***
Поттер-мэнор тоже наполнился несвойственной ему глубокой тишиной. Лили и Джеймс больше не ругались, но и примерных супругов из себя больше не строили. Объединял их лишь сын, но каждый из их близких друзей и даже сам Лорен понимали, что рано или поздно это перестанет быть веской причиной, и когда-то настанет та самая последняя ссора. Но вслух об этом никто не решался говорить. Джеймс всегда уходил на работу практически с первыми лучами солнца, а возвращался в сумерки. Всё это время с сыном проводила Лили, читая ему что-то, готовя вкусную еду и уча базовым заклинаниям. Как только отец возвращался, та демонстративно отворачивалась и шла к себе в комнату, оставляя Лоуренса на Джима. Тот всегда рассказывал какие-нибудь смешные истории из детства или юности, интересные случаи с работы, но мальчика всегда интересовал лишь один вопрос. Но ответа на него и не нужно было, ведь как только Поттер-старший заходил домой на его лице всегда была некая отрешённость. Ответ был прост. Сестру так и не нашли. Когда приходили Ремус и Сириус, а теперь это стало происходить всё реже, дом наполнялся радостными голосами, все жители особняка будто бы оживали, собирались вместе, что-то обсуждали и смеялись. Такие моменты мальчик любил больше всего, ведь казалось, будто не было тех восьми лет, что прошли в бесконечных спорах и ругани. Но как только парни уходили, все вновь расходились по своим комнатам. Джеймс обещал сыну, что через неделю познакомит его с бабушкой и дедушкой. Этого момента Лорен очень ждал, хотя и нервничал, ведь ни Флимонта, ни Дорею он ни разу не видел. Да и сам папа почему-то мало что рассказывал. Поэтому оставалось лишь ждать этого заветного дня.***
Черноволосая женщина с портрета угрюмо поглядывала на входную дверь из чёрного дерева с резными змеями, ожидая, когда кто-нибудь войдёт внутрь. Неведение было одним из самых ненавистных её состояний, ведь не хотелось, чтобы все знали всё, кроме тебя одного. Вот и она решила взять всё в свои руки и начать собирать информацию о девчонке. Женщине почему-то казалось, будто похожее внешнее описание она где-то слышала. А конкретно здесь, в Малфой-мэноре, доме её младшей дочери, зятя и внука. В это же мгновение дверь отворилась и в комнату заглянула светлая макушка. Ребёнок девяти лет осторожно зашёл в комнату и тихонько прикрыл дверь, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей. Его любовь к такому раннему утру и красивому рассвету на лазурном небе была известна каждому члену семьи, но часто маме и папе не нравилось то, что мальчик так рано встава, л чтобы просто посмотреть на то, что происходит каждый день. Бабушка же наоборот поощряла такое отношение к казалось бы обычным вещам и часто заступалась за Драко перед Нарциссой и Люциусом. И конечно же всегда выигрывала в этих спорах. Вот и сейчас мальчик прошёл к огромному панорамному окну, распахнул шторы и присел на диванчик неподалёку, устремив свой взгляд за окно. Женщине было даже немного жаль своего внука. В девять лет ребёнок должен общаться со своими сверстниками, но единственное, что ему позволено — это учиться. — Драко, — тихо позвала она, пытаясь не разрушить такую тихую атмосферу раннего утра. — Здравствуй, бабушка, — мальчик не обернулся к ней, но Друэлла всё же заметила лёгкую улыбку на детских губах. — Мне нужна твоя помощь, дорогой, — на этих словах ребёнок всё же обернулся, заинтересованно поглядывая на неё, — я тебе сейчас опишу человека, а ты скажи мне, знаешь её или нет, хорошо? Драко серьёзно кивнул, внимательно вслушиваясь в каждое слово бабушки. — Девять лет, чёрные волосы до пояса, ярко-зелёные глаза, острый маленький нос, чуть пониже тебя ростом. Кто-нибудь приходит на ум? — спросила женщина с портрета, глядя на задумчивое лицо Малфоя. Тот однозначно слышал о девчонке, но не мог вспомнить, где же. — Я… я не помню. По-моему, мама о ней читала в газете, описание похожее, — он растерянно почесал затылок, — а что случилось? — Да так, просто услышала о такой девочке, решила узнать, кто же она такая, — и глазом не моргнув, соврала та, — а может, стоит спросить у мамы? Как думаешь, она скажет? — Думаю да. Сейчас узнаю, всё равно они, наверное, уже проснулись. Друэлла кивнула, и Драко убежал в родительскую спальню. На лице женщины появилась самодовольная ухмылка. Вальбурга, несмотря на целый месяц уговоров, так и не сказала ни слова о наследнице древнейшего рода Блэков, а сейчас, возможно, она приближается к правде. И помощь сестры в этом даже не потребовалась.***
