. — Тебя, конечно, — вздохнувши ответила девочка, — Если тебя сегодня не увидят, то всё — день прожит зря. — И ты ещё хочешь, чтоб Юрка одну из них поцеловал? — удивился Серёжа. — С одной стороны это звучит нелепо, ну, мол, они же мне реально проходу не дадут и я спать не смогу, а с другой это невероятное зрелище, — сверкнув глазами радости, ответила Вассенцова, — Юр, идём уже. — Да иду-иду. Взяв вещи, друзья вышли из кабинета, захлопнув дверь. По дороге в столовую золотая троица с радостью обсуждала новогодние праздники, пока не наткнулась на ту самую училку, которую разозлили буквально полчаса назад. — Ой, Мария Ивановна, — с сарказмом начала Валерия, — А что это вы здесь делаете в столь чересчур позднее время. — Так время же ещё всего пят., — начал, казалось, Серков, но тут же Юра слабо ткнул в его левый бок локтем, чтобы тот помолчал. — Я, Вассенцова, могу быть здесь в любое время: и утром, и вечером, и ночью — а вот, что здесь делаете вы, это уже другой вопрос. Через час вам нужно быть в актовом зале, будет небольшая сценка, где вам всё подробнее расскажут. — Сценка? — переспросил Шатунов, — Мы что по-вашему, клоуны? — По моему, да, — дерзко ответила учитель, — А сейчас марш по комнатам, и чтобы я вас не видела. Мария Ивановна удалилась, а Серёжа, Юра и Лера так и остались в коридоре, стоя неподвижно. — Так мы идём в столовую, я есть как бы хочу, — вновь начал Серков, держась за живот. — Да подожди, ты, со своей едой. Нам нужно выяснить, что за сценка, — шепотом ответила Лера. — Да зачем выяснять, потом всё узнаем, пойдём кушать, пожалуйста. — Погоди, Серёг, — вмешался Юра, — Лерка права, нужно узнать, что за сценка. Идём в актовый зал. — Не, не, не, это без меня, я не хочу потом ремня получать, — ответил Серков, убежав в столовую, где можно было попросить горячего супа и маленький кусок хлеба. — Блин, ну и трус этот Серков, — шепотом произнес Юрка, приложив руку ко лбу. — Плевать на него, бежим в актовый зал. Ребята отправились в назначенное место, чтобы убедиться в том, что они действительно не будут играть каких-нибудь неинтересных клоунов, как обычно. Конечно, внутри детей интерес был безумным, а с другой стороны они имели риск быть замеченными, ведь в школе стало действительно тихо. Дойдя до зала, ребята оглянулись. Убедившись, что сзади нет «хвоста», они зашли в назначенное место. В центре сцены стоял огромный коричневый синтезатор, украшенный белой скатертью сверху. — Это что, клавиши? — спросил Юрка, подбегая к музыкальному инструменту. — Я видела это в местном доме культуры, но мне никогда не разрешали на нем играть, а сейчас можно, ура. Вассенцова аккуратно закрыла за собой дверь, пока Шатунов с дикой силой нажимал на клавиши синтезатора. — Сыграй что-нибудь, — попросила Лера, смотря на инструмент. Ледяной горою айсберг из тумана вырастает И несёт его теченье по бескрайним по морям Хорошо тому, кто знает как опасен в океане Как опасен в океане айсберг встречным кораблям » — начал петь Шатунов, абсолютно не попадая в ноты того, что якобы играл. Вдруг Юра резко нажал на клавишу синтезатора, что она отвалилась и осталась у него в руках. — Епт, — выругался Шатунов, — Что делать? Вассенцова смотрела с выпученными глазами. — Ты.. а.. э… что делать, Юра, что ты наделал. — Бежим отсюда, — быстро произнес мальчик, взяв за руку Леру, но дверь отворилась. Дети спрятались за синтезатор, в надежде того, что их никто не найдёт, но как же они ошибались. — Кто здесь? — спросила Мария Ивановна, закрывая за собой дверь. Ее взгляд упал на клавишу синтезатора, которая на тот момент лежала на полу. Учительница запаниковала, быстро подбежав к клавише, она заплакала и упала возле инструмента. В тот момент, сидя за синтезатором у Юры и Леры разыгралось чувство совести. — Нужно выйти и во всем признаться, — сказала Вассенцова на ухо Шатунову. — Ты с