Days.

      После Вьетнама у Джеймса Хоппера не получалось жить спокойной и размеренной жизнью. Недостаток острых ощущений становился для него тяжким бременем. Таким тяжким, что впору было на стены лезть. Хотя, последние годы его жизни спокойными нельзя было назвать даже с натяжкой. И даже при всей его любви к бьющему по венам адреналину, после побега от советов ему хотелось лишь увидеть дочерей и потом впасть в спячку этак на недельку. И пусть официально его дочкой являлась лишь Джейн, да и то об этом мало кто знал из посторонних, Лилит он также считал родной и беспокоился за нее ничуть не меньше.       Вместо Сэма Оуэнса его, так же как и Джойс, Мюррея, Дмитрия и Юрия встретила высокая худощавая женщина с очень серьезной миной. Видимо, именно с ней Джим и связался прежде, чем снова ворваться в советскую тюрьму из которой с таким трудом им удалось бежать. О дальнейшей судьбе Дмитрия и Юрия ему больше пока было ничего неизвестно. Он убедил безымянную женщину в том, что они, по-крайней мере один, не враги и не шпионы, и чтобы их не упрятали за решетку до конца их дней. Вообще, им всем пришлось побывать на серии допросов, что было в общем-то совсем не удивительно. Дольше всех упиралась Джойс, она настолько переживала за своих детей, что наотрез отказывалась хоть что-то говорить, пока ей не дадут их увидеть. Энзо на такие дерзости говорил лишь, что Байерс в состоянии конкурировать с советскими женщинами, которые «и коня на скаку остановят и в горящую избу войдут», и пусть само выражение Хопу казалось сущим бредом, смысл его он уловил. Так они и провозились с ее бесконечным упрямством целую неделю, а потом Хоппер настоял на том, чтобы их отвезли обратно в Хоукинс. Домой.       Город встретил их знаком «Добро пожаловать в Ад», какой-то шутник зачеркнул надпись «Хоукинс» и приписал свою, а так же вереницей машин покидающих городишко. Когда они прибыли к его лачуге, та была в невероятно плачевном состоянии. Явно знавшая, кто и зачем разнес его жилище, блондинка в сером костюмчике лишь поджала и без того тонкие губы и сказала, что ей необходим таксофон, чтобы уточнить местоположение искомых личностей.       Дом четы Андерсон был слишком большим для жилища ученых. Двухэтажное строение заброшенным и нежилым абсолютно не выглядело, однако все его окна были плотно занавешены, а лужайка запущена до безобразия. Джим знал, что когда девушке стукнет восемнадцать, ей в наследство упадет этот кусок недвижимости, но она никогда о своих планах на это место говорить не хотела. И посещать этот дом не хотела тоже. Говорила, что до совершеннолетия надо еще дожить, а там они вместе решат, что со всем этим делать. Так они с Джойс под строгим надзором хмурой безымянной дамы и ворвались в дом, под покровом только что завладевшей миром ночи, потому что не пристало мертвецу средь бела дня разгуливать. Дом встретил их таким амбре из травки, что у Джима на секунду дыхание сбило. Угашенный в ноль парнишка валялся на диване перед стареньким телевизором, курил косяк и вообще, казалось бы, мало соображал, какого хрена происходит. Его замутненный взгляд упал на неожиданных посетителей, на обрамленном длиннющими волосами лице вдруг засияла улыбочка. — Аргайл! — воскликнула Джойс и кинулась к еле отрывающему тушу от дивана пареньку. Джим, по старой полицейской привычке бегло осмотрев помещение, приоткрыл несколько окон, чтобы выветрить запах дури. Единственным источником света в помещении служила тусклая настольная лампа да экран телевизора. Хоппер включил свет и недовольно поморщился от его яркости. Женщина, сопровождавшая их, быстро откланялась и покинула дом, а патлатый мальчонка отвел их в кухню, где услужливо поставил перед ними пиццу с ананасами и остывший кофе, а потом умотал за «моими чуваками», видимо подразумевая под этим остальную чету Байерсов. — Только вы это, — мальчишка замер, вперив в них туманный взгляд, — У хозяйки дома питомец уж дюже странный, вы не пугайтесь, ага?       