Минус четыре по Цельсию

      Бывают порой такие знакомства, которые можно назвать одновременно и случайными, и ожидаемыми. Цепочка несвязанных между собой событий… Хотя… Мне почему-то кажется, что у нас с ней случая и закономерности здесь ровно пятьдесят на пятьдесят. Но кто там теперь разбираться-то станет? Что сделано – то сделано…       Конец осени… Или начало зимы… Не помню уже точно. Время меланхолии и хандры. Хронической сонной усталости, грусти и одиночества… У меня лирическое настроение, и я прошу моего прекрасного таинственного незнакомца, развеять мою тоску, как только он умеет и может…       - Привет!.. – загадочно шепчу я в трубку.       - Здравствуй.       Ни разу не было, чтобы он мне не ответил, или чтобы номер был занят… И, как всегда, мне кажется, что он просто сидит и ждет моего звонка… Это не так, я знаю… Но так хочу, хотя бы на секундочку, поверить, что это правда.       - Я скучаю… Немного… Очень-очень…       Он принципиально игнорирует мои попытки общаться с ним через мессенджеры. Перезванивает, когда я ему пишу… Или ждет, что позвоню я.       И я звоню. Почти всегда. Потому что понимаю, что если не я, то…       - Не сочти меня циничным, - чувствую, улыбку в его голосе, - но я этому очень рад.       - Совести у тебя ни на грош!..       Он уже, не скрываясь, смеется над моим почти совсем ненастоящим возмущением.       - Еще немного, и я сгорю от стыда, - весело произносит он. – И у меня не будет даже шанса загладить свою вину.       - У тебя всегда есть такой шанс, - ласково мурлычу я. – Ведь ты же знаешь, как я люблю, когда ты чувствуешь себя… Виноватым.       - Нечестно пользоваться чужими слабостями…       - Когда-то ты сам меня именно этому и учил. Забыл?       - Помню, - с готовностью соглашается он. – Но совсем не для того, чтобы ты воевала этим оружием против меня…       Закрываю глаза… Прикусываю нижнюю губу… Держу телефон у уха одной рукой… А пальцами другой нервно тереблю застежку на кофте.       - Артем… Сергеевич…       - Татьяна?       В эту игру мы играем вдвоем. Частенько… И он почти никогда не проигрывает.       - Розин… Зараза! – не выдерживаю наконец я. – Я правда соскучилась. Не прекратишь сейчас же – пошлю тебя подальше и…       - Танюша…       Он уже не улыбается. Просто снова, сам себе доказав очевидное, принимает как должное подтверждение своей правоты… И теперь готов быть добрым.       - Что?       - Я приеду к семи…       - К восьми… У меня сегодня подкатки с Масяней…       - Точно!.. Прости, забыл…       Ты об этом и знать-то не должен был… Я тебе не рассказывала… Но я помню, ты в курсе всего, что происходит в моей жизни. И ты не устаешь напоминать мне об этом…       - Обманщик…       Он снова смеется. Жизнерадостно. Уверенный в себе, и в своей силе…       Чего не сказать про меня.       Потому что романтическая хандра и мое задушевное настроение мгновенно меркнут и теряют свою остроту, когда на сцену выходит суровая действительность… Или когда меня в эту действительность насильно возвращают.       - Таня, а ну давай сделай еще раз этот проход, оттуда слева и сюда… - негромко произносит Нинель, да так, что голос ее, как всегда, гремит на весь каток, словно усиленный мегаватными колонками. – Какая-то грязь у тебя там невнятная в шагах. Можно, пожалуйста, как следует показать мне все? Как по песку в кандалах тащишься…       Не останавливаясь и не сбавляя темпа, молча киваю и еду куда послали. А в спину мне уже несется сентенция громче и ярче.       - Так, я не поняла, что там за расслабленная поза на выезде? Где руки твои должны быть? Две тряпки половые висят, как уши у спаниеля, еще и спотыкаешься каждый раз…       Невольно втягиваю голову в плечи, хотя и понимаю, что этот всплеск доброты направлен вовсе не в мою сторону.       - Андрей!.. На меня посмотри… Ноги не граблями в раскоряку должны быть, правая туда, левая не пойми где. Ровный выезд без вот этого вот… Что за детский сад? Еще раз все это давай, вон оттуда заезд, тройки… И плечи выпрями, ну что ты как колода кривая сгорбился? Палкой что ли тебя по спине лупить?       Скашиваю глаза в сторону и вижу, как малой, с красными от стыда ушами, торопливо шурует на позицию, на ходу исправляя осанку и тряся головой. Ну как, Андрюш? Нравится? Весело у нас тут, да? Все еще переживаешь о том, как все будут здесь тебя величать?       А Нинель сегодня, похоже, и в духе, и в образе, и в настроении. То есть, по ходу, любит все, что перед собою видит.       - Ланской, елки палки, что там уже снова? Дважды заваливаешь один и тот же элемент, оба раза одна и та же ошибка… Что ты пялишься на меня? Я что-то не то говорю? Недокрут у тебя после первого прыжка, степ-аут и без каскада. Дальше можно не продолжать. А очень трудно на заходе не валиться в бок, а ровно ехать? Ты маленький, что ли, не понимаешь, откуда вся эта лажа лезет? Пока дергаешься как припадочный, плечи перевешивают вперед и угол в прыжке у тебя неправильный. Ты мне еще упади тут с травмой, сезон коту под хвост… Что? Нет, пробовать мне здесь ничего не нужно. Дегустационным залом у нас Артур Маркович заведует, с ним пробовать будешь. Делай так, как нужно, без фантазий своих и закидонов… Пошел, пошел, не расслабляйся…       Ловлю на себе мельком брошенный Сережкой взгляд. Успеваю ему подмигнуть. Ничего. Бывает. Дело, как говорится, житейское. Если тренер с тобой добр и ласков, то либо ты ничего не стоишь как спортсмен, либо он - плохой тренер. Все остальное – нормальный рабочий процесс. Знаем, любим, принимаем как должное. И где-то в глубине души очень завидуем нашей Анечке, которой как раз подфартило вчера на три дня укатить во Францию на свой этап Гран При, пропустив таким образом причитающуюся ей порцию добрых слов и сердечных напутствий. Везучая зараза. Поехала в сопровождении добренького и души в ней не чающего Клея, который будет там с нее пылинки сдувать, за локоток придерживать и ласково кутать в курточку. М-да… Не всем такая удача выпадает. Меня, вот, например, неделю назад в Бостон и обратно на «Амэрикен Труфи» конвоировали лично Нинель с Мураковым. Глаз с меня не спускали и расслабиться всю дорогу не давали. Спасибо, хоть выспалась в самолете…       - Таня!.. Ну? Что ты там копаешься опять? Ездишь из угла в угол… Работай, работай. Шаги доделай уже на сегодня и будем вращения твои смотреть. Давай, давай, не отлынивай. Не отпущу же, пока не увижу все сделанное…       Обычный тренировочный день. Все у нас по плану.       А то, что нельзя запланировать, случается само по себе…       - Танюша…       - Ой… Напугал… Хм-м…       - Рыжуля моя…       - Сержичек…       Его ладони на моей груди, губы нежно теребят мочку уха и целуют шею… Его аромат… Его страсть. И такое откровенное, неприкрытое, неудержимое желание…       - Ах… Ну что ты?..       - Люблю…       Вокруг нас полумрак неосвещенных, пустынных «зеркальных» лабиринтов. Тишина… И загадочные отсветы на стенах и потолке.       - Люби…       Он сжимает меня так, словно боится, что я сейчас выскользну из его рук, убегу и исчезну. Словно догадывается…       - Поехали отсюда…       - Нет… Стой…       - Что?       - У меня Масяня через полчаса…       - Я подожду…       Улыбаюсь, закрыв глаза. Может быть… Но, нет. Прости, мой милый. Хорошего понемножку. У меня другие планы…       - Тебе не хватило сегодняшней ночи?       - Мне тебя всегда не хватает…       - Лгунишка…       - Танечка…       Поворачиваюсь в его руках, и мы оказываемся лицом к лицу, со сплетенными в объятьях руками и губами, ищущими поцелуя.       - Я обещала Анечке не баловать тебя сильно, пока ее не будет…       - Мы ничего ей не скажем…       Конечно… Ты ничего не скажешь. Ты будешь охранять ее покой… А вот я… Я не буду такой доброй… Я просто сдержу данное слово…       - Сержик… Не сегодня… Прости…       Он понимает. С полуслова. Научился понимать. Чувствует по интонациям, по движениям, по взгляду моему, когда можно проявлять настойчивость, а когда этого делать не стоит. Расстроился? Да… Мне жаль… Но все ведь может быть иначе, сделай ты свой выбор прямо сейчас…       Он проводит ладонями по моим плечам, скользит вниз… Снова влечет меня к себе и зарывается лицом в мои волосы.       - Я пожалуюсь на тебя Анечке, - шепчет он. – И она тебя разлюбит…       Что ж… Значит не сейчас. Ты сам виноват, голубь мой…       Молча улыбаюсь, вдыхая его такой знакомый, любимый с детства аромат…              ***              Что такое подкатки? Подкатками мы называем дополнительные занятия, которые спортсмены берут у тренеров помимо стандартного тренировочного процесса. Чтобы накатать какой-то элемент, выучить дополнительные движения или исправить ошибки. То, чем некогда заниматься на тренировке. Но без чего твоя работа катится коту под хвост. Стоит это дополнительных денег, иногда совершенно невообразимых. Забирает время и силы… А что делать, если приходится? Как правило, тренеры на подкатках – это чужие люди, которые работают в других школах и знакомство ваше является чисто ситуативным – встретились, поработали, получили ожидаемое, каждый свое. И разбежались.       Это в обычной жизни.       Со мной все оказывается немного не так. Во-первых, Масяня нам не чужой, во-вторых, мне работа с ним не стоит ни копейки и в-третьих, править ему приходится не технику моего катания, а мою голову, с которой мне самой иногда страшно и жить, и дружить.       - У тебя вообще романтические отношения с кем-то были?       Офигеваю открыв рот от его прямоты, откровенности… И совершенно неожиданной, как для меня, неосведомленности.       - Ну-у… Э-э-э…       Масяня трактует мое замешательство по-своему и с улыбкой поводит головой.       - Предположим, что я не читаю таблоиды, - уточняет он, - не смотрю ютюб и не слушаю сплетни, которыми буквально пропитаны стены вашего «Зеркального». То есть, не знаю о тебе ничего, кроме твоих спортивных достижений.       - Ага-а… - понимающе киваю. – Ясно.       - Так как? - он делает рукой что-то вроде приглашающего жеста. – Что у нас с романтикой?       Не могу отказать себе в желании немного похулиганить.       - Это серьезное предложение, Максим Леонидович? - строю я хитрую гримаску. - Или просто так интересуетесь?       - Интересуюсь. Но не просто так, а по делу, - строго, хотя и с прежней улыбкой, осаживает меня он.       После нескольких сеансов интенсивной техники, разбора, калибровки и подгонки моих программ, чисто практического колупания в нюансах моих шагов и движений, сегодня Масяня неожиданно решает взяться за мою душу. О том, что это рано или поздно произойдет я догадывалась. Поэтому ни стыда, ни ложной скромности в общении с ним не испытываю. Как на приеме у врача…       - Как вам сказать?.. – кокетливо пожимаю плечами я. – С мальчиками как-то… Не до романтики. Тут бы главное успеть… С девчонками тоже… Не всегда получается о возвышенном подумать…       Масяня, мне кажется, совсем не раздражен таким моим паясничаньем. Как минимум, по его лицу этого не заметно.       - Знаешь… - добродушно перебивает меня он, - Я тебе расскажу… Может быть приводить себя в пример и не очень правильно, но все равно… Давай сядем?       Он кивает на пустующий ряд трибун сразу же за тренерскими столами и, не дожидаясь меня, усаживается сам. Осторожно пристраиваюсь рядом. Раз уж пригласили…       - Я, когда только начал кататься с Таней, - произносит Таранов, глядя на лед, - когда она еще никакой женой мне не была… Я тогда тоже по барышням бегал без разбору… Отрывался…       Максим Леонидович с его партнершей и супругой Татьяной в наших кругах считаются образцово-показательной парой и заслуженно пользуются всеобщим уважением. Не только за свое звездное, золотое, чемпионское-олимпийское прошлое, но и за крепкую взаимную семейную преданность и безупречность в отношениях. Поэтому это Масянино «тоже» меня немного удивляет.       - Да-да, - усмехнувшись, кивает Таранов в ответ на мой озадаченный взгляд. – А ты что думала? Одни вы здесь у себя дурью маетесь в свободное от работы время?..       - Мнэ-э… - тяну я, не уверенная, а стоит ли отвечать.       Масяня вопросительно приподнимает бровь, и я решаюсь.       – И что же… Э-э-э… Татьяна Андреевна? – аккуратно спрашиваю я. – Как ей эти ваши… Походы… По барышням?..       Масяня кивает, словно бы одобряя, как мое любопытство, так и реакцию своей, в ту пору, будущей жены на его поведение.       - Бесило ее это не по-детски, конечно же, - произносит он. – Как спортсменку, когда я в разболтанном состоянии являлся на тренировку и допускал ошибки… Ну и потом тоже, когда у нас что-то начало у двоих выписываться…       - Даже так?..       - Чтобы ты понимала… Каждый раз, в зале, перед разминкой, она сажала меня… Дерганного, взъерошенного и отупевшего… Сажала, значит, перед собой на пол, промокала мой лоб влажным полотенцем, массировала мне шею и плечи, терла ладонями виски… Бывало лупила по щекам… И приговаривала: «Вернись ко мне. Вернись… Вернись…»       - И вы возвращались?       - Конечно… Как бы мы иначе выиграли все чемпионаты? И олимпиаду… - усмехается Максим. – Но я сейчас не об этом.       - А о чем?       - Состояние, - он выставляет перед собой ладони, словно держит в них футбольный мяч. – Душевный подъем… Эмоция, которая рождалась в этот момент в моей душе и разливалась адреналином по всему телу.       Таранов разводит руки, и вот уже вместо мяча он держит в своих ладонях, если не вселенную, то по меньшей мере, планету.       - Это было каким-то волшебством, - произносит он, слегка поводя могучими плечами. – Сначала, я потерял интерес к гулянкам и застольям. Потом к мимолетным романам… Но все равно, каждое утро я шел на тренировку в ожидании… С единственным желанием, вот так, снова сесть перед ней и почувствовать на себе тепло ее рук, услышать ее голос…       Он закрывает глаза, и на его лице настоящая, не демонстративная, не вынужденная, а самая искренняя радость. Есть выражение «светиться от счастья». Вот это сейчас про Масяню. Надо же так любить-то… Счастливый.       Проходит мгновение. Может быть два… Я успеваю моргнуть. А когда открываю глаза, то обнаруживаю, что Максим Леонидович, тот самый, мой подкатывающий тренер, навязанный мне Нинель и пытающийся достучаться до высших материй в моем приземленном сознании, вот он, Масяня, снова передо мной. Усмехающийся, ироничный с эффектным беспорядком на голове и пиратской серьгой в ухе. И взгляд его внимательный, с хитрецой, плотненько так и настойчиво буравит меня, не оставляя шансов спрятаться.       - В этом, Таня, в том, о чем я тебе рассказал, была и остается наша с женой романтика. Так мы выиграли в спорте. Так идем по жизни. Понимаешь?       Понимаю… Прекрасно я его понимаю… И для меня очевидно, что дело вовсе не в массаже висков…       - Фонтан… - тихо говорю я.       - Что, прости?       - Фонтан. В Нескучном саду, - я поднимаю на него взгляд. – Занесенный опавшей листвой… Скрипящий под ногами, влажный от дождя гравий… Радуга в пробивающихся сквозь ветви деревьев солнечных лучах… Я, босая, насквозь промокшая, тянусь к этой радуге…       - Да! – Максим с довольным видом щелкает пальцами. - Ты поняла!..       