Минус четыре по Цельсию

      - Так… - сосредоточенно смотрю на раскиданные по всей комнате наши шмотки, пакеты, сумки и чемоданы. – Все взяла, ничего не забыла?       - Ну-у… Э-э-э… - неуверенно тянет Анька. – Вроде бы все… Кажется…       - Вот слово «кажется» мне здесь совершенно не нравится… - обреченно вздыхаю и качаю головой. – Где твой список? Не потеряла хоть?..       - Где-то был… - она растерянно озирается, хлопает себя по ляжкам, но все же извлекает откуда-то из-под завала смятый клочок бумаги. – А, вот он!..       - Дай сюда…       Во всем, что касается сборов в дорогу Анька до невозможности безалаберная и рассеянная. Сколько раз мы уже с ней вместе ездили – ни разу не было случая, чтобы она что-то не забыла или не потеряла. При чем выясняется это все, как правило, в самый последний момент, когда уже возвращаться или бежать в магазин нет ни времени, ни возможности. А потом над нами все наши ржут, потому что как ни тренировка, пресс-конференция или просто встреча с фанатами, так Анька выхаживает то в моей кофте, то в моих же кроссовках… Бельишком и всяким таким прочим тоже пару раз приходилось делиться, благо этого добра у меня с собой всегда с вот таким запасом. Зато лекарств, пилюлек всяких, микстурок, бинтиков и пластырей Анюта набирает каждый раз в таком количестве, что я, порой, начинаю сомневаться, собралась она ехать на соревнования, или куда-то лечиться. Все что хочешь я находила в ее аптечке. Ну разве что таблеток от родовой горячки еще не было… Но я в Анечку верю, да…       Внимательно сверяю содержимое сваленных в кучу на моей кровати пакетов с Анькиным списком. И конечно же обнаруживаю недостачу.       - Кофта белая где твоя? С логотипами…       - Ой…       На всех выездах нам полагается с собой иметь два спортивных костюма, белый и красный, с рукавами и грудью облепленными логотипами наших спонсоров. «Первый канал», «Ростелеком», «Мир» - платежная система… Прочие наши добрые люди, которым не западло вложить бабки в спортсменов, а не в очередной кабак или казино… Всем, кстати, респект, кроме шуток. Потому что без них, на одних только подачках от федры, никто бы из нас далеко не уехал… Ну, то такое. Вот… Ну, значит, должны мы на всех стартах посветить эмблемками перед камерами. При чем специально оговаривается, что фон для значков должен быть как темный, так и светлый. Отсюда два разноцветных костюма… Кофту от одного из которых Анька на этот раз забыла… Вот же корова!..       - Аня! – без сил опускаю плечи. – Ну как так?..       - Забыла… - она с простодушной улыбкой разводит руками. – Прости…       Что с ней делать прикажете?.. А что делать? Как всегда…       Сдвигаю в сторону зеркальную дверь шкафа, который у меня тут от пола до потолка, во всю стену и внутри как половина комнаты…       Как чувствовала, накануне перевесила свои спортивки отдельно и поближе…       Снимаю с вешалки один из своих белых костюмов и, свернув, кидаю Аньке на колени.       - На… В пакет положи, чтобы не запачкался…       - Спасибо…       - И вообще, давай, пособирай тут все… - раздраженно ворчу я. – Сидишь как в гостях, а я тут перед тобой бегаю…       По какому поводу, собственно кипишь… Дело в том, что завтра мы летим на финал Гран При в Хельсинки.       Как все и ожидали – никакого сюрприза не произошло – Анюта абсолютно спокойно и уверенно выступила в Париже. И, разумеется, выиграла. Ну вот, как ты ни встань – среди юниоров мы две сейчас самые лучшие. Нет нам равных в мире. Взрослые – это да. Там и Катька, и Лиза Камышинская, и японки с кореянками… Но до них мы дотянемся только в следующем сезоне, если звезды сложатся. А пока…       - Которая там из вас золото возьмет, а кто серебро – мне все равно. – Нинель равнодушно пожимает плечами. - Сами для себя решайте… Но...       Короткое это, звенящее «но» повисает в воздухе как дамоклов меч над нашими головами. Понимаем обе, что той из нас которая, не дай боже, обосрется и окажется третьей, или вообще без медали, ей, вот, лучше из Финляндии даже и не возвращаться.       - Вы обе у меня отлично подготовлены, - внушает нам Нинель, - работу свою знаете, возможности тоже. Делаете там максимум – и все. Ничего нового или страшного для вас там не будет. Ясно или нет?       Молча киваем. Как две китайские куклы.       Она смотрит на нас внимательным, холодным взглядом. Потом слегка улыбается.       - Ладно… Давайте… Завтра утром почистимся немного, и поедем… Не забудьте там ничего только…       Ну и, чтобы было проще и веселее, решаем паковать шмот у меня, и от меня же назавтра ехать в «Зеркальный». Как оказалось, решение было правильным…       - Ф-фуф-ф… - Анька застегивает молнию на последнем чемодане и устало шлепается на него сверху. – Ненавижу сборы эти... Переезды… Всю эту хрень. Бэ-э…       Она корчит недовольную рожицу. А мне смешно.       - Тогда, дорогуша, - глумливо скалюсь я, - как говорит Розин, меняй коньки на санки. Будешь раз в год на сборы в Красноярск ездить – и все.       - Очень смешно…       Анька показывает мне язык и отворачивается.       - Ладно, - смягчаюсь я, приседаю рядом с ней и обнимаю за бедра. – Не злись… Идем спать лучше. А это все, - обвожу рукой оставшиеся кулечки и пакетики, - завтра утром закидаем.       Анечка шмыгает носом и вздыхает.       - Посмеешь у меня золото отобрать, - ворчит она, - разлюблю и никогда тебе больше не дам…       Она часто так делает… Бросает такие вот фразочки… Не понимает, что мне больно и неприятно… Или напротив, понимает и специально издевается… Но я терплю. И даже обращаю все в шутку.       - Значит сегодня у нас с тобой прощальный секс, - цинично ухмыляюсь я. – Начнем прямо здесь?       Легким движением задираю на ней мой же домашний халатик, под которым, знаю, у нее ничего больше не надето, и запускаю ладонь ей между ножек.       - Блин, дурочка… - Анька дергается, одаривает меня шальным взглядом, но даже не пытается вырваться. – Дверь хотя бы запри…       - Пускай смотрят и завидуют, - отмахиваюсь я, раздвигая ей коленки и пристраиваясь в такую любимую нами обеими позицию.       - Танька!.. – шипит она, впиваясь когтями мне в плечи. – Ну не здесь же, господи… Вдруг правда увидят… Мальчишки твои… О-ой…       Отвлекаюсь от нее на мгновение, поднимаю голову… Щурюсь… Накликай мне еще тут беды…       - Заткнись, а?.. – прошу.       Анька тут же расслабляется, обмякает в моих руках и прикрывает глаза.       - Молчу… - еле слышно лепечет она.       То-то же…       Не спеша возвращаюсь к прерванному занятию…              Ха!       А на международных-то стартах, оказывается, может быть не только скучно и одиноко. И тебе совершенно не обязательно, круглой дурой, виновато, молчать и глупо улыбаться всем и каждому, кто пытается с тобой познакомиться. Будь то японцы, корейцы, китайцы… Да даже американцы и англичане. А нужно для этого, всего-то на всего…       - Хелло! Тра-ла-ла-ла-ла рашин ла-ла-ла. Ла-ла-ла, бьютифул.       