***
Степа не подозревал, что ему придется быть таким осторожным, но при этом открытым. Он старался не вести себя витиевато, даже если ему было сложно понять, как двигаться рядом с Мишей и что говорить. Никольский словно.. не мог находиться в заблуждении, это делало его пассивно-агрессивным. Ему нужно было, чтобы Степа был проще и даже.. глупее. Наверное, теперь Миша стал прилагать усилия, чтобы управлять эмоциями. Но его раздражало то, что не совсем мог контролировать Степан, которому все-таки хотелось ходить на цыпочках и тревожно перебирать руками, когда их диалог замирал. Не всегда по делу. Степа просто не знал, что могло случиться. Он все же побаивался новой вспышки, и не показывать это было трудно. Миша непредсказуем. Хотя что-то в его поведении повторялось. Его манера называть себя плохим. Он произносил что-то вроде: "Я назвал тебя безмозглым, потому что нечего было со мной связываться". После этого Никольский обычно отворачивался, как будто ему не хотелось увидеть, что Степа над этим задумался. Должно быть, Миша сам не хотел думать о причине того, зачем повторяет это из раза в раз. Боялся ли он, что Степа подтвердит его слова? В этом пробивалось что-то ранимое. Ведь Степе тоже нужно было заверить себя, что он устал, что он слаб перед своими конфликтами, что он марионетка, чтобы ослабить страх и давление.. Может быть, Мише тоже необходимо было бросить эти слова, чтобы прикрыть ими себя. Защитить и не давить на больное. Его образ преображался. Он открывался Степе как довольно тревожный человек под своим жестким панцирем. Степа хотел делать к нему шаги, на любых условиях, и это было вполне осуществимо. Он изо всех сил старался быть внимательным. И вроде бы Миша показал, что если что-то идет не так, нужно дать ему место – несколько метров вокруг, чтобы собраться и успокоиться. Он только один раз следил за тем, как Никольский хмурит брови, держась за лоб, как будто у него кружится голова. Миша заметил и почти не разговаривал с ним до конца работы, напрасно теряя время. Степа понял, что в такие моменты его нельзя затрагивать даже просто взглядом. Он воспринимает это враждебно. Хотя какая опасность может исходить от Степы? Он видел, как Надя и Арсений поступают похожим образом, выработав его за годы общения. Существовала не только та часть Миши, которая злилась и атаковала, но и та, что.. чего-то боялась и избегала. Никольский не хотел, чтобы он ушел. Это было в голове Степы постоянно. Мысль, что Миша борется за него. Хочет, чтобы они были друг у друга. Возможно, Степа лишь убедил себя в этом. Он постоянно думал о нем. Даже почти не удивлялся, когда ловил себя на этом. Все же, за вычетом тревожных моментов, они снова проделывали потрясающую работу. Можно сказать, их прекрасный абсурд. Серьёзность долго не продержалась, и они вновь начали придумывать странности. Это получалось само собой. Какие-то абсолютно несуразные истории то ли о обезьянах, то ли все-таки о людях. Надя рисовала с ними произведения искусства. Степа хотел обвешать этими рисунками все. У неё и Миши была очень яркая фантазия. Они говорили о космосе, реинкарнации, о каком-то Фаусте и злодее с противогазом на лице.. В свою очередь их удивляла способность Степы – ничего не понять, но умудриться вообразить и сыграть посвящённую этому мелодию. Миша сказал, что на его памяти никто так не играл на клавишных.. Они все сблизились. Степа не мог надышаться каждым общим вечером. Работа днем проходила незаметно. Даже слишком. В один день на объекте под охраной на него налетел человек, как оказалось, находящийся в розыске. Степа практически невозмутимо сдернул его с себя, другой патрульный отшвырнул этого мужика к стене. Через пару дней при нем вскрыли багажник угнанной машины, внутри которого была живая связанная женщина. Тогда Степа посочувствовал, но впечатление быстро рассеялось. Он стал жить другую жизнь.. Маша пошутила, что он Ханна Монтана. Но росгвардейцем Степа быть не хотел и не мог. Он ждал зимы, чтобы с этим порвать.***
Смятая банка от энергетика прилетела Степе в затылок. Он поднял её и кинул в Никольского, но не попал. – Лох, – Миша победно вскинул руки. Степа швырнул в него картонной коробкой из под чипсов. Миша округлил глаза от внезапности, но смог отбить её рукой. – Ах ты.. Степа кинулся от него к столу. Надя смотрела, как они наворачивают друг от друга круги. – Да чтоб вас! Она вскочила с дивана, когда Степа упал рядом с ней, и Миша с улыбкой от уха до уха начал засовывать ему за шиворот бумажки и какой-то мусор. При этом Степа задыхался от смеха. – Вы два взрослых мужика! Прекратите! – Щас! Миша не дал слабо отбивающемуся Степе сползти вниз, вжимая его в диван. – Это ты начал! – Степа повернул к нему красное лицо. – Нет, это ты! Никольский начал забираться на Степу, натягивая ему на лицо его же капюшон. – Боже, – Надя отошла подальше. Арсений открыл дверь и замер, уставившись на их брыкания с воплями. Он отвлек их шутками про сношение, и тогда Миша и Степа наконец отлипли друг от друга. – Теперь убирайте это! Надя недовольно махнула на разбросанный мусор. – Вы как школьные закодычные дружки, – Арсений иронично улыбнулся, закидывая ногу на ногу. Степа, все еще красный и растрепанный, посмотрел на Мишу. Тот насупился, выпрямляясь. – Завидуй молча. Певец хихикнул, откидываясь на диван. Фантики за шиворотом кололи его. – Они выпили пять энергетиков на двоих, – осуждающим тоном сказала Надя. – А вам не кажется, что Степа был любителем "Яги", как маленькие девочки на эмо-сходке? – ехидно ухмыльнулся Миша. Степа взглянул на него, не обратив внимания на тон голоса. – Вообще-то, я был эмо. – Я не сомневаюсь. Арсений посмеялся и спросил: – Что вы вообще делали? Надя снова окинула их недовольным взглядом. – Ты бы видел! Они сэмплировали свои дикие вопли. – Миша смеялся, – объяснил Степа, как будто это было необходимо.***
