Ты не думай с презреньем:
«Какие мелкие семена!»
Это ведь красный перец.
Мацуо Басё
Рой беспокойных мрачных мыслей, что одолевал последние месяцы, затих. Подёрнутые серым пеплом угли, что еле-еле тлели в груди, раскраснелись и вот-вот вспыхнут знакомым пламенем, пожирающим всё на своём пути. И даже боль в ноге, временами сводившая с ума, теперь почти не беспокоила. Мечты о тишине, что он вынашивал последние месяцы, сейчас кажутся абсурдными: тихое счастье для хороших людей, а он демон, и его рай — кровь и огонь. В мире без войны он лишний — такому миру дать ничего не способен. Реликт, вымерший вид, от которого только мурашки по коже. Не созидатель — разрушитель. Габи и Фалько ещё юные, они смогут перестроиться, да что там — уже смогли. И смотрят на него прямо, как сейчас этот мальчонка, затаив дыхание, почти с восторгом, будто он не человек вовсе, а страшное чудище, по неведомой причине позволившее к себе прикоснуться. — Капитан! — голос Микасы возвращает в реальность. — Оно всё ещё шевелится! Аккерман говорит спокойно, не позоря себя паникой, но в глазах девушки читается ужас. С титанами было легко: рассёк загривок и слушай, как шипит туша. Знай в самом начале, что за каждым пустым взглядом живой человек, ни за что бы не примерил зелёный плащ. Остался бы в Подземном городе, где всё действительно просто: либо ты, либо тебя. Без сложных моральных дилемм, без мучительно долгих ночей, что он теперь проводит, пытаясь вспомнить, сколько элдийцев убил и даже глазом не моргнул. Понимает, что тут ничего не поделаешь, но всё равно упрямо продолжает. Последний раз дошёл до двух с лишним сотен и заснул. Нормальные люди считают овец, а он — трупы. Потому что никакой он не человек. — Мерзость, — вернувшись к кровавому месиву, в котором едва угадывались очертания обгоревших органов, процедил он. — Где голова? До этой ночи верил, что мир больше ничем не удивит. Чего он в этом мире не видел? Всё видел. Но тёмный лес, освещаемый гигантской белой луной, преподносит сюрприз за сюрпризом. Думать о том, что за существо способно двигаться после двух залпов громового копья, не хочется — последним человеком, пережившим подобное, был Йегер. Микаса оглядела разгромленную поляну: развороченная горелая земля, угли, кишки да обрывки светлого восточного халата, вроде того, что однажды нацепила госпожа Киёми на какой-то издевательский приём по случаю мира во всём мире. Порывшись в кустах, выудила башку и замерла. Глаз у Леви всего один, но видит по-прежнему отлично, и разведчик понимает, почему Аккерман замешкалась. Гадать, что именно чувствует Микаса, держа в руках отсечённую голову, нужды нет — всё написано на побледневшем лице. — Давай сюда. — Хватит с неё, и капитан нетерпеливо машет рукой. Девушка отводит взгляд, морщится и бросает, как гранату. — Ну и уродец же ты! — Подняв голову на вытянутой руке за волосы, Леви брезгливо оглядывает существо, едва не убившее двух детей. — Скажи, а себя ты видел? — глаза на белом лице неожиданно распахиваются, и капитан вновь отдаёт должное странному лесу: удивил так удивил, даже рот сам собой приоткрылся. — Как такое омерзительное создание вроде тебя может оценивать других? На глазном яблоке живого мертвеца необычный иероглиф, а кожа будто и не кожа вовсе — шкура. — Поделюсь секретом, если объяснишь почему ещё не сдох. — Теперь у капитана не осталось никаких сомнений — перед ним действительно монстр, заслуживающий смерти, а, значит, он поступил правильно, защитив искалеченную девочку и раненого мальчонку. — Только Ничирин может его убить! — Тот самый спасённый паренёк, назвавшийся истребителем демонов, кое-как поднимается и, хромая, приближается к разведчикам: силён. — Надо скорее разрубить паутину, иначе он излечится! Лишь теперь Леви замечает тонкие нити, полупрозрачными жилами тянущиеся к месиву под ногами: похожие он видел