***
— Что это за Орден?.. — начал Гарри. — Не здесь! — рявкнул Грюм. — Дождись, пока мы войдем! Он забрал у Гарри пергамент и поджег концом волшебной палочки. Проводив взглядом до тротуара охваченный огнем листок, Гарри опять посмотрел на здания. Прямо перед ними — дом номер 11, левее — номер 10, правее — номер 13. Нарцисса выглядела впечатленной. В молодости она бывала в доме семьи Блэков довольно много раз, и это объясняет, почему его нигде не было, когда она «зашла» несколькими неделями ранее, пытаясь собрать информацию о возможном перезапуске Ордена. — Но где же… — Повтори мысленно то, что ты сейчас запомнил, — тихо сказал ему Люпин. Гарри так и поступил, и, как только он добрался до слов «Площадь Гриммо, 12», между домом 11 и домом 13, откуда ни возьмись, появилась видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Добавочный дом словно бы взбух у него на глазах, раздвинув соседние. Гарри смотрел на него с открытым ртом. Стереосистема в доме 11 работала как ни в чем не бывало. Живущие там маглы явно ничего не почувствовали. — Так выглядит амулет хранителя тайны? — удивленно спросил Гарри. — Да, — ответил Флитвик. — А что насчет магглов? Разве они не заметят пропажу? — спросил Рон. — Мои родители позаботились о том, чтобы ни один маггл никогда не узнал о доме, — сказал Сириус с той же сардонической улыбкой, что и раньше. — Давай же, скорей! — проворчал Грюм, толкая Гарри в спину. Гарри стал подниматься на крыльцо по истертым каменным ступеням, не отрывая глаз от возникшей из небытия двери. Черная краска на ней потрескалась и местами осыпалась. Серебряный дверной молоток был сделан в виде извивающейся змеи. — Я пытался снять его, но безуспешно. — горько проговорил Сириус. Люпин один раз стукнул в дверь волшебной палочкой. Гарри услышал много громких металлических щелчков и звяканье цепочки. Дверь, скрипя, отворилась. — Входи быстро, Гарри, — прошептал Люпин, — но там не иди далеко и ничего не трогай. — Жаль, что нам об этом не сказали, — пробормотал Рон своим братьям-близнецам. Ему чуть не оторвал руку особенно агрессивный ящик, когда он открывал его в первый день въезда. Переступив порог, Гарри попал в почти полную тьму прихожей. Пахло сыростью, пылью и чем-то гнилым, сладковатым. Ощущение — как от заброшенного здания. Оглянувшись, он увидел, как следом за ним входят другие. Люпин и Тонкс несли его чемодан и клетку Букли. Грюм, стоя на верхней ступени крыльца, выпускал на свободу световые шары, похищенные гасилкой у фонарей. Они проворно возвращались в свои стекляшки, и вот уже площадь снова залита оранжевым светом. Грюм, хромая, вошел в дом и захлопнул за собой дверь, так что мрак в прихожей стал вовсе непроницаемым. — Дом, милый дом… — прошептал Сириус. Приглушенные голоса звучали тревожно, рождая у Гарри смутные дурные предчувствия. Он словно бы вошел в дом, где лежит умирающий. Раздалось тихое шипение — и на стенах ожили старинные газовые рожки. В их слабом мерцающем свете возник длинный мрачный коридор с отстающими от стен обоями и вытертым ковром на полу. Над головой тускло отсвечивала затянутая паутиной люстра, на стенах вкривь и вкось висели потемневшие от времени портреты. Из-за плинтуса до Гарри донеслось какое-то шебаршение. И люстра, и подсвечники на расшатанном столе были оформлены по-змеиному. — И что делал этот эльф десять лет? — проворчала Молли, при этом заработав злой взгляд от Гермионы. Зазвучали торопливые шаги, и в дальнем конце коридора показалась миссис Уизли, мать Рона. Она поспешила к ним, лучась радушием, но Гарри заметил, что со дня их последней встречи она похудела и побледнела. — Ты слишком внимательный для своего же блага. — улыбнулась миссис Уизли. С возгласами, выражающими интерес и волнение, волшебники стали один за другим протискиваться мимо Гарри к двери, через которую только что прошла миссис Уизли. Гарри двинулся было за Люпином, но миссис Уизли его придержала. — Нет, Гарри, собрание — только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты подожди с ними, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говори в коридоре потише, — добавила она все тем же возбужденным шепотом. — Почему? — А то