На поиски ребёнка были подключены почти все авроры министерства, а также весь Орден Феникса. Дамблдору нужно было поскорее найти девчонку Поттеров, иначе весь его великий план пойдёт по наклонной. Альбус нисколько не сомневался, что девочку не похитили, а просто забрали с собой. Возможно, та ушла сама вместе с тем волшебником. Дети в волшебном мире — главная драгоценность, и за убийство или причинение тяжкого вреда можно было словить нехилый откат, но еще никто не обращался в Мунго с серьезными травмами, что подтверждало эту теорию. Но что самое удивительное, так это отсутствие каких-либо следов. С магглами мужчина в мантии не общался, девочка о нём не рассказывала, а значит увидела его только впервые. Что же такого мог сказать незнакомец, если ребёнок сразу доверился ему? И как бы не хотелось это признавать, всё же то предсказание сбывается, сколько от него не беги. Flashback На каменной стене был выбит уже давно знакомый знак Даров Смерти, вода после недавнего ливня капала вниз с огромной крыши, а вокруг стояла гробовая тишина. Единственный человек, заточённый здесь уже и не стремился выбраться, как в первые дни своего заточения, а лишь сидел в просторной камере прямо на полу, пустым взглядом глядя на потолок, задрав голову вверх. Мужчину уже не волновала его внешняя худоба, редкие седые волоски в его и так белоснежной шевелюре, что сейчас беспорядочно висела и торчала в разные стороны. Благодаря его артефакту, единственному, что ему позволили взять с собой, ему на вид было максимум сорок, когда в действительности уже давно перевалило за семьдесят. — Альбус? Не думал, что ты придёшь… — раздается тихий надтреснутый голос пленника. Он уже давно не произносил ничего и удивительно, как вообще ещё не забыл человеческую речь. — Не притворяйся, Грин-де-Вальд. Ты прекрасно знал об этом, — холодный голос бывшего друга вызвал у мужчины лишь холодный и безжизненный смех, что долгое время раздавался эхом во всём Нурменгарде. — Да уж. Тебя не проведёшь, Альбус, не проведёшь… Что же привело тебя ко мне, друг мой бывший? — в голосе не было ни капли заинтересованности. И Дамблдор промолчал. Не потому что не хотел отвечать, а потому что не знал, что ответить. Сам этот порыв прийти и навестить врага был удивителен и необъясним. Тишина стояла несколько минут. Два бывших лучших друга молчали, пронизывающе глядя друг другу в глаза, пока Геллерт снова не заговорил: — Что ж, не хочешь, не говори. Но всё я скажу, что ты изменился, да, Альбус? — на его лице появилась холодная усмешка. — Что ты имеешь в виду? — презрительно ответил тот, безразлично поглядывая на собеседника. — Строишь какие-то свои игры, представляя себя королём, а соратников своих лишь пешками, не заботясь об их жизнях. Действительно, зачем жалеть пешку, если есть король, верно? — задумчиво протянул в ответ тот, взмахивая рукой и указывая на Альбуса. — И к чему всё это? Предлагаешь в шахматы поиграть? — насмешливый ответ не заставил себя долго ждать. — А к тому, друг мой бывший, что даже король рано или поздно падёт, благодаря армии другого короля. И знаешь, кто будет стоять во главе той армии, — Геллерт резко встал и подошёл к Дамблдору, прошептав ему на ухо: «Девочка, родившаяся в роду Поттеров. Одного из самых светлых, заметь». — Это бред, — тот отпрянул, отходя подальше от него — в роду Поттеров никогда не рождались девочки. — В этом и будет уникальность её победы и твоего поражения, друг мой бывший, — усмехнулся пленник. Дамблдор тотчас же развернулся и ушёл прочь, слыша позади себя весёлый смех Геллерта Грин-де-Вальда. Flashback И теперь его слова сбываются. Родилась девочка и пропала из-под его влияния. Всё это могло плохо закончиться для него. Но сейчас нужно было заняться другой проблемой и попытаться примирить Джеймса и Лили. Разрыв их брака будет очень не выгоден Дамблдору. Но для этого необходимо было поговорить с самой Лили, иначе ничего не удастся.***
