Безмамные

-«Влюблённые сердца», Сэр Фрэнк Бернард Дикси, - отважно взяв на себя роль опытного эскурсовода и личного Юрочкиного проводника из реального, не очень прикольного мира в мир искусства,  сказал Костя. Он подходит к картине, на которой изображены Шекспировские персонажи, и замечает, как приподнялись уголки губ и без того слишком довольного брюнета. Нет, мужчина, конечно, не думал, что Юра станет,  точь-в-точь капризное чадо, проситься домой, болтая руками и ногами и проклиная всех (максимум трёх) художников, которых знает. Всё-таки Татищев сам попросил его устроить своеобразную лекцию культурологии. Однако такой вовлечённости в прекрасное он увидеть не ожидал. Наверняка дело не только во внезапно открывшемся в Юре ценителе искусства. Всё гениальное просто. Брюнет был просто счастлив. Он и не помнит, когда в последний раз его прокуренные вдоль и поперёк лёгкие так переполняла радость. Простая радость и бездумное довольствие жизнью. Звучит как абсолютный сюр для его жизни, которую можно было использовать в качестве образца серой действительности СНГ. Юре страдания и экзистенциальный кризис подавай! Татищев смотрит на Костю и желание поблагодарить его просто за его чертово существование всецело занимает мысли. Слишком гейская мысль посещает его голову: «Что бы я без тебя делал?» Но загнаться мужчина не успевает. Румянец вырисовывается на худом лице от  ясного понимания, что после того разговора, слишком откровенного для школьного холла с храпящим охранником, Уралову тоже стало лучше. Вечер сменяет тёплый весенний день, полный забот, они стоят плечо к плечу в музее, тишину которого прерывали только их разговоры, и всецело наслаждаются происходящим. Обоим бы хотелось, чтобы это никогда не кончалось. И Юра, и Костя, молча оглядывающие шедевр Дикси, обещают сами себе, сделать всё, чтобы никогда не испортить эти отношения. Не разрушить доверие и не потерять понимание на каком-то невероятном уровне. —Ничего себе, дядька вроде культурный, а герои его картин по чужим балконам шастают, - включил критика Татищев, прищурившись. Большая сила воли понадобилась ему, чтобы не заснуть руки в карманы. Костя считает это нежелательным в подобным заведениях. Ц! Всё Александровское влияние…. —Это романтика, Юр…- склонил голову светловолосый, вглядываясь в картину под другим углом, а потом переводя взгляд на своего спутника, готовившегося ему что-то ответить. Судя по сморщенной рожице, что-то ехидное – Не находишь лазание по балконам ради любимого человека романтичным? – усмехнулся, выпрямив шею. -О! Я то ещё как нахожу. Но вот бабка Серёги с Катюхой, страшная женщина, не считала и сотню раз точно дала мне веником по башке, когда я, несмотря на преграды, мужественно добирался до её дочери, чтобы в очередной раз молить её пойти со мной в киношку. На первые ряды, - добавил спешно с невинным личиком. —Очень возвышенно. Боюсь предположить, с какого этажа падал ты, герой, поверженный метлой матери  возлюблённой? – на возвышенном заговорил и Константин, драматично прикрыв янтарные глаза. И опять же, Александровское влияние! —Со второго, - сокрушенно ответил челябинец, ничем не уступая актёрской игре Кости. Главное, не вспоминать, сколько этим двоим лет – Костя, - зовет его Юра. —Хм? – мужчина замечает любопытный, искрящийся изнутри и хитрющий-хитрющий, прямо, как у Катюхи, взгляд – Что? —А тебе не доводилось…? —Ох, чёрт, нет, - отмахнулся екатеринбуржец, невольно рассмеявшись. —Ну и ну! А я думал, ты романтичная натура. Ты многое упустил вообще-то, - выразительно повёл плечами Татищев, вспоминая свои «подвиги». Кошмарно глупые, из разряда «Молодость всё простит» - Надо будет с тобой наверстать упущенное! —Как ты себе это представляешь? – не прекращает нарушать тишину своим смехом Уралов. Юра и не возражает. Сам себе признаётся, что мог бы слушать его вечно. Бархатистый, приятный и, как ни странно, успокаивающий его тревожное существо. Костя не против пойти на такую авантюру ради Юры, но тот вряд ли оценит. Больше предпочтёт, если он явится к нему через дверь, не шокируя и так не любящих семейку Татищевых соседей. —Могу посвятить тебя в это искусство, когда у тебя появится..ну, кто-то. Да не смотри на меня так, твоей матери все равно не видать покоя, пока ты не найдёшь себе пару и не создашь семью. С ней «ма, да я целый родился» не пройдёт. Интересно, а если Костя в один ясный день заявится к своей матери со словами, что уже обзавёлся семьёй в виде мужчины с двумя весьма очаровательными отпрысками, через какое время её придётся откачивать? Хорошая тема для раздумий. Он когда-нибудь к ней вернётся. —Я не слишком староват для лазания по чужим балконам? —Романтике все возрасты покорны, - мудро изрёк Юрий, задрав подбородок повыше. —Один поход в музей, а ты уже цитатами разбрасываешься. Не знаю, стоит ли вести тебя в театр, - после Юриного уверенно отчеканенного «стоит!», мужчина лишь кивнул, улыбнувшись – Знаешь, кто здесь изображён? – делает пару широких шагов назад и садится на скамью, так кстати расположенную перед объектом искусства. —Не-не, Кость, это не по правилам. Я даже звёзд нашего времени не знаю, покажи мне Пугачёву, я скажу, что это Леонтьев. Еще и считать буду, что абсолютно прав. Различаю максимум Шафутинского и Круга, спасибо Катьке, - он располагается рядом с Костей – А ты меня про этих доисторических спрашиваешь…Я ебу? —Это не совсем сложно, Юр. —Мм…звонок другу? —Ромео и Джульетта, - Уралов не стал дальше мучать брюнета. Сейчас Татищев с видом кандидата наук сказал, что изображённая дама похожа на его соседку, когда она не бухает по –чёрному. Никогда, значит. Таким макаром они тут до второго пришествия простоят. Костя не против, но он существует в мире чёртового капитализма – ему завтра  работать. —О, эти что ли? Тот, которого мой Серёжка играет? – нереально воодушевился брюнет. Мало что в этой жизни интересовало заботливого папу  больше двух его соплявышей. Ну, может машиностроение, здоровый сон, которого достичь стало миссией «Невыполнимо» или следующая зарплата, очевидно, без премиальных. А может и Костя, так идеально вписывающийся в эту атмосферу. Спокойный, умный, сосредоточенный и красивый, сидящий в зале с высокими потолками, придающими помпезности, полном картин. Он всегда так любил искусство, что, кажется, сам стал его частью. Скажи кто-нибудь челябинцу, что у него будет друг, которому не плевать, чем там Гоген от Ван Гога отличается, он бы послал шутника подальше. Примерно, на хуй. Но вот он здесь. Татищев уже и не считает, сколько вещей в его котелке перевернулось, поменялось полностью  с приходом Уралова в его серую реальность. Мужчина и цифр таких не знает! -Не совсем. Серёжа играет Меркуцио – верного товарища Ромео, который умрёт в схватке с Тибальтом. А вот роль Ромео…- екатеринбуржец не смог не прыснуть, вспоминая бурные реакции мальчишки на его такого ненавистного одноклассника – играет Московский, - когда видит великую растерянность в чёрных омутах, незамедлительно добавляет – Цитирую, «ублюдок Даня» -Точно! Московский… - проговорил Юра, будто пробуя фамилию начальника на вкус. Так себе, конечно. Горечь от неполученного, абсолютно заслуженного повышения  даёт о себе знать – У нас с ними отношения не клеятся. Когда до Уралова дошло, что Юрин начальник-гондон – это тот самый гондон Миша Московский, он ещё больше посочувствовал ему. И быстренько рассчитал, что повышения Юрочке не видать, по крайней мере, пока Романов не получит свой обещанный царский особняк в Петербурге ему под стать и не покинет слишком шумную для его  душевной организации столицу. И почему все его любимые должны страдать от Московского? Константин не знает, но обещает самому себе, сделает всё, чтобы Серёга с Катей с ним ни за что не пересеклись. Хотя Серёжке, с его-то отношениями с Даней, кажется, предстоит встретиться с этим плейбоем, миллиардером, филантропом. И придурком, по экспертному мнению Кости. —Везёт же моему сыну с ролями, - оперевшись подбородком о ладонь, вздохнул заботливый отец – В меня везением пошёл, это уж точно. —Это отличная роль для Серёжи, Юра, - подбадривает мужчину Константин, удобнее усевшись. —Умереть в самом начале и пойти наблюдать за этой дребеденью Шекспировской из-за кулис? Охуенно! —Не совсем. Что-то ты не улавливаешь. Меркуцио – горячий, вспыльчивый и смелый юноша, который готов на всё ради своих друзей. Мне сложно представить кого-то, кроме него, в этой роли. Поверь мне, очень запоминающейся. —Разумеется, запоминающейся. Вряд ли я смогу ещё на кого-то обращать внимание, - честно говорит Юрий и радует Костю тем, что не сводит красивых свинцовых глаз с «Влюблённых сердец» - если кто спросит, на что я ходил глазеть, вместо «Ромео и Джульетты» назову «Гибель отважного Меркуцио» или «На кого ты нас покинул?» - ярко жестикулирует Татищев, являя свою улыбку десяткам старинных картин и красивому мужчине, сидящему так близко. Смотрел он сейчас на Юру не менее влюблено, чем нарисованный Ромео на свою избранницу. —И это замечательно, - склоняет голову в сторону собеседника Уралов – Для него это очень важно – быть единственным, на кого ты будешь смотреть, Юра. —Знаю, - покачал головой челябинец. По сей день ощущает, как сжималось сердце и ножки начинали трястись, когда он, будучи младшеклассником, бегал глазками-пуговками по залу в поисках папы. Даже если роли его были незначительны, ведь «..