Они послушали по-безумному дико-грохочущий смех Миши. Степа был в восторге и немного на взводе. Может, они действительно переборщили с энергетиками.. Он не знал, как им пришла идея записи всего, что мог сделать рот и голосовые связки, но это увлекло их на два часа. Надя смотрела на них, как на придурков. – Ты – Джокер! Арсений с одобрительной улыбкой приподнял очки. – Используем в песне, – сказал Никольский. С довольным лицом, басист растянулся на диване, закинув ноги на колени Степы. – Будет круто звучать. Я старался, – Миша почесал щетину на подбородке, устроясь поудобнее. Степа с улыбкой глянул на внушительные каблуки. Их разница в росте порой интриговала его.. – Что за песня? – спросил Арсений. Никольский с загадочным видом пожал плечами. Степа удивлённо поднял брови. У них не было свеженаписанной песни. О чем он говорит? Арсений надел наушники, но практически тут же убрал их на шею. – Боже! – он положил руку на сердце. – Кто из вас стонал? – Не узнал меня? Я думал, ты помнишь ту ночь! – Миша драматично схватился за лоб, приподнимаясь. Степа подавился воздухом. Даже Надя подняла на Никольского глаза, до этого прикованные к телефону. Арсений неискренне посмеялся и завис, как будто о чем-то задумался. С каждой секундой молчания Степа становился все более неуверенным. Он невольно посмотрел на Мишу. Лицо Никольского было бледным. – Ты дурак? Что ты вообще вспоминаешь? – резко возмутился он. Басист убрал со Степы свои ноги. – Не знаю! – Арсений испуганно вскочил с места. – Ты был со мной, когда я сломал два пальца на ноге! – Да! Да, точно! – закивал Арс. – Это было от боли! Ты ещё орал! Но Степу не убедил его тон. – Я реально забыл! Не смотрите так, – Арсений изобразил крест руками. – У нас ничего не было. Они затихли. Не замерла только Надежда, быстро печатающая что-то в телефоне. Степа ощутил, как вспотели ладони. Он странно себя почувствовал и пытался ни о чем не думать.. – А вы говорите, что я плохо шучу, – тихо сказал Арсений, смотря в стену. Миша недовольно хмыкнул. – .. А почему Степа не стонал? – Арс бросил на вокалиста взгляд. Как всегда вовремя. Степа же не совсем еще провалился от неловкости.. Когда они записывали, он вообще не обратил внимание на интимные смыслы. Им просто было весело. Вдруг Миша обернулся к нему, фирменно ухмыляясь. – Сказал мне, что не может.. Степа провёл рукой по лицу, мысленно прося помощи. – Но мне кажется, я понял, в чем дело.. Он сдвинул с места чёлку, чтобы Степан увидел его игру бровями. – Да? – Арсений тоже ухмыльнулся и повторил за Мишей. Это нужно было, чтобы перевести на него все стрелки? Степа умоляюще посмотрел куда-то в потолок. – Не грусти! – Миша хлопнул его по плечу. – Ведь это значит, что.. – Симулировать ты не умеешь, – закончил за него Арсений, подмигивая. Миша опустил голову, сотрясаясь от смеха. Надя тоже улыбалась, но с сочувствием.***
Они собирались расходиться. Ждали, когда Арсений закончит свои дела, чтобы подбросить каждого до дома. Надя куда-то вышла, оставив Степу и Мишу вдвоем. Никольский выключил компьютер и направился к нему. Степа неловко отвел глаза, потому что видел в нем.. перемену. У Миши было хорошее настроение. Сложно было не заметить, как много он улыбался сегодня.. Степа не знал, почему ему не по себе. К такому Мише тянуло, но он отчего-то сильно переживал. Никольскому может быть неприятно, если он поймёт, что выглядит странно в его глазах? Степа пытался этого не показать. В том, каким он сейчас был, не было ничего плохого. Скорее Степа не мог перебороть странные ощущения в себе.. Он не ожидал увидеть его таким светлым, но где-то внутри очень сильно хотел этого. Миша вполоборота сел рядом, закинув колено на диван. Оно соприкоснулось с бедром Степы, от чего он непроизвольно напрягся. Помимо стольких улыбок, Никольский так много дотрагивался. Почему он раньше не заметил? Степа признавал, что это было волнительно для него. – Я подумал, мы должны выступить, – сказал басист. Степа даже вытянул шею от удивления. Он уставился на него, округлив широкие брови. – В смысле? – В коромысле, – Миша передразнил его лицо. – Мы можем выступить в баре. – Но мы не репетировали. И мы не дописали кучу материала, – неуверенно пролепетал Степан. Как они могут выступить? Так рано? Ничего не готово. Он не готов. – Можно считать готовыми только две песни. – Три. Степа изумился еще сильнее. Мише похоже доставляла удовольствие собственная загадочность. Он с блеском в глазах протянул Степе мятый листок, который до этого лежал по другую сторону от его ног. Степа чуть не уронил челюсть, когда начал читать с конца и понял, что это рэп. Он вообще не представлял что Миша может в него.. Миша и рэп. Он полон сюрпризов. – Дописал вчера. Один мой знакомый музыкант помог. Мы встретились случайно, а ещё ты.. Степа уже дошёл до припева про "мельницу". Но больше его поразили строки про.. любовь. – Дал мне мысль. Степа посмотрел на него долю секунды и снова прочитал слова про зомбированную толпу, наводняющую город в вечном поиске низменненных вещей и удовольствий, и башню, с которой за ней насмешливо наблюдают заправилы общества. Они обрывались искренними, полностью отвлеченными строками: "Любовь вечна и свободна". Степа боролся с желанием поднять на Мишу глаза.. У Никольского