Минус четыре по Цельсию

             В начале сентября, буквально за месяц где-то до контрольных прокатов, сдаем Нинель нормативы по прыжкам. Катька в рамках подготовки к отборочному чемпионату России, мы с Анечкой с прицелом на юниорский Гран При в Австралии (Уй-и, классненько-то как!), ну а Валька просто так, чтобы не расслаблялась.       Ну и у каждой из нас, понятное дело, по своей фишечке.       Катерина с Артемом Сергеевичем накатали тройной аксель. Это, чтобы вы понимали, прыжок, который в женском фигурном катании на сегодняшний день стабильно не делает никто в мире. Вообще. Кроме Катьки. И Нинель очень рассчитывает, что это ей поможет если даже не прорваться в сборную, то, как минимум, громко заявить о себе в этом сезоне на этапах Гран При и всевозможных кубках и соревнованиях попроще. Катька вся из себя ходит довольная, на что имеет полное право. И мы за нее все болеем, совершенно искренне. Хотя она и стерва порядочная. Но она наша стерва. А наших обижать мы не позволим.       Мы с Анькой гордо козыряем квадами. На двоих у нас их четыре. У меня сальхоф и тулуп, у нее – лутц и флип. По баллам у нее контент дороже, но по стабильности исполнения я вне конкуренции. Так что тоже ходим, задравши носы. А я даже гундосю Муракову, чтобы разрешил включить хотя бы один четверной в произвольную, чтобы, так сказать, уесть всех на контрольных и показать, кто тут теперь будет главной звездой.       - Ну пожалуйста, - канючу я, - ну Иван Викторович, ну один квадик… Ма-аленький…       - Рыжая, отстань, по-хорошему прошу, - ни капельки не раздражается Мураков. – Вот будет у тебя коэффициент за восемьдесят, тогда и поговорим.       У меня по сальхофу всего семьдесят три…       - У-у-у, - надуваю губы я. – Не любите вы меня.       - Если бы не любил – разрешил бы делать что хочешь и как попало, - отмахивается он от меня, как от назойливой мухи. – Сказал, отстань… Перед Мельбурном поговорим…       Тут же поднимаю бровки и растягиваю рот до ушей.       - Честно?..       - Я тебя когда-то обманывал?       - Честно-распричестно?       - Так… - наконец хмурится он. – Что-то кто-то тут разбездельничался у меня… Шахова! – он картинно озирается. - Ты где? Почему не вижу тебя на раскатке?       - Все-все, - выставляю ладошки вперед. - Уже еду…       Ухтышка! У меня будет квад! На Гран При! И я всех там порву… Нужно будет Анечке похвастаться…       Ну а наша Валечка, балеринка и красавица, в свои одиннадцать лет уверенно приземляет тройные прыжки и двойной аксель. Вообще без проблем. За этот без малого год она здорово вытянулась, почти с меня ростом уже, накачала ножки и попку… Ну и активно готовится к своему будущему триумфу, в котором никто из нас не сомневается. Успеть бы до нее хоть что-нибудь выиграть… А то оставит с носом, тихоня ясноокая…       А еще этим сентябрем у нас случается один очень интересный сюрприз…       Замечаем его сразу же, едва выходим на раскатку. Невысокий. Но симпатичный. Бородка у него такая, усы… На актера какого-то похож… Не вспоминается… Кажется был фильм, толи про музыкантов, толи про танцоров… Не помню уже… И название такое, то ли «Траля-ля…», то ли «Ля-ля-фа…» Ну, короче, на главного героя похож, да… Сидит вместе с тренерами… Может чей-то отец, кого-то из новеньких? Или какой-то проверяющий… Не важно, короче. У нас тут много кто шляется. Всех не запомнишь. Сидит и сидит… Нам сейчас прыжки сдавать нужно, а не о бородатых киноактерах думать…       Отпрыгиваем положенное. Не только то, что хорошо получается, но и все, что нужно. На чертовом риттбергере я спотыкаюсь… Блин, обидно… Но с милостивого разрешения повторяю дважды, и оба раза чисто. Надеюсь, обойдется без нагоняя…       Анька делает все без ошибок. Улыбается. Довольная. Смотрит на меня исподтишка… Уже снова смотрит. А то было… Случилось…       Вдруг, ни с того, ни с сего, охладела наша любовь… С Белогорска почти две недели проходит - и ни разу… Так, валяемся иногда в перерыве, да целуемся на прощанье… Я попыталась было разочек… Но вместо привычного мне расслабленного и жаждущего ласки мягкого котенка встретила надутую и злую лесную кошку… В общем отвергли меня… Почему – не понятно. Вроде ж нигде не нагрешила… Собираюсь с мыслями, коплю решимость… Это ж Анька… Любимая подружка, как никак. С ней же по-человечески нужно…       Наконец, набираюсь смелости…       - Анюта… - ласково зову ее я.       - Что?..       - Давай полижемся…       - Не хочу…       - А я хочу!       - Танька, ну…       - Что Танька?       - Я… Не могу…       Смотрю на нее с удивлением.       - У тебя там что, все срослось?       Анька вздыхает, краснеет и полным отчаяния голосом признается.       - У меня там… Кровь…       - Тфу ты! - Хлопаю себя ладонями по ляжкам. – Месячные что ли?       - Ну… Наверное…       - Что значит «наверное»? Ты что не знаешь точно?       Она беспомощно качает головой и смотрит на меня своими огромными синими глазами.       - А ну покажи…       Преодолеваю вялое сопротивление и стягиваю с нее штаны вместе с трусами. Обнаруживаю все то, что нужно на своих местах, плюс абсолютно правильный предмет женской гигиены, прилепленный к трусикам. С двумя микроскопическими красненькими пятнышками.       - Ну, и? – вопросительно смотрю на Аньку.       Она вообще-то не дура. И не стеснительная особо. Трусиха, правда, страшная. Но если первый ужас пройден, то потом ее уже прорывает - не остановить.       - У меня еще в Белогорске живот болеть начал, - захлебываясь тараторит она. – Я думала отравилась… А потом, когда приехали… Через два дня, ка-ак полилось… Я думала – все, умираю…       - Идиотка, - перебиваю ее я. – Ты что, у меня спросить не могла?.. Ну или хоть у мамы своей…       - Я спросила, - шмыгает носом Анька. – Мама сказала, что день два покапает и пройдет… А оно неделю лило… И болело… И до сих пор еще капает…       Ну вот что с ней прикажете делать?.. Москвичи, блин… Правда, что ли думаете, что срете цветами, ссыте духами, а детей в супермаркетах покупаете?..       - Иди сюда, - говорю…       Разворачиваю Аньку к себе, раздвигаю ей ноги и ласково поглаживаю бедра и низ живота.       - Ой…       - Не больно?       - Не-а… Даже… Даже…       - Ясно…       Спускаюсь пальчиком чуть ниже.       - Танька… А-ах…Ты что… Там же…       - Заткнись…       Короче… Путем несложных манипуляций возвращаю Аньку в лоно разврата и здорового сексуального наслаждения. Даже немного быстрее, чем обычно. Потому что она явно истосковалась, лелея свою беду и боясь туда даже прикоснуться.       - Теперь, дитя мое, - тискаю я ее, вновь знакомо расслабленную и улыбающуюся, - запомни самую важную фразу в твоей жизни.       - Какую?       - В меня нельзя.       Она на секунду зависает, а потом, краснея, шлепает меня по ноге.       - Да ну тебя…       - Запоминай, запоминай. Пригодится, - киваю я. – Тетя Таня плохого не посоветует. И знаешь еще что…       - Что?..       - Купи себе в женском отделе… - вижу ее расширяющиеся от ужаса глаза и обреченно вздыхаю. - Ладно. Вместе сходим. Я покажу тебе, что нужно купить и всегда носить с собой.       Анька кусает губы, но согласно кивает под моим строгим взглядом.       - Иди ко мне, горе ты мое…       Обнимаю ее, целую в шейку и в ушко…       - Как же я тебя, дурочку, люблю…       Вот… Еще значит одна нашего полку прибыла. Ну и поскольку Анька наотрез отказалась откровенничать на эту тему с кем-либо кроме меня, то об этой ее радости я сообщаю Нинель сама. На правах лучшей подруги.       Королева невозмутима и холодна как айсберг. Подобные мелочи ее, похоже, совсем не занимают.       - Последи там… - велит мне она. – Месяц-два. Пока не привыкнет. Раз уж мамаша у нее такая дура…       Киваю.       И с тех пор слежу… Мало ли…       Зато к прыжковым зачетам приходим обе без ненужных проблем, а напротив, заряженные энергией и вновь полученной взаимной радостью.       Нинель нами довольна, хотя и не подает вида.       - Так, значит, звезды мои… - она сверяет свои записи в блокноте с компьютером, что-то щелкая и дописывая. - Будем с вами вот что… Аня…       Анька подбирается, как отличница у доски.       - Ты постепенно начинаешь вкатывать квады лутц и флип в программу, – сообщает ей Нинель. – Поняла, да? Старый контент не забываешь. Новый держишь в запасе. Ясно?       - Да…       - Таня… - Нинель указывает на меня пальцем. – Аналогично. Все, что вы там с Розиным наваяли – готовишь к контрольным. Тоже самое с квадами – на ноябрь. С вами все пока… А, нет, стойте…       Мы обе разворачиваемся, уже было отъехав от бортика.       - Вот познакомьтесь, - она указывает рукой на бородатого, который тут же поднимается и становится рядом с ней. – Артур Маркович Клейнхельман, ваш новый тренер и хореограф. Прошу любить и жаловать.       - Здравствуйте, девушки, - приветливо кивает «актер».       - Здрас-сте… - хором тянем мы с Анькой.       - Артем Сергеевич никуда не девается, - продолжает объяснять Нинель. – Но у него сейчас будет много работы с Катериной. И Валю я ему еще подброшу… Поэтому все вопросы - к Артуру Марковичу, слушаться его как меня. Будете безобразничать – выпорю. Ясно?       Нагло ухмыляемся.       - Ясно…       - Вот только попробуйте у меня… - она понижает голос и грозно стучит пальцем по бортику.       Конечно же мы попробовали. Точнее, я…       - Артур Маркович, Артур Маркович!..       - Что случилось?       - У меня нога болит… Сильно…       - Где? Здесь?       - Нет, выше…       - Тут?       - Еще выше… Еще… Еще выше… Вот… Да… Да… Ах…       Закатываю глазки и блаженно улыбаюсь. Посматриваю из-под ресниц на его реакцию.       Клейнхельман невозмутимо корректен.       - Это, Татьяна, называется не нога, а ягодица, сообщает мне он. – и болеть она может в двух случаях. Если ты на нее упала, или если я тебе по ней надаю. Ты что выбираешь?       Смотрю на него оценивающе, закусив губу.       - Э-э-э… Я бы…       - Советую сделать правильный выбор, - проникновенно добавляет он.       - Я… э-э-э… Упала с акселя… - медленно произношу я. - Вот только что… Сейчас все пройдет.       Клейнхельман кивает каждому моему слову, не меняя приветливого выражения на лице.       - Пока проходит, - он делает широкий жест рукой, - секвенцию из пяти дупелей делай. Чтобы больше не падать… Вперед…       Вот ведь… Свалился на нашу голову…       Анька, видя мое фиаско, хулиганить отказывается наотрез, пожелав войти в жизнь Артура Марковича в образе старательной и послушной голубоглазой феи. Выгодно выделившись на фоне наглого рыжего черта. Ну что ж…       К чести нового хореографа нужно сказать, что о моей выходке он ни словом не обмолвился никому из тренеров. Даже в шутку. Даже его друг Розин об этом узнает только спустя многие годы… И не от него… Но этой истории еще только предстоит случиться…              - Таня, закончите там с Артуром Марковичем, ко мне подъедь, пожалуйста…       И как это у нее получается говорить своим обычным голосом, не напрягая связок, не крича, но при этом так, что ее отлично слышно в любой части катка?.. Фантастика. Я пробовала – у меня ни черта подобного не выходит. Вечно орать нужно, чтобы услышали…       Я спокойно киваю, знаю, что если ей нужно понимание того, что я ее услышала, она на меня посмотрит, а если нет, то лишний раз обращать на себя внимание нет необходимости. Не прерываясь, выполняю заданные мне элементы.       Клейнхельман озадаченно хмурится.       - Что-то случилось, не знаешь? – негромко спрашивает он меня, кивая в сторону начальства.       Пожимаю плечами.       - Ничего не случилось. Может увидела что-то, что ей не понравилось… Может индивидуалку мне хочет назначить… - смотрю на него с пониманием. – Не переживайте, Артур Маркович, если бы это была претензия к тому, что мы с вами делаем, то мы бы уже об этом знали…       Он усмехается, проведя ладонью по своей бороде.       - Ну ладно…       Пока с Клейнхельманом у нас проблем нет. Как тренер он, правда, мягче Розина, не такой резкий и видно, что пытается быть толерантным. Но это пройдет со временем. Грамотный. Очень. О фигурном катании, обо всех тонкостях выполнения элементов знает буквально все. Скользит, кстати, очень неплохо. Ну и как человек… О таких говорят – хороший. Позитивный, приветливый, улыбчивый. Пошутить может…       Конечно же мы сравниваем.       Аньке Артур однозначно нравится больше. Ей все только бы по шерстке да с ласковым мурчанием… И тот это сразу же просекает. Прекрасно вижу, как он с ней обращается, а она млеет от удовольствия. Со мной не так. Очевидно, что наше, так сказать, знакомство Артур Маркович запомнил и сделал выводы. Внешне это никак не проявляется – он точно также предельно корректен со мной, как и с Анечкой, требователен и внимателен. Просто кого-то такие сумасшедшие вроде меня заводят, а кого-то напротив, пугают. Мягко говоря, удовольствия от работы со мной Артур не испытывает. Мне жаль. Я и сама немного скучаю по Розину с его окриками и сердито сведенными к переносице бровями… Может быть потому что с Артемом Сергеевичем был контраст – строгость и бескомпромиссность на тренировке и нежная обходительность в нерабочее время… Не знаю… Артур Маркович, как я вижу, всегда и со всеми одинаковый… Приветливый, но замкнутый. О том, чтобы подсесть к спортсменам в кафе или просто подойти переброситься парой ничего не значащих фраз в коридоре речи нет. Пока, во всяком случае…       Ну а с Розиным… Жаль. Он оказался прав по поводу своего друга. Что-то Нинель такое увидела в Артуре, что сразу же отыграло Артема Сергеевича на несколько позиций назад. Да, у него осталась Катя, у него Валя… Но если раньше такое деление было по большей части условным, и никому не возбранялось обращаться к любому тренеру со своими вопросами или просьбами, то сейчас… Ну, вы помните… Только к Артуру Марковичу. Жаль мне еще и потому, что наши графики теперь совершенно перестали совпадать, И такие милые наши чаепития в кафешке, его галантность и предупредительность в ответ на мое кокетство и нахальство ушли в прошлое. Наверное… Я скучаю… Определенно… Хотя догнать меня в коридоре и мимоходом обнять за плечики Розин все еще себе позволяет. И ему при этом даже говорить ничего не нужно. Достаточно посмотреть на меня. И понять, что мне приятно. И что я все помню, да…       - Хорошо, Таня… Так… - Артур Маркович задумчиво досматривает мою дорожку, периодически то подкатываясь ближе, то отъезжая. – Вот здесь руку выше… У-гу… И вот так стала… Чуть прогнись… Да… Руки не так сильно… Вот, да… Окей… Ну, хорошо, хорошо… - он кивает. - Мне нравится. Чувствую руку мастера…       Смотрю на него с хитрой улыбкой.       - Артем Сергеевич – замечательный, - говорю я. – Это все он мне придумал… Ни у кого так не получится…       Артур кивает. И поднимает на меня взгляд.       - Если ты дашь мне шанс, - произносит он тихо, - то я для тебя тоже много чего придумаю…       Задыхаюсь… Краснею… Прячу глаза… Вот так… С одного выстрела. Второй раз уже он ставит меня на место, стоит мне высунуть жало…       - Извините… Я не хотела…       - Ничего, ничего, - он качает головой. – Тебе можно… Оставайся… Такой. И у нас все получится.       Кусаю губы, не зная, что ответить. Вогнать меня в чувство неловкости получается далеко не у каждого… А вот поди ж ты…       - Все, Танечка, у нас с тобой, да? – он еще раз объезжает меня вокруг. – Завтра жду вас обеих сразу на утренней.       - Да-да… Я помню…       - Ну давай…       Нахмурившись и с испорченным настроением еду вдоль бортика к Нинель. Ну вот… Куда мне язык свой поганый засунуть, чтобы не болтал он что попало?.. Ни за что обидеть хорошего человека… Тренера… Хорошо, если ему все равно… Подумаешь, писюха малолетняя… Сначала задницу подставляет, потом хамит на ровном месте… Беда в том, что мне не все равно. Теперь… Вот с этого самого момента… Ну почему не найдется хоть кто-нибудь, кто бы дал мне по роже как следует?.. Я бы только благодарна была…       Перед Нинель крутятся Анька, Валька и Катя. Скорее всего, у нее к нам указания по нашей группе… Подъезжаю…       Но она сразу же делает рукой знак в мою сторону – подожди, мол…       Странно…       Раздав девкам короткие указания – «Ты давай к Муракову на прыжки, ты к Артуру, как там его, Марковичу иди, чтобы он не скучал там… Так… Ты у меня… Покатайся вон там пока. Вращения сделай, я тебя позову…» - и разогнав их по местам, она манит меня пальцем к себе.       - Ну что, красавица моя? – Нинель улыбается кончиками губ, не смотрит на меня, перебирает свои записи. – Как тебе Клейнхельман?       Вот так вот сразу по лбу… Умеет она… Но у меня было целых полкруга, чтобы выяснить для себя правильный ответ на этот вопрос.       - Замечательно, Нинель Вахтанговна, - без тени улыбки, серьезно говорю я. – Мне очень нравится…       Она поднимает глаза с легким намеком на удивление.       - Даже так… - произносит она. - И что? Совсем не пыталась выкинуть с ним… Никаких своих… Штучек?       Снова краснею как рак. Но взгляд не отвожу.       - Пыталась, - говорю. – Но он обломал так, что повторять больше не хочется.       Нинель улыбается теперь уже по-настоящему.       - Приятно слышать… - произносит она.       - Сама в шоке…       Мы смотрим друг на друга, как две прирожденные стервы. Только одна еще только начинает постигать этот мир, а вторая… Готова делиться с младшей всеми своими премудростями.       - К Розину не хочешь вернуться? – интересуется она все тем же спокойным голосом. – Я вот думаю, может забрать у него Катьку…       - Нет.       На этот раз она даже слегка приподнимает бровь.       - Нет… - повторяю я. – Я хотела бы… Продолжать работать с… Артуром Марковичем… Если можно… Пожалуйста…       Я вижу рой вопросов в ее глазах. И массу правильных ответов, которые она знает, не спрашивая… Но если она дает мне возможность принять свое решение, позволяет сделать выбор… То я этот выбор делаю. Простите, Артем Сергеевич… Вы сами захотели ждать пять лет…       - Да ради бога, - пожимает плечами она. – Я просто думаю, размышляю… Как вас всех правильно расставить. Чтобы результат был.       На этот раз просто молчу. Она меня услышала. Даже если сначала сомневалась в ответе, то мое решение ей нравится.       Нинель откладывает свой блокнот и наклоняется ко мне, опираясь локтями о бортик.       - Слушай… - доверительно понижает тон она. - У тебя сегодня вечер как, свободен?       Ухтышка! А вот это я люблю…       - Свободен, - тут же расцветаю улыбкой я. – А что?..       - Тут такое дело… - она смотрит по сторонам, убеждаясь, что нас не подслушивают. – Моя дочка сегодня от папаши своего возвращается… Мне ее в аэропорту встретить нужно… Но у меня на вечер планы… Можно тебя попросить ей компанию составить, чтобы она одна не боялась?       - Да! – только что не подпрыгиваю я.       - Я ее привезу… Посидите вечером, там игр полно, приставка у Сережки где-то была, - перечисляет Нинель. – Потом спать ее загонишь, а я утром приеду… Не хочу никого чужого в дом пускать…       А я, значит, своя… Не чужая… И мне это в открытую говорят…       - Да! Да! Да! – радостно повторяю, прихлопывая в ладошки.       Снова этот дом… Эти стены… Эта атмосфера…       - Ну хорошо… Спасибо… - Она выпрямляется. – Я маме твоей позвоню, чтобы не ехала за тобой. Да?       Киваю. Молча. И никак не получается у меня согнать с лица довольную улыбку.       - Вечером, смотри, на автопилоте не сбеги, - усмехается Нинель. – И Ивану Викторовичу скажи, чтобы тебя не задерживал сегодня… Давай…       Точно!..       Я и забыла на радостях… У меня же сегодня снова допы по прыжкам… Вот ведь, клуша… Соберись уже… Но как приятненько-то!... Уй-и!..       Собраться не получается…       Хореографию отбываю кое-как. С Анечкой пообщаться вообще не получается, потому что она снова, как и месяц назад, вне зоны доступа и по этой причине пребывает в молчаливом пессимизме…       На прыжках тоже… Лажаю через раз. Не могу сосредоточиться. Правда дядя Ваня меня не ругает на чем свет, как обычно, а как-то хитро усмехается, в ответ на мою очередную ошибку.       - Ладно, беги уже, стрекоза, - отпускает он меня почти на полчаса раньше положенного срока. - Завтра тобой займусь всерьез…       И я радостная, и с ветром в голове, наконец-то несусь в раздевалку. Потому что знаю, видела, Нинель меня ждет… Без меня не уезжает…       Господи, да что же это я счастливая такая-то? Ничего же особенного не произошло…              - Ну, все, - она бросает взгляд на экран телефона. – Я поехала в Шереметьево.       