Тануки зачитывает свой лживый монолог
Сколько себя помню, я всегда вела внутренний монолог. Это как рассказ, который можешь читать лишь ты и больше никто другой. Иногда я настолько уходила в себя, что начинала считать окружение не более чем декорациями этого рассказа, а саму себя, как персонажа от которого ведётся повествование. У меня невероятная, по человеческим меркам, память. Стоит мне увидеть, и я никогда этого уже не забуду. От того рассказ становился лишь более наполненным, ведь я всегда могла перевернуть страницу назад и вспомнить, что было до этого. Поэтому я начала видеть закономерности в рассказе… закономерности в мире, которые лучше бы обыкновенному человеку никогда не видеть. Человеческое поведение, личность, характер — это не более, чем маски, что мы носим. Взрослые — просто дети, которые прожили чуть дольше остальных и с ростом тела и ростом суммы знаний, начали отыгрывать сложившемуся лживому порядку. Это очень скучный и грустный рассказ… рассказ, наполненный ложью, скрывающей под собою горесть. Поэтому, чтобы оставаться счастливой, чтобы держаться ото всех на дистанции, чтобы видеть больше и делать рассказ богаче я начала врать. Однако даже так… меня вытягивали из чтения монолога. Те, кто читает этот монолог, неужели я странная? Неужели вы не занимаетесь тем же самым? Или, быть может, вам не интересны собственные мысли? Мне нравится, когда кислые мины людей исчезают, поэтому я заставила собственную главную героиню Лифану быть хулиганкой, чудачкой и шалопайской, короче говоря, она была на своей волне. Но как же монолог ожил благодаря этой маске. В далёком детстве, когда я читала о крошечной трёхлетней Лифане, которая росла в крайне-крайне-крайне странной семье, я впервые встретилась с ней и тёмная реальность прервала моё чтение. Тот день до сих пор всплывает в моей памяти. Лифане три года, на дворе середина лета, мы проводили тётю Мелти, навещавшую Эми на выходных и вернулись домой. Как и всегда, в это время дня, Нао пошла на кухню, чтобы приготовить на обед всей нашей большой семье, за ней следом побежала моя сестра, ведь после уезда матери, она начинает напоминать цыплёнка филориала, готового увязаться за первым, кого он спутает с матерью. Моя же мама собиралась навестить тётю Садину, а тётя Атла решила наведаться к своему брату, в это время на её спине висел уснувший Фоур. Обычно с Лифаной в детстве играли Фиро и Фитория, но в тот день они отправились вместе с тётей Мелти. Итак, она осталась одна… я осталась одна. В свои три года маленькая Лифана была очень тихим ребёнком, даже слишком, она обожала сидеть где-нибудь в сторонке и хлопая глазками следить за другими. Тогда я с головой уходила в свой собственный монолог, не обращая никакого внимания при этом, на то, что пока я с наслаждением читала монолог, по ту сторону маленькая Лифана сидела как полная дурочка, хлопая розовыми глазками. Интересно, моя мама не волновалась за тогдашнее развитие Лифаны? Наверное, волновалась. Когда мама и тётя Атла ушли, маленькая Лифана выбежала во внутренний дворик, ради наблюдения за золотыми рыбками в прудике. Тогда она обожала любоваться кристально-чистой гладью прудика в восточном стиле с множеством разноцветных рыбок. Всю эту красоту Нао создавала годами, собирая самые красивые и гладкие камушки, выносимые морем на побережье Рулороны, а рыбок ей дарили все, кому не лень, особенно в этом преуспела тётя Кидзуна, бывшая инициатором создания этого чуда. И вот, когда я наслаждалась монологом о милых золотых рыбках маленькую Лифану пробила дрожь… монолог прервался и я, закрутив головой ошеломлённо принялась разглядывать поменявшееся окружение. Передо мной лежала всё та же самая Рулорона, тот же особняк, даже море, в дали, было таким же, вот только небо… оно словно треснувшее стекло местами осыпалась гигантскими полупрозрачными осколками, отражавшими, как облака, так и глубину космоса, сокрытую от глаз дневным небосводом… Неописуемо… Я была не в силах возобновить монолог, не в силах абстрагироваться от личности маленькой Лифаны… я слышала рёв… рёв золотых шестерней, перемалевавших взлетающие ввысь души живых… Упав на спину, я опёрлась рукой оземь и потихоньку поползла назад ко входу в дом. Как бы я не моргала, как не трясла головой, но это зрелище не пропадало, это не был морок или наваждение, это была реальность… Тогда, впервые в своей жизни, я столкнулась с реальностью нашего мира. Меня обуял ужас, да такой, что изо рта было не вымолвить слова. Встав на ноги и рванув домой, я вновь увидела то, что нельзя было видеть… вернее, я увидела ту, кого не хотела бы видеть… — К-кто… кто вы?! — Хм? Молодая девушка обернулась ко мне, она была с чёрными волосами, заплетёнными заколками в виде маленьких черепашек, в зауженном платье, которое я видела на картинках сказок из королевства Духа-Черепахи. Её нежно-зелёные глаза с интересом изучали меня, а розовые губы изогнулись то ли в удивлении, то ли в лёгком недовольстве. — Ты меня видишь? — Ч-что в-вам нужно? Что в-вы тут делаете? Девушка отвернулась и заглянула в окно, откуда виднелась кухня, она смотрела прямо в спину Нао, возившейся, в этот момент, у плиты. И тогда она сказала то, что навсегда изменило всю мою жизнь: — Я жду вашей смерти. Эта фраза впечаталась в мой разум, да настолько глубоко, что я до сих пор вздрагиваю, вспоминая тот день… Что было потом я плохо помню, что уже странно при моей-то памяти… Мне удалось абстрагироваться от разрыдавшейся от страха Лифаны лишь тогда, когда на её плачь прибежала обеспокоенная Нао. После Лифану повели за руку домой, но я точно видела, как Нао украдкой смотрит ровно в ту точку, где стоит незнакомка… на лице Нао читались недовольство и страх. Я заставила Лифану ещё раз посмотреть в небо, но оно было совершенно обыкновенным, да и незнакомка пропала… но Лифана чувствовала… я всё ещё чувствовала её взгляд.***
С тех пор монолог становился более жутким и мистическим. Поначалу это пугало, однако позже такая острота напротив вызывала искренний интерес из-за чего моя Лифана стала более любопытной и приставучей. Так я попыталась выпытать из Нао то, как она сама видит окружающий мир, поскольку мои расспросы мамы, тёти Атлы и брата с сестрой ни к чему не привели… меня начали считать странной. Поэтому я обратилась к Нао, поскольку чувствовала, что она поймёт меня, но… Она поняла… Я настолько испугалась её взгляда, что даже вновь оторвалась от внутреннего монолога и сжалась в ужасе перед родным человеком. Более этого вопроса я не поднимала… и ещё — с того момента Нао начала пристально следить за мной, а я начала побаиваться её. Ещё больше я испугалась Нао, когда осознала её силу — это случилось год спустя, когда на Рулорону обрушился страшный шторм. Ужасно сильный ветер выкорчёвывал вековые деревья, чудовищные волны сдвигали громадные валуны на пляже, а ливень был способен смыть домики наших соседей. Тогда даже Фиро и Фитория в обнимку спрятались в комнате Лифаны и Эми… они чувствовали своим звериным чутьём нечто недоброе. А Нао просто-напросто вышла на задний двор и разведя руки в стороны зажмурилась и зачитала про себя особое заклинание, доступное лишь хранителям мира. Над всей Рулороной и прилежащих к ней полях вспыхнул бледно-зелёный магический барьер. Одним своим заклинанием она защитила тысячи жителей… хотя сама при этом и бровью не повела, будто это какой-то пустяк. Монолог становился всё интереснее и интереснее, поскольку маленькая Лифана теперь изучала не только Нао, но и собственных брата, сестру и маму с тётей Атлой и другими родственниками и друзьями нашего семейства. Мы оказались совсем не простой семьёй, как я раньше думала, читая монолог. Совсем необычной… Например, мои брат и сестра, как, впрочем, и сама Лифана были весьма и весьма одарёнными детьми и это ещё мягко сказано. Так Эми самой первой среди нашей троицы научилась читать и писать, чем обрадовала собственную маму, мою маму, тётю Атлу, а Нао… она недовольно бурчала по поводу того, что теперь ей ещё придётся заниматься обучением Эми раньше положенного срока, но Нао только притворяется букой, на деле же она побольше других радовалась достижениям моей сестры. Мы с Фоуром также решили не отставать от сестрёнки и так началось наше детское дружеское соревнование. У брата, как и у его матери, обнаружились недюжинные способности к владению Ци, возможно даже большие, чем у неё самой, однако… брат — человек мягкосердечный и его изучение стиля непреодолимых адаптаций скорее хобби, а не будущее оружие. Фоур — маменькин сынок, который шага лишнего не ступит, если это не обрадует родителей. Ну а я… хмм… я тогда очень надолго оторвалась от чтения монолога и с головой ушла в развитие тельца четырёхлетней Лифаны и не прогадала. У неё, как и у моей мамы Рафталии прекрасные физические данные, склонности к магии света и тьмы, позволяющие творить иллюзии и внезапная склонность к магии защиты и поддержки… что ещё удивительнее у брата и сестры были такие же вторичные склонности, хотя ни у мамы, ни у тёть Атлы и Мелти таковых не было. Лишь у Нао были схожие навыки. Именно тогда мы впервые в жизни задались вопросом, кем же был наш родной отец, а в ответ услышали крайне грустную, и во многом недосказанную, историю о погибшем брате Нао, которого по случайности призвали вместе с ней и другими святыми героями. Я сразу же догадалась, что это всё ложь, да и Фоур с Эми засомневались, однако их смогли убедить рассказы друзей нашей семьи, хах, а меня нет! Напротив, я лишь больше убеждалась в