Симпатичный мальчишка подкатывает к нам на утренней разминке и, абсолютно не стесняясь, восхищенно смотрит, лопоча что-то по-английски.       Улыбаюсь со всей доступной мне приветливостью и пихаю Аньку локтем в бок.       - Чё ему надо, блин?..       Анька хихикает в кулачок и строит парню глазки.       - Говорит, что безумно счастлив наконец-то познакомиться со знаменитой русской ракетой, - переводит мне она. – И что ты прям прекрасная раскрасавица.       Хм-м… Хороший мальчик. Прям очень… Жаль, не мой типаж. Светлый, зеленые глаза… И тоненький как тростинка. Такой меня не удержит, самой в пору его тягать… А я люблю, чтобы меня на руках носили…       - Гран мерси, - дурашливо кланяюсь, разводя руки в стороны. – Май нэйм из Таня.       - Ам Витас, - с готовностью кивает мальчишка и снова несет какую-то непонятную белиберду.       Хлопаю глазками и кошусь на Аньку.       - Ну… Чё там?       - Он сказал, - поясняет мне Анька, - что у них в Эстонии ты очень популярна и у них даже есть твой фан-клуб.       Удивленно вскидываю брови.       - Так ты из Эстонии!? - обращаюсь я к парню. - Так чё ты выделываешься? Говори по-человечески, все ж свои… Хоть и бывшие…       Витас, ну точно, как я до этого, непонимающе моргает, но после Анькиного перевода снова улыбается, быстро кивает и опять выдает длиннющую тираду.       - Не знает он русского, - комментирует на ходу Анечка. – Не учил. Они с родителями только пару лет как из Америки в Таллин переехали. На историческую родину, так сказать…       - А-а-а… - тяну я разочарованно. – Ну ладно.       Анька хитренько так на меня поглядывает.       - А что, симпатичный паренек. Милый такой…       - Ну вот ты и наслаждайся, - пожимаю плечами я. – Я эльфов с яйцами не очень, сама знаешь. Вот если с сиськами, то да, а так…       Мой любимый эльф с сиськами фыркает и заливается краской.       - Эстония энд Раша – супер, - говорю я, протягивая Витасу руку. – Русский с китайцем – братья навек. Май френд Анька, - тычу в подругу пальцем, - инглиш вэри гуд. Хэв фан. А я гоу ворк. Понял-нет?       Витас, хоть и мелкий, но очевидно из понятливых и легких. Осторожно пожав мою протянутую ладонь и еще раз приветливо мне кивнув, он бросает несколько фраз Анечке и, получив от нее короткий ответ, укатывается в сторону своих тренеров.       Снова пихаю Аньку в бок и ехидно ухмыляюсь.       - На свидание пригласил? – спрашиваю.       - Нас обеих, - поводит плечами она. – Не видишь, что ли, что он на тебя запал…       Шмыгаю носом и легонько подталкиваю моего эльфа, чтобы не стояла, а ехала.       - Это его проблемы, - стараюсь я в зародыше придушить уже начавшую зарождаться в Анькиных глазах ревность. – Можешь пойти сама…       - Без тебя? – она с испугом смотрит на меня. – Нет, ты что?..       Так… Взрослая девка. Уже, так сказать… Не маленькая. Не могу же я всю жизнь ей нянькой быть.       - Делай как знаешь, - машу рукой я.       Она вздыхает, а я случайно ловлю на себе недовольный взгляд Нинель, стоящей между Мураковым и Клеем, и очевидно не одобряющей нашей с Анькой болтовни во время тренировки.       - Давай просыпайся уже, - взбадриваю я подругу. - А то вон, наши устроят нам с тобой вечер на двоих… На всю жизнь запомним…       - Ой…       На этот раз, в отличие от Монреаля, чувствую себя прекрасно, ничто меня не отвлекает и работать не мешает. Личное и лишнее – в сторону. Мне нужен успех. Победа. Не менее эффектная, чем в прошлом году. Тем более, на этот раз у меня в соперницах Анька, с которой справиться будет не просто. На наших внутренних прокатах в «Зеркальном» она при прочих равных условиях обыгрывает меня по компонентам вчистую. Пока меня спасают три моих квада против ее двух плюс тройной аксель. Но ситуация по суммарным оценкам уже такова, что завали я хоть один из прыжков, и Анечка у меня выигрывает. И ее фраза по поводу отобранного золота лишь только отчасти шутка. На самом деле, настроена она очень серьезно.       В отличие от большинства городов, в которых мне приходилось выступать на соревнованиях, в Хельсинки созданы все условия для занятий спортсменов и подготовки к стартам. Есть разнообразные тренажерные, гимнастические и хореографические залы, крытые площадки для волейбола и настольного тенниса, даже бассейн с сауной имеется. Но самое главное – в здании ледового дворца оборудованы две тренировочные арены, на которых мы можем полноценно заниматься, практически точно так же, как дома. Места и времени хватает всем, никто не толпится и не скачет у тебя на голове, постоянно норовя то по бортику размазать, то подрезать перед самым носом. Соответственно, на таком раздолье, наши тренеры отрываются по полной и спуску нам с Анькой не дают.       - Аня, еще раз лутц-тулуп давай, - сердитым голосом командует Нинель, постукивая ладонью о ладонь. – Что там у тебя снова?.. Разболтанность какая-то. Руки висят, голова в сторону. Да выпрямись ты, как баба старая плетешься… Ну детский сад какой-то…       Анька, естественно, надувается от полученного нагоняя, как мышь на крупу, но указание выполняет со всей тщательностью. В том числе, чтобы снова не нарваться на доброе слово. На этот раз Нинель молчит, кивает головой и бросает взгляд в мою сторону. Но мне пока ее бояться нечего. Потому что в работу других тренеров у нас вмешиваться не принято…       - Татьяна… Э-э-э… Иди сюда пожалуйста…       Клейнхельман, собравшись уже было прочитать мне наставление во всеуслышание, внезапно передумывает и машет мне рукой. Благородно… Хотя, за время жизни в «Зеркальном», я научилась спокойно реагировать на любые, даже самые острые и нелицеприятные замечания…. Но все равно.       Еду к нему вдоль бортика, уперев руки в бока и опустив голову. Знаю, что плохо. Знаю где налажала. Знаю, за что сейчас получу. Оптимизма не внушает…       - В чем дело? – Артур поджимает губы, хмурится и смотрит исподлобья.       Шмыгаю носом и пожимаю плечами. Глаза не поднимаю, потому что стыдно.       - Ты три раза приземляешь этот флип, - раздраженно произносит он. - И три раза не выезжаешь. Что это, можно узнать? Мне что, становиться сейчас и учить тебя правильным выездам?       - Не надо… Я сейчас все сделаю…       И где это делся тот застенчивый Артур Маркович, которого я когда-то с дуру да по стервозности своей провоцировала потискать меня за задницу? Был ли он вообще?       - Потом, - Клей словно меня не слышит, - вон там на проходе зачем-то в ногах путаешься, шаги местами меняешь… Если неудобно что-то, то раньше никак нельзя было об этом подумать? Полгода программу катаем, а ты тупишь на ровном месте…       Просто молчу. Ну, неудобно… Ну, запинаюсь иногда вот тут вот… Но иначе все бы смотрелось не так эффектно. На старте-то я все равно все сделаю… Тренировка на то и нужна…       - Мне нужно чистое исполнение, - продолжает размазывать меня Клей. – Потому что это, - кивок на лед, - никуда не годится. Если устала – иди отдыхай. Поедешь домой со своим четвертым местом и закончим этот разговор…       Сжимаю зубы и вскидываю на него яростный взгляд.       - Я… Сейчас… Все… Сделаю, - с расстановкой, зло произношу я.       Достал-таки… Завел меня не на шутку. Аж шерсть дыбом поднялась. Только что искры не летят…       Артур внимательно смотрит мне в глаза. Потом отворачивается и с деланным равнодушием пожимает плечами.       - Пойди и сделай…       Отпихиваюсь ладонями от бортика и, чертыхаясь про себя, несусь на исходную. Научили на свою голову… Все словечки, все интонации… Даже жесты ее… Только вот Нинель, после ее выволочек, хочется доказывать, что ты можешь, что достойна ее времени, ее внимания… Ее отношения к тебе… А Клею же на его бубнёж в ответ хочется засадить подзатыльник… Вот ведь противный… И что только Анька в нем находит?.. Эх… Розин мой Розин, где ты?.. Плохо мне без тебя… Не дай бог не увижу завтра роз у себя в номере после проката…       Вдохновленная ли клизмой, вставленной мне Клеем, или приятными воспоминаниями об Артеме Сергеевиче, или, что вероятнее, просто сконцентрировавшись на поставленной цели, исправляю все свои ошибки и заканчиваю тренировку на вполне себе мажорной ноте. И даже получаю одобрительный кивок от Артура Марковича. До словесной похвалы он уже не снисходит, отучился, но так, слегка поощрить еще может. И на том спасибо.       Что ж… Вечером у нас короткая… А завтра днем – произвольная. И на этот раз… Хотя нет. Фигушки. Я в себе уверена. Никаких сомнений. Порву всех. Пускай Анька себе обижается. Пускай даже попробует выполнить свою угрозу – посмотрим, на долго ли ее хватит…       - Ну что, лиса рыжая, готова к победе?       Мураков догоняет меня в коридоре и крепко сжимает своей лапищей мое плечо.       - А то! – гордо вскидываю голову я.       - В мое время принято было говорить: «Всегда готова!» - усмехается он.       Снова в памяти всплывают розинские сказочки и побасенки.       - Ага, - киваю. – Как юная пионерка – всем ребятам примерка.       Мураков хмыкает.       - Не похабничай, - встряхивает он меня слегка. – Все-то ты знаешь…       - Учителя хорошие, - ехидненько скалюсь я.       Он качает головой в ответ и тут же хитро щурится.       - Слышала, как тут тебя все называют теперь?       На мгновение задумываюсь.       - Снова какое-нибудь «огненное чудо»? - фантазирую я. – Или уже без реверансов – «стерва рыжая»?       Дядя Ваня весело смеется и, отпустив мое плечо, слегка щелкает меня по носу.       - Во всех новостях сегодня, - произносит он, заглядывая мне в глаза, - тебя величают не иначе как «русской ракетой». Ждут твоего очередного… Залпа. Победного, естественно.       - Ой…       Краснею… Сначала не понимаю почему… А потом - понимаю… Потому что я тут с пошлостями своими… А дядя Ваня… Он же серьезный… Он же очень редко шутит… Вот же ж дура ты, рыжая…       И как-то в памяти сразу всплывает восторженный мальчишка из Эстонии… Который тоже ракетой русской меня назвал…       И как-то не нахожусь, что ответить… Просто улыбаюсь, наклонив голову.       - Так что, Таня? - Мураков, склонившись, нависает надо мной, как скала.       - Иван Викторович… Я…       - Ключ на старт?.. – словно подсказывает мне он. - Зажигание?..       Низкий голос Муракова проникает в самую мою душу, звенит в ушах… И, хотя говорит он очень тихо… Оглушает… Словно мы с ним вдвоем, рядом, как в воздушной сфере, а вокруг нас вакуум, удерживаемый тонкими, невидимыми стенками…       Поднимаю на него глаза… Значит, и он тоже… Волшебник… Как она… Или даже сильнее…Просто не показывает этого так открыто…       - Поехали!.. – шепотом произношу я.       Он усмехается. Кивает… И окружившая нас на мгновение пустота тут же снова заполняется звуками замолкнувшего было мира. Дядя Ваня делает движение, чтобы то ли потрепать меня по щеке, то ли снова щелкнуть по носу. Но передумывает. И протягивает мне руку.       - Успеха тебе, рыжая…       Моя ладонь тонет в его необъятной лапище… А потом он, развернувшись, уходит по коридору, напевая что-то бравурное. Оставив меня с ощущением непомерного груза ответственности, внезапно свалившегося на мои плечи.       Иногда стервой быть проще… Во всяком случае, когда от тебя не ждут ничего другого.              Когда скользишь по большой дуге и готовишься к прыжку, главное – выбросить из головы все лишнее. Могу-не могу. Хочу-не хочу. Болит, зудит, давит… Он не позвонил… Она косо посмотрела… Все это чепуха. Перед глазами трибуны и свет – мы никогда не смотрим вниз, на лед. В голове – только музыка… И я лечу… Правое наружное… Смена ноги… Левое… Подприсесть… И резкий замах правой ногой… С одновременным толчком левой и выбросом обеих рук вверх… Если ты все выполнила четко и правильно, то остальное за тебя доделывают законы физики и земное притяжение… Оборот… Еще один… На самом деле сосчитать их невозможно. Мозг работает медленнее, чем мы крутимся… Просто нужно помнить, что их… Три… С половиной. Первую четверть донакручиваю еще при толчке… Последнюю – уже взрезав правым лезвием лед. Получается, в воздухе делаю полноценных три оборота… Это почти как крутить туры на тренировке… На самом деле – нет… Но это не важно. Важно, что за звоном лезвия, скрипом льда и поднятой вверх снежной пылью следует плавное, быстрое движение левой ногой, которую я вытягиваю параллельно поверхности… И, конечно же, руки в стороны… Ровненько. Чтобы выезд был засчитан… Есть!.. Есть триксель… Сделала… На сдачу – улыбка в сторону судейского бортика… Они это любят…       - … Таня! Танечка!..       - Да!.. Ой… Не вижу вас.       - Здесь…       - Ага.       - Скажите, вы чувствуете поддержку со стороны, когда вы тренируетесь, когда соревнуетесь? Вообще, кто вам больше всего помогает?       - Э-э-э… Ну как вам сказать?.. Тренеры, конечно же. Тут сомнений быть не может.       - Понятно… Ну а кроме тренерского штаба?       - Мама с папой… - невольно сглатываю маленький комочек нежности, подкативший к горлу. – Я всегда очень скучаю… И мы каждый день созваниваемся по видео…       Чтобы скрыть предательски задрожавший подбородок, подношу ладонь к лицу.       - Танюшенька… Ну не расстраивайтесь…       - А еще, - внезапно вдохновляюсь я, - меня очень вдохновляете и стимулируете вы. Все, кто болеет, кто приходит смотреть… Кто дарит подарки…       Прижимаюсь щекой к очередному, тысячному, наверное, рыжему лисенку, которого я подняла со льда после проката.       - Как мило…       - Я вас всех очень люблю, - произношу я с улыбкой глядя в камеру. – Спасибо вам… За то, что вы у меня есть…       …Лутц сложно выполнять, потому что для него нужна высокая скорость, хорошая координация и отточенная техника. Самый трудный и дорогой прыжок из тех, что мы используем в своих программах. И дается он не всем… На разгоне немного подраскачиваюсь, перетяжками на правой добирая скорости. Делать это не возбраняется – главное не переусердствовать. Чтобы потом на самом прыжке не унесло в сторону или не выкрутило под острым углом. Для этого мы оттачиваем заход на лутц буквально с точностью до миллиметра… Переставляю левую ногу перед правой строго на внешнее ребро. Скорость позволяет удерживать равновесие и не заламывать стопу совсем уж параллельно поверхности… Резко выбрасываю назад правую ногу, одновременно закручиваясь плечами… Вонзаю зубец в лед… Отталкиваюсь… Ребро абсолютно ясное – никаких флутцев… И руки рывком вверх… В калейдоскопе звуков и огней помню, что это только первая часть прыжкового элемента… И оборотов сейчас ровно три… Дзынь-чирк-фр-р… Ледяное крошево во все стороны. Но вместо того, чтобы плавно описать дугу левой ногой, я снова перебрасываю ее перед правой, но не ставлю лезвие на лед, а как есть, с правой, приседаю и, закрутившись – левая рука на поясе, правая в сторону – выстреливаю вверх… Ракетой. Да, ракетой… Так меня теперь называют… Огни… Звуки… Звенящий шорох приземлившей о лед стали… И на этот раз уже выезд с дотянутой левой ногой… Руки… Голова… Улыбка… Каскад лутц-риттбергер… Тройной лутц… И тройной риттбергер…       - …Танюша!..       - Да!       - Здесь! – выброшенная вверх рука.       - Вижу…       - Как поживает ваш Бим?       - А-а… Хм… Ну-у… Скучает. Я надеюсь. Хотя у него дома полно развлечений и без меня…       - Таня!..       - А?.. Да, вижу, говорите…       - Скажите… Вам подарили родители вторую собаку после Японии? Как обещали… За аксель…       - Ох ты ж… - усмехаюсь. – Вы на столько в курсе моих семейных отношений… Да. За чисто выполненный на Гран При Японии тройной аксель родители подарили мне королевского пуделя.       - Как его зовут?..       - Батлер… - хулиганская мысль молнией мелькает у меня в мозгу. – А за сегодняшний триксель я выпрошу у них эрдель-терьера… И назову его Рэт. Будет у меня свой Рэт Батлер. Как в фильме…       Одобрительный смех и даже аплодисменты. Девушка, задавшая вопрос показывает мне поднятый вверх большой палец.       - Здорово… Вы так любите собак?       - Обожаю…       На много больше чем людей… Но этого я на камеру, конечно же, не озвучиваю…       … По сравнению со всем предыдущим, этот мой элемент выглядит кусочком пирога. «Пис оф кэйк», как говорит наш друг Юзик, обращая внимание на что-то легкое и простое. Хотя, простота и легкость здесь тоже… Весьма относительные. Флип у меня не из любимых. Будь у меня выбор, я конечно же предпочла бы сальхоф. Но условия соревнований для юниоров в этом сезоне предполагают обязательное исполнение тройного флипа соло в короткой программе. Поэтому, жертвуем симпатиями в угоду необходимости. Ну а что? Не в первый раз… Кручу тройки… Одну… Вторую… На флип заход всегда с троек. Поэтому он сложный для выполнения вторым прыжком в каскаде – во-первых смена ноги через ойлер, а во-вторых, после ойлера тройку не скрутишь и прыгать приходится сходу. Хорошо, что сегодня флип у меня обычный, сольный… Не упустив внутреннего левого ребра… На последней троечке закручиваюсь уже плечами и, слегка подприсев, выбрасываю правую ногу назад… Упираюсь зубцом в лед… И снова толчок… И снова руки вверх… Тянусь к небу. Как учили… Как вбивали в меня… Как вкатывали столько долгих лет… И не смотря на вторую часть программы и едва ощутимую, легкую усталость, приземляю… И выезжаю… Длинно и красиво. Со всем прямым и дотянутым… Взгляд… И улыбка… Конечно же… Они же все на меня смотрят… И оценивают…       - Таня!.. Татьяна…       - Покажитесь, где вы?.. Ага…       - Э-э… Вы позволите… Личный вопрос?..       - Ну-у… Да пожалуйста, - пожимаю плечами. – Но предупреждаю, на провокационные вопросы я не отвечаю.       Если прозвучит хоть одно имя… Если будет хотя бы малейший намек… Я знаю, как реагировать. Мы не подставляем своих любимых. И не подставляемся сами. Поэтому…       - Таня… Простите за бестактность… Но все же… Ваш молодой человек вас уже поздравил?       Хорошо. Правильно… Мало ли у меня может быть молодых людей… Тем более мой касатик надорвался звонком я еще не успела в коридор выйти… Наговорил вещей всяких приятных… Я даже немного взгрустнула, да… Чуть-чуть…       - Поздравил… - киваю с хитрой улыбкой. – И на этом, - скрещиваю ладони, - комментарии окончены.       - Танечка…       - Ну что еще?..       Последний вопрос… Эта роскошная корзина с цветами… Эти розы… Их не меньше ста штук…       - Ах это…       Усмехаюсь и качаю головой. Ну… Да. В этот раз поздравление от моего несравненного поклонника прилетело прямо в «кис-эн-край», едва только объявили оценки… Бедный курьер, доставивший цветы, буквально сгибался под их тяжестью. А в пресс-центр корзину с трудом затащили Иван Викторович с Артуром…       - Таня… Вы знаете, от кого этот… мнэ-э… Букет.       Разглядываю потолок. Потом девчонку-репортершу, задавшую мне этот вопрос… Я могу отшутиться… Или просто промолчать… Но… Если тебя так любят, то это заслуживает, как минимум, признательности. Прости, Ланской… Нефиг было в обнимку с полуголой Анечкой мне по скайпу названивать…       - Знаю… - слегка киваю. – И я… Невероятно тронута…       До такой степени тронута, что снова чувствую, как к горлу подкатывает ком. Еще мне тут слезу пустить не хватало…       - Таня… Таня…       Мне нравится общаться с прессой. Со всеми этими корреспондентами, с их каверзными, иногда хамскими, а иногда и очень забавными вопросами. Мне вообще нравится, когда мною интересуются. Поэтому я никогда не отказываюсь от пресс-конференций и просто интервью. Да, иногда чувствуешь себя не в своей тарелке от тех или иных откровений, которые от тебя требуются… Но ведь всегда можно сказать «Стоп!», правда? Это ж как когда парню голову морочишь-морочишь, а в последний момент такая: «Прости, милый, я не то имела в виду, я не такая – я жду трамвая…» Ну, девчонки поймут… Главное остановится. Вовремя…       Как вы уже догадались…       Выигрываю я этот финал Гран При. Второй год подряд. Да! При чем Анечке даже обижаться на меня не за что. Шлепнувшись с флипа в короткой, она на столько безнадежно от меня отстает по очкам, что даже ее безукоризненная произвольная не позволяет ей меня догнать. Хотя у меня тоже и недокут на лутце и степ-аут на сальхофе… Но, все равно. Все по-честному. Никто ни на кого не в обиде… Я, правда, немножко, все-таки, поволновалась вечером… Мало ли… Но Анюта моя в очередной раз доказала, что… А что доказала? А то, что я дура безмозглая…       - Рыжик… Ну что ты… Ну…       - Анют… Я… Я так испугалась, что ты…       - Танюш… О господи… Иди ко мне…       Похожие на двух японских кукол, в одинаковых банных халатах и с накрученными на головах полотенцах, мы сидим на нашей гостиничной кровати… И я натурально трушу, что Анька сдержит слово и отвернет от меня нос, надувшись и разобидевшись.       - Глупая ты… - она обнимает меня и прижимает мою голову к своей груди. – Вы все, рыжие, такие глупые, или ты приятное исключение?       Хмыкаю… Улыбаюсь… Вдыхаю ее запах… Она пахнет шампунем. И неповторимой девичей свежестью.       - Я такая одна…              Рэт с Батлером с порога ссорятся. Тявкают друг на дружку, порыкивают, норовят укусить… В общем – собачатся. В прямом и переносном… Во всех смыслах, короче. Пока они маленькие щеночки выглядит это умильной забавой и опасений не внушает. Но что будет, когда они подрастут?.. Нужно будет обязательно проконсультироваться с кинологом. Интересно, что с Бимом они вдвоем отлично ладят, и тот даже, на правах старшего, пытается как-то их воспитывать, вписываясь в их свары. И к моему удивлению - довольно успешно. При этом, тот факт, что годовалый йорк раза в два меньше четырехмесячного пуделя и трехмесячного эрделя, никого из этой троицы, абсолютно не смущает…       Собачья возня действует на меня успокаивающе. И приползая вечерами домой, без сил, вымотанная и выжатая, как лимон, я безропотно, даже можно сказать с удовольствием сажаю мою свору на поводки и волоку гулять по слабо освещенным, узким аллейкам нашего коттеджного городка. И по всем карманам у меня при этом всегда распиханы коробочки со щенячьими вкусняшками и рулончики кулечков для собачьих какашек. Убираю за каждым. Даже когда от вида и запаха воротит с души…       Ну и, разумеется, спать вся эта компания является ко мне в кровать. Тщательно вымытые, высушенные и вычесанные после прогулки, приятно пахнущие собачьим шампунем, три моих шерстяных комочка приваливаются ко мне со всех сторон и равномерно сопят всю ночь, согревая меня своим теплом и преданной, щенячьей любовью. А я – радуюсь. И чувствую себя многодетной мамочкой. С выводком непоседливых, но таких замечательных оболтусов.       А однажды вечером, сидя на кухне с мамой и наблюдая, как клубятся и бесятся на полу собаки, я, из чистого хулиганства, демонстративно постукиваю ногтями по столешнице и бросаю на маму хитрый взгляд.       - А у меня, мамочка, чемпионат страны скоро, - елейным голоском журчу я. – А потом Европа… Мир… Как думаешь, стоит мне их выигрывать?       Все мои хитрости мама выучила на зубок еще когда я совсем мелкой была. А некоторым, так даже сама и научила. Поэтому провести ее такой откровенной манипуляцией – гиблое дело.       - Так, Татьяна, - строго смотрит она на меня. – Успокойся…       - А чё я? Я ничё… - строю ей ангельские глазки.       Мама неумолима.       - И так уже дом на зоопарк похож, - произносит она категорично. – Хватит. Остановись…       Кроме трех собак, которых я честно заработала акселями на стартах, у нас еще живут два волнистых попугая, две канарейки, черепаха в аквариуме и три кошки, которых я просто нашла на улице, голодных, и притащила домой. Мама с папой тогда аж за голову схватились… Но выгнать их обратно ни у кого духу не хватило. Так и прижились… Отожрались, опушились. Ходят теперь, мебель когтями полируют… Вот… А что делать? Животные… Все… Это моя настоящая слабость. Над страдающим человеком я не стану прыгать и убиваться так, как над голодным щенком или котенком… У меня вообще, к беззащитным отношение не презрительное, как у большинства… Физиологическая потребность защищать. И это не геройство. И не потому что я такая хорошая… Просто вот так есть.       Ну а что касается моей авантюры по выкруживанию очередной собаки, нужно признать, по понятным причинам, восторга ее начало у мамы не вызвало. Но, во-первых, мы легких путей не ищем, а во-вторых – всему свое время. Подождем…       - Всё-все, мамочка, - губки бантиком, бровки домиком, ресничками хлоп-хлоп. – Я пошутила…       - Смотри мне…       Смотрю…       Только все чаще ловлю себя на том, что смотрю я не на свой зверинец…       Смотрю на моих братьев, как они затевают вдвоем очередную пакость… Смотрю, как заботится о них мама… Как с ними занимается папа, подучивая и подготавливая к серьезному спорту, который обязательно будет в их жизни…       Смешно… Сама от себя не ожидала. Но внезапно, вдруг, ловлю себя на мысли… Что я хочу детей. Настоящих. Человеческих… Чтобы тоже вот так с ними играть, возиться… Чтобы быть нужной и любимой… Не за что-то… А потому что… Господи, ну что же это такое?       Одна моя тоска плавно перетекает в другую… Удивительно… Казалось бы, какая связь?..       Пытаюсь найти объяснение. И понимаю… Я просто до безумия соскучилась. Не хочу, но вынуждена в этом себе признаться. Это неправильно… Я сама от этого бегу… Пытаюсь убежать… Но не получается. И вот… Я делаю то, что нельзя. Но очень хочется…       - Алло!..       - Привет…       - Здравствуй…       Молчу… Просто дышу в трубку… Не нахожу слов.       - Танюша…       - Я… Я…       Он понимает все с полуслова… С полумысли… Как всегда понимал.       - Я тоже… - произносит он. - Просто невыносимо…       - Приедь за мной… - перебиваю, немного невежливо, но слова сами выскакивают…       - Через полчаса, - тут же соглашается он.       Остатки разума еще теплятся где-то в моей голове.       - Только знаешь…       - Что?       - Не заезжай в городок… Я сама… Подойду к шлагбауму… Подождешь меня…       - Конечно… Конечно… Я наберу…       - Хорошо…       Выключаю телефон и в каком-то отупении смотрю в стену. Зачем? Что тебе нужно? Опять… Что?..       Просто хочу… Увидеть. Услышать… Обнять.       Розин-Розин… Не приведи тебе господи, чтобы я в тебя влюбилась… Окончательно и бесповоротно…       Черная приталенная куртка с меховым воротником… Волосы локонами распущены по плечам… Короткая шерстяная юбка… Темные капроновые колготки… Джинсы были бы удобнее. Но если что, колготки удобнее стянуть вниз, а юбку задрать… Или вообще сбросить… Господи, о чем я думаю?..       Смотрюсь в большое зеркало в прихожей… Нормально… Даже очень… Да чего уж там… Что у меня точно есть, так это внешность. Умом может я и не блещу… Зато выгляжу – дай бог. Жаль, тем, кто мне, порой, интересен этого не всегда бывает достаточно…       Еще издалека замечаю на паркинге у въезда одну единственную машину. И его высокую фигуру… И нет сил ждать… Бегу. К нему. Пролетаю шлагбаум под удивленным взглядом охранника… И просто врываюсь в его раскрытые объятья. Только что сверху не запрыгиваю… Он подхватывает меня и со смехом крутит из стороны в сторону.       А я смеюсь ему в ответ…       - Здравствуй…       - Привет…       Он ставит меня на землю и смотрит внимательно… Заинтересованно… Удивленно. И легким движением убирает волосы с моего лица.       - Ты выросла…       Я не даю ему опомниться.       - Поцелуй меня… Сейчас же…       Приподнимаюсь на цыпочки, вцепляюсь пальцами в его плечи… Тянусь к нему…       Дальше он все знает сам… И делает… Как я люблю…       Зажмуриваюсь от удовольствия… Откидываю назад голову, повисая в его руках…       - Увези меня отсюда, - улыбаясь прошу я. – Только не в кабак… А туда, где тихо… Где никого нет…       - Где будем только мы?..       - Да…       Артем усмехается и снова прижимает меня к себе.       - Поехали…       Вы только не подумайте… Мы помним о данном друг другу обещании... Держим слово.       