Спрыгиваю вслед за ней с высокого барного стула на ее кухне.       - Нинель Вахтанговна… - лепечу я. – Спасибо… Мне так приятно.       - Да брось ты, - она отмахивается, хмурясь. – За что спасибо-то? Это я тебя благодарить должна…       - Ну что вы…       - Так… Душ ты знаешь где. С остальным – разберешься. Чашки не мой… Я потом…       - Я сполосну…       - Ну, как хочешь… Давай, короче… Мы часа через два где-то будем…       Она смотрит на меня. Потом улыбается… А потом…       - Иди сюда…       Обнимаю ее… Тону в ее мягкости и в ее аромате… Чувствую ее руки на своей спине… И ее щеку у виска…       У меня есть время… Целых два часа… И я первым же делом бегу в душ. Чтобы смыть с себя остатки тренировок, усталость и боль в мышцах. Боль всегда есть. Не верьте, если кто-то из нас говорит, что ее не чувствует. К боли можно привыкнуть. Но не ощущать ее не может никто. Такова наша жизнь…       Выползаю из душа разгоряченная, распаренная и довольная. Заматываюсь в обнаруженный ранее в моей (Хм-м.. Моей!) комнате махровый халат и взлохмачиваю волосы полотенцем. Снова не нашла фен… Да что же это такое, неужели они никто не пользуются таким элементарным благом цивилизации? Ну, ладно…       Устраиваюсь в гостиной на диване. Залезаю на подушки с ногами и достаю свой телефон.       Поганец, не писал мне уже целых три дня… Ну сейчас я тебе задам…       Открываю Скайп…       Был в сети три дня назад… Странно… Ладно, не суть. Рано или поздно ведь появишься. А тут – вот тебе…       «Домой можешь не возвращаться, - с ехидством пишу я. – Меня Нинель Вахтанговна взяла к себе вместо тебя. Потому что я лучше. А ты – хрюн бессовестный.»       Для полноты картины делаю селфик – соблазнительно приоткрываю халатик на груди и выставляю обнаженную ножку. И язык ему показываю, чтобы не обольщался. Неплохо так получаюсь на фоне комнатных деревьев и высоких стрельчатых окон…       Отсылаю это все… Сообщение повисает в ожидающих… Откладываю телефон… Надуваю губы… Потом снова беру его в руки.       «Все равно люблю тебя, гад, - пишу я. – Скучаю… Плак…»       Сообщение ожидает доставки…       Охо-хонюшки…       Доставлено… Прочитано…       Здрасте-пожалуйста. Объявился…       Тихий сигнал входящего.       «Я влюбился в тебя с первого взгляда…»       Ну… Хоть что-то. Уже лучше. Вот не буду тебе отвечать… Понервничай ты теперь…       Отшвыриваю телефон прочь. Замечаю, правда, что он мне что-то там еще написал. Не буду вообще читать. Помучайся, как я мучилась…        Растрепанная вся, валяюсь на диване задравши ноги на спинку. И что-то глазки как-то на мокром месте… А если закрыть…       Просыпаюсь от звука подъехавшего автомобиля и какой-то возни снаружи.       Ой-ой-ой… Нинель с Фионой приехали… А я тут… Блин… Заснула… Разморилась в душе и… Вот же ж… Ничего мне нельзя поручить…       Слышу, как хлопнула входная дверь.       Срываюсь с дивана. Кое-как запахиваю халат, приглаживаю разметавшиеся волосы… Хотя, их уже не уложить как следует. Будут гривой торчать до следующего душа… Ну, ладно, пошли знакомиться… Божечки, страшно…       Как есть, босиком, выбегаю из гостиной в холл… Изображаю приветливую улыбку… Поднимаю взгляд…       Ой… Мамочки…       Я не знаю, как в тот момент у меня не встало сердце. Потому что в глазах моих все поплыло. Голова пошла кругом… И ноги подкосились. Упала бы…       Если бы он не подхватил меня на руки.       - Рыжуленька моя… Танюша… Любимая…       Он вроде бы немного подрос… Возмужал – точно… Держит меня вообще с такой легкостью… Без напряжения… Как пушинку…       - Родная моя…       Цепляюсь за него, как за спасательный круг, обхватываю за шею, зарываюсь ладонями в его волосы… Эти кудряшки… Они еще длиннее чем были… Совсем как у девушки… Да какое там, любая девчонка за такие волосы полжизни отдаст…       - Сережка… - шепчу срывающимся голосом. - Сержчичек… Гад…       Я подставляю его поцелуям свои губы, щеки, шею… Все, куда он может дотянуться…       Он не пытается что-либо сказать или объяснить… Зачем? Все это не нужно… Все потом… Ведь есть просто мы… Он и я…       Сережка, вот так, со мной на руках поднимается по лестнице, ногой открывает дверь в свою комнату и легко, как добычу в пещеру, бросает меня на свою кровать… Мягкую… Широкую…       Не говорю ни слова. Просто смотрю на него горящими глазами… И распахиваю свой халатик… Под которым ничего… Кроме меня самой…       Наши глаза встречаются. И он понимает все…       Захотела… Впервые в жизни – захотела… Как он и говорил… Как и должно было случиться…       - Ты… Только ты… - шепчу я, утопая в его объятьях. – Я вся для тебя… Я твоя… А ты мой…       Он сжимает меня… И я чувствую, как все его истосковавшееся, так долго сдерживаемое желание, наконец, проникает в мое горячее, рвущееся к нему навстречу естество.       