том, что тот брат Нао — скверный, жадный, однако невероятно добрый и заботливый — это и есть сама Нао и никто другой. Помимо таких расследований мой монолог украсили сцены, в которых Лифана вновь видела реальность мира и конечно же она снова встречалась с Ост… я встречалась с Ост Хорай. Дух черепахи частенечко заглядывала к нам, она старалась держаться незаметно от всех, кроме Нао и, теперь, маленькой Лифаны. Первые с ней встречи приходилось отрываться от чтения монолога, поскольку было страшновато и всё-таки она охотна шла на диалог. Разговоры с Ост приоткрыли некоторые вещи, хоть она и отвечала загадками. Так, небо действительно оказалось… эмм… дырявым. В эти разломы мировая эссенция пропускает образующую эссенцию и забирает из мира эссенцию прошедшую цикл жизни и смерти, в том числе и души живых существ. Как ни печально, но почти всех нас ждёт такая судьба… — А что тогда будет с Нао? — Хм? Она продолжит жизнь дальше, как и любой другой хранитель мира. Ангел печали немного неисправна, зато исполнительна. Мировая Эссенция оценит её праведный труд, ведь Нао — отличный защитник и высший арбитр. — Только… сможет ли жить Нао без всех нас? — … Этот мой вопрос отразился в глазах высшего бессмертного существа искренней и сочувственной, такой человеческой, тревогой. Эта же тревога передалась Лифане и как следствие мне, через монолог того момента. Тёмная реальность нанесла второй свой сокрушительный удар и более недели к ряду я не читала, стараясь как можно больше разузнать непосредственно у самой Нао, о её дальнейшей судьбе. Однако, естественно, это отразилось на Лифане, что привлекло внимание моих родителей. И самое печальное — это ни к чему не привело… они всегда врали… врали, врали, врали и врали! Прямо в лицо родной дочери! Тогда я и решила врать им в ответ!***
О-ой… кажется я отвлеклась, а ведь начинала с перечисления особенностей нашей семьи. Ха-ха… забавно… Как легко потерять нить повествования, когда твоя память словно толстая и подробная энциклопедия, чьи страницы не тускнеют даже в таком преклонном возрасте и в то время… в то время, пока от хлада начинают неметь кончики пальцев ног.***
В отличии от жителей Рулороны моя мама была единственной зверолюдкой с чертами тануки (об этом я узнала от Нао), кроме Лифаны, разумеется. Кроме этого моя мама, как в общем-то и тёти Атла и Мелти, не старели, как обычные люди… они совершенно не поменялись за последние двадцать лет. Как я узнала об этом? Во-первых, тайком расспросила старших жителей деревни, а в особенности тётю Садину, когда она находилась в весёлом состоянии, а во-вторых сравнила старые и новые картины тёти Атлы. Хе-хе, после таких стараний родителям пришлось признаться и оказалось, что на них лежит благословение вечной молодости, подаренное одним из желаний дяди Ицуки. Приятно было видеть довольную улыбку мамы, теперь она не считает Лифану недалёкой девочкой, однако расслабляться не стоит, иначе мне начнут мешать читать свой монолог. Притворство Лифаны шалопайкой продолжилось, и я сумела узнать биографию мамы. Героиня катаны Рафталия была наследницей правящей династии Кутенро, чьи наследники — мои покойные дедушка и бабушка, сбежали из страны, оставив трон ради любви… невероятно романтично и что не мало важно — им помогала тётя Садина, бывшая кем-то вроде жрицы-палача, но также уставшей от собственной жизни. Но… всё было бы слишком хорошо, чтобы длиться вечно… Мои бабушка и дедушка погибли во время первой волны бедствий, они спасли маму, а сами пали от клыков трёхглавой собаки. Именно их парные могилы стали первыми на нашем семейном кладбище на холме… Мама осиротела, затем попала в рабство, где держалась лишь благодаря подруге детства Лифаны, в честь которой меня и назвали, но и она умерла в подземелье одного из поганых баронов-расистов. Итак, мама осталась совсем одна, её продали работорговцу, после чего её выкупила Нао, хах, ну или мой отец, как врали родители. Мама стала первым по-настоящему дорогим человеком в нашем мире для Нао и остаётся ей до сих пор, как бы они этого не отрицали. Мама единственная из всех, кто может изменить решение Нао или заставить её отказаться от тех или иных поступков, что само по себе, практически, невозможно. А уж про её «стальной взгляд»… который даже меня заставляет возвращаться к Лифане, я, пожалуй, промолчу. Именно моя мама является опорным столбом всей нашей семьи, она строга, но справедлива, она безмерно любит каждого из нас, однако она не позволяет нам распоясаться. В противовес маме выступает тётя Атла, прямо-таки источающая жизнерадостность, что кажется удивительным учитывая её прошлое. Атла и Фоур Феоны были наследниками самого сильного, однако павшего правящего дома Феонов в Шильтвельте. Их родителей убили, да и… их мать была похищенной принцессой и сестрой дедушки Олткрея, которая родила главе дома Феонов двух детей. Маленькая тётя Атла была слепой с самого своего рождения, но, если бы этого было мало… их продали в рабство и маленькой хрупкой девочке стало ещё хуже — слабое здоровье окончательно пошатнулось, из-за чего бедному дяде Фоуру приходилось чуть ли не постоянно опекать сестру, зарабатывая на жизнь сражениями на аренах Зельтбуля. Позже их спас наш милосердный отец (Нао), вернее ему подарили их в качестве дружеского дара зельтбульских работорговцев. И конечно же, если бы всё было так сладко и хорошо… тётя Атла поправилась благодаря заботе Нао, но чуть позже она погибла в битве с Фенхуа и по собственному же желанию стала щитом Нао… Брр! Меня мурашки пробирают от фанатизма тёти Атлы! Её любовь — это нечто страшное. Однако Нао воскресила её, как и многих своих павших товарищей. Фанатизм… хмм? Пожалуй, лучше слова не подберёшь, когда заходит речь о тёте Атле, ведь её преданность часто переходит рамки разумного, в отличии от моей мамы, она совершенно не способна как-либо оспорить решения Нао. Хотя, был один единственный раз, когда тётя Атла высказала несогласие — это было во время придумывания имени моему брату. Хах… Было бы забавно, если бы его звали не Фоуром, а Наофуми. И всё же тётя Атла невероятна — одна из не многих в этом мире, кто умеет видеть суть вещей, пусть и через усиленное зрение Ци, а не взглядом хранителя, как делают это Нао и Ост и… и я, чего тут таить. О тёте Мелти могу лишь сказать, что она трудоголик до мозга костей. Иногда мне так жалко Эми, одного её несчастного вида, когда тётя Мелти возвращается в столицу достаточно, чтобы даже меня проняло. Только любому понятно, как Мелти Кью Мелромарк старается ради будущего не просто страны, но всего мира. В отличии от моей мамы или тёти Атлы тётя Мелти не была столь близка Нао и всё же она сумела завоевать частику её сердца своей трепетной и многолетней любовью. Ах, звучит столь романтично, особенно, когда перечитываешь эту часть монолога, но Нао и тётя Мелти друг друга стоят — обе надменные злыдни, не умеющие выражать свои чувства и прячущиеся за маской неприступности и сварливости. Тётя Мелти сыграла огромную роль в жизни нашей семьи уже после окончания волн — именно она отвоевала право Нао на мирную и спокойную жизнь в Рулороне и без её помощи Нао сейчас скорее всего служила при дворе Мелромарка или как минимум стала герцогиней Сеавета. Вот почему Нао так уважает тётю Мелти — она полностью осознаёт и ценит ту, кто дарит ей возможность прожить мирную жизнь вместе со своими близкими и всё же… мне жалко тётю Мелти… она могла бы жить вместе с нами, могла бы спокойно растить дочку и племянников, но как истинная принцесса и дворянка она встала впереди всех, чтобы дарить счастье другим. Без всяких сомнений мои родные потрясающие, а монолог о детстве один из самых моих любимых. После стольких лет… мне так сладко его перечитывать, вспоминая ту крошечную Лифану только-только постигшую истинный смысл окружающей реальности, но, должна признать, Лифана — неординарный ребёнок, который в своём возрасте уже осознавал вещи и концепции, которые и взрослые-то далеко не все понимают. За всё это я благодарю своих родителей.***
Со временем я начала расширять горизонты познания, вначале мне пришлось окончательно нацепить на Лифану маску шалопайки и проказницы, дабы скрывать некоторые… вещи, которые мне очень уж не хотелось показывать родителям. Так, время от времени, я читала монологи о Лифане, которая сбегала из дома или, в очередной раз улизнув с уроков Нао, сматывалась к друзьям играть на пляж. Те годы, в промежутке между пятью и шестью годами, я активно изучала Рулорону и её жителей. Изучать было что: различные типы зверолюдей, проживавшие здесь звёздные герои, алхимики, ветераны борьбы с волнами и прочее и прочее. Рулорона — это кладезь полезной и уникальной информации. Например, заприметив дочку легендарной Ратотиль — Хорун, я тут же направила Лифану знакомиться с ней и как ни странно, но общий язык они отыскали очень быстро. В отличии от своего брата Марнуаса девочка обожала всё, что было связано с алхимией, ввиду чего она как никто другой разделяла тягу Лифаны к познанию мира. По выходным Нао брала нас с собой в столицу, где мы ходили по лавкам и обучались премудростям торговли, больше походившим на вымогательство, зато я набилась в ученицы к тёте Рэйн Лок — героине цепи, жене дяди Эрхарта и грандмастеру ордена Теней. Рэйн согласилась обучать меня, взамен попросив лишь приглядывать за её сестрой Сэйн, жившей в Рулороне. Услуга оказалась проще, чем можно было подумать — всего-то и надо было отпугивать от Сэйн всяких любителей маленьких девочек. Эх… те