Harry Potter and the Three Books Of The Future

***

      Все пятеро быстро подошли к только что накрытому столу и заняли свои места. Без предисловий Дамблдор тут же приступил к объяснению своего решения поместить Гарри к своим родственникам и почему ему все равно нужно оставаться там каждое лето.       — Жертва Лили спасла Гарри от Волан – де– Морта и стала причиной его первого падения, — начал он, не обращая внимания на вздрагивание Молли Уизли.       Римус и Сириус странно преглянулись.       — Более того, она продолжает течь в его венах и защищать его, и будет продолжать это делать, пока ему не исполнится семнадцать и он не завершит свой долгий путь к зрелости. Однако Гарри все еще может быть убит другими Пожирателями Смерти, помимо Волдеморта, ему может быть причинен вред, поэтому я поместил его в дом сестры его матери, когда он был еще младенцем. Я боялся, что оставшиеся сторонники Волдеморта могут причинить вред мальчику, поэтому, когда Петуния приняла Гарри в свой дом, пусть и неохотно, она закрепила эту кровную связь. Никакой вред не может случиться с Гарри, пока он находится в этом доме, и поскольку он находится в Хогвартсе в течение оставшихся месяцев года, он имеет максимальную защиту, которую мы можем позволить ему дать. – затем Дамблдор сосредоточил взгляд на лбу Гарри. – Как я уже говорил, я и твои родственники несут ответственность за плохое обращение с вами в Литтл-Уингинге. Я глубоко сожалею о и том как они обращались с тобой. Но… я хочу, чтобы ты оставался там, пока тебе не исполнится семнадцать.       — Альбус, ты должен найти причину! – ответила Молли от имени Гарри, потому что она могла сказать, что он хотел поспорить, но не знал, как обсудить эту тему со своим директором.— Вы слышали, что сказал его дядя, что он, по сути, желает, чтобы его племянник умер, и по какой причине? Способен к магии? Его тетя еще более ответственна за плохое обращение с Гарри, потому что она управляет делами в этом доме и позволяет всему этому происходить! Она также ужасно обращалась со своей сестрой, судя по тому, что мне рассказали Сириус и Римус. Он не может вернуться туда, должен быть другой путь.       Римус заговорил более спокойным голосом:        — Альбус, я понимаю, почему ты поместил туда Гарри, когда он был всего лишь мальчиком, чтобы защитить его от таких существ, как Сивый, но сейчас все по-другому. Да, кровные обереги могут работать против Волан – де – Морта и его ближайших последователей, но как насчет других существ или людей? Дементоры уже напали на него всего в двух кварталах от его дома, и ему пришлось разбираться с этим самому, подвергая его и маггла серьезной опасности.       — Защита на крови полностью работает, если Гарри находится в его доме. Раньше она распространялась дальше по городу, но с возрождением Волан – де – Морта и введением крови Гарри в его собственное тело, это ослабило радиус действия только до дома Петунии, — ответил Дамблдор.       — Так ты хочешь сказать, Альбус, — впервые искусственно спокойным голосом проговорил Сириус, — ты все еще разрешаешь Гарри жить с его жестокими родственниками? Ты знаешь, что единственный способ сделать это — навсегда запереть его в доме, пока он не уедет в Хогвартс, а когда он находится в замке, он должен никуда не выходить за пределы территории или в Хогсмид!       Дамблдор выглядел слегка раздраженным, но любезно ответил Сириусу:       — Я никогда не запрещал Гарри посещать Хогсмид и не собираюсь этого делать. Кроме того, ситуация Гарри отличается от твоей, Сириус, я уже объяснил тебе необходимость оставаться в этом доме, потому что Фадж и другие все еще считают тебя виновным. Я не пытаюсь быть строгим, я пытаюсь уберечь вас двоих от опасности и сохранить вам обоим жизнь.       — ЖИЗНЬ!? — воскликнул Сириус на повышенных тонах, который услышали остальные, разговаривавшие в дальнем конце комнаты. — Дамблдор, я знаю, что значит остаться в живых! Но чего я хочу, так это жить! Я провел двенадцать лет своей жизни, просто поддерживая себя в живых, выживая изо дня в день, но вряд ли это жизнь, не так ли? Год который я провел с тех пор, как воссоединился с Гарри и очистил свое имя в глазах Ордена, был годом, когда я чувствовал себя самым живым с тех пор, как были живы Джеймс и Лили. И теперь я заперт в доме моего детства, который я презираю, застрял в горьких воспоминаниях… — он прервался, тяжело вздымаясь, наконец, дав понять мужчине, что он чувствует, первому человеку, которому он сказал, кроме Римуса.       Дамблдор уставился на своего бывшего ученика с выражением крайнего стыда, хотя Гарри и не знал, как он узнал его на лице директора.       — Прости, Сириус. Я… — Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями, и Гарри понял, что впервые видит Дамблдора таким. — Я думаю, что это ошибка старика. Я давно не был молодым человеком, и я виноват в том, что забыл, каково это быть молодым.       