Танец Саломеи

Владимир уже было собрался подняться наверх, в свою спальню, как вдруг во входную дверь громко постучались. — Ну, кто там ещё! Заходи! — громко крикнул Корф, проклиная всё на свете. Однако, когда дверь открылась, он так и замер, с трудом соображая, что происходит. — Ваше высочество? — наконец, выговорил он, увидев Цесаревича, стоявшего на пороге, тот смотрел на Владимира каким-то странным взглядом. — Барон Корф! — наконец, произнёс он строгим официальным тоном. — Вы арестованы за измену Родине! Недоумение, которое читалось на лице Владимира было столь неподдельным, что Александру даже стало смешно и он едва ли смог подавить улыбку. Ему нравилось, когда Корф тушевался, и Александр знал, что только он способен вогнать его в подобное состояние. — Простите, Ваше Высочество, что такое вы говорите? — О, да я вижу, вы пьяны? Как вам не стыдно, барон? Немедленно собирайтесь! — продолжал Александр. — Но… Куда? — Как куда? В тюрьму, разумеется! — вид Александра вновь стал строгим, не терпящим никаких возражений. — Хорошо, но только прошу вас, сначала объясните мне, что происходит? В чём моя вина? Александр вошёл в дом, прикрыв за собой входную дверь. — Где ваш друг Репнин? Он разве не с вами? — полюбопытствовал наследник престола, проигнорировав просьбу и с интересом осматривая дом. — Нет. Он… уехал. — запнулся Владимир, невольно вспомнив то, при каких обстоятельствах это произошло. — Что с вами, барон? Вы не очень хорошо выглядите. Вы заболели? — Нет. Я хотел бы узнать, в чём меня обвиняют? — Да, расслабьтесь вы. Это была шутка. — Цесаревич улыбнулся. — Хотел немного разыграть вас. Надеюсь, вы меня простите? Владимир облегчённо выдохнул и тоже миролюбиво улыбнулся в ответ. — Ну, разумеется, ваше высочество! Да, и разве у меня есть выбор? — Выбор есть всегда, друг мой. — наставительно произнёс Александр. — Могу ли я узнать, что привело вас в мой дом? — Владимиру казалось, что у него будто камень упал с души, после того, как оказалось, что в измене Родине его не обвиняют, хотя не самый приятный осадок от этого розыгрыша всё же остался. — Да, конечно. Прошу меня простить за столь поздний визит. — Александр перевёл взор на барона. — Я пришёл просить вас об одолжении… — Негодяй! — именно с этими словами с грохотом растворилась входная дверь и на её пороге стояла Анна, до ужаса пьяная, растрёпанная, с белыми распущенными длинными волосами. — Прошу прощения? — Александр перевёл удивлённый взгляд с девушки на Корфа. — Не просите… Не нужно! — Анна даже толком не взглянула на только что прибывшего гостя, да даже если бы и взглянула, то всё равно не смогла бы разобрать лица. Она была слишком во хмелю и её шатало из стороны в сторону. — Анна! — наконец, спохватился, не менее растерянный, чем Цесаревич Корф. — Прошу прощение, ваше высочество, я немедленно улажу это недоразумение. — Что? Что я слышу? — с придыханием бросила Анна и весело и горько рассмеялась. — ваше высочество? В этом доме? — по какой-то непонятной причине, это ей показалось смешным и забавным. — Анна! — Владимир хотел схватить девушку за руку и ему это на миг даже удалось, однако она вырвалась в следующий момент. — Не смей меня трогать, негодяй! Александр настороженно смотрел на эту сцену. — Вы должно быть замёрзли, на улице мороз… — Извините ради Бога за эту сцену. Вы не должны были стать её свидетелем. Анна, идём со мной! — приказал Владимир настолько сурово, насколько был способен в данной ситуации. — И не надейтесь, хозяин! Никуда я с вами не пойду! — Простите, барон, но извольте объяснить, что здесь происходит? Почему эта милая девушка столь вульгарно одета и почему она в таком состоянии? — Мне и самому это отчасти интересно! — чуть более резко отозвался Корф. — Вы должны были переодеться и лечь спать! — обратился Владимир к Анне. — А не шататься по двору и дому в таком виде! Вы разве не видите, что у нас гости! Анна несколько раз быстро моргнула. — Ах, гости… Да, вижу, не слепая. — её рука вдруг скользнула по мягкому песцовому воротнику Цесаревича. — А хотите, я и для вас станцую… — тяжело вздохнула она… — танец Саломеи. Владимир любит, когда я танцую для наших гостей. Ведь правда, барин? — Анна перевела колючий взор на стоявшего рядом мужчину. — Нет, пожалуй, не нужно. — растерянно отозвался Александр, совершенно ничего не понимая. — Что ж, очень жаль. — тихо произнесла Анна и закрыв глаза упала в беспамятстве прямо в обьятия Цесаревича.