в театральном кружке Юрке делать было нечего..», мальчик мечтал, чтобы отец увидел – его сын на сцене. Старается изо всех сил, ошибается, делает успехи. Но папы не было. Никогда не было. И мальчишка топтался на сцене, мямлил слова неуверенно, отчаянно пытаясь смотреть в зал, а не на собственные старые ботинки с потрепанными шнурками, доставшиеся от Даниса. А потом решил, что отец был прав. Не его это. Не по-мужски перед всеми в глупых нарядах скакать – Я обязательно приду его поддержать. На первые ряды усядусь, хоть рядом с директором! —Так держать, Юр! - мужчина похлопал того по плечу. —А так этим двоим красавцам тоже того…капут? – Татищев  горизонтально проводит большим пальцем по бледной шее, объясняя, что его «капут» означает. —Да, оба умирают в конце, и зрителям остается надеяться, что Ромео и Джульетта смогут быть вместе хотя бы на том свете. —Жестокая сказка. И чего они не могли жить долго и счастливо? Кто-то из них жестко косячил? – по-деловому сцепляет пальцы. —В том то и трагедия, что нет.  Шекспир описывает прекрасную историю любви, которая невозможна из-за враждующих семей Капу… —Так погоди. Вся эта хуета из-за того, что кто-то там посчитал, что Ромео и Джульетта не должны быть вместе. Бля, посмотри на них, да созданы друг для друга! – взбесился Юрий, дав волю засевшему глубоко в его существе борцу за справедливость. —Возможно, но общество не позволило им любить друг друга, что привело в итоге к плачевному концу. -Ебанное общество какое-то, нет? – буркнул распереживавшийся брюнет. —Англия, 16 век, - усмехнулся светловолосый- Хотя, Юр, и сейчас такие ситуации – не редкость, - продолжает, когда мужчина заинтересованно оборачивается к нему – Не всем достается радость свободно любить и быть любимым. Татищев задумывается. Костины слова, в чьих достоверности он никогда не сомневался, медленно доходили до его серого вещества и, кажется, задели не только его, но ещё и что-то в области худой грудной клетки. - Не должно быть так, - выдаёт он, спустя недолгое время, которое для Константина ощущалось, как хренова вечность. Ему несильно бы хотелось, чтобы Юра сейчас вспылил и обвинил его в защите «гомосятины» По факту, Костя – да, главный защитник, но к чему рушить идиллию и Юрино спокойствие? Если придётся, то только не сейчас. Не время ещё, хотя екатеринбуржец заметил, что Юрочка стал более открытым – А потом это общество будет называть себя венцом творения. Ага! Почему бы блять людям просто не быть с теми, кого они правда любят, а не с теми, кого надо…Кого можно любить, - длинные пальцы сжали дерево скамьи – Это ужасно тупо. Было бы больше счастливых семей и меньше ебучих сожалений, - поджал тонкие губы Татищев. -Не исключено, - пожал плечами Константин, не сводя янтарных глаз с него – Всё в порядке? Ты, кажется, побледнел, Юр. —Хорошая шутка, Кость, а обычно я что, кирпичного цвета? – попытался усмехнуться Юра. Вышло не очень – Да, всё в порядке, Кость. Ты просто заставляешь меня думать, а это приводит не к очень веселым последствиям. —Прости, Юр, жизнь такая. —Пиздец…еще кто-то будет командовать, кому кого любить. А нахуй они не хотят пойти? – разбубнился челябинец. Всё тот же борец за справедливость. – Вот я всегда поддержу своих детей. Только если Серёжка или Катюха не спутаются с этими..как их? —Эм…абьюзерами? —Ага, с этими ушлёпками! —Я уверен, ты так и поступишь, Юра, - Костя поднимается с места и встаёт перед Юрой. Тепло улыбается, беря в свои крупные ладони его вечно холодные руки – Потому что ты чудесный отец, - он подмечает про себя, что Юриным детям повезло в разы больше. И сам Татищев, пусть и взрослый мужчина, до сих пор нуждается в отцовском простом и таком важном принятии. Может в один день, когда он решится встретиться с родителем, станет возможным решить эту проблему? Главное не сделать хуже. —Спасибо, Кость, - челябинец нежно-нежно, не свойственно суровому мужику, оглаживает подушечками пальцами чужую тёплую, слегка грубоватую кожу, и Уралову кажется, что весь мир под его ногами– Пойдём? Я налюбовался. —Раз налюбовался, пошли, - Константину сейчас сложно вспомнить, когда в последний раз на душе было так радостно. Юра бы только неловко ответил: «Э..ну..лет 5 назад, когда моя младшая вылупилась»   Звук их бодрых шагов раздаётся по коридорам, где моментами разбавляют тишину сонные смотрители. Рабочий день, вечер – людей не так уж и много, что становится облегчением для Юры, которому среди пялящих (он уверен, что все предпочитают глядеть именно на него, а не на «Германского воина со шлемом»)  посетителей становилось так некомфортно, что тошнило. Костя уверяет его, что это просто совпадение, скромно упуская важную деталь – он потратил немало времени, чтобы прийти в более свободный день и позволить мужчине правда расслабиться, а не добавить ещё больше стресса в его будни. —Надо будет и Катьку с Серёжей сюда привести, - вертя головой по сторонам, делиться своими планами Юрий – Как думаешь, не рановато? —Никогда не рано, а в твоём случае никогда не поздно. Серёжа, конечно, поплюётся немного, а в итоге будет разглядывать картины дольше всех. У меня другой вопрос, не рано им ещё с Ильёй оставаться? – Уралов считает, что не в каком возрасте с Ильёй оставаться не совсем безопасно. Для Ильи, в том числе. —Подъёб засчитан, - рассмеялся Юра, для которого нет больше услады, чем стебы друга – А вообще я бы так жестоко со своими детьми никогда не поступил… —Знаю. —Но ты сам заметил, эта саранча с хуём вместо мозгов угомонилась. Слушай, Кость, и старайся не упасть в обморок, я тебя до дома не дотащу: Илья ходит на работу, а после рабочего дня…возвращается сразу домой. —И спит у себя в квартире? —И спит у себя в квартире! —И ни одной новой девушки? – скептически приподнял бровь светловолосый. —И ни одной девушки! Ни новой, ни старой, - с энтузиазмом отвечает Татищев. Видит явное удивление на обычно сдержанном лице и гордиться собой – Ладно, он и так не был по старым девушкам,  хоть это хорошо. —Или ты чего-то не знаешь. —Или я чего-то не знаю, - согласился брюнет, закивав –  В душе не ебу, сколько он продержится, но факт остаётся фактом! Успокоился, даже на адекватного человека похож. —Это уже слишком, - хмурит брови Костя. —Хах, от этого ебалая можно чего-угодно ожидать. Если из-за Тани своей в монастырь соберётся, я даже не удивлюсь. Скромно благословлю его, - Юрий прикрыл веки – «Уёбывай отсюда!» —Вряд ли так далеко зайдёт. Скорее, затишье перед бурей, - рассуждает Константин, не обращая внимания на Юрино любопытное «Да ну!?» - Не уверен, что за такой крайний срок Татьяне удалось перевоспитать Илью. —Ты, может, прав. Женщина пусть и великая, но не настолько, чтобы это животное кардинально поменялось. Но сейчас я спокоен. Пассивный Илья – лучший Илья. —Звучит двусмысленно, но ты прав - мужчина открывает дверь, пропуская Татищев вперед (за что получил не очень довольный взгляд) и выходя из здания -  Ему полезно будет, пообщаться с кем-то разумнее. Возможно, Катька ему научит чему-нибудь. —В этом нет сомнений, малая сделает из него человека, - прыснул Татищев. Они идут по улице, освещённой фонариками, и оба приходят к мысли, что добраться до квартиры можно и пешком. Костя с улыбкой наблюдает, как брюнет набирает Илью, а потом пугается из-за того, что он, кабель, аж полминуты не брал трубку. —Ха, Катька ему объясняла, как картошку варить, - быстро говорит он Уралову, оторвавшись от телефона, на другом проводе которого Томин пытался оправдаться. —Другого я и не ожидал, - хмыкнул Константин. Мужчины проходят мимо суетливой толпы. Юрий, попросивший друга, которого мило называет олухом, позвать своё чадо к телефону, улюлюкал с ней, а Уралов то наблюдал за счастливым папашей, очаровываясь, то брал того за руку, чтобы челябинец, забывший обо всём на свете, не врезался в проходящих мимо, куда-то вечно спешивших людей. —Костя? – слышит екатеринбуржец своё имя. Он вытягивает шею и тут же ищет источник звука в толпе, оборачиваясь по сторонам. Пиздец. Статная стройная  фигура, вьющиеся волосы, приспущенные очки и расслабленное лицо.  