ума сошла? Нам влетит, — ответил мальчик. — А что предлагаешь, сидеть тут и ничего не делать? — Ладно, — чуть выдохнув сказал Юра, — Идем. Казалось, на мгновение Лера показалась из синтезатора, а после вновь спряталась за ним. — Я не могу, Юра, она там такая несчастная и злая. — Ну вот и все, значит сидим здесь, — ответил Шатунов. Только дети, казалось, спокойно вздохнули, как дверь вновь отворилась. На этот раз это оказался Серков. — Юрка, Лерка, я вас обыскался, — сказал мальчик, в руках его был батон, намазанный сверху-вниз черничным вареньем. Учитель подняла заплаканный взгляд и зло посмотрела. — Я не поняла, в чем дело? — Я.. Я… Извините, я дверью ошибся, — чуть испугавшись, ответил Сережа. — А ну-ка зайди сюда, — встав, вновь произнесла училка, — Ты знаешь кто сломал клавишу? Срочно отвечай. — Нет, я не знаю, правда, — заикавшись отвечал Серков. — Сережа, не смей мне врать, — казалось, кричала Мария Ивановна, — Где они? Все рассказывай. — Вот засада, он же сейчас все выболтает, пень, — шепотом говорил Юрка. — Терпение, надеюсь она не будет его пытать, — также шёпотом отвечала Лерка. — Говори, иначе сейчас мы объявим их в розыск, а позже и в милиции им попадет, — вновь начала учитель. — Ладно, я все расскажу, — продолжил Серков, — Вассенцова и Шатунов собирались в этот зал, чтобы посмотреть, какую сценку мы будем разыгрывать, я пошел в столовую, чтобы поесть — через несколько минут захожу сюда, а здесь вы. — Черт, какой идиот, — схватился за голову Юрка. — Где же они сейчас? — спросила Мария Ивановна. — Это я не знаю, — ответил Сережа, откусывая кусок батона с вареньем. — Хорошо, пазл сложился, это они и сломали, ничего, ответят мне по полной, — говорила учитель, вставая с колен. Внезапно у Вассенцовой зачесался нос от многократной пыли за музыкальным инструментом, и девочка расчихалась. — Сука, Лерка, заткнись, пожалуйста, — ругался Юра, но, увы, было поздно. — Апхчи, — произнесла девочка. — Что за звук, — спросила училка и принялась разыскивать детей по всему залу. В мгновение ока она, кажется, нашла их. — Что это мы здесь делаем? — произнесла она, хватая ребят за ворот одежды. — Ай, ай, ай, отпустите, — кричал Шатунов. — Сейчас вы поплатитесь за все, и ваши опекуны тоже, вы хоть знаете, сколько стоит это синтезатор? — кричала она. Сережа, кажется, тоже испугался, поэтому быстро убежал в комнату, в которой спал. — Да мы здесь не причем, она сама отпала, — отвечала в ответ Лера. — Вот сейчас и объясните это директору, — сказала учитель и повела проказников к «начальнику». Через пару минут ребята уже сидели в кабинете директора, пока тот читал какую-то газету, легко переворачивая страницы. — Вот, Федор Григорьевич, — говорила училка, — Сломали новый синтезатор, купленный вами на прошлой неделе. — Да ладно вам на прошлой неделе, он же старый был, — вякнул Юра. — Молчать, — резко крикнул директор, ударя по столу, — Ты хоть знаешь сколько лет этому инструменту? — Извините нас, мы больше так не будем, — просила Лера, опустив голову вниз. — Нет-нет, это уже пятый проступок на этой неделе, то у вас драка, то вы урок сорвете, то клавишу сломаете, — все еще кричал директор, — Значит так, я вас отчисляю, а ваша тетя выплатит весь ущерб, нанесенный нашему интернату. — И правильно, я с вами согласна, Федор Григорьевич, сейчас свяжусь с их опекунами. — Нет, пожалуйста, у нее нет денег, войдите в положение, — молила Лера. — Убирайтесь вон, я счастлив, что не увижу вас больше. Вассенцова плакала, смотря на Юрку. Мария Ивановна связалась с их тетей и уже через час Лера и Шатунов собирали вещи. Просить этого не делать было без толку. Серков прощался с Юрой, в надежде еще увидеться, но тот лишь косо смотрел на друга. Собрав все вещи, за ребятами приехал Ванька, и, вот, Вассенцова и Шатунов уже были готовы ехать в деревню, получать выговор от своей тетки.