вокруг юношей и девушек, напавших на них неподалёку. Капитану вновь приходится гнать тяжёлые мысли о месте, в которое они с Аккерман попали — всё потом. Главное — выжить. Камадо тем временем смотрит решительно, и Леви верит смельчаку — никогда не мог устоять перед таким взглядом. В памяти на миг мелькнули зелёные горящие глаза. Эрен тоже был готов броситься в самое пекло вне зависимости от шансов. Неужели ему вновь «повезло» встретить безумного юнца, стремящегося к своей цели напролом? Чёрт. — Хорошо, — разведчик протягивает пареньку глумящуюся косматую башку. — Руби, раз тебе виднее. — Простите, — истребитель демонов отпускает глаза. — У меня не хватит сил… А Незуко… — В голосе юноши звучит бесконечная любовь и печаль. — Моя сестра… она серьёзно ранена. — Да ты и сам еле стоишь, — замечает Леви, оглядывая его с головы до ног. — Раз так… командуй, Камадо. Чем мы можем помочь? Танджиро было открывает рот, но делает шаг назад. Теперь уже он внимательно смотрит на незнакомцев, изучает форму, разглядывает УПМ, клинки и оставшиеся копья. Даже немного щурится, оценивая разведчиков. — То, что вы сказали… Вы же не по правде демон? — прямо спрашивает Танджиро, сжимая обломок своего меча. — Не слушай его, — подаёт голос Аккерман, вставая рядом. Она в таком же смятении, как и командир, но говорит спокойно, даже мягко, заглядывая в лицо юноши. — С юмором у капитана неважно. Его зовут Леви, а меня — Микаса. Мы ещё никогда не встречали таких… существ и не знаем, что с ними делать. И, если ты понимаешь, что здесь творится, объясни, а мы поможем. — Вы пахнете не так, как демоны. Сейчас я чувствую, что вы хоть и опасные, но всё же хорошие люди! — на миг прикрыв глаза, открыто улыбается Камадо, но следом печально опускает взгляд. — Но вы не истребители. Вы не сможете. Чтобы убить демона, ему нужно отрубить голову особым клинком или сжечь под солнцем. Но до рассвета ещё долго, а мой меч сломан… Да даже будь он цел, я не выдержу ещё один Танец бога огня… Леви остается только потереть пальцами переносицу, пытаясь уложить в голове новые слова и правила. Всё, чего хотел — спалить форму и вернуться домой: считать мертвецов и надеяться, что однажды полегчает. Но нет, стоит чёрт знает где, по локоть в крови и старается не осесть на землю — «Танец бога огня», «Ничирин»… И ему с этим разбираться. Просто замечательно. — Не хотел прерывать, — башка вновь напоминает о себе, говоря тихо, равнодушно, и от этого капитану ещё больше становится не по себе. — Но вы меня порядком утомили… а мне нужно собрать новую семью. Так что просто постойте смирно, пока я буду вас убивать. Леви пытается подобрать слова, сделать хоть что-то, но цепенеет — безголовое тело, что ещё мгновенье назад было лишь горой кровавых ошмётков, встало на ноги и спокойно приблизилось. Бледные когтистые лапы сильны и быстры настолько, что разведчик даже не замечает исчезновения головы из рук. Демон водружает недостающую часть на шею, и толстая шкура тут же срастается. Да уж, Йегер рядом не стоял — едва лишился башки и уже труп. А тут вполне реальное нечто, регенерирующее так легко, словно по щелчку пальцев. — Господин Леви! Госпожа Микаса! Бегите! — кричит Танджиро, сжимая рукоять сломанного меча. — Спасайтесь! Я задержу его насколько смогу! Капитану не остаётся ничего другого, кроме как закрыть собой паренька, и он, обнажив свои бесполезные клинки, готовится уже броситься в бой. Вот он, сильнейший воин человечества: без сил и давно не человек. Но хотя бы умрёт, как всегда и хотел — в бою. А монстр уже растянул меж пальцев хитрую сетку: до слуха донеслось что-то о смерти и крови, и вокруг разведчиков и истребителя опасно начал образовываться огромный плетёный кокон. Они здесь точно умрут, в этом Леви не сомневается. Алые нити сжимаются сотней колец: кромсают развевающийся на ночном ветру зелёный плащ — вот и