Чувак из Pоrnhub

      Всю неделю я не находил себе места. Мысли о том, что меня ждет, если Антон всё же догадался, что я и есть Конинский. В общем, накрутил я себя выше крыши. И в субботу подорвался в клинику ни свет ни заря, потому как невроз достиг апогея. И вот, наворачивая очередной бесцельный круг по кабинету, меня вдруг осенило, что даже если Антон и просек все то, что я так тщательно скрывал, это все равно меня не остановит. Слава богу, мальчик мне явно симпатизировал, а уж обо мне и говорить нечего — я просто на нем помешался. И вот тогда-то мне на ум и пришла идейка, как можно убедить его умолчать о моем постыдном секрете. А уж если этот мальчишка и вправду из числа моих подписчиков, то ему однозначно понравится.       Я быстро достал блокнот с крамольными зарисовками и на чистом листе написал признание. Даже ничего выдумывать не пришлось — слова шли от самого сердца. Разумеется, на многое я не рассчитывал, просто решил пойти ва-банк, раз уж так все повернулось. Все равно, если узнают, что практикующий психотерапевт параллельно стримит порно-ролики… Нет, отмыться, однозначно, не получится. Тут без шансов. Даже не уверен, что удастся замять скандал, подключив отцовские связи, а может, батя сам меня и уроет, если моё головотяпство серьезно повредит его бизнесу. Ладно, что будет, то будет, чего уж теперь? Тем более, я даже достоверно не знаю, по какой причине тогда он дал дёру.       Короче, до часа Х я тупо пялился в окно, прокручивая в голове невеселые мысли. Даже сбор успокоительный выпил, а то нервишки совсем в разгон пошли. Вовремя! Ровно в девять дверь в кабинет приоткрылась. Горло перехватило, сердце замерло… Я крутанулся и впился в вошедшего горящим взглядом. Он! Пришел всё-таки, славный мой! От его смущенно-виноватого вида внутри всё запело. Так-так, похоже, мандражировал не я один. Покерфейс мне всегда удавался без проблем, но, думаю, сегодняшнюю нервозность мне от него не скрыть. Что ж поделать, если этот тихоня за какой-то месяц оккупировал моё сердце, став разом и главной болевой точкой, и сплошной эрогенной зоной.       Ладно, сделаю ставку на интуицию, которая не раз меня выручала. Взяв тетрадку, намеренно подошел к мальчику вплотную. До неприличия близко. Встал, почти касаясь ширинкой его лица. Мой подопечный не глуп и наверняка разглядит в моих глазах чертей, алчущих сорвать с него одежду и загнуть в самую разнузданную позу. Где угодно. Главное побыстрей.       Надежды оправдались на все сто. Юношеские щеки зажглись румянцем, губы приоткрылись, серебро в глазах потемнело. Глаза в глаза. Почти оргазм. Видеть, как учащается дыхание, расширяются зрачки, а тонкие пальцы начинают нервно мять край чертового худи… Мой излюбленный пациент такой чувственный! И боязливый. И дерзкий! Убийственно сексуальный контраст! Смотрит не отрываясь. Отслеживает каждое движение. Пытается угадать, что я ему уготовил. Смятение сменяет радостное предвкушение. Заждался, драгоценный мой! Сейчас, сейчас всё будет, хороший мой. Я тоже уже на грани… За ней… Мозги сделали ручкой, и я сорвался. Поставив все на кон. Пан или пропал! К черту сомнения, даже если потом придется дорого заплатить за свою ошибку.       Отшвыриваю тетрадку за спину. Мешает! Подрагивающими пальцами беру его за подбородок и резко, без перехода, накрываю его губы своими. Точно прыжок на глубину. Да, целоваться с тем, кто тебе дорог, совсем не то же самое, что с тем, кто безразличен. Сердце колотится, дыхания не хватает. Поцелуй моментально из изучающе-робкого перерастает в страстный. Вылизываю его, точно хочу пометить. Присвоить. Оставить на нем свой запах.       Одурманить и заставить забыть всех, кто у него был до меня. Мой! Только мой! И никто не доставит ему наслаждения больше и лучше, чем я. Это он должен усвоить раз и навсегда! Черт, крышу рвет не по-детски, походу мне самому пора на кушетку к мозгоправу…       Все-таки какое ж, по сути своей, человек жадное существо! Ещё в четверг я грезил, как просто возьму его за руку, и он её не отнимет… Сейчас же мне мало поцелуя! Стояк каменный, все мысли только об одном… Передо мной разверзлась бездна похоти и разврата. А я, замерев на краю, мысленно хохочу как безумец, радуясь, что мой утренний пациент, похоже, не против составить мне компанию. Мальчика откровенно трясло. От его неумелых касаний я терял последний рассудок. Плевать! На всё! На то, что кабинет не заперт, на то, что это ни хуя не этично, на то, что бессовестно пользуюсь его неопытностью. Он слишком нужен мне, я хочу быть с ним, в нем, и неважно, что в это безумие мы сорвемся в общественном месте.       Не теряя ни секунды, я приступил к активной фазе. В конце концов, времени в обрез! Антон был только «за». Похоже, сам того не зная, я сорвал куш. Не ошибся в нем. Догадки обрели реальные формы, парнишка осмелел настолько, что решил поближе познакомиться с моей мужской гордостью. Ну да, не заметить такого монстра под тонкой тканью форменных брюк трудно. И совершенно нереально, если он растет и крепнет прямо у вас перед носом. Антоша слепцом не был. Скорее уж отчаянным исследователем. Он так восторженно пялился на контуры моего члена. Сглотнул и точно в трансе потянулся руками. Облизнул пересохшие губы. Заалел ушами. Ох, это ж соблазн в чистом виде!       Мальчик благоговейно оглаживал мой член, нежно сжимал, щупал, знакомился… Обхватил пальцами, измеряя толщину, потом пробежался «пальцевым циркулем» до головки, словно подсчитывал дюймы. А ну гад Конинский его надурил? Губы сами собой расползлись в улыбке. Нет, милый мой, у меня все по-честному. Точно читая мои мысли, Антошка удивленно округлил рот. Пробрало никак, мой недоверчивый! В голове грянул салют! Есть! Победа! Полная и безоговорочная. Никуда мой Тошик от меня теперь не денется. С таким голодом в глазах, уж скорее меня тут завалят, чем дадут от ворот поворот.       