Артем… Сергеевич… Не смеет переступить через свои принципы. А я… Стесняюсь… Удивительно и странно… Но я правда, стесняюсь. Под восхищенным взглядом влюбленного в меня красивого мужчины… Как маленькая девочка. И даже не пытаюсь его спровоцировать или смутить…       Ничего ТАКОГО между нами не происходит... Снова… Не происходит. Ну, а то, что происходит…       Я вам все равно не расскажу… У меня не получится. Да и не хочу. Нужно ведь что-то и себе оставить… Без обид…              Нежданный и негаданный сюрприз от Валечки мы получаем за два дня до начала юниорского первенства.       - Малая к Шиповенко сдристнула, прикинь?       Анька подлетает ко мне вплотную, не успеваю я вылезти из калитки на лед. Глаза выпучены, рот открыт.       - Чё, блин? – натурально думаю, что ослышалась.       - Через плечо, блин, - передразнивает меня Анька. – Валечка от нас ушла. К Клюву… По ходу – к Хот Арти. За Катькой следом…       - Ни хрена себе…       Новость производит эффект разорвавшейся клизмы. На мгновение теряю дар речи… А потом произношу про себя пару скверных словечек.       Розин… Вот ведь… Конспиратор. Ни словом не обмолвился мне позавчера, когда мы с ним… Хотя… Я же ему первая рот и заткнула, когда сказала, что о работе не хочу ничего слышать… Сама виновата. То-то он так загадочно ухмылялся… Гад…       - Сережка говорит, - скороговоркой тараторит Анечка, - что Вахавна злая как ведьма. Валькина мамаша ей на выходных позвонила, представляешь… Даже не приехала… И вот так, перед фактом поставила…       - Подожди… - хмурюсь и качаю головой. – Но ведь так нельзя… Середина сезона, трансферы закрыты…       - Ну она же еще не в юниорском составе, - пожимает плечами Аня. – Нинель только собиралась ее заявлять на будущий сезон…       - Все равно… Если списки уже подали… Шиповенко придется договариваться…       - Думаешь он не сможет? – скептически хмыкает Анька.       Вздыхаю и потираю лоб ладонью.       - Дурь какая-то… Сначала Катька, потом Валя…       Анька щурится и поджимает губы.       - Все Артемчик твой…       - Вот только не начинай, а…       Раздраженно от нее отворачиваюсь и не спеша еду вдоль бортика. Каждый раз, стоит мне по-тихому с кем-то замутить, даже просто встретиться и провести время, Анька как чувствует, что я где-то тусила без нее и начинает вредничать, подсознательно сублимируя свою ревность. А меня тут же начинает накрывать чувство вины и мучать угрызения совести… Хотя, если не брать Сережку… И Вальку… И Розина… То в общем-то веду я себя пристойно, и упрекать меня не в чем… Ах да, Аделина еще… Блин… Интересно, если примут закон, и мы с Анькой поженимся, то так до конца жизни и будем себя изводить, или попустимся со временем?..       Размечталась, дура рыжая…       Но Валька молодец… Смогла, так смогла… Я уже было подумала, что скучать мне до следующего лета…       Утреннюю тренировку отрабатываю абы как, не напрягаясь. Первенство страны – это такое себе. Ничего особенного. Главная задача войти в тройку и отобраться в сборную. А это у меня получится даже если я просто на лед выйду, проедусь пару кругов и, раскланявшись, гордо удалюсь… Ладно, шучу. На самом деле, всей этой крамолы я наслушалась в поездках от Алексея Константиновича. Развлекал он нас пару раз рассказами о своей героической молодости. О любовных похождениях, правда, скромно умолчал. Но о том, как материла его Тихонова за вторые и третьи места на внутренних чемпионатах поведал с подробностями. И даже с цитатами. Ну вот… Научилась, значит, плохому у старшего товарища…       - Таня!...       В окрике Нинель вся гамма чувств, обуревающих ее в последние дни. Не хватало еще мне отхватить из-за Валькиных фокусов…       Поднимаю голову и преданным взглядом смотрю на свою богиню.       - Будешь мне лениться, - жестко звенит Нинель, - накажу, мало не покажется. Что это за отношение такое? Так… Целиковую сегодня показываешь, вместо прогона. И попробуй только третий уровень мне сделать…       Целиковую – это она о короткой. Которую сегодня, по расписанию, нужно было бы крутить прогоном - только прыжки и вращения. Ну, переживу как-нибудь. А вот не завалить дорожки и те же вращения, и выполнить все на четвертый уровень – та еще задачка… Ладно. Не в первый раз…       Изображаю радостную улыбку и покорно киваю головой. «Ка-анешна, Нинель Ва-ахтанговна…»       Нинель нетерпеливо машет мне рукой, подгоняя – работай, мол, не стой истуканом – и отворачивается, тряхнув своей роскошной светлой гривой. Стоящий рядом с ней дядя Ваня, ухмыльнувшись, исподтишка показывает мне язык. И издевательски барабанит толстыми пальцами руки по бортику, изображая, с какой скоростью я должна тут перед ними бегать и прыгать. Семейка Адамсов, блин…       Ну а чё? Короткую я откатала. Вообще без единой помарочки. Чистенько. Так сказать, реабилитировалась. И даже была удостоена высочайшей улыбки.       - Можешь ведь, когда хочешь, - ворчливо комментирует Нинель, выдергивая из блокнота листок с моими оценками. – Обязательно вот нагавкать на тебя нужно… На… Иди отдыхай. До вечера…       - Спасибо…       - На здоровье… Аня!.. Давай музыку свою ставь и вперед…       Эх… Валька-Валька… Глупая… Такого веселья себя лишила… Или тебя лишили?..       В состоянии какой-то легкомысленной расслабленности топаю из раздевалки по коридору в зал. И в общем-то не имею ничего против, когда на моем пути возникает такой же добродушный и позитивный Ланской. Мы не встречались и толком не общались почти неделю, пока он был занят своими Гран При, но я только вот сейчас, увидев его, понимаю, что очень соскучилась. И как-то сразу мне становится тепло, радостно… Уютно. И хочется ласки и нежностей всяких.       - Рыжулька!.. – он раскрывает объятья.       - Сережулька…       Прижимаюсь к нему сама. Сильно. Чтобы не осталось у него даже тени сомнений в том, что нас с ним сейчас ожидает. Чувствую сразу – сомнений нет… Готов к употреблению…       - Сладкая, - шепчет он, слегка касаясь языком моих губ.       - Хочешь меня?.. Попробовать… Всю… – соблазняю его я. – У меня для тебя много чего сладенького… Припасено…       Его ладони мягко проскальзывают ко мне в шортики. И по телу сразу же разливается горячая истома.       - Идем сюда… Идем… - успеваю я прошептать между его поцелуями. – Милый мой, как же я истосковалась…       Интересно, заходил ли в наш маленький, секретный зал, хоть кто-то после того как мы здесь с Валечкой?.. Ай… Наплевать… Не важно…       Анька снова все почувствует… И будет ревновать… Ну и пусть…       О-ох… Божечки, как же хорошо-то… И так давно не было…       Пускай ревнует… Не все же время ей… Мне тоже хочется… С любимым мальчиком…       А как ему хочется… Ох ты ж… Всем телом… Всей собой… Внутри и снаружи - ощущаю его желание… Да, мой несравненный… Это тебе не с Анечкой… Уж я-то лучше всех знаю… Что тебе нравится… И как…       - Я люблю тебя…       - Да…       - Я люблю только тебя…       «Врешь!»       «Вру… Но ты хочешь это слышать.»       «Хочу…»       - Я очень люблю тебя… Рыженькая моя…       - Люби… Люби, мой хороший…       Мне нравится, когда меня так любят. За это я могу простить… Многое. Очень многое… Но не все.              Меня снедает любопытство. И едва, дождавшись перерыва, я забиваюсь в первый попавшийся темный угол и достаю телефон.       