что-нибудь разбудишь. — Я не по… — Мама только пробудила его любопытство. — сказал Фред. Молли покраснела, но вспомнила вечер на кухне и ссору с Сириусом, так что её лицо стало мрачным. — Нет, Гарри, собрание — только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты подожди с ними, пока оно кончится, и тогда будем ужинать. И говори в коридоре потише, — добавила она все тем же возбужденным шепотом. — Почему? — А то что-нибудь разбудишь. Члены Ордена и Гарри с друзьями закатили глаза. Они ненавидели портрет матери Сириуса и другую живность которую можно разбудить. Приложив палец к губам, она провела его мимо пары длинных, изъеденных молью портьер, за которыми, предположил Гарри, должна была находиться еще одна дверь. Они миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля — Хорошая догадка, Гарри, — похвалил Сириус. — Мой двоюродный дедушка Ликорис убил тролля и решил сделать мебель из его шкуры. Грюм улыбнулся. С таким умением определять каждую мелочь, будет грехом, что Поттер не стал мракоборцом. На стене Гарри увидел несколько сморщенных голов, расположенных в ряд на декоративных пластинах. Приглядевшись, он понял, что это головы домовых эльфов. — Даже мы так не поступаем со своими эльфами. — удивился Драко. — Нет, твой отец их просто бьет и пинает, — усмехнулся Рон. Хотя он не был достаточно активен в Г.А.В.Н.Э, но был большим поклонником Добби, особенно после того, как он помог Гарри во втором задании. На мгновение он увидел мрачную комнату с высоким потолком и двумя кроватями. Потом раздалось громкое птичье верещание, а следом еще более громкий возглас, и все его поле зрения заполнила пышная масса густейших волос. Гермиона, кинувшись к нему с объятиями, чуть не сбила его с ног, а Сычик, маленькая сова Рона, стал бешено кружить у них над головами. — ГАРРИ! Рон, он здесь, Гарри здесь! А мы и не слышали, как ты вошел в дом! Ну, как ты, как ты? Ничего? Жутко злой на нас, наверно! Наверняка злой, я же понимаю, что от наших писем радости было мало, но мы не могли тебе ничего написать. Дамблдор строго-настрого запретил, а у нас так много всякого, что надо тебе рассказать! Да и ты нам массу всего расскажешь! Про дементоров! Когда мы о них узнали и про слушание в Министерстве — это просто возмутительно, я посмотрела в книгах, они не могут тебя исключить, не имеют права, в Указе о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних есть пункт об использовании волшебства при угрозе для жизни… После прочтения этого у Сириуса перехватило дыхание. — Ты всегда такая, Гермиона? — Только когда я действительно взволнована, — ответила она, краснея. — Ты такой обаятель, Рон, — вздохнул Билл себе под нос. Он тайно взялся за руки с Флер под подушкой, убедившись, что его мать этого не увидит. — Ей следует больше подражать тебе, — хрипло сказала Флер. Лишь несколько человек уловили этот диалог, но поскольку это были Чарли, Римус и Тонкс, они не сказали ни слова. Скримджер наклонился вперед, словно хотел получше рассмотреть Гермиону. — Вы когда-нибудь задумывались о карьере в Магическом Законе, мисс Грейнджер? — Да, я думала об этом, — любезно ответила она, — но я хочу больше сосредоточиться на активности магических существ. Эльфы, кентавры и даже гоблины поразительно мало представлены в нашем мире, и нам нужно больше с ними связываться… только... Я хочу подождать когда изменится министр. Не могу работать на Фаджа. Скримджер откинулся на спинку кресла, сильно впечатленный ее ответом; даже если он не соглашался с чем-то из того, что она говорила (в конце концов, он был из старой консервативной волшебной семьи), все равно не мог не уважать её смелость. Перси Уизли, с другой стороны, хмуро посмотрел на девушку, которую он когда-то надеялся взять под свое крыло и стать наставником. Его не заботило её отношение к магическим существам. Он не был против или за их права и не обращал на это внимания, но что его действительно заботило, так это ее явное презрение к администрации Фаджа; так сильно, что она желала конца этого. Он запомнил эту информацию на случай, если она понадобится ему позже. — Дай ему хоть вздохнуть, Гермиона, — сказал Рон, улыбаясь и закрывая за Гарри