Что было дальше я помнил смутно. Был как в огне. Жаркие влажные фантазии стали явью. Вот с меня сдергивают штаны. Вот припадают губами. Берут в рот, обволакивая нестерпимым жаром…. Проходятся языком по головке. Сосут так, точно хотят вытянуть душу. Сладкая пытка! Хотя техника у него так себе, но какой же кайф! И сердится он так мило… Извиняться, дурашка, вздумал, что мой монстр никак не хотел помещаться в его горло! Улыбка снова сотворила чудо и придала ему уверенности в освоении новых горизонтов.       Ну ничего, надеюсь, у нас будет время притереться друг к другу. Ведь глубокий минет это целое искусство и подвластен далеко не каждому. Мой же мальчик явно талантлив, раз с третьей попытки таки смог вобрать почти половину моего эго. Сердце тут же царапнула ревность. Прочь, не хочу думать с кем он так наловчился. Впрочем, вскоре в голове не осталось ни единой связной мысли. Антон оказался невероятно хорош. И старателен. И неутомим. И любопытен. Идеал! Совершенство! Какие там скетчи — ничего не стоящая подделка, убожество! Его разрумянившееся лицо, залитое моей спермой, теперь мой личный сорт героина!       В благодарность, я показал моему мальчику мастер-класс. Тошик кайфовал не меньше моего и, похоже, побывал на седьмом небе. Серебро потемнело до непроглядной ночи, сладкие стоны грели сердце. Драгоценный мой, да я ж всё для тебя… Заморочу, замучаю, околдую собой… Господи, спасибо, что ему в радость мои габариты, что родители не успели засрать ему мозги всякой мутью, что его чертов универ, не сломал, а посвятил в первые плотские радости. Без этого милого скромника я б сдох, наверное, или окончательно очерствел и оскотинился.       Этот спонтанно спланированный мною секс вознес меня на вершину блаженства. Видно, все мои демоны приглядывали за нами, раз наша безрассудная шалость не вышла за стены моего кабинета. Впрочем, звукоизоляция тут на высоте, в конце концов, конфиденциальность исповеди пациентов превыше всего! Нет, если б мы обвалили диван или грохнули стол, то, наверняка, любопытные граждане сунули бы сюда свой нос, а так наши стоны-всхлипы остались без внимания. И слава богу! Всё-таки это крайне недальновидно с моей стороны, забыться настолько, что даже не повернуть ключ в замке!       Но без эксцесса всё же не обошлось. Едва придя в себя после обоюдного минета, я понял, что мне и этого недостаточно! Член снова заинтересованно оживился, настоятельно требуя предоставить ему объект вожделения для дальнейших непотребств. С трудом вернув себе самоконтроль, я отправился варить нам кофе. Пусть Антон передохнет, придет в себя, обдумает сколь многому я ещё смогу его обучить и до каких оргазмических звезд вознести…       А уж я постараюсь закрепить результат и уговорить на продолжение близкого знакомства. Жаль, что у меня сегодня аншлаг, сеанс за сеансом, до вечера не передохнуть, а так бы… Мальчишку хотелось до боли. Всего. Облизать, зацеловать каждый сантиметр его дивной кожи. Сосчитать губами каждую родинку и веснушку. Проследить каждую венку. Пометить засосами шею. Проверить на восприимчивость крохотные розовые соски. Пощекотать дыханием пупочную ямку.       Боже, дай мне сил побороть искушение или позволь им насладиться! Перед глазами снова все плывет. Член распирает штаны… Слава производителям кофемашин, резанувший по ушам противный писк, привел меня в чувство. Глянул на часы — черт, через десять минут следующий пациент!       Я цедил латте и наблюдал. Моё взъерошенное удовлетворенное наваждение как раз пыталось упихнуть в джинсы довольно приличных размеров хозяйство. Мальчишка пыхтел, то и дело зыркая на меня из-под ресниц и не решаясь взять с подноса чашку. Ещё бы, пальцы-то ходуном ходят! Чудо, что он молнией шкурку себе не прихватил. Смущается! Покраснел весь, пригладил пятерней взмокшие волосы, снова залип на моей улыбке. Неуверенно одарил в ответ своей, точно «зайчика» в глаз пустил! Ах ты, маленький искуситель, так бы и съел всего, чес-слово!       Наконец, прозвучали заветные слова, что, мол, мой секрет так и останется меж нами. Я дурак, ляпнул чего-то, что моему Тохе показалось обидным. Серебро снова потемнело до предгрозового неба, губы сжались в нитку, брови насупились. Я шестым чувством понял, что мой бесценный сейчас снова задаст стрекоча — у младших и реакция на все обиды подобная. И неважно, что ему двадцать три, мелкий он. Но открытый, доверчивый… Мой.       Я подорвался ему наперерез. Не думая, только б успеть. Закон Мерфи снова был в ударе. Чертова тетрадка хлопнулась на пол и парень рефлекторно её схватил и в мгновение ока вызнал ещё один мой секрет. Да что ж такое?! Мальчишка листал тетрадь, хмыкал, краснел… У него такое открытое лицо — читай не хочу, все эмоции напоказ, я даже устыдился. В глазах удивленное неверие, но ни грана отвращения или презрения. Спасибо тебе, славный мой, твоего неприятия я б не пережил. Забрал из ослабевших пальцев компромат и откинул себе за спину. После. Не до того.       Шепнул, что люблю. Жду. Антон вмиг сменил гнев на милость, забыв про надуманные обиды. Тут в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, попытались прорваться в кабинет. Я твердой рукой придавил дверь, попросив обождать. Мальчишка снова смущенно запыхтел, потупился. Смешной. Поцеловал его, вложив в эту ласку все свои надежды, сунул в задний карман джинсов записку и выпроводил в коридор. Надеюсь, моё бедное сердце не разобьётся, и уже завтра мы увидимся.