подрезали его «крылья свободы»; рассекают плечи и грудь — какая разница, толку от них всё равно никакого. Сбоку слышится сдавленных выдох: и Аккерман зацепило. Прикрывай-не прикрывай, всё равно всех их изрубят, прямо здесь, под холодным светом чужой луны. «Интересно, как там Габи и Фалько? Ищут уже? Долго будут искать. И меня, и её…» Всё, что остается разведчику — закрыть глаза, возвращаясь в прошлое. Полтора года назад, на пороге смерти, видел их: Зоэ, Эрвина, Петру, Оруо… Быть может, сейчас воскреснут и другие лица — Изабель, Фарлан… Кенни… мать. За мгновение перед падением на землю старая травма даёт о себе знать, и нога предательски подгибается. Капитан неожиданно вспоминает Микасу, мирно сидящую под деревом в окрестностях Шиганшины. Его накрывает запах цветущего луга, но лишь на миг — теперь он слышит невесть откуда взявшийся шум воды. — Молодец, что дождался меня, — до Леви доносится холодный голос, и он открывает глаза: нитей нет — парят легкими алыми волокнами, а между ним и демоном вырастает некто в цветном халате. — Предоставь это мне. Следующие события капитану приходится вносить в длинный список «разобраться после» очень быстро: не за секунду, куда стремительнее, незнакомец отражает ещё одну безумную атаку и одним точным движением сносит демону голову. Скорость такая, что даже глазом не уследить. Но затем всё темнеет: испуганный голос Микасы звучит глухо, нечётко, будто из-под воды; ещё дальше кричит юный Камадо. «Главное, что Аккерман цела». А потом Леви и сам погружается во тьму и холод, чувствуя качку, будто он не в чужом лесу, а в море — плывёт… Домой.🀢 🀣 🀤
— Мы ничего не будем обсуждать до тех пор, пока капитан Леви не очнётся, — вновь он, её голос. Вот бы всё, что случилось с тех пор, как он притащил чемодан с амуницией к могиле Йегера, оказалось сном, но нет. Аккерман совершенно точно говорит о битве в чужом лесу. — Я благодарна за помощь, но сейчас время неподходящее. — Подходящее время редко наступает, Микаса, — слабо ухмыляясь, разведчик выкашливает её имя и открывает глаза. Потолок в доме, куда его приволокли, совсем низкий, но воздуха и света достаточно. Если как следует постараться и повернуть голову, может, увидит ещё что-нибудь. Девушка сидит рядом на полу: спина ровная, взгляд спокойный, только пальцы, едва заметно перебирающие мокрое полотенце, выдают смятение. Чуть дальше — тот самый юноша, что спас их в бою против зверя. Глаза у него синие, как то море, накрывшее лес перед атакой на демона. Нечто похожее Леви испытывал, находясь рядом с Эреном, Армином и другими шифтерами во время трансформации в титанов. Было странно: не страшно, просто «не так». И опять это чувство — необъяснимая сила, что витает в воздухе. — Вы в штаб-квартире организации, носящей название «Истребители демонов». Вам оказано большое доверие, — наконец юноша подаёт голос, и даже в нём капитан слышит волны. Ровное течение, что приносит абсолютный покой. Но тихие воды бывают обманчивы. — Нарушив его, вы подпишите себе смертный приговор. — Благодарю, — говорить всё ещё тяжело, но ограничиться неопределённым кивком было бы грубо. — Меня зовут Леви, с Микасой, думаю, вы уже познакомились. Что с мальчишкой? — Я Гию Томиока. И это я должен вас благодарить. Не окажись вы рядом, Танджиро был бы мёртв. — Эмоций у юноши столько же, сколько у Леви целых костей, но говорит честно — в этом разведчик не сомневается. — Другое дело, что его жизнь и сейчас в опасности. — Почему? — за паренька Микаса явно переживает. Увидела в юном Камадо, яростно защищавшем сестру, саму себя? Или названного брата? Кто знает. — Он не сделал ничего дурного! — Это не так. Танджиро нарушил устав истребителей, — холодно ответил Гию. — За такое карают смертью. Томиока с Аккерман чем-то даже похожи. Оба держатся статуями, но руки выдают: один сжимает рукоять клинка, другая упорно теребит