дверь. За месяц, что они не виделись, он, казалось, вырос еще на несколько дюймов и стал еще более нескладным. Но длинный нос, огненно-рыжие волосы и веснушки были все те же. Гермиона, по-прежнему сияя, отпустила Гарри, но не успел он открыть рот, как в воздухе раздался мягкий шорох и что-то белое, слетев с темного шкафа, нежно опустилось ему на плечо. — Букля! Белоснежная сова, которую Гарри тут же принялся гладить, пощелкала клювом и ласково ущипнула его за ухо. — Что тут с ней было! — сказал Рон. — Чуть до смерти нас не заклевала, когда в последний раз принесла твои письма. Вот, смотри… Он выставил указательный палец правой руки, где виднелся полузаживший, но явно глубокий порез. Гарри повернулся к своим двум лучшим друзьям: Мне очень жаль. Она буквально восприняла мой гнев. — Да, понимаю, — откликнулся Гарри. — Мне очень жаль, но я хотел получить ответы… — А мы-то что, разве не хотели ответить? — стал оправдываться Рон. — Гермиона вся извелась, твердила, что ты какую-нибудь глупость вытворишь, если будешь сидеть там один без новостей, но Дамблдор… — Спасибо, Гермиона, за твое высокое мнение обо мне. — Он считал, что так будет лучше, — произнесла Гермиона упавшим голосом. — Дамблдор. — Ясно, — сказал Гарри. Он и на ее руках заметил следы от клюва Букли и поймал себя на том, что вовсе ей не сочувствует. — Еще раз извините, ребята. — Он страшно рассердился, — сказала Гермиона чуть ли не с благоговейным ужасом. — Дамблдор. Мы его видели, когда он узнал, что Наземникус самовольно ушел с дежурства. Он рвал и метал. — А я рад, что Наземникус ушел, — произнес Гарри холодно. — Иначе я не совершил бы волшебства и Дамблдор, чего доброго, оставил бы меня на Тисовой улице на все лето. Гарри снова поблагодарил ненадежного мошенника за то, что тот невольно помог ему. — Нет, — с вызовом солгал Гарри. Он отошел от них с блаженствующей Буклей на плече и стал оглядываться, но сырая и мрачная комната не доставила ему особой радости. Голые стены с отстающими обоями украшал только пустой холст в нарядной раме, и, когда Гарри проходил мимо, ему послышался чей-то тихий смешок. Сириус вздохнул, а Дамблдор весело покачал головой. Финеас был бы тем, кто нашел бы все это забавным. — Зачем все-таки Дамблдору было скрывать от меня, что происходит? — спросил Гарри, по-прежнему стараясь придать голосу непринужденность. — Вы… м-м… не догадались задать ему этот вопрос? Рон и Гермиона переглянулись. Он поднял на них глаза как раз вовремя, чтобы это заметить. Значит, он повел себя именно так, как они опасались. Этот вывод не улучшил его настроения. — Мы сказали Дамблдору, что обо всем хотим тебе сообщить, — заверил его Рон. — Сказали, Гарри, не сомневайся. Но он сейчас страшно занят, мы, как сюда приехали, видели его только два раза, и у него очень мало времени. В общем, он заставил нас пообещать, что мы ничего важного тебе писать не будем. Сказал, сову могут перехватить. Гарри сердито посмотрел на Дамблдора. Он разозлился так, что даже «страшный» гнев Дамблдора его не напугал бы. — Почему, сэр? Снейп усмехнулся, его любимое выражение во всем мире: — Не ваше дело, Поттер, что делает директор, а что нет. То, что вы увидели воскресшего Темного Лорда, не означает, что вы должны быть посвящены во все нюансы битвы против него, вы все еще учитесь в Хогвартсе… плохо, если могу я добавить. — Спасибо, Северус, — сказал Дамблдор, поднимая руку, чтобы перебить профессора Снейпа, в то время как профессор МакГонагалл злилась на клевету на одного из ее гриффиндорцев. Даже Флитвик и Спраут выглядели удивленными. Гарри всегда удавалось добиться хороших результатов в заклинаниях и гербологии. — Профессор Снейп прав в том, что ты не член Ордена и, следовательно, не должен знать всю нашу информацию… однако из-за всего, что ты сделал, я бы сказал, что Сириус и Римус могли рассказать кое-что из того, что мы делаем… А наши основные операции следует держать в секрете. — Если бы он хотел, он все равно мог бы держать меня в курсе, — сухо возразил Гарри. — Вы прекрасно знаете, что можно посылать сообщения без всяких сов. Гермиона посмотрела на Рона: — Я тоже об этом подумала. Но он решил, что ты ничего не должен