Островная магия

Экскурсионная группа продвигалась дальше от входа вглубь Пещеры. Проход был узкий, и они шли цепочкой, возглавляемой Мали и замыкаемой Гермионой. Она всё ещё переживала о случившемся за обедом, когда её шестое чувство ошибочно распознало в Малфое угрозу, и заклинание сорвалось с языка быстрее, чем она адекватно оценила обстановку. И эти неудобные вопросы после — насколько она на самом деле предвзята к оказавшимся на стороне врагов не по своей воле, и к Малфою в частности? Её неприязнь к Малфою имела личные причины и не нуждалась в военных обоснованиях. Преступное бездействие, замалчивание фактов, подстрекательства к расправе над магглорождёнными — в глазах Визенгамота уравновешивались поступком Нарциссы, молчанием Драко в Мэноре перед егерями, его детским возрастом и зависимостью от родителей. Не ей спорить с решением суда, для формирования её отношения вполне достаточно его заносчивости, стукачества, ругательств и подлостей на протяжении шести школьных лет. Возможно он повзрослел и изменился, но разве это не его ответственность теперь — доказывать, что он достоин доверия? «Я как будто оправдываюсь», — раздражённо заметила Гермиона и твёрдо решила больше не думать о Малфое. От стен пещеры исходило мягкое зелёное свечение, рассеивающее темноту, но недостаточное, чтобы идти без Люмоса. Голос Мали из передатчика в ухе рассказывал, что Пещера была обустроена неизвестным магическим народом более трёх тысяч лет назад, никаких вещественных следов от обитателей не сохранилось, кроме настенных рисунков, надписей и ритуальных комплексов из камней. Свечение стен представляет собой удивительную загадку, у современной науки нет объяснения ни долговечности света, ни масштабу применённого заклинания. Все ходы Пещеры до сих пор не изучены, часть из них завалена и недоступна, но археомаги предполагают, что система тоннелей тянется под всем островом. Самостоятельно проникать в лабиринт без сертифицированного проводника строго запрещено, нарушителей ждёт значительный штраф. Группа вышла в просторный зал. С потолка свисали светящиеся неоном сталагмиты в форме акульих зубов, некоторые смыкались с растущими со дна образованиями, подозрительно напоминая рукотворные колонны, между которыми чернел десяток выходов в тоннели. Гермиона решила, что неплохо было бы что-то придумать, чтобы не заблудиться, если она отстанет от группы. Она вспомнила подходящее заклинание, используемое спасателями на незнакомой местности, сосредоточилась и прошептала: «Ariadnes filum», тонкая, почти невидимая магическая нить вырвалась из кончика палочки и обмоталась вокруг ближайшего сталагмита. Свободный конец нити Гермиона закрепила на ремешке сумки. Экскурсанты как раз двинулись дальше в один из тоннелей, который, по словам Мали, вёл к подземному озеру, и Гермиона поспешила их догнать. Она шла шагов на десять позади, когда увидела, как Малфой неожиданно остановился посреди тоннеля, глядя куда-то вправо, а затем очень быстро наложил на себя дезиллюминационые чары и исчез. «Вот это да! Что же он там увидел?» — удивилась Гермиона и загорелась любопытством. Казалось, что рядом с Малфоем с ней постоянно что-то происходит — почти как рядом с Гарри. Только приключения пока выходили более обыденные и комичные. Гермиона осторожно подошла к тому месту, с которого пропал Малфой. По правую руку шло ответвление коридора, всмотревшись в темноту, она с удивлением обнаружила, что на стене в отдалении виднелась слабо светящаяся руна. Заинтригованная, Гермиона подошла ближе — оказалось, что по всей длине уходящего во мрак коридора тянется цепочка рунических символов. Знаки были отдалённо похожи на англосаксонский футарк, изучаемый в Хогвартсе, но всё же отличались. Поддавшись исследовательскому любопытству, и будучи уверенной, что нить Ариадны всегда выведет её обратно к выходу, Гермиона двинулась дальше по коридору. Спустя несколько поворотов она оказалась в маленьком зале, из которого вела