Ты мой свет

Когда Айзава открыл глаза, и понял, что комнату освещает солнце, он хотел по привычке зарыться в одеяло, но остановился. Хизаши мирно спал в его объятиях, лбом упираясь прямо в грудь. Он сладко сопел, всем своим видом напоминая котенка, и Айзава не посмел шелохнуться, глядя на это. Еще сильнее он заволновался, когда понял, что Ямада обвил его словно маленький змееныш, закинув ногу на бедро и обхватив его руками. И как это могло произойти? Айзава точно помнил, как лежал отвернувшись от него, чтобы только не смотреть и не смущаться еще сильнее. Что они вытворили вчера… От мысли об этом немели губы а в животе безудержно порхала стая бабочек. Он все еще не мог поверить в то, что его первый поцелуй достался этому белобрысому громкоголосому юноше. Ему. — М-м… Шота? — Сначала брюнету подумалось, что Ямада говорит во сне, но потом он увидел пару сияющих на солнце, зеленых глаз. Хизаши сжал его в объятиях, сонно зевая и лучезарно улыбаясь. — Доброе утро! — Доброе. — Еле слышно пробормотал он. Сердце в груди замерло, когда он ощутил, как Ямада касается его бедер, своими оголенными гладкими ногами под одеялом. Его кожа была такой шелковистой, нежной на ощупь, если не считать пары ссадин от последних тренировок. Еще он был невероятно теплым. — Я ни за что не вылезу отсюда. — Подумал Айзава. Его безумно пугал конфликт собственных желаний, всякий раз, когда он видел Ямаду. И сейчас, он вставал как никогда остро. Айзава хотел его. Его присутствия, его тепла, его внимания. Но вместе с этим желанием его пробирал страх, которому он по сей день не находил точной причины. Быть отвергнутым, обманутым? Потерять ли, или разочаровать? Что-то велело ему держать эту дистанцию. Что-то навязчиво уговаривало его остаться там, где он есть, и не лезть туда, где все может пойти прахом. Что-то базовое, первобытное и простое. Это сводило с ума. — Голодный? — Он отодвинулся чуть назад, чтобы лучше видеть, и Ямада, будто опомнившись, подобрал колени к груди. Айзаве показалось, что впервые он видит его таким смущенным. Но долго смотреть на блондина он все равно не мог. Перед глазами мгновенно вставал подсвеченный в полумраке силуэт, его талия, запах, касание губ. Это казалось выдумкой, сном, галлюцинацией. Шота в какой-то момент даже подумал спросить, не снилось ли ему чего-то похожего, но вовремя закусил губу. Хизаши нехотя отпустил его, вылезая из-под одеяла. Шота ничего не сказал, но проводил его взглядом, полным осуждения. — Пока не очень. Могу я принять душ? — Он говорил это непривычно робко, но Айзава понимал его. — Конечно. — Ему тоже пришлось подняться и вылезти в прохладную «наружу». Шота проводил его до ванной, и оставил все необходимое. — Я принесу полотенце. Ямада кивнул в ответ. Миссис Айзава уже готовила завтрак, понять это было не сложно и Шота ждал его из душа, чтобы они могли вместе позавтракать. Сидя в комнате, он слышал, как шумит за стенкой вода. Горячий душ. — Наверное его разогретая кожа более розовая, чем обычно. Может быть, он улыбается с закрытыми глазами прямо сейчас. Может даже тихонько напевает. — Закусывая губы, он больше не пытался остановить поток мыслей. Он сдался. В очередной раз. Уступая новый кусочек себя, в угоду ему. Стоило юноше оставить полотенце и как следует вытереть светлую макушку, брюнет повел его завтракать. Он не хотел уединяться с ним сейчас, чувствуя, как неумолимо теряет контроль над ситуацией, которая так долго была ему подвластна. А Ямада был таким разогретым, изнеженным после теплого душа. Ему стоило остыть и высохнуть. Но кое-что Айзава все же не стал утаивать. Просто не смог. Они