получилось, чтобы это не звучало избито и пошло. Оно как будто обретало форму, которую Степа никогда нигде не слышал в музыке. Прокручивая это в своей голове, он совершенно не думал о шаблонном и плоском примере любви между мужчиной и женщиной. Кажется, Миша хотел выразить любовь как абсолютную абстракцию и феномен в самом чистом незасоренном виде. Вечно вращающаяся мельница.. Он всё-таки стал смотреть на Мишу, но в горле появился ком. Что-то в его виде не угодило Никольскому. Басист отстранился и поджал губы. – Ты хоть что-то понял? Степа даже согласился, что ведет себя глупо, просто пялясь на него и ничего не говоря. – Да. Да, понял, – он закивал и сжал свободную ладонь в кулак от накатившей беспомощности. Да что с ним такое? – Понял, просто не знаю, что сказать. Я.. потрясён. Миша хмыкнул и с гордым видом откинулся на спинку дивана. Степа снова стал цепляться взглядом за строки о любви. – По-твоему, что хотят те, кто в башне? – спросил Никольский. Степа пожал плечами. Он плохо соображал, но ответил: – Им нужна музыка. – Да, чтобы музыка служила для сборища уродов и дураков "Корпорации", – подтвердил Миша. – Нами всеми рулят. И все мы хотим чувствовать себя.. – Хорошо, – закончил за него Степан. Миша на секунду отвёл глаза, но потом медленно опустил скрещенные руки, как будто.. раскрылся. – В антиутопии должна быть надежда. Степа расплылся в улыбке во весь рот. – Надя? Ему казалось, что Миша тоже испытывает нечто приятное, судя по тому, что он держался очень расслабленно и дружественно. Степа восторженно не отводил глаз. – Она нарисовала летающий остров с мельницей и сказала, что это – искусство, свободное от влияния. Это свобода. Мы можем противостоять "Корпорации", делая что-то новое. Вдруг басист замолчал, как будто вокруг что-то поменялось. – Хватит прожигать во мне дыру, – ухмыльнулся он. Но сам Миша тоже не отводил свой взгляд, пока говорил. – Я ничего не сделал, чтобы ты был в таком экстазе. Степа удивлённо потерял дыхание, а потом неуверенно поднял уголки губ. Он вспомнил тот давний момент. – Ты повторяешься. Миша опустил взгляд ниже. – Просто ты не понимаешь намёки. Тогда-то Степа впервые почувствовал себя голым. Но это не вызвало стыд, а совсем другое.. В голове билась мысль, что его хотят таким увидеть. Миша не двигался. Его взгляд скользил по бедрам.. он не сразу оторвался, даже когда раздался звонок телефона. Никольский встал, и Степа тоже вскочил за ним, убирая руки в карманы, как будто сейчас ничего не происходило.. В голове шумело. Он не понимал, о чем разговор, но когда Миша взял куртку и пошёл к выходу, последовал за ним. – Арс ждёт на улице. Может, Степа просто надумал. Нафантазировал то, чего нет.. Ему стало страшно. Чтобы не идти в неловкой тишине, он спросил: – Надя будет играть на гитаре? – Да. Это придало уверенности. Хотя он никогда не сомневался в Надежде. Степа сомневался только в себе. – А кто запишет все драм-партии? И сыграет? Они вышли в главный зал. Миша накинул кожанку. – Есть один парень. Нужно просто похитить, – безмятежно ответил он и развернулся на пятках. Степа остался стоять, не понимая, как ему реагировать. Он неуклюже бросился за ним, когда Миша уже был у выхода. – Похитить? – спросил он высоко подскочившим голосом. – У нас с ним просто.. можно сказать, не самый лучший контакт, – Миша сложил руки домиком. – Но если ему понравится музыка, он останется. – Кто он? Миша цокнул из-за того, что уже сказанных слов для Степы оказалось недостаточно. – Прекрасный барабанщик. Такой.. габаритный. Ну ты сам увидишь. Миша открыл ему дверь на улицу. – Я сказал похитим, потому что он сам выглядит как огромный хип-хопер-гангстер. Он работал в морге. Резал трупы! Мне кажется, это до сих пор его любимое хобби. Степа не мог так быстро обрабатывать информацию.. Арсений посигналил им. Они с Мишей сели на заднее сиденье. – Так что вынимай голову из песка, синий страус, – продолжил Никольский. – Пора проверить тебя. Степа съежился. – О чем вы? – спросил Арсений, заводя мотор. – Мы хотим выступить, – Надя обернулась к ним с переднего сиденья. – У меня? Какая честь, – Арсений улыбнулся и провёл рукой по волосам. – Вспомни свою публику. Разве тебе не будет приятно снова оказаться на сцене? – спросила Надежда. Степа отвернулся к окну. Воспоминания были очень поверхностные. В школе было много поклонниц, поклонников, да.. Он больше помнил о ребятах из группы, своих друзьях, их творчестве. Это была именно та сторона жизни, в которую он погружался глубже. Он практически не помнил себя на сцене или в местах, где группа могла бы выступать. – Наверное. Я не знаю.. – Куда ты денешься? – небрежно вмешался Миша. – Нам нужно развиваться. Иначе что ты собрался делать? Степа совсем испугался. – Не хочу вас подвести, – тихо сказал он, все так же смотря на мелькающий за окном ночной город. Степан не знал, что Миша не сводит с него глаз. – Все будет хорошо, – приободряющим тоном обратилась к нему Надя. – Теперь мы есть друг у друга. И поможем друг другу, так ведь? – Да, – кивнул Арсений, не сводя глаз с дороги. – Миша? Степа повернул к ним голову. На самом деле у него заслезились глаза, но он все равно хотел увидеть. Надя заглянула в промежуток между сиденьями. Миша закатил глаза и сложил руки на груди. – Да. Надежда сделала улыбчивую гримасу и показала ему большой палец.***