А что тут Саша делает? Хотя, что за вопрос? Этот мужчина обитает там, где побольше объектов культуры, искусства и денег. А в этом квартале каждое второе здание – какой-нибудь театр оперетты. —Чего? – отрывается от сюсюканий Татищев. Это было нелегко, ему понадобилось  для этого немало сил. С дочерью полдня не виделся, а это сущий кошмар – Что там, Кость? —Саша, - Константин мгновение неловко топчется на месте, а затем следует к своему товарищу, стоявшего у входа в картинную галерею и улыбающегося ему. Великолепная улыбка на сто миллионов долларов вот-вот улетучится, ведь на симпатичные серые глаза попадается неловко тащащийся за Костей Татищев, спешно обещающий кому-то перезвонить. Но мужчине хватает силы воли. Уралов понимает, насколько близок пиздец. Катастрофически близок. Но рано или поздно это должно было случиться. Романов морщит губы, поправляя очки в круглой оправе, показывая всё своё удивление. Крайне неприятное. Впервые в жизни Косте так не хотелось смотреть на Юрия. Рука, за которую его держал светловолосый, с силой дёрнулась, а глаза нездорово заблестели, округлившись от шока. —Добрый вечер, - произносит Александр, тщательно скрывая своё потрясённое состояние. Костя видит, как тот косится на Юру и думает, что ещё чуть-чуть и его прекрасному другу придётся нести нюхательные соли. —Ты чё блять знаком с этим шизоидом? – а вот у челябинца нет ни голубой крови, ни белой кости, так что свои чувства он скрывать не обязан – Ну нихуя сюрприз бл.. —Юра, - обрывает его мужчина, скурпулёзно думая, что делать, чтобы избежать скандала, Сашиного обморока и его собственной смерти – прекрати буянить. —Кость, это я ещё не буянил! —Тоже не ожидал вас встретить, Юрий Иванович в этом месте, - Романов убежден, его коллега даже толком не знает, что такое натюрморт – Ещё и с моим…старым добрым другом, - Саша молится, чтобы это было не то, о чём подумала его превосходная кудрявая и очень умная голова. Но Бог тут бессилен, да простит его Миша. Всё сходится: отец-одиночка по имени Юрий, не шарящий за искусство, гомофобный и тупой, как пробка.  Мужчина отлично понимает, что Костя отказался бы с ним говорить, охарактеризуй он так Юру вслух. «Неужели он без ума…от вот этого?» - продолжает изображать невозмутимость. —Что же, - начинает Уралов, сжав руки в кулаки. В бой так в бой – Привет, Саш. Жаль, что в такой обстановке, но видимо пришло время вас познакомить, - сначала смотрит на Александра, затем на Юру и пытается рассчитать, через сколько они его сгрызут. —Знакомы нахуй, - бубнит очень недовольно брюнет. —Знакомы, - кивнул Романов, подойдя ближе. Именно к Косте, так безопасней. Хотя не факт, мужчине неловко лишь от того, как пялит на него Татищев, когда он приближается к екатеринбуржцу – Работаем вместе. —Кто-то работает, а кто-то скачет по.. —Юра! - одёрнул его светловолосый, взглядом прося прекратить – Мой друг, о котором я тебе недавно рассказывал, Саша, это Юра. Как оказалось, твой коллега. Юр, это Александр, мы дружим с детства. —С детства? – что-то сильно кольнуло в сердце. Челябинец смотрит на Сашу с презрением, а потом потерянно на своего друга. —Да, Константин – мой самый близкий друг. -Ой, блять, тебя кто спрашивал? —Юр, прекрати, пожалуйста, хамить. Он мой друг,- объясняется Уралов. Они стоят посреди многолюдной улицы и выглядят со стороны наверняка комично - прояви уважение. Татищев умолкает, подмечая про себя, что уважение он проявит  только к Косте и его чувствам. Остальное не сильно ебёт. —Забавно получилось, - спустя небольшую паузу подаёт голос Романов, хлопая ресничками. По взору друга он всё уже понял. Брюнет – тот, о ком он влюблено вздыхал тем вечером. Мир петербуржца переворачивается с ног на голову, но мужчина сердцем и душой со своим товарищем, поэтому просто принимает этот конфуз…Да какой конфуз? Пиздец! – Если вы не торопитесь, мы могли выпить чашечку чая, - про кофе Александр и слышать не хочет, Миша с ним уже изрядно заебал – и обсудить это. —Я не против. Юр, ты как? – тихо, на ушко спрашивает Константин. —Ещё с этой лицемерной мордой ходить чаи распивать, - шепчет на ухо Уралову ответ, засовывая руки в карманы. —Если проблема в деньгах, то…- прерывает перешёптывания мужчин Саша. И просто выводит коллегу из равновесия. —Чего? Нихрена! Спасибо, ваше благородие, но и без ваших подачек обойдёмся, - Татищева зацепило. Да его разъебало по полной. —Юр, Саша не хотел тебя обидеть. —Конечно, нет, - поправляет очки шатен и подчёркивает, что коллеге нужно быть сдержаннее. И как только Костя с ним общается? —Аристократ хренов, пошли, - будто назло соглашается Юрий, из взрослого мужчины превращаясь в обиженного мальчишку, которому «не слабо!» – И я сам за всех заплачу. —Ох, не нужно. Но я рад, что вы согласны, - ответил Саша – Нам обязательно нужно поговорить, - обращается именно к Уралову, спуская элегантные очки. —Ага, давай уже, переговорщик хренов, - ворчит Татищев, хватая Костю за руку. Тот в удивлении взглянул на него и только заметил, как мужчина перевёл взгляд и сильнее сжал его тёплую ладонь.       —Девочки, я прекрасно всё понимаю, - Святослав, не изменяющий своей натуре и спокойный, как удав, подходит к группе хихикающих школьниц, крутящихся у большого зеркала. Сегодня он и Ками привезли костюмы, поиск которых стал испытанием для обоих супругов. Но, судя по реакции юных красоток, оно того стоило – но нам скоро начинать репетицию, возвращайтесь за кулисы, - Пожарский и не знает, радоваться тому, что платья зашли актрисам, или нет. Девочки никак не могут перестать щёлкаться и красоваться перед друг другом. Невесело. По крайней мере, Святу – Пора идти, - приближается, осторожно хлопая одну из учениц по плечу. Надо же ему как-то привлечь внимание! Юные дарования отвлекаются от фотоссесии, оборачиваясь. Он просто устало закрывает лицо руками, когда замечает среди не дисциплинированных учениц свою жену. У которой с дисциплиной тоже, видимо, слабо. В диадеме Джульетты, с глупой, но самой любимой и родной улыбкой. Камалия смеётся, и девочки тоже начинают хохотать. —Мне идёт, Святослав Юрьевич? – хихикает Ками, подбегая  к мужчине и убирая руки с симпатичного личика. —Очень, - Слава кивает, пока светло-голубые глаза разглядывают женщину напротив. Правда идёт. Он каждый раз убеждается, что Зилант выглядит превосходно во всём – Кто-то очень умный вчера мне сказал, что у нас осталось совсем мало времени, - супруг давит лукавую улыбочку.  Камалия –единственная, кому это зрелище было доступно. —Кто-то очень умный просто не хотел готовить ужин, - усмехнулась она, встав на цыпочки. Хотелось чмокнуть эту уставшую смирившуюся со всем миром мордочку, но брюнетка уверенна, что ученицам, которые уже тысячелетие шипперят их с Пожарским, ещё рано видеть такие живописные картины.  Только Серёжка, Никита и Даня знают об их браке, и то много. —Я уже понял. Я бы и так его приготовил. —Знаю, жаным, - шире улыбается супруга. В такие моменты Свят клянётся, ужин – меньшее, что он готов сделать ради того, чтобы Камалия улыбалась, как сейчас – Не помню,  когда в последний раз стояла у плиты. —Четыре месяца назад, когда твои родители приехали к нам в гости. —Ах да, спасибо, дорогой. Красотки, - круто оборачивается Зилант к фоткающимся школьницам –бегом за кулисы, сейчас начнём репетировать! – звучный голос Камалии Мухамадовны отлично действует на девчонок, и они шустро возвращаются в актовый зал- Ксюш, солнце, фото мне скинешь, - подмигивает проходящей мимо ученице, на что та смеется и кивает – Не смотри на меня так, Свят, фото правда хорошо вышли! —Не сомневаюсь, милая, - Святослав мягко целует жену в макушку, заходя в зал.     —Прикинь, и без колготок обошлось, - крутится Серёжка, как ебучая Земля вокруг ебучего Солнца, рассматривая свой внешний вид: обрыган шестнадцатого века, созданный для героических поступков, Ромео и шпаги Тибальта. Который, кстати, стоял перед ним, неловко одёргивая поправляя тесный ворот. Тяжела участь актёра – Даже жалко как-то умирать в этом прикидоне в самой середине Шекспировского месива. Может, не будешь нанизывать меня на меч, как курочку на шампур? Просто дашь по жопе? По-дружески? Подросток откровенно угорает. А почему бы нет? На уроках сегодня ни разу не влетело, на перемене объел Никиту на сотку рублей, ни разу не поругался с Московским. У них будто наступило перемирие: перешёптывались на уроках о разной ерунде, оскорбляли всех вокруг, кроме друг друга, что не очень характерно для этих анчоусов. За стенами школы – цветущая весна, дарующая сладкую-пресладкую надежду – ещё немного и на каникулы. Можно будет законно пинать хуи. От всего сердца и со спокойной душой. Но брюнет – добропорядочный и исполнительный человек, весь в папку: уже ищет способы заебать Даню и во время отдыха. И плюс ко всему, они готовы к предстоящему выступлению, если не на сто, то на девяносто процентов точно.  Хотя, если вспомнить, что достопочтенный Московский сжалился над жалкими смертными и теперь не плюётся на «трупак» Меркуцио, а очень правдоподобно корчиться в страданиях над умершим, можно смело заявить: успех у этих ребят в кармане. —Сережа, - Никита снова мутирует. Из славного мальчишки с яркими волосами в несуществующую Серёгину совесть. Смотрит на него своими зелёными глазами так, что Татищеву охота выкинуться со сцены. А ещё рано – Опять ты шутишь, выступление совсем скоро. Всё делаем точно по сценарию. —Глупые отмазки, тебя хлебом не корми, дай друга верного заколоть. В зал заходят девочки, привлекая внимание мальчишек уже не только громким смехом и пустой болтовнёй: —Какие платья у них милые, - лепечет Енисейский, еле шевеля губами. —Что, такое же себе захотел? – ехидно протягивает каждое словечко Серёга, хватая Никиту за плечо.  