Минус четыре по Цельсию

      - Мне было так страшно… Я так испугалась… Господи…       Плаксиво хнычу у Сережки на груди и дергаю носом.       - Лисочка моя рыженькая, ну что ты?..       Он сильнее прижимает меня к себе, тепло и ласково целует в макушку.       - У него был… Такой взгляд… Такой…       Сережка усмехается и гладит меня по спине.       - Женька вообще у нас глазастый парень, - весело произносит он. – Все замечает и ничего не упускает. А то, что ты ему нравишься, так это еще как они сюда приехали всем ясно было. Да он и не скрывается, сам говорит, вот бросишь ты меня, так он сразу же на тебе и женится.       - Фу ты… Кошмар какой! – непроизвольно дергаюсь я. – Не дай бог…       - Сам нэ хачю, - передразнивая кавказский акцент, хохмит Сережка.       А у меня аж в глазах темнеет, стоит мне представить себе, как Семенов и я… И вместо всегдашних бабочек в животе словно змея шевелится… Ужас… Не приведи, господи…       Закрываю глаза и сильнее обнимаю Сережку. Держусь за него, словно за спасательный круг.       - Танюшик, - нежно тискает он меня. – Не придумывай ты глупостей… Женька - он же с какой стороны не взгляни – позитивный, аж приторно. И в школе отличник. И результаты у него шикарные, нам с Мишкой скоро подвинуться придется. Видела, какой у него аксель?.. Дома, представляешь, до сих пор сам с собой в приставку играется. Вон, лось здоровый вымахал, а по сути – дитё-дитём… А ты из него, ну просто демона какого-то делаешь…       Ну… Может быть. Возможно я и не права… Наверное, вообще не стоило Сережке рассказывать о том, какой кромешный ужас мне почудился, стоило мне заглянуть в глубокие серые глаза наивного и улыбчивого Женечки Семенова. И о том, что вместо того, чтобы докричаться до его души, хоть какой угодно – злой, уставшей, равнодушной – я чуть было не окунулась в молчаливую, черную… Безжизненную бездну…       Вот так вот люди с ума сходят… Определенно это у меня все от усталости… От непрерывного, непрекращающегося нервного напряжения. И правда, напридумывала… Нафантазировала ерунды всякой… Чушь какая-то… Но что же мне так тревожно-то…       - Сержик…       - Что, рыжуля?       - Я тебя люблю… Очень…       Все остальное просто не имеет значения…       С первыми лучами солнца, когда наступает утро, я просыпаюсь от ярких солнечных зайчиков, играющих на моем лице… От легкого Сережкиного дыхания на моем плече, от ласкового тепла его ладони на моем бедре… А еще… От шороха в дальнем конце нашей комнаты… Ой-ой-ой…       Как неосторожно-то…       Заснули. Утомились. Умаялись… Мы с Сержиком. И просто вырубились в сгустившемся вечернем сумраке. Совершенно забыв про Анечку…А Анечка… Ну вот хоть зуб даю, хоть глаз, хоть голову на отсечение… Пришла вчера, увидела нас, спящих… И совершенно обнаженных… И-и-и…       Но ведь рано или поздно это должно было произойти. Шутки шутками… Но мысли-то материальны. И желания сбываются… Иногда в самый неожиданный момент и самым непредсказуемым способом…       Ужиком выползаю из-под Сережкиной руки и поворачиваю голову.       Не спит, душа моя… Сидит… На своей кровати. Поджавши ножки, с айпадом на коленях…       И смотрит прямо на меня.       Внимательно так смотрит… Как будто ждет чего-то. Или кого-то…       Соскальзываю на пол. Бесшумно. Чтобы не разбудить Сережку…       И, как есть, голая и растрепанная, с гривой по плечам, медленно подхожу к ней. Смотрю на Анюту дурными глазами… Облизываю губы кончиком языка. И ловлю на себе ее небесной голубизны взгляд. Моя… Никуда от меня не делась… Любимая…       Спокойно забираю планшет из ее рук и откладываю в сторону. Потом, не встречая и намека на сопротивление, стаскиваю с нее маечку… Под которой, кроме самой моей красавицы, взмокшей и раскрасневшейся, больше ничего и нет…       И что теперь?.. Втихаря? Как всегда?.. Пока никто не видит и не мешает… Или…       Протягиваю к ней руки и заставляю подняться. Обнимаю… Целую ласково и нежно… И влеку за собой.       - Что ты?.. - беззвучно шепчет Анечка. - Нет…       Она застывает, поняв, что я задумала.       - Да…       - Я не могу… Я… Мне страшно…       - Я с тобой… Не бойся…       - Танька…       - Я люблю тебя… Это мой тебе подарок…       Я беру ее ладонь в свою. И тяну за собой… И она почти не сопротивляется. Только глаза ее неземные полны отчаяния и ужаса…       Перебираю пальцами его волосы… Наклоняюсь, целую в шею… Ласково бужу… Чтобы из забытья погрузить в пучину безумия… А когда он, проснувшись, сначала непонимающе, потом удивленною, а потом уже и восторженно смотрит на нас обеих, я обнимаю Анечку и нежно прижимаю ее к себе.       