Спрячем слёзы от посторонних

Утро. Просыпаться отчаянно не хотелось, но надо. Кёсем встала. Солнце уже светило в окно спальни. Вдох-выдох-вдох. Сегодня, по ее расчетам, должна прибыть Атике. Ее златокурая дочка. Даже хорошо, что она приедет раньше остальных, будет время объясниться. Лишь бы поняла. Кёсем выпила кофе и погрузилась в работу. Через два часа совет дивана. Сегодня будут новые назначения, снятия, даже казни. Необходимо подготовить бумаги. Около двух дня Кёсем направилась на совет Дивана. Свой первый совет дивана в роли султана. Конечно, визири были недовольны ее кандидатурой. И тут полетели головы. Эмир Гюне, Синан Паша, и ещё не несколько недовольных ее кандидатурой. Конечно, ее затею не поддержали очень и очень многие. Казнить всех она не могла, если не хотела (а она этого не хотела), чтобы ее султанат начался с пролития рек крови. В числе не поддержавших был и муфтий. Диван длился несколько часов и все это время Кёсем приходилось угрожать, просить, давить статусом, приводить примеры из богословских книг и жизни, взывать к здравомыслию, лишь чтобы добиться принятия. Ведь, как ни крути, женщина на троне крупнейшей мусульманской империи мира- это, мягко говоря, необычно. Но все иногда случается в первый раз. С тяжелым сердцем вернулась она в свои покои. Попросила привести Каю. Когда девочка вошла, Кёсем ужаснулась. Исхудавшая, осунувшаяся и заплаканная внешность внучки рвала ее, и без того израненную душу, на куски. Исмихан Кае всего семь. Но она все понимает не хуже взрослых. Кёсем не знает, что говорить. Берет внучку на колени, обнимает, гладит по голове, позволяя выплакаться. Обе молчат. Тишина. Страшная и гнетущая. - Валиде султан, я боюсь. Что будет дальше? - Не бойся, моя милая. Я знаю, куда вести эту империю. Скоро настанет мир и покой. - Бабушка, а папа, он на небе? - Да, милая. Он сейчас в небесных садах. Там журчат фонтаны, из земли бьют подземные источники, вокруг цветут огромные, прекрасные сады. Он ест плодов чудесных деревьев, пьёт родниковую воду. - А Мама тоже там? И братики, и сестричкой? Знаете, Валиде, я их никогда не видела, но все равно очень-очень их люблю - Добрая моя, чистая девочка- Кёсем нежно погладила Исмихан по золотым волосам- конечно и они там. И твой дедушка султан Ахмед, и Твои дядюшки Касым и Ибрагим, и твоя тетя Гевхерхан, и твоя мама, и твоя сестричка Ханзаде, и твои братики Селим, Сулейман и Ахмед. Все они там. И очень-очень счастливы все вместе. Там нет смерти, боли, обид, там все живы, любят друг друга и очень-очень счастливы… - Валиде, а можно нам к ним туда? - Милая, милая моя девочка. Мы должны жить эту жизнь столько, сколько отведено нам. Жить честно, быть добрыми и справедливыми, терпеливо сносить испытания и стараться не совершать грехов. И тогда, когда придёт время, мы попадём в райские сады к тем, кого любим Кая почти перестала плакать и лежала, опустив голову на колени бабушки. Кёсем гладила ее волосы, вытирала ладонями слёзы и сама старалась не плакать. Нельзя. Только не сейчас. Не при Исмихан. Бедная девочка должна хотя бы в ней видеть поддержку, несокрушимую силу, которая сметёт ради неё все на своём пути, скалу, за которой можно спрятаться и переждать любую бурю без страха. Тихую идиллию прервал Хаджи. Он вошёл и тихо, немного смущаясь и даже стыдясь, обьявил госпоже, что приехала Атике султан. Кёсем пришлось отправить Каю в ее покои, обещая, что та встретится с тётушкой Атике немного позже и, как только юная султанша скрылась за дверью, Кёсем, спокойная и непоколебимая внешне, но неуверенная и даже испуганная внутри отправилась встречать дочь. …. Предчувствие не обмануло Кёсем султан. Встреча с дочерью не принесла ничего, совершенно ничего хорошего. Атике, как и ожидалось, обвинила во всем Кёсем, не поверила приказам, грозилась устроить бунт, поднять янычар, поддержать Шахина, все ещё находящегося в открытом море, на корабле, держащем курс на Стамбул… Одно было хорошо. Не уехала, осталась во дворце. Сказала, будет следить за Каей. Кесем все понимала. Сердится у неё не было сил. Атике перенесла невосполнимую утрату. Трое братьев. Всегда проще винить живых, не уберегли, не уследили, были не правы и идеализироваться ушедших. Такова человеческая природа… … Поздняя ночь накрыта Стамбул. Тишина в покоях Кёсем султан стояла настолько тяжёлая и давящая, что султанша, стремясь сбежать от неё, освободиться из ее пут, вышла на балкон. Одна. Никого нет рядом. Обстановка неспокойна. Даже слишком. Да что уж, она накаленна до предела. Мелики отослала сторожить Каю, которая, как надеялась Кёсем, спит в своих