система тоннелей, а одну из стен украшало изображение Мирового Древа. Рисунок был искусно вырезан в камне и мерцал: ветви дерева переплетались повторяющимися узорами, на ветвях расположились мифические животные, солнце и луна. У корней тянулась руническая надпись из двенадцати символов. Зачарованная, Гермиона протянула руку и коснулась первой руны. «Эйваз…» — прошептала она, повторяя кончиками пальцев начертание. В ту же секунду руна вспыхнула белым, а из-за спины послышался голос Малфоя: — Ммм, Грейнджер, и часто ты активируешь малоизученные древние артефакты? — Что?.. Нет! Это вовсе не артефакт, что ты сочиняешь, Малфой? — от неожиданности она отскочила от стены и принялась защищаться. — Это обычная наскальная живопись, — впрочем, звучала она не очень уверенно. Он смерил её таким взглядом, как будто она была умственно отсталой. — Мы с тобой вроде один курс у профессора Бабблинг посещали? Не напомнишь — первый закон обращения с непереведённой рунической фразой? — Отчего-то Малфой был очень зол. — Я знаю правила, просто… — Просто решила выбрать такой оригинальный способ самоубийства, да? — зло прошипел он. — Тебе-то какое дело? — Собираюсь устроить вечеринку, когда ты подцепишь неснимаемое проклятие. — Малфой скрестил руки на груди и презрительно смотрел на неё. — Не вижу смысла в дальнейшей дискуссии, я сама решаю, что мне делать, и способна самостоятельно разобраться с последствиями своих действий… — гневно жестикулируя, Гермиона подняла руку и ахнула от неожиданности: пальцы, которыми она касалась надписи, теперь светились. — Я вижу, — холодно сказал Драко и достал из кармана блокнот с карандашом. Открыв чистую страницу, он начал тщательно срисовывать рунические знаки. — Ради Мерлина, Грейнджер, когда ты в следующий раз решишь за мной следить, только не трогай больше ничего, пожалуйста. — Не много ли ты на себя берёшь, Малфой? Думаешь, если ты работаешь в Отделе тайн, то автоматически лучше всех разбираешься в рунах? — прищурилась Гермиона, самоуверенный вид Малфоя, который воспользовался её незначительной оплошностью, чтобы устроить спектакль и продемонстрировать своё превосходство, очень раздражал. — Я уверен в этом, — фыркнул он, не отрываясь от зарисовки. — Что ж, раз ты так уверен, давай заключим пари? — Она чувствовала нездоровый злой ажиотаж. — Кто первый переведёт эту надпись, получает право на одно желание, которое второй обязан будет выполнить. — Желание?.. — от удивления Малфой даже оторвался от бумаги и поднял глаза на неё. Это самое нелепое, что он слышал: что ему в принципе может быть нужно от Грейнджер? Он хотел уже озвучить последнюю мысль, но вдруг передумал. Тем временем Грейнджер интерпретировала возникшую паузу по-своему. — Вот ты и струсил. Что и требовалось доказать! — победно заявила она. — Я не струсил, я обдумывал условия. Пользоваться словарями можно. Прибегать к помощи третьих лиц запрещено. Желание не несёт физического, психологического, репутационного и вообще какого-либо вреда проигравшему. Сделка действительна до возвращения в Англию. Заключаем магический контракт? — ухмыльнулся он. — Пользоваться можно не только словарями, но и любыми книгами, в том числе, скачанными из Колдосети. Сделка действительна до момента отбытия с острова — чтобы отсечь пограничную зону. Я готова рискнуть, — Гермиона ухмыльнулась в ответ и протянула руку для заключения сделки. Она чувствовала невероятный академический азарт: бросить вызов практикующему специалисту по рунам и артефактам — дерзко, почти наверняка обречено на провал, но даже малый шанс его обойти был таким соблазнительным. «Быть может в процессе удастся вытащить из него дневники Барда Бидля. А уж если я выиграю…» — глаза Гермионы заблестели от предвкушения. Малфой подошёл и сжал её протянутую руку, она достала палочку и зашептала заклинание: золотая нить оплела их ладони и растаяла. Гермионе нужно было скопировать текст надписи со стены, но, в отличие от Малфоя, у неё