Сириус явно не ожидал такого раскаяния и покраснел, хотя совершенно не стыдился своей вспышки гнева.       Слова Сириуса приободрили Гарри:       — Профессор Дамблдор, я понимаю, что чувствует Сириус. Я не осознавал этого тогда, но понимаю сейчас, что то, что я делал в течение первых одиннадцати лет своей жизни, было просто жизнью. У меня не было друзей, со мной обращались как с домовым эльфом и мои «родственники» ненавидели меня. Только когда я попал в Хогвартс, где у меня появились друзья, семья и любовь, я понял, что потерял в детстве.       Когда он закончил, глаза Дамблдора, казалось, просканировали Гарри, и на его лице все еще было стыдливое выражение. Непрошенные старые воспоминания всплыли на поверхность сознания Гарри, хотя он и не вызывал их. Он вновь пережил моменты своего «детства» , удары Дадли, укусы собаки Мардж Потрошителя, непосильная работа по дому, пока его тетя бездельничала, а Дадли играл… и кулак… кулак дяди Вернона… который ударил его по лицу.       Его воспоминания, казалось, погрузились обратно в тайники его разума, и Гарри внезапно осознал выражение ярости на лице Дамблдора. Он никогда полностью не ценил статус Дамблдора как единственного, кого когда-либо боялся Волан – де – Морт, но теперь он понял, почему.       — Он бил тебя? – Это были не вопросы, а факты которые Дамблдор откопал в его голове. Факты которые Гарри пытался скрыть, даже не зная о существовании окллюменции       — Д-да. — Гарри сделал паузу и в спешке выдал все. — Он бил меня, если я нарушал работу по дому, с того момента, когда мне было шесть лет. Он запирал меня в чулане, если я случайно проявлял магию или даже говорил о чем-то странном. Он даже бил меня за иногда без причины, и я не понимал этого, пока он не сказал Хагриду, что они пытались выбить из меня магию!       Его голос повышался так, что его услышала вся комната. Все были ошеломлены на секунду, пока Молли, рыдая, не обняла Гарри. Крики возмущения, слезы ярости — все это эхом разносилось по комнате. Некоторые, такие как Малфои и Снейп, стояли молча, не в силах поверить, что с самым знаменитым мальчиком в истории волшебства обращались так отвратительно. Для Малфоев это была еще одна причина презирать маглов, но для Снейпа это напомнило подобные избиения его отцом…       Рон и Гермиона тоже были в шоке, Гарри никогда не рассказывал им об этом насилии, даже о том, что его заперли в чулане. Они знали, что Дурсли пренебрегли им и смотрели на них свысока, но они понятия не имели, что все было так плохо, и внезапно появилось чувство, что Гарри никогда не доверял им. Они бросились к другу.       Слезы текли по лицу Джинни. Ее герой, мальчик, которого она любила и который спас её, провел свою жизнь в жалкой адской дыре, и она никогда не знала и не могла ничего сделать, чтобы остановить это.       На лицах Сириуса и Римуса отразилась ярость, и если бы кто-нибудь смотрел на них в то время, они бы в полной мере оценили тень волка на лице Римуса и двенадцать лет тяжелого заточения на лице Сириуса.       В комнате люди действовали с гневом и грустью, даже те, кто едва знал Гарри, такие как мракоборцы (Скримджер, который клялся попытаться снять обвинения с Блэка, Муди который думал, какое непростительное лучше использовать и Кингсли с Нимфадорой, которые просто мечтали прочистить Дурслям мозги), Луна и Флер, Симус и Перси тоже были поражены они постепенно начали принимать версию Гарри и Дамблдора о событиях во время Третьего задания ТТВ, в то время как остальные, хотя все еще полагая, что они лжецы, пришли к выводу, что это жестокое обращение, должно быть, настолько негативно повлияло на Гарри, что он обратился к распространению лжи, чтобы получить внимание.       Это продолжалось несколько минут, пока Дамблдор не встал:       — После того, как мы закончим эти книги, я лично пойду к Дурслям и… поговорю с ними.       — Мы тоже идем, Альбус, — сказал Сириус, указывая на себя и Ремуса, как раз в тот момент, когда Молли воскликнула:       — Я присоединяюсь к вам.       Альбус мрачно улыбнулся всем троим:       — Да, вы тоже должны прийти. –Он повернулся к Гарри и посмотрел ему прямо в глаза, и Гарри вдруг понял, что Дамблдор копается в его воспоминаниях впервые с тех пор, как они пришли в эту комнату.       — Ты больше не вернешься в дом своих родственников. Я думаю, мы можем найти другие договоренности… – директор посмотрел на Блэка, – Сириус, я не думаю, что ты будешь возражать, если Гарри останется с тобой и Римусом на площади Гриммо?       — Конечно нет, Альбус.       Однако вмешалась Молли Уизли: — Альбус, ты уверен, что разумно оставить Гарри в этом месте?       