Университет исторических дисциплин

Примечание: я решила продолжить часть о Мистере Голде, которая чуть позже выльется в часть об еще одной героине, которой ранее в фике не было... но она должна быть вам знакома ;) Пять лет назад. Нил бежал по улице после школы с чувством полного счастья и радости. Еще один скучный день в школе кончился, и теперь можно было спокойно заняться любимым делом: сейчас он зайдет в дом, обнимет маму, скушает ее любимый супик и поспешит в свою комнату. А там… там его ждал маленький мир, который был полон историй и сказок, которые так нравились мальчику. В последнее время он стал замечать за собой любовь к этим историям, и ему было совсем все равно, что он уже взрослый четырнадцатилетний мальчик, который должен по идее увлекаться девочками, да друзьями, а не сказками. Каждый мог изучать то, что ему нравилось, так почему же все не любят сказки? Мальчик этого не понимал. Он любил другие вещи, и его зачастую не понимали сверстники. Но ему было немного все равно на его мнение. Нил был очень добрым и дружелюбным, и если кому-либо вдруг понадобилась его помощь, то он бы с радостью оказал ее. Нужно было всего лишь попросить. Нил открыл дверь особняка своего семьи и первым, что он увидел, был отец, который сидел на диване в гостиной комнате. Голова его была опущена, казалось папа плакал. Мальчик бросил портфель на пол, снял ботинки, как приучила его делать мама, и побежал к отцу: - Папа!, - воскликнул он, подходя к Румпелю, - папа, что такое? Мистер Голд поднял взгляд на сына. И, действительно, в глазах стояли слезы. Как сказать? Боже, как же сказать… так странно, но он уже давно придумал, что скажет сыну. Час, полчаса, минуту назад он повторял эти слова в слух, а теперь… теперь просто все вылетело из головы. Как сказать? - Бей… - неуверенно начал он и тут же остановился. Он вдруг вспомнил тот момент, когда забавное прозвище «Бей», стало вторым именем для Нила. Ему было всего три годика, и он, смотря, на дождь, начал бить по стеклу своей маленькой ручкой, словно пытаясь как-то повлиять на погоду. «Не бей…, - просил его Румпель, смотря на миленького сына, - не бей, Бей». Он улыбнулся, и повторил эту фразу еще несколько раз. Мальчик отошел от окна и забрался к сыну на руки, и тихо-тихо повторил: «Бей…». С тех пор семья так ласково называет его. Семья. - Папа?!, - Нил был напуган. Он никогда не видел отца таким… таким потерянным, таким опустошенным. Казалось, случилось что-то страшное. Мальчик осмотрелся в поисках графина с водой, который всегда наливала мама по утрам, но в том было пусто. Удивленный мальчик, повернулся к отцу и шепотом проговорил, - а где мама…? Мама всегда наливает воду по утрам… мама!, - громко позвал он. Мама сегодня не работает. Мама сегодня дома. Мама должна быть дома! Нил осмотрелся, подбежал отчего-то к маминому шкафу и открыл его. Пусто… Пусто! В мамином шкафу пусто… куда же она дела все свои вещи? Не перетащила же наверх за несколько часов… Мальчик посмотрел на отца и еще раз спросил: - Где мама…? И Румпелю ничего не оставалось. Поставленный перед сыном, который лихорадочно искал следы своей матери по всей квартире, мистер Голд, строгий преподаватель, понял, что уже некуда бежать… некуда. Придется взять и сказать сыну в лицо. Придется перестать быть трусом. - Мама больше не придет, Бей… Видя, как на глазах сына наворачиваются слезы, Румпель вновь опустил голову, не зная, как теперь смотреть сыну в глаза. Он виноват. Он отпустил. Он не удержал. Он не увидел. Он не понял. Он не замечал. Он не верил. Он не хотел верить. - Где мама…? – уже тише спросил мальчик, присаживаясь рядом с отцом, и неуверенно кладя свою руку на спину отца, словно говоря ему, что все будет в порядке. Он здесь. Он никуда не денется. Он не уйдет. Пока все не узнает. - Мама ушла к другому мужчине, Бей... Румпель поднял глаза на сына. И понял, что с тех пор все между ними обоими кончилось. Сын был зол. Зол на отца, зол на мать, зол на всех. Он не понимал, не мог понять. Почему? Почему она ушла, почему не осталась? Почему оставила сына с отцом? Кто этот мужчина? Сколько вопросов на его голову… мальчик сорвался с места и побежал наверх, в свою спальню. - Бей!, - громко крикнул мистер Голд, но сын его не слышал. Маленькие ножки взбегали вверх по лестнице, оставляя четырнадцалентнего мальчика одного в этой жизни. Одного в своей боли. Он громко открыл дверь семейной спальни. Никого. Никого. Постель закрыта, маминых вещей около большого трюмо нет. Мамы нет. Ее нет.