знать. — Может, он считает, что мне нельзя доверять? — предположил Гарри, глядя на их лица. Если бы ты только знал, подумал Дамблдор. На самом деле он доверял Гарри больше всех, кроме Эльфиаса и его брата. Чего он не хотел, так это того, что Волан-де-Морт мог вторгнуться в мозг Гарри. — Надо же, вас не пускали на собрания! Бедненькие! Но вы же были здесь, так или нет? Вы были вместе, а я целый месяц торчал у Дурслей! Я больше совершил, чем вы оба, — Ты не должен подражать мне, Сириус… — глухо сказал Гарри. Это правда, что тогда он был достаточно зол, чтобы кричать сейчас, когда он понял, что он был наименее информированным из всех, несмотря на то, что он сражался с Волдемортом и говорил волшебному миру. Кто защитил философский камень? — Разве не вы все спасли Камень? — спросила Джинни. — Ага… — тихо проговорил Гарри, – они все мне помогли… , но только немного. А Фоукс и Распределяющая шляпа помогли мне спасти тебя… Джинни внутри похолодело от намека на дневник. Хотя она ушла, ей все еще периодически снились кошмары об одержимости. Сириус улыбнулся своему крестнику. — Хочешь, я пропущу вперед? — Ага. Ошеломленный Рон стоял с разинутым ртом и не знал, что сказать. Гермиона, казалось, вот-вот разревется. — Но зачем, спрашивается, мне знать, что происходит? Зачем вам беспокоиться насчет того, чтобы я был в курсе дела? — Гарри, мы хотели тебе сообщить, мы действительно хотели… — начала Гермиона. — Пожалуйста, не вини своих друзей, Гарри, они всего лишь слушали мои инструкции, — прервал чтение Дамблдор. Гарри не знал, что сказать. Он был зол на директора, но не мог кричать на него, особенно в комнате, полной других взрослых. Поэтому промолчал. Гарри смотрел на них. — Ну? — требовательно спросил он, глядя то на Рона, то на Гермиону. — Э… — смешался Рон. — Что — ну? — Волан-де-Морт, вот что, — яростно крикнул Гарри, и его друзья одновременно вздрогнули. — Какие новости? Что он затеял? Где он? Как мы будем с ним сражаться? — Ты уже слышал — нас не пускают на собрания Ордена, — нервно сказала Гермиона. — Поэтому подробностей мы не знаем, только общую идею смогли уловить, — торопливо добавила она, увидев выражение лица Гарри. — Понимаешь, Фред и Джордж изобрели Удлинитель ушей, — сказал Рон. — Очень полезная штука. Фред и его близнец нервно посмотрели на свою мать. Отец отвел взгляд к стене, а Билл и Чарли захихикали. Старший Джордж ностальгически улыбнулся. — Чего Удлинитель? — Ушей, ушей. Правда, в последнее время пришлось перестать подслушивать: мама узнала и устроила жуткий скандал. Фред и Джордж теперь прячут все свои Удлинители, чтобы мама не выбросила. — Надеюсь, — фыркнула миссис Уизли. Но до этого мы хорошо ими попользовались. Мы знаем, что некоторые члены Ордена следят за выявленными Пожирателями смерти, ведут их учет… — Они не очень хорошо с этим справляются, не так ли?— ухмыльнулась Нарцисса. Члены Ордена повернулись к ней. — Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила профессор МакГонагалл. — Я просто скажу, что некоторые из нас обнаружили свои хвосты. Члены Ордена переглянулись, стараясь не показывать шока на своих лицах. По правде говоря, только Люциус обнаружил его хвост, человека по имени Стерджис Подмор, которого он заманил в ловушку и наложил на него Империус, но Нарцисса явно не собиралась добровольно сообщать эту важную информацию. Она также не собиралась заявлять, что Снейп на самом деле был двойным агентом, притворяющимся, что передает информацию Ордену, в то время как на самом деле он все больше и больше информировал Пожирателей смерти об операциях Ордена. Нарцисса только надеялась, что книга не раскроет секреты Северуса. Гарри фыркнул. Он опять стал расхаживать по комнате, глядя на все подряд, кроме Рона и Гермионы. — Так чем же вы занимались, если вас не пускали на собрания? — спросил он. — Вы писали, что очень заняты. — Это правда, — быстро ответила Гермиона. — Мы очищаем дом, ведь он пустовал много-много лет и здесь чего только не завелось. — Я когда-нибудь говорил вам, сколько я должен вам за это? — спросил Сириус. — Кричер по существу бесполезен, а вы проделали всю ту работу, которую он должен был проделать. — Ну, мама