Мужчина и женщина недоуменно переглянулись, но данное предупреждение из головы вылетело сразу же, стоило в комнату ворваться Джейн в компании Джонатана и Уилла. А дальше все предсказуемо. Слезы, объятья и тысячи вопросов, сливающихся в белый шум из которого невозможно выделить что-то одно. — А где Лилит? — все же спросил Джим, все еще крепко сжимая в объятьях Оди. В помещении повисла неприятная тишина. Такая, от которой у старого копа желудок свернулся в комок и руки мелко затряслись. Он поднимался по темной лестнице на второй этаж, сердце стучало где-то под горлом, а ладони вспотели. Он открыл дверь в комнату и тут же резко отшатнулся назад, закрывая собой взвизгнувшую Джойс. Огромная смрадная пасть полная острых зубов раскрылась словно смертоносный цветок, тварь встала на задние лапы немедленно закрывая собой дверной проем. — Фу, плохая зверюга, — хриплый голос, отзвуки которого доносились до Джима еще на подъеме, заставил тварь как-то стыдливо обернуться и плюхнуться обратно на все свои четыре лапы, на которых Хоп только заметил обрывки грязных пожеванных бинтов. Пасть демогоргона тут же захлопнулась, он попятился от двери, позволяя людям пройти в комнату, и плюхнулся на пол неподалеку, положив безобразную морду на передние лапы. Словно то был не ужасный монстр, а какая-то собака.       Голые белые стены, белые полы. Не комната, а чертова больничная палата. Из мебели внутри только шкаф, кровать, да тумбочка с настольной лампой. В постели, обвитая кучей трубок и проводов лежала Лилит. В сидящем на полу парнишке Джим с трудом опознал Эдди Мансона. Большую часть его лица, а также шею, закрывали бинты, он был бледный, словно из него всю кровь откачали насосом. Именно он, сидящий на полу, прислонившись спиной к постели Андерсон, отозвал демогоргона, не отворачивающего слепую морду от посетителей. В руках у него была книжка, свет лампы падал точнехонько на ее страницы. Джим, настороженно поглядывая в сторону монстра, двинулся вперед. — Он не тронет, — спокойно сказал парень, он явно не выглядел удивленным или ошарашенным, хотя именно такой реакции следовало бы ожидать. Хотя, с Мансона станется, этот мальчишка мог с прошлого лета пробыть в наркотическом и алкогольном угаре и даже не знать, что Хоппер считается мертвым. Бывший шериф с болью в глазах осмотрел девушку. За то время, что его не было рядом, она повзрослела. Но даже взрослая. Даже такая другая, сейчас она была похожа на Сару. На его малышку Сару, которую он старался не вспоминать, про которую не хотелось думать. Которая медленно умирала, так же утыканная иглами и замотанная в трубки всяких медицинских приблуд. И он ничего с этим не мог сделать. — Кто-нибудь, потрудитесь мне объяснить, какого хрена тут происходит, — сквозь зубы прорычал коп, устало потирая лицо ладонью. Мансон захлопнул книгу и положил ее на тумбочку, после чего, опираясь на нее, еле еле поднялся на ноги. — Дадим ей отдохнуть, — прохрипел он и выключил лампочку, комната тут же погрузилась во тьму. Медленные тяжелые шаги его были слышны слишком громко. Джонатан осторожно подошел к пареньку и помог пройти вперед, перебрасывая чужую руку через плечо, тем самым забирая на себя часть его веса, за что получил от Эдди благодарный кивок. — Я ее с этой тварью наедине не… — начал было Джим, но его тут же перебили. — Я же сказал, он не тронет… Но если так будет спокойнее. Пошли, приятель, дам тебе пожрать, — в темноте раздалось неприятное шуршание, монстр бодро прошагал на своих четырех вон из комнаты и вниз по лестнице, заставляя Джойс вжаться в стену и зажмуриться. Бросив взгляд на смутные очертания девочки в постели, Хоппер последовал за остальными, прикрывая за собой дверь. Джонатан помог Мансону спуститься с лестницы, самостоятельно паренек это сделать видимо не мог. После чего они все прошли в кухню. Эдди достал из холодильника крупный кусок сырого мяса и швырнул в сторону чудища, монстр ловко поймал острыми когтями пищу и принялся медленно ее пожирать, будто специально растягивая удовольствие. Кряхтя от боли, парень приземлился на стул и взял со стола пачку сигарет, осторожно закурил и прикрыл единственный не закрытый повязками глаз. Джейн села рядом с Джимом и ласково обняла его руку, положив бритую головушку на его плечо. Повисла неуютная тишина, Джим потянулся за сигаретами и так же прикурил. — Так, — проворчал он, выдыхая дым и недовольным взглядом обводя присутствующих, — Начнем с самого начала. Ты, нахрен, кто еще такой? — Я Аргайл, чувак, — с улыбкой протянул накуренный парнишка, явно не понимая суть вопроса, а потому слово взял Джонатан, рассказывая, про их непростое путешествие из Ленора Хиллз. — А Лилит почему была в Хоукинсе?! — Я предлагала ей поехать с нами, — Джойс пожала плечами, — Но она отказалась. — Надо было заставить, — устало прорычал Хоппер, понимая, что от Байерс мало что зависело. Не могла же она силком девчонку утащить за собой. Да и сбрасывать на нее обеих своих девчонок, если так подумать, было уже слишком, — Хорошо, а ты какого лешего тут делаешь, Мансон?       