Наблюдает за девчонками, хвалящих друг друга, и готов признать, что Камалия – лучший куратор на свете, чёрт её побери. Он и так был готов сделать это, положа руку на сердце (а перед этим уточнив у Московского на какой стороне этот интересный орган находится) , но блин правда не ожидал, что она так запарилась над костюмами. Беззаботное  настроение покидает тело этого шалопая. Зилант так постаралась для них, и подростку теперь хочется..да нет, Сергей уверен, что он обязан постараться ещё больше. На сцене, перед кучей незнакомых лиц, не понимающих, что этот лох забыл в театре,  среди которых он обязательно найдёт Юру. Который будет со спёртым дыханием и истинным восхищением в глазах следить за любым его движением. Да, Татищев сделает всё возможное и не очень, чтобы не разочаровать ни его, ни её. А вот и идёт эта великолепная, красивая и весёлая женщина, в любое время суток готовая свернуть шею за то, что Даня  опять повернулся задом к залу, или «Джульетте» за то, что та недостаточно хорошо изображает влюблённую диву. Неоправданно. Это правда тяжкая работа, когда играешь в паре с блондином. Такая и шахтёрам в Англии в 80-е не снилась. —Ну не, такое платьице больше Московскому подойдёт. Он та ещё принцесса  -  Серёжке аж легче стало. Что-то внутри прям расцвело от этой шуточки. Очень, кстати, тупой. За которую, кстати, Данечка надулся и предложил бы сходить на хуй. Татищев заглядывает за кулисы, желая увидеть там блондина, что так долго торчал в гримёрке. Ну как «гримёрке»…комнате, полной хлама.. Прихорашивается что-ли? Ну, всамделишная принцесса! Помпезные наряды смотрелись хорошо на всех, как заметил мальчишка, отчего ещё больше разгоралось воображение. «Если мы, ебыри, так классно выглядим в этих шмотках, Данила должен предстать перед ними полным Апполоном» Для брюнета это уже совсем не откровения. За время их общения он не только поносил Московского, вычитывая в интернете больше и больше новых оскорблений, но и наблюдал за ним, присматривался. Даже тогда, когда им и не обязательно нужно было вместе под ручку шататься, Серёга находил причины оказаться рядом. И не находил возражений со стороны Дани. Он красивый. Очень. Такой обаятельный и очаровательный, что кажется, никогда и ни о чём не думает. Только улыбается розовыми нежными губами, невинно хлопает голубыми, как июльское небо, глазами. И нужен для того, чтобы зимой, когда нет цветов, радовал других, конечно, менее совершенных людей. Однако Данила Московский - не безмозглое Божье существо. Размышляет много и болтает немало своим длинным языком, отчего иногда прибить гвоздями к стене за все четыре конечности хочется. Вот и славно, думает Серый. К своему же удивлению, мужественно признаёт: «Хорошо, что это придурок такой, а не какой-то другой» Даня так и не появляется, заставляя брюнета ждать и задаваться вопросом: «все ли в порядке?» —Мы девчонок ругаем за задержку, а у нас и парни не в сборе. Они – красотки- подчеркнула Камалия, подмигнув ученицам -  хотя бы полезным делом заняты были, в отличие от некоторых. Куда Московского дели, артисты? —Да этот актёр погорелого театра три дня и три ночи видимо собирается сидеть в раздевалке, - пробурчал Серёжка. Это уже что-то на подобии его священного долга – молниеносно включаться в диалог, когда речь идёт о блондине, без которого не начать действие. Татищев бьётся об заклад, сейчас эта отрава его спокойной жизни соизволит выйти на сцену с колкой – в его стиле – фразой: «Королевы не опаздывают, это все остальные приходят раньше» Да, брюнет уверен, что Данечка причисляет себя к королевам. Самым сасным и охуенным, блять. —Наверняка не может налюбоваться на себя в зеркало, - выкрикнул кто-то из одноклассников.   Серёга не может отрицать. Задержись Енисейский, он бы мигом побежал за товарищем, а вот к выходкам засранца Московского привык каждый. Серёжа, в первую очередь. Но что-то не оставляет его в покое. —Так сходи за ним, - эмоционально развела руками Камалия – Чего ждёшь? Первого апреля? —И снова я ? – подросток неохотно плетётся к гримёрке. Здесь то и раскрывается его актёрский талант величиной с Никитины комплексы. Сам уже давно хотел сбегать за «королевой бала» —Разумеется, ты у нас избранный – женщина проходит к центру зала, осматривая декорации и уже рассчитывая в голове с живыми бодрыми мыслями, как расставить героев по сцене, чтобы в итоге получилось «вау» - Уже забыл? – указала на его перебинтованную руку. —Ага щас! Будто вы позволите мне забыть об этой ху.. —Ты хотел сказать, досаде. —Понимаете меня с полуслова, Камалия Мухаммадовна, за это я вас и люблю, - сказал Серёжа напоследок, перед тем как таинственно скрыться за кулисами. —Только за это? – Зилант вытянула шею, глядя вслед юноше – Что ж, в следующий раз будь более искренним. Так, второе действие. На сцену выходят все! Давайте, мальчики, потом друг друга по жопе шлёпать будете, - ноль процентов осуждения. Это первое, что пришло в голову ученикам, когда те увидели друг друга в «фу лосинах», и Ками их отлично понимает. Не важно, что им по четырнадцать, а ей за тридцать.   —Ваше ебучее величество, а к какому часу вы осветите нас, холопов, своим присутствием? – парень стучится в дверь, которую, оказывается, успели закрыть изнутри – Э? Чё самый умный что-ли? – барабанит по поверхности и уже готов собачиться с Даней на смерть. —Серёжа? – послышался растерянный  голос Дани. Какой-то другой. На манеру этого первостепенного придурка не похожий – Черт, - тихое, такое же изумлённое, что заставляет удивиться самого Серёжу и пробормотать «э..у тебя всё в порядке?» - Ты что,блять, везде за мной таскаться будешь? – в чужом голосе появились те знакомые, уже как родные ёмаё, стервозные нотки. Ух, хвала небесам. А то Татищев уже испугался. —Когда ты срываешь репетиции, буду. Что ты там столько времени делаешь, еб твою мамашу? —А тебя это ебать не должно, - резко выдаёт Данила, не отрывая взора от собственного отражения и нервно дёргая рукава рубашки. Как же так? Единственное, что не вызывало сомнений у Московского – внешний вид. Красота его была неоспорима, так как блондин – копия отца. Все говорили об этом с восхищением, кроме близких родственников. Те умоляли не показываться на глаза. —Но, представь себе, ебёт! Потому что ты задерживаешь нас всех, а мне охота отыграть роль, сдохнуть за твоё честное имя и вернуться домой. У нас сегодня с Катькой Илюха, весело пиздец. Кажется, до супер умного, но часто безнадёжно тупящего Дани только дошла эта светлая мысль: он только отнимает чужое время, стоя в раздевалке и пяля на себя в полном разводов зеркале. Может в этом и дело? Оно до ужаса грязное, вот ему и видится, что в его образе что-то не так. —Я…я сейчас выйду, подождите немного и… —Ещё подождать? – вскрикнул брюнет – Гонцу, принесшему плохую весть, отрубают голову. Ты знаешь, что со мной Камалия Мухаммадовна сделает?- Татищев прижался к двери щекой-  А ну выползай! —Погоди! - вырвалось у блондина и получилось совсем как-то неуверенно и…жалобно. Фу, какая мерзость. Вряд ли он себе это простит в ближайшее десятилетие. Серёга отпрянул от холодной металлической поверхности, похлопав чёрными зенками. Дело срочное. Придётся всё-таки и Камалии со Святославом, остальным участникам трагедии и вообще всей грёбанной планете Земля подождать. И всё для Дани. Какой же избалованный ребёнок! —У тебя точно всё хорошо? – молодчина, Серёг. Сам себя хлопает по лбу, ибо знает, что на этот вопрос светловолосый валенок ответит только: «да, отъебись» и они ни к чему не придут. Но всё же, подросток ошибся и рано начал раздавать самому себе ментальных пиздюлей. —Не знаю, - произносит  Данила, как можно тише. Может молиться про себя, чтобы надоедливый пацан за дверью ничего не расслышал, поковырял в ухе пальцем и ушёл восвояси, но сегодня Бог не готов слушать его просьбы. Татищев услышал каждую буковку. И теперь, сам не знает почему, готов снести эту дверь к хуям. Парнишка чувствует себя неуверенно и колеблется. Вроде, Серёжа – единственный на всём белом свете, кому не так боязно рассказать о своих сомнениях, поделиться, поговорить. Если он рядом не так уж и страшно, думается Дане. С этим, пусть и долбоящером, всё кажется проще. Как-то светлее. Рядом с ним Московский каждой клеточкой ощущает лёгкость, даже во время их перепалок. До обоих уже дошло – это всё просто образ. Просто шутки. И они могли бы стать друзьями. Данила знает, Никите с таким другом повезло. Ему самому повезло. Но в это же время хочется погнать Татищева ссаной тряпкой и сделать всё возможное, чтобы он не увидел его таким уязвимым, неуверенным и…некрасивым. Блондин видел Серёжу в костюме. Ожидал, что вдоволь насмеётся. Не вышло. Сердце пропустило несколько ударов, и обычно болтливый Даня захлопнулся. Ни слова не сказал. Только глядел на свой наряд. Он красивый. Правда. «Московский, до чего ты докатился? Признаёшь красоту Серёги, а дальше что? Татищевы – нормальная семья?» Фигура у этого парня стройная, он подтянут, плечи широкие и крепкая спина. Даня скажет, что хочет по ней стукнуть со всей силы, а в виду будет иметь, что был бы не против прикоснуться осторожно подушечками пальцев. На нём костюм смотрится идеально. Лучше, чем на остальных олухах. Конечно, лучше, чем на самом Московском. —Что случилось? – Серёга готов его выслушать. Он притаил дыхание, ожидая ответа и уже признаваясь себе в том, что сделает всё, что в его силах, чтобы хоть как-то помочь однокласснику. Наверное, в таком же состоянии был его персонаж, Меркуцио, когда шёл на дуэль – Открой, - дёрнул за ручку, отчего у Дани волосы,  ухоженные и просто потрясающие, встали дыбом.  