убила бы нас, если бы мы не помогли, — протянул Фред. — Привет, Гарри! — сияя, выпалил Джордж. — До наших ушей донеслись твои сладкозвучные трели. Все рассмеялись, даже Гарри, несмотря ни на что. У близнецов была замечательная способность рассеивать напряжение. — Слушай, Гарри, зря ты закупориваешь свое негодование, выпусти его наружу! — посоветовал Фред, тоже сияя. — А то за пятьдесят миль тебя, может, и не всякий услышит! — На самом деле чары Фиделиуса также делают так, что все звуки внутри границ не слышны за их пределами, — сказал профессор Флитвик. — А я-то думал, что у Флитвика есть чувство юмора, — прошептал младший Джордж своему близнецу. — Прошли, значит, испытания по трансгрессии? — пробурчал Гарри. — С отличными оценками, — похвастался Фред, державший какой-то длинный, телесного цвета шнур. — МАЛЬЧИКИ! — Ну, мама, это наша собственность, — сказал Фред, как он надеялся, уверенным голосом. — А если ты используешь их, чтобы шпионить за нашими встречами, то я их заберу! Где они? — Спуститься по лестнице было бы дольше секунд на тридцать, — заметил Рон. — Время — кнаты, сикли и галеоны, братишка, — сказал Фред. — В общем, Гарри, ты ухудшаешь слышимость. Удлинитель ушей, — объяснил он, увидев вскинутые брови Гарри, и поднял шнур повыше. Оказалось, что он тянется на лестничную площадку. — Мы пытаемся узнать, что делается внизу. — Вы только поаккуратней, — посоветовал Рон, глядя на Удлинитель. — Если мама опять увидит… — У кого-то есть свои приоритеты, — радостно проговорила миссис Уизли. — У них большое собрание, ради этого стоит рискнуть, — сказал Фред. — И ты действительно думаешь, что я не приняла никаких мер предосторожности, чтобы помешать вам двоим шпионить? — спросила миссис Уизли с озорной ухмылкой. Гарри заметил ухмылку, которая необыкновенно походила на ее сыновей-близнецов, когда они что-то планировали. — Ой, Гарри, здравствуй! — радостно воскликнула Джинни, младшая сестра Рона. — Мне послышался твой голос. Она даже разговаривала со мной тогда. Её постоянное смущение вокруг него в предыдущие годы всегда заставляло его чувствовать себя неловко. — Потом она повернулась к Фреду и Джорджу: — С Удлинителем ушей ничего не получится, она наложила на кухонную дверь Заклятие недосягаемости. — Откуда ты знаешь? — спросил Джордж, сразу упав духом. — Теперь вы двое развращаете свою СЕСТРУ? — закричала миссис Уизли. – Джинни, тебе лучше не слушать этих двоих. — Да, мама, — ответила она с той же озорной улыбкой, которую явно унаследовала от своей матери. — Мне Тонкс рассказала, как это выяснить, — ответила Джинни. — Ты просто кидаешь в дверь чем попало, и если не долетает — все, значит, недосягаемая. Я бросала с лестницы навозные бомбы, так они отплывают от двери, и только. Можете не рассчитывать, что просунете под нее Удлинитель ушей. Миссис Уизли посмотрела на Тонкс, которая притворилась пристыженной. — Ты лучше не делай это, Джиневра. Гарри вздрогнул, он никогда не знал настоящего имени Джинни. Фред глубоко вздохнул. — Жалко. Я так хотел узнать, что поделывает старина Снегг. — Снегг! — вырвалось у Гарри. — Он что, здесь? — Ага, — ответил Джордж. Тщательно закрыв дверь, он сел на одну из кроватей, Фред и Джинни пристроились рядом. — Сейчас отчитывается. Секретность — ух! — Подлюга, — лениво проговорил Фред. Снейп уставился на него, но Фреду было все равно. — Он сейчас на нашей стороне, — с укоризной сказала ему Гермиона. Рон фыркнул. — И все равно подлюга, — подтвердил он. — Как он смотрит на нас, когда мы встречаемся! — И все равно вы все неуспевающие болваны в зельеварении, даже если ваша семья связана с Орденом, — возразил Снейп. — Билл тоже его не любит, — сказала Джинни, как будто это окончательно решало вопрос. — Простите, профессор Снейп, — извинилась миссис Уизли от имени своих детей. Но дети Уизли вовсе не выглядели извиняющимися. Гарри не был уверен, что сменил гнев на милость. Но информационный голод пересилил в нем желание еще покричать. Он опустился на кровать напротив. — И Билл здесь? — спросил он. — Я думал, он в Египте. — Он попросил перевести его домой: хочет что-то делать для Ордена, — сказал Фред. — Говорит, скучает по гробницам, но, — он