В субботу, шестого мая, Степа оказался в студии в восемь утра. Он знал, что Миши не будет сегодня.. В пятницу они не виделись тоже. Степа совсем забыл, что Никольский принадлежит другому коллективу, и он должен выполнять свою работу.. Миша написал, что в субботу у всех выходной. Степа не пошел в студию. Он воспользовался случаем поспать больше пяти часов.. Его вырубило в семь вечера, и он спокойно проспал до семи утра субботы. Тело благодарило его за это, но он быстро себя поднял. Все из-за того, что ему хотелось.. побыть с собой наедине, но он боялся перейти какую-то границу. Степа не сомневался в том, что он себе разгоряченно представит. Стало очень неловко, ведь из-за обезболивающих и стресса у него чрезмерно долго не было желания, как и вообще либидо. И вот все вернулось, но это совсем его не успокоило. Ему было страшно заглядывать к себе в голову, поэтому он собрался и приехал в студию. Он вооружился специальным чистящим составом и сел разбирать старый синтезатор Casio, который Миша явно приволок из какого-то сарая. Такой он был пыльный и заброшенный. Чтобы отключить голову, Степа включил Led Zeppelin и погрузился в кропотливую работу. Однако где-то в малоконтролируемом участке себя Степан все же пытался понять запутанные, яркие и возбуждающие ощущения. Они не только доставляли ему удовольствие, но и разъедали равновесие и уверенность в том, что он все делает правильно. Его не отпускала тревожность. Как будто он совсем себя не знал.. Казалось, если он позволил всему поменяться, то просто не сможет быть достаточно ответственным за себя. Это не позволит ему со своей стороны сделать все, чтобы наладить отношения с Мишей, с самим собой и с жизнью в целом. Он не знал, чего ожидать от басиста, что он имеет в виду под своими действиями.. Да и просто, стоило наконец честно признать, Степа ничего о нем не знал. Все шутки ниже пояса могут совсем не иметь под собой скрытой подоплёки. Миша просто не упускал возможность сбить его с ног.. Таким образом ему нравилось воздействовать, доказывать правоту или тешить свое самолюбие.. Степа резко поднял голову на раздавшийся посторонний звук. Дверь в студию открылась, и внутрь заглянул Арсений. Он увидел Степу на полу и удивлённо задрал на лоб очки. Они каждый раз были разные. Сегодня с красными линзами в заострённой оправе. – Братан, – он подошёл, чтобы поприветствовать его "кулак о кулак". – Все спят в такое время. Степа растерянно посмотрел на разобранный синтезатор и встал, чтобы выключить музыку. – Не спалось? Арсений растекся по дивану. Степа увидел время. Всего девять. – Из-за того, что скоро выступать, – Степа вдруг понял, что хотел избежать разговора. Даже реплики не строились. – Просто хотел поработать над чем-то.. Он снова сел на пол. – Да не парься, – Арс закинул ноги на низкий столик. – Если думаешь что-то на счет Михи, то.. Он помял в руке подушку-антистресс в виде огурца. – Мне кажется, он уже увидел в тебе все, что хотел, раз так торопится теперь. Ему больше никто не нужен. Степа замер. Детали синтезатора перед ним теперь не выглядели как части одного целого.. Ему показалось, что обратно собрать их не выйдет. Стало очень тихо. Степан подумал, что ему нужно хоть что-то знать. Он решился задать вопрос: – Он что-то говорил обо мне? Ему тут же захотелось забрать слова назад. Если Арсений хороший друг, он не станет докладывать. Арсений сел прямо и словно.. сосредоточился на нем. – Вообще ничего, – ответ наконец разбил тишину. Почему-то он улыбался, как будто его слова должны открыть Степе правду. Но заметив, что певец просто напугано смотрит по сторонам, Арсений встал на ноги и подошёл, чтобы протянуть руку. – Планов нет? Только твой новый конструктор? Он помог Степе встать. – Нет. Арсений закинул руку ему на плечо и повёл к выходу. Степа заметил, что они практически одного роста. – Съездим к кое-кому в гости. Мне кажется, он скучает.***
– Что? Ты можешь вытащить голову из стиральной машинки или член из руки и сказать нормально? Степа взволнованно слушал звонок Арсения. Он разговаривал с Мишей. Они собирались ехать к нему домой. – Четыре? Зачем так много? До их странного разговора про чтобы то ни было, Арс сообщил, что берет его с собой. Никольский вроде бы не выразил никакую отрицательную реакцию и несогласие. – У тебя слипнется. Арсений внезапно оторвал глаза от пыльного асфальта. Степа невинно похлопал ресницами и сделал вид, что не вникает в их диалог. – Это нездоровая любовь, Миш. Степан невольно нахмурил брови. О чем они? – Сам сходи туда, если не уже на нем. Арсений сбросил вызов и улыбнулся. – Мой коллега, добавь сгущёнку в список продуктов.***
Все-таки что-то о басисте он узнал. Миша очень любит варёную сгущёнку. Это даже настроило Степу на что-то хорошее. Он был приятно взволнован тем, что увидит Мишин дом. Может быть, обстановка скажет что-то о владельце. Степина квартира в основном пустая. Немногое изменилось с тех пор, как он в нее переехал. Только современный ремонт.. Последние месяцы в собственном доме он только спал, мылся и пытался готовить что-то из еды. Иногда Маша забегала на чай, и то Степа больше любил быть у нее. Пространство у кровати всё-таки дышало какой-то жизнью. Там валялось что-то, принесённое со студии. Рисунки, заметки, какая-нибудь отвёртка, зажигалка Миши с изображением полуобнажённой женщины. Степа честно не знал, как она у него очутилась. Вокруг даже не было пыли. И кровать стала словно.. пожеланнее. Иногда хотелось, как прежде, проторчать в ней почти весь день. Но теперь он ценил не просто отдых, просто сон и способ отключиться от мира, заключённый в этом, Степа знал, что лучше всего оказаться в студии, с ребятами. Пожертвовать ради этого практически всем. Уют, к которому он стремился, был там. И дом, наверное, тоже. Он с Арсением нашли какой-то