полотенце. УМП отстегнула, но форму не сняла. Подмечая это, капитан тут же напрягся — раз Микаса не считает, что здесь они в безопасности, значит так и есть. — Камадо не должен был оставлять жизнь своей сестре-демону. И брать её на миссии тоже непозволительно, — почему Томиока рассказывает всё это им, незнакомцам, пока не понятно, и вопрос присоединяется к длинному списку, что он начал составлять в голове с тех пор, как оказался под чужим небом. — Теперь его будут судить Столпы. «Ещё одно новое слово в копилку». — Выходит, истребитель защищает свою сестру-демона, так? — проводить очевидные параллели нужды нет, но капитан всё равно проговаривает вслух, отмечая, как Аккерман закусывает губу. — Каков шанс, что это хорошо кончится? На этот вопрос Томиока не отвечает, просто поднимается и скрывается в дверном проёме. Микаса с Леви успевают лишь многозначительно переглянуться, как мечник возвращается и аккуратно кладет рядом с разведчиком пару чудных халатов, в которых здесь, кажется, ходят все. — Мне пора. Вы тоже можете выйти на улицу, — поток откровений иссякает, и юноша покидает комнату. Аккерман помогает командиру приподняться: теперь он может оценить масштаб проблемы, но ни кровоточащих шрамов, что оставили смертельные нити, ни жутких синяков не наблюдает. — Они используют какую-то особую медицину, — аккуратно облачая его в странную одежду, неторопливо начинает Микаса. — Девочки, которые обрабатывали ваши раны, сказали, что исцеление пошло бы ещё быстрее, дыши вы правильно. Этого я не поняла. Гию хотел объяснить принцип, но я решила дождаться вас и послушать вместе. — Мне и одного халата достаточно. Куда второй? — недовольно бормочет разведчик, пытаясь поднять гудящую руку. — Что с моей формой? — Её не восстановить. Но я сохранила остатки плаща, нашивки и части брони. Думаю, она и спасла вас. И нас. И это не халат, а кимоно, — терпеливо втолковывает девушка, старательно избегая смотреть на полуобнажённого командира. — А это — хаори. Госпожа Киёми много рассказывала о культуре Азии, когда уговаривала меня перебраться в Хизуру. Думаю, мы попали в похожую страну. Капитан… — Не сейчас, Аккерман, — тихо перебивает её Леви. — Ты права, мы в незнакомом месте, ожидать можно чего угодно. А у стен могут быть уши. Девушка кивает, помогая капитану подняться на ноги. Вновь его спасает, оберегает, тащит на себе женщина. Воспоминания приносят и боль, и тепло, но разведчик отмахивается от них, заталкивает глубже. Как мантру, твердит слова, сказанные только что Микасе: не время расслабляться. На улицу они вышли в самый разгар суда, о котором говорил Томиока. Микаса дёрнулась, заметив связанного Камадо, но Леви предупредительно сжал её локоть — это не их дело. Во всяком случае, пока. Но когда понял, что именно находилось в коробе, пнутом в центр зала одним из этих «Столпов», и сам всерьёз подумал взяться за оружие. Не все монстры — монстры до конца, уж это он знал не понаслышке. — А он молодец! — шепчет Аккерман, кивая на Томиоку. — Даже словом не обмолвился, что защищает Танджиро и Незуко ценой жизни. Благородно. Надеюсь, с ними всё будет в порядке. Дело принимает совсем скверный оборот, но неожиданно на террасе появляется молодой мужчина: лицо его изуродовано не хуже капитанского, но чутьё подсказывает, что здесь причина иного толка. Глава истребителей наверняка тоже обладает какой-то особой силой — чтобы успокоить таких разъярённых бойцов одними словами, нужно быть настоящим волшебником. Поняв, что ребятам ничего не грозит, Аккерман выдыхает, но не расслабляется — как и капитан, догадывается, что скоро придёт и их очередь. Леви и Микасу глава организации не видит, но капитану кажется, что человек, которого здесь называют Ояката-сама, куда прозорливее многих. Такой взгляд — не на поверхность, а во внутрь — он замечал у Смита и всякий раз не мог понять, что