Спустя некоторое время в освещённую яркими солнечными лучами гостиную вслед за сыном вошла высокая привлекательная блондинка. Её светлые волосы ещё не были собраны в привычный ей домашний пучок, а потому красиво ниспадали на плечи и струились вниз, Блэковские глаза с немым вопросом поглядывали на портрет матери, а изящная нежная ручка лежала на плече сына. — Мама, — позвала Нарцисса и женщина с портрета улыбнулась дочери и жестом попросила внука удалиться из комнаты. Тот повиновался и ушёл, прикрыв за собой дверь. — Цисси, мне нужна твоя помощь. — Да, мама? Что ты хочешь? — девушка была удивлена просьбе, ведь Друэлла и при жизни помощи просила очень редко, в самых крайних случаях, а после смерти и вовсе, казалось забыла, как это делается. — Драко сказал, что ты недавно говорила о девочке, внешность которой совпадает с той, о ком мне нужно узнать, — Блэк вновь повторила точное описание девочки и заметила на лице дочери удивление вместе с пониманием. Женщина еле заметно ухмыльнулась и спросила, — ты не знаешь, кто бы это мог быть? — Девочка похожа на Грету Поттер, вроде, — задумчиво ответила Малфой, теребя кончиками пальцев свои волосы. — Стой. А разве у Поттеров есть дочь? — тут пришло время удивляться Друэлле. — Да. В новостях писали, что девочка у магглов жила, а сейчас пропала без вести. — А когда примерно пропала? — женщина внимательно посмотрела Нарциссе в глаза. — Месяца полтора назад. Мама, что за вопросы? Откуда ты о ней узнала? — девушка забеспокоилась и с тревогой посмотрела на мать. Та в ответ лишь ласково улыбнулась. — Не беспокойся, доченька. Просто слышала у вас тут о ней говорили, а ты же знаешь, как я не люблю, когда чего-то не знаю, — прозвучал спокойный ответ. — Но… ладно, ничего, — сдалась та, и её плечи чуть поникли. Отрицать, что мама что-то скрывала не было никакого смысла, но пытаться выяснить, что же случилось не нужно было. Ответа от неё так и не дождёшься. — Иди, дорогая. Драко, я думаю, сегодня можно вместо овсянки фруктов дать. — Нет, мама. Овсянка полезна и для ребёнка будет самое то, — тут же переключилась она и не заметила того, как Друэлла ловко заставила дочь забыть об этом странном допросе с утра пораньше. Договорившись, что ребёнку для разнообразия кашу можно всё же подсластить и украсить ягодами, они разошлись. Нарцисса с достаточно хорошим настроением пошла готовить завтрак, а Блэк пропала со своего портрета. Осталось лишь навестить Дорею и подтвердить свою гипотезу, а затем можно возвращаться к Вальбурге. Женщина уже чувствовала вкус победы на своих губах.***
Кассиопея вышла из библиотеки пустой бутылкой воды в руке. Её запасы воды на день, которые она пополняла каждое утро, чтобы лишний раз не выходить из библиотеки, иссякли и ей нужно было вновь набирать воду. Придя в кухню ей в нос ударил едкий запах алкоголя. Казалось, что этот ужасный аромат был повсюду. За барной стойкой на высоком стуле сидел Регулус. Рядом стояла бутылка огневиски, которое он пил прямо из горлышка, а руке покоилась фотография, судя по всему сделанная издалека, так как главные фигуры были периодически закрыты кем-то другим. Хоть зрение у девочки и стало нормальным после ритуала, она не могла понять, кто же был на колдофото. Сам парень уткнулся в свою вторую ладонь и что-то бормотал. Кэсс аккуратно подошла к нему и прикоснулась к его плечу. Тот вздрогнул, но промолчал. — Регги… — Уходи, не до тебя, — грубо отрезал Регулус, не поднимая головы. Девочка же не ушла, а осталась упрямо стоять. — Глухая, что ли? Уходи, сказал! — прорычал Блэк, переводя сверкающий гневом взгляд на ребёнка. — Нет, не уйду. — Ну да, вся в Джеймса. Упрямая, как… как — он призадумался, пытаясь выбрать уместное слово, пока взгляд ребёнка был направлен на снимок. Едва на движущемся фото кто-то убежал прочь, в центре внимания показали три подростка, весело хохочущих на очередной шуткой парня по середине. С огромным удивлением она узнала в нём Джеймса Поттера, рядом, опираясь на плечо друга и сгибаясь пополам от смеха, был Сириус Блэк. а по другую сторону, легко и беззаботно улыбаясь стоял Ремус Люпин. Сам Поттер выглядел очень самодовольно и гордо, а в его глаза излучали веселье и радость. Кассиопея не помнила эту фотографию, хотя уже давно перерыла все альбомы. Ответ напрашивался лишь один: это колдофото принадлежало не Сириусу, а Регулусу. Но почему же на фото именно Мародёры? Они же друг друга почти что ненавидели. — Мы не ненавидели друг друга, — пробормотал Рег, и