не было с собой блокнота, помогать ей он отказался, язвительно заметив, что это противоречит его интересам. Подумав, она вытащила носовой платок из сумочки и трасфигурировала его в лист бумаги. Затем нужно было исхитриться палочкой вывести знаки на таком небольшом листе. Пока она пыхтела над рунами, Малфой схематично перерисовал Мировое Древо и пошёл в обход по залу, рассматривая стены в поисках дополнительных ключей. Неожиданно из передатчика на ухе раздался встревоженный голос гида: «Мисс Грейнджер! Мистер Малфой! Приём! Если вы меня слышите, сообщите, где вы находитесь. Вам требуется помощь?» «Драккл!» — тихо ругнулась Гермиона себе под нос. — Эй, Малфой, пора возвращаться, мы здесь находимся незаконно. Я сейчас скажу Мали, что мы ждём её в первом зале, идёт? Она не успела перенести последние два символа на бумагу, но тянуть время дальше было нельзя: возможно Мали с группой уже приближались, и придумать оправдание их отсутствию будет сложнее. Она понадеялась, что позже Малфой благородно предоставит ей свои записи — ведь иначе соревнование было бы нечестным. — Мали! Приём! Говорит Гермиона Грейнджер. Мы с мистером Малфоем задержались в первом зале и ждём вас, — она затаила дыхание, ожидая ответ. — Мисс Грейнджер, хорошо, я вас услышала. — Весьма рискованное и неоптимальное решение, Грейнджер. Очень в твоём стиле, — прокомментировал Малфой, следуя за ней в тоннель. — Про стиль сочту за комплимент. А что бы сказали вы, мистер Малфой? — с издёвкой спросила она. — Как минимум я бы сказал, что мы снаружи у входа в Пещеру — это позволило бы выиграть время. Но в идеальной ситуации, — он сделал многозначительную паузу, — то есть, будь я один, я бы не стал отвечать. Дошёл бы до первого зала под чарами невидимости, далее бы действовал по обстановке. — Не стал бы отвечать, и спровоцировал бы панику у гида? — фыркнула она. Они повернули в коридоре и внезапно вышли в новое помещение со множеством выходов. — Этого зала не было раньше, я точно помню, — с тревогой заметила Гермиона. — Да, мне тоже так кажется, — нахмурился Малфой. — Похоже, Пещера начала играть с нами. — Думаешь? Может быть это известный эффект, когда идёшь в одну сторону и не замечаешь, что по бокам от твоей дороги есть развилки? — предположила она. — Вряд ли всё так просто, Грейнджер, здесь всё фонит непонятной древней магией. Моё худшее предположение, что ты её потревожила, и теперь, она не хочет тебя отпускать, — от его слов по спине побежали мурашки, но она быстро собралась с мыслями: — Недостаточно доказательств. Рабочая гипотеза без допущения лишних сущностей: мы элементарно заблудились, и, к счастью, я заранее учла такую возможность, — она победно продемонстрировала Малфою нить Ариадны. Стоило взять её в руки, как нить засветилась ярче, и стало видно, что она ведёт в самый левый тоннель. — Неплохо, ты не безнадёжна, — похвалил её Малфой, на что она только закатила глаза, поскольку что ещё было от него ожидать — не благодарности же за спасение. Они следовали за нитью, коридор петлял и несколько раз выводил их в залы, дорога уже занимала значительно больше времени, чем они потратили на прямой путь, и Гермиона заметно нервничала. Когда они вышли в очередной зал, то стали свидетелями ужасающей картины: в полной тишине беззвучно чёрные зевы тоннелей перемещались по противоположной стене пещеры. Это было похоже на трансфигурацию в гигантском масштабе: дыры проплывали через каменное поле и застывали на новом месте. — Точно. Мы же просто заблудились, — сыронизировал Драко, нарушая тишину. — Мерлин! Что. Это. Такое? — взволнованно прошептала Гермиона, во все глаза глядя на замерший лабиринт. — Обычные последствия гриффиндорской самонадеянности. — Связь между рунами в том зале и поведением Пещеры по-прежнему не доказана. Корреляция не равносильна каузации — слышал о таком? — парировала Гермиона. — Слышал. Магия не прощает ошибок, Грейнджер, — он мрачно замолчал, а затем всё же добавил, — объясню доступно на твоём языке: оцени примерно байесовскую вероятность вот этого гиппогрифова дерьма, в смысле, наблюдаемого магического феномена, при условии твоего взаимодействия с неизвестным руническим комплексом и без этого взаимодействия. Гермиона промолчала, и они снова последовали в тоннель, куда вела нить. К их огромному облегчению, он оказался последним, и они вышли в первый экскурсионный зал. Не прошло и трёх минут, как из одного из коридоров показалась хмурая Мали, а вслед за ней остальные участники группы. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, мы вас потеряли! Я давала чёткую инструкцию следовать за мной. Отделяясь от группы, вы подвергаете себя неоправданному риску. Надеюсь, ничего не случилось, пока вы были здесь? — она смотрела с подозрением. — Всё в порядке, мисс. Прошу прощения, что мы не предупредили заранее, нам с Гермионой необходимо было поговорить, — Драко смущённо улыбнулся, и это сработало: Мали заметно расслабилась, видимо, придя к своим выводам о его отношениях с Грейнджер. — Конечно, нужно было предупредить. А сейчас нам необходимо быстро покинуть Пещеру: на обратном пути коридор, по которому мы шли, стал вести себя необычно, он как будто удлинился, и мы сильно задержались. В последний раз такое происходило очень давно, неизвестно, чего теперь ожидать, поэтому идём быстро и не отстаём. Мисс Грейнджер, мистер Малфой, вы пойдёте прямо за мной. — Перемена в Мали была разительной: из приветливой и болтливой женщины она преобразилась в командира, отдающего чёткие приказы, и все послушались её беспрекословно. Они вошли в коридор, ведущий к выходу, но двадцать минут спустя стало понятно, что тоннель не собирался заканчиваться: они шли, и шли, и по времени уже давно должны были выйти на поверхность. Мали приказала группе остановиться. Она прошла вперёд и сняла с шеи амулет: овальный камешек, светившийся таким же неоновым светом, как стены тоннеля. Мали стала шептать заклинания и раскачивать камень как маятник. Не прекращая своего действа, она жестом показала Гермионе следовать за ней, и вся цепочка снова двинулась в путь. На этот раз продвижение было успешным, скоро в коридоре стало светлеть, и они вышли из Пещеры на яркий солнечный свет. — Дорогие гости, поскольку мы немного выбились из расписания, сейчас у вас будет один час на купание и отдых вместо двух. Пожалуйста, насладитесь чудесным пляжем, но не отходите далеко. Ровно в четыре часа я жду вас на этом месте. Не опаздывайте! — Мали снова включила режим приветливого гида, и гости, с облегчением выдохнув, разбрелись. Дети поскакали вперёд к воде, мамаши спешили за ними. Эмма и Энтони, взявшись под руки, о чём-то шептались и удалялись на другой конец пляжа. Мали спрятала амулет и села на обломок скалы, подставляя лицо солнечным лучам. Присмотревшись, Гермиона заметила, что руки Мали мелко дрожали, как будто путь из Пещеры отнял у неё много сил. — Как вы себя чувствуете? — спросила Гермиона, присаживаясь рядом. Малфой остался стоять неподалёку, прислушиваясь к разговору. — Очень хорошо, мисс Грейнджер, — вдруг она устало улыбнулась, — это было очень страшно и прекрасно одновременно. — Вы говорите загадками, что именно было страшно, и что прекрасно? — Страшно, что мы никогда оттуда не выйдем. Прекрасно — встретиться с душой острова, — просто ответила она, Гермиона потрясённо молчала. Как они додумались тащить туристов в такое опасное место? Гермиона ещё считала себя слишком молодой, чтобы встречаться с чьей-либо душой. — Неужели мы действительно могли остаться в Пещере? — Я не знаю, — Мали блаженно улыбалась и не открывала глаз. — Понятно… А что это был за амулет, который вы использовали? — Гермиона решила зайти с другого конца, но сомневалась, что Мали выдаст подробности. — Это амулет моей бабушки… Она научила меня всему. Даже таким заклинаниям, которые уже много поколений никто не использовал. До сегодняшнего дня. Внезапно Малфой переместился ближе и сел по