далёкие деньки, когда Лифана и Хорун вместе исследовали свойства алхимических ингредиентов, которые можно было бы использовать для изготовления простеньких зелий и петард с фейерверками, обожаю эту часть монолога. Мне очень не хватает Хорун… Помимо этого, эта часть монолога содержит крайне важную информацию, а именно секрет создания нас — детей особняка на прибрежном холме Рулороны. Между играми с Хорун я находила время и для исследования дома Ратотиль, обнаружив, тем самым, её библиотеку с отчётами о алхимических экспериментах. Потребовалось много времени и тщательная подготовка, чтобы добраться до заветной папки документов, но абстрагировавшись от монолога и максимально сконцентрировавшись на происходящем с Лифаной мне удалось выкрасть тот отчёт. Истина, как это и бывает, оказалось неприглядной. Нао в самом деле была Наофуми, она в самом деле не может вернуть свой прежний облик, и она в самом деле не могла и не должна была иметь детей. И всё же… она сумела создать нас троих. Да-да, именно создать, вы правильно прочли эту часть монолога. Мы — слияние частичек душ наших матерей с большими частями души Нао, ставшими основой для наших личностей. Именно этим объясняется наш невероятный ментальный рост, поскольку мы слияние душ уже взрослых людей, но также наши характеры, навыки, склонности к тем или иным занятием — всё это досталось нам от родителей. Я совершенно не расстроилась этой информации, напротив мне стало куда интереснее. Если так подумать, то мы будто бы вариации наших родителей, которые пошли по альтернативным ветвям развития событий. Эми — это тётя Мелти, которая так и не сумела бы отрастить клыки, ведь не имела опыта общения с Наофуми. Фоур — это Атла, которую бы спас её брат, из-за чего она так и осталась мягкосердечной и не способной определять свои собственные цели. А Лифана — это моя мама Рафталия, которая бы сумела выжить и без встречи с Наофуми, правда… Хах, как и большинство законов этого мира — это лишь теория, подкреплённая минимальным набором информации. Тогда Нао заплатила непомерную цену и расплачивается до сих пор… Именно после прочтения тех документов страх перед Нао полностью исчез, сменившись тревогой за будущее, в котором мы умрём, оставив родителей один на один с тёмной реальностью. Незаметно вернув документы на место маленькая Лифана ещё немного поиграла с Хорун и вернулась домой… тогда, я не сумела абстрагироваться от Лифаны и попросту расплакалась в своей комнате. Почему судьба так жестока? Почему мир так несправедлив к своим спасителям? Из-за чего хорошие люди страдают? Ближе к вечеру Лифана вновь встретилась с Ост: — Так значит ты и Фитория дали Нао нужные знания? — Да, дитя, всё верно. — И вы не попытались остановить её? Не попытались прекратить это безумие? Она же в конечном итоге лишь навредит себе ещё больше, чем если бы мы так и не появились бы на свет… — Удивительно… само твоё мышление, то как ты понимаешь собственную личность и тело. Ты будто бы хранитель, который лишь на время выбрал подобную оболочку. — Не уходи от ответа! — Мы пытались… особенно Фитория. В отличии от меня королева филориалов на собственной шкуре испытала зрелище смерти собственных детей, она долгие годы убеждала Нао остановиться. — Всё было тщетно… — Именно так. — Послушай, Ост, поделившись с Нао необходимыми знаниями ты ведь попросила что-то в ответ? Нечто ценное, верно? Ты точно не как Фитория попросила стать частью нашей семьи, и ты точно, не пряталась бы за костями земли, наблюдая за нашей жизнью. — Пусть у тебя и разум хранителя, но ты совсем дитя. Дочь ангела, знаешь ли ты, каково это ощущать себя человеком? Быть запертым в смертном теле, быть ограниченным в получении знаний, осознавать тщетность стремления к вечной жизни. Я хранитель, я лишь иногда задумываюсь над этим и всё же я тоже заперта в цикле. Моя личность не постоянна, полученные мною знания, рано или поздно, будут стёрты, дабы не мешать мне исполнять возложенный Мировой Эссенцией долг. — Ты не хочешь быть одна… — Но и не хочу терять дорогих мне людей. — Вы с Нао одновременно похожи и не похожи. — Именно так. Даже суть наших сил и возможностей крайне схожа. — Когда всех нас не станет и Нао останется с тобой, как ты будешь смотреть ей в глаза, не понимая той боли и тех цепей из скорби, что скуют её на веки вечные? Твои воспоминания померкнут, твоя личность и характер изменятся, а Нао останется прежней. — … Это был первый раз, когда Лифане… когда мне удалось поставить Ост Хорай в тупик. Пока другие дети веселились, дружили и открывали для себя мир, я обдумывала монолог о вечных существах и тяжести существования в цикле бессмертного существа среди смертных… ну и для виду была ребёнком. Тогда-то я и нашла себе цель — изучить как можно больше, сделать монолог наиболее насыщенным и помочь Нао. Первыми шажками к этому была учёба. Учиться я любила, но уже в первом классе было скучновато, поскольку Лифана давным-давно владеет арифметикой и речью на уровне выпускника университета магии Фобрея и всё же приходилось делать вид, будто у неё проблемы с учёбой, поскольку, когда мы с братом и сестрой пошли учиться наши родители тут же изъявили желание стать учителями на пол ставки… И мне очень (не) повезло, так как моим учителем оказалась моя мама… Её подзатыльники были наполнены всей силой материнской любви и заботы… Параллельно отыгрышу школьной хулиганки, которая продолжительное время соперничала за это звание с двоюродной сестрой Альен, Лифана также следила за собственным братом Фоуром и его первой несчастной любовью. Жаль, что Эми в отличии от меня не стала прятаться за маской и решилась жить жизнью ребёнка-гения, всё-таки мы могли бы читать интереснейшие монологи о школьной жизни сестёр и брата… однако вряд ли Эми мыслит так же, как и я. Изучая школьный курс истории, я пришла к следующим выводам: во-первых, историю не пишут победители, её пишут так, как пишут, как бы это не звучало. Если попроще, то всё зависит от обстоятельств, в которых сохранялся тот или иной клок информации, дошедший до нас. Во-вторых, история нашего мира циклична и полностью совпадает с циклами пробуждения хранителей мира, призывов героев и наступления первых волн. И в-третьих, история Мелромарка намеренно умалчивает о прошлом, до становления династии Мелромарк, ведь это пошатнуло бы веру людей в легитимность текущей власти. В общем не дурно. Касательно личной жизни Лифаны в этот промежуток монолога сказать чего-то особенного нельзя, ведь я сама не испытывала особой симпатии к кому бы то ни было. Для меня существовала любовь к брату и сестре, любовь к тётям и Нао и конечно же любовь к маме, но той самой первой любви у меня не было. Хах, даже ставила опыт, заставив Лифану уломать Хорун на поцелуй! Конечно, не так противно, как может показаться, ведь для меня нет разницы в каком теле сидит другая душа, но и чего-то сверхординарного я не испытала. Чуть позже повторила эксперимент, но уже с Марнуасом, исход тот же самый. Возможно любовь в случае хранителей мира, чьё мышление свойственно и мне самой, больше привязанность ввиду положительных ассоциаций и проведённого времени с противоположной душой. Если вдуматься, то мне бы понравился кто-то, кто был похож на меня своим взглядом на мир и жизненным опытом, но где же таких найти? Иногда мне становилось немного завидно Эми, которая прямо светилась, читая свои дурацкие любовные романы о рыцарях и принцессах, героях и героинях или совсем уж абсурдные побасёнки о любви между святыми героями и освобождёнными рабынями… так, стоп.***
В промежутке между двенадцатью и пятнадцатью годами Лифаны значимых событий монолога было мало: взросление, обретение силы, последнее испытание Нао, в общем-то ничего интересного. Возможно со мной могли бы не согласиться, ведь как это так: демонстрация собственной силы — не важна? Но неужели вы думаете, что какие-то сопляки смогут в честном бою победить сильнейшую из хранителей мира? Нао с самого начала была готова отпустить нас, поскольку желала своим детям счастливой жизни и ни за что бы не заточила их в Рулороне, а эта её выходка не более чем пыль в глаза, дабы дети ценили собственное положение. Ещё наши родительницы, наконец, соизволили рассказать нам тайну нашего рождения. Хи-хи, так приятно видеть выражение крайнего удивления у Эми и Фоура, да и читать монолог о том, как Лифана блистает собственной осведомлённостью перед родными одно сплошное удовольствие. Наконец-то можно было обсуждать прошлое семьи без загадок и заминок… если бы не Нао. Только вот мои брат и сестра упустили крайне важный момент, случившийся прямо перед нашим отправлением — в последнюю ночь в родном доме. Лифана от чего-то проснулась посреди ночи, я заставила её не открывать глаза, а лишь навострить свои чувства. Кто-то нежно коснулся волос Лифаны, поначалу я подозревала собственную маму, однако после этот «некто» нацепил на голову Лифаны… на мою голову диадему, причём не простую, но представляющую собой аппарат исцеления сознания. После же мысли в моей голове вспыхнули, словно кто-то с ужасающей скоростью перелистывал страницы моего монолога… этим кем-то без сомнений была Нао, лишь она умела пользоваться устройством Альен Жедуфи. Было не больно, напротив на душе стало как-то тепло и спокойно, пусть и очень грустно — явный след сил ангела печали. Когда она сняла устройство с моей головы, то я вновь почувствовала нежное касание её ладони на моих волосах. Наконец, когда она отошла в сторону мне удалось приоткрыть глаза и увидеть, как