Я судорожно сглатываю… И чувствую, как вдруг тепло и приятно становится мне внутри, где-то в области сердца. И как невольно подкатывает влага к глазам. Но это не жгучие слезы… Это слезы ангелов.       - Она вот такая… - шепотом говорю я. - Моя романтика.       Таранов берет меня за плечи своими большущими ладонями и ласково заглядывает в глаза.       - Тогда иди и прямо сейчас покажи мне Джульетту, - его руки на мгновение сжимаются и тут же я чувствую, как он легко, но настойчиво подталкивает меня в сторону льда.       - Да… Конечно… - я торопливо поднимаюсь.       - И… Таня…       - Что?       Он снова смотрит на меня с лукавой улыбкой, склонив голову на бок.       - Танцуй, как если бы здесь сидел не я, а…       Я не позволяю ему договорить. Взмахнув руками, выскакиваю в проход, на ходу сбрасываю кофту, сдергиваю с лезвий чехлы и быстро-быстро вожу пальцем по экрану телефона, выбирая нужный музыкальный трек.       Телефон соскальзывает с бортика и шлепается на мягкий резиновый пол. Но мне все равно. У меня ровно десять секунд. Чтобы доехать до старта и занять позицию…       А еще, чтобы на миг зажмуриться…       И представить себе, как из темноты скрытых полумраком, неосвещенных трибун, за мной во все свои неземные глаза, с восхищением и гордостью наблюдает…       Открываю глаза…       И встречаю взгляд.       Вдох… Первый такт…       Я делаю шаг…              ***              - Розин… Блин… - я не нахожу слов от злости. – Ну что ты творишь?.. Ну елки-моталки…       Он откровенно потешается над моим возмущением. Хватает меня в охапку, прижимает к себе… Крутит из стороны в сторону так, что мои ноги почти что взлетают в воздух… И смеется. Жизнерадостно и ни капельки не смущаясь.       - Ну что? Танюшка… Ну что такого произошло? Ну скажи…       Я хватаюсь за его локти и изо всех сил стараюсь серьезно и сурово посмотреть в его глаза. Получается плохо.       - Артем… Твою ж налево… Сергеевич…       - Да-да?       Выражение его довольной физиономии иначе как издевательским назвать просто не получается.       - А ну тебя!..       Без сил повисаю в его объятьях и позволяю себя целовать. Изысканно и страстно, как только он умеет. Приятно – не передать. Ну вот что с ним сделаешь?..       Чтобы вы понимали… Вместо того, чтобы, как я обычно прошу его, спокойно дождаться меня в машине за углом, без спецэффектов и излишнего привлечения к себе внимания, этот сумасшедший не находит ничего лучшего, чем заявиться в «Зеркальный» собственной распрекрасной персоной. Прямо посреди моего занятия с Тарановым. И ладно бы если сам…       На мое счастье, Розина замечаю на трибунах уже на финальном проходе, под конец своего проката. И все равно, чуть не падаю от неожиданности. Не понятно, правда, от какой больше - от того, что вижу, его самого, или от того, что сидит он рядом с Нинель и премиленько с нею перешептывается…       Шок и трепет… Хотя… Нинель ведь я заметила еще в самом начале. И это мне нисколечко не помешало.       Зато, как же я откатала!.. Масяня, ты мой кумир и кудесник! Инженер моей души. И ведь нашел же ключик. Да еще какой… На такой эмоции я себя уже давненько не чувствовала… Наверное с год… Или даже больше. С тех пор, короче, как любовь моя подуставать начала… Или выдыхаться… Или тускнеть… Как назвать, когда бабочки в животе больше не шуршат крылышками?.. Не суть, короче… Сейчас не об этом… А о том, что у меня в катании моем снова такой всплеск, что прям ух!       И так же удачно получилось, что Нинель нечаянно задержалась в «Зеркальном», зашла к нам и все увидела…       Или не нечаянно?       Розин… Конспиратор блин… После его ухода от нас Нинель ни единым кривым словом его не благословила. Даже в шутку. Даже вскользь. Всегда уважительно, хоть и равнодушно. Значит, как-то контактируют они, даже сейчас. Даже после того, как переметнулся Тёма в стан худшего из врагов. Не теряют связи. Общаются. Как говорится, это ж видно без очков… Кстати, это Розина выражение, да-да. Нахваталась. С кем поведешься…       - Ну, вот видишь! – Масяня неподдельно доволен, и кивает на меня Нинель с Розиным, приглашая разделить его восхищение. - Ну другое ж дело! А, Нинель Вахтанговна?.. Тёма?       Она не жадничает. И не торгуется. Ведь сейчас же не ее тренировка…       - Молодец, молодец, - кивает она, величественно поднимаясь со своего места. – Раньше-то что тебе мешало так работать?       - Просто Таня, - предупреждает мой, готовый уже было сорваться ответ Таранов, – думала… Немного не о том… Мы это поправили. И вот…       Нинель подходит к нему вплотную, и Масяня невольно пригибается, чтобы видеть ее глаза.       Легкая улыбка кончиками губ. Кивок головы.       - Ладно, Таранов, - она изящно поводит плечом. – Сделал. Хвалю… Обещание свое помню. Глазки мне свои не строй только… Вон, Артем тебе порукой, что не обману…       - Спасибо, - Таранов не стесняется демонстрировать торжествующую ухмылку. - Несравненная, неповторимая, прекрасная…       - Ой, вот только не паясничай, я тебя прошу, - отмахивается от его комплиментов Нинель.       