маленький магазин продуктов, купили сгущёнку, которую Степа доверено нёс в пакете. Добирались они долговато. Расстояние оказалось большим. Степа немного насторожился, видя расселенные дома, открытые люки и разбитые бордюры, откровенно страшные пятиэтажки с голыми балконами. Хрущёвки в его районе выглядели симпатичнее. Люди не особо отличались, но сейчас было утро.. Дети гуляли, пенсионеры шли по своим делам, кто-то вёл на поводке собаку. Арсений откашлялся. – Жутко, да? Я тут рос. Степа кивнул. – И Миша? – он проводил взглядом мужчину, который пил что-то из стеклянной бутылки без этикетки. – Да. На соседней улице. Степа видел, как Арсений крепче перехватил руль. Кажется, он не просто так заговорил об этом. – Ужасный район. Миша ведёт себя странно, когда я говорю с ним о переезде, – он бросил на Степу короткий напряжённый взгляд. – Дело не в деньгах, но он не уезжает из квартиры, где вырос. – Она ему нравится? Степа уже был уверен, что причина не в этом. Лицо Арсения стало очень.. ожесточённым. Он никогда не видел музыканта таким, даже очки куда-то пропали. – Нет. Кроме Нади, в ней с ним не случалось ничего хорошего. Так что я не понимаю.. Арсений тяжело вздохнул. Он сам на себя был не похож. Серьёзный и отягощенный чем-то. Степа не знал, что сказать.. Они завернули во двор. – Нам лучше тут машину оставить. Через пару улиц колеса снимают мама не горюй. Тут банкомат рядом и побогаче живут. Хоть камеры есть..***
Степа с недоверием посмотрел в узкий проулок. По левой стороне тянулись мокрые, серо-зелёные кирпичные стены гаражей, а по правой ещё более наводящие ужас заборы из металлического шифера. В землю был втоптан мусор, доносился гнилостный запах и где-то за пределами видимости злым лаем надрывалась собака. – Ну что, срежем? – в голосе Арсения не слышались никакие опасения. Он оглянулся на притихшего Степу. – Не бойся, никого там нет. Но кто-то же может появиться? Место само за себя говорит. Переулок, где несколько десятилетий отжимают мобильники, если не хуже. Арсений направился вперед, и Степа, усиленно пытаясь сделать каменное лицо, неровной походкой последовал за ним. – Просто шагай пободрей. Каждый раз самому не по себе, – Арс нервно улыбнулся. – Ценностей нет с собой? С широко раскрытыми глазами Степа отрицательно помотал головой. Когда они наконец отдалились, в голову резко пришло, что он обучен приемам самообороны и действиям против холодного и огнестрельного оружия. Степа удивлялся тому, что знает, как постоять за себя, но в компании группы ему так просто удаётся забыть об этом.. Это был обычный, ничем не примечательный дом, если не присматриваться. Где-то на пролетах лестничных клеток были разбиты стекла, на балконах виднелся разный хлам. Перед ним даже новая трава не росла, только сухое деревце из шины. В домофон звонить не пришлось, перед ними из подъезда вылетел какой-то странный парень в мешковатой длинной куртке. На улице было прохладно, но не настолько. Они зашли в тёмный подъезд, и Арсений тихо сказал: – Местный нарик. Степа пытался не падать духом, но все казалось таким безысходным, неприятным и страшным для жизни. Он тоже стал задаваться вопросом, почему Миша не уезжает, забрав отсюда Надю. – Лучше по лестнице. Иногда не хочу проверять, какие сюрпризы дожидаются в лифте. Они поднимались на пятый этаж. Даже смех за одной из дверей и большой плюшевый лев около окна заставили Степу содрогнуться. Арсений не выглядел напряжённым. Они пришли к нужной квартире, и он громко постучал, не стал ждать и еще раз постучал. – Да я иду! Изыди, Анфиса! – послышался голос. Это был Миша. Дверь открылась. – Здорово, балбесы, – встретил он их своей ухмылкой и отошёл в глубь коридора. Они прошли внутрь. – Это ты бездельник! Пока Степа зажато застыл, пытаясь осмотреться, Арс начал без стеснения разуваться и вешать одежду. Что-то было не так.. – Ты же встал пятнадцать минут назад, не вешай мне лапшу на уши! У тебя зубная паста на пузе. В этот момент Степа понял, что Миша стоял с голым торсом. И с белой полосой от груди почти до пупка. Никольский недоуменно посмотрел вниз, а потом резко протянул к ним руки. – Хочешь обнимемся? Арсений отпрянул от него. – Что! Нет, не обтирайся об меня! Я даже не уверен, что это паста! Отвали! Миша с самодовольной улыбкой старался подволочь его к себе, цепляясь за руки и ноги, пока Арсений пытался отмахиваться. Степа быстро и невольно рассматривал басиста вблизи. Он уже знал про "кресты" на плечах, но не про тату пентаграммы над грудью. Следом ему стало видно, что у Миши влажные волосы, которые, завиваясь на концах, только принимали форму его причёски. И в целом.. от этого хотелось провалиться под землю, но темные волоски на груди и внизу живота он тоже обвел глазами. – Отстань! Лезь к Степе! Арсений всё-таки проскользнул мимо, чуть не опрокинув полку для обуви. Он быстро завернул куда-то. – Ну добро пожаловать! Зря ты надел нарядное! И Никольский просто впечатался в него собой. – Миша! Степа покачнулся назад под весом. Свободная рука попыталась схватить стену. Миша как будто только и хотел, чтобы он свалился. Степа внезапно понял, что чувствует себя очень хорошо. Потому что Миша смеялся близко к его шее.. Потому что у него был смешно сморщен нос, а глаза прикрыты. Кажется, впервые Миша так легко был открытым и давал ему знать о своем хорошем состоянии, и это делало Степу счастливым. Очень счастливым.***