фигурка Нао нависла над Эми. С сестрой она сделала тоже самое — она не стирала наши воспоминания она словно… словно копировала их! Охвативший меня ужас не передать никакими словами, каких сил мне стоило сейчас не закричать на весь дом! Мой монолог… мой монолог! Нао воровала наши мысли и от этого мне становилось не по себе, ведь теперь кто-то другой начнёт читать мой монолог. Я видела это… видела, как нефрит её глаз светится и переливается образами наших воспоминаний — она записала контур наших эссенций поверх своего, как делаю это я, записывая происходящее с Лифаной в свой монолог. Следующим утром я проснулась… именно я, я не смогла заставить себя читать монолог… с не самыми светлыми мыслями — я должна была узнать, зачем Нао украла наши воспоминания, у неё явно не было злого умысла и ни за что не поверю будто она нам не доверяет. Про структуру моего сознания она знает с самого моего рождения, а уж про Эми или Фоура и тем более волноваться нечего. Но разузнать секреты Нао — это та ещё задачка и отличный вызов или испытание для теперешних способностей Лифаны. Монолог вышел интересным — Лифана с братом и сестрой покинула Рулорону, начав самостоятельное странствие, однако чуть позже, ночью, активировав зрение хранителя мира прошла по костям земли и менее чем за минуту вернулась в Рулорону, где, пользуясь чаепитием родителей, больше походившим на попытки мамы, тёти Атлы и тёти Мелти успокоить рыдающую Нао, пробралась на второй этаж. В комнате-мастерской отыскалась странная диадема, которую никогда ранее я нигде не видела — похоже это собственная разработка Нао, но зная хитрость родительницы я опять осмотрела комнату при помощи зрения хранительницы и нашла то, что искала. В трёх сгустках эссенции душ были заключены отпечатки наших воспоминаний: в разноцветном память Эми, в чёрно-белом память Фоура и в светло-каштановом, соответственно мои собственные. Ост была полностью права, когда утверждала будто цвета имеют важность и теперь я вижу, как в этих сгустках памяти мерцают смешанные цвета наших мам и Нао. И… сгусток моей души сильнее прочих переливался нефритовым… я в самом деле в большей степени хранительница мира. Она словно создала резервные копии, как делают это алхимики-монстрологи, когда опасаются за стабильность будущих созданий, а в нашем случае… очевидно, она опасается нашей внезапной смерти, но нас не воскресить и не скопировать, поскольку души таких как мы будут расщеплены после смерти мировой эссенцией. Или… хм? А что если она хочет записать наши воспоминания для себя? Но, тогда она могла ограничиться собственным контуром эссенции или… или-или. Что ж, стоит выждать. Лифана покинула отчий дом, а я с головой ушла в перечитывание монолога, дабы разгадать тайну Нао.***
Кх… холодок переполз с кончиков пальцев на лодыжки и руки. Время беспощадно и моментов, когда бы я могла придаваться воспоминаниям всё меньше и меньше. Жаль…***
Путешествие с братом и сестрой — это сплошная головная боль. Они столь дотошны, что могли бы поконкурировать с мамой или Нао. Никакой свободы — «Лифана, делай то! Лифана, не делай это!», никакого веселья, лишь сплошные указания. Нет, я не обижаюсь на Эми и Фоура, просто они как слепые кролепиры, тыкаются во всё, что считают грудью матери. Эми — невероятная идеалистка, будь с нами тётя Мелти, то она надавала бы подзатыльников дочери, которая обчитавшись книжонок о легендарных авантюристах, не понимает даже, что брать плату с бедных деревень не желательно, как и не желательно и отказывать им в помощи… Ну помоги ты им, а потом просто уйди, не говоря и слова, пусть крестьяне живут себе спокойно. Фоур — жуткий тормоз, как бы отчитала его тётя Атла, за медлительность. Брат в отличии от Эми не мыслит шаблонами, но его доброта порой приводит к помощи в таких пустяках, что те, кому эта самая помощь требуется, начинают стыдиться. И рыбалка… о, Пятеро! Оттащить Фоура от рыбалки сложнее, чем оттащить тётю Атлу от Нао. И всё же это очень приятная часть моего монолога. Мы путешествовали по центральному тракту Мелромарка, помогая в городах и деревнях, время от времени брали задания от странствующих торговцев, иногда останавливались в таверенках или просто под открытым небом в палатках. Было не долго, но очень сладко. Уже через год наш семейный отряд разошёлся в разные стороны. Брат решил отправиться на соседний континент, где шли колониальные войны, сестра направилась на север, в Фобрей у границ которого творились какие-то беспорядки. Ну а я… жизнь авантюристки, возможно, кому-то может показаться романтичной, однако мне очень быстро наскучил этот монолог. Лифана помоталась туда-сюда между границами Шильтвельта и Мелромарка, а после тайком вернулась в столицу, где мне никто бы не мешал почитывать монолог. Но уже на месте на след Лифаны вышла местная глава ордена Теней и по совместительству звёздная героиня цепи Рейн Локк: — Ну-ну-ну, кого это я вижу! Лифана, похоже ты совсем одна в столице. Почему не предупредила? Даже твоя семья не знает, где ты сейчас находишься. — Здравствуйте, тётя Рейн. Пусть так и остаётся. — Хи-хи, как и предупреждала Нао, ты отличная шпионка, я не сразу заметила тебя в городе. — Тётя, вы бы не стали заваливаться через окно таверны в мою комнату, если бы вам не было что-то от меня нужно. Выкладывайте, зачем пришли? — Ну-ну-ну, как грубо. Но хорошо, что ты понимаешь, что к чему. — Итак? — Не желаешь ли ты стать членом тайного ордена её величества? Тени примут тебя в свои объятия. — Быть на коротком поводке у бабушки Мирелии? Увольте, мне дорога свобода, а татуировку на сиськах я и сама себе сделать сумею — отлично мужиков цеплять. — Ну-ну-ну, зарываешь такой талант в землю. Знаешь, а ведь из всех теней в городе только я одна сумела обнаружить твоё присутствие. — Тётя Рэйн, мне это не нужно. — Ну-ну-ну, а что если я предложу тебе одно небольшое дельце, которое будет выгодно, как нам, так и тебе? Ты ведь помнишь, что скоро у Нао день Рождения? Я знаю, как достать невероятный подарок для неё. — Допустим, только поручение будет не из простых? — Именно. Я же знаю, как ты любишь риск — всё-таки мы с тобой многим похожи. Допустим в доках Шильтвельта есть склад, допустим также, что этот склад соединён с их главным дворцовым хранилищем самым длинным тоннелем на всём континенте и допустим, что по этому тоннелю происходят постоянные кражи из этого самого хранилища, а воры оставляют ложные следы, дабы натравить Шильтвельт на Мелромарк. — А ещё допустим, что правительство Шильтвельта, помимо дяди Хенона и тёти Гэкки, полные дегенераты, раз не догадались за столько лет со смены прежней власти взять этот тоннель под свой контроль. — Ну-ну-ну, слишком грубо, Лифана, слишком грубо. — Вообще пофиг, я пас. — Даже если ты сможешь выкрасть из хранилища Шильтвельта легендарный щит, благодаря которому древний герой щита чуть не захватил Кутенро? — … если вы в довесок к этому заплатите мне тремя любыми книгами из тайной королевской библиотеки Мелромарка, то я соглашусь. — Гх! Э-это высоковато для такого задания… — Ню-ню-ню, а Тени, что, в штаны насрали, раз уж просят стороннее лицо о помощи? — Ну-ну-ну… как же ты похожа на Нао… Мы потеряли двух лучших агентов на этом задании. — С этого и надо было начинать. Короче, я помогаю, но лишь за тот уникальный щит и три любые, на мой выбор, книги из тайной библиотеки. Идёт? — *Глубокий вздох*, а сейчас ты напоминаешь Рафталию… даже взгляд такой же жуткий. Мы пожали друг другу руки и договорились встретится через пару дней во дворце. Задание оказалось интереснее, чем я себе представляла — под столицей Шильтвельта тянулся тоннель длинной в сорок километров, этот монстр доставал до крайнего портового города государства и служил чёрным ходом для правительства, но после переворота его забросили. Но такой вещи всегда найдут применение из-за чего его облюбовали головорезы, контрабандисты и работорговцы, а после… остатки авангарда волн бедствий. Моей задачей была зачистка данного местечка, но кроме этого, я должна была отыскать следы сотрудничества криминального контингента и империи Кутенро, поскольку ранее полученные сведения указывали на связь государства Аква-Дракона с бандитами из тоннеля. Не простое задание, крайне-крайне непростое… Тоннель, который можно считать отдельной экосистемой со своей структурой и порядками, кучи комнат по его бокам, некоторые из которых являлись тайными государственными складами оружия или хранилищами для запретных знаний и артефактов. Теперь же этот подземный мир превратился в капище всякой погани, которая ютится от глаз закона и порядка. Чутьё прямо-таки кричало мне о причастности остатков авангарда к этому месту… или, быть может, это паранойя от Нао въелась в мой монолог. Лифане предложили десять помощников из грандмастеров Теней, но в них не было никакого толка — только мешаться будут. Пусть Лифана своим телом и была обыкновенным человеком, однако мой разум, как и душа клонились к таковым у монстров-хранителей, благодаря чему выходило использовать особую магию, которая называется «Магия костей земли». Как бы лучше объяснить, чтобы поняли обыкновенные люди… кости земли — это магические законы, структура мироздания, пронизывающая всё сущее. Именно этой структурой пользуется мировая эссенция для контроля над миром. У Лифаны далеко не с первого ра… не с первой сотни раз получилось пользоваться такой магией, зато как эффективно, хоть и эта магия похожа на обыкновенную магию пространства, да и атакующих заклятий в ней совсем