покоях, а не льёт вновь слёзы. Султанша хотела забрать внучку к себе, но вероятность покушения в ее покоях была намного больше. Пришлось так, пусть и скрипя сердцем. Хаджи сторожил Атике. Тайно, конечно. Гордая султанша никогда бы не потерпела «верного пса матери» в своих покоях. Но оставить дочь в опасности Кёсем не могла. И никому другому доверить тоже. Конечно, дворец полон стражи (охрана усилена приказом госпожи), но лишняя безопасность никогда не будет лишней. У ее собственных покоев дежурила Лалезар. Кёсем смотрела на Босфор. Опять тишина. Да такая, что в ней можно утонуть как в болоте, пропасть, как в дремучих песках пустыни… Тяжёлая, страшная, гнетущая… Воздух стал твёрдым, почти осязаемым. Дышать становилось все труднее даже на балконе. Кёсем, сильная и несгибаемая, твёрдая и непоколебимая словно скала, жёсткая и даже жестокая, уставшая и одинокая. Конечно, рядом с ней были верные слуги. Преданные как псы. Заглядывающие в глаза и готовые отдать за неё жизнь. Есть любовь народа и янычар. Такая же слепая и сильная. Но это- не то. Совсем не то. Это- послушание, раболепие, преданность. Может и дружба, как с Хаджи, но все равно иная, с преклонением. Как угодно. Но они видят в ней госпожу. Олицетворение власти и силы. Не человека. Не женщину. Не живую плоть и кровь. Она- падишах, скала, величественно возвышающаяся посреди бушующего океана. Но они не видят столь же сильной бури в ее душе. Кёсем одна. Одинока. Каждый вечер, каждую ночь, на пару с бессонницей ее пожирает тишина. Кёсем тонет в ней, захлёбывается, гибнет. Чувствует себя кошкой, упавшей с кармы в океан. Оленем, загнанным в ловушку. Она тонет безмолвно и даже гордо. Ни один мускул не дрогнет на ее лице на людях. Но сейчас, когда она одна… Кёсем тихо плачет, закрывая рот руками. И ей кажется, будто она умирает. В бессилие Кёсем опускается на пол и перед глазами темнеет. Она словно идёт по саду. Чудесному, райскому саду. Вокруг поют птицы. Журчат ручьи. Бьются фонтаны. Цветки цветы. Кёсем видит шатёр. Подходит ближе. Внутри она видит пять женщин. Двоих она узнала сразу. Халиме и Сафие. Две ее соперницы, причинившие ей ужасную боль. Когда-то, будучи совсем юной (тогда ее ещё звали Настей, она не красила волосы хной и не впускала в своё сердце злобы) Кёсем клялась никогда не стать похожими на них. Сейчас же, будучи взрослой, состоявшейся и прошедшей многое султаншей, Кёсем прекрасно их понимала. Остальных женщин Кёсем узнала не сразу, но лица показалась знакомыми. Приглядевшись и опомнившись. она поняла кто перед ней. Словно с портретов, на неё смотрели самые известные женщины Османской империи. Хюррем султан, Михримах султан и Нурбану султан. Когда Хюррем, занимавшая центральное положение, увидела, что гостья немного отошла от увиденного, жестом предложила ей сесть. Кёсем села. Окинула взглядом собравшихся. Она наконец начала осознавать нереальность происходящего. Наконец, заговорила Сафие, чем несомненно обрадовала бывшую протеже: - Здравствуй, Махпейкер. Ты уже поняла, где ты? Эдем… Прекрасный, райский сад. Скоро ты встретишь всех, кого любила. Не беспокойся, здесь не будет вражды, интриг, потерь- всего, от чего ты устала в земной жизни. Сейчас ты можешь взглянуть в последний раз на места, где проходила твоя жизнь. Кёсем ничего не ответила. Она не знала, что говорить. Она лишь кинула благодарный взгляд на предшественниц. Они ответили тем же. Вдруг, перед Кёсем появилось окошко. Сначала небольшое, она расползалось все сильнее и сильнее. Стамбул. Едва брезжит рассвет гад Босфором. Из главных ворот Топкапы выносят гроб. Кёсем без труда догадалась, что там, в гробу- она. От этой мысли женщина поёжилась. Вокруг плачут все. Верные слуги- Хаджи, Мелеки, Лалезар, Кеманкеш, Селим дочери- Айше, Фатьма, даже Атике. А на полу, не в силах встать с колен, внучка. Исмихан. Малышка бьется и кричит. Сердце Кёсем сжимается. Секундная темнота и вновь яркая вспышка. На этот раз перед Кёсем султанское покои. А на троне- Шахин гирей. Кёсем приглядывается и… о ужас! У его трона, на коленях стоят все, кто был дорог Кёсем. Хаджи, Лалезар, Мелеки, Кеманкеш, Атике, Айше, Фатьма, Селим с шелковыми шнурками на шеях. Не пощадили даже малышей. Шахин смеётся, наблюдая за слезами и мольбами бесправных и бессильных перед ним. Теми, кого защищала лишь одна женщина, которая теперь их тоже покинула. Кёсем кричит, что есть мочи. Ругает, умоляет, молит и плачет разом. Вновь тишина. Но на этот раз не появляются новые картины, не возвращаются и султанши. Опять тишина. И только крик боли и отчаяния наполняет мысли и сердце женщины.