Гудок… Щелчок… Смешок…       - Я уж думала, что ты не позвонишь… - вкрадчивый шепот.       По голосу, по интонациям понимаю, что сюрпризы еще только начинаются…       - Малая, - стараюсь звучать, как суровая взрослая. - Ты чё вообще творишь?       - Не ожидала, да? – хмыкает на том конце она. - Скажи…       А что тут сказать? Кроме правды…       - Никто не ожидал…       Валька удовлетворенно хихикает.       - Мама мне так и сказала, - произносит она, - что у вас у всех шок будет. Коллективный. Даже Артем Сергеевич с ней согласился…       Подскакиваю. Чуть не роняю трубку.       - Так это Розин тебя надоумил?!       - Не-а… - Валька, как мне кажется, даже немного удивлена моим вопросом. – Он как раз не очень хотел… Говорил, что в сезон вообще плохо переходить… Это я… Э-э-э… Это моя мама его уговорила…       Вообще капец… Как можно заставить Розина пойти на то, чего он сам не хочет?.. Или я чего-то не понимаю…       Точно… Не понимаю… А Валька, толи специально, толи по глупости приоткрывает мне свой секрет.       - Мне Артем Сергеевич когда-то давно пообещал, - серьезно заявляет она, - что выведет меня на золото на всех юниорских стартах… Главное, чтобы тебя, Танечка, рядом не было… Говорил, потерпи… Ну вот я и дождалась… Еще когда он от нас уходил, я ему об этих его словах напомнила… Он тогда рассердился, и сказал, что только с мамой моей на эти темы разговаривать будет…       Розин, блин… Великий комбинатор… Бесперспективную Катьку отдать Клюву, а себе прикормить малолетнюю звезду… Которая, дай срок, всех нас уделает… Красиво, красиво… И да… Со следующего сезона я перехожу во взрослое… Так что, рациональное зерно в его действиях есть. Своего не упускает, м-да…       Ладно… Замнем пока… Пускай Валечка думает, что меня больше занимают наши с ней проделки.       - Ты что, предупредить не могла, - сварливо интересуюсь я. – Не чужие ж друг дружке? Или что? С глаз долой и болт забить?       Малая тут же забывает о том, что мне только что говорила и откровенно наслаждается тем, как я злюсь.       - Скучаешь по мне, рыжуля? – томно воркует она.       - Не смей меня так называть…       - Скучаешь… - удовлетворенно тянет Валька. – А знаешь… Я тоже. Совсем немножко… Хочешь, встретимся как-нибудь…       Наглость – второе счастье. Наглецы – они все бессовестные и беспринципные… За то и нравятся…       - Зараза ты мелкая…       - Да… Или нет…       - Да!..       Она снова смеется. А потом переходит на едва различимый шепот.       - Я тоже очень хочу тебя увидеть… - быстро произносит она. – И Анечку тоже… И Сережечку… Но с ними мне запретили общаться… А с тобой сказали, что можно…       - Валька… Ты что?..       - Прости, - словно не слышит меня она. – Мне бежать нужно. Евгений Викторович строгий, почти такой же как Вахавна… Я тебе перезвоню…       И даже не попрощавшись, и не дав мне вставить больше ни слова, она отключается…       Я говорила… Валька полна сюрпризов. И похоже, это еще не конец…       Поболтать бы с Катей… Очень мне интересно узнать, что на самом деле происходит в этом их ангельском питомнике… Но станет ли она со мной разговаривать? Не факт… Есть, конечно же, еще и Розин, у которого, несомненно, все ответы в кармане… Но тут просто так с вопросами не полезешь… Любовь любовью, цветы, прогулки, поцелуи… Но что касается его работы, он вряд ли откровенничать со мной станет. Еще и пошлет куда подальше. Вежливо… Но целенаправленно… А нарываться не хочется… Ладно…       Прячу телефон в карман кофты и выбираюсь из своего закутка.       Подождем. В конце концов, ничего экстраординарного пока не случилось. Ну… А если малая и впрямь так прониклась, что захочет со мной повидаться… Что ж…       Я не против. Она мне… По вкусу. Да!..              Ему хочется поговорить. Вижу… Может просто соскучился по нормальному человеческому общению… А может гложет что-то… О чем сказать боится. Или стесняется. Ну, как бы там ни было… Не возражаю. Не сопротивляюсь. Смотрю на него ласково. Любимый ведь, как никак…       - Ты совсем-совсем не устал? – улыбаюсь, качая головой. - Еще остались силы?       - Пожалуйста, Танюш… - он поднимает брови и смотрит умоляюще. – Мне тебя так… Не хватает…       «Подержи его на расстоянии денек другой… А потом подпусти… И увидишь, какой он станет…» Помню…       - Да ладно, ладно, душа ты моя метущаяся… - глажу его по руке. – Я же не против… Просто спрашиваю. Беспокоюсь, можно сказать…       Сережка расцветает счастливой улыбкой.       - Так можно тебя… Пригласить… Сегодня…       Ох уж мне его эти церемонии… Иногда подбешивают. Но все равно, это так мило…       - Ну приглашай уже, пока я не передумала, - пихаю его кулачком в живот.       - Рыжуленька… Любимая моя…       - Так, хватит, - прыскаю от смеха. – Все с тобой ясно. Припадок романтизма на почве долгой разлуки.       Он непонимающе хлопает глазами, от чего мне становится еще смешнее.       - Такси вызывай, чудо ты мое голубоглазое, - качаю головой я. – И спускайся в холл…       Он снова пугается, как олень в свете фар.       - А ты?.. Куда ты?       Снисходительно смотрю на него… Мальчишка… Совсем еще маленький… Хоть и старше меня…       - Сереж, - произношу спокойно, - можно я переоденусь и схожу в туалет? Без сопровождения…       Иногда вы такие смешные… Когда безумно влюблены… Когда чувствуете себя виноватыми… А особенно, когда вы до дрожи в поджилках боитесь нас потерять… Подсознательно чувствуя, что это, на самом деле, ой как возможно…       Он невероятно предупредителен… Нежный… Ласковый такой… Вижу… Чувствую… Понимаю, что совершенно искренне хочет, чтобы мне было хорошо… Соскучился… По мне вот такой… По той, что была лишь его… Устал от наших безумных гонок… Набегался…       - Хорошо тебе?..       - Я хочу, чтобы хорошо было тебе… Я люблю тебя… Я скучаю… Мне без тебя жить не хочется…       - Тише… Тише, - улыбаюсь, глажу его по груди. – Не распаляйся понапрасну – быстро устанешь…       - Танюша… Рыжуленька моя… Любимая…       - Твоя-твоя… Просто люби меня… Я вся твоя…       Утомленные. Вымотанные. Мокрые. Остывающие…       Нас окутывает полумрак. Мерцание звезд за окном и потрескивание искусственного камина в углу… А его ладони продолжают скользить по моему телу, словно пытаясь его запомнить… Как будто он снова не верит, что я здесь, с ним…       - Что, Сержик? Скажи… Не мучайся… И мня не мучай… Что?..       Он судорожно сглатывает, так, будто слова даются ему с болью.       - Ты не жалеешь?..       Рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать. Жаль… Слишком рано…       Я даже не делаю вид, что не поняла, о чем он спрашивает.       - Ты, душа моя, с какой целью интересуешься? – вкрадчиво произношу я. - Какой ответ ты хочешь услышать?       Он молчит. Не пытается найти нужные слова. Нет… Просто боится ляпнуть что-то, после чего дороги назад уже не будет.       - Я могу сказать тебе правду, - тихо говорю ему я. – А могу солгать… В одном случае ты расстроишься. А в другом – будешь спокойно наслаждаться жизнью дальше. Что ты выбираешь?       