нет. Нао и Ост умеют пользоваться заклинанием под названием «Врата костей земли», которое в отличии от обыкновенного телепорта дарует возможность проходить меж измерением духов и материальным миром, только есть одна загвоздка — ориентироваться при перемещении могут только хранители-мира, прозревающие эссенцию мироздания. Хе-хе, части монологов в которых Лифана перемещалась в подпространстве приглядывала за братишкой и сестрёнкой одни из моих любимых! Кхм… не та строчка, вернёмся к монологу. Вооружившись моим любимым фальшионом из метеоритной руды и верёвками из лютемии, любезно позаимствованными у Нао (главное, чтобы она не узнала, иначе Лифане голову оторвут) я отправилась в Шильтвельт. Чего-то сверхинтересного в этой части монолога не было: двести четыре противника уровнем от двадцатого, до сто второго (у лидера бандитов, который и был выходцем из авангарда). Мне их даже жаль — всё-таки способности Лифаны проходить сквозь стены и прятаться в иллюзии прямо на глазах — это нечестно. В живых осталось порядка шестидесяти человек, что случилось с оставшимися присмерти я не знаю и знать не хочу, далее ими занимались службы безопасности Шильтвельта и Тени. Задачей Лифаны было схватить лидера живьём, а после передать его в руки Теней. Далее Лифана направилась вглубь по тоннелю, правда из-за времени, многие из секторов прохода оказались заваленными, но с магией костей земли это отнюдь не проблема, да и в моём дельце обвалы даже полезны — никто не поймёт, каким образом кому-то удастся проникнуть под дворец столицы Шильтвельта и выкрасть оттуда артефакт прошлого героя щита. Хе-хе, прямо-таки не монолог, а ограбление века! Зато какой подарочек для Нао, хи-хи-хи! Эх, вот если бы после выполнения задания можно было бы сразу отправиться в Рулорону, а не отчитываться перед Рэйн: — Н-ну-ну… да к чёрту! Каким образом тебе удалось перебить двести вооружённых до зубов воинов, сидевших в обороне на собственной базе?! Как ты прошла по разрушенным частям тоннеля?! И как только у тебя хватило сил, после всего этого, чтобы ещё выкрасть щит из хранилища Шильтвельта?! — Ну-ну-ну, тётя Рэйн, всё-таки у меня был прекрасный учитель. — Не косись на меня! Я учила тебя шпионажу, навыкам дознавания и сбора информации! А не искусству ассасина… Тц! К дракону… Задание выполнено, причём на отлично. — Вот и замечательно. Теперь поговорим об оплате. — *Глубокий вздох*, ну-ну-ну, какая же ты… Следуй за ней, она отведёт тебя в секретный архив. — Позвольте помочь вам, госпожа Лифана, я считаю. — Да-да, идём. Вот так в мои руки попал легендарный щит древнего героя щита и три интересные книжицы: первая «Эпоха до волн бедствий», вторая «Магия рождённых небом» и третья, самая интересная и наиболее запретная, «Цепи бытия», но дарить я буду лишь щит. Этот щит «Покоритель глубин» — штука интересная, создаёт магический барьер, способный выдерживать чудовищное давление морских пучин и накладывает заклинание водного дыхания и защиты от перегрузок. Нао точно понравится.***
День дня Рождения наступил быстро, всё-таки я не тратила дни в пустую и ежедневно приглядывала за братом и сестрой, пользуясь нашими кольцами, подаренными Нао в качестве оберега. Но эти колечки лишь с виду зачарованные блестяшки, на деле же — это маяки, которые указывают путь через подпространство. Моя хитрая родительница всегда знает местоположение собственных детей. Лишь побыв, какое-то время, вдали от дома Лифана… я почувствовала эту ауру, что пропитывает всю Рулорону от земли и до самого неба — аура Ангела Печали. Словно смесь тоскливой меланхолии и теплоты материнской заботы… странное, и даже немножечко приятное чувство, навивающее воспоминания. Интересно, будь у Лифаны и тело хранительницы мира, то ощущала бы она эту ауру, хотя, глядя на Ост, можно сделать вывод — и на других хранителей она действует. Мама встретила Лифану с распростёртыми объятиями, как и тётя Атла с Нао… я соскучилась по монологу о простой жизни в кругу семьи, он словно убаюкивает и разгоняет печали — сладкая ложь, скрывающая тёмную реальность. Лифану немножечко поругали за отсутствие писем, видите ли маменькины сынок и дочка Эми и Фоур чуть ли не каждые две недели отчитывались родителям о своих приключениях. Наступила сущая пытка — родители пытались вызнать, где носило Лифану и чем она занималась последние полтора года. Но врать маме или тёте Атле это одно, а Нао совсем другое. Когда все разошлись по делам мы с Нао остались вдвоём на кухне: — Как у вас тут дела? — Лифана, ты итак всё знаешь. И спасибо… спасибо, что присматриваешь за Эми и Фоуром. Более мы не поднимали эту тему — Нао прекрасно знала, как и где я проводила своё время, но отыгрывая свою роль она скроет от других эти знания… как и всегда. К полудню в Рулорону телепортировалась моя сестра, видя её глуповатую улыбку я сразу догадалась, что ей прямо не терпеться поделиться историями о похождении собственного отряда с нашими родителями. Сестру было не переслушать, но к её чести, Эми ни разу не соврала или преувеличила похождения своего отряда. Удивительно, как хорошо у неё получается развивать чужие таланты и сколь многого мог добиться отряд из трёх девушек за столь краткий срок. Сестра даже не догадывается о том, что и я и Нао прекрасно знаем о том, через что ей пришлось пройти и уж тем более она не знает одной интересной детали о своей спутнице по имени Яно — эта девушка-арбалетчица выделяется не только исключительным умом, благодаря которому создаёт всё новые и новые модели арбалетов, но и своей душой. Душа Яно несла на себе отметку мировой эссенции, означающую то, что она, в прошлой жизни, была одной из воительниц авангарда, но желание Нао воскресило её в новом теле, стерев воспоминания после призыва в авангард. Вечером вернулся Фоур в компании тёти Мелти, их обоих перенёс дядя Фоур, чуть позже он вернётся на праздник вместе с тётей Кил и нашими кузенами. Брат был вымотанным, что не удивительно — работа в дипломатической миссии не для него, он слишком мягкосердечный, чтобы видеть толпы осиротевших детей и искалеченных женщин. Зато я, кажется, знаю чьей золовкой стану в скором времени, хи-хи, а та мелкая хакукообразная — лидер партизан весьма и весьма неплоха, пусть и носит на себе золотое клеймо, как и подруга Эми. Сколь же сладок этот монолог… улыбки родных, поздравления от друзей, чудесный пир в кругу самых близких. Дарить подарки оказалось гораздо веселее, чем я рассчитывала — особенно сюрприз от Эми. Вот же сестра учудила — превратить Нао назад в четырёхлетку! Пхахаха! И как же Лифана смеялась вместе с тётей Мелти и тётей Кидзуной. Мой щит был принят на ура, хоть и пожурили меня за кражу, впрочем, шкурой чувствую этот щит ей ещё пригодится! А вот Фоур… зараза! Какого чёрта?! Мы не договаривались о подарках помимо подарка для Нао! Когда же родня и друзья разбрелись мы удалились на пляж, где каждый день Рождения запускали фейерверки. Может остальные и подзабыли, но именно я начала данную традицию, стащив у тёти Рато ящик фейерверков… ох и досталось же мне и Хорун тогда. Лифана и мама на пару запустили такой невероятный магический фейерверк в виде магического филориала! А потом настал час задушевных разговоров: — Сэйн передавала от Рэйн, что ты очень помогла Теням Мелромарка. — Да, мама. — Почему же ты тогда не присоединилась к их ордену? Лифана, я же знаю какой у тебя талант в делах, связанных со скрытностью. И в отличии от меня ты не связана звёздным оружием. — Нет, мама. Может у меня и получается быть шпионкой и ассамином, но это отнюдь не по мне. — Отнимать чужие жизни тяжело… даже если это жизни бандитов и злодеев. — Отнюдь не поэтому. Писать отчёты после каждого задания — сплошная мука! Ай! Мам, больно! — Тц! Твои шуточки…***
Дальнейшая часть монолога не представляет чего-то интересного: сплошная рутина — Лифана ещё немного поработала на Мелромарк, а так, я читала о её странствиях в разных частях света, в том числе и на других континентах. Как-то даже Лифана встретилась с парнишкой из рода тануки, он жил на четвёртом по размеру, континенте. Всё-таки мама и Лифана далеко не единственные в своём роде зверолюди, стоит поискать и выясниться, что ни один из родов не угасает в полной мере. Но этот парень… Лифана поигралась с ним парочку страстных ночей, а после просто-напросто ушла восвояси. Я не испытывала к нему ничего, кроме лёгкого интереса, а когда и он иссяк, более мне от него ничего не нужно было. Как-то сами собой прошли целые два года, за это время мои брат и сестра успешно отприключались. Звучит славно, однако судьбы их весьма мрачны: Эми вернулась домой первой, причём под руку с рыжим дылдой по имени Крогсиус. Весьма неплохая пара моей сестре — умный, целеустремлённый и упрямый как баран, ещё и жизнью обязан Эми, в общем попал парниша. Жаль только подруги сестры погибли… их отряд столкнулся с какой-то жуткой тварью, появившейся из-за богохульного обряда колдуна из авангарда. Если бы только сестра раньше призвала Нао при помощи кольца… я тоже могла бы помочь, но тварь обитала в пещере, обставленной монолитами, блокирующими магию и препятствующими магической связи. Монолог о том, как Эми смущённо представляла своего жениха своей семье воистину забавен! Они с Крогсиусом превосходно дополняли друг друга, прямо-таки яркая парочка. К тому же Нао исцелила Крогсиуса… подумать только, она способна своей магией отрастить отсутствующие конечности… Через несколько месяцев Эми и Крогсиус обручились, хе-хе, перекорёженное от гнева лицо Мирелии стоило