другую руку от Мали. — Вы позволите мне взглянуть на амулет? — спросил он. Мали открыла глаза и насмешливо на него посмотрела. — В этом нет необходимости, мистер Малфой, — добродушно отказала она, но продолжила его рассматривать. — Я могу ошибаться, но необходимость есть, — его наглая настойчивость очень удивила Гермиону, но, похоже, ещё сильнее развеселила Мали. — Когда будете уверены, обратитесь ко мне снова, — ответила она, после чего встала и направилась в сторону лодки, доставившей их на берег, около которой отдыхала команда. Драко и Гермиона остались одни, повисло напряжённое молчание. Он думал о силе магических традиций, позволяющих сохранять сакральные знания в семьях, передавая их по наследству, и о том, как много получил бы мир, если бы эти знания стали общедоступны. Только подумать: новые заклинания, оригинальные подходы, возможно даже новые разделы науки и пересмотр старых. Ритуалы, запрещённые в цивилизованном мире и обыденные среди племён. А она думала о том, что за обложкой тропического рая скрывается изоляция населения, за простотой людей — их дикость и нужда. Мифологическое мышление, жестокость, исходящая от самой природы, в романтических и экзотических декорациях, таящих непредвиденную угрозу. Как много ещё предстояло работы по донесению знаний и гуманистических ценностей в эти края. — Малфой, пойдёшь плавать? — неожиданно спросила Гермиона. — С тобой? Пожалуй, нет, это слишком опасно, — он засмеялся. — Обещаю не проклинать и не топить тебя. Идём. — Она встала и нависла над ним. — Что ты ко мне прицепилась? Вынужден напомнить: я бывший Пожиратель, враг, презренный Малфой, по ошибке оставленный на свободе. Я не домовой эльф, не надо меня дёргать, Грейнджер. — Ах да, хорьки же не умеют плавать, как я забыла. Докажи, что ты не хорёк, Малфой! — всё это было сказано слишком беззлобно, чтобы задеть, и он задумался, какого драккла ей на самом деле надо. Отказываться из упрямства было глупо, но и заниматься чем-то повседневным в компании Грейнджер казалось диким и ломающим шаблон. Шёл всего лишь второй день совместного туристического досуга, а он уже нарушил все неписанные правила Малфоев, регулярно поступая не из холодного расчёта, а поддаваясь сиюминутным эмоциям. Его как будто подхватила стихия по фамилии Грейнджер и теперь несла в неизвестном направлении. — Это самая идиотская попытка взять на слабо, которую я наблюдал со времён окончания Хогвартса, — прокомментировал он, вставая и следуя за Гермионой на пляж. — Мы исправляем порочность средств чистотой цели, — процитировала себе под нос известного иезуита Гермиона, но дразнить Малфоя больше не стала. Гермиона остановилась в паре шагов от линии прибоя: как это было ни удивительно, но, чтобы войти в воду, нужно было раздеться — и она ощутила сковывающее смущение. Надо же было такое придумать — потащить с собой Малфоя, чтобы теперь скакать перед ним полуголой. «Фееричное решение, продолжай в том же духе, даже не думай притормаживать, чтобы подумать!» — иронично подбодрила она себя. Потупив взгляд, она быстро сняла платье, бросила его на песок, придавив сумкой от ветра, торопливо зашла в воду и только тогда обернулась. Драко наблюдал за её лихорадочными движениями, и зрелище показалось ему очень забавным: обычно дерзкая до степени провокации Грейнджер вдруг застеснялась в его присутствии. Абсурдным образом это подняло ему настроение, и он решил, что шоу должно продолжаться. Драко стал медленно расстёгивать пуговицы на своей рубашке, постепенно оголяя грудь. Расстегнув последнюю пуговицу, он посмотрел Грейнджер прямо в глаза и скинул рубашку за спину. Не прерывая зрительного контакта, он взялся за пуговицу брюк, медленно расстегнул одну, вторую. «Хотела поплавать вместе — теперь смотри!» — с усмешкой думал он, но, к его разочарованию, Грейнджер не выдержала смущения и отвернулась. Зайдя в воду, Драко сразу поплыл кролем от берега на глубину. Он плыл так далеко, как мог, пока не