Арсений зашёл на кухню. – Ты будешь винегрет? Надя расставляла на столе продукты. Печенье, сливочное масло, какао и грецкие орехи. – Конечно! Ради него буду делать вашу сладкую колбасу! Надежда показала ему на кастрюлю. – Не сладкую колбасу. Пирожное "Картошка". Арсений кивнул, с предвкушением заглядывая в салат. – Не подавись слюнями. Где они застряли? – спросила Надя. Как раз в тот момент Степа и Миша ввалились в их поле зрения. – Привет! Пока певец с улыбкой протягивал Надежде пакет, Никольский быстро заскочил в расположенную неподалёку дверь. В ванную. Арсений усмехнулся, когда Степа, восторженный и простой, как пять копеек, повернулся и исчез за Мишей. – Боже, опять, – произнесла Надя, удивлённо моргая. – Да, Надюш, можно я поем. Но не успел Арсений донести ложку до рта, они услышали странные звуки. – ... Да куда ты прикладываешь, к голове прикладывай! – Я так и делаю! Они ненадолго затихли. – И сколько сантиметров? – спросил Миша. – ... Шестнадцать. Надя села на табуретку с непонятным выражением лица, и не глядя похлопала Арсения по спине, когда тот подавился и начал при этом трястись от хохота. Дверь распахнулась и Степа вышел, сияя все той же улыбкой. – Мы выясняли разницу в росте! – довольно отчитался он. Миша показался за ним с рулеткой в руке. Еще не успокоившийся Арсений покрылся красными пятнами. – И что? Это трагедия, Миш? – еле проговорил он, держась за свои ребра. Миша возмущённо ткнул Степу в бок, чтобы тот перестал лыбиться. – Да! Он лось! – басист открыл кухонный ящик и с грохотом кинул в него рулетку. – Все равно мозгов больше у меня! Степа не стал никак реагировать. Он подошёл к столу, с интересом рассматривая продукты. – А зачем это? Надя рассказала ему про десерт, и он с радостью согласился накрошить в тарелку печенье. Потом девушка добавила остальные ингредиенты, смешала, заставила басиста натянуть футболку, и наконец дала ему и Мише по куску теста. По правде говоря, Степа не верил, что это происходит с ним. Что он старательно лепит шарики, которые потом портил Никольский, получающий удовольствие от его возмущенных причитаний. Арсений щёлкает каналы, жалуясь, что нечего смотреть, а Надя умело делает какой-то крем.. Он не сомневался, что с ним творится чудо. Степа уже не обращал внимания на то, что вместо шариков перед ним лежали ромб, расплющенный круг и кривое сердце, когда по телевизору начал идти какой-то народный концерт. – Народные песни! – Арсений с улыбкой прибавил звук. – Степ, ты знал, что Миша занимался народными танцами? Степа удивлённо посмотрел на бариста. Тот напряжённо застыл. – Кто тебя за язык тянет? Он не особо злился. Просто стал выглядеть растерянно. Народные танцы.. Степа не мог представить это. – Да брось! Я же всегда говорил, что это круто. Арсений резко встал, хлопнул себя по коленке и широко развёл руки с глубоким "Эх!". – Надя! Надежда, как в уже отработанной сцене, отвлеклась от своих дел, коснулась одной рукой локтя, а другой своей щеки и закружилась, немного наклоняя голову в стороны. Было очень забавно представить её в цветном сарафане, а не в футболке, шортах и полосатых гольфах. Степа засмеялся, пока Миша хмуро сверлил парочку взглядом. – Вы издеваетесь! Степа успокоился и затих, тон голоса Миши правда был обиженным. Неужели он об этом переживал? – Нет! Я же говорю, это было круто, – Арсений на всякий случай отошёл подальше. – Ты просто не видел со стороны. Особенно тот номер в красной рубахе! Куда ты дел диск с записью? – Сжёг, – Миша опустил глаза. – Этого не было. Степа перехватил тревожный взгляд Нади. Арсений поджал губы. – .. Ладно, – он набрал воздуха. – Этого не было. Повисла тишина. Степа запутался. Неужели Миша стеснялся танцев, и ему не хотелось, чтобы об этом знали? Правда ли он вообще танцевал? Степа почему-то поставил это под сомнение.. Он не думал об этом ничего плохого. И представить Мишу в красочном народном танце было удивительно. Потом басист сам начал разговор. Они начали болтать о будущих планах, медленно избавляясь от напряжения. Миша.. не злился, не раздражался. К нему даже вернулся хороший настрой. Чтобы поесть десерт, пришлось подождать. Надя засунула пирожное в морозилку. Потом Степу накормили винегретом, и он рассказал о своей любви к разным супам, особенно к борщу. – А почему? – спросила Надя, крася ноготь на его мизинце в розовый цвет. Он пожал плечами. На самом деле у него была причина, озвучить которую он бы просто не смог. Его мама готовила вкусные супы. Он их очень любил. Степа затих на минутку.. Давно он о ней не вспоминал. Они до вечера просидели на маленькой кухне, разговаривая и гоняя чаи. Миша с Арсением делились историями о мальчишечьем детстве во дворе прямо под окнами дома. Было приятно услышать из их уст о том, что и ему посчастливилось пережить ребенком. Меч из деревяшек, ледяную горку, первый контролируемый маленький поджог, гвоздь в пятке и прыжок с гаража. Много всего.. – Из-за того что я младше, Миша всегда убеждал меня в какой-то ерунде, – Арсений нарисовал сразу несколько крестиков на большом неправильном поле для игры "крестики-нолики". – Я не виноват, что ты даже в семнадцать лет готов был лизнуть турник на морозе. Миша засмеялся и закрасил несколько клеток.. Степа не понимал правила этой игры, но готовился нарисовать ёлочки, если ему передадут лист. – По крайней мере ты не умер со мной! Иногда казалось, что вот-вот.. Арсений улыбнулся и сказал: – Ах, ностальгия по тем случаям, когда я почти умер. Вдруг Миша повернулся к Степе. – Страшно было умирать? – странным тоном спросил басист. Степа не слишком удивился. Он думал, что ничего такого не пережил.. Арсений шокировано откинулся на спинку стула. – Вы о чём? Миша кивнул головой, сигнализируя, чтобы Степа рассказал. – Я был в коме. Теперь Степа видел очевидный вопрос в его глазах. – Меня сбила машина. Я просто ничего не помню. Сразу отключился. А когда я проснулся, то просто проснулся.. Не было света в конце туннеля или чего-то такого. Я только начал искать телефон, чтобы позвонить родителям. Если я умирал, то я этого не помню. – Жесть, чувак, – Арсений прихлебнул чай. – Не люблю разговоры про это. Потом он быстро провёл рукой по волосам и спросил совсем другим голосом: – Степ, а как там Маша поживает? – Ты мастер переводить тему, – закатил глаза Миша. Степа пожал плечами. – Хорошо. Кажется, она сейчас разговаривает с Надей по видеосвязи. Гитаристка довольно давно ушла в свою комнату. – Так.. Арсений поднялся и смахнул с себя кучу крошек. – У меня срочный вопрос. Он исчез в коридоре.***