Он потом обязательно даст брюнету за это подзатыльник. —Ни за что. Пошёл вон, -сдержано и почти ровным голосом ответил юноша, хотя сам ошарашено пялил то на дверь, то на отражение и очень старался не ёбнуться в эту минуту – Фу! Нет, это что-то новенькое.   —Серьёзно, Дань, выгоняешь меня, как вшивую псину? Окей, у меня уже иммунитет. Я привык и никуда не уйду. Открывай. Серёжа и так всегда подозревал, что он немного…тупой, но сейчас, стоя за кулисами и уговаривая Даню показаться, как матери просят своих дочерей, ну сущих принцесс, выйти и показать отцу платье на выпускной, он ощущает себя настоящим идиотом. И почему рядом с Московским всегда так? Перемен требует Серёжкино сердце! Он опасливо оглядывается на сцену, прекрасно понимая, что ещё чуть-чуть и здесь появится Камалия. Злая Камалия, которая пострашнее ядерной войны будет. Вот ей ничего не стоит выломать сукину дверь и влепить обоим по самое не балуйся. И что это стряслось с Даней? Надумал присоединиться к туарегам, понял, что его красота – смертельная сила и решил пожалеть невинных, подошва его дорогущей обуви прилипла к жвачке, которую швырнул на пол их одноклассник и теперь он обречён провести остаток свой лакшери жизни в никак не лакшери раздевалке. Серёга, конечно, эту гниду в модных ботиночках терпеть не может, но не сможет оставить его вот так умирать. Ладно, всё-таки Серёжа тупой. —Камалия Мухаммадовна нам уши оторвет, выходи уже. Боишься меня своей красотой ослепить? – цокает брюнет. Его так и тянет снова оглянуться и убедиться, что смерть ещё не настигла их. Что за бред? В один день должны умереть влюблённые малолетки Ромео и Джульетта, он вообще не при делах! – Не переживай, бля, я не по мальчикам. —Разве?  - глухо доносится голос блондина. Московский не скажет точно, для чего бросил это слово. Естественно, хотелось постебать Серёжку. А возможно, спрашивая это и хлопая светлыми ангельскими ресничками, он пытался зацепиться за что-то…шутит. Этот заслуженный клоун России шутит. Может ему и не только девчонки нравятся. Данила болт на это всё клал, честное мажорское, но об стену лбом объебашится, если эта вшивая тупица всё-таки влюбилась в Никитину подругу. —Сам пидор, - спокойно ответил мальчик, даже не сощуря по-хитрожопому глаза и не стиснув зубы, как дворовый пёс – Раз ты влип в какую-то проблему… —Всё нормально, горгулия. —Было бы всё нормально, ты бы выскочил из-за кулис первым, тряся булками и пытаясь каждому в голову вдолбить, что ты – святая красота. Ты же ебучая выскочка, - разводит руками Серый. Такая простая истина, он давно её усвоил – Если не можешь выйти, просто дай мне зайти. «Что ещё мне блять сделать?» - раздражённо думает Даня, но понимает, что время идёт. Время – деньги. Камалино время – смерть. Блондин смотрит на своё отражение, сил злиться ещё больше нет. Он просто отворачивается от зеркала и корит судьбу. Камалия Мухаммадовна отрыла прекрасные костюмы. Только вот выглядит он отвратительно. Чертова одёжка подошла всем, даже щуплому Енисейскому. Московский не чувствует себя красивым, как бы не крутился у зеркала. С этим проблем не должно было быть! Даня - чемпион мира по загонам насчет уровня знаний и количества достижений. В его жизни нет места укорам «Батюшки, какое лицо прыщавое!», только «Господь Милосердный, мне четырнадцать, а я ещё ни разу не победил в Голосе, не стал мастером спорта и даже не написал книгу. Максимум, жалобную» Он знал, что похож на отца. Точная его копия, о чём не раз говорили дядя Дима и тётя Василиса, покачивая головой и жалея его. «Себя пусть пожалеют, крестьяне» В школе Данилу считали эталоном красоты, роковым соблазнителем, и, так уж сложилось в мире, не только для девочек. Красота его была неоспорима. Но вот, он смотрит на себя и не чувствует былой уверенности. Не так уж он и хорош, выходит. С этим подросток сможет справиться.  Его могут сколько угодно считать избалованным мальчишкой, который никогда ни о чем не думает и для которого потерять обаяние – страшнее судного дня. Московский слеплен из другого теста. Переживёт. Как-нибудь пересилит себя, ведь ему не впервой. Получил пинок под зад, подтёр сопли и пошёл дальше. Парня беспокоит другое. Он выйдет на эту грёбанную сцену, и текст его будет отскакивать от зубов, плевать. Но решимость исчезает, как только Даня вспоминает о стоящем за дверью. Не плевать. На Татищева, что с недавних пор стал не таким уж дурнем в его глазах, не плевать. Объяснить сложно, но Московскому нужно, даже необходимо, выглядеть как можно лучше. Серый, каким бы не был тупым, не засмеёт. Эмпат какой-то или просто воспитанный (кстати, вероятность катастрофически мала) Не в этом дело, конечно, нет. Было бы всё так просто…Жизнь та ещё профурсетка. Интересно, Серёжа считает его красивым? Шутки шутками, а вдруг где-то в подсознании считает… «Дань, ну что за дела?» - так и хочется спросить у самого себя. Разумеется, ему же должно быть плевать. А всё никак не плюётся. Он красивый. Московский может сколько угодно раз показывать Серому розовый язык и сыпать личными оскорблениями, но сам уже признал, Татищев – неплохой парень. А сегодня добавил заметочку: с неплохой наружностью. Юноша замечал раньше приятные черты, но отмахивался. Несколько минут назад, когда все толпились у небольшого зеркала, Даня позволил себе приглядеться к брюнету. Высокому и симпатичному. Зачем-то улыбнувшемуся ему, без доли ехидства. «Думает он обо мне так же?» - поднимает голову, видит себя, и на него снова накатывает какое-то уж слишком детское смущение. —Откроешь, не? – почему именно это создание должно было придти за Московским…хотя, что-за убогие вопросы? Каждое утро в их заведении начинается одинаково. Будто сама судьба связывает этих идиотиков. Верно, судьба. Со звучным именем – Камалия. Собирая крупицы мужества и самообладания, Данила идёт отпирать дверь. Разве что страх перед Зилант заставляет идти его на такие смелые шаги. Он сейчас – сама уязвимость, и увидит его таким Татищев. Ебучий Татищев, которому так идёт ебучий костюм. —Я выгляжу ужасно, - тараторит напоследок блондин, мечтая не участвовать в этом дерьме. —Это точно Московский? Не верю ни слову, - выдавливает смех Серега. Его не убьют сегодня, Даня впустил в «гримёрку». Юху! Данила отчаянно краснеет, нервничая. Но Московские не сдаются, да и выбора у него нет. —Только попробуй заржать, скотина, - отчеканил парень ледяным тоном, будто никаких душевных волнений никогда и не было. —Эм, - мямлит брюнет, заходя в помещение. Очень-очень хотелось засмеять Даню в лосинах и тунике. Серёжка считает, нужно быть шутом, чтобы упустить такую возможность. Серёж, ты шут гороховый. —Ужасно…? —Захлопни хлеборезку, и так знаю! – вспыхнул Московский, дёргая великоватые рукава и пряча лазурные глаза – Не знаю, что не так…свали просто, я разберусь сам. Зачем тебя вообще сюда послали.. – как-то обиженно выдал он. —Ты чего? – спрашивает Серёжа, подходя ближе и рискуя. Даня в таком состоянии может и что-нибудь тяжелое в лоб прилететь. Ботинок Волынского, например. Тут сотрясением мозга не обойдёшься – Слушай, Московский, ты неплохо выглядишь… —Неплохо! - рявкнул Даня, дёрнувшись.  