выдохся, и почувствовал, как напряжение безумного дня отпускает, уступая эндорфиновому коктейлю в крови. Посмотрев в сторону берега, он увидел маленькую фигурку Грейнджер, всё также педантично держащуюся на безопасной глубине и следующую то влево, то вправо по одному маршруту. Переведя дыхание, он повернул назад и через несколько минут, уставший и удовлетворённый, повалился на песок. Солнце по-прежнему припекало, но теперь его жар приятно согревал. Драко позволил песчинкам прилипнуть к ногам и ладоням и как довольный кот жмурился от тепла. Гермиона получала удовольствие по-своему: она старалась правильно дышать, ритмично двигаясь брассом вдоль берега, и не думать о драккловом Малфое, который, надо признать, слишком хорошо плавал для хорька. Она начинала задаваться вопросом, было ли что-то, что он делал бы плохо. Здесь следовал некоторый логический разрыв, поскольку воображение возмутительным образом подсовывало Гермионе образ сильных жилистых рук, медленно оголяющих торс, взгляд серых глаз, прожигающий насквозь — дальше она нажимала стоп-кран и запрещала себе продолжать. Во-первых, это ненормально — возбуждаться просто от вида чьего-либо раздевания, она десятки раз забегала в квиддичную раздевалку к Гарри и Рону, и вид тел однокурсников раньше её мало волновал. Во-вторых, особенно ненормально и неприлично было волноваться от вида Малфоя — или это должно идти первым пунктом? Размышляя, Гермиона выбралась на сушу и села в двух шагах от Драко. Она распустила волосы, расправив их по плечам, чтобы скорее высохли, и сквозь них начала наблюдение — исключительно в качестве первого шага исследования, а не потому, что вид ей нравился. Объект — мужчина роста выше среднего, с хорошо развитой мускулатурой, по которой как раз скользит капелька воды… Хм, так. Длинные руки, длинные тонкие пальцы в песчинках. На предплечье темнеет Метка, похожая на уродливую татуировку. Волосы оттенка платиновый блонд, растрёпаны как после… Не важно. Черты лица острые, негармоничные, глаза цвета лондонского тумана… — Грейнджер, прекрати на меня пялиться, — он был уверен, что сейчас она начнёт возмущённо протестовать. — Почему? Тебе вроде нравится, когда на тебя смотрят, — насмешливо. И это та же ведьма, что так сильно его смущалась? — Тогда я буду смотреть в ответ, — и это сработало: как только он опустил глаза ниже её лица, Грейнджер вспыхнула и засуетилась. Сушащее заклинание на купальник, «Эскуро» от песка, и она одевается и уходит. Драко набрасывает рубашку, чтобы не сгореть, и наблюдает за волнами. Отчего-то, впервые за много дней, он не чувствует себя одиноким.

***

Стемнело рано и очень быстро: едва уловимая тень сгустилась, и сумерки наступали, отвоёвывая океан у заката. После ужина на яхте они высадились в том же месте, откуда отправлялись утром, и порт-ключ вернул группу туристов в отель. Утомившиеся за день дети засыпали на ходу и повисали на руках мам, представительный лысеющий мужчина не поднимал носа от магического зеркала, Малфой всё так же мило беседовал с красивой попутчицей, а Гермиона спешила в номер: у неё был назначен сеанс связи через камин с Джинни, и ей не терпелось узнать, как поживает Живоглот. Оказавшись в своей комнате, Гермиона зажгла камин и стала ждать. Десять минут спустя пламя вспыхнуло, и в нём наконец показалась гостиная дома на Гриммо. Джинни сидела на подушке прямо у камина, чуть подальше виднелся диван, на котором развалился огромный рыжий кот. Услышав голос хозяйки, он гортанно мяукнул и перевернулся на спину, подставляя живот для ожидаемой ласки. — Как поживают лучшие работники Министерства? Каков счёт в битве интеллектов? — поддразнивала Гермиону подруга. — Перестань, можно подумать, мне здесь больше нечем заняться, как общаться с Малфоем! Мы оба держим дистанцию, — соврав, она удивилась, почему это настолько не так. — Да-да, конечно… Так, говоришь, сегодня была экскурсия? — Да. Мы плавали на яхте, купались в красивой бухте… — и она стала