почти завернули за угол, у самого входа в кухню, когда Шота поймал его за локоть и носом зарылся в его влажные мягкие волосы на затылке, обнюхивая словно щенок, вдыхая смесь ароматов его тела и собственного шампуня. — Тебе идет. — Буркнул он, и словно ни в чем не бывало поплелся дальше, оставляя Ямаду обсыпанного мурашками, стоять у стенки. За завтраком они все так же весело и расслабленно беседовали. В перерыве он наконец написал отцу, чтобы мужчина не волновался, и они продолжали. Ведь с самого утра его телефон разрывался от сообщений. — Я рада, что у моего сына появился такой замечательный друг! — Она приветливо улыбалась, Хизаши улыбался ей в ответ, и Шота не хотел признавать, но эти улыбки грели его сердце. Ямада смущался, говоря, что не так уж он и хорош, но женщина очевидно не видела в нем ни единого минуса. — Шота может быть ворчливым, но ты не принимай близко к сердцу. Я-то все вижу! — Ма-ам!!! — Юноша зашипел на нее, но она посмотрела на него, сверкнув алыми глазами. Он коротко сверкнул в ответ, и они оба коварно заулыбались. — А до двенадцати лет было так удобно! — Немного опечаленно вздохнула она. — Не начинай. — Буркнул брюнет. — До двенадцати? — Хизаши воззрился на него с неким недоумением, но вместо него заговорила мама. — Причуда семьи Айзава довольно сложна в управлении, нужна полная концентрация. Такое сложно дается ребенку. — Она пила кофе и как-то по-особенному разглядывала их двоих. — И мы очень долго не могли понять, что же ему досталось. Но однажды он случайно стер причуду уличного воришки. Парень хватал чужие сумки и с помощью левитации взмывал в воздух. А Шота случайно стер ее. Бедняга шлепнулся на землю с высоты двенадцати метров. Сломал пару костей, зато больше не воровал. — Нелепая история. — Шота снова ворчал, но Хизаши видел, что он из последних сил сдерживает улыбку. — Это так вдохновило его, что он захотел стать героем. И поступил на геройский курс. — Она ущипнула его за щеку, чем вызвала молчаливое негодование юноши. — Мамина гордость. Шота был искренне благодарен Ямаде за то, что несмотря на болтовню, он ел достаточно быстро, ведь за столом, в присутствии гостей, миссис Айзава становилась еще невыносимее, чем когда они ели вдвоем. И стоило Хизаши положить ложку, Шота уже испарялся с кухни, ожидая его на своей территории. Почти до обеда они играли в приставку позабыв обо всем. Хизаши только разок отвлекся на смс папе. Ближе к двум вспомнили о газете, и к пяти вечера закончив с оформлением и презентацией, сели смотреть фильм. — Все же Аконит был интересным. — Когда по экрану побежали титры они оба наконец опомнились, захваченные сюжетом до последней секунды. Ямада вздохнул, кутаясь в плед посильнее. — Жаль на большем экране посмотреть его так и не получилось. И все из-за меня. — Если фильм хороший, нет разницы, где смотреть. — Все так же негромко проговорил юноша. — Так что забудь об этом. Его сердце уже долгое время не билось так, как ему было положено. Шоте некуда было выместить весь тот восторг и невероятное умиротворение, которые он испытывал от нахождения рядом с ним. И даже если бы была возможность выплеснуть эти чувства, он не имел такой привычки. Все его яркие эмоции всегда умещались в крохотные улыбки, слова, которые он говорил реже всего, и тактильные жесты, которые давались ему, зачастую, с большим трудом. Хизаши обладал совсем другим языком, но в отличии от сотен, мог читать и его. Он был счастлив даже когда уголок чужой губы приподнимался. Впервые за долгое время Шота встретил того, кому было подвластно это искусство. Того, кому он позволили подойти так