Сириус взглянул на Молли, слегка нахмурившись:       — Я знаю, что дом все еще грязный и полон старых пропитанных темной магией вещей моих родителей, но к тому времени, когда дети вернутся в школу, он будет для него пригоден.       Миссис Уизли улыбнулась ему: — Я знаю это, учитывая, что мы помогаем тебе и остальным убирать его, но давай посмотрим правде в глаза, Сириус. Ты провел тринадцать лет в тюрьме, а до этого ты был опасным… холостяком. Гарри больше, чем когда-либо, нуждается в надежной семейной жизни из-за этой войны, и особенно теперь, когда мы знаем, как его тетя и дядя обращались с ним. Артур, я и дети можем обеспечить это в Норе.       Сириус покраснел:       — Лили и Джеймс назвали меня крестным отцом Гарри. Кроме того, Гарри уже не ребенок. Я понимаю, что ты заботишься о нем, и я благодарю тебя за любовь, которую ты проявила к нему, но он также нуждается во мне , а также Римусу. Ему нужны связи со своим прошлым, чтобы он мог понять свою семью, и я здесь для этого, теперь он практически мужчина, и я могу быть тем отцом, который поможет ему пройти через это.       — И ты говоришь, что мы с Артуром не можем помочь ему? — возмущенно спросила Молли.       Сириус потер лоб и изо всех сил старался, чтобы его голос звучал спокойно:       — Я вовсе этого не говорю, Молли. Просто ты права, что у Гарри никогда не было стабильной жизни, и у меня тоже, но это хорошо, что я помогаю ему. Вы просто не можете нянчиться с кем-то, у кого был такой опыт, как у Гарри. Вам нужно понять его, помочь ему жить с этим, с кем-то, у кого есть подобные вещи. Меня избили мои родители, и я убежал в шестнадцать лет. Я потерял двух своих лучших друзей, одного из-за предательства и другого, который считал меня виновным. (Римус слегка вздрогнул, пока Сириус не похлопал его по плечу) Я знаю, чем жил Гарри.       Молли оглядела остальных; она взглянула на своих детей, все из которых, кроме Перси, качали головами, как бы подсказывая ей, что ей следует оставить эту тему. Она посмотрела и на своего мужа.       — Молли. Гарри знает, что мы заботимся о его интересах, но Сириус — крестный отец Гарри, и я должен сказать, что он прав в этом отношении. – вступил в разговор Артур.       — Почему бы нам не спросить Гарри? — предложил Рон. Хотя он хотел бы, чтобы его лучший друг жил с ним, в глубине души он знал, что Сириус был прав. — Я имею в виду, что мы говорим о его будущем.       Гарри поднял голову:       — Пожалуйста, миссис Уизли, не поймите меня неправильно. Вы мне очень помогли, даже в первый раз, когда я встретил вас, когда вы рассказали мне, как попасть на платформу девять и три четверти, вы показали мне, как на самом деле должна поступать семья, и я люблю вас за это, но я также люблю Сириуса и хочу жить с ним.       Молли грустно улыбнулась, но спорить не стала. Она очень хотела, чтобы Гарри жил в Норе со своей семьей, но это было его решение, и хотя она не хотела признаваться в этом себе, Сириус и Артур сделали действительно хорошие выводы.       — Я все еще могу навестить вас, миссис Уизли? Я тоже хотел бы провести время в Норе со всеми вами.       — Конечно, ты можешь, Гарри! — сказала миссис Уизли, заливаясь слезами. — Почему ты вообще думаешь, что я не хочу, чтобы ты был в Норе?       — Я думал — потому что я жил с Сириусом… — пробормотал Гарри.       Молли не могла ответить, давясь слезами, но ее муж знал, что она собиралась сказать:        — Тебе всегда рады в нашем доме в любое время, Гарри, — сказал Артур, — приходи в гости, оставайся на ночь, что угодно.       — Хоть я и не имею права голоса, Молли и Артур, я был бы рад, если бы Гарри мог остаться у вас, когда захочет, – улыбнулся Сириус. – Это также обезопасило бы его, если бы он мог провести там несколько недель летом, чтобы сбить с толку всех, кто за нами наблюдает.       — Тогда все решено, — сказал Дамблдор с огоньком в глазах. – Нам также не нужно беспокоиться о кровавых чарах или защите, поскольку площадь Гриммо защищена чарами Фиделиуса.       Гарри собирался жить с Сириусом. Наконец-то Дурсли ушли…       Деро улыбался всему этому, поскольку почти все бросились к Гарри, чтобы поздравить его или утешить за время, проведенное у Дурслей. Он хотел бы, чтобы старший Гарри вернулся и увидел это, и знал, что в другое время он будет счастлив. Но, к сожалению, у него было слишком много работы, поскольку он был главой мракоборцев. Через полчаса все вернулись к диванам и креслам, Гарри сиял; он сказал Сириусу, Римусу и Молли, что хочет присоединиться к Рону и Гермионе на диване, и плюхнулся на мебель.        – Начнём! – сказала Тонкс, садясь посередине на табурет. Она только взяла книгу с рук Гермионы, как вдруг очутилась лёжа на полу с книгой на груди и табуретом сверху.        – Тонкс! –воскликнула Молли.