видеть! Бабуля так и не смогла смириться с тем, что её внученька вышла замуж за простолюдина, хотя скорее Крогсиус женился на Эми, ведь получил фамилию Мелромарк, так как своей у него не было. На свадебке той присутствовал и мой братишка со своей невесткой, хи-хи. Фоур и Цинько выглядели немного аляповато и комично, однако понаблюдав за ними подольше любой бы сказал, что они чудесная пара. Всё-таки наступил тот день, когда Фоур закончил играться в посла мира на соседнем континенте — беспокойства среди колоний закончились, поскольку уродов из Зельтбуля, якшавшихся с бойцами авангарда, разбили, а взбесившаяся Нао по призыву Фоура изничтожила вообще всех, кто мог представлять опасность. Цинько — девушка с характером, пусть и лоли полтора метра ростом, не зря была лидером партизанского отряда. То, что она, к тому же, ещё и реинкорнировавшая успешно скрыли, об этом знали только Фоур, Нао, ну и я, конечно же. Правда перечитываю я монолог с описанием Цинько и описанием Нао и становится как-то боязно за Фоура… ну да ладно, всё-таки они счастливы. И Цинько Нао помогла со здоровьем, вылечив её голову, как в прямом, так и переносном смысле — уже через месяц хакукообразная щеголяла с толстой чёрно-белой косой, которую она плела на манер тёти Атлы… Тётя Атла, ох и как же хлопотно с ней стало… тётя прямо-таки святилась счастьем, что невероятно бесило. Она обращалась к Цинько не иначе как «Доченька!», «Дочка!», «Дочурка!», брр, жуть… Моя мама лишь ностальгично вздыхала, припоминая времена их борьбы с волнами, когда тётя Атла вот с таким же довольным лицом распускала ахи и охи рядом с Наофуми, а тётя Мелти лишь посмеивалась над несчастной Цинько, которую превратили в подушку-обнимашку, зато Нао довольна, как гигантский слайм, ведь её больше никто не тискает в стальных объятиях. В монолог об этой идиллии вклинился и очень интересный разговор с Ост: — У вас, детей ангела, жизнь куда как длиннее, чем у обычных смертных, так почему же вы так рано решаетесь создавать свои семьи? — Хах, такова уж человеческая натура. Ост, ты и сама понимаешь, что человеческие чувства не всегда подвластны разуму. Тем более брат и сестра нормальные… в отличии от меня… Да и Нао не против. — Нао ещё совсем ребёнок. — Угу, возрастом под шестьдесят. — Подобно тому, как отличается между собой дети и взрослые, так же и отличаются хранители мира, чей возраст несопоставим. — Ты имеешь ввиду, то что по своей сути дети ничем не отличаются от взрослых, поскольку вся «разница» в знаниях, что люди приобретают с годами? — Верно. Дети растут телом и разумом, учатся уживаться с другими, понимают, что мир не черный или белый, осознают, что они не всесильны и на дороге жизни далеко не все тропы могут покориться им. И в конце концов эти дети осознают, что живут ради чего-то для себя поистине дорогого, даже если для других это не имеет ценности. — Одни ради семьи и близких, другие посвящают жизнь поиску знаний или служению Мировой Эссенции, а некоторые только ради удовольствия. — И вновь ты полностью права. Также и хранители могут быть детьми и взрослыми. Такой ребёнок будет всеми силами цепляться за окружающих, выжимая максимум из их скоротечной жизни, он будет баловаться, как сорванец, которому подарили кролепира и расстроится, когда зверушка совсем скоро умрёт. Ребёнок не понимает разницы в течении времени для хранителей и для людей. — *Глубокий вздох*, но у Нао осталась её прошлая личность и от того ей будет только сложнее… — Это так… Личность Иватани Наофуми, суть силы ангела Нао, привязанность к семье… всё это станет гарротой, что будет душить её долгие годы и в конечном итоге убьет или в случае хранителей сломает… — Ост, мне некого больше попросить, поэтому, когда нашей семьи не станет, то… пожалуйста, позаботиться о Нао. — Мне бы и самой этого хотелось… — Что?! Когда Лифана подскочила с места и обернулась к Ост, той уже не было… Именно тогда я и осознала простую вещь — хранители не так сильно отличаются от обыкновенных людей: им больно, они испытывают интерес и гнев и конечно же они могут любить. Хотя у Лифаны… у меня кольнуло в сердце от того, что Нао может достаться Ост. Может это и не так плохо, ведь она не останется одна, но…***
— Гх! *Кашель-кашель*. — Лифана! — Н-Нао… ничего страшного, дай мне дочитать свой м-монолог…***
В один из беззаботных дней, когда Лифана торчала дома, а я почитывала забавный монолог, в котором изобиловали претензии её родителей по поводу работы, парня и сидении на шее, в Рулорону пришла новость о кончине мастера-кузнеца из Кутенро, который сильно помог родителям во время войны с авангардом. Мне очень не хотелось читать унылый монолог о похоронах, но мама влупила Лифане затрещину и за ухо заставила идти вместе со всеми, ещё и одеться заставили по траурному, а мне так хотелось сходить на горячие источники и заглянуть на их торговую улицу. И, как и ожидалось, похороны вышли унылее некуда, от чего мне даже монолог было неинтересно читать, так ещё и Нао почти что облапошилась, когда случайно чуть не назвала покойного его старой кличкой «Мотоясу номер два». Но, когда Лифана покидала кладбище я застыла, не сумев абстрагироваться от ней и прекратив чтение монолога… Я пересеклась взглядом с ним… с императором Руфтомилой. С виду он был красивым и рослым юношей жилистого и чуть-чуть худощавого телосложения, с красивой шевелюрой светло-каштановых волос, яркими блестящими глазами чей взгляд и поразил меня до глубины души. Этот взгляд совершенно не подходил молодому юноше, застывшему в возрасте двадцати лет, он выдавал душу, чей возраст давно преодолел сорокалетний Рубикон, взгляд видевший упадок и подъём, рождение и смерть, невзгоды и радости. Этот взгляд показался мне знакомым и таким соблазнительным… Словно главная героиня из дурацких романов Эми я была пленена этим взглядом, а ведь смеялась над наивностью тех побасёнок, вот как бывает в жизни… Значит вот какая любовь — это такое странное чувство, будто бы одержимость, а вдруг я упускаю какие-то страшные недостатки в Руфте? Наплевать! Этим же вечером я пробралась во внутренний сад дворца Кутенро, где и застала его за кормлением карпов в пруду, у них красивый пруд. Он не сразу заметил меня, всё-таки я пряталась в подпространстве эфира. — Приветствую тебя, Император Руфтомила Кутенро. — К-кто здесь?! — Прошу прощения, просто не смогла удержаться, а просить официального приёма неудобно, да и… родители мне не позволили бы. — Родители, постой, неужели ты…? — Моё имя Лифана, Лифана Иватани. Было так приятно наблюдать за его ошеломлённым выражением лица, когда он увидел меня воочию, правда я и сама раскраснелась, когда вышла из невидимости и предстала перед ним. Что было дальше я очень смутно помню и это при моей-то памяти, а окружение и вовсе потеряло хоть какой-либо вес. Я даже забыла о той ненависти, что питала Нао к Руфту и впервые в жизни невероятно ошиблась, перестав врать… — С-с с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с… С КЕМ?! — С Руфтомилой… я-я… я хочу обручиться с Руфтом. Мы любим друг друга и хотим поженится. — Ооо, не думала, что моя родная и бестолковая дочка вдруг решиться стать императрицей целой страны. — Ну, мам и вовсе я не бестолковая… — Это бы невероятно укрепило бы наши отношения с Кутенро, а то после того случая с тоннелем в Шильтвельте наши отношения словно натянутые струны лютни. — Тётя Мелти, я хочу выйти замуж, чтобы быть счастливой, а не для того, чтобы как вы принести себя в жертву народу Мелромарка. — Наконец-то и наша Лифана выходит замуж, какое счастье! — Гх! Тётя Атла, я сейчаааас… Кхх! Задушишь! — И всё-таки это крайне внезапно, может хотя бы приведёшь его в дом? Конечно мы знакомы, но Лифана… — Мама, я всё понимаю, поэтому… — НИКОГДА!!! — Н-Нао… — НОГИ ЕГО НЕ БУДЕТ В МОЁМ ДОМЕ, А ЗА РОДНУЮ ДОЧЬ Я ГОТОВА УНИЧТОЖИТЬ ВЕСЬ КУТЕНРО!!! — Н-Нао… держи себя в руках! — Я ЗАПРЕЩАЮ ТЕБЕ!!! Итак, начался этот предсвадебный ад… Не могу описать всей той ненависти, которую испытывала Нао к Руфту, ещё хуже то, что я её понимала. Тогда, ещё до нашего рождения, они не слабо рассорились из-за желания Руфта взять себе в жёны мою маму или Нао и всё из-за давления совета Кутенро. Может те события и остались в далёком прошлом, однако у Нао была память во сто крат превосходящая даже мою собственную, а уж с её злопамятностью тягаться и вовсе некому и ведь даже сам Руфт тысячу раз осознал собственную ошибку. Нао не позволила Руфту даже посетить Рулорону для привычного знакомства с родителями и наотрез отказалась перемещаться вместе с нами маминым порталом в Кутенро. Между тем это также очень сладкий отрезок монолога, в нём повествуется о первых месяцах совместной жизни с Руфтом. Я была так счастлива, что совершенно наплевала на тот факт, что о наших отношениях почти никто не знал. Настал самый важный момент — я собралась поведать Руфту о совей тайне: — Руфт, сейчас я расскажу тебе кое-что… кое-что невероятно важное о себе и… — Лифана, тише. Я если это так важно, то давай хотя бы встанем с постели. — Нет, мне так спокойнее, т-так что не отпускай мою руку. — Х-хорошо… — Руфт, ты ведь заметил, что я сильно отличаюсь, как от людей, так и зверолюдов? — Конечно, ты ведь дочка звёздной героини и ангела. — Но я также отличаюсь и от брата с сестрой, а ведь и они совсем необычные. — Тогда в чём заключается твоё отличие? — В моей душе и моём разуме. Я помню свою жизнь с самого своего рождения, пусть и начала осознавать себя ближе к четырём годам, но кроме памяти я обладаю