Для него это заявление не хуже оскорбления. —Хорошо,  - не сдаётся Татищев, рассматривая одноклассника. Даниле правда идёт. —К чему эти истерики? Драма должна быть на сцене театра, а не за кулисами, - брюнет готов поставить все свои карманные деньги на то, что сменная обувь одноклассника слушает его внимательнее, чем взволнованный парень – Дань, - смотрит, как тот беспощадно дёргает костюм и прячет  лицо, искажённое разочарованием и смущением. Да, смущение ему не идёт – Ты совсем уже…? – закрывая за собой, спрашивает неестественно ласково и по-доброму, а Даня оставляет в покое свой наряд. Садится на лавочку, продолжая отворачивать обиженную мордашку – Посмотри на меня, - Серый расправил руки и покружился, показывая себя во всей красе – полнейший клоун. Шапито по мне плачет, и похуй. Меня вообще не ебёт. Московский смотрит на дурачества парня, и из груди его рвётся смешок. —Это всё неважно, - пусть Серёга и опешил, что Данила не вставил пропитанное ядом «ты и без костюма выглядишь, как звезда цирка», но продолжил подбадривать одноклассника – Ведь главное, не ебнуться, выходя на сцену,  на пятёрку отыграть роль и – он сделал небольшую паузу, перекручивая мысль в тёмной голове несколько раз– получить удовольствие. А ты…ты – чёрные глаза концентрируются на блондине в великоватой обшитой кружевами с забавным воротником, бархатном жилете темно-фиолетового цвета, даже помпезная шляпа с каким-то нелепым  страусиным пером, лежащая на скамье, не испортила бы вида. А ведь мальчишка так надеялся посмеяться сегодня – ты выглядишь лучше, чем все мы, - язык чесался сказать, что Даня очень красив…даже слишком для того, кого совсем недавно Татищев звал «гадом последним»…и выглядит прекрасно, но не стал. Мало ли, еще надумает себе чего. «Да тут и надумывать ничего не надо» - с досадой подумал Серёжа. —Издеваешься? – сухо спросил Данила. —Слушай, у тебя, конечно, обаятельное личико, но от него ничего не останется, если  ты не перестанешь сидеть тут и загоняться. —Не загоняюсь я, дубина! —Вижу, -  парень подошел к нему, подав руку – Давай же, всё хорошо. Твой костюм тебе немного не в пору, но это не проблема. Разберёмся с этим? Мы ведь сможем решить эту проблему, да? —Меня пугает, когда ты так по-доброму расположен ко мне, - съязвил Московский, но дал руку Серому, встав. На лице его появилась еле заметная улыбка. —Ой да хватит, мы же выяснили, вроде, что не так уж ненавидим друг друга. Ты неплохой парень. Когда держишь язык за зубами. —Мне охота отпинать тебя, - усмехнулся Данила. —Да-да. Я не забыл. Хм, что нам делать с твоей рубашкой? —Я выгляжу в ней нелепо, - процедил юноша, поднимая поочередно руки и глядя на свисающие рукава – Как холоп, а не великий Шекспировский герой. Татищеву хотелось колко пошутить над ним, но он только поджал губы, смотря на одноклассника: —Раньше я и подумать не мог, что ты такой самокритичный, - эти слова удивили Даню и вынудили в шоке уставиться на брюнета с неуверенным «что за глупости?» - Я бы не назвал это глупостями. С твоими…- призадумался Серёжка, разглядывая блондина, как любопытный исторический объект в музее – данными, ты будешь выглядеть на сцене охуенно..ох ну  в таком то амплуа мне стоит подбирать выражения…Ты бы смотрелся великлепно, даже если бы вышел в одних трусах в горошек. —Я такие не ношу. В отличие от тебя. —Зря, - прыснул смехом подросток, хотя так хотелось возразить: «Протестую! Я тоже не ношу» - Повернись, - просит, и Данила на удивление молча выполняет – Мы могли бы подвязать рубашку вот здесь..на талии, - тыкает пальцами в юношеские бока, отчего Даня ойкает и вызывает у Серёжки смех. —Ещё раз так сделаешь и я тебе пальцы вырву, - безнадёжно краснеет Даниил. —Понял-понял, - бурчит Татищев – Но идея не такая уж плохая для такого раздолбая, да? – щелкает пальцем по виску, вынуждая Московского обернуться. —Да, мне даже как-то некомфортно, - поёжился блондин – А с рукавами что делать? —Блять, да просто подверни их пару раз. Сейчас всё окей будет, а ты разнылся, - брюнет был поглощен своей работой, а точнее поиском куска ткани, с помощью которого можно подвязать великоватую рубашку. Даня поворачивается к зеркалу и наблюдает за сложившейся картиной. То, как заботливо повёл себя Татищев, просто не оставляет ему никакого выбора. Чувства, которые взросли в глубине его души, как первые весенние цветы, так страшно принимать, но теперь он, как никогда раньше, ощущает желание поговорить с Серёжей. Рассказать ему, какой он хороший и может о том, почему в последнее время Даниле так тяжело  не думать о нём. Хуже только то, что думает он об однокласснике далеко не в негативном ключе. —Спасибо, - выдаёт он сипло. Слышит Серёжкино лёгкое «ого, неожиданно!» и опускает глаза на талию, где чужие пальцы стягивали рубаху. —А ты…типа правда считаешь меня…красивым? – Московский прикусывает язык. Святые небеса, что за ебланство? Кто просил его открывать свой рот? Серый вскидывает голову, нахмурив брови, и стоит поблагодарить всех существующих богов за то, что Данила не увидел этого. Загнался бы и умер прямо на месте. Костлявые пальцы страха сжимают мальчишескую грудь, пока Серёжа молчит, не убирая рук с его боков. —Кто-то здесь, я вижу, на комплименты напрашивается? – смеётся мальчишка спустя время, и Данилу отпускает. —Нужны мне твои комплименты, - стыдливо отводит взгляд, но цокает. Весьма ехидно и очень в своём стиле. Татищев продолжает заниматься видом одноклассника, надеясь, что тот не подозревает, как он смущён. Да он его буквально лапает!  Серёга старался не разглядывать его тело, но после вопроса доставучего Московского, сила воли куда-то съебалась и он всё же сфокусировал взгляд на спине парня, которая была не такой широкой, как у их одноклассников-амбалов, талию, на которой покоились Серёжкины пальцы. Вот глядит на них и думает – идеальное место для его рук. Сразу же после этой мысли подростку хотелось дать себе хлёсткую пощечину и пойти окунуть пылающее лицо в ледяную воду. Когда парень наконец разобрался с рубашкой, он разогнулся, встав в полный рост, и перед ним предстали длинная шея и златовласый затылок, точно доказывающие, что Данила не врал, когда хвастливо рассказывал, что он – истинный аристократ. Глупые же вопросы у Дани! «И какой идиот посчитает его некрасивым?» - пришло на ум Татищеву. —Да, если тебе, Московский, так важно это знать, - ответил он, стараясь не выдавать волнения. —Мне твоё мнение не сралось, просто… —Сейчас я в это не поверю, так и знай. Чужое мнение играет очень большую роль для тебя. Чего я не могу понять…бля, погоди, ещё воротник подправить нужно. Тебе всегда так хочется, чтобы все заметили твои достижения и хорошие качества, вот и лезешь из кожи вон, пытаешься быть бляха-муха идеальным. —И что же плохого в том, что я стараюсь быть лучше? – у блондина непроизвольно сжимаются кулаки. —Ничего, но это тебе не приносит никакой радости. Даже наоборот. Помни, ты славный парень… —Татищев, ты грибов объелся? —Заткнись. У тебя характер на любителя, конечно, и язык слишком длинный, но не нужно быть таким строгим к себе. Сейчас ты выглядишь зашибись, как бы наша «Джульетта» внатуре в тебя не втюрилась. Играешь ты тоже супер, лучше только я, - смешок – Так что не стрессуй. Всё хорошо, Дань. От этого «Дань» Данила потерял дар речи. И единственные крупицы рассудка. Он не даёт гарантий, что выйдет на сцену в адекватном состоянии и не упадет без чувств в первом же акте. —Всё, с воротником разобрались. Пошли, Ромео. «Ромео» неуверенно поворачивается  к Серёже, выставляя вперёд свои «лапки» Рукава так же висят. —Ты подвернуть их не можешь? – вскинул бровями брюнет – Ну вы даёте, ваше величество. —Они блять спадают, что я могу с этим поделать, Серёж? От этого полного эмоций «Серёж» Татищеву тоже не стало лучше. Камалия уничтожит их, потому что ещё немного и они просто останутся тут. А зачем куда-то идти? —Помоги мне скорее, бестолочь, - просит Данила. Он сильно удивил сам себя, когда вместо очередного оскорбления из его уст вырвалось имя парня. Еще и такое ласковое обращение, чёрт тебя подери. —Давай сюда, - прячет багряное от смущения лицо Серёга и берётся за рукава, бережно и аккуратно, обращая внимание на чистые запястья Московского. Правда красивые. У Камалии были другие планы! Когда она швырнула сценарий в руки заебавшегося Святослава и ураганом направилась за кулисы, у женщины чесались руки надавать этим двум зверёнышам по затылку, еще и проклясть их на татарском. Ничто не могло остановить ее. Ничто не могло спасти двух парнишек от расправы. Так думала Зилант. Однако, увидев очаровательную картину, как Татищев помогает Московскому с его костюмом, пока они стоят в полнейшей тишине и только улыбаются друг другу (???), Ками не смогла ничего поделать. Она прикрыла ладонью накрашенные губы, склонив голову и наслаждаясь происходящим, а потом, взяв себя в руки, как поистине сильная женщина, возвращаясь на сцену крикнула парням, чтобы те пошевеливались. Она была безумно рада за своих мальчиков. Для всех остальных останется загадкой, почему после двадцатиминутной задержки не случилось убийства в этот вечер. «Убийства в этот вечер не избежать» - эта мысль так и маячила в голове Константина, пока он наблюдал за Юрой. Таким угрожающе тихим. Холодок пробегал по коже Уралова, когда тот замечал, какими глазами он смотрит на его старого доброго друга из Питера. Неужели придется сегодня стать свидетелем потасовки? В небольшой уютной кофейне! Ладно, это была плохая идея. Просто ужасная. Хуёвая. —Меня просто мучает вопрос, - начинает Романов, отодвигая чашку с чаем, по словам Юры, «какой-то приторно воняющей хуйней». Брюнет, которого никак не устраивало положение дел, только проворчал «жизнь тебя мало помучила, гомосятина», после чего почувствовал, как  друг пнул  его по ноге.  