Был уже восьмой час вечера. Миша продолжил рассказывать про свои проделки. Безобидные и не очень.. Степа поделился воспоминаниями о музыкальной школе. Никольский внимательно слушал, хоть и вставлял едкие шуточки. – Как только появился синтезатор, меня чуть не исключили. Мне не нужны были никакие гаммы и трезвучия, только он.. Когда ты делаешь то, что тебе хочется, музыка такая живая.. – Степа положил подбородок на согнутое колено. – Учителя меня не выносили, но потом, после окончания, сказали.. что я выделялся. Миша встретился с ним глазами. – Меня называли глупым психом, – без особых эмоций сказал он. – Мне было плевать. И им тоже. Слепые твари.. Степа нахмурился. Почему они слепые? – Но был один препод. Подошёл на выпускном. Сказал, что от меня несёт водкой.. и еще, что я остаюсь обаятельным человеком и у меня есть способность заставлять людей видеть некоторые вещи глазами "Михаила Никольского". Странный. Надеюсь, он не дрочил на меня. Степа хихикнул. Хотя что-то в его словах наводило на тревожные мысли.. Захотелось сказать Мише что-нибудь приятное. Не останавливать себя. Не беспокоиться больше. – Ты обаятельный. И точно заставил меня увидеть музыку глазами "Михаила Никольского". Вместо ухмылки Миша довольно скромно улыбнулся. Как будто он всё-таки мог смущаться, а не только самоуверенно выставлять подбородок. Но без хитринки во взгляде не обошлось. – Значит, я тебя покорил. Степа с невольным смешком уткнулся в коленку. Он всегда смущался. Он не мог по-другому. Чего Миша добивается? Его мучений? Что ему с этим делать? Миша просто улыбался, смотря на него. Без какой-то иронии и насмешки. Степа решился задать вопрос о том, что произошло днём. – Ты правда танцевал? Вместо ответа басист встал из-за стола и бросил в его сторону короткое: "Пошли". Он направился куда-то в остальную часть квартиры. Степа покорно стал следовать за ним. Квартира была большой, а все вокруг довольно странным. Пол был выложен старым паркетом, но где-то не хватало досок. Двери в комнаты были закрыты, но коридорчики заполняли какие-то шкафчики, полки и коробки. Казалось, некоторая мебель осталась с советских времен, а что-то совсем новое. Нечто похожее было с обоями, где-то выцветшие, а рядом с ними кусок ярких. В одном месте виднелись подозрительные бурые пятна.. Миша привел его к раздвижной двери и впустил в тёмную комнату. Степа замер и мог видеть только то, как перемещается чужой силуэт. Вроде бы комнаты была гостиной. Вместо света на потолке появились разноцветные круги.. На полу стал вращаться шар с множеством граней. Его светодиод создавал хоровод красивых бликов и фигурок. Степа трепетно улыбнулся. Миша раздвинул шторы. За ними было окно и дверь на балкон. Потом он невозмутимо разложил диван.. Степа не понимал, в чем нуждается сильнее, спросить у него или.. не спрашивать. Басист встал около полки над телевизором. Под звук колотящегося сердца Степа неловко подошёл ближе. Никольский вёл взглядом по стопке дисков в пластиковых обложках и без. – Ого. У вас есть проигрыватель? – удивлённо заметил певец. Диски тоже его поразили. Это были мультики и фильмы. – Сокровища. Он услышал тихий смешок. Степин взгляд с восторгом завис на мультфильмах "Остров сокровищ" и "Ледниковый период". – Смотрю с Надей иногда. Миша перебрал стопку. Он неожиданно вздохнул, когда, видимо, нашел нужный. Степа немного отошёл, чтобы дать ему место. Ему наконец стало понятно, что будет происходить. Миша включил проигрыватель и вставил диск. Потом Никольский взял пульт и лёг на диван. – Не стой. Ложись. Степа так и поступил. Миша начал отматывать запись до определённого момента. – В красной рубахе, – сказал он и нажал на воспроизведение. Степа широко улыбался, рассматривая того Мишу.. Подростка в чёрных брюках, красной рубашке и сапогах, похожих на кирзовые. Он не знал как называются элементы танца, но мог сказать, что Миша выполнял их прекрасно. А там ведь была растяжка, скорость и ловкость. Он был очень живым. Таким ярким и страстным под заливистую народную мелодию. Один парень на весь девичий "ручеёк". Кажется, внимание всего зала было приковано к нему. Из-за качества съёмки нельзя было рассмотреть эмоции, но Степа был уверен, мало что поменялось.. Миша поставил на паузу. – Но.. – Степан наконец оторвал взгляд от экрана. – Понравилось? Огоньки кружились за ним. Не было смысла утаивать. Степа готовил себя к тому, что в конце вечера ему вообще не придется больше утаивать все от себя. – Да. Сколько тебе было? – Пятнадцать. Это последнее выступление. После я бросил, – Миша крутил в руке пульт. Хотелось увидеть его ухмылку и довольство, а не странную сдержанность. – Почему? В нем узнаваемо промелькнуло раздражение. Взгляд помрачнел. Миша жёстко смотрел на него, заставляя