ухмыльнулся, — тут ему есть чем себя вознаградить. Билл повернул голову к близнецам. Он каким-то образом понял это, они узнали. Фред и Джордж тоже это поняли. — Мы… э… мы видели вас двоих в ресторане «Моргана Ла Фей» на Косом переулке, когда проверяли помещения. — Помещения для чего? — спросил Билл с противной улыбкой. — Знаешь, квартиру, когда мы выпустимся, — спокойно ответили они, не желая, чтобы их мать знала больше об их будущем магазине, и поэтому они не могли привлечь Гарри как своего финансового покровителя. — Но тебе всегда рады в Норе! — воскликнула их мать. Билл ухмыльнулся, успешно отвлек внимание матери. Сириус быстро прочитал дальше, он тоже не был заинтересован в том, чтобы его мать знала о магазине, хотя в его время он пользовался большим успехом. — Это ты про что? — Помнишь милашку Флер Делакур? — спросил Джордж. — Она тоже теперь работает в банке «Гринготтс». Улучшает там свой «англесский»… Джинни сердито посмотрела на неё , она уже могла сказать, что эта женщина ей не понравится, просто было в ней что-то, что раздражало её . Почему это не может быть Тонкс? Но потом она кое-что вспомнила, однажды она прокралась в комнату Чарли на следующий день после его отъезда на пятый год обучения в Хогвартсе. Пока она возилась в комнате, она наткнулась на скомканную записку в его мусорной корзине. Она довольно хорошо читала для шести лет и выяснила, что это было письмо, которое он написал кому-то по имени «Дора»... Дора Тонкс. Билл должен был знать о любви своего младшего брата к Тонкс, и, должно быть, поэтому он никогда ничего с ней не пробовал. Джинни могла только надеяться, что её второй старший брат когда-нибудь найдет любовь. — И Билл дает ей кучу частных уроков, — съехидничал Фред. — Чарли тоже член Ордена, — сказал Джордж, — но он пока что в Румынии. Дамблдор хочет привлечь на свою сторону как можно больше иностранных колдунов, и Чарли в свободное время налаживает с ними контакт. — Наконец-то меня упомянули! — Ну, если бы ты не был в Румынии, ты бы бывал здесь чаще, — засмеялась Тонкс. — Этим и Перси мог бы заниматься, — заметил Гарри. Последнее, что он слышал о третьем из братьев Уизли, — что тот работает в Отделе международного магического сотрудничества Министерства магии. Комната снова напряглась. Перси, прислоненный к стене, отвернулся, чтобы ни на кого не смотреть. Артур Уизли побледнел, а на глазах его жены выступили слезы. Их дети (И Гарри) выглядели разъяренными, за исключением Билла, который только грустно покачал головой. (Пропускаем разговор о Перси, все равно тут будут одни негативные эмоции) И теперь у Перси были имена двух мракоборцев, которые были частью предательской группы Дамблдора; человек, ответственный за возвращение Сириуса Блэка, Кингсли Бруствер, и даже новенькая Нимфадора Тонкс. Тот факт, что Сириус Блэк присутствовал в комнате и его приняли, был для него удивительным. Он не мог поверить, что его родители будут нянчиться с массовым убийцей. Когда все это закончится, он будет пожинать щедрые плоды своей преданности. — Перси всерьез принимает публикации в «Ежедневном пророке», — ядовито сказала Гермиона, и остальные кивнули. — Какие публикации? — спросил Гарри и обвел всех взглядом. Друзья смотрели на него с опаской. — Ты что, не… ты что, не получал «Пророка»? — нервно спросила Гермиона. — Получал, а как же! — сказал Гарри. — А ты… э… внимательно его читал? — спросила Гермиона с еще большей тревогой. — Ну конечно, не все от первой до последней страницы, — ершисто ответил Гарри. — Если бы поместили что-нибудь о Волан-де-Морте, это был бы большой заголовок в самом начале, не так ли? — Очевидно, Гермиона, я проверял новости о Волан - де-Морте. Услыхав это имя, все вздрогнули. Гермиона торопливо продолжила: — Чтобы не пропустить, и правда надо было читать от первой до последней страницы. — Какой в этом смысл? Если Министерство все еще держит голову… — он прервался, глядя на миссис Уизли и профессора МакГонагалл, — если они не признают, что он вернулся, все остальное не имеет значения. Снейп не мог не восхититься Поттером при этом заявлении, хотя быстро отогнал эту неприятную мысль. — Для чего, для чего