Костя видит, Саша тоже не в восторге, и без Юриных колкостей. Тяжко ему сегодня: в кофейне, где везде пахнет этим бодрящим напитком (на кухне у Московского витает такой же аромат, к сожалению), за одним столом с Татищевым. Однако необходимо признать, что Уралов – главная жертва сегодня, и через большее количество  страданий, которые ждут его этим вечером, прошел…разве что Иисус – как и где вы, такие разные люди, познакомились? – на этой фразе у Александра дрогнул голос, это услышал каждый, но он отважно несет свой крест. Если его товарищ влюбился в этого неотесанного, необразованного (на должном уровне, Юрий ведь даже не знает, сколько симфоний написал Чайковский) и грубого мужчи…мужика, значит Саша должен постараться и увидеть в коллеге, оказавшимся любовью всей Костиной жизни, что-то…не приводящее его нежную натуру в ужас – Хотя мы с Юрием тоже ни капли не схожи, - Уралов шикает, когда челябинец гордо заявляет, что лучше бы трижды повесился у себя на кухне, чем был хотя бы немного похож на Романова -  но работаем в одном месте, - выдавливает фирменную улыбку. Легкую и сдержанную. Каждый раз, когда челябинец видит её, ещё больше хочется въебать «этому очкарику», ведь эта улыбка точно передаёт его уверенность и превосходство над другими. —А тебя ебёт? Своими делами заним… —Юр, - хмурит брови Константин, испытавший величайший стресс в своей жизни ещё в первые 10 минут этой «наиприятнейшей посиделки» - Наше знакомство было…забавным и необычным. —Это было пару месяцев назад, - продолжил Татищев, чуть умерив пыл, но Александр не мог не заметить, что этот объект на него даже не смотрит. Всё Юрино внимание сфокусировано на светловолосом, будто историю знакомства он рассказывает Косте, которому резко отказала память, а его, Саши Романова, просто не существует в этой Вселенной - Я попросил моего друга, у которого мозгов вдвое меньше, чем у замороженного кабачка, посидеть с моей дочерью. —Опрометчивый поступок, раз вы сами упомянули, что у вашего друга мозгов не больше, чем у…- шатен сконфузился, подправив очки – овоща.. —Знаю, блять. Обычно я более гуманный папа, но в тот раз у меня не было выбора. —Я даже не помню, как…и зачем познакомился с Ильёй, но он шустро всучил мне свой номер телефона и с чего-то решил, что мы с ним лучшие друзья, - задумался Костя, постукивая по столу. —Тебе стоит пристальнее присматриваться к людям, с которыми завязываешь отношения, - петербуржец бросил взгляд на Юру, который слишком громко перемешивал свой чай, чем раздражал его чуткий музыкальный слух. —А тебе стоит перестать вести себя как шма..- сорвался Татищев, вытащив ложку и пригрозив ей шатену, сидящему напротив. —Юра, - интересно, сколько еще пройдет времени, перед тем, как екатеринбуржец начнёт на коленях умолять его (стать его мужем) закрыть свой рот – Саш, в моём кругу общения полно замечательных людей. Илья – хороший парень, - брюнет подавился воздухом, а Уралов почувствовал горьковатый привкус после сказанных слов – В тот день он позвонил мне и начал наш разговор как обычно, с фразы: «Костян, выручай!» Серьёзно, мы были тогда знакомы где-то пару недель..- смутился мужчина. —О, это в его духе, доверить моего ребёнка человеку, с которым сам и месяц не знаком! —Илья визжал в трубку, что я самый ответственный из всех, кого он когда-либо встречал и что-то про «важные дела» —Знаю я его важные дела. Рост 1,70, параметры 90-60-90 и видимо неспособность здраво мыслить. Кто ещё пойдет с этим ушлёпком на свидание? —Я решил помочь, как раз был свободен тем вечером…Хотя для начала я хотел связаться с родителем, но… —Илья не просто тупица. Он безответственная тупица, - развёл руками Татищев, хлопая забавно ресницами – Конечно, этот лось не дал мои контакты Косте и даже не предупредил меня. Напоминаю, я отец Катюхи, за которой должен был следить Илюха, а по итогу следил Костя- фыркнул он, облокотившись на свою руку. —Замороженный кабачок  действительно в разы умнее и полезнее вашего друга, - подметил Александр. Сложил, как дважды два. Ах да, для него это не самое лучшее сравнение… —Ага, и ответственности у него больше, - махнул рукой Юра. —Так и познакомились, - Константин облегчённо улыбнулся, когда заметил, как спокойно ответил Юрий Саше – разъярённый Юра влетел в квартиру, пока мы с Катей играли. —Я чуть не сдох от страха, пока добирался домой. А потом, когда увидел, кто был с моей девочкой…- челябинец приподнял уголок влажных губ – впервые в жизни хотел поблагодарить этого придурка. Знаете, я вообще подумал тогда, что наши дорожки разойдутся так же, как и сошлись…но сложилось чуть иначе. —Чему я рад, -дополнил Костя, а в его янтарных глазах зажглись искры, которые не могли пройти мимо внимательного друга детства. —Я тоже просто пиздец как рад, - на эмоциях выдал Татищев, забыв обо всех посетителях кофейни, которые могут «что-то о нём подумать» - Вот честно, не знаю, что бы я делал без Кости. Когда Юрий так откровенно говорит о своих чувствах, радуясь и заставляя Уралова улыбаться, он не кажется таким жалким существом, и Романову пусть так же трудно, но немного легче понять, что в нём могло зацепить Константина. —Он отличный друг! Саша моментально переводит взгляд на друга и только сочувственно поджимает губы, замечая, как глаза его тускнеют и как он продолжает улыбаться. —Конечно, - тихо соглашается Романов, стараясь не потерять суть разговора. Он всё ещё наблюдает за светловолосым и, кажется, понимает, что держит его на плаву и не позволяет с головой уйти в болото под названием «влюблённость в гетеро»: для Уралова главное – просто быть с этим чудиком рядом. Петербуржец не уверен, он больше разочарован или восхищён. —А вы дружите с детства, так? – донеслось до шатена, впавшего в раздумья. —Да, с детства. Мой отец часто ездил в Екатеринбург по работе и брал меня с собой. Он считал, что, наблюдая за его работой, я смогу многому научиться и во мне проснётся деловая жилка, - мужчина повёл кудрявой головой – Я не оправдал его надежд, разумеется…мне было семь, и я  просто был счастлив проводить время со своим родителем…чем бы мы не занимались, - лёгкая улыбка растянула щеки Александра – Мы посещали с ним принадлежащие ему предприятия, на одном из них работал Костин отец… —Который, видимо, разделял мнение твоего папы, что лучшее сближение с сыном это то, которое происходит, пока он работает, пихает тебе в руки какую-нибудь деталь от одной железяки и просит прикрутить к другой железяке. —Та же схема, только без железяк, - ответил его друг. —Ого! И что, он ни разу не пытался продемонтрировать, кто чей сын? Типа…- Юрий вглядывается в идеальное лицо напротив – Это же Романов! Прям ни разу? Не требовал относиться к нему, как к святвыне, ведь его отец – владелец всех заводов на всём Ураалее.. —Не на всём, только в нескольких городах, - уточнил Саша, приспустив очки. —….а твой батя просто корячится в одном из них..Малявки такое любят, а тем более малявка…Романов. —Нет, Юр, конечно нет. Друзья так не поступают.  Тебе стоило бы лучше узнать Сашу, он прекрасный человек. Тебе, Саш, тоже. Будто только мне под силу увидеть, какие хорошие вы люди на самом деле. —Раз ты с…этим..дружишь, значит что-то нормальное в нём есть, - буркнул Татищев. В такие моменты он выглядит не старше Катьки. —Верно, если вы в таких хороших отношениях с Юрием, возможно, он не так плох, как кажется, - хмыкнул Романов. —Не так плох? Ты ещё меня оценивать будешь, гнида очк…- мужчина проглотил последнее слово, почувствовав, что Уралов задел его локтем – Почему ты вечно мне рот закрываешь, Кость? – обиженно спрашивает он. —А кому ещё? В бешенстве здесь только вы. —Я спрашивал у Кости, а не у тебя. —Мне, как и любому адекватному человеку, не нравится, когда оскорбляют моих друзей. —Меня тоже оскорбляют, и ничего! —Не припомню такого, - протестует Саша. —Ты мне одним своим видом наносишь смертельное оскорбление, уважаемый. —Тогда могу понять. Ограниченные люди просто терпеть не могут тактичных, интеллигентных и образованных.. —Так, стойте, - встревает Костя, у которого уже кипит мозг, а нервная система сгорает к херам. Чего не скажешь по его вечно спокойному выражению лица – вы же нормально общались, все было в порядке секунду назад! —Кто-то просто не умеет общаться с умными людьми.Ничего не поделаешь…-драматично подытожил петербуржец. —Пф, - фыркнул насмешливо Юрий - Достопочтенный, это вы про себя? Так вот че я скажу… —Прошу прощения, мне пора идти, - резко прервал назревающую словесную дуэль Романов, получивший сообщение на телефон. Перебивать некрасиво, но Юру можно. Зачастую даже нужно – меня ждет Михаил Юрьевич. Кажется, Александр специально озвучил это имя, чтобы взбесить и Костю, и Юру.  Первый просто тактично промолчал, в мыслях давно задушив Московского. Он ожидал, что второй учинит сейчас же скандал. Каково было его удивление, когда тот просто промолчал, провожая прощающегося Сашу недобрым взглядом. —И с каких пор «образованные и интеллигентные», - показывает кавычки мужчина, когда Александр вышел -  с мужиками спят? Тоже мне элита! Кость, ты в курсе? Умоляю, просто скажи, что ты не в курсе, - тараторит Татищев. Ох, он-то в в курсе. Ещё как. Саша – первый, кто узнал об особенностях Костиной ориентации, а Костя – первый и, судя по всему, последний, с кем Саша обсуждал своих партнёров. Единственных, к кому тот без зазрения совести мог употребить слова по типу «шмара подзаборная» вместо «крайне не верный и не достойный молодой человек» А как Уралов научился целоваться Юре лучше никогда не знать. —Я всё знаю, - не меняя тона голоса, ответил светловолосый. Смело. Очень смело. Лучше было бы солгать, но Костя почему-то решил что у него нет выбора. Правда и только правда. —Что «всё»? Типо..