затылок покрыться мурашками. – На самом деле меня выгнали. Мне предъявили, что я испортился. Не приходил на тренировки, приходил пьяный, распускал руки, оскорблял.. Многое. У Степы было плохое предчувствие. Он старался не показывать, что перемена настроения пугает его. Как и услышанное. Кажется, Миша давал ему возможность выяснить некоторые важные подробности своей жизни.. Он ценил это. – Но тебе хотелось продолжать? – у него не было более удачного вопроса. – Нет, – Миша отвёл взгляд. – Не было смысла. Раньше я мог пойти на тренировку, чтобы не терпеть выходки дома. Но тогда это перестало помогать.. Степа ощутил, как что-то заскреблось в горле. Миша смотрел на свои напряжённые руки. – Да и зачем, если уже был алкоголь. Быть у кого-то на пьянке легче, чем все это. Чтобы не останавливаться и не жалеть Мишу, которому это вряд ли понравится, Степа продолжил задавать вопросы. Он понимал, что за словами стоят очень тяжёлые моменты. – Ты уже тогда.. – Алкоголиком стал? – не по-доброму усмехнулся Миша. – Нет. Но все шло к этому. И тогда Степа замолчал.. потому что к нему приходило осознание, и это было тяжело. Дети и подростки не начинают выпивать из-за хорошей жизни, из-за правильного обращения. Он думал о том, как же сложно принять это. И как же потом тяжело этим детям. Мише очень тяжело. И быть в зашивке.. – Это трудно сейчас.. трезвость? – получилось проговорить слабым голосом. – Хуже, чем в первый раз. Они смотрели друг другу в глаза. Вдруг Миша на мгновение улыбнулся. – Из-за тебя. Степа возмутился. Он знал, что не сделал ничего плохого, хотя, наверное, дело не в этом.. – Почему из-за меня? Миша ткнул в него пультом. – Из-за кого ещё? Я не понимаю, как у тебя получилось, чтобы я всё это сказал. И все твои глупые слова.. – Но я же.. всегда хочу как лучше. Его слова глупые, но басисту придется их слушать. – Я так рад, что ты сказал. Мне небезразлично, что с тобой происходит.. Это влияет на все, и ты многое сделал. Черты Миши сгладились. Он просто смотрел. Было сложно сказать, какие эмоции это в нём вызывает. – Ты скажешь, что это глупо, но.. Я буду верить в тебя, что бы ни произошло, – Степа сжал руки, чтобы не дрожали. – И я.. Я уже знаю, что буду рядом, если ты этого хочешь. Вот он и сказал это. Стало намного легче. Сердце колотилось и боялось, но было намного легче.. – Хорошо. Он был благодарен, что Миша не молчал. Это не дало ему времени засомневаться. Степа улыбнулся от облегчения и радости. Миша тоже улыбался. Это был прекрасный момент. Огоньки переливались и кружились за его спиной. Но Степа решил – нельзя, чтобы это продлилось дольше, иначе будет неловко и как будто больше не искренне. – Мы досмотрим? – Подожди. Степа думал, что Миша потянулся к нему за пультом, но он оказался намного ближе, чем за пультом. Колыхнулся воздух между их лицами, потом он почувствовал его дыхание. Казалось, Миша не ждал какое-то разрешение, и даже не осторожничал, а просто.. так хотел. Дразнить сомнения Степы. Дразнить его желание нарушить бессмысленные запреты. У Миши их не было? Он действительно хочет поцеловать его? Степа сам придвинулся ближе, чтобы губы Никольского наконец скользнули по щеке.. За его спиной со скрипом раздвинулась дверь, и Мишу окатил яркий свет. Степа с замиранием сердца резко и неуклюже поднялся, чуть не свалившись на пол. В проходе стоял Арсений. Он тоже выглядел испуганно. – Там. Там у тебя телефон звонил. Подписан как "мама", так что я.. Степа почувствовал разочарование. Оно только стало очевиднее, когда он увидел, что Миша перевернулся на спину и теперь хмуро смотрел в потолок.***
Степа стоял на балконе. Вышел, чтобы разобраться с телефоном. В голове крутилось, что ему не нужно было вспоминать о ней.. Вспоминать это разочарование. Неудовлетворение закипало. Может, это идиотская и эгоистичная причина для злости. Просто звонок мамы. Он хотел поцеловаться, а она.. Покурить сейчас казалось полезнее, чем перезвонить ей. Как будто оба эти действия были во вред. Конечно, это не так. Жестоко было так думать. Но сейчас он ничего не мог поделать с этим. В итоге Степа просто выключил телефон. Его колол мороз, но заходить.. не хотелось. Как теперь быть с Мишей? Он посмотрел в окно. Вся компания была в комнате. Кажется, они слушали "Сплин". Арсений разговаривал с Мишей, а Надя вдруг повернулась к нему. Уже через минуту она стояла рядом. – Что-то случилось? Степа поджал губы и попытался сделать лицо помягче. – Нет. – Просто, я тоже видела, кто звонил.. Что-то с твоей мамой? – снова аккуратно поинтересовалась Надя. Её присутствие не давило, но ему всегда казалось, что девушка.. все видит. – Я не знаю. Степа отвернулся. Теперь он себя винил. Они стояли в тишине несколько минут. Надя не уходила. – Это "Сплин"? – зачем-то спросил Степан. – Да. Я люблю "Дочь самурая". Когда была младше, просила Мишу включать её мне. Надя улыбнулась и дотронулась до его замерзшей руки. – Ты мог бы спеть? Степа был тронут этой просьбой, но из-за произошедших событий его сковала неуверенность. – Пойдём. Все будут рады, – Надя подошла к двери. – Все любят, когда ты поешь. Степа подумал, что любит петь для них.. Он наконец вновь оказался в тепле. И петь выходило немного грустно, но это было правильно. Миша смотрел на него с каким-то новым оттенком. Или это Степа теперь видел его по-другому. Было и больно и приятно от того, что все изменилось. В голове повторялось все более глубоко и спокойно: "Возьми себя в руки". Степа больше не цеплялся за обиды, зная, что случилось нечто по-настоящему бесценное. Он осознал, что влюблен в Мишу.