* * *
Весь день Макс принимает больных, велит Илье наблюдать, а последних двух пациентов на перевязки даже поручает Третьякову. Тот с уверенностью осматривает сначала некогда перелом руки, говорит, какие бы назначения сделал. Шустов лишь кивает и велит медсестре – Катенька очень приветлива, хоть и замечает неловкость между врачами – записать всё так, как сказал Илья. После тяжелого трудового дня Третьяков списывается с Петей и Игорем в общем чате – без Кольцова, – а затем предлагает собраться у него на квартире. Хазин и Гром отвечают, что будут точно, потому что им есть, что рассказать. Илья добирается до дома пешком, по дороге забирает сет роллов, парни принесут по банке пива – конечно, есть желание напиться, но негоже это делать в такие ответственные дни. Петя и Игорь приходят, когда Илья уже успевает сполоснуться и задумчиво съесть огурец, залипнув на стену. Мысли роятся разные: от тех, которые говорят, что с Шустовым надо вести себя только профессионально, до других, которые убеждают Третьякова повторить ночные приключения хоть на рабочем столе. – Что, Илюшенька, нос повесил, – Петя не здоровается, а сразу впихивает пакет другу и снимает кроссовки. Игорь за его спиной кивает Третьякову. – И вам привет, – Илья утаскивает покупки на кухню, кидает пиво в холодильник и возвращается в гостиную. – Чё делать будем? Петя вместе с Игорем устраиваются на диване напротив журнального столика, на котором уже стоят роллы, тарелки для каждого, одноразовые палочки, и даже соевый соус налит в маленькие мисочки. Илья садится в кресло, подтягивает ближе свой плед, накидывает на плечи. – Игорёк сказал, что у тебя проблемы с куратором, – начинает Хазин, Гром и Третьяков смотрят на Петю с укором. Илья знает, что ничего Игорь не говорил, а Петя опять сам всё выяснил. – Ты же видел, с кем я уезжал, – говорит Илья. – Это и есть мой куратор, а ещё сегодня утром он был в этой квартире, так что… – И что будешь с ним делать? – Вести себя профессионально, наверное, – Третьяков поднимается, возвращается к холодильнику и достаёт три банки пива. Роллы с пивом, конечно, красиво, подъездная романтика бедных врачей. Когда возвращается, Игорь и Петя отсаживаются друг от друга ещё дальше на диване. – А у вас что? – Илья раздаёт пиво и со своей плюхается в кресло. – Моя кураторша начала приставать ко мне, но моей вины тут нет, – тянет Хазин и отхлёбывает свое пиво. – А Игорь злится, хотя такая булочка, как я, досталась такой громиле, как он. – Да вы как сиамские близнецы, неразлучники, – Илья тянется за порцией роллов. – А ваши характеры только вы и выдержите друг у друга. – Вот, – Петя вскакивает и указывает на Третьякова. – Как ты мог подумать вообще, что я променяю тот пиздец, который мы устраивали, на своего врача-куратора? – Я запаниковал, – признается Гром, хватает Петьку за руку и притягивает к себе на колени. – Вот ещё один пиздец устроили. Илья смеётся и тянется к пульту от телевизора. Решают смотреть в пятый раз «Бесславных ублюдков». После фильма и роллов Илья предлагает парочке остаться на диване у него, тем более утром вместе проще будет добраться до больницы. Игорь и Петя соглашаются и остаются на диване, Третьяков уходит ночевать к себе в спальню. Илья долго возится и не может уснуть. Простыни он поменял, подушка тоже не пахнет Максимом Николаевичем, но какое-то неуловимое присутствие Шустова всё ещё здесь. Третьяков вспоминает, что ещё утром ждал, пока Макс уйдет, даже передернул на него в душе. За день всё так резко поменялось. – Одна ошибка и ты ошибся, – раздаётся от двери. – Не спится? – Не-а, Петь, – Илья указывает рукой на кровать и Хазин подбирается ближе, садится рядом. – Как я за день так облажался? – Ты не облажался, солнце, – Петя кладет руку Илье на голову и начинает поглаживать. – Всё происходит не случайно, мы же с Игорем тоже осознавали тот пиздец, который творили в академии, но вот к чему всё привело. – Я не знаю, куда это приведёт, – Илью от поглаживаний начинает клонить в сон, и он закрывает глаза. – Никто не застрахован от ошибок, главное, что никто из вас даже не поговорил об этом, а это сложнее. Мы с Игорем только спустя год наших плясок додумались поговорить. – И тогда перешли на отношения, – заканчивает Илья. – Спи, отдыхай, и не думай о Максиме, – рука из волос исчезает, и Петя покидает комнату. – Я обязательно завтра с ним поговорю, – даёт себе обещание Илья.* * *
За Третьяковым закрывается дверь, Макс резко разворачивается и прижимает к ней Илью, одной рукой задвигая щеколду. – Максим Нико… – только успевает сказать интерн, прежде чем врач накрывает его губы своими, жадно целует, одной рукой прижимая за затылок ближе. Илья обеими руками тянет Макса ближе, пылко отвечает на поцелуй, успевая ладонями пройтись по плечам. Шустов поцелуями опускается к шее, подтягивая Третьякова выше и заставляя закинуть ноги на бедра, отходит и прижимает к стене, держит на весу, выцеловывая шею. Илью резко ставят на пол обратно и разворачивают к стене грудью, Макс покрывает загривок поцелуями, пробираясь руками под халат. Третьяков откидывает голову, пытаясь правой рукой найти кудри Максима, а когда получается, притягивает с поцелуем, вплавляясь спиной в грудь Шустова. Интерн чувствует, как врач тянется к ширинке, расправляется с замком и стягивает штаны вниз. – Ты будешь лучшим интерном, – шепчет Шустов на ухо, потираясь пахом о ягодицы Третьякова. – Какой ласковый, нежный. Руки Макса проходятся по бёдрам Ильи, прижимая ближе, а затем по правой ягодице прилетает хлопок, на который Третьяков отзывается стоном. Затем ещё один, и ещё. – Да блять, ты вставать будешь? – Шустов громко говорит, что дезориентирует Третьякова. Ещё один шлепок и Илья вскакивает на своей кровати. Петя нависает над ним с HQD, смотрит серьёзно. – Я пытался тебя разбудить, Игорь завтрак сделал. Ну, блять, теперь Третьякову снится секс со своим врачом-куратором.