теперешнего? — нетерпеливо спросил Гарри. — Помнишь, как она писала, что ты все время теряешь сознание, жалуешься на жуткую боль в шраме и всякое такое? — Помню, — ответил Гарри, которому не так-то просто было забыть публикации Риты Скитер. — Ну, так они и сейчас изображают тебя дурачком, этаким любителем привлечь к себе внимание. Типом, который строит из себя великого трагического героя и тому подобное, — очень торопливо проговорила Гермиона, как будто быстрота могла сделать все это для Гарри менее неприятным. — Они то и дело подпускают ехидные замечания в твой адрес. Если идет речь о какой-нибудь заумной выдумке, пишут: «Басня, достойная Гарри Поттера». Если с кем-нибудь случается смешное происшествие, читаем: «Будем надеяться, у него не появилось шрама на лбу, иначе от нас будут ждать, чтобы мы на него молились»… Больше похоже на «Мальчик, ради которого принесли жертву...» — Я не хочу, чтобы на меня молились! — гневно перебил ее Гарри. Снейп усмехнулся над этим очевидным проявлением актерского мастерства. Если бы Поттер хотел, чтобы его оставили в покое, вряд ли он стал бы постоянно ставить себя в опасные ситуации, пытаясь оправдать свой незаслуженный титул Мальчика-Который-Выжил. — Я не просил… Я не хотел… Волан-де-Морт убил моих родителей! — захлебываясь, прокричал Гарри. Логично, что Поттер предпочел бы родителей славе, но тогда к чему все это? Зачем ему строить из себя героя? Почему он не может просто позволить старшим разобраться? Да и проникать в сознание Темного Лорда, вещь не самая приятная. Эти боли в шраме, тоже врагу не пожелаешь. Может быть он не хочет своей славы? — подумал Снейп. — Я стал известным из-за того, что он убил папу и маму, а меня не смог! Кому нужна такая известность? Неужели они думают, что я бы не променял… Северус нахмурился, похоже, мальчик признал жертву своей матери… Вот и опять на горизонте возникло слушание в Министерстве, о котором Гарри не хотел думать ни в какую. От поисков новой темы для разговора его избавил звук шагов по лестнице. — Атас! Фред с силой потянул на себя Удлинитель ушей. Раздался новый громкий хлопок, и они с Джорджем исчезли. Спустя несколько секунд в дверях спальни появилась миссис Уизли. — Собрание кончилось, идите вниз ужинать. Всем не терпится тебя увидеть, Гарри. Но можно узнать, откуда, под кухонной дверью навозные бомбы? — Это Живоглот, — с невинным видом соврала Джинни. — Он любит с ними играть. — Джиневра! Ты солгала мне! — Прости, мама. — Кто такой Кикимер? — спросил он. — Здешний эльф-домовик, — ответил Рон. — Псих полнейший. Первый раз такого вижу. Гермиона бросила на него сердитый взгляд: — Никакой он не псих, Рон. — Святая цель его жизни — чтобы ему отрезали голову и вывесили ее на дощечке, как голову его матери, — раздраженно сказал Рон. — Это что, нормально? — Говорил тебе, — самодовольно ответил Сириус. — Ну если он немного странный, это не значит, что... — начала Гермиона, но её прервали. — Все делают так со своими эльфами? — спросил Колин. Большинство магглорожденных вопросительно посмотрели на Сириуса. — Нет, это традиция Блэков. Моя тётя Элеанор ввела её, и с тех пор, мы отрубаем головы эльфам и вешаем их на стену. — То есть скоро так будет и с Кикимером? — спросил Гарри. — Нет, мы отрубаем головы только тем эльфам, которые уже не могут помогать. Гарри расстроился. Возможно он даже начнет любить этот дом когда там не будет эльфа обзывающего его друзей «грязнокровками» и «предателями крови» . Рон игриво стрельнул глазами в Гарри. — Гермиона все еще носится со своим обществом… Как его там? — Я ни с чем не ношусь! — вспылила Гермиона. — Я пытаюсь бороться за права эльфов, понятно тебе? Дамблдор, между прочим, тоже считает, что мы должны относиться к Кикимеру гуманно. — Как и ты, Сириус, ты тоже должен. Кричер посвящен во всевозможные секреты, которые он хранит в штаб-квартире. Мы должны относиться к нему с уважением не только для того, чтобы он их не раскрыл, но и ради него самого. Сириус нахмурился, но ничего не сказал. Они услышали, как входная дверь открылась, потом закрылась. — Снегг никогда здесь не ест, — негромко сказал Рон, обращаясь к Гарри. — И хорошо, что не ест. Пошли. — Я сам