Кассиопея поняла, что последнее случайно произнесла вслух. — Не ненавидели? Но ты же даже с братом не общаешься! — удивленно воскликнула она. Про то, что Сириус сбежал из дома, Регулус рассказал ей, как и то, что больше они с ним не общались. — С ним отдельная история, — парень выгнул бровь, с ухмылкой поглядывая на ребенка. — А Ремус? — не унималась девочка. — Он нормальный парень. Пару раз вместе проект делали, хотя и были на разных курсах, — пожал плечами тот. — А папа? А вот здесь Рег замолк, мрачным взглядом прожигая снимок. И сколько бы Кэсс не пыталась, он не сказал ни слова. Только колдофото из руки не выпускал. Девочка лишь попыхтела немного, но решила бросить это бесполезное дело. Ведь хоть Регги и говорит, что она упрямая, но сам то же недалеко от нее и ушел. Она попросила Кричера, который, как ни странно, откликнулся на ее зов, перенести Рега на его кровать и всю ночь сидела с книжкой подле него. Ту полупустую бутылку она спрятала от греха подальше. Мало ли что. Но читать у нее так и не получилось. И дело было даже не в отсутствии света, а в мыслях, что гуляли в ее голове и уходить совсем не желали. Кассиопея всегда замечала, что о всех Мародерах Регги говорил по разному. Ремуса, несмотря на то, что считал его «нормальным парнем и единственным, у кого были мозги» он всегда называл по фамилии, но без ненависти и пренебрежения. Про Сириуса он говорил с какой-то насмешкой и практически никогда не упоминал слово «брат» в отношении него. Но самым странным было то, как он говорил про Джеймса Поттера. Всегда имя звучало с тихой грустью и печалью, а глаза мгновенно потухали, будто бы с этим человеком у него была какая-то своя история, причем с плохим концом. Про Питера Петтигрю тот вообще не любил обсуждать, лишь однажды обмолвился, что тот подлый предатель и всё. Но в том состоянии, в котором нашла его девочка, она винила только себя. Увидев мир магии и желая в него погрузиться с головой, Кассиопея забыла о том, что волшебнику, забравшему ее, тоже нужна была поддержка, общение, связь. Он пережил что-то очень ужасное, о чем даже говорить лишний раз не хочет, а она лишь отвернулась от него. От ненависти к себе и жалости к Регги девочка прижала ноги к груди, уткнувшись носом в коленки, заплакала. Это были ее первые слезы в доме на Площади Гриммо 12.***
Когда много лет назад Друэлла узнала, что ее портрет сестра повесила в своем доме, она была очень тронута. Но постепенно она стала приходить все реже и реже, ведь ей казалось, что она должна принимать участие в воспитании своего дорогого внука. Дорея и не обиделась, она бы тоже хотела видеть своих внуков, слышать детские голоса в доме, чтобы кто-то называл ее бабушкой. И какое же волнение и радость она испытала тогда, когда на пороге ее дома после стольких лет появился сын. Ее единственный, самый дорогой в мире ребёнок, принесший дурные вести. Как же она тогда не хотела его отпускать, но как леди, она не могла броситься к нему и умолять остаться, даже с той магглорожденной жёнушкой. И сегодня, наконец, настал тот день, когда Джеймс решил выполнить обещание и прийти к ней с ее внуком и своими друзьями. Без Лили. Фримонт молча пил чай, и лишь его нервно подрагивающие пальцы выдали его с головой. Родители, говоря откровенно, уже очень давно пожалели о том, что когда-то поругались с сыном, и даже не надеялись на чудо. Стук в дверь заставил женщину вздрогнуть и, наплевав на все правила чистокровных, побежать открывать. Муж вскочил вслед за ней и встал в коридоре, оперевшись на стену. Дверь отворилась и на пороге показались Джеймс, Сириус, Ремус и маленький мальчик, с интересом поглядывающий на нее глазами отца. Внешность была Лили, но глаза Джеймса. — Здравствуйте, мама, папа, — громко поздоровался Джим, и чуть замешкался, но все же поклонился, чувствуя на себе одобрительный взгляд отца. Затем он положил руку мальчику на плечо, и тот проговорил: — Здравствуйте, бабушка и дедушка. Женщина ярко улыбнулась в ответ маленькому чуду и пропустила гостей внутрь. Все же волшебство — это не только способности магов, но еще и подарки судьбы. Самые ценные и желанные. И похоже сама судьба решила, что пора уже семье воссоединиться. Конечно, на полное прощение с обеих сторон понадобится время, но Флимонт и Дорея готовы ждать столько, сколько нужно.