И, словно только сейчас вспомнив о моем существовании, поворачивается в мою сторону.       - С Максимом… Леонидовичем дорабатывай до Екатеринбурга, - деловым тоном распоряжается она. – И… Если все будет выглядеть вот так, - кивок на лед, - то вопросов нет, нас с тобой все устроит. Договорились, да?       Молча трясу головой, не веря своему счастью. Сделала!.. Я – сделала… То, что было нужно. И теперь она тоже выполнит то, на что подписалась. Еще один маленький шаг к олимпиаде, к золотой медали… К моей медали…       - Хорошо, - Нинель задумчиво смотрит перед собой. – Тогда, Таранов, идем, нам там нужно еще кое-что с тобой сделать… И, да, вот еще…       Она снова переводит глаза на меня.       - А? Что?..       - Родителей твоих я не видела в холле… - Нинель хмурится. – Вы не договорились? Вызвать тебе такси, или подождешь пока я…       - Я отвезу Таню домой…       Розин выныривает из полумрака, словно призрак, молчаливо скрывавшийся до этого в тени.       - Я отвезу, - повторяет он спокойно. – Все равно, раз уж я здесь…       Розин… Господи… Солнце мое… Ну не переигрывай же ты так… Она же…       Нинель пожимает плечами и отворачивается.       - Позвони мне, Артем… - бросает она через плечо, вероятно заканчивая их разговор. - Как договорились. На днях…       - Конечно…       - Все… Езжайте. До свидания…       Метусь, глаза в пол, в раздевалку. Стаскиваю с себя опостылевший спортивный костюм… Душ… Просушиться… Расчесаться… Напяливаю заранее заготовленные для встречи с ним узкие джинсы и облегающий свитер… Я помню, юбку, если что, проще задрать… Но эти штаны он, если захочет, сам сможет с меня снять… Реснички… Чуть-чуть. Стрелки в уголки глаз. Немного, и только сверху… Губы не крашу, чтобы не испачкать его помадой, все равно и так обветрятся… О, господи! Только бы донести равнодушную мину до парковки…       - Розин, блин… Что же ты творишь?..       И утонуть в его поцелуях… Под шорох гравия… И с влажной радугой на щеке…       - Гад ты бессовестный… Я так соскучилась… Сто лет тебя не видела…       - Хочешь, я отвезу тебя в…       - Хочу… Куда угодно. Куда скажешь. С тобой…       - В прошлый раз тебе там понравилось… Правда это было летом. Зато сейчас там очень красиво…       - Увези… Меня… Сейчас…       Огни расцвеченной вечерней Москвы проносятся передо мной, как в детском калейдоскопе. Проявляясь в затуманенном сознании пятнами воспоминаний. По этому бульвару мы когда-то гуляли с Анечкой… А вон там за поворотом, симпатичное кафе, куда мы забредали с Сережкой… Где-то в той стороне, далеко, станция метро, а возле нее заведение, так полюбившееся нам с Аделиной… А если повернуть в противоположную сторону, налево, то рано или поздно можно приехать в тот самый мой любимый парк, где я… И он…       Розин… Артем… Сергеевич. Сейчас ты рядом со мной. Я могу протянуть руку и дотронуться до твоей щеки, провести пальцами по идеально уложенным волосам. И тогда ты повернешь голову и посмотришь на меня тем самым своим взглядом, от которого я каждый раз теряю покой, вот уже столько лет… Божечки… Только не снова. Не сейчас. Совсем ведь немного подождать осталось… Два сезона…       Каждый раз, встречаясь с ним, мне стоит невероятных усилий сдерживаться и не наделать глупостей. Даже сейчас, в машине… Ведь это, как минимум, небезопасно, когда он за рулем… Но это я просто так себя успокаиваю. На самом деле… Плевать я хотела на опасность… Просто… Просто подождать. Чуть-чуть…       Отворачиваюсь и смотрю на цветную мешанину огней за окном. Слепой город слез не увидит моих…       Что ни говорите, но иногда бывает так, что ну вот просто чувствуешь, что-то должно произойти. Подсознательно ощущаешь, как сгущается вокруг тебя воздух. Как цвета становятся ярче, запахи острее… И ты во всем этом, в самом центре. И, сама того не осознавая – напрягаешься и словно ловишь, манишь к себе это нечто… Приди же… Случись… Сбудься…       Вот она у меня и сбылась. По-другому сказать не могу. Мы не встретились. Не познакомились… Мы сбылись друг у друга… Однажды. В тот самый день. Случайно. Но очень ярко…       - Я на секундочку…       - Конечно.       - Прости…       Едва усевшись за столиком, я, как подстегнутая, вскакиваю, в полной уверенности, что мне нужно в туалет. Но пока бегу через полутемный и полупустой зал понимаю, что тревога ложная, и максимум что мне может сейчас понадобиться в дамской комнате, так это просто помыть руки и протереть лицо… Потому что горю. Чувствую, как полыхают щеки. Может быть потому что с мороза мы пришли в тепло и уют?.. Определенно, это все мороз…       Гладкий мраморный пол, черные полированные стены, амбиентная подсветка вдоль плинтусов внизу… Мы уже бывали в этом месте. Он привозил меня. Озерная сказка… Маленький, уютный рай. Закрытый клуб для очень богатых людей… Которые стесняются отдыхать на виду. Летом по огромному круглому озеру плавают зеленые островки с укутанными полупрозрачной сеткой шатрами. А внутри этих шатров – диванчики, столики, кальянные залы… Есть и широкие мягкие кровати для твоих… Для троих… В такие шатры он меня не водил. Нет… У нас был низкий белый диван, стеклянный столик с фруктами в фаянсовой вазе… Много музыки. Много нежности. Поцелуи и разговоры…       - Ты все еще любишь меня?       - Конечно…       - Но ведь это… Не настоящее свидание, правда?       - Нет, что ты… На нашем настоящем свидании я встану перед тобой на одно колено, протяну в одной руке розу, а в другой кольцо с бриллиантом…       - И предложишь выбрать?       - И предложу стать моей женой…       - Хм-м… Если бы ты предложил мне сейчас… То я бы выбрала…       - Бриллиант?       - Розу… Только розу… И тебя…       Это было летом… Всего лишь несколько месяцев назад… Как будто жизнь прошла с тех пор…       Уже не бегу…       Иду. Медленно.       Толкаю массивную дверь из толстого непрозрачного стекла. Туалеты здесь как дворцы. Кто не был не поверит… Фонтан посредине, вдоль увешанных картинами стен - диванчики. Цветы в вазах, негромкая музыка. Забываешь, зачем пришла. Буйство фантазии… Или просто причуды богатых…       Захожу… Делаю несколько шагов. И замираю. Вот… Сейчас…       Она выступает из полумрака. Также бесшумно, как и я. И тоже останавливается. На ее лице удивление, а в огромных зеленых глазах испуг. Мимолетный… Который тут же сменяется…       Мгновение мы смотрим друг на друга… Как в зеркало. Туманное. Неверное. Слегка искажающее реальность. Но от этого делающее ее еще более притягательной.       Зелень глаз… Буйное пламя распущенных волос… Влажные, слегка приоткрытые губы… Она видит тоже самое, что и я. И в какой-то момент мы уже обе понимаем, что… Вот… Сейчас…       И мы случаемся… Происходим… Свершаемся…       Время останавливается. Я люблю ее. А она любит меня. Откровенно. Страстно. Как в первый раз. Как в последний…       И чтобы это понять, и с этим слиться нам хватает взгляда… И легкого прикосновения рук… И едва ощутимого касания губ…       А потом наши души сплетаются…       Вот так, непостижимо, непонятно, случайно и так ожидаемо я встретила ее. Именно встретила. Познакомимся мы много позже, и при совершенно других обстоятельствах. Пока же…       - Кто ты? – шепчу я, осторожно касаясь пальцами ее лица. – С какой звезды? Из какой вселенной?       - Я такая же как ты, - она улыбается и гладит меня по щеке. – Мы так похожи… Ты же видишь…       Она старше… Я это понимаю сразу. По голосу. По интонациям. В свои шестнадцать я выгляжу взрослой, и могу ввести в заблуждение многих. Но меня обмануть сложно. К тому же… Между нами невероятное сходство. Почти как сестры… Сестренка, которой у меня никогда не было? Но о которой я мечтала…       - Прости, - опускаю руку. – Я… Мне кажется… Так нельзя…       - Я тебя напугала?       - Нет… - медленно качаю головой. – Я… Как будто… В тебя влюбляюсь…       Ее ладони на моих плечах, лучистый ведьмовской взгляд и сладкое, чистое, пьянящее дыхание.       - А я так словно и любила тебя всю жизнь, - шепчет она. – Мечтала и ждала…       Наши губы соприкасаются… И мы больше не тратим ненужных слов.       Подробностей не помню. А помнила бы, так и не стала бы рассказывать… Все было так… Нереально…       Я возвращаюсь, выплывая из моря грез.       - Мне пора…       - Я знаю… - она едва заметно поводит бровью. – Ты и тот красивый мужчина…       Не трудно догадаться, о ком она.       - Нет… - прикрываю глаза. - То есть… Да… Почти…       Господи! Как все сложно…       - Понятно…       - Мне нужно идти… - закусываю губу и чувствую себя уже не так уверенно, как до этого. - Меня ждут. Извини…       - Ну что ты…       В ее улыбке что-то такое, одновременно и притягательное, и пугающее. Как будто она знает на много больше, чем говорит… Притягательного больше.       Тянусь к ней… И целую в уголок губ.       - Я найду тебя, - произносит она, на миг снова прижимаясь ко мне. – Если хочешь…       - Хочу…       - Хорошо…       Поцелуй… Мимолетный. Жаркий, как дыхание пустыни…       Наверное, на моем лице выражение уж очень необычное, иначе с чего бы это Розин, стоит мне вернуться, смотрит на меня с таким удивлением и тревогой.       - Все в порядке? – на всякий случай интересуется он.       - Не знаю, - искренне говорю я, пристраиваясь к нему рядышком. – Обними меня…       Он делает то, что я прошу. И ни о чем не спрашивает. Это то, что я очень ценю в нем, и за что невероятно ему благодарна. Артем Сергеевич никогда не задает мне вопросов, на которые я не хочу отвечать. Потому что знает, что я сама ему все расскажу. Выложу, как на духу… Когда придет время…       Пока же…       - Слушай…       - Что?       - Только не сердись…       Я поднимаю голову и с виноватым видом заглядываю ему в глаза.       - Танюша…       - Отвези меня домой… Пожалуйста…       Мне стыдно…       Но мы обещали друг другу быть честными. Даже когда от этого больно.       Я свое слово держу… А боль… Она пройдет.              - Ты не накатался в «Зеркальном»? Не надоело? Посиди…       Весело тормошим с Анютой Сережку, который тут же, рядом с нами, наспех шнуруется, и уже весь аж подобрался в предвкушении эффекта, который произведет его появление на простых смертных.       - Не мешайте веселиться, - отмахивается он от нас. – Где я еще почувствую себя настоящей звездой, как не на деревенском катке?       Ухохатываемся вдвоем над его таким милым и таким искренним тщеславием. А ведь не упускает парень случая. Казалось бы, весь мир у его ног. Все золото, которое мог, он выиграл, фанфары выслушал, почести получил… Первый среди равных. Лучший… А все равно. При первом же случае сыграть в дешевки… Разметать бисер… И он тут как тут. И ведь ему правда нравится…       - Сейчас троек накрутит, - хихикая комментирует ему в след Анечка, - тулуп какой-нибудь сиганет, в кантилевер свой выклячится и всё, все чужие девки тут же его станут. А нам с тобой, Танечка, почетная отставка.       - Это мы еще посмотрим, - воинственно задираю подбородок я.       Хотя… Если так посмотреть… Все может быть, да…       На запись «Ледникового» к Авербауму в Лужники мы приезжаем порознь. Точнее, это я приезжаю отдельно, с папой, мамой и братьями на нашей машине. А Аньку с Сережкой привозит сама Нинель. Я не в обиде. Хотя меня и не приглашали… Но даже если бы и предложили – отказалась бы. Ради семьи… Я для них сегодня что-то вроде контрамарки. Живого билета. Со мной их пропускают на площадку, и в умелых руках режиссеров и помощников они превращаются в зрителей шоу. Малые счастливы – для них это новые впечатления… Спасибо Семену Мирославовичу, который любезно разрешил мне захватить моих родственников с собой на съемку. И Нинель, что попросила об этом за меня…       У нас сегодня простая задача. Ничего, в сущности, особенного. Посветить лицами на камеры. Развлечь приглашенных зрителей. Порадовать заскучавший от однообразия тренировок и съемок коллектив. Взбодрить отобранных для проекта известных актеров… Ну и посочувствовать попавшим сюда фигуристам. А что? Тоже занятие. Можно было бы в выходной день, конечно же, и на диване поваляться, с собаками да с планшетом… Но так тоже хорошо. И мы честно отрабатываем полученное задание уже одним своим фактом появления на тренировочной арене. Сидим, ловим на себе заинтересованные взгляды, строим приветливые рожи.       - Ну вот, пожалуйста. Что я говорила?..       Анька пихает меня локтем в бок и кивает на лед. Где, приосанившись и стреляя во все стороны глазками, наш Ланской исполняет какую-то балаганную ерунду. После чего, под ироничными взглядами профессионалов и обалдевшими – всех остальных, со всей присущей ему павлиньей грацией распускает свой хвост и расточает обаяние.       - Рыжая мочалка, вон та вот, так на него и зыркает, - ревниво бубнит Анька. – Глаз не сводит.       - Ха! – пожимаю плечами. - Кто бы сомневался… Но ты не переживай. Там без шансов. Зато гляди, Бодрова на него только что не вешается…       Когда-то, произведшая на меня довольно неоднозначное впечатление, яркая и красивая Лена Бодрова, к сожалению, не поддержала моих попыток наладить с ней контакт и продолжить знакомство. За внешней приветливостью и даже некоей душевностью, в ней засела глубокая ко мне антипатия. Совершенно незаслуженная. И, увы, далеко не сразу мною распознанная. Когда тебе в глаза улыбаются… И при этом старательно не замечают. Помню, это меня поразило до глубины души. Но и заставило задуматься над тем, что вот, бывает и такое в нашем мире… И всему причиной, по итогу, банальное внимание влюбленного мальчишки. Влюбленного в нас обеих, хотя и в разное время. Его чувство, которое ей он побоялся показать. А мне – нет…       Анька фыркает в ответ на мою реплику и качает головой.       - Не любишь ты ее…       Она не в курсе нашего с Леной глубинного антагонизма. О своих провалах и проигрышах я предпочитаю не делиться даже с ней.       - Она не в моем вкусе, - развязно тяну я.       И в ответ на лучистый взгляд ее распахнутых голубых глаз, я откровенно и бесстыдно провожу по губам кончиком языка.       Как жаль… Не время. И не место. На чужой территории мы не рискуем безобразничать. Поэтому, лишь обмениваемся с Анютой многообещающими взглядами.       Ну и само собой, без неожиданностей у меня ничего не происходит. Как всегда…       Сначала Ланского выгоняют со льда тренеры, чтобы не мешал работать, и мы нашей могучей кучкой тулимся на трибунах друг к дружке, хихикая и отпуская глумливые шуточки в адрес престарелых юниоров и их убогих потуг изобразить на льду что-то приемлемое. Потом является Леша Жигудин и недвусмысленно дает нам с Анькой понять, что ему нужно поговорить с Ланским без наших ушей. Ну, тут как бы, не больно надо, не очень-то и хотелось – несемся вниз к арене, чтобы попытаться выдрать из цепких ручонок Димы Савельева саму Олечку Арбузову и уговорить ее на совместное селфи. И пока очень строгий, и возмущенный нашим поведением тренер, Максим Евгеньевич Денков, ворча и негодуя высказывает Димке свое недовольство, фоткаемся так и эдак, выпучив глаза, высунув языки и понастроив друг другу рожки. Получается круто и очень весело. Димочке, в благодарность, что взял на себя сердитого дядю Макса, шлю воздушный поцелуй. И так же ж все хорошо и гладко начиналось…       Телефонный звонок застает меня в коридоре, по дороге в зал для съемок. Достаю аппарат из кармана – кому еще я понадобилась – и замираю на месте. Ч-черт… О тебе ж я совсем забыла…       Анька удивленно поворачивается в мою сторону.       - Чего тормозишь, идем…       Без слов демонстрирую ей экран телефона. С физиономией Женьки Семенова.       Изумление на ее лице быстро сменяется задорным любопытством.       - Ответь!.. – шепчет мне она, подходя вплотную и приобнимая за талию. – Интересно ж…       Интересно ей, конечно… По неосторожности, а, может быть, просто не придавая этому большого значения, я разболтала Аньке все наши с Женькой разговоры. Со смехом и без намека на что-то серьезное, разумеется… И вот надо же такое… Вот как-то совсем мне не улыбается сейчас при ней с Женькой общаться. Не поверите – стесняюсь.       - Пойди займи нам места, - делаю я слабую попытку от нее избавиться.       - Еще чего? – возмущенно встряхивает меня она. – А ну ответь ему, быстро!..       На фоне улыбающегося Женькиного лица, на экране два кружочка, красный и зеленый. Как две таблетки в «Матрице». Красный кружочек может стать решением всех проблем… Но я выбираю зеленый.       - Алло!..       Еле-еле, как на иголках высиживаю съемку. Улыбаюсь в камеры. Показываю всем моего Бимку…       Кое-как… Совсем не в свойственной мне манере… Отбиваюсь от журналистов и раздаю автографы поклонникам. Да каким поклонникам?.. Я бы в их сторону и не посмотрела бы… Но дети. Малявки. Восторженные и искреннее… С такой любовью и с таким восхищением на тебя пялящиеся… Подписываю клочки афиш, открытки со своими изображениями, фотографируюсь со всеми желающими. Просто не могу найти в себе сил отказать. Себя вспоминаю, когда такая же, такими же глазами смотрела на Жигудина, на Авербаума, на Таранова… Надо. Это просто надо. Им. И… Мне…       Наконец, вырываюсь из чужого обожания и с облегчением сую собаку маме.       - Езжайте домой без меня, - негромко бросаю я ей, и на удивленный взгляд добавляю. - Расскажу потом…       Мама понятливая. И она меня всегда прикроет…       Сама не понимаю, зачем… Уже почти на выходе, одетая, залетаю в туалет и проверяю макияж и прочую… Амуницию. Господи, рыжая, ну хоть сейчас-то не сходи с ума… Не буду…       Вспоминаю… Что не сказала ни слова Сережке с Анькой. Но, по-моему, они еще посреди съемки куда-то исчезли. Анечка так настойчиво убеждала меня не отпихивать Семенова, проявить к нему хоть каплю человечности… Не удивлюсь, если ради себя старалась, подружка любимая…       Вылетаю на улицу, на ходу застегивая куртку. Холодно… Но мне только добежать до такси. Слава богу, у меня хватило ума не назначить Женьке свидание здесь в Лужниках…       - На Андреевском мосту… Знаешь, где это?       Ляпаю в трубку первое, что пришло в голову… И встречаю озадаченный Анечкин взгляд.       «Почему там?»       Пожимаю плечами.       «Не знаю»       Может быть, потому что Нескучный там недалеко… Нет… Фу ты! Какая связь? Просто, так захотелось…       - Знаю. – Женька как всегда легкий и полон оптимизма. - Я буду ждать…       Шумно забираюсь в машину и захлопываю дверь.       - Доехать… Быстро… Сможем? – выдыхаю я.       - Здравствуйте, барышня, - равнодушного и хмурого таксиста, похоже уже ничто не способно удивить.       - Здрасте…       - Двадцать минут вас устроит?       А черт меня знает… Мне может и час мгновением показаться. А может и наоборот…       - А быстрее?       - Может вам еще и мигалку с сиреной включить? – с усталым ехидством интересуется дядька, бросая на меня взгляд в зеркало заднего вида.       - А можно?       Он раздраженно фыркает. Но вместо того чтобы высадить эту рыжую дуру нафиг из машины, крепко хватается за руль и давит на газ. Меня вжимает в спинку сидения, как во взлетающем самолете…       Мы доезжаем за четверть часа…       Выскакиваю из машины, словно меня черти гонят, забыв поблагодарить терпеливого водителя. И… Несусь. По набережной, мимо расцвеченного огнями ресторана. Потом по лестнице вверх. В сторону освещенной стеклянной галереи… Замечаю его высокую, стройную фигуру на секунду раньше, чем он меня… И едва успеваю сделать вид, что никуда не спешила, вот только что, не летела сломя голову… А щеки, так это они от мороза раскраснелись…       - Привет!..       Он делает ко мне два быстрых шага. Без шапки, с горящими ушами и промокшим от растаявшего снега воротником пальто. Уже собираюсь было пошутить, что не бережет он свое здоровье…       Семенов протягивает руки, крепко обхватывает мои плечи, наклоняется… И целует прямо в губы. Дерзко… Неожиданно… Нагло. Но так… Невероятно, безумно приятно… До дрожи в ногах. До головокружения. До… Бабочек в животе… До того, что у меня просто не остается даже малейшей возможности… И желания его оттолкнуть. И я… Божечки… А что делать-то? Когда вот так…       - Женька… - яростно шепчу я. - Ты… Что?..       Хмурюсь, изо всех сил стараясь показать возмущение… Но мои ладони, словно сами по себе, ложатся ему на грудь…       И второй поцелуй у нас с ним уже получается взаимным.