близко. — Шота… — Он вывел его из омута собственных мыслей, негромко окликнув. Хизаши все еще сидел в его объятиях, прилегая спиной к его груди, укутанный в плед, но Айзава ощутил эту перемену. — Ты все еще считаешь, что ничего не выйдет? — Я… просто… — Застыв на мгновение, он смотрел как мучительно медленно Ямада поворачивается к нему, смотрел в его зеленые глаза, напоминающие Альтаир, далекую и манящую, и едва не завыл от того, что хлынуло в его сердце. Говорить не представлялось возможным, и он выдавливал слова чуть ли не по отдельным звукам, силой воли собирая их воедино. — Я действительно считал так. Кисло улыбаясь, глядя на его потерянное выражение лица Ямада терпеливо молчал в ожидании ответа. — Но корень проблемы… не в тебе. — Он запинался, выравнивая дыхание, подавляя тошноту, охватившую его от волнения. — Просто, когда ты заговорил об этом в первый раз, я испугался. — Ох, Шота. — Хизаши не сожалел, не горевал, не винил. Юноша только сочувственно смотрел на него, глотая подступающие слезы и слушал. — Я думал ты просто решил посмеяться надо мной, как многие до тебя. — Он уже хотел остановиться, но слова лились из него, будто все те годы, что он молчал, они копились где-то внутри. — Я не думал, что кто-то такой как ты, взаправду может посмотреть на меня с другой целью. Я ведь… я же тоже, смотрел. — Это было больно, да? — Прерывая его мучительный для него самого, монолог, спросил Ямада. — Доверять людям. — Неприятно. Но уже не важно. Потому что я знаю, что не ошибся. — Он ощущал ту волшебную смесь ароматов его тела и собственного шампуня. Хизаши вздрогнул, когда Шота опустил голову, сжимая его в объятиях, касаясь шеи кончиком носа, обнюхивая почти по-звериному. И Ямада не смог отказать себе сделать то же самое. Он уже почти сутки сходил с ума, ощущая этот пленительный властный запах, повелевающий успокоиться, слушать и в конце концов подчиниться. — Мне правда идет? — Застенчиво спросил он, отдаляясь. Было слишком жарко, слишком близко, почти опасно. — Как думаешь, мне пойдет твой аромат? Шота неожиданно закашлялся, закрывая рот ладонью, но тут же взял себя в руки. Его и так изводили мысли обо всем, о Хизаши, в частности. О том, какой он. И этот вопрос окончательно выбил из него дух. — П…пока достаточно твоего собственного. — От мысли о том, что возможно когда-нибудь их ароматы смешаются в единое целое, мутнело в глазах. О чем он только думает… Их объятия прервал телефонный звонок. Шоту поражало то, как часто Хизаши писал отцу, и несмотря на это он позвонил вечером, веля сыну отправляться домой. Айзава бы сказал, что Ямада старший просто заботится о сохранности своего ребенка. Но вспоминая его слова, Шота чувствовал, как мурашки бегут по спине.

***

— Ты точно доедешь? — Стоя на станции метро спрашивал брюнет. — Шота-а, я же не маленький! — Он посмеивался, глядя в чужие глаза, полные беспокойства, и старался придать ему уверенности. — Я так же, как и ты, езжу на метро каждый день. Они обнялись последний раз. — Ты же просто не хочешь отпускать меня, да? — Он рассмеялся, глядя как брюнет отворачивается с абсолютно смущенным видом. — Не хочу. — Скрипя зубами, честно признался юноша. — Что с того? — Мы увидимся завтра. — Он подтянул его к себе. Айзава поднял на него глаза. Этот поцелуй был совсем не таким, но Шота был благодарен Ямаде. У него бы в жизни не хватило духу делать такое на людях. Но это быстрое касание губ к губам, словно мазок кисти по холсту, без намека на пошлость, завораживало. Он стоял словно вкопанный, ощущая, как рдеют уши, провожая взглядом уходящий состав, из которого Ямада махал ему рукой.