Нам не нужны слова. Все, что мы хотели, уже когда-то было сказано. К чему повторять?       Мы просто беремся за руки… Втроем… Закрываем глаза… И ныряем.       Сережка… Анечка… Танюша…       Он ласкает ее… Так, как умеет только он. И я вижу, как моя ненаглядная отдается ему, принимая в свое естество, и позволяя себя любить… И неприкрытая, первородная радость лучится в озерах их синих глаз… Его и ее.       Он обнимает меня… Не отпускает. Его силы, и нежности хватает, чтобы страстным огнем загорелся мой ведьмовской взгляд, которым я окутываю и обволакиваю его в ответ на его ласку и его любовь. И я растворяюсь наслаждением, в его руках и в его поцелуях.       Я льну к ним обоим. К моим милым… Родным и самым желанным… Я счастлива… Мне не нужно больше их делить, и между ними разрываться. Наконец-то мы вместе. Мы одно целое… И нашей любви хватает на нас троих…       Не осуждайте… Пожалуйста…       Вы просто не понимаете…       И не поймете. Даже не пытайтесь…              Мимолетный сон. Полусознательное забытье, которым сменяется бурное утреннее безумие. Мы засыпаем… Усталые. Вымученные. Усмиренные и укрощенные. Сами того не замечая, как…       И я снова вижу море… Волны… И мне снится тепло…       Всплываю… Спокойно. Легко… Приятно.       Чувствую легчайшее дыхание в районе моей шеи. И ласковое касание нежных пальцев. Сначала на груди, потом на животе и дальше… Ниже… Где так хорошо… И так… Незабываемо…       - Просыпайся… - едва слышный вздох.       Влажные губы касаются моих губ…       - Не хочу, - шепчу я. – Ты мне снишься…       Улыбка… Поцелуй… Это невероятно, когда тебя целуют с улыбкой.       - Я буду тебе снится, даже если ты проснешься…       - Такой хороший сон…       - Я знаю…       С наслаждением отвечаю на поцелуй. Провожу ладонью по влажной коже… Зарываюсь в длинные пряди волос…       Открываю глаза и встречаю тот самый, любимый, желанный, сводящий с ума ясный небесный взгляд.       У них одна душа на двоих… Теперь это и моя душа тоже…       - Я люблю тебя…       Тихий смех… Вздох… Ласка… Волшебство…       - Хочу тебя…       - Нет… Это я хочу тебя… После всего. Теперь… Я хочу…       Поцелуи… И я вся устремляюсь им навстречу. Влажный язык скользит по моему телу…       Блаженство…       Капелька пота… Капелька крови… Слеза… И все это смывает поток воды…       - Повернись…       - Обними меня…       - Я хочу, чтобы тебе было хорошо…       - Мне хорошо… Уже хорошо… С тобой…       - Но ведь…       - Молчи… Просто обними…       Теплые струи стекают по нашим телам, шлепая по кафельному полу. Наши мокрые волосы сплетаются в однородную, огненно-темную массу… Прикосновение рук… Прикосновение губ…       - Ты больше меня не любишь…       - Неправда…       - Я же чувствую…       - Я не могу тебя разлюбить… Ты – это я. А я – это ты…       - Да… Но теперь… Нас трое… Ты помнишь?       - Я помню… Нас наконец-то трое…       - Ты отдала меня ему… Уступила…       - Глупая… Я тебе его подарила… Завернула и ленточкой повязала…       - Мне было… Так…       - Ты была такая красивая… С ним… Я тебя еще такой не видела…       - Мне было больно…       - Мне тоже…       - И стыдно… Когда ты на нас с ним… Смотрела… А потом, когда я смотрела на вас…       - Но ведь тебе понравилось…       - Не знаю…       - Скажи!       - Я боюсь… Мне страшно…       - Скажи…       - Да… Но я боюсь…       - Чего?       - Что ты меня теперь бросишь…       - Глупенькая… С чего ты это взяла?       - Потому что… Теперь… Он бросит… Тебя…       Капелька крови… Слеза… Вода, которая все смоет…       Одна душа… На всех…              - Не знаешь, куда он делся?       Торопливо натягиваю на себя шмотки и пакую спортивное снаряжение в чемодан.       Анечка расслабленно валяется на кровати, замотав волосы полотенцем и чисто символически прикрывшись простынкой.       - Ушел рано утром, - пожимает плечами она. - Долго так смотрел на тебя… Потом собрался и молча ушел.       Тоже мне… Рыцарь печального образа… Ладно, разберемся.       - Бог с ним, - машу рукой. – Вечером все равно явится…       Анечка слегка хмурится и опускает голову.       - Если он придет… К нам… То я уйду.       Застываю над своим чемоданом, с кофтой в руках. Медленно поворачиваюсь к ней.       - В чем дело?..       - Таня… Не начинай…       В бешенстве швыряю шмотки на пол и упираю руки в бока.       - Это я начинаю?       - Танюш… - она смотрит мне прямо в глаза и качает головой. – Не надо… Больше… Правда…       Ох ты ж господи… Снова… И именно тогда. Когда у меня ну совершенно нет времени.       - Так… - трясу головой и возвращаюсь к своим вещам. – Поговорим обо всем потом.       - Прости…       - Это у вас выходной, можете бездельничать, - ворчливо продолжаю я. – А у меня Розин, прогон показательного…       Захлопываю чемодан демонстративно озираюсь по сторонам.       - Ничего не забыла?..       Анька мгновение смотрит на меня осторожным взглядом. А потом протягивает руки.       - Рыжичек мой…       - Ох, Анюта…       Опускаюсь на колени у ее кровати, кладу голову ей на грудь и обнимаю. А она зарывается лицом в мои волосы и целует в макушку… Совсем как он…       К спорткомплексу тулю практически бегом, чтобы успеть переодеться и размять мышцы… И в вестибюле сталкиваюсь с Ланским.       - Рыжулька…       - Блин, где ты бродишь, когда ты так нужен?.. – тут же напускаюсь на него я.       Он обнимает меня за плечи и влечет к себе обниматься. Приятно. Хочется очень. Но…       Быстро чмокаю его в губы и легонько отталкиваю ладонью от себя.       - Прости, радость моя, - произношу с милой улыбкой. - Спешу. Розин шкуру спустит за опоздание…       - Хочешь, пойду с тобой, - тут же становится в позу он. – И буду тебя защищать…       Еще чего не хватало… Нужен ты мне там очень…       - Нет уж, голубь мой, - качаю головой. – У тебя сегодня совсем другое предназначение…       - Э-э-э?..       Он озадаченно смотрит на меня.       - Наша с тобой общая любовница, - задушевно говорю я, - пребывает в состоянии глубокого отрицания происшедшего с ней сегодня утром. Все что могла со своей стороны я сделала. Теперь твоя очередь ее утешать, ласкать, ублажать… Не знаю… Хоть по заднице ее выдери. Но чтобы к вечеру она была во вменяемом состоянии. Или я не знаю, что она выкинет…       Сережка хмурится. И очевидно не совсем понимает глубину дна, на которое я ему предлагаю спуститься.       - Но она… У вас? Она в норме? – задает он идиотский вопрос.       Снисходительно смотрю на него и качаю головой.       - Сережа, - проникновенно говорю я, - девочка в шоке. Ее мир сегодня утром перевернулся с ног на голову. И только посмей мне сказать, что ты здесь совершенно не при чем. Я тебя ротом прошу, последи за ней, пока я занята. Поговори с ней… Я не знаю… Стихи почитай… О! Нарисуй ее. Одетую, голую – какую угодно. Просто отвлеки от страданий по утраченным иллюзиям…       Похоже, до него начинает доходить.       - Но… Танька… Э-э-э… Я…       - Ланской, - решительно перебиваю его я, подхватывая свой чемодан, - тебе сколько лет? Ты думал, что все вокруг такие вот, вроде меня? Разочарую. Добро пожаловать в реальный мир… Чеши давай к Аньке, я сказала…       И, топнув на него ногой, поворачиваюсь и, не глядя, уношусь в раздевалку.       Хм… Это я хорошо сказала… Со мной тут вряд ли кто-то сравнится… Повезло ему. Может хоть теперь ценить начнет по-настоящему…       Ладно... Эмоции в сторону. У меня работа.       Может быть кто-то и отмахнется снисходительно – подумаешь, показательный – но не в моем случае. И не в нашей школе. У нас все нужно на максимум делать. Нас так учат. А потом мы уже и сами, без подсказки...       Переодеваюсь... Шнуруюсь... Сначала левый ботинок, потом правый. Так всегда... Не потому что это какая-то традиция, суеверие или предрассудок. Если бы... Просто после систематических несимметричных нагрузок на правую ногу она у меня начала быстро отекать. И если я долго посижу без движения с затянутыми шнурками ботинок, то ступню и голень мне придется дольше обычного разминать, приводя их в работоспособное состояние. Не травма. Кататься не мешает. Назовем это особенностью моего организма. О которой просто нужно знать и не забывать.       Чап-чап чехлами по прорезиненному полу, и вот она, приоткрытая калитка… А у калитки – он. Весь из себя… Мужчина мечты…       - Извините, Артем Сергеевич, - сразу же повинно опускаю голову я. – Виновата… Проспала…       Опоздание больше чем на пять минут у нас считается крайне дурным тоном и фактически, проявлением неуважения к тренеру. За такое дядя Ваня не стесняясь прогоняет с тренировки. Что делает Нинель – не знаю – никому пока в голову не приходило к ней опоздать. Или мы о таких не знаем…       Розин вяло машет на меня рукой и кивает на лед.       - Отработаешь дополнительно полчаса, - произносит он спокойно. – Лед сегодня весь наш, так что спешить нам некуда.       