про то, что этот питерский все лавры получает, не благодаря своему трудолюбию, преданности компании и прочей лабуде? - взволнованно продолжает брюнет, чуть не опрокинув полупустую чашку. —Трудолюбие и Саша? – пустил смешок Константин, положив на место приборы – Несовместимые понятия. Я знаю, какого рода отношения у него и Московского, - мир его дрожит, когда он выдает эти слова. Их с Юрой ждет долгий мучительный разговор. —Бля! Серьезно? – встрепенулся Татищев – Что творится, ебать эту жизнь? Всё-таки конец света наступил в 2012, не наебала бабка! —Бурная у тебя реакция, Юр. —У меня-то нормальная реакция! Это ты… сама безмятежность. Спокоен, будто мы обсуждаем погоду епты,- погода на улице получше будет чем то, что назревает за этим столом прямо сейчас. Реальная буря. —Мой друг встречается с мужчиной и.. —И ты ничего с этим не сделал?- ошарашено, почти по слогам спросил челябинец, пододвигаясь к Косте. —А что я мог сделать? Я и не должен был, он взрослый человек и сам в праве решать,  с кем ему быть, - объясняет Уралов, сцепив пальцы – даже если это Московский. —Это мужик. —Циник и бесчувственный тиран. —Он мужик. —Абьюзер и придурок, думающий только о себе. —Мужик! – округлив глаза, воскликнул Юра. —Юр, я заметил, что Московский - мужик, - прикрыл веки и сделал глубокий вздох екатеринбуржец. —Какого хрена ты так спокойно ты относишься к этому? Так бонусом продолжаешь с ним общаться! —Мне нужно было сразу прекратить с ним любые отношения, только потому что я не одобряю его выбор? —Потому что его выбор – это ненормально. Неправильно! «Откуда вообще эти понятия о нормальности и правильности?» - задаёт себе вопрос Константин. —Мы только сегодня говорили об этом, Юр – подождав, пока Татищев слегка угомониться, начал мужчина – Человек сам волен выбирать, с кем быть. Ты ведь согласен с этим? —Да, если людям хорошо вместе, то неважно, кто там что говорит, - рассуждает Юрий. В моменты, когда он реально думает, а не бросается стереотипами и предрассудками, у Кости появляется надежда. —Вот вишь, я думаю точно так же. —Но гомосятина – это другое, Костя, - принял воинственный вид Татищев. О да, он готов сражаться за взращенную обществом ебанным гомофобию. Но и Уралов не ссыкло. —Юра, - старается сохранять самообладание он –двое мужчин тоже могут быть счастливы вместе. —Ага, это тебе твой Романов рассказал? – прыснул брюнет. —Я сам это понимаю, - сухо ответил Костя, притихнув - Думал, ты тоже. Они сидят в молчании несколько минут. Константин смотрит прямо, не произнося ни слова, а Юра водит ложечкой по дну чашки, закусив губу. —Бля, ещё из-за педиков мы не ссорились! – прервал он тишину, швырнув ложку на блюдце. —Из-за геев, - поправил его светловолосый, и Татищеву захотелось закрыть уши. Боже, при нем защищают нетрадиционные ценности! – И дело даже не в них, а в твоем отношении. —Слушай, Кость, - зовёт его челябинец – Мне жаль каждую пару, которая не может быть вместе из-за ебаного общества, но пидоры к ним не относятся. Они -вообще другая история! —Геи. —Блять, хорошо, геи. Я сочувствую и этим Шекспировским пиздострадальцам, умершим в один день, но не геям, лесбиянкам и…кто ещё у них там. —Почему? —Ты не должен задавать таких вопросов, сам прекрасно знаешь. Раз эти Ромео и Джульетты были готовы на всё, чтобы быть вместе, значит, не просто перепихнуться хотели. Значит, это была любовь. Та самая, о которой мечтает каждый, понимаешь? И че им помешало? Тупые люди, - скорчил рожу Юра, как малой ребёнок. —Я согласен. И через это проходит большинство представителей сексуальных меньшинств. Ты любишь человека и знаешь, что тебя любят в ответ. Чего еще желать? Хочется быть рядом, строить совместную жизнь, планировать будущее, но не выходит. Мешают опять же люди, которые считают, вашу любовь…грехом, чем-то постыдным и отвратным – Костя видит, что Юра слушает его. Не знает, услышит ли Татищев то, что он хочет донести, но это уже прогресс – Просят бросить любимого, одуматься, перестать позорить семью, пойти лечиться в конце концов … и при этом ничего незаконного ты не делал. Странно, да? – Уралов забылся и просто говорил. Самому себе жаловался на несправедливость мира, не замечая удивленных черных зенок – Сколько бы не старался, если правда любишь, никогда не сможешь отказаться от человека, несмотря на весь этот…лютый пиздец. —О, моими словечками заговорил, - постарался выдавить улыбку Татищев – Ты что, каждого понять можешь? Даже «радужных»? —Что значит «даже», Юр? Что значит «радужные»? Откуда ты эти слова берешь?– хмурится Костя – Это просто люди, которые любят, как и все мы. Они не выбирают, кого любить. Как можно обвинять человека в выборе, которого он не совершал? —Но другие мужики же выбирают любить женщин,- выгнул вопросительно бровь брюнет. —Конечно, сам тоже выбирал?- облокотившись на руку, задал вопрос екатеринбуржец. —Ну, да! —Прям голосовал? Подписывал документ какой-то? Я, видимо, что-то пропустил. —Чт..? А, ну конечно, ты смеёшься надо мной! – надулся Юра – Я не знаю, мне это сложно понять. Запрещать любить – дикость, но когда я думал об этом, то не брал в счет этих…ну геев всяких. Представлял сына президента и кухарку там, которым нельзя быть, ибо она нихуя не принцесса. Мне сложно это понять- отчаянно всплескивает руками. Тут же его гениальную голову посещает мысль «А вообще и тем, и тем указывают, кого любить, не давая жизни», и мужчина просто трясет головой - Но знаешь, Кость, я снова убедился, что ты прекрасный друг. Принять своего приятеля таким, какой он есть…и не давать его в обиду, несмотря на все его идиотские замашки, - пахнет пассивной агрессией, замечает светловолосый – это достойно. Ты очень хороший человек, - Костя видит, как блестят его черные глаза и просит высшие силы, в которые, естественно, не верит, дать Юрочке щепотку критического мышления. Чем дольше они общаются, тем больше ему кажется, они с Юрой могли бы быть вместе. Он так сильно любит его и ощущает, что его любят тоже. Пусть и скрывают под толстым слоем идиотской гомофобии. —Спасибо, Юр. Но ты должен понимать, что нельзя обвинять кого-то в том, что он просто любит и просто хочет быть счастливым, - Уралов поджал губы, опустив взгляд. —Ноль осуждения, но почему бы мужчинам не любить женщин? —Юра, это не выбор! Нельзя выбирать: «в ту влюблюсь, а в того – ни в жизнь», это не так работает. Не всем нужна женщина. Не все могут быть счастливы с женщиной, как ты, - последнее у Кости вырвалось, отчего ему стало неловко. Что он вообще творит? Поясняет Юрию за ориентацию, будто ни капельки не боится потерять его. Он боится, и пиздос как. А защищать права лгбт рядом с гомофобом - верный путь сжечь все мосты. —Может мне и не так уж здорово было с жен…- не подумав, ляпнул Татищев. Когда и до него, и до Кости дошёл смысл сказанного, Юре стало страшно стыдно – Ну, нет было! Конечно, было,- оправдывается он - И все-таки она подарила мне двух прекрасных детей…да, я просто ляпнул… —Да, Юр, - выдавил такой же смущённый и нихрена не понимающий Уралов. —Короче, завязывать с этими разговорами надо.Ничего от них хорошего. Я твоё мнение насчёт голубых может и приму, но твоего голубого дружка- никогда! Пошли, - он быстро схватил свои вещи – И да, извини, что так взъелся…просто… —Знаю-знаю, Юр, для тебя это чепуха. —Ага, я не ебу, чего ты за них так впрягаешься…неужели Романов такой хороший друг - так и чесался у Юрочки язык выкрикнуть «как так!? Он же пи..гей!», однако сумел взять себя в руки - но если тебе легче, я не считаю, что голубых можно убивать. —О да, мне гораздо легче, - закатил глаза. —Просто не могу понять, как мужик может вступить в отношения с таким же мужиком. Но…давай не будем из-за этого ругаться? - Уралов слишком дорог для него. А ещё Юру и пугает, и вдохновляет одновременно, как Костя заставляет его думать и…позволяет посмотреть на мир по-другому. Любить человека, но оставить из-за неодобрения общества. Это печально и жестоко. Таких людей нужно поддерживать. К таким же людям относятся и те, кого Юра так долго называл «фу педиками», и неожиданно для самого брюнета, слова Константина действуют на него. «Но Романов все равно шмароёбина»-от этой мысли на душе стало легко и весело. —Хорошо. Всё хорошо, Юра. Не переживай. Я рад, что ты выслушал меня и принял моё мнение,- мужчина и правда не ожидал получить его…понимание. Костя очень благодарен Юрию за то, что он его услышал - Ты всё ещё ждёшь меня в гости? – улыбнулся Константин, склонив светлую голову на бок. —А ты всё ещё хочешь зайти? – улыбнулся в ответ мужчина. —Хочу. —Тогда пошли скорее, а то твой Романов нам чуть весь вечер не попортил. —Романов или твои реакции на то, что люди разные?-лукаво спросил екатеринбуржец. —Больше ни слова о Романове, Кость!- скомандовал Татищев. —Хорошо, Юр, - покивал головой Костя.