***

      Я намеренно выбрал для решающего свидания воскресный вечер. Мой единственный выходной — так что никто мешать не будет. С утра наводил порядок, думая, чем бы порадовать моего гостя, чем развлечь, чем угостить? Страшно боялся облажаться. Как вообще начинают отношения нормальные люди? Перебирал свой немаленький ассортимент секс-игрушек. Эй, тпру, спокойно, не гони коней… Такими темпами, чего доброго, мальчик сбежит, сверкая пятками. Все эти крутые девайсы не для невинных скромников. Он ведь сам говорил, что весь его опыт в нижней роли пока что ограничивался минетом. И, судя по его реакциям, так оно и есть, я ж врач, меня не обмануть. Краснеет как красна девица, смущается через слово, но явно хочет большего, мечтая дойти до конца. И именно со мной. Господи, какое счастье, что его вштыривает мой стрим-канал!       Перебрав все аргументы, заказал доставку большого ролл-сета и выставил в бар горячительное. Что называется, на любой вкус, даже самый взыскательный. Сам-то я к алкоголю почти равнодушен, но благодарные пациенты и слушать ничего не желают. Так что ассортимент у меня скопился широчайший: от элитных грузинских вин, до французского коньяка и американского «Фо Роузерс» — вкусного виски со вкусом фруктов, ванили, светлого дуба и мускатного ореха. Надеюсь, парнишка хоть на что-то да соблазнится. Потом принял душ, навел марафет, выскоблился на совесть — хоть шелковый платочек по коже пускай, такой я теперь гладкий.       В общем, подготовился, а потом засомневался. А ну как я у Тохи во френдзоне и всё, что он хочет это почилить, вкусно пожрать да побалакать за жизнь? А я уж размечтался о разнузданной сессии… Нда, совсем озабоченным стал, один трах в голове, а ведь хотел заделаться нормальным. Узнать поближе, поговорить, заинтересовать…       В делах да заботах и время летит незаметно. Не успел оглянуться, все приготовить, то-сё, уж и вечер настал. Дверной звонок застал меня врасплох. Впрочем, я с утра, будто в трансе, мечусь по квартире, точно олень в свете фар. Так что приход Антона я встретил с нескрываемым облегчением. Нервничал так, словно это моё первое свидание… Хотя, по сути, так оно и было, я ведь раньше предпочитал чисто потребительский подход. Да и гостей сюда не водил.       Прежде чем открыть дверь, глянул в зеркало. Красавец! Глаза блестят, волосы и член стоят, черные джинсы едва справляются с задачей удержать внутри мегамонстра, рвущегося в бой. Расстегнул на белой сорочке пару пуговиц, типа показать товар лицом — завлекать так всем, чем богат, авось хоть что-то, а сработает!       — Привет, заходи, — мягко улыбнувшись, уступаю стеснительному гостю дорогу.       — Эм, здравствуйте, — Антон замялся, пытаясь скрыть смущение. Милота!       Сразу видно, что парнишка весь на нервах. Наверняка до последнего сомневался приходить или нет. Сняв ветровку и кроссы, Антон прошел в гостиную, огляделся и по привычке сел на диван. Не такой дорогой и релаксирующий, как в клинике, но тоже хорошо известного бренда.       — Не тушуйся, располагайся, где хочешь! — Запоздало проявляю гостеприимство, широким жестом обводя пространство просторной элегантно меблированной комнаты.       А следом мысленно добавляю: «Желательно сразу на моем члене», — и тотчас осекаюсь, стыдя себя за несдержанность. Ох, не спугнуть бы, но моему притихшему гостю, пока вроде все нравится.       — Спасибо, мне удобно. Такой классный диван… — мямлит мальчишка. Голос звучит тихо, глаза держит долу, щеки заливает нежный румянец. Век бы смотрел! А вообще, хочется отвесить себе щелбан — кретин, первый шаг-то должен был сделать я.       Бедный мой Антончик, любитель белых диванов! И, да, пора внести ясность в то, что произошло на последнем сеансе. Недопониманию меж нами не место! Хочу, чтобы Тоха четко знал и отдавал себе отчет в моих намерениях относительно его персоны. Что ж, осталось узнать, нуждается ли он во мне так же сильно, как я в нем. Заинтересован ли в отношениях?       — Эм, Антон… Если не против, я бы хотел обсудить с тобой произошедшее в клинике, — мельком взглянув на него, подмечаю, что румянец стал гуще, а дыхание чаще. Ну-с, начнем сближение! Падаю в кресло рядом с диваном и бездумно поправляю ролл с угрем, что почти выпал с сервировочного подноса, красующегося по центру журнального столика. — Только прошу, будь непредвзят. Я совсем не такой легкомысленный, как могло показаться.       — А я бы не пришёл, если б так думал, — и снова серебристый залп из-под ресниц. Ох, грехи мои тяжкие!       — Прости, не знаю, что на меня нашло, — более косноязычным я себя никогда не чувствовал. Неловкость просто душила, но без извинений тут никак. — Врачебная этика не позволяет нарушать личные границы пациента. А я хороший врач, уж поверь. Но, понимаешь…. Ты — иное дело, с первого взгляда я почувствовал с тобой сродство душ. Точно нашел давно потерянное, что уже и не чаял отыскать. Глупо, но только раз заглянув в твои глаза, мне отчаянно захотелось, чтобы именно ты оказался моим соулмейтом. Так что все написанное в записке — правда, от первого до последнего слова. Ты для меня особенный. И я действительно тебя люблю. Ты, конечно, можешь считать меня ненормальным, а мои чувства блажью или похотью, ведь мы знакомы месяц с небольшим. Но я ничего не могу с собой поделать. Твой образ не идет у меня из головы, а сердце ноет в разлуке.       Моё признание встретили невесёлым хмыканьем и покачиванием головой:       — А из моей не идет инфа, что ты и есть «Конинский», черт тебя возьми! Ты наверно привык уже, что все тебя хотят. Твое тело, твой член. Камера тебя просто обожает, и ты демонстрируешь себя без малейшего стеснения. Я не исключение. Тоже втюрился, тоже дрочил на чертовы кубики каждую ночь… А как встретил тебя, так стал представлять Конинского с твоим лицом. Сам понимаешь, какое потрясение я испытал, узнав, что это не мокрая гребаная фантазия, а самая настоящая реальность. Та, что скрыта под маской. — парень сцепил пальцы в замок и замолчал, выжидательно уставившись на меня.       Нда, складно говорит. Даже слишком. Видать, готовился. Может, даже репетировал.       — Кстати, об этом… Антон, скажи, как ты относишься к этой стороне моей жизни? К такому виду заработка? Видишь ли, я не шутил, говоря, что насчет тебя у меня самые серьёзные намерения. И мне очень важно знать твоё мнение на сей счет.       — Что?! — Серебро в глазах всколыхнулось и пошло рябью от изумления.       И как это прикажете трактовать? Позитив или негатив? Впрочем, сам виноват, нет, чтоб аккуратненько мальчика подготовить, подвести — нет, сразу в лоб залепил! Понятное дело, парнишка растерялся. Не ожидал такое услышать. Может, я слишком давлю?       — Говорю, узнать тебя хочу поближе, Антон. Встречаться. С тобой. — Улыбка реяла на моих губах, точно белый флаг, до того мне хотелось, чтоб мои чувства приняли. А заодно и меня, дурака.       — Вы… Мир, ты для меня как божество, — мальчишка сокрушенно помотал головой и опустил взгляд. — Будто сон. Поверить не могу, что слышу это от тебя. Хотя и безумно хочу. — Тягучая расплавленная ртуть едва не прожгла мне сердце, заглянув, казалось, в самую душу.       — Я… — голос не слушался, и я дал петуха. — Я очень, очень рад это слышать, Антош. Ты даже не представляешь насколько, — пересев к нему на диван, сцапал его руку и всмотрелся в самые красивые на свете глаза. — И всё же… Мой горячий стрим-канал? Ты как, против?       Антон задумчиво почесал бровь, поискал подсказку на потолке, повозил ногой по полу. Вздохнул.       — Знаешь, будет дико странно, если Конинский вдруг пропадет. Но… Теперь, зная правду… — Антон глубоко вдохнул, вздернул подбородок и выпалил: — Если мы станем парой, то я бы не хотел, чтобы тебя касался кто-то кроме меня. — Я аж умилился. Ревнивец мой!       — Эм, тогда, может, ты сам снимешься в моём видео, сладкий? — интимным вкрадчивым полушепотом мурлыкнул ему на ухо. И сразу контрольный: — Вместе со мной?       — Я?! — Если б не я, то Тошка, точняк, свалился бы с дивана. — Но… Но мы ведь почти незнакомы. Да, целовались, да, минет обалденный и все дела, но как же остальное? Типа узнать друг друга получше, хобби там, увлечения всякие. Просто в кино или кафе сходить, слабо, да? — юноша огорченно ерошил волосы, не зная как реагировать на разрыв шаблона. — Мир, я честно в ахуе! Не думал, что на первом свидании меня позовут сниматься в порно! — Мальчишка сводил-разводил брови, морщил лоб и явно пытался найти в моих словах второе дно. — Высокие отношения, ничего не скажешь, но в принципе эксперименты я люблю… — Под конец он почти шептал, словно решился доверить мне страшную-страшную тайну. Я не выдержал и потрепал его по макушке. Ну вот и что мне с ним таким делать? Наверно, только отлюбить до полного умопомрачения.       — Тош, я не настаиваю. Просто предложил. Соглашаться или нет дело твоё. Ни торопить, ни заставлять не собираюсь. И пока ты думаешь, обещаю, что ни с кем другим сниматься или трахаться не буду, — нежно погладив его по алеющей щеке, я поднялся. — Кстати, не хочешь выпить? — Потер ладони и направился к сияющему хрусталем и янтарно-вишневыми бликами открытому бару. — Заодно расскажешь о своих увлечениях, ну как?       — Угу, давай, — в его голосе до сих пор тлела неловкость, будто своим предложением я перевернул весь его мир.       А я замечтался. Просто не мог поверить, что он согласился на отношения. Согласился встречаться, согласился видеться со мной, разговаривать, делиться личными переживаниями. Да и черт с ней, коллаборацией! Главное, чтоб этот парень был рядом, а чем развлечь донаторов я придумаю. Витая в облаках, я машинально перебирал бутылки и только на пятой понял, что не спросил, чего он хочет. В итоге припер все. — Тоха недоуменно переводил взгляд то на меня, то на выстроившуюся перед ним батарею элитного алкоголя. А как мозги справились с непосильной задачей, уставился на меня в священном ужасе. Никак уверовал, что его тут споить решили? Пугливый мой!       Я же с глубокомысленным видом кивнул на великолепные вместилища зеленого змия и спросил:       — Ну? Чего тебе налить?       — Эм, давай вина, что ли, — неуверенно почесав затылок, ответил Антон.       Решил всё же не рисковать? В целом понимаю и одобряю. Надраться в хлам в чужом доме у малознакомого стремного доктора, однозначно не вариант. А уж после того, как отсосал ему в клинике и на сомнительные отношения согласился… Ууу, я б на его месте точно зассал! Надеюсь, я не слишком напорист? Всё-таки хотелось бы, чтоб наши чувства были построены на взаимной приязни, а не на страхе. В сверкающий гранями бокал полилась рубиново-красная амброзия, насытив воздух богатым и терпким ароматом «Саперави». Надеюсь, мой славный любит сладкие виноградные вина?       Алкоголь снял градус напряженности. Гость мало-помалу расслабился. Примерно с час мы перекидывались вопросами, болтали о том, о сём и просто уютно молчали. Темы выбирали самые разные. Было отрадно осознавать, что кругозор у моего мальчика довольно обширен — такие приятные собеседники в его возрасте редкость. Слово за слово, уговорили бутылку-другую. Я как губка впитывал каждое его слово. Каждую историю из детства, рассказы о родителях, смеялся над студенческими байками и приколами. Я просто балдел, наблюдая за его мимикой и жестами. Теперь, когда он успокоился, его движения снова стали плавными и грациозными, без какой-либо суетности. Сразу видно — будущий хирург. Думаю, из него выйдет отличный врач. Увлекшись разговором, я совсем забыл про угощение. Хозяин, называется, мальчишка, небось, голодный, а я даже куска хлеба не предложил, стыдоба!       — Ты чего сидишь как не родной, Тош? Давай, налетай, угощайся! А то пить на пустой желудок, не айс, — широким жестом я обвел разноцветное ассорти японской кухни.       Сказал и понял, что сам изрядно захмелел. В голове приятно шумело да и координация слегла поплыла. Вгляделся в серебристые очи… Ууу, глазки веселые, пьяненькие — ему тоже больше не наливать! Надо же, и в этом мы с ним сходимся. Черт, будто знаю его всю жизнь… Клёво!       — Да я особо есть не хочу, накидался перед выходом, — показушно протянул Антоныч, а у самого едва слюна не капает и голодный огонек в глазах проблесковым маячком мерцает. Ну точь-в-точь, животное, голодавшее лет пять.       — М, точно? Выходит, зря старался? Ну тогда… может, погамим? Играл в «Мортал Комбат»? — поставив бокал, я поднялся и вытащил из стойки диск. Уселся по-турецки перед плазмой и поманил Антона к себе.       — О, круть, вайбово! Мы с дноклами одно время частенько подвисали в тайм-кафе. Гоу, врубай! — Его глаза зажглись азартом. О еде вмиг было забыто. Парнишка плюхнулся на пол рядом со мной, мало заботясь о соблюдении дистанции, которую он почему-то четко отслеживал, пока мы сидели на диване.       Я, естественно, голодовку поддержал. Как надоест святым духом питаться, тогда и поедим.       — Для повышения интереса предлагаю сыграть на желание? Ты как? — с кривой ухмылкой предложил я. Но Тохе уже море было по колено. Он лишь покровительственно стрельнул в меня глазами, давая понять, что уверен в своих силах. Типа ас-зумер завсегда уделает рака-бумера.       — И какое же? — Вот же ж борзота легковерная! Нарывается, ну погоди у меня!       Склонившись ближе, нашептал ему на ухо свои фантазии, щекоча дыханием. Он просто млел, отгораживаясь ресницами, конфузливо ёжился, краснел, но не отстранялся, чем несказанно радовал. Эх, давно надо было его подпоить!       Я довольно усмехнулся. Забавный какой. Дразнить его особое удовольствие! Короче, сговорились, что победитель озвучит желаемое после выигрыша. Вот уж не думал, что танчики и прочие стрелялки-догонялки когда-нибудь окупятся сторицей. Если б не годы геймерской практики, фиг бы я его сделал. Малой играл как профи, точно родился с джойстиком в пальцах. Пришлось попотеть, вспомнить читерские обманки и даже пустить в ход психотехнику. Нечестно? Так в любви и на войне… Условились, что играем до двух побед из трех и прохождения одного хитровывернутого квеста. Я методично пер к финишу. Игра лишь манок, наживка для одного любопытного азартного паренька. И потом, жалко тратить сегодняшний вечер на ерунду, сегодняшний таргет — обаять и обворожить моего славного крепко-накрепко. Последний бросок, решающий финт и… Коронное комбо не подвело — красиво завершив бой фаталити, я рипнул Тошкиного аватара.       На проигрыш Тоха отреагировал бурным негодованием. «Да как так? Я столько времени убил в этих кофейнях!» — Непередаваемая милота. Лол, да и только. Меня пробило на смех. Зашелся до слез из глаз и животных колик. Хотелось завалить и зацеловать эти скорбно сведенные брови, надутые губы, разрумянившиеся щеки… Оттянуть влажные завитки на затылке. Заставить стонать и выгибаться.       Антон же возмущенно бушевал, сопя сердитым ёжиком, фырчал, всплескивая руками, откровенно досадуя на общую несправедливость мира. Я же просто наслаждался дивным зрелищем. Смотрел бы и смотрел, впитывая в себя каждый нюанс. Какие там вода, огонь и чужое умывание по̀том! Бред это все, врут китайские мудрецы. Вот мой мальчишка — это нирвана! Изобильный источник моих самых счастливых воспоминаний.       Время точно замерло. Не сводя с него глаз, я качнулся к нему. Лицом к лицу. Тоха же ничего не замечал, продолжая возмущенно тыкать пальцем в экран. Хватит с меня детских игр! Резко разворачиваю его к себе и затыкаю рот поцелуем.       Парень явно опешил, но и не думал вырываться. Напротив, прильнул ближе, глотая невнятные стоны. Точно только того и ждал, когда я на него накинусь. На его губах отчетливо чувствовался привкус вина, отчего я захмелел сильнее, чем от всего ранее выпитого. Серебро влажно блестело, затягивая в омут страсти. Запустив пальцы в спутанные влажные пряди, оттянул его голову назад. Манящие губы беспомощно приоткрылись, одарив чувственным стоном. Меня бросило в жар, в голове с оглушительным треском взорвались гроздья салютов! Едва не рыча от вожделения, я прикусывал сочную мякоть, облизывал и посасывал нижнюю губу, блаженно купаясь в его прерывистом сбитом дыхании.       — С тебя желание, малыш, — вкрадчиво шепнул я, вглядываясь в грозовое серебро подернутое томной истомой. Игриво потерся кончиком носа о его и лукаво улыбнулся.       — Эм, и какое? Никогда от долгов не бегал! — Его дерзкая решимость умиляла. Подкупала и сводила с ума. По позвоночнику катил девятый вал из мурашек, от предвкушения поджимались пальцы и яйца, а член сделал стойку. Смелый мальчик! И глупый…       — Будешь моей лучшей «тарелкой», сладкий?! Умираю, хочу выложить на тебе дорожку из Сяке Маки. Полить сверху соусом и облизать. Всего-всего, м? — я искушающе медленно повел пальцем по его груди вверх, как бы обозначая периметр. Пощекотал пупочную впадинку, задел бусинки сосков, дразняще зацепил ребра, вырвав из его уст судорожный вдох. Мальчишка задрожал, видно предвкушая «возврат долга». — Так что, милый мой… разоблачайся! — Коварно ухмыльнувшись, я ему подмигнул.       Сглотнув и шало поведя глазами, Тоха схватился за край водолазки и потянул ту вверх, оголив плоский живот. Искуситель! Не удержавшись, приложил пятерню к горячей порозовевшей коже. Кайф! Нехитрая ласка зашла, под пальцами сократились мышцы. Обласкав торс, решил уделить внимание и шее, украсив её ожерельем из бесстыдных влажных поцелуев-укусов. Он ластился, облизывал губы, подставлял горло и томно вздыхал, судорожно избавляясь от всего лишнего.       Из штанов я выпутал его сам — терпение на нуле. Отшвырнул ненужные тряпки в сторону и повалил мальчишку на пол. Отделку в моей берлоге делали на совесть, так что напольное покрытие выдержит что угодно, от потопа до телесных жидкостей. Оседлал его, ограничив свободу действий. Снял со столика поднос и задумался, чем бы дополнить сокрушительно соблазнительную картину раскинутого передо мной тела…       Яркие аппетитные роллы, один за другим занимали свои места. Наконец дорожка была готова, протянувшись от пупка до яремной ямки. И как вишенку на торт, самый красивый кусочек велел сжать зубами, с условием сохранить презент в целости.       — И ещё одно, сладкий, самое важное! Руками себя не трогать, уговор?! — максимально серьезный тон подействовал на Тоху гипнотически. Мальчик моргнул и неуверенно кивнул, видимо, наконец, озаботившись широтой и размахом моих испорченных фантазий.       Ну-с, приступим. Взяв бутылочку с соевым соусом, щедро полил радужный ряд. Боже, лучшей «тарелки» я в жизни не видел! Мой прекрасный нахмурился и протестующе замычал. Руки в нарушение всех договоренностей зашарили по бокам, в попытке собрать своевольные ручейки.       — Э, нет, я что велел?! Ай-яй-яй, какой непослушный! — Оба запястья были молниеносно зафиксированы и впечатаны в пол над его головой. Глаза в глаза. Переглядеть его труда не составило. Мальчик сам жаждал подчинения. — Нехорошо, придётся мне принять меры.       