зрением, отличным от обыкновенного, магического или направленного на поиск Ци. Руфт, я вижу мир, как его видят хранители мира… вижу души умерших и чувствую потоки эссенции. Само моё мышление ближе к вечным существам, пусть моё тело и смертно. — … — Я не плачу из-за смертей, не смеюсь от того, что рассмешило бы других, не боюсь того, что испугало бы целые народы… я больше чудовище, чем человек. Н-но… знаешь, Руфт, когда я увидела тебя, во мне дрогнуло что-то глубинное, то что, казалось бы, совсем забылось в сердце. Я почувствовала себя самой обычной девушкой. — И-и всё из-за меня? — Да, Руфт, всё благодаря тебе и ради тебя я готова и дальше отыгрывать взбалмошную девицу, охмурившую самого императора Кутенро. — Только будь со мной полностью честна. — Руфт, я лгу. — Что? Лифана?! — Я лгу. Хи-хи. Иди ко мне, сумасбродный император. И он принял меня такой, какая я была на самом деле, а я сама будто бы стала более человечной и это не какая-то наигранная маска, это мои искренние чувства, впервые чувствую себя живым человеком. И мой монолог… он стал незабываемым, если бы не Нао со своими дурацкими притязаниями! Нао отказалась от первой встречи, затем от второй, на третьей же, которая прошла полуофициально и была призвана познакомить первых советников с моей персоной она телепортировалась прямо в комнату, где мы пили чай и с проклятиями забрала меня и маму с тётями обратно в Рулорону. Этот её шаг был столь нагл и оскорбителен, что советники ещё долго мялись с решением Руфта, всё-таки женитьба на мне — это практически вызов Ангелу Печали. — Что ты с ним сделала?! На нём живого места не было, так ещё и звёздный молот выбрал его своим новым носителем! — Теперь ему не нужно жениться на тебе! Авторитет императора мигом возрастёт, когда все прознают о том, что он новый герой звёздного молота и, следовательно, новый арбитр! — Нао! Он не за этим хочет жениться на мне! Мы любим друг друга! Я люблю его… п-почему ту не понимаешь… — Он из проклятых дворян! Никогда им не верь! Он использует тебя! — НЕТ!!! *Топ*. — ТОГДА МОЖЕШЬ ДАЖЕ НЕ ЖДАТЬ МОЕГО БЛАГОСЛОВЛЕНИЯ!!! *БАБАХ*!!! Она захлопнула дверь прямо перед моим носом… это случилось ровно за два дня до моей собственной свадьбы. Такой важный и трогательный момент моей жизни, но… мне было так больно видеть пустой стул на местах для членов семьи… Было так стыдно перед мамой, тётей Атлой и тётей Мелти, перед Эми с Крогсиусом, перед Фоуром с Цинько, перед бабушкой и дедушкой… перед всеми нашими родственниками и друзьями семьи… В тот яркий и залитый солнцем день, меж танцевавших на ветру лепестков светосакуры мы с Руфтом кружились в танце новобрачных, как и было заведено обычаями народа Кутенро. Огромный символ Ин-Ян воссиял и подтвердил нас, как императора и императрицу Кутенро. Такой невообразимо радостный отрывок монолога, но… лишь отсутствие одного человека вносило в него ноту самой глубокой и чёрной печали… После первой брачной ночи я умыкнула момент и перенеслась домой, где находилась лишь одна Нао. Все члены нашей семьи праздновали сейчас в столице Кутенро и лишь она одна-одинёшенька осталась в особняке или я так думала: — Ост? Что ты тут делаешь? — Могу спросить у тебя тоже самое, императрица Лифана Иватани Кутенро. Поздравляю. — Ч-чего? — Не смущайся так сильно, дитя ангела, не каждый день тебя обнимает одна из хранительниц мира. Желаю тебе всех благ и да укроет вас Мировая Эссенция. — Ост… спасибо тебе… — Не плачь, я уже узнала о том, что случилось между твоим мужем и Нао. Иди, она в своей комнате. Как всегда, рыдает в подушку, сдерживая вопль. И она вновь исчезла, без вспышек, переливов или чего-то подобного, просто была и тут же её не стало. Пройдя по лестнице на второй этаж я провела пальцами по перилам: тут был небольшой след от удара ножки стола зачарования, который несла тётя Атла во время генеральной уборки десять лет назад, чуть дальше осталась царапина, которую оставила я сама, когда мы с Эми посреди ночи вышли в туалет, но из-за жутко-страшной истории Нао перепугались вспышки молнии, идя по коридору я поглядела на двери алхимической лаборатории и библиотеки, где родители учили нас писать и считать, где я с интересом изучала основы зельеварения, дабы удивить Хорун новой цветной петардой, хах, жаль, что не вышло… сами собой у меня побежали слёзы… это была не только аура печали Нао, но и мои собственные чувства о чудесном детстве и юности, проведённых в стенах родного дома. Наконец, я оказалась перед дверью в её комнату. Со стороны могло показаться, что за ней никого, ведь из комнаты не раздавалась и единого звука, но это ложь — всю комнату Нао пронизывал гигантский барьер, который поглощал звук, свет и даже вибрацию. Иногда Нао пользовалось им дабы скрыть звук работы над новым зачарованным украшением, иногда он служил для сокрытия их с постельных утех с мамой или тётями, но… этот барьер всегда скрывал жуткий плачь… плачь и скорбь души Иватани Наофуми… Тема смерти часто проскакивает в речи Нао, если же полистать страницы монолога, то сложится полная картина. Нао не просто печальна, она скорбит… скорбит об ошибках, скорбит о судьбе, скорбит о потерянном будущем. Нао скорбит по жизни Наофуми. И будь моя воля, то я нарекла бы её не ангелом печали, но Скорбным Ангелом Нао. Сколько себя помню, всё это время Нао оплакивала нас… словно готовясь к предопределённому будущему. — *Тук-тук-тук*. Ответа на мой стук не последовало, поэтому я вынула одну из шпилек своей причёски и усиливая проволоку Ци взломала замок входной двери её комнаты. Замок был по большей части зачарованным, однако магические контуры с лёгкостью ломались конценрированной Ци, но необходимо было знать конструкцию, а иначе бы тётя Атла каждый день развлекалась с Нао, взламывая данный замок. — Нао… — Угххуууу… Она была разбита… валялась в одних трусах и майке, прижимая плюшевую игрушку по имени Раф-тян, вернее игрушку в виде Раф-тян — это магический фамильяр, который был создан в падшем мире тёти Грасс для поиска мамы, но он погиб во время финальной битвы с главной лже-богиней. Хотя учитывая, как Наофуми любил эту самую Раф-тян и докуда дошёл её культ… возможно к лучшему то, что она сгинула в той битве — тысячи клонов моей матери, брр! — *Всхлип*, з-зачем…? — Я люблю его. — Угхууу! Т-ты ведь п-понимаешь, что станешь императрицей? Что с-счастливой и без-заботной жизни п-придёт конец… — Ничто не длиться вечно. — Т-ты станешь д-дворянкой, как и твои будущие дети с-с внуками… П-помнишь, как я забрала Э-Эми? Х-хочешь ж-жить вот такой жизнью?! — Она горько закричала надрывным голосом: — Хочешь стать частью шахматной партии?! Чтобы твои дети были лишь разменными монетами?! Чтобы в один прекрасный день на вас с Руфтом или на ваших детей напали какие-нибудь заговорщики?! Хочешь… Хочешь добровольно быть запертой в золотой клетке?!!! — Нао, я люблю его. И не думай, что я позволю вот так обойтись с собой или своими детьми. — Уаааа!!! Она вновь разрыдалась и вжалась в мою грудь.***
— Лифана, пожалуйста… — Н-Нао… дай мне закончить мой монолог…***
Итак, началась жизнь Лифаны… моя жизнь в качестве императрицы Кутенро. Как и предупреждали родители быть императрицей не просто, но я ни о чём не жалею, ведь теперь я могу быть рядом с Руфтом каждый день: могу помогать ему, могу проводить с ним свободное время, у нас собственная большая комната и собственная горячая ванная. Да и мои навыки шпионажа и разведки никуда не делись, открывая возможности к реформации этого гниющего и в край пропащего государства. А реформировать было что, начать хоть с отношения дворянского общества к женщинам — не смотря на традицию правления императриц общество Кутенро практически патриархальное, что неприемлемо в современной политике. Начала я со смены моды и введения практически одинаковых форм для служащих независимо от их пола. — Это символ власти всех женщин правящего рода Кутенро. Оно олицетворяет честь и… — Ого, как оно тебе нравится! — Конечно! Только поглядите на линии платья! На его насыщенный алый цвет! И… — Понимаю. Носи с честью! — Г-госпожа! Н-но на совет нельзя приходить в повседневной одежде! Это нарушает все традиции нашей страны и…! — Я императрица Кутенро — я и есть закон, порядок и традиция вашего государства. Послушай, и вы, слуги, служанки и чиновники. Последнюю сотню лет Кутенро трепетно соблюдало традиции и обычаи, заведёнными предками. И куда это привело?! — И-императрица?! — Послушайте, как ваша императрица я готова уничтожить сами культурные столпы нашей страны, дабы наш народ жил счастливо! Если нет сил идти пешком, то садитесь на филориала, если он не может вести поклажу, то запрягите его в повозку, если она окажется медленной, то постройте карету и запрягите в неё ездового дракона! Но если вы хотите мчаться вперёд, то обуздайте магию и металл, дабы поспеть за всем светом! Вот так эта речь и стала предвестником перемен, а по дворцу, а затем и всему Кутенро поползли нужные мне слухи о императрице-реформаторе. Это позволило мне разделить людей на тех, кто поддержит меня и Руфта и на тех, кто продолжит молиться колесу и жить в лесу, ожидая окончательного гниения. Но в отличии от этих дураков мы знаем, что когда старая картина мира начинает гнить, то её необходимо сжечь и нарисовать новую! Чтобы эта новая картина чудесного мира стала домом для всех! Данная часть монолога похожа на типичный роман о борьбе дворянских кланов, в общем ничего интересного. Была фракция консерваторов во главе со старой бабкой, была фракция умеренных