могу готовить, спасибо вам большое, мистер Уизли, — едко сказал Снейп. — Одним из преимуществ работы Мастером Зелий является то, что химикаты и зелья, которые я варю, помогают мне готовить еду для себя. Гарри не мог не ухмыльнуться, представив себе Снейпа в фартуке и поварском колпаке. — И не забудь, Гарри, что в коридоре надо потише, — шепотом напомнила ему Гермиона. Миновав головы эльфов на стене, они увидели у входной двери Люпина, миссис Уизли и Тонкс, которые магически запирали за ушедшими многочисленные замки и засовы. — Ужинать будем на кухне, — прошептала миссис Уизли, встретив их у подножия лестницы. — Гарри, милый, пройди на цыпочках по коридору вон к той двери… БАБАХ! — Тонкс! – рассмеялся Орден. — Может, на этот раз это был кто-то другой… — пробормотала Тонкс. — Тонкс! — в отчаянии крикнула («Черт побери», — прошептала Тонкс Римусу) оборачиваясь, миссис Уизли. — Простите! — взмолилась Тонкс, растянувшаяся на полу. — Все эта дурацкая подставка для зонтов, второй раз об нее… Но конец фразы потонул в ужасном, пронзительном, душераздирающем визге. Траченные молью бархатные портьеры, мимо которых Гарри прошел раньше, раздернулись, но никакой двери за ними не было. — О радость, — сардонически сказал Сириус, прервав чтение на секунду. — Ты столкнешься с проклятием моего существования. Без обид, Снейп, я знаю, что тебе нравится играть эту роль. — Судя по всему тебе тоже, Блэк. Сириус продолжал читать неприятное (и точное) описание своей ненавистной матери. На долю секунды Гарри почудилось, будто он смотрит в окно, за которым стоит и кричит, кричит, кричит, точно ее пытают, старуха в черном чепце. Потом, однако, он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но портрет самый реалистический и самый неприятный на вид из всех, что когда-либо ему попадались. Изо рта у старухи потекла пена, она закатила глаза, желтая кожа ее лица туго натянулась. Вдоль всего коридора пробудились другие портреты и тоже подняли вопль, так что Гарри невольно зажмурился и закрыл уши ладонями. — Привлекательный дом, не так ли? — спросил Сириус. — Я пытался удалить эти портреты, особенно ее, но они наложили на них чары вечного приклеивания, и слишком много хлопот сносить стены, пока мы используем его в качестве штаб-квартиры. Люпин и миссис Уизли кинулись к старухе и попытались задернуть портьеры, но это у них не вышло, а она завизжала еще громче и подняла когтистые руки, точно хотела расцарапать им лица. — Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков… — О, ностальгия. — Как ты думаешь, я считаюсь полукровкой или мутантом? — лениво спросил Римус. — Вероятно ты, мутант, — так она называла полукровок. Тонкс — урод, я помню её презрение, когда она узнала, что у Андромеды есть дочь Метаморфаг. — Ну ладно, есть вещи и похуже, — успокоила Тонкс. — Да, как член семьи Блэков, — печально сказал Сириус. Тонкс, ставя на место громадную, тяжеленную ногу тролля, все извинялась и извинялась; миссис Уизли бросила попытки снова занавесить старуху и забегала по коридору, один за другим утихомиривая остальные портреты Оглушающим заклятием. Из двери, перед которой стоял Гарри, стремительно вышел мужчина с длинными черными волосами. — Закрой рот, старая карга. ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул он, хватаясь за портьеры, которые отпустила миссис Уизли. Лицо старухи стало мертвенно-бледным. — Ты-ы-ы-ы! — взвыла она, вылупив на мужчину глаза. — Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти! — Прекрасно описывает меня. Гарри мог сказать, что Сириус использует свой юмор, чтобы скрыть гнев и печаль. — Я сказал: ЗАКРОЙ РОТ! — рявкнул он опять, и с колоссальным усилием они с Люпином сумели наконец задернуть портьеры. Вопли старухи утихли, и воцарилась гулкая тишина. Отводя со лба длинные темные пряди и дыша чуть чаще обычного, к Гарри повернулся его крестный отец Сириус. — Ну, здравствуй, Гарри, — хмуро сказал он. — Ты, я вижу, уже познакомился с моей мамашей. — Твоя... Я имею в виду ваша мама? —спросил Колин. — Да, милая старушка Вальбурга. Но не будем сейчас о ней… И кстати, можешь называть меня на «ты».Часть 7: Площадь Гриммо, 12
18 августа 2022 г. в 08:53