пересказывать события дня. Джинни почти не перебивала, и Гермиона увлеклась собственным рассказом, — …а потом мы с Малфоем заключили магическое пари, кто первый переведёт эту руническую надпись! На этом моменте Джинни начала смеяться, и Гермиона, осознав, что сказала лишнее, замерла. — Мерлин, это потрясающе! Я догадывалась, что Малфой ботаник, но чтобы настолько! Представляю этот флирт: «Дорогая, я посвящаю эту статью о тонкостях артефакторики тебе! — Дорогой, кто первым решит это арифмантическое уравнение, будет сегодня сверху!» — Джинни изобразила страстный шёпот. — Мы точно сейчас говорим об одном и том же человеке? — поморщилась Гермиона. — Может ты забыла, что именно его отец подсунул тебе дневник Реддла? А помнишь, что он творил, когда входил в Инспекционную дружину Амбридж? Я молчу уже про седьмой курс… Джинни вдруг стала серьёзной. — Послушай, война закончилась. Мы боролись за то, чтобы ко всем волшебникам относились одинаково — и что теперь, сами будем Пожирателями наоборот, на всю жизнь заклеймим чистокровных, потому что им не посчастливилось родиться в семьях проигравших войну? — Я всё это понимаю, но, всё-таки, многие решения Драко Малфой принимал сам. Я отношусь к нему так же, как он много лет относился ко мне. — Гермионе определённо не нравилось, куда повернул разговор. — Он повзрослел и заслуживает второго шанса. Это не я так думаю, так сказал Гарри, когда у Аврората запрашивали характеристику, прежде чем допустить Малфоя к работе в Министерстве, — Джинни вздохнула. — Ещё, я несколько раз видела его на годовщину Битвы при Хогвартсе. Он приносит цветы к стелам Дамблдора и Снейпа. Я думаю… что мы не знаем, каким человеком он стал. — Ясно. Перед глазами прошли картины отстроенного Хогвартса, в который по-прежнему было больно возвращаться. Помолчав, Гермиона решила подвести черту: — Я не уверена, что хочу в этом разбираться. По взаимному не озвученному согласию, девушки больше не возвращались к теме Малфоя, и к концу разговора, наболтавшись о трудностях семейной жизни с аврором, привычках и выходках Глотика, главных новостях из Пророка, Гермиона поняла, что хорошее настроение вернулось. Она приняла душ и решила подняться на веранду, чтобы захватить фруктов из общей вазы и подумать обо всём произошедшем, созерцая ночной сад. Уже второй день из вазы исчезали оба манго, прежде, чем Гермиона успевала забрать свой, видимо, Малфой питал к ним какую-то слабость. Она представила довольного Малфоя с ломтиком сладкого манго в тонких пальцах и смутилась: «Что за наваждение!» Впору было расчехлять вредноскоп и проверять, не сдобрены ли отельные завтраки Амортенцией для полного погружения в чудеса острова. К сожалению, веранда оказалась занята. В тёплом свете волшебных фонарей, закреплённых у края навеса, в плетёном кресле восседал Малфой, облачённый в чёрное кимоно, которое удивительно шло ему, и пил зелёный чай. Гермиона неуверенно остановилась в дверях и уже собиралась развернуться и уйти, когда Драко к ней обратился: — Грейнджер, раз уж ты всё равно испортила вечер, может хочешь выпить чаю? Предложение было настолько неожиданным, что она растерялась. У Малфоя тепловой удар? Или он хочет её отравить? Или что-то в Запретном Лесу сдохло, и ему нравится её общество? — Хмм… Да, если ты предлагаешь. — Она села во второе кресло у круглого столика и настороженно стала за ним наблюдать. Не поведя бровью, Малфой невербально призвал из воздуха вторую пиалу и красный жестяной термос. Сосредоточенно, как будто готовя сложное зелье, он наполнил кипятком из термоса маленький, почти игрушечный чайник. Выждав несколько секунд, он разлил чай по пиалам. Изящные пальцы обхватили тонкий фарфор, поднесли дымящийся ароматный напиток к губам, Малфой с видимым наслаждением сделал глоток и прикрыл глаза. По рукаву кимоно проскользнул вышитый серебром дракон — подобно тому, как двигались картины и колдографии, зачарованные вышивки тоже жили своей жизнью. «Безумное