именно творится в светлой голове. — Добро пожаловать, друзья, — мягко улыбаясь, мужчина провёл рукой в воздухе, и в просторный зал внесли поднос с чаем. — Он не отравлен. — Почувствовав, что гости мешкают, спокойно утончил Ояката-сама. — У меня нет причин и желания вредить вам. Вы храбро сражались и защитили Танджиро. А разбрасываться такими перспективными мечниками и вовсе преступление. — Спасибо, что вытащили и залатали, — немного подумав, капитан решает, что разговор пойдёт быстрее без пустых расшаркиваний. — Но я не помню, чтобы нанимался в ваш корпус. Аккерман, ты нанималась? — поворачиваясь к девушке, с ухмылкой спрашивает разведчик. Та только смотрит с немым укором. — Прямо сейчас я могу назвать две весомые причины для вступления в организацию. Вы человек действия, капитан Леви, поэтому я буду краток… — спокойно возражает Ояката-сама, поворачивая голову. — Сколько наших мечников они перебили на горе Натагумо? — Четырнадцать, господин, — в проёме показывается Томиока. — Мы нашли четырнадцать тел со смертельными ранами от их клинков. — Вот первая причина, капитан. Вы двое забрали жизнь у четырнадцати замечательных ребят, хотя их можно было спасти. Леви косится на Микасу — та смотрит в пол, не поднимая головы: они и сами уже успели подумать об этом. И мысли те были отнюдь не радостные. Ещё вчера она сидела под деревом в родной Шиганшине, угощала сослуживцев мясным пирогом, развешивала бельё во дворе… А теперь, как и капитан, добавляет отнятые жизни в свой длинный скорбный список. — Только я, — холодно поправляет разведчик. — Всех ваших людей перебил я. И платить по счетам буду тоже я. Один. — Никто не выставляет вам счёт, — спокойно, но твёрдо прерывает Ояката-сама. — Вторая причина остаться куда лучше, капитан. Исходя из того немногого, что поведала госпожа Микаса Гию, я могу сделать вывод, что вы не из наших мест. И путешествие ваше было весьма необычным. Здесь может быть замешана магия демонической крови… Леви вновь приходится устало растирать переносицу: дело куда паршивее, чем он предполагал до аудиенции. — Вы считаете, что один из этих демонов… вроде того, что мы видели на горе, сделал что-то, и поэтому мы с капитаном попали сюда? — подаёт голос Аккерман, давая командиру время подумать. — И эта… магия крови… может вернуть нас обратно? Она уже приняла решение, в этом Леви не сомневается: чувство долга не позволит просто уйти. — Судить не берусь, госпожа, но другого объяснения у меня пока нет. Так или иначе, сейчас демоны сильны как никогда. Бойня на горе Натагумо показала, что качество подготовки истребителей упало, а наши позиции ослабли. Нам необходимы сильные охотники, вам — направление, координата. — Аккерман, сходи-ка прогуляйся, — капитан многозначительно смотрит на Микасу. Ей такой поворот не нравится, но под настойчивым взглядом она всё же сдается. — Я покажу сад, — заметив едва уловимый жест главы, встал и Томиока. Обернувшись у выхода, Аккерман укоризненно покачала головой — злится, что командир берёт на себя весь груз, отказываясь делиться. А может, уже чувствует, что и её будущее капитан видит не так, как своё. Но всё равно выходит. И их осталось двое: пара усталых калек, ответственных за чужие жизни и смерти. — Что я должен сделать? — отхлебнув горький чай, поморщился капитан. Стоило только зелёному плащу и цветастому хаори скрыться за перегородкой, необходимость в условностях отпала окончательно. — Для начала расскажите о месте, откуда вы прибыли, — без раздумий принимая правила беседы, отвечает Ояката-сама. — И войне, что оставила на ваших сердцах столь глубокие шрамы. Леви не Эрвин: вести такие сложные разговоры не обучен, но чутьё подсказывает, что слепцу можно доверять. Когда-то давно он так же доверился Смиту. Знай, чем всё закончится, послал бы разведчика ко всем чертям, но вышло как вышло. И теперь капитан, мысленно