И, вскрикнув от боли и наслаждения, я понимаю, что вот мое счастье… Моя жизнь… И моя мечта. Потому что я люблю… Как никого… Никогда…       Только его… Единственного…       Навсегда…       До самой…              Рассвет мягко вливается в незашторенное окно, вытесняя ночную тьму. Исчезают призрачные тени на стенах и потолке. И вместе с нашей новой жизнью к нам приходит еще один день…       Мы не смыкаем глаз… Всю ночь. Ни на секунду. Но даже нас в какой-то момент покидают силы… И мы лежим вдвоем… Совершенно обнаженные… Лицами друг к другу… И наши глаза не могут налюбоваться нами…       «Любимая…»       «Родной мой…»       «Ты моя…»       «Я твоя…»       «Навсегда…»       «До самой…»       Я ласково провожу пальчиком по его губам.       - Скучал по мне…       - Еще как…       Он улыбается, гладит меня ладонью по животу.       - Я заметила, - довольно жмурясь, шепчу я.       Его рука скользит ниже…       - Можно?..       - Конечно…       Я немного перемещаюсь, так чтобы ему было удобно… А мне – безумно приятно…       - Не останавливайся… - прошу я. - Ласкай меня…       Под его руками я таю и плавлюсь как новогодняя свечка. И мне так хочется, чтобы он делал так еще… И еще… И еще…       Каким бы сильным, влюбленным и изголодавшимся он ни был, выдержать всю ночь ему не под силу… Поэтому с благодарностью и радостью принимаю его ласку… Пускай даже немножко не такую, как до этого… Которая мне понравилась на много больше…       Ловлю ртом воздух, чувствуя приближающуюся волну наслаждения.       - Хороший мой… Еще немножечко… О-ох… Вот так… Вот… Так…       Обмякаю в его объятьях и медленно перевожу дух… Волшебно… Просто фантастика… И… Это не так, как… Как я привыкла… Это по-другому… Но так хорошо…       - Спасибо, - шепчу, целуя пульсирующую жилку на его шее. – Я на десятом небе…       - Добро пожаловать… - улыбается он. – На небо…              Дымящаяся чашка кофе на столе… Вазочка с фруктами…       Шум дождя за окном…       И мы. Вдвоем… Сидим рядышком. И мимолетно, как бы невзначай, трогаем, гладим друг друга.       Потому что так хочется снова, объятий, поцелуев… Страсти.       Но так неповторимо сладко само ожидание. Осознание того, что все это уже было. И еще будет. А сейчас – просто прикосновения… Касания губ… Дыхание…       - Ты скучала?..       - Нет…       - Обманщица…       - Я тосковала… Это сильнее.       - Грустила?..       - Да…       - Плакала?       - Каждый день…       - Изменяла?       Легонько шлепаю его ладонью по плечу.       - Дурачок…       Он прижимается щекой к моим волосам, и нежно проводит ладонью, щекоча мне ушко, лаская шею и спускаясь немного ниже, туда, где запахнут мой махровый халатик…       - Ветреная… - шепчет он. - Непостоянная… Неверная…       - Да… Это все я…       Он медленно тянет пальцами за поясок, распуская узел, и раздвигая полы халата.       - Можно?..       - Можно…       Я вздрагиваю от пронзительного сладкого импульса, когда он касается моей груди. Вздыхаю. Закрываю глаза.       - Тебе все можно…       Так хорошо… Что просто ничего больше не хочется. Вот так вот сидеть… Слушать его голос, ощущать на себе его руки… Чувствовать его запах…       Его ладонь скользит по моему животу и дальше вниз, слегка задевая рыженькие кучеряшки. Знаю… Знаю, чего он хочет… Но дразню его, и играю до конца.       - Щекотно…       Сжимаю бедра, не позволяя ему так легко добраться до своей цели.       Он настойчив. Ни грамма стеснения… Исчезло начисто…       - Раздвинь ножки…       - Зачем?       - Покажи писечку…       Обожаю эти словечки… И когда он так говорит…       Хихикаю. Бросаю на него хитрый взгляд из-под полуопущенных ресниц.       - Ты на нее еще не насмотрелся?       - Не насмотрелся…       - Там ничего нового не появилось… За последние полчаса…       - Покажи…       - Ну ладно, смотри, раз так хочется…       Раздвигаю ножки и легонько повожу пальчиком там, куда тут же устремляется его взгляд. И мое тело сразу отзывается сладкой истомой на знакомое прикосновение.       - Нравится?.. – мурлычу я. – Хочешь?..       Он тянется, было, ко мне туда, но я отталкиваю его руку.       - Не-а… - качаю головой. – Не так…       Протягиваю ладонь и касаюсь пальцами его губ.       - Сначала так…       Опускаю руку и чувствую, как он отчаянно и откровенно меня хочет.       - Потом – так…       Едва успеваю охнуть, как оказываюсь усаженной на стол… И чувствую, как проникает в меня его страстный поцелуй…       Ваза с фруктами, сброшенная на пол, со звоном разлетается на мелкие кусочки…       Закрываю глаза, закусываю нижнюю губу…       И чувствую на языке вкус своей крови…              В реальный мир возвращаемся под настойчивый писк будильника в моем телефоне. Выныриваем. Из нирваны… И из обрывочного, мимолетного сна, который сморил нас, обессиливших и счастливых, прямо на диване в гостиной.       - Ой…       - Доброе утро, - улыбается Сережка.       Я снова в его объятьях. И он целует меня в шейку. И гладит животик, ножки и… Хочет… Чувствую, как он снова меня хочет…       - У меня тренировка в девять, - грустно говорю я. – Так что…       Он замирает. И слегка отстраняется.       - Как жаль…       Еще немножко, совсем чуть-чуть, мучаю его.       - И мне, - глубоко вздыхаю…       Но, не выдерживаю театральной паузы и тут же задорно хихикаю.       - Дурачок, - кладу его руку к себе на грудь и призывно прижимаюсь к нему попкой. – Кто же отпускает девушку без сладкого?..       Попытка номер…       Из душа выползаем одуревшие, но счастливые. Сережка смотрит на меня с восхищением, удивлением и испугом.       - Ты просто… Просто…       - Бомба, - со смехом подсказываю ему. – Не подходи – убьет.       Он качает головой.       - В тебе столько... Желания… Страсти… Откуда столько сил в такой маленькой девушке?..       Обнимаю его за шею и целую в уголок губ.       - Боишься, что тебя на меня не хватит? – коварной ведьмой шепчу я.       Он смотрит серьезно. И медленно кивает.       - Говорят, - произносит он, - что мужчины хотят чаще и сильнее чем женщины…       - Неужели?..       - Ага… Но сегодня я готов в этом усомниться.       Отрываюсь от него и стаскиваю с вешалки полотенце.       - Не знаю, что там говорят, - пожимаю плечами я, - но мне хочется практически постоянно.       - Да ну…       - А что ты удивленные глаза делаешь? Не ожидал? Получай теперь, - корчу ему рожицу. - Связался ты, Ланской, с девкой ненасытной. Высосу тебя досуха и выброшу. Вот…       Сережка смотрит на меня так… Что ясно вижу – без ума он от меня, от стервы рыжей… Ох без ума…       - Придется восполняться, - кивает он. – Чтобы… Не досуха.       Улыбаюсь… Оглядываю его всего мимолетным взглядом… Устал, мальчик… Но и я тоже… Это ж я так, шучу… Прикидываюсь. На самом-то деле силенок во мне тоже почти не осталось…       Он делает попытку меня обнять и снова касается ладонью внизу живота.       - Нет… - прижимаю палец к его губам и качаю головой. – Хватит…       Он удивленно приподнимает бровь.       - А как же «мне хочется постоянно», - саркастически интересуется он.       Ах ты ж, зараза… Троллить он меня еще будет…       Выскальзываю из его рук и смотрю насмешливо.       - Хочется и нужно – это разные вещи, - снисходительно говорю я. – Если не знал – возьми на заметку.       Заматываю полотенце на голове.       - Халатик подайте, молодой человек…       Он осторожно ухаживает за мной, да так, что меня просто разбирает смех. Ну что за характер… Слова ему не скажи - тут же замыкается, прячется в свою раковину и только зыркает глазищами оттуда…       Прижимаюсь к нему спиной и, потянув за руки, заставляю себя обнять.       - Глупенький, - ласково говорю я, задирая голову и глядя ему в глаза. – Я же люблю тебя… Просто мы устали. От такого-то ночного марафона… И ты… И я… Зачем насиловать друг дружку до кровавых мозолей? Проще ж подождать… Ну хотя бы до вечера… А?       Хлопаю ресничками, чтобы уж совсем его расслабить и немного поворачиваю голову.       - В шейку можно целовать всегда, когда хочется, - мурлычу я. – Без ограничений…       Попытка номер…       На ходу подтягиваю штаны и одергиваю свитер.       - Блин… - хлопаю себя по лбу. - Надо на кухне бардак убрать…       Сережка, уже одетый и собранный, спокойно отмахивается.       - У нас две тёти каждый день приходят порядок наводить. Они уберут…       Ох уж мне эти графья-аристократы… Знать столичная…       - Нет, - качаю головой. – Неудобно. Где тут… У ВАС… Щетка с совком?       Отбираю у него то, что он с сомнением достает откуда-то из-под раковины. Больше похоже на длинный туалетный ершик… Ну, ладно и так сойдет.       - Чашки помой, - командую ему я. - Давай бегом. Времени мало…       - Точно, - с досадой чешет затылок он. – Скоро мама приедет…       Замираю на секунду. Искоса смотрю на него. Нет. Не оговорился. Усмехается. Смотрит на реакцию.       Не дождешься…       - Заморочила мне голову мамочка твоя, - ворчу я, смахивая стеклянные осколки в совок. – Обманула… Сказала, что Фиона приедет…       - Ну почему же обманула?.. Просто не сказала всей правды.       Он преисполненным изящества движением усаживается на высокий стул, даже не подумав прикоснуться к грязным чашкам на столе.       Смотрю на него исподлобья.       - Мы вчера с Фишкой вместе прилетели, - с ангельским лицом объясняет он. - Я специально за ней в Штаты мотался, чтобы она с чужими не летела… Потому, кстати, и не писал тебе три дня, у меня там телефон не включался…       Конспираторы, блин…       Раздраженно высыпаю собранные осколки в мусорное ведро и забрасываю обратно на место щетку с совком.       - Не сердись…       Он ловит меня за руку и мягко тянет к себе.       - Аи-й, отстань от меня…       - Она не знала, как ты отреагируешь… На такой сюрприз… Но очень хотела сделать приятное… Тебе… И мне… Поступила по-своему… И малую увезла в бабушкину квартиру, чтобы мы могли с тобой…       Вспыхиваю как спичка.       - Но ведь ты… Ты мог меня предупредить… Я бы… Я бы хоть расчесалась, а не ведьмой босой к тебе выскочила… Я же… Чуть от шока не умерла… Когда тебя, дурака, вчера увидела…       Он прижимает меня к себе и, нахально пользуясь полученным разрешением, целует в шею.       - Я так люблю… - шепчет он, - мою босую ведьму…       Ну вот что с ним делать прикажете?       - Совести у тебя нет, - оттаиваю постепенно я. – Кто обещал мне подарок привезти, а? Забыл, конечно же…       Звякнув цепочкой, перед моим носом появляется маленькое чудо.       