Его легко спровоцировать. Вот так, поставив перед очевидным выбором. И его реакция вполне предсказуема.       - Скажи правду… - он сжимает мою руку. - Я не хочу, чтобы ты мне врала… Не сейчас…       Ну, что ж… Это его выбор. Хотеть или не хотеть… Но ведь и я не собираюсь никого больше оберегать… За свой счет. И мой ответ однозначен, не зависимо от его желания.       - Я ни о чем не жалею, - пожимаю плечами и откидываюсь на подушку. – Я получила то, чего ожидала. Вы есть у меня оба, мои любимые… И мне больше не нужно между вами лавировать… Напротив, теперь вы вдвоем подстраиваетесь под меня, под мое время, под мои желания… И шифруетесь по углам теперь тоже вы двое, а не я с кем-то из вас… У меня, Сержик, в жизни наступил период гармонии. Когда ничто не тревожит и не раздражает. Как бы некоторые не пытались…       Я чувствую, как он напряжен. Он просто не понимает… Не осознал еще…       - Но, послушай… - Сережка качает головой. – Вот ты… И твои отношения с Анькой…       Пресекаю ненужные разговоры сразу.       - Мои отношения с Анечкой, мой дорогой, тебя, как и раньше, совершенно не касаются. Забудь эту тему навсегда. Последний раз прошу. Больше не буду.       Он замолкает, прячась в свою раковину… А я понимаю, что, может быть, самую малость, переборщила с жесткостью, и слегка подслащиваю пилюлю.       - Но, если ты хочешь поговорить только про нее, - улыбаясь, вожу пальцем по его руке, - или о вас двоих – пожалуйста.       - Ты издеваешься? – грустно произносит он, опуская голову.       Запускаю ладонь в его волосы. Ах ты ж мой догадливый…       - Один очень хороший… Но очень наивный человек, - продолжаю развлекаться я, - сказал мне как-то, что вас двоих… Тебя и Аньку… Нельзя подпускать друг к другу. Потому что вы на самом деле созданы друг для друга, и я рискую тебя потерять… Как думаешь, он был прав, или ошибся?       Он судорожно вздыхает.       - Зачем, Таня?..       - Что зачем, Сержик?       - Зачем ты… Заставляешь меня разрываться… Между вами двумя… Между двумя… Любимыми?..       Дошло наконец…       - А затем, солнце мое, - ласково говорю я, - чтобы свой выбор ты сделал сейчас, когда еще полно времени впереди, и жизнь не потрачена на ненужные отношения и нелюбимую семью… Понимаешь меня, дружок? Я не хочу, чтобы в нашей с тобой совместной жизни, если она вдруг произойдет, появилась бы обожаемая и ненаглядная Анечка. Как не хочу сама быть яблоком раздора в ваших вполне возможных взрослых отношениях… Сейчас-то да, можно и порезвиться. Потом это закончится слезами. Не хочу, чтобы моими…       Для осознания ему хватает нескольких секунд. И я с облегчением слышу, как он тихо смеется.       - Коварная ведьма… - едва слышно бормочет он. – Какая же ты все-таки…       - О-о, любовь моя, - удовлетворенно улыбаюсь я. - Не многие меня так хорошо знают, как ты…       Иногда, те, кому качественно и своевременно промоешь мозг, начинают демонстрировать чудеса прозорливости.       - А этот твой… Хороший и… Наивный человек, - хитро произносит Сережка, - Уж не он ли это тот безымянный поклонник, который заваливает тебя цветами на каждом шагу?       Хорошего понемножку, голубь мой… Отыграться на моем поле я тебе не позволю… Не сейчас.       - Спроси-ка еще раз, милый… - елейно воркую я. – Если смелости хватит… И тогда увидишь, что будет…       Сережка замирает… И не решается… И тогда я снова беру инициативу.       Протягиваю к нему руки, обнимаю за шею и настойчиво тяну к себе.       - Танюшка…       - Пока ты думаешь о своих мировых проблемах, - усмехаюсь я, - и совершенно бестактном поведении, вспомни, пожалуйста, о том, что здесь есть я… Я рядом… И на мне нет ничего, кроме остатков твоего аромата…       - Рыжуленька моя…       - Поцелуй… Поласкай… Полюби… Остальное потом… Обещаю…       Закрываю глаза… И позволяю бабочкам в животе неистово кружить над головами моих рогатых демонов, развеселой толпой носящихся по закоулкам моего сознания…       А милый-хороший мой и в самом деле выбрасывает всю дурь из своей распрекрасной головушки… Послушался доброго совета… И от его поцелуев, ласки и любви, под его прикосновениями и в его объятьях я снова проваливаюсь в звенящую бездну… Где наслаждение и полет… Где маленькая смерть… И воскрешение…       Любить до самой смерти… Не советую пробовать. Затягивает… И каждый раз все труднее и труднее заставлять себя возвращаться…              Конец года… Разгар сезона… И очередная веха на моем пути, показавшись за поворотом, быстро и уверенно проносится мимо, исчезая где-то там, за спиной… Точнее, это я проношусь, словно верхом на ошалевшей лошади, по извилистой дороге моей жизни, оставляя позади много ненужного, лишнего, неинтересного… А также близкого и дорогого… Увы… Всегда приходится жертвовать чем-то старым, чтобы достичь нового… Так устроен этот мир.       Взрослею…       Постепенно перестаю быть ребенком. В голове своей. Во внешности… В разговорах и интересах. В стремлениях… В целом, в отношении к окружающему нас миру. Превращаюсь из бойкой, несносной девчонки-подростка в девушку… Не сказать, что во взрослую. Но точно – другую. Не такую, какой была… И иногда, порой, сама не желаю таких перемен.       Естественный ход времени. Его невозможно остановить. Тем более, развернуть вспять. Даже если очень хочется… А значит, приходится подстраиваться. И принимать данную тебе жизнь. Как есть…       Меняюсь…       В лучшую сторону. А бывает и в худшую. Зависит от точки зрения. Можно было бы сказать, что я умнею… Но это спорное утверждение. Я бы это назвала… Становлюсь понятливее. И понятнее. Более предсказуемой для себя и для других. Нет, безусловно, удивлять я еще способна. Но не так, как раньше. И не с таким обратным эффектом.       Люблю…       Если хватает сил и времени. Не всегда в достаточной мере по отношению к тем, кто этого заслуживает. Зачастую, не тех, кто этой любви желает… Или достоин. Далеко не всегда взаимно… Но это тоже часть моей жизни. И это важно, когда ты знаешь, что есть кто-то, кому ты небезразлична. И кто небезразличен тебе. Это помогает… Но главное… Это ни в коем случае не должно мешать. Потому что, как ты ни крути и ни лукавь, все мои помыслы и усилия направлены лишь в одно единственное русло…       Работаю…       Самоотверженно. Беспощадно по отношению к себе и окружающим. И работу стоило бы поставить на самое первое место. Да она на этом месте и находится, на самом-то деле. Потому что по-другому нельзя. Не получится. Тот, кто расслабляется или отвлекается - сразу же теряет в своем качестве. Неспособность отбросить в сторону все, что тебе мешает и сосредоточится единственно на достижении результата – признак слабости. А наш негласный девиз, с которым мы побеждаем всех - это «слабые – в сторону». Я иду к своей цели по головам. По чужим судьбам. По своей судьбе… Но поставленные цели должны быть достигнуты. И они достигаются… Иначе – в сторону. Без вариантов… Конец второй части