Эдди устало посмотрел на Джима. Выглядел паренек откровенно паршиво. Судя по тому, что ему требовалась помощь в передвижении, изранен он был порядочно. Сейчас, в более освещенном помещении, было видно, что он вообще едва живой, так что орать на него, возможно, не стоило. Но вот таких как этот парень, Хоп боялся больше всего. Вот именно от таких пропащих ребят Джим учил Лилит держаться подальше. И что же теперь? Он находит именно такого ублюдка в доме своей драгоценной дочурки. Видимо, мальчишка понял, чем именно вызвано недовольство Хоппера, а потому устало покачал головой, курчавая грива растрепалась, но ему до этого не было дела, из-за бинтов и повязок он не чувствовал и не замечал, что волосы закрывают лицо.       Он помнил, как твари живым потоком обрушились на него с такой яростью, что очень скоро от них уже не было никакой возможности отбиться. Помнил, что кричал так громко, что сорвал голос, боль от сотен зубов, впивающихся в его плоть была настолько невыносима, что он почти терял сознание, пока существа рвали его на куски. Помнил, как все эти монстры, будто по чьей-то указке, рухнули на него мертвым грузом. Последним, что он видел перед собой, было перепуганное до смерти, заплаканное лицо Дастина. В тот момент Мансон уже мысленно простился с жизнью, думая, что закроет сейчас глаза и больше никогда их не откроет. Но он ошибся. По-крайней мере, частично, ведь пока что на мир он смотрел только одним глазом. Очнулся он уже в этом доме, окруженный незнакомцами, которые, к его облегчению, не были настроены враждебно. Оказалось, что это тоже были друзья. Друзья его новых товарищей, которых теперь он так же мог звать своими. Полторы недели он был не в состоянии даже встать с постели из-за боли и слабости. Все его тело было словно хорошенько отбитый кусок стейка, который швырнули в раскаленные угли. Он даже говорить толком не мог. Днем за ним ухаживали Уилер и Харрингтон, а ночью их сменял Джонатан, остававшийся в доме за старшего. Со слов постоянно ошивающегося рядом Хендерсона, Эдди выяснил, что его спасла Андерсон. Она не раздумывая ни секунды сиганула за ним следом, соорудив с помощью своих способностей из мебели подобие подъема. Дастин не видел, что именно с ней произошло, когда он перебрался следом за ними на ту сторону, девчонка уже без сознания лежала на земле, все лицо ее было покрыто кровью, а едва живой демогоргон сидел над ней, словно каменная горгулья. Именно зверь помог мальчонке перетащить их обоих на их сторону, после чего за ними же и последовал, отказываясь отходить от девушки даже на пару минут. Там их почти сразу подобрали люди Оуэнса, оттащили в принадлежащий родителям Лилит дом. Именно они обустроили жилище и сделали его не только заново пригодным для проживания, но и переделав детскую комнату девушки в больничную палату. Доктор, полностью завербованный Оуэнсом, навещал Лилит раз в неделю. Мансону же постоянного врачебного ухода, несмотря на то, что он был едва живой, не требовалось. Потому что тут от врачей ничего по большому счету не зависело: он либо выкарабкается, либо нет. В итоге, выжить у него все-таки вышло. Ему по расписанию давали лекарства, меняли повязки и в целом, через какое-то время, он мог уже самостоятельно передвигаться на небольшие дистанции. Но лестницы для него все еще были значительной преградой, так что с этим ему помогал Джонатан. Перепуганная до усрачки докторша даже близко не желала подходить к подыхающему от ранений демогоргону, так что ответственность за его выживание так же легла на плечи ребят. Однако и тут они могли разве что замотать нанесенные мышами раны и ждать выживет монстр или нет. Тварь убить оказалось не так то просто, так что теперь он был чем-то вроде экзотического домашнего животного. Слушался монстр только тех людей, которых хоть раз видел рядом с Андерсон, а так как Эдди всегда был к ней ближе всех, он подчинялся ему. Однако, сам