отвешивая себе оплеуху за необъяснимую тягу наступать на те же грабли, принимает такое же решение. Чай давно остыл, а он всё говорил. Рассказчик из него никудышный: скупо, сухо, но по-другому не умеет. Ояката-сама не перебивал, только изредка хмурился. Лишь в самом конце, слушая про «Гул Земли» и план Йегера, опустил голову и спрятал лицо в ладонях. — Как жаль, что ребятишки пережили такое, — пауза тянулась долго, но мужчина наконец тихо заговорил. — Не пережили, — холодно заметил Леви, не сводя глаз с широкого двора, по которому сновали истребители. Вот мимо прошёл рассеянный мальчишка, считавший ворон, пока остальные Столпы спорили, кого убивать сначала — Танджиро или Незуко — будто вообще забрёл по случайности. — И эти не переживут. Взгляни на них: совсем ещё дети… — от злости переходя «на ты», разведчик сжал челюсть. — И туда же — в пекло. — Не судите по виду. Они куда сильнее, чем кажутся, — мягко остановил ядовитый поток Ояката-сама. — А сколько лет было вам, капитан, когда вы впервые взяли в руки оружие? Неужели больше, чем Муичиро? — И вот к чему это привело, — покачал головой Леви, рассматривая трёхпалую руку, но быстро отогнал непрошеные воспоминания. — Теперь ты знаешь о моём мире всё. Что предлагаешь? — Вы и сами уже догадались. Как я и сказал раньше, ваше прибытие могла спровоцировать магия крови какого-то демона… Теперь, зная, у чьей могилы вы были, когда всё случилось, это кажется мне весьма вероятным. Сила всегда откликается на силу. Возможно, та же магия способна вернуть вас обратно. Посему выходит, что вам нужно искать демона. А на пути истребителя их всегда будет достаточно. Встаньте в ряды мечников, сражайтесь и спасайте жизни. Искупите пролитую кровь и найдите дорогу домой, — Ояката-сама немного помолчал и вновь улыбнулся. — Вам же понравился Танджиро? Вы чем-то похожи — он стал мечником, чтобы найти способ вернуть сестрёнке человеческий облик… — А если я не хочу сражаться? — резче, чем следовало, перебивает Леви. Снова злится, в основном, на себя: не реши он спалить чёртову форму, читал бы сейчас утреннюю газету за чашкой нормального чая. А Микаса спокойно бы сидела под тем деревом, жуя зелёный стебелёк. — Я не в праве принуждать, — губы мужчины по-прежнему сложены в спокойную улыбку. — Но что-то подсказывает мне, что вы с госпожой Микасой вряд ли найдёте покой и счастье, выращивая рис. — С неё хватит, — вспоминая тихий дом, белые простыни, развевающиеся на летнем ветру, горячий пирог и стрекот цикад, сжимает кулак разведчик. — Как и я не в праве принуждать вас, так и вы, капитан, не можете решать за неё, — мягко замечает Ояката-сама, и Леви остаётся только отвернуться: чёртов волшебник и его тихие, до зубного скрежета мудрые речи. — Мне нужны мои клинки, форма и человек, который сможет найти замену летучему газу для УМП, — после долгой паузы разведчик встаёт и бросает последний взгляд на мирно сидящего главу охотников. — А ещё кто-то, кто научит тем боевым приёмам, что я видел на горе. — Ваши смертоносные снаряды называются «громовые копья», верно? — задумчиво спрашивает Ояката-сама и мягко улыбается, почувствовав утвердительный кивок. — Думаю, я смогу найти для вас подходящего наставника.🀢 🀣 🀤
— Что это? — Сиреневые цветы пахнут восхитительно, и Микаса даже прикрывает глаза, концентрируясь на ощущениях. — Глициния. — Гию Томиока стоит поодаль, смотря перед собой. Кажется, что сад ему совершенно безразличен. Как и сама беседа. — Демоны не выносят глицинию, для них она яд. А если высадить деревья вокруг дома, они не смогут к нему подобраться. — Какое красивое оружие! — совершенно искренне восхищается девушка. — А что нужно сделать, чтобы убить демона? Танджиро рассказывал о солнце и особых мечах… Это правда? Немного оживившись, Гию подходит чуть ближе: разглядывает необычную форму разведчицы, задерживает взгляд