чаепитие, — вспомнила Гермиона детскую книжку, — я в стране чудес, а на этой чашке написано: "Не пей меня!"» Это было очень нелогично, но она решительно взяла вторую пиалу и отпила. — Ммм… Мерлин, как вкусно! — Вкус был невероятным: сначала чуть горький и терпкий, он становился медовым, а после оставалось цветочное послевкусие, как будто вдыхаешь аромат полевых цветов. — Я начинаю привыкать к тому, что ты называешь меня великим волшебником, — усмехнулся Драко, но было заметно, что он доволен произведённым эффектом. Грейнджер так искренне радовалась вещам, к которым он давно привык, её восхищение было таким приятным и заразительным, что он поймал себя на том, что хотел бы удивить её снова. — Мерлин плохо кончил, ты уверен, что выбрал правильный ориентир? — Грейнджер, только не говори, что ты веришь в эту версию с влюблённостью в Деву Озера и вечным заточением. Ты вообще что-нибудь читала за пределами школьной программы? Трудно придумать фразу, которая сильнее бы завела Гермиону: это она-то не читала? Она, почти выучившая «Историю Хогвартса» наизусть ещё до того, как увидела Хогвартс! — Видимо, «Хроника» Тисилио для тебя не авторитет? Какой же версии придерживаешься ты? — с нескрываемым сарказмом поинтересовалась она. — По-моему, очевидно, что Мерлина задолбало решать проблемы магглов, и он сбежал от них подальше. Если ты почитаешь записи барда Талиесина, он описывает несколько неудачных попыток Мерлина скрыться от короля Артура. — Я правильно понимаю, что ты доверяешь Талиесину больше, чем, скажем, барду Анейрину, только потому, что он разделяет твою ненависть к магглам? — Мерлин, Грейнджер, с чего ты взяла, что я ненавижу магглов? Я придерживаюсь разумной позиции, что лучше держаться от них подальше. А из бардов я доверяю тому, кто, судя по тексту, употребляет меньше чарок браги. — Подумать только, какая толерантность. А как насчёт «Истории бриттов», её ты так просто не спишешь? — О, а это уже, Грейнджер, средневековая политика… Спорить с Малфоем было потрясающе интересно, оставив в покое Мерлина, они перешли на обсуждение магического законодательства, и оказалось, что чистокровный волшебник не только неплохо разбирается в маггловском праве, но ещё и может оригинально обосновать, почему магам не стоит перенимать оттуда юридические практики. Гермиона изложила свои идеи законопроектов и в первый раз получила настолько ценную обратную связь. В отличие от Джинни, Гарри, и тем более Рона, Малфой не только с полуслова понимал, о чём она говорит, но тут же предлагал примеры, где её идеи имели неожиданные последствия. Так, они пришли к тому, что после отмены рабства домашних эльфов и их перевода на трудовые контракты, часть из них неизбежно захотят уйти от хозяев и останутся без дома. Необходимо ввести специальные меры поддержки — выделить временные дома для проживания эльфов, обеспечить их пропитанием, нужен аналог маггловской биржи труда... А это всё, как заметил Малфой, дополнительные расходы для Министерства, которые чиновники ни за что не одобрят. За увлекательной беседой пролетел час. Наконец Малфой взмахнул палочкой, посуда исчезла со стола, и Гермиона решила, что на такой положительной ноте пора расходиться. Неожиданно она вспомнила про их магическое пари. — Малфой, дай мне, пожалуйста, переписать руническую надпись — я не успела закончить. — С чего ты взяла, что я буду тебе помогать? Раз не успела, значит — проиграешь. — Но ведь это нечестно! Какой смысл в пари, если нет соревнования? — возмутилась Гермиона. — Смысл в том, что я выиграю, в чём же ещё, — усмехнулся он. Гермиона с раздражением посмотрела на его наглую слизеринскую физиономию и отметила себе, что с Малфоем не следует расслабляться, и доверять ему тоже не стоит. Даже если кажется, что он ведёт себя как нормальный человек, это не значит, что в следующий момент он не выкинет какую-нибудь подлость. — Это мы ещё посмотрим, — холодно сказала она, поднялась и отправилась к себе в комнату.