Мансон считал, что тварь делает это просто потому, что Лилит запретила монстру трогать его самого и ее друзей, и память об этом у существа сохранилась. А может и потому, что они пытались его выходить. Хрен его разбери. Джейн понимала, о чем думает существо, а потому убедила остальных в том, что он не опасен для них. По-крайней мере, пока жива Лилит. Думать о том, что случится, если девушка погибнет, не хотелось абсолютно никому. Одиннадцатая на собственной шкуре знала, что если использовать слишком много своих сил за раз, то можно на какое-то время впасть в кому, пока организм не восстановится. Именно это с Андерсон и произошло, в чем Эдди целиком и полностью винил себя, но никому об этом, конечно же, не говорил. Он хотел ее защитить, а в итоге все вышло совсем наоборот, и это она в очередной раз его спасла. В отличие от него, она свое обещание сдержала.       За то время, что Мансон провел с этими ребятами, он успел неплохо с ними сдружиться, даже не смотря на то, что все это время пребывал в невероятно паршивом расположении духа, а большую часть времени проводил либо в постели, либо рядом с Лилит, читая ей книги или же играя на гитаре. Его гитару ему приволок Харрингтон, решив, что это поможет Эдди развеяться. Однако, израненными пальцами много не поиграешь, а потому Мансон редко за нее брался. Только когда становилось уж совсем хреново, и физическая боль приглушалась из-за упавшей ниже плинтуса морали. Инструмент и некоторые вещи Эдди ему вручил дядя Уэйн, изредка навещавший племянника, до ужаса счастливый, что засранец хотя бы живой. Мистер Мансон настолько был счастлив видеть своего непутевого родственника, что даже забыл его как следует отчитать за все произошедшее.       Когда парень закончил свой рассказ, в котором он конечно же опустил многие детали, которые касались их с Лилит отношений и его собственных моральных и физических страданий, за окном уже светило рассветное солнышко, ласково облизывая своими лучами влажную от росы высокую зеленую траву. Эдди устало поднялся со своего места. — Кофе, миссис Байерс? — уточнил он, направляясь к кофеварке. — Зови меня Джойс, милый, — добродушно ответила женщина, тут же подскакивая на месте с явным намерением приготовить завтрак на всю эту ораву. Ее материнский инстинкт был настолько силен, что ко всем ребятам она относилась, словно к своим родным детям. И бедного Эдди ей было настолько жалко, что она и его не могла не одарить хотя бы капелькой заботы, что для него было ужасно непривычно. Узнав, что Мейфилд находится в больнице, она тут же решила, что после завтрака непременно отправится ее проведать. Не успела она дойти до холодильника, чтобы проверить продукты, как дверь заднего дворика распахнулась, впуская в помещение побитого, но все равно бодрого Харрингтона с тяжелыми пакетами. Он не успев заметить новоприбывших, тут же попросил помощи с остальными мешками с припасами. Денег им на содержание люди Оуэнса отвалили достаточно, так что об этом беспокоиться не приходилось. Мансон пошел было помочь с мешками, но его тут же осадили. — Ты то куда лезешь, еле двигаешься, — словно заботливая мамашка проворчал Стив, тут же замечая могучую фигуру Хоппера, который забрал у него пакеты, — А вы как тут…?       Под суровым взглядом бывшего шерифа, парень немного сжался, будто ожидая, что ему сейчас влетит по первое число, но Хоппер лишь хлопнул его по плечу и кивнул. Когда с завтраком было покончено, Джейн настояла на том, чтобы Джим рассказал, где пропадал все это время и почему не давал о себе знать. И уж коли этот вопрос интересовал далеко не ее одну, пришлось поделиться и ему, хотя делать этого совершенно не хотелось. Вскоре Джойс вместе с Джонатаном уехала в больницу к Макс, а Хоп пошел обследовать дом. Определив, где каждый из них сможет потенциально бросить кости, чтобы отдохнуть, Джим решил еще раз навестить Лилит. По пути в ее комнату, он наткнулся на Эдди. Небольшая комнатушка по соседству с покоями девушки была открыта, Мансон сидел внутри на постели перед трюмо с небольшим зеркалом и менял свои повязки. Дожидаться Уиллер или Джонатана, чтобы те могли ему помочь, парень не хотел, в целом, он уже довольно ловко управлялся сам, если речь шла не за руки и голову, с этим у него были определенные проблемы. В момент, когда Хоппер завалился в его комнату, Мансон как раз закончил с перевязкой ног и осторожно натягивал джинсы, стараясь не задевать израненные конечности слишком уж сильно. — Давай помогу, парень, — буркнул шериф, проходя мимо и пододвигая к его постели табуретку, после чего уселся на нее и взял из аптечки все необходимое. Парень благодарно кивнул и принялся себя разматывать, — Ты на мумию похож, ребята со всем этим делом не переборщили, а?       