Не отпуская его рук, ловко вытянул ремень из джинсов. Как-никак навык в шибари уже наработан приличный. Джутовая веревка, ремни, атласные ленты — в ход теперь шло все, а популярность стримов только росла. На раз-два ограничил подвижность шаловливых конечностей и водрузил их себе на макушку, настрого приказав никуда их оттуда не опускать.       — Люблю послушных, — улыбка и шепот ввергли Тоху в транс. Мальчишка потупился, признавая вину, и сам же нежно потерся о мою ладонь щекой, как бы извиняясь. Ласковый котик!       Окончательно уверившись, что моей воле никто перечить не собирается, приступил к главному блюду. Естественно, начал снизу. Погладил низ живота через боксеры, убедившись, что с эрекцией у Тохи полный порядок. Покружил языком вокруг пупка, увенчанного роллом. Огладил и вылизал тонкие бока, покрытые каплями и потеками сладко-соленой пряности, поддразнил языком разгоряченную гладкую кожу. Парнишка вздрагивал, втягивал живот, истекал испариной… Сладострастно мычал, вздыхал и запрокидывал голову, открывая доступ к беззащитному горлу. Соблазнял, негодник!       Даже вцепился мне в волосы, когда я, как заправский пылесос, принялся поглощать ролл за роллом. Щекотные ласки становились все жарче и откровеннее. Мальчишка жалобно заскулил и выгнулся дугой, стараясь сделать контакт максимально плотным. Я усмехнулся — ненадолго же хватило его выдержки… То ли ещё будет. Тоха весь блестел от пота, его била дрожь, мышцы рефлекторно то напрягались, то блаженно расслаблялись. Розовые ареолы влажно блестели, соски сморщились и затвердели, на висках бился пульс. Сдерживать юное страстно выгибающееся подо мной тело стало почти невозможно.       До завершения экзотического пиршества остался последний, самый лакомый кусочек. Мне внезапно стало душно. Я почувствовал, как Тохино колено упирается мне в пах, а сам он едва не хнычет, елозит по полу, стараясь слиться со мной в единое целое.       Бедный мой, совсем истомился! Я не стал его мучить дольше необходимого, выхватив зубами чертов ролл. Сглотнул как удав и впился поцелуем в пересохшие губы, просунув внутрь язык. Пил его надрывные стоны, вылизывал десны, играл с языком, вгрызался как оголодавший зверь, досадуя, что не могу длить это вечно.       О, да, это была лучшая «тарелка» в моей жизни! Офигительно вкусная и способная довести до пика одним своим видом.       — Мир, пить хочу, — еле ворочая языком, выдавил Антон. Очевидно, от долгого нахождения в одном положении лицевые мышцы затекли и теперь причиняли моему мальчику неудобство.       Надо помочь! Набрал в рот вина из бокала и выпоил ему рот в рот. Тоха только глаза округлил от такой экстремальной заботы. Я зачарованно обвел пальцами его припухшие губы. На что он рванул меня на себя и засосал. Связанными руками притянул за шею и вжался так неистово, будто от этого зависела его жизнь. Будто он на смертном одре, а поцелуй со мной — его последнее желание.       — Мирочка, пожалуйста, мне нужно больше, — жалобно хныкнул Антон, наглаживая длинными пальцами мой затылок. И почти сразу просительно двинул бёдрами.       Йес! Получив зелёный свет, я подхватил своё сокровище на руки и потащил в спальню. Аккуратно уложил на кровать и достал упаковку влажных салфеток, чтобы убрать липкие остатки соуса с его кожи. Тоха послушно лежал, раскинувшись на постели и полностью доверившись моим рукам. Я немного беспокоился, но страха в серебряных глазах вовсе не было. Видимо, за год просмотра стримов, мои габариты стали для него чем-то привычным. Пусть и чисто теоретически. Во всяком случае, дальнейшего развития событий он ждал с нетерпением. Вот и отлично, мой член тоже жаждет поближе познакомиться с Тошкиной задницей. Прямо сейчас!       — Малыш, я в ванную, а ты в коленно-локтевую и жди, хорошо? Вот и умница, я мигом! — краснея, он кивнул. Прелесть какая! Я бегом почистил зубы и тщательно прополоскал рот эликсиром, чтоб, не дай боже, не занести инфекцию.       Вернувшись через минуту, увидел Тоху, уткнувшегося лицом в подушку. Вернее, сперва увидел его вздернутый аппетитный тыл, обтянутый белым хлопком, а уж потом и пунцовые щеки. Исполнительный мой! Сразу видно — неопытный, смущается прилюдно заголяться или принимать бесстыдные позы. Самодовольно ухмыльнувшись, влез на кровать и стянул с него белье. Увидев упругую задницу, понял, что все было не зря. Безукоризненно округлые полусферы буквально молили о ласке. Скинул ненужную тряпку на пол, по-хозяйски огладил нежную плоть, развел половинки и дунул. А потом, без перехода, с силой резко шлепнул по ягодице. Раз-другой-третий… Приятное тепло поползло по телу. Мальчишка дернулся и приглушенно застонал.       Я сразу задал идеальный темп: не слишком быстрый, но и не давая ему расслабиться. Позволяя подкожному жару медленно нарастать, превращая ягодицы в драгоценный розовый мрамор. После каждого нового шлепка, с губ Тоши срывались сладострастные охи и ахи. Просто музыка для ушей!       Снова раздвинув идеальные половинки, нежно прошелся пальцем по всей длине расщелины и покружил вокруг сомкнутого кольца мышц. Не прерывая контакта, другой рукой выудил из прикроватной тумбочки тутти-фруттину пшикалку из серии их неутомимых ягодок. Щедро сдобрил напряженную дырочку и толкнулся внутрь самым кончиком пальца. Боже, как же тесно, да он весь чистый секс! В голове помутилось, захотелось сожрать его живьём. Здесь и сейчас. Спрятать ото всех, скрыть за семью замками и наслаждаться в одиночестве. Но… оказалось, что сам мальчишка от моих восторгов был далек. Теперь у Антона тряслись коленки, а связанными руками он цеплялся за измятую простынь. Всё-таки боится… Что ж будем раскрепощать и комфортить.       Нежно огладил напряженные плечи, пощекотал бока, проложил цепочку поцелуев по позвоночнику, особое внимание уделив копчику и ямкам Аполлона. Не забыл любовно огладить и поджавшиеся яички, и напряженный ствол. Вжался щекой и спустился ниже. Согрел дыханием, зацеловал-изнежил ягодицы, вырвав таки из Антоныча первый гортанный стон. И только после этого лизнул колечко ануса, тут же ощутив во рту клубничный привкус. Ммм, вкуснятина, обожаю эту ягоду. Я усердно щекотал, постукивал и обводил языком чувствительное местечко, игриво вылизывал, точно сладкоежка тарелку с любимым лакомством. Дразнил и целовал, проникая языком внутрь, твердо удерживая дергающиеся от наслаждения бедра.       