Полчаса за десятиминутное опоздание…       Улыбаюсь. Киваю…       - Конечно, Артем Сергеевич…       И он, и я знаем, что это для меня не то что не наказание, а можно сказать поощрение. Бывали случаи, когда в «Зеркальном» меня поздними вечерами выгоняли со льда техники, которым нужно уже было заниматься подготовкой покрытия к завтрашнему дню, а я, мешая им, все носилась от бортика к бортику, отрабатывая лутцы с акселями… Такое впечатление, что это было в прошлой жизни…       Снимаю с лезвий свои ярко красные чехлы и протягиваю Розину. Могла бы и просто на бортик положить или на пол бросить здесь же… Но случайное касание его руки… Мимолетный взгляд… Легкая улыбка… Мне почему-то именно этого захотелось. Так, на всякий случай, намекнуть, ему и себе… Он смотрит спокойно и приветливо. Как всегда… Но меня-то не обмануть… Помнит, Горячий Арти… Все помнит. И все понимает.       - Смотри…       Он упирает локти в бортик и задумчиво смотрит мимо меня, пока я перед ним взад-вперед покатываюсь, разминая шею и плечи.       - Давай сначала по три круга беговыми, вперед-назад… Потом крюки скобки выкрюки левые-правые… И там по состоянию глянем… Поняла?       - Да, - киваю.       - Тогда вперед, делай…       Уношусь выполнять задание… Но что-то бабочек в животе не чувствую совсем… Странно… Хотя, крылышки за спиной перышками шуршат… Блин… Не о том ты думаешь, рыжая… Не о том…       Чтобы почувствовать себя в форме мне хватает трех кругов беговыми. Но я все равно выполняю полученное на раскатку задание полностью.       Есть спортсмены, типа Ланского, которые сами знают, свой разминочный контент и, в общем-то, не нуждаются в тренерских подсказках. Есть наоборот, разгильдяи, которым по барабану, что тебе задали на раскатку. Пропускают сказанное мимо ушей и крутят-вертят что-то самостоятельно, периодически огребая добрых слов от тренеров. Это вот Катькин вариант. И Валька одно время было начала ей подражать. Но то, что возможно иногда сходит с рук чемпионке Европы, оборачивается серьезным нагоняем для обнаглевшей мелюзги. Валечке одного раза хватило. Слезы, конечно, были, хоть ведро подставляй. Ну а как иначе заставить слушаться? Зато сработало. Быстро и навсегда.       Я отношусь к третьей категории, самой многочисленной. Я слушаю, что мне говорят, и выполняю в точности до последнего слова. Что бы мне там не казалось, не хотелось или не нравилось. Велено шесть кругов – делаю. Сказано шаги – выполняю шаги… Сережка надо мной посмеивается, говорит, что правильно делаю, потому что думать – это не мое, катать без указаний и окриков - это не для средних умов, и вообще, гнать меня нужно в физкультурники, потому что спорт высоких достижений – это мне не книжки умные читать, здесь головой соображать нужно. А думать – это… Ну, вы поняли. И так по кругу. Издевается, пока подзатыльник не получает. Увесистый… Но, между нами… Мне и на самом деле проще и спокойнее в моей работе, когда я имею четко сформулированное задание и поставленную цель. Вот правда. Туго у меня с креативным мышлением. А относиться к любимому делу спустя рукава – извините, не приучена. Ну вот, так и получается… Как в песенке про метателя молота. «Приказано метать – и я мечу…» Розин мне, кстати, ее с телефона давал послушать. Смешная… Голос, правда, у певца противный, хриплый такой. И гитара расстроенная…       - Ну что, Таня, разогрелась? – Артем Сергеевич, не меняя позы, следит за мной от бортика. – Подыши-ка давай… Как хочешь, будем сразу программу крутить, или прыжки поработаем?       Делаю несколько глубоких вдохов и не спеша качусь к нему. То, о чем я как раз и говорила. Я понятия не имею, что для меня сейчас лучше, тренировка прыжков. Или повторение номера…       - Что скажете, - пожимаю плечами я. – Готова на все…       Розин качает головой.       - Ну чего-то ж тебе хочется? Чего-то больше, а чего-то меньше?..       Хочется… Хочется мне к Анечке под бочок… Или с ним, на его шикарном «Лексусе» в закат… Или с Сережкой в Японию какую-нибудь… Но когда выбор не на столько богат…       - Хочу прыжки.       - Ну вот видишь… - усмехается он. – Ничего сложного… Покажи-ка мне свой лутц…       Покажи-покажи… Что там его показывать? Не сиськи, почитай…       Но Розин заставляет меня пять раз прыгнуть тройной лутц, что-то там себе прикидывая в голове, хмурясь и проводя ладонью по лбу.       - Ну ладно… - говорит наконец он. – А теперь пойди и прыгни четыре оборота.       - А-а? – не верю я своим ушам. – Что, простите?       - Таня, у тебя проблемы со слухом? – раздраженно качнув головой, интересуется он.       Чтобы вы понимали…       В тот день он просто взял и поставил мне квад-лутц.       Играючи. Как бы между прочим.       - Нет там ничего сложного, все, что тебе мешает - у тебя в голове, - кричит мне Розин после моей очередной неудачной попытки. – Давай еще раз…       Сжимаю зубы и еду в дальнюю часть катка…       - Подсечка назад-вправо, - руководит моими движениями Розин. - Дуга сзади… Левое наружное ребро… Присела… Правый зубец в лед… Замахивайся всем телом, не только руками… И… Ракетой… Ну…       Не с первого раза, конечно же… И не со второго…       - Я же вижу, как ты тройной приземляешь, - без тени сарказма или иронии произносит он. – У тебя запаса по высоте – мама не горюй. Так какого черта ты докрутить один оборот не можешь? В тебе же силищи немеряно. А ну, давай еще раз…       И не с третьего…       - Вот… Уже почти… Поднимайся, поднимайся… Ну что такое?..       Кривлю губы от боли – приложилась о лед головой - и отчаяния. Не получается… Обидно…       - Иди ко мне…       Подъезжаю к бортику. Останавливаюсь.       - Дай посмотрю…       - Да все нормально…       - Дай, я сказал…       Он решительно берет меня за плечи и поворачивает к себе. Закрываю глаза и чувствую его ладонь на моей щеке.       - Больно?       - Просто ссадина… Я же сказала, все нормально…       У нас не принято долго разводить сопли над каждой царапиной. Тем более, жалеть.       - Отдышись пару минут…       Хмуро смотрю на него. И понимаю, что отступать некуда.       - Я в порядке, - бурчу себе под нос. – Я его сделаю… Убьюсь, но сделаю.       - Ну так давай, - он разворачивает меня лицом к центру льда и легонько подталкивает вперед. – Пойди и сделай…       И я пошла. И сделала. С четверной попытки.       Я и раньше, естественно пробовала приземлить четверной лутц. Сама. Но, как обычно, где-то что-то упускала. Какие-то мелочи, незначительные детали, которые приводили меня к недокрутам, степ-аутам и падениям. Но сегодня…       Закручиваюсь всем телом. Руками, плечами, головой… Кажется, что каждым волоском своим…       Лечу… В туманном отсвете размазанных огней…       Взрезаю правым лезвием лед, поднимая тучу снежной пыли…       Выезжаю… Чисто… Наконец-то!..       Сделала я тебя!.. Одиннадцатибальный… Самый дорогой квад… Если не считать аксель. Но аксель в четыре с половиной оборота еще никто даже не пытается делать…       А квад-лутц я сделала…       Розин спокоен. И даже как-то равнодушен. Точнее пытается казаться таким в ответ на мою довольную, сияющую физиономию, с которой я подкатываю к нему.       - Ну вот можешь же… Что я говорил?..       Наглею на правах победительницы.       - Похвалите меня, - требовательно смотрю ему в глаза.       Он поводит бровью и усмехается.       - И не подумаю.       - Не справедливо! – возмущаюсь я. – У меня получилось…       - Вот именно, - пожимает плечами Розин. – Между получилось и выучила – пропасть. Пойди и сделай… Два раза. И я тебя похвалю…       Плохо не иметь тормозов… Еще хуже, когда при этом у тебя форсированный мотор.       - Я сделаю три раза… - щурюсь, не сводя с него взгляда. - И за это вы свозите меня в тот парк… Как тогда… И угостите мороженным.       Он не удивлен. Не пытается возражать или изображать непонимание. Просто изучающе смотрит на меня. Но все же подпускает подобие улыбки на свое серьезное лицо.       - Делай, - произносит он. – Договорились…       Ну вот, спрашивается, зачем? Точно, что думать – это не лучшее из моих достоинств…       Но я… Делаю.       Да!       С передышкой. Не подряд. Под строгим, насмешливым, ироничным, заинтересованным и восхищенным взглядом моего красивого и такого замечательного тренера…       Но… Делаю!..       Все три раза. И, превозмогая боль и тремор во всех мышцах, с гордо поднятой головой, подъезжаю к Розину. Вот пускай только попробует теперь…       - На вечерней тренировке повторим. И показательный тоже, - кивает он мне, протягивая чехлы. – Иди… Переодевайся. Через полчаса жду на парковке…       Хочу все и сразу!..       - А похвалить?..       Он замирает на мгновенье… И наконец-то улыбается, выпуская на волю свой потрясающий, тот самый взгляд.       - Ты совершенство, - произносит он. – Тебя не хвалить… Тебе поклоняться нужно…       Ой…       А таких вот слов-то мне еще никто никогда не говорил…       - Спасибо… - тихо лопочу я.       И что же это со мной?       Краснею… Мамочки… До самых кончиков ушей… Аж горю вся…       Бежать…       Запрыгиваю в калитку, кое-как цепляю чехлы, наклоняю голову, тщетно пряча от него счастливую улыбку…       И убегаю переодеваться…              - Вот это хочу…       - Точно?       - Точно. Шоколадное, на палочке…       - Хорошо…       Розин кладет в прозрачный пластиковый лоточек несколько купюр и протягивает мне полученный от улыбчивой полненькой девушки хрустящий пакетик.       - Ой, спасибочки…       - На здоровье.       