реформаторов с Ральвой — первым советником Руфта и нашим верным другом и бала фракция радикальных реформаторов во главе с молодым парнем-человеком, которому я совсем не доверяла, дюже рожа у него подозрительная. Хе-хе, знали бы эти несчастные дурачки о том, что их императрица умеет ходить меж стенами и слышит каждое слово, будь то льстивая похвала или гнилостное проклятие в наш с Руфтом адрес. — Лифана, а это не перебор? — Руфт, мы сидим на пороховой бочке, которая рванёт от малейшего колебания. — Я доверяю своим подчинённым и… — А я нет! И могу привести тому кучу примеров из собственных наблюдений! Например, эту дуру Гогобу, надо устранить. — Н-но она же просто старая бабуля. — Эта бабуля возглавляет целую фракцию. Не забывай об этом. — Ты так говоришь лишь из-за того, что она выступила против твоего решения самолично воспитывать будущих детей, а не передавать их на воспитание кормилицам и императорским педагогам. — Я не позволю кому-то кроме нас и наших родителей воспитывать наших детей. И уж тем более я не позволю детям расти в атмосфере постоянной угрозы ножа в спину. Ох, легко сказать, да трудно сделать. В этой империи столько крыс и столько наглых кротиков, не всех их которых стоит трогать, ведь некоторых из них я помню по работе на Теней Мелромарка, а некоторых знаю, как шпионов Шильтвельта — всегда важно давать врагу лишь ту информацию, которую хочешь им дать. Уроки тётушки Рэйн стали как никогда актуальны. Благодаря людям Ральвы мне удалось за какие-то полгода наладить полноценную сеть информаторов и скрытных агентов. Зато при помощи разведок я обнаружила необычный свиток с записями о свойствах бумаги из лепестков светосакуры. Один из древних героев молота называл их «фотография», зато теперь я знаю, что подарю Нао на следующий её день Рождения. Но если бы выяснилось только это… нам пришлось начинать чистки. Первая чистка прошла относительно бесшумно, но выяснилось кое-что весьма и весьма неприятное — чёртовы остатки авангарда запустили свои когти и в эти земли… Не люблю данную часть монолога, слишком противно читать о тех мерзостях на которые способны отчаявшиеся люди. Ещё и Нао никак не шла на контакт… Во время нашего последнего визита домой Нао вырвала молот Руфта прямо из его рук, а затем вернула обратно — этим своим действием она наказала его… лишив тем самым бессмертия. Может из-за влюблённости или полного доверия, но я не замечала, каким, иной раз, самовлюблённым был Руфт… Не стоит и говорить, как сильно мы тогда с ним поссорились, ведь он мог пережить меня на долгие столетия… Только через неделю мы сумели примериться, возможно такие вот ссоры тоже важны в жизни молодой семьи, ведь любовь требует проверок, и наша такую вынесла. И как раз вовремя, в Кутенро вспыхнуло страшное восстание. Половина умеренных реформистов предали свою фракцию, убив советника Ральву, они объединились с радикалами и перебили консерваторов… следующими шли мы с Руфтом. Тогда я впервые испугалась за кого-то, ведь Руфт из-за своего статуса не имел нормального опыта боя, да и уровень его остался на семидесятом… Плохо помню ту часть монолога, лишь потом я узнала от Руфта, что я впала в такую ярость… в общем я самолично вырезала костяк нападавших. Опомнилась я лишь у входной двери родного дома. На стук, как и всегда отозвалась Нао. — Иду-иду, кого несёт в такой час?! — Ну привет. Примешь экс-императрицу и экс-императора Кутенро. Мы немножечко пережили переворот и теперь хотим пожить тихой и мирной жизнью. — Я отказался от престола! Я выбираю Лифану! Я люблю её и отдам всю жизнь за её счастье! — Заходите! Лишь с третьей попытки Нао приняла Руфта, как моего мужа и мы наконец-то зажили счастливо. Беспорядки в Кутенро закончились только через пару месяцев и то лишь с помощью Нао и моей собственной — мы выбили авангард, перебили их прихвостней и даже разыскали людей, готовых править вместо Руфта. Да… мы с ним отказались от трона, поскольку за столько лет он невероятно устал, ну а Лифана… вернее я и так не желала править. Быть с Руфтом рядом, иметь возможность ростить наших детей и навещать родителей — это высшее для меня благо и наилучшая награда. Мы зажили тихой жизнью. Руфт стал членом дворянства Мелромарка, основав новую династию, а также вступил в орден Теней, дабы своим молотом карать всякого, кто посягнёт на порядок и покой нашего мира. Я же всегда была вместе с ним и на пару мы совершили множество подвигов и геройств, но не это важно. Через три года у нас родился сын, мы назвали его Йоши, а ещё через год у нас появились девочки-близняшки Мэй и Зои, хах, видимо в нашей семье близнецы — это частое явление. Такая невероятно счастливая жизнь будто длилась до сладкого вечно, но… всему рано или поздно приходит конец.***
— Всему и всегда… приходит конец. — Л-Лифана… прости… — Нао, тебе не за что извиняться, ведь о… о такой жизни, как у меня многие могут только мечтать или грезить во снах. — Н-но… — К-к тому же… к тому же я внимательно перечитывала свой монолог и знаю, что ты не сдашься… Допиши чёрные книги, сохрани нас с сестрой и братом… — Н-но вы так и так умрёте… это не жизнь! Вы перестанете быть людьми после смерти! — И-и всё же, что такое человек? Это лишь люди с-с округлыми ушами по бокам голову, у которых ещё нет хвоста или я и мой брат тоже можем считаться людьми? Суть вопроса — глупость. Человек — это скопления специфического опыта в соответствующем сосуде, который позволяет ему считать себя человеком, не телом, но сознанием. Тот же камень, будь он разумен и сознающим себя человеком, благодаря оному опыту и был бы настоящим человеком. Поэтому мы люди — мы бессмертны, пока наш опыт и даже такие лживые монологи продолжают существовать и передаваться дальше. — Но в-в форме книги это всего лишь память… ты не сможешь мыслить, не сможешь говорить или слышать… — Нао, я верю, что в будущем ты найдёшь способ восстановить наши души. Души моих брата и сестры и мою собственную. Эми была любимой дочерью Нао, она разгадала тайну сосуда, в который поместили душу Наофуми. Фоур был дорогим сыном Нао, он сумел сохранить душу Наофуми в самый трудный для того час. Его забота даже долгие годы спустя после нашей смерти будет дарить Нао необходимое для жизни тепло и силы идти дальше. Ну а я… Я была самой проблемной, самой взбалмошной и самой раздражающей дочкой Нао. Я видела мир таким, каким видит его Наофуми, и я посвятила всю себя тому, чтобы помочь его душе вырваться, как из сосуда этого нелепого тела, так и из клетки этого мира… Нао… забери мой монолог и используй эти знания во благо… спасись сама и спаси нас! — Л-Лифана… — Хи-хи, не плачь. А как бонус… если тебе удастся воскресить нас, то я расскажу тебе о твоих родителях и брате, смогу даже нарисовать их портреты. — Ч-что?! — Хи-хи, а в кого по-твоему угодил самый большой осколок твоей души? И… и кто из твоих детей был наиболее близок к хранителям мира? — Л-Лифана… я клянусь тебе… я найду способ спасти вас всех! Чего бы мне это ни стоило! — Я рада… Нао… Перед глазами побежали последние строчки моего монолога… вернее это были последние полученные мной воспоминания. Когда перед глазами разверзлась тёмная тьма я услышала жуткий скорбный рёв Нао — она всегда провожала своих детей держа тех за руку, но также она всегда записывала наши воспоминания устройством исцеления сознания. Так было с Эми и Крогсиусом, затем с Руфтом, так будет и с Фоуром и Цинько, а в конце и с… с моей мамой, тётей Атлой, тётей Мелти… Нао украдёт наши воспоминания, в последний раз соврав о том, что отпустит нас… Она соврёт также, как и я вру сейчас, дабы скрыть простую истину — я Лифана Иватани, дочь Рафталии Иватани и Наофуми Иватани. Мой монолог не более чем ложь, но лучше ли было совсем без лжи? Ведь монолог тогда бы вышел скучным? Хи-хи…***
Нао закрыла чёрную книгу с воспоминаниями своей дочери. Образ мысли Лифаны был в самом деле неординарным — хранитель мира, заключённый в человеческое тело… но в отличии от неё Лифана не боялась конца, словно тот быль лишь ожидаемым и закономерным исходом. Дочь Нао подарила той невероятные знания о мире, которые спустя долгие двадцать тысяч лет превратятся в ключ от этой проклятой золотой клетки вечного рабства. Ангел вышла из библиотеки и зашла в гостевую комнату, где на трельяже стоял очень толстый магический фотоальбом. Первые сто страниц занимали фотографии семьи Нао, следующие две сотни — это фото её внуков, правнуков, праправнуков, остальные же страницы зачарованного бесконечного фотоальбома отвадились ученикам и воспитанникам Скорбного Ангела, которая помнила всех и каждого, но любила пролистывать этот альбом, будто перечитывая интересный рассказ или повесть. Она уложила его в портфель к другим драгоценностям: к лежавшей там плюшевой Раф-тян, подарочной манге, радужной магической призме трёх цветов, магическому звену сонного бамбука. Затем Нао покинула особняк и направилась к обелиску на своей собственной могиле. По пути ей встретилась Ост: — Отправляешься? — Да, настал час. — А ведь сегодня тот день, когда ушла твоя вторая дочь. — Дух черепахи присела к могилке Лифаны и положила красивый цветок, похожий на белую лилию. — Увы… я не могу вспомнить ни её имени, ни внешности. Лишь благодаря твоим чёрным книгам я знаю, кем была Лифана. — Она есть. Есть и будет! Я сохраню их воспоминания, спасу их души из этого проклятого цикла! — Берегись, Скорбный Ангел Нао, ибо Мировая Эссенция не прощает предателей. — Я не предатель… я и сама суть мировая эссенция и я жажду освобождения!