на нашивках и зелёном плаще. — Всё так. А ваши клинки? Они слишком тонкие и гибкие — демона не возьмут. Против кого куётся такое оружие? — Это уже неважно. Они бесполезны. — Теперь говорить не хочет уже Микаса. Вернувшись к цветам, пытается придумать другую тему, но быстро сдаётся: мечник спас им жизнь, и меньшее, что она может сделать — это честно ответить на вопрос. Глубоко вдохнув, девушка вновь закрывает глаза, но запах глициний уже перекрыл другой, и сейчас она чувствует только пот, кровь и пар. — Там, откуда я родом, раньше жили существа. Мы называли их титанами. Некоторые были небольшими — три-четыре метра, некоторые могли закрыть собой солнце… В то время я бы сказала, что титаны похожи на ваших демонов, потому что они только и делали, что пожирали людей… — Раньше? — Гию подошёл ещё ближе, и теперь Аккерман даже чувствует его спокойное размеренное дыхание. Трупная вонь медленно отступает, и она слышит другой запах: вокруг будто разливается безбрежное тёплое море. — Нас обманули. Все титаны когда-то были людьми. Просто забыли об этом… — переходит на шёпот Микаса. Говорить становится чуть легче, но она всё равно ощущает, как по щеке скатывается быстрая капля. — Это так жестоко: убивать их за то, в чём они не виноваты… Это невыносимо… — Вы делали то, что было необходимо, — холодно замечает Томиока, делая ещё шаг, и Микаса открывает глаза. Он совсем близко — еще немного, и коснётся носом, а взгляд его холоден: ни сомнений, ни сожалений. — Спасали людей. — Ваших мы не спасли… — отворачивается она. — Простите… — Они были слишком слабы, — равнодушно отвечает Гию. — Им не следовало соваться на гору Натагумо. Настоящий истребитель никогда бы не позволил демону управлять собой. Ояката-сама тоже это понимает. — Юноша отдаляется, забирая с собой море, и вновь оглядывает Микасу с головы до ног. — Тебе нужно хаори. Эта одежда слишком бросается в глаза. — Да, а ещё новые клинки и хороший учитель, — рассеянно добавляет девушка, вертя в пальцах веточку глицинии. Запах и правда удивительный, но теперь она думает, какой эффект будет, если обработать ядом наконечники громовых копий. А ещё прикидывает, где взять газ для УПМ — они не на Парадизе, придётся выкручиваться. — Значит, хочешь присоединиться к организации? — брови Гию ползут вверх. Пока Леви приходил в себя, они почти не говорили, а по скупым односложным ответам мечник решил, что сражаться она не планирует. Лишь теперь охотник понимает — пока девушка сидела у постели раненого товарища, думать ни о чём другом просто не могла. Сейчас же видит совсем иную картину. И картина эта вызывает у него крайне противоречивые чувства. — Собираешься убивать демонов? А если я скажу, что и они когда-то были людьми? — Все мы когда-то были людьми, — еле слышно отвечает Микаса, выпуская из пальцев цветок. Глициния падает к ногам, а девушка поднимает глаза на мечника. Они поменялись местами — теперь её взгляд холоден и решителен. — Что ж… — Гию молчал долго, глядя в никуда. Ещё чуть-чуть, и разведчица бы подумала, что Томиока просто забыл о её существовании. — Сегодня переночуем в штабе, а утром отправимся в путь. — Прочитав немой вопрос на лице Микасы, поджал губы и будто нехотя пояснил. — Здесь обучить дыханию воды я тебя не смогу. Не произнеся больше ни слова, Гию поворачивается спиной и стремительно покидает сад.__________________________
Слухи эпохи Тайсё!
Когда капитан Леви был без сознания, ему снилась Ханджи. Она жонглировала головами Йегера и демона с горы, громко смеясь. Капитану не понравился этот сон: жонглировать двумя головами очень легко. И тогда он решил, что срубит ещё несколько, чтобы Зоэ перестала смеяться и начала стараться. Особое удовольствие ему доставила добыча головы Звероподобного, но в этот момент Леви привели в чувство, так и не дав досмотреть сон, где он играет в футбол со своим отрядом.