Он слегка кивает… Но какая-то неуверенность пополам с удивлением продолжает сквозить во всех его движениях и взглядах. Как и всю дорогу из Белогорска сюда…       С наслаждением облизываю и обсасываю твердокаменную, холоднющую вкуснятину, исподтишка, хитро поглядывая на Розина. Знаю, что он смотрит. И поэтому делаю все с нарочитой, вызывающей эротичностью.       Улыбается… Оценил.       - Вот интересно, - задумчиво рассматриваю я свою порцию эскимо, - о чем думали те, кто создавал форму этого?.. Вот этого вот…       Он с усмешкой качает головой.       - Вряд ли о том, о чем думаешь сейчас ты…       Развратно ухмыляюсь и медленно провожу кончикам языка по запотевшему шоколаду.       - Фи, Артем Сергеевич, - строю рожицу я. – Все бы вам пошлить да смущать маленькую девочку. Ай-ай-ай…       - Вот, значит, как теперь выглядит смущение, - приподнимает брови Розин. – У маленьких девочек…       Хихикаю. Беру его под руку и прижимаюсь щекой к его плечу. Хочу сказать, что я его обожаю… Но… Нет.       - Идемте к тому фонтану… - говорю я. - Он сейчас, наверное, работает… И там должно быть прохладно…       Знакомые аллеи… И деревья. Только теперь под ногами шуршит гравий, а не листья…       В прошлый раз, осенью, шел дождь. И скамейки вокруг фонтана были мокрые… Зато сегодня, под летним солнышком, они призывно манят нагретым деревом и комфортными изгибами форм.       Покончив с мороженным, выбрасываю палочку в урну и расслабленно устраиваюсь на узенькой скамеечке, сбросив кроссовки и поджав под себя ноги. Тут же решительно несколько раз шлепаю ладонью рядом с собой.       - Садитесь ближе… Я не кусаюсь…       Розин аккуратно присаживается, в пол-оборота ко мне, закидывает ногу на ногу, кладет локоть на ажурную чугунную спинку… И смотрит… Абсолютно откровенно. Даже не пытаясь отвести глаза. На мои голые ноги, короткую джинсовую юбку, призывно топорщащиеся под майкой грудки… На распущенные по плечам волосы. Эти взгляды всегда одинаковые. Даже у самых лучших из вас…       - Нравлюсь?..       - Очень…       Ох ты ж, господи, все мысли кувырком…       - Скажи… - шепчу. – Скажи же…       - Ты мне очень нравишься…       - Не то, - трясу головой. - По-другому…       - Таня…       - Скажи!..       Артем замирает на мгновение, как хищник перед броском.       - Я люблю тебя… - произносит он негромко.       - Еще…       - Я… Люблю…       - Поцелуй меня…       Иногда вас нужно подталкивать… Ну вот… Приходится…       Подвигаюсь к нему ближе и, глядя в глаза, заставляю положить ладонь мне на бедро.       - Меня можно трогать… - говорю я без улыбки, задыхаясь от волнения. – Где хочешь… Только ласково…       - И только сейчас…       - Да…       Его ладонь скользит вверх по моей ноге и оказывается на самой грани, где из-под совершенно бесстыдно задравшейся юбки выглядывает тонкая кружевная полоска трусиков…       - Хороший выбор, - едва сдерживая дрожь, улыбаюсь я. – Хочешь… Посмотреть?..       - Нет… - он нервно сглатывает и качает головой.       - Врешь!..       - Вру…       - Обманщик…       Делаю легкое движение ему навстречу… И чувствую его горячие пальцы сначала на внутренней стороне бедра, потом на кружеве… А потом и под ним… И не могу сдержать вздоха, от захлестнувшей меня тут же волны наслаждения.       Нет-нет… Стой, рыжая… Мы с тобой к такому пока еще не готовы… Это я только на словах такая смелая… И когда точно знаю, что выкручусь из любого блудняка… А тут… А тут…       Божечки… Как найти в себе силы устоять?..       Силы находит Артем…       Ну вот… Вот, что значит мужик от бога. Я бы на него молилась, будь он моим…       Видя, как я улетаю, он не раззадоривает меня до потери сознания, не измочаливает своими ласками, доводя до исступления… Но и не бросает на полдороги, растрепанную и неудовлетворенную… Не знаю уже как… Но он меня успокаивает. Нежными движениями рук. Ласковыми объятьями… Взглядом своим неземным… И вот уже его тонкие, умелые пальцы медленно выскальзывают оттуда, куда совершенно нечаянно и невольно я их к себе пустила. Оставляя меня в сознании… И в тонусе. С приятной истомой в теле и совершенно ясной головой… Как будто порцию мороженного не разом заглотила, обморозив зубы и доведя себя до икоты, а лишь откусила небольшой кусочек. Насладилась вкусом. И отложила. Чтобы доесть после…       Смотрю в его глубокие темные глаза, где жаром полыхает огонь… Чувствую, как его ладони сжимают мои запястья. И знаю, что на этот раз недосказанного между нами не осталось.       - Дождись меня, - шепчу я, кусая губы. – Пожалуйста… Дождись… Не разлюби… Всего четыре года…       - Не спеши… - он ласково смотрит на меня. – Я буду ждать. Столько, сколько ты скажешь… Сколько захочешь, чтобы я…       Обвиваю руками его шею… Закрываю глаза… И просто наслаждаюсь тем, как он сначала осторожно, потом нежно и ласково, и, наконец, страстно меня целует…       Дождь все же подкарауливает нас… Подкрадывается незаметно. И обрушивается на наши головы июньским ливнем, теплым и скоротечным.       И мы, подхватившись, бежим к оставленной у входа в парк машине…       А потом, насквозь промокшие, уже не бежим, а медленно идем… Зачем спешить? Теперь-то…       Как есть, босиком, кружусь, смеюсь, раскинув руки в стороны и задравши голову. Подставляю лицо несущимся с неба струям. Ловлю их губами, слизываю кончиком языка… Капли сладкие… Говорят, дождем плачут ангелы…       Солнечные лучи пробиваются сквозь облака, и дождь в их отсветах блестит водяной пылью и переливается радугой. А я подпрыгиваю, пытаясь до нее дотянуться.       - Смотри! - кричу я. – Смотри, как красиво!.. Смотри как…       Он подхватывает меня на руки, как ребенка… И поднимает вверх. И я, наконец, дотягиваюсь до влажного цветного марева… И окунаю в него ладони.       Вы когда-нибудь гладили радугу?       Попробуйте… Если ангелы вам позволят.       Я обнимаю его за шею, и устраиваюсь у него на руках, чтобы даже мысли не возникло у него вернуть меня на землю. Отбрасываю назад мокрые волосы… Крепко держусь… Целую его губы, щеки шею…       - Скажи мне… - вздрагивая от волнения, шепчу я. – Скажи еще раз… Пожалуйста…       - Я люблю тебя… - тихо произносит он.       - Еще…       - Я люблю тебя… Только тебя…       - Да…       - Я… Люблю…       Он прижимает меня к себе… Мягко. Нежно… Сильно. Уверенный в себе. И в своей силе. И мне безумно приятно…       Даже не пытаюсь скрывать... И, под маской летнего дождя, разливаю по щекам слезы радости… Реву от счастья. От такого простого, незамысловатого, совсем маленького… Но такого… Такого моего… Счастья. Которого у меня в жизни так мало… Но которого мне тоже, так хочется… Хоть чуть-чуть…       Надеюсь, ангелы тоже плачут от счастья… И они простят меня, за то, что я счастлива вместе с ними…       Не спеша, он несет меня на руках в сторону паркинга. Шепчет мне в ухо что-то веселое и нежное… А я смеюсь сквозь слезы… Целую его… Глажу по красивому лицу… Любуюсь…       А когда мы подходим к машине, и он наклоняется, чтобы посадить меня в салон, дождь, словно по волшебству заканчивается, и солнце снова выкатывается из-за туч.       - Я перемажу тебе все здесь, - хихикаю я. – И испорчу сидения водой…       - Какие глупости, Танюша, - просто усмехается он. – Это всего лишь вещь…       - Подожди, я хотя бы стряхну камешки с ног… Ой!..       - Что случилось…       - Блин… - досадливо морщусь. - Кроссовки у фонтана забыла…       - Я принесу…       - Забей… - Я хватаю его за руку. – Они старые, стоптанные… Их все равно давно пора было выбросить…       Эти мои кроссовки… На самом деле, они новые… Безумно дорогие… Я их перед самым Белогорском купила, давно такие хотела… Но черта с два я посмею гонять его ради каких-то моих тапок…       И черта с два мне, дуре малой, обмануть взрослого мужчину.       - Посиди минутку, - с улыбкой говорит он. – Я скоро…       Мама родная… Да что же это со мной?.. Мой маленький, уютный мир. Мои любимые… Сержик… Анечка… Еще сегодня утром, все было так хорошо, легко и просто… И вот… Надо же… Меня снова заносит… Я опять лечу со склона, без руля и тормозов… Лишь по воле ветра…       Розин возвращается с моими кроссами в руках и с хитрой усмешкой.       - Старые и стоптанные, говоришь? – произносит он, присаживаясь рядом со мной, перед дверью машины. – Ну-ну… Догадываюсь, сколько они тебе обошлись.       Краснею и прячу глаза.       - Ну… Подумаешь… Не дороже твоей машины…       - Тоже верно, - он равнодушно пожимает плечами. – Обычная вещь… Давай-ка…       Он достает из бардачка пачку влажных салфеток и проводит ладонью по моим ногам.       Решительно останавливаю его.       - Нет… Артем… Я сама… Прости…       Он удивлен. Наконец-то!.. Но тут, друг мой, уже я прекрасно знаю, что может произойти, и чего произойти не должно.       - Что-то не так?       Улыбаюсь и глажу его по руке.       - Все так… Просто…       Он все понимает быстро… Но, тем не менее, я произношу это вслух.       - Ты сейчас начнешь обо мне заботиться… Ножки протрешь… Может даже поцелуешь… И снова… Засмотришься на меня… А я несомненно захочу, чтобы ты… Снова меня погладил… Ласково так… Как ты умеешь. Потом мои трусики улетят в туманную даль, и одними поглаживаниями мы уже не обойдемся… Дальше будет заднее сидение твоей чудесной машины… И то, чего мы с тобой вдвоем безумно желаем… И на что не имеем права… Во всяком случае пока… - я беру из его рук пачку салфеток и вытаскиваю одну. – Я правда справлюсь, Артем… Сергеевич… Просто… Дождитесь меня…       Ни слова возражения. Понимающий, немного лукавый, заинтересованный взгляд…       И поцелуй в ладошку…       Пока едем обратно, в машине, обсыхаю почти полностью. Только кончики волос остаются влажными. И противно хлюпают напитавшие воду стельки в кроссовках. Снова их сбрасываю и отпихиваю от себя. Ничего. Дойду к себе босиком. Не барыня…       Розин рулит молча. Иногда поглядывает на меня. То ли удивленно, то ли настороженно… Словно ждет от меня какого-то подвоха… Улыбаюсь, глядя перед собой.       - Не волнуйтесь, Артем Сергеевич, - произношу я мягко. – Я ничего не натворю, не выкину и не устрою. Не дурочка ж последняя…       Он усмехается краешками губ… Протягивает руку и берет мою ладонь в свою.       - Натвори… - говорит он. – Выкинь. Устрой… Я не против… Если тебе это доставит удовольствие…       Смотрю на него хитро прищурившись.       - Даже если я прямо сегодня перетащу свои шмотки к вам в гостиницу?..       - Я приму тебя, - спокойно кивает он. – Со шмотками, без шмоток… Сегодня, завтра… Сейчас…       Его интонации меня пугают. Потому что я понимаю – он говорит то, что на самом деле думает. И все это на полном серьезе…       Чувствую, как по моей спине пробегает неприятный озноб. Качаю головой.       - Не знаю, что сказать… - еле слышно шепчу я.       Он снова смотрит на меня. Все также спокойно. И немного иронично.       - Я подскажу, - говорит он. – И ты все поймешь…       Поднимаю на него глаза.       - Что?.. Что я должна понять?       Он снова переводит взгляд на дорогу, перестраиваясь в нужный нам ряд.       - Я могу дать тебе многое, - произносит он с серьезным лицом. – Квартиру в престижном районе… Дом в любой приличной стране… Автомобили, украшения… Все, что ты можешь себе вообразить…       Закрываю глаза… Отчаянно трясу головой.       - Мне ничего этого не нужно…       - Могу отдать тебе любовь… Семейную жизнь… Ощущение гармонии и счастья…       Чувствую, как колотится мое сердце…       - Я… Я не могу… Мне только четырнадцать… Нам нельзя…       - Ерунда, - он легко пожимает плечами. - Деньги решают все. Сумма с шестью нулями в нужные руки - и уже завтра тебе будет семнадцать…       - Мне страшно…       - Я знаю…       Он опять смотрит на меня, на этот раз с грустью.       - Но я никогда не предложу тебе ничего подобного… Потому что… Ты правильно сказала. Тебе это не нужно. Как и я…       - Нет!..       - Да, Танюша… Это нормально. Это естественно… Ты просто не понимаешь... Пока…       Моя рука все еще в его… И я чувствую, как напрягаются его пальцы.       - Единственное, что тебе действительно нужно в этой жизни… - он вздыхает, поджимая губы. – То, что правда нужно… Именно этого я тебе дать не в силах. Как бы не старался…       - Почему?! – почти выкрикиваю я, и еще раз добавляю, уже шепотом. – Почему?..       - Потому что со мной ты никогда не будешь чувствовать себя победительницей… - он качает головой. – Всегда в тени… Всегда вторая…       Мы заезжаем на паркинг возле спорткомплекса в Белогорске. Розин аккуратно ставит машину на свое место и глушит двигатель. Сидим молча… И мне стоит большого усилия снова поднять на него глаза.       - Вы из-за меня уходите к Шиповенко, да? – глухо спрашиваю я.       Он едва заметно кивает головой.       - Я не могу сделать из тебя олимпийскую чемпионку… - тихо произносит он. – Но, даже если бы мог… Я… Не позволил бы тебе ею стать… Пока ты рядом… Прости…       Грустно… Как же невыносимо грустно… И больно… Когда тебя бросают…       Я не спрашиваю его, зачем он уводит с собой Катю… Потому что не хочу услышать, что так он расчищает мне дорогу к олимпиаде, убирая с моего пути самую опасную конкурентку… Такое демотивирует и развращает… Поэтому, это не должно быть произнесено. Но вместо этого я делаю ему небольшой подарок. Совсем крошечный…       - Помнишь, - говорю я, - ты говорил, что у Ланского с Аней одна душа на двоих?..       Розин молча кивает. И по его легкой улыбке я понимаю, что он догадался обо всем.       - Ты все-таки сделала то, что хотела, да?       - Конечно…       - Прости… - он виновато разводит руками. – Я не оправдал твоих надежд.       Мило улыбаюсь и пожимаю плечами.       - Не попробовав запретного, всегда трудно понять и оценить по достоинству то, что у тебя есть…       Он хмурится. Смотрит на меня с удивлением… А когда понимает, то лишь качает головой и горько усмехается.       Ведьмины подарки коварны… Потому что в них всегда припрятана острая игла… Со смертельным ядом.