Сейчас его удовольствие было главным. Я хотел, чтобы мой славный расслабился и отдался полностью. И мне это удалось. Постепенно забывая о своей стеснительности и страхах, Антон заметно расслабился и теперь сам с готовностью насаживался на мой язык, шумно выдыхая в подушку.       От этого самоконтроль трещал по швам. До белых пятен хотелось им овладеть. Погрузиться, исследовать этот одуряюще тесный жар. Пометить собой. Застолбить. Сделать своим. Но торопиться в таком деликатном деле категорически нельзя. Рано.       Снова подхватив тюбик смазки, я обильно покрыл прозрачным гелем два пальца. Покружил вокруг ануса и толкнулся внутрь. Сперва одним. А когда он беспрепятственно скользнул внутрь, добавил и второй. Парень шумно всхлипнул и стал робко подмахивать, двигаясь навстречу моей руке. Отлично!       Вскоре в сморщенную дырочку уже входили три пальца. Однако чутко отслеживая его реакцию, я понял, что мышцы сфинктера слишком напряжены и замер, давая Антону привыкнуть к непривычной заполненности.       — Всё хорошо, впусти меня, мой хороший! — успокаивающий шепот подействовал как лучшее седативное — мальчик задышал спокойнее и расслабился. Значит, можно продолжать.       В компанию к трио добавился четвертый палец, а я повернул руку так, чтобы убедиться, что партнер действительно без проблем сможет принять этот квартет, прежде чем пытаться заменить пальцы членом. Реакция Тохи грела сердце — мальчишка громко стонал и умолял о большем. Я добавил перчинки, сделав ритм более жёстким и грубым, проникая максимально глубоко. Тоха надрывно взвыл и отчаянно завертел бедрами.       — Если почувствуешь хоть малейший дискомфорт, сразу скажешь, понял, сладкий? — Антон кивнул и облизнул губы. Н-да, похоже, он мне сейчас не помощник. Ладно, сам так сам, мне не впервой контролировать удовольствие партнера.       Парень извивался и выгибался точно гуттаперчевый, заклиная меня продолжать и не останавливаться. Милое, распалённое страстью лицо молило о наслаждении, которое я мог ему подарить. Притянув ко рту стянутые ремнем запястья, он закусил часто отстроченный наконечник, пытаясь хоть так заглушить свои животные, полные неприкрытой животной похоти, развратные стоны.       Наконец-то он был готов. Достав из ящика пачку XXXL-ных презиков, вытянул блестящий квадратик и протянул Антону, игриво усмехнувшись. Намёк был понят моментально. Он приподнялся, развернулся и склонился над моим стояком. Держа руками защиту, он зубами, едва не рыча от нетерпения, расстегнул сперва болт, а потом потянул вниз язычок молнии. Глядя сверху вниз на его макушку, я подумал, что, если не взорвусь, то задымлюсь точно.       Тошик неумело, но с огромным энтузиазмом, кое-как высвободил из тканевых оков мой налитой соками член. Лиловая глянцевая головка притягивала Тоху точно магнитом. Он нетерпеливо вздохнул, зацеловал ствол от основания до уздечки, немного пососал головку и одним махом раскатал презерватив. По-армейски быстро выпрыгнув из одежды, я поощрил старательность мальчика поцелуем. Потом щедро выдавил на ладонь лубрикант и покрыл им всю свою немаленькую длину. Больше не меньше, а сплоховать не имею права!       Снова завернув свою сокровище в нужную позу — как раз рекомендуемую для щадящего первого раза, — одной рукой раздвинул ему ягодицы. Полюбовался на тщательно размятый и растянутый анус, влажно блестевший от смазки. Но я не обманывался и добавил туда хорошую порцию лубриканта. И только потом пристроил свой агрегат к сморщенной дырочке. Головка проникла внутрь относительно легко. Мм, как же там потрясающе узко и горячо! Толкнувшись глубже, отпустил член и крепко обхватил мальчишку за бедра. Отчаянно хотелось сорваться в безумную скачку и втрахать его в матрас, но, стиснув зубы, я сдерживался из последних сил.       Медленно и аккуратно, дюйм за дюймом, я погружал свой твердокаменный член в эту сладко пахнущую клубникой тесноту. Нависнув над ним — буквально оплетя собой, — я без конца спрашивал, как он себя чувствует и всё ли в порядке. Ласково массировал поясницу, придерживал, не давая торопыге резко насадиться, благодарно нацеловывал влажные лопатки и загривок, нашептывая на ухо, какой он у меня прекрасный. Я жадно наслаждался его по-мальчишечьи искренней страстью, любовался стройными линиями тела и голосом. Всем им. Такое чувство, что не я им завладел, а он мною.       Стараясь входить как можно медленнее, я позволял Антону свыкнуться с моим размером. Мальчишка часто дышал, вздрагивал и пытался вплавиться в подушку. Так, ясно. Мои руки снова успокаивающе начали наглаживать тонкую спину, а в ухо полился успокаивающий шепот, о том, какой он замечательный и надо лишь ещё больше раскрыться, доверившись моему опыту.       В общем, я тренировал терпение и выдержку, убалтывал Антона, а сам думал, какой он у меня всё-таки смелый и безрассудный. Видеть как в нем, миллиметр за миллиметром, исчезает мой исполинский хер, это я вам скажу, не для слабых духом. И не в каждом порно такое покажут, а уж с таким идеальным партнером и вовсе. Пот с меня катил градом, в голове шумело, член болезненно ныл. Отчаянно хотелось отпустить себя и ускориться. Хотя бы немного, но, увы, новая «локация» не была освоена и наполовину. А значит, спешить категорически нельзя.       Да и сам юноша всем своим видом и действиями давал понять, что желание желанием, а возможности возможностями. И, как говорится, дай бог, чтобы первое, совпадало со вторым. Сейчас у моего мальчика явно намечалась проблема «перепотребления». Он жалобно поскуливал, прогибался в спине, выпячивал ягодицы и пытался втрахаться в простынь. Что ж отличный симптом, значит, я на верном пути и сильного дискомфорта ему не доставляю.       