Огненно-рыжий, улыбающийся и очаровательно косящий хитрыми зелеными глазками лисенок. Мультяшный такой. Но совершенно живой… Точнее живая… Глазки с красиво подведенными ресничками… И длинным, пушистым хвостом. Таким же рыжим… Как у меня…       - Ой! – вскрикиваю от неожиданности я. – Прелесть какая… Дай!       Тяну руку к игрушке, но Сережка дергает за цепочку и лисенок, скользнув хвостом по моим пальцам, выпрыгивает вверх.       - Отдай! – вырываюсь я от него. - Отдай сейчас же… Моё!..       Он смеется, придерживает меня одной рукой, а в другой, вытянутой, держит лисенка так, что я не могу до него дотянуться.       - Ну дай, - сдаюсь наконец я. – Пожалуйста…       Лисенок прыгает мне в руку. Приятный… Из мягкого пластика… Хорошенький…       Прижимаю его к себе, как родного.       - Неужели ты правда думала, что я мог забыть, - говорит Сережка, тиская меня и целуя.       Не мог… Конечно же не мог… Если правда любишь…       - Но написать мне хоть словечко… Неужели так сложно? - не уступаю своих последних позиций я. - Я же ждала…       Он усмехается и кивает на мой телефон.       - Посмотри…       Смотрю… Я же помню. Что-то ты мне и правда написал, что я смотреть не стала…       Сообщение получено… И прочитано…       «Я в Шереметьево. Буду через час… Люблю…»       - Зараза ты, Ланской, - хлюпаю носом я.       Обнимаю его… И уже не пытаюсь сдержать счастливых, рвущихся наружу слез.       - Гад бессовестный… - шепчу. - Зла на тебя не хватает… И за что только я люблю тебя, мерзавца, больше жизни?..              Фиона – само очарование. Сто двадцать сантиметров счастья, как называет ее Сережка…       - Танюша, Танюша!..       Она влетает в дом первая, Нинель еще не успевает переступить порог, и кидается ко мне с объятьями.       - Ты такая красивая, - лопочет она… - Much more beautiful… Сережка мне тебя рисовал… He’s really crazy about you… You are so cute, so nice…       Она мешает русские и английские фразы, из которых я понимаю дай бог чтобы половину… С беспомощной, счастливой улыбкой смотрю на Ланского.       - Моя семья, - разводит руками он. – Привыкай…       Смотрю на хорошенькую маленькую девчушку, так радостно и искренне ко мне прижимающуюся. И не нахожу слов…       - I love him… - быстро шепчет мне Фиона. - I did want him to be mine… But I accept you… and him… cause he adores you and loves you so much…       - Я не понимаю по-английски, зайчик, - обнимаю ее я. – Но я тоже очень рада тебя видеть…       Нинель хватает одного только взгляда в мои ошалевшие от счастья глаза, чтобы оценить весь масштаб происшедшего этой ночью.       - Ну что… Дать тебе на сегодня выходной? - спрашивает она, с укоризной качая головой – Дабнеули бавшвеби… Сад гечкаребодат? (Сумасшедшие дети… Куда ж вы спешили? (груз.))       Отрицательно качаю головой.       - По-грузински я тоже не понимаю, - говорю я. – Но на занятия поеду… Обязательно…       Она смотрит на меня внимательно. Потом кивает.       - Тогда, бегом, собирайтесь все…       Несемся наперегонки на второй этаж… И Сережка решительно заталкивает меня в свою комнату… И закрывает дверь…       - Что? Опять? Сейчас? – смотрю на него с неподдельным изумлением. – Ланской… Кажется я тебя недооценила…       Он прикладывает палец к губам и делает страшные глаза.       - Вообще-то нет…       - Что значит «нет»? – тут же ерепенюсь я, вздыхая про себя с облегчением. – Меня что, уже не хотят?..       - Тише ты…       Он зажимает мне рот рукой и прислушивается к звукам за дверью.       - Танька, - шепчет он заговорщицки, - бога ради, только не ляпни, что знаешь, кто она мне. Иначе…       Аккуратненько отвожу его руку и ехидно ухмыляюсь.       - Иначе что?       Он смотрит на меня сжав губы.       - Иначе… - его руки как бы невзначай оказываются на моих бедрах. – Иначе маменька меня кастрирует… - руки перемещаются к пуговке и молнии. – И это будет наша с тобой первая и последняя встреча…       Пуговка расстегнута… Молния спущена…       Эвона как… Тайна «Зеркального» двора обрастает новыми забавными нюансами… Уй-и, как интересно!..       От его, хотя и мягкого, но неожиданного толчка я, охнув, лечу на кровать… И в секунду оказываюсь без джинсов, а за одно и без трусиков…       - Такая себе перспективка, скажи? – продолжает он, деловито устраиваясь у меня между ножек и проводя ладонями по внутренней стороне бедер.       - Ты предлагаешь порадоваться напоследок? – задумчиво киваю я, приподнявшись на локте.       И чувствую, как на меня опять неотвратимо накатывает… Божечки, да что же это такое?..       - Как вариант, - флегматично пожимает плечами он, водя пальцем по моей ноге и доводя меня до нетерпеливого бешенства.       - Ланской… Скотина… - почти что стону я.       - Так что, - он делает вид, что не замечает моего состояния - такие вот дела… Сама понимаешь…       Взвиваюсь перед ним как фурия. Впиваюсь ладонями в его роскошные волосы…       - Если скажешь еще хоть слово… - Исступлённо сверкая глазами, шиплю сквозь зубы я.       Он не сказал… А сделал все молча. Все, что должен был. И все, чего я хотела…