Паренек не ответил, а когда Хоппер сумел оценить масштаб трагедии, стало понятно, что не переборщил никто. Мальчишку изрядно пожевали, когда он заживет, его можно будет использовать в качестве наглядного пособия для безумцев, которые решат, что могут тягаться с потусторонним зверьем в одиночку. С обоих боков мальчишки выжрали приличное количество мяса, так же как и с одной руки. Вторая же была покусана, но в целом следы от зубов уже понемногу затягивались. Эдди был несказанно рад, что ноги ему тоже просто сильно порезало чужими клыками, иначе хромать бы ему с тросточкой, как инвалиду. Или чего хуже, в коляске кататься. На шее у него был красный след от хвоста твари, после короткой беседы оба мужчины пришли к выводу, что он в повязке не нуждается. Было приятно больше не ощущать, как на кадык давят несколько слоев ткани. На лице у него так же не хватало куска плоти, тварь успела сожрать значительное количество мяса. Паренек, наконец-то способный хотя бы временно видеть обоими своими глазами, завязал волосы в тугой хвост и с тяжелым вздохом осмотрел свое лицо в зеркало. Интересно, будет ли Лилит от него шарахаться, когда проснется? Она всегда говорила, что он очень красивый, теперь он таких слов небось и во век не дождется. — Я думаю, не обязательно тебе все лицо заматывать, — задумчиво проворчал Хоппер, осматривая повреждения, — Можно просто небольшой кусок приложить и подклеить, чтобы не падал. — Хорошо, — кивнул парень, — Никто из нас в этом особо не разбирается, если честно. Так что мне просто дали выбор: либо жрать через трубочку, потому что мне пасть замотают, либо побыть одноглазым пиратом. Выбор был очевиден.       Его скорбная усмешка чуть не заставила Хоппера поежиться. Пришлось всеми силами подавить этот позыв. Джим помнил Мансона совсем другим: громким, трусливым и безответственным идиотом, который в участке проводил больше времени, чем дома. Со временем он, конечно, стал хитрее и умнее, умело прикидывался дурачком, когда выгодно, но Хоп один хрен постоянно ловил его за превышение скорости или за то, что он пьяным сел за руль. Каждый вторник ближе к ночи бывший шериф мог запросто приехать к «Убежищу» и выцепить там бухого в дюпель мальчишку, чтобы сразу отвезти его в вытрезвитель. Иногда он так и делал, если настроение было паршивым. А по утрам его всегда вытаскивал его дядя. Старший Мансон — нормальный мужик, Джим не раз с ним говорил за непутевого племянничка, но Уэйн только плечами жал. Мальчишку воспитывали хрен пойми как, и переделывать его было уже поздно, так что Уэйн мог лишь надеяться на то, что парнишка исправится, но этого все никак не происходило. Джиму Хопперу не нравился Эдди Мансон. И ему абсолютно точно не нравилось, что этот пропащий мальчишка вьется рядом с его дочуркой. Сделав из марли подобие заплатки и налепив ее на рану, Хоппер кряхтя поднялся с табуретки, взял с трюмо пачку сигарет и по-хозяйски достал одну, Эдди сделал то же самое. Они оба встали по разные стороны открытого окна и курили, стараясь не отсвечивать. Мало ли кто их с улицы увидит. Прямо картина маслом: мертвый коп и серийный убийца-сатанист. Тишина была неловкой, паренек задумчиво хмурился и смотрел в пол. — Где Вы научились оказывать первую помощь? — внезапно прервал Эдди их молчание. — Вьетнам, — сухо ответил Джим в надежде, что дальнейших вопросов не последует. Он, конечно, повеса, но не тупой и такой ответ для него должен быть достаточно емким. И действительно, ничего уточнять паренек не стал, лишь медленно закивал, все еще сверля взглядом дыру в полу. — Лилит этому Вы научили? — Ага… — задумчиво промычал Джим не сводя глаз с паренька. Плохое у него было предчувствие. — И драться. И стрелять, — это были уже не вопросы, а утверждения. Старый коп нахмурился, ему абсолютно не нравилось, куда идет эта беседа, — Когда я немного поправлюсь, научите и меня тоже.