Ещё пара осторожных фрикций и гейские боги услышали мои мольбы — я, видимо, удачно простимулировал «узелок страсти», отчего Тоха взвыл и сам подался навстречу. Есть, поехали! Поймав волну, я толкнулся вперед, сразу вбурившись примерно на ладонь. Анальные мышцы рефлексивно подёргивались, обхватывая перевитый взбухшими венами член тесной жаркой перчаткой. Выдохнув сквозь зубы, понял, что долго не продержусь — самоконтроль на самом пике выпивал все мои силы.       С глухим рыком, я цапанул зубами влажный загривок, оставив на нежной коже яркий засос, Тоха муркнул и склонил голову набок, открывая больший простор для собственнических ласк. Мой! Ладони вплавились в стройные бока, насаживая податливое тело глубже, плотнее, сильнее… Найдя правильный угол, ускорился до максимума, вбивая дрожащего уступчивого партнера в матрас и срывая с губ Антона восхитительно развратные стоны.       За окнами пламенел закат и в его оранжево-золотистом свете, кожа паренька казалась персиковой. Я неутомимо двигался вперёд-назад, с каждым ответным инстинктивным движением бедер, проникая все глубже. Туда, где мой член, казалось, плавится в горниле страсти. Упивался Тохиными стонами, его запахом, его нескрываемым удовольствием, которое так старался ему доставить. Не сдержавшись, уткнулся лбом в лопатки и лизнул выступающие позвонки, собирая языком бисеринки пота. В голове звенела блаженная пустота. Я просто плыл в чувственном дурмане, благодаря Антоныча за счастье обладания любимым человеком.       Какой же он красивый! И особенно в страсти. Спина — сильная, но изящная, распахнутые крылья лопаток, идеальные упругие полусферы ягодиц, россыпь крохотных родинок за ухом… Теплый бархат кожи, который до безумия хотелось расцветить цепочкой засосов. Чем я тут же и занялся.       Тошик, придавленный моим весом, вторил моим безумным движениям, старательно подмахивал и мычал в подушку, рвано и шумно дыша. Тишину спальни нарушали лишь хлюпающие звуки, влажные шлепки плотью о плоть, взрыки и всхлипы, туманящие разум. Поняв, что мальчишка вот-вот скользнет за грань, я освободил ему руки, чтобы следующая позиция не стала для него неудобством.       — Славный мой, давай-ка слегка поменяемся, — его глаза стали, словно по пятаку, а я по-волчьи усмехнулся. — Эй-эй, просто хочу прокатить тебя на своём красавце, не против? — Тоха лукаво улыбнулся и согласно закивал. Член выскользнул из натруженной задницы, а я плюхнулся на спину, приглашающе похлопав себя по бедрам — мол, запрыгивай!       Мальчишка перекинул через меня ногу и обхватил ладонью пульсирующий член. Повозился минуту-другую, устраиваясь поудобнее и примериваясь к новой позиции. Я кайфовал — приставив головку к входу, он, закусив губу и запрокинув голову, начал медленно опускаться. Чтобы ещё больше его ободрить и расслабить, я пощипывал покрасневшие, тугие соски, чертил узоры на влажной груди, гладил бока и прижатый к животу член, «плачущий» предсеменем. Наконец покорение «эвереста» было завершено, и я жадно подхватил храброго покорителя под ягодицы. Наша безумная скачка началась. Вверх и вниз, быстрее, сильнее и резче с каждой фрикцией. Мы терлись друг о друга так, словно и наши тела сливались в поцелуе, словно их кто-то сковал, стянул, спаял воедино.       Как одержимый, я целовал его шею, уши, веки, губы — всё, до чего только мог дотянуться. Наши языки сплетались в диком яростном танце, мы пили стоны друг друга, сгорая в пламени страсти. Чувствуя приближения пика, я сорвался на бешеный галоп. Из Тохи вышел отличный наездник — его бедра неутомимо взлетали над пахом, побагровевший член таранил нежную плоть, с дьявольской скоростью то, исчезая, то не до конца выныривая из влажно поблескивающего отверстия. Фрикции стали отрывистыми, жесткими, быстрыми.       От избытка чувств, брюнет совершенно потерялся и не знал, куда девать руки. То впивался зубами в ладонь, глуша стоны, то нетерпеливо дрочил, задевая уздечку, то ласкал налитую кровью головку, то в две руки принимался бродить по моему торсу, сводя меня с ума. Тонкие пальцы, мяли мне соски, царапали кожу, щипали и гладили. Серебро в глазах почернело — зрачки расширились настолько, что, казалось, поглотили радужку. Пухлые губы пересохли, а вена на шее билась так, точно хотела прорвать кожу. Антон горел. Красиво. Ярко. Искренне. Как умеют только юные и неопытные, для которых все это в первый раз.       Меня умоляли не останавливаться, хрипло выстанывая имя, отчего в животе становилось щекотно, а в груди тесно. Зацепившись взглядами, мы снова слились в поцелуе. Нежном, чувственном. И это стало последней каплей, толкнувшей обоих за грань. Нас точно прошибло электрическим разрядом и опрокинуло в оргазм. Кончал я мощно и долго, точно хотел заполнить его собой до отказа. Антон всхлипнул и, в последний раз стиснув меня бедрами, обессиленно рухнул на грудь, наконец-то тоже потерявшись в океане наслаждения. Я нежно целовал его потное плечо и гладил пульсирующий член, пачкающий мой живот белесыми струйками.       — Прости, Мир, я всего тебя уделал, — еле ворочая языком, просипел он.       Я расплылся в дурацкой улыбке. Притиснул его ближе и, чмокнув в макушку, взъерошил насквозь мокрые пряди. Никогда не думал, что лежать с кем-то вот так, кожа к коже, в поту и сперме, может быть настолько приятно и комфортно. Черт, остановите время, пусть это мгновение длится вечно! И тогда я поклялся себе, что сделаю всё, чтобы Антон был счастлив со мной. Взяв его за руку, переплел пальцы и, заглянув в блестящие карие глаза, спросил:       — Так что? Согласен со мной встречаться? Лично я рассчитываю на «долго и счастливо». А ты? Ты хочешь быть со мной всегда?       — А то! Мир, мог бы и не спрашивать, знаешь же, что я и так уже весь твой. Со всеми потрохами и прибабахнутыми мечтами, — Тоха расплылся в счастливой улыбке, чмокнул меня в щеку и ласковым котенком прильнул к груди. Что ж, процесс раскрепощения невинного скромника запущен! И как знать, может, гейские боги нам улыбнутся, и коллаборация с этим красавчиком все-таки перейдет из разряда мокрых фантазий в реальность. Спасибо его родителям, знающим толк в перевоспитании!