Ирония судьбы

      Тобирама не демонстрировал этого, но внутренне пребывал в уверенности, что за то, что ради (точнее, из-за) нее он, вместо того, чтобы быстро добраться до столицы самому и имеющееся время посвятить работе, согласился те же «рабочие» несколько дней протрястись в повозке, Изуна просто обязана не трепать ему нервы. Однако сама Изуна явно восприняла это как что-то должное. Само собой разумеющееся.       И, конечно же, нервы ему трепала. — Ну когдя мы узе плиедем? — вздыхала она четвертый раз за час и биджу знает какой — за всю поездку. Он отвечал каждый раз, и сам уже ощущал отчаяние от осознания, что ехать еще дня два. — Я тебе уже говорил, хватит спрашивать, — процедил Тобирама сквозь зубы. Как же он устал… В засаде сидеть проще, чем в этой телеге, да еще и в такой компании. Шиноби — своих или врагов — он хотя бы понимал, а Изуну… — А сто мне есё делать?! — психанула та. — Мне скусьна! Скусьна! У меня сё боит узе! — Если болит — сделай разминку, если скучно — книжку почитай, — ответил Сенджу с толикой зависти. Ему габариты не позволяли даже разогнуться толком, а на пробежку вперед по дороге с небольшой тренировкой во время ожидания он вновь не решался. В последний раз это кончилось тем, что за Изуной, выпавшей из повозки, пришлось возвращаться… От воспоминаний передергивало.       Тело затекло до боли, и, когда при разгибании у него хрустнул локоть, Тобирама понял: пора выйти. Они выезжали ранним вечером, а сейчас уже полдень следующего дня. Не долго думая, мужчина выпрыгнул из повозки. Дочь, сонно моргавшая до этого, тут же взбодрилась. — Ти куда?! — воскликнула она, а ее глаза комично округлились. — Ты сё, меня блосаешь? Поседи леса?! Откуда такие мысли? — Да, прямо сейчас отправлюсь один в столицу, а тебя тут оставлю, — отшутился он, с блаженством потягиваясь на быстром ходу, и обратился к извозчику: — Я пробегу вперед!       И, скрывшись в лесу, в разминочном темпе шиноби помчался дальше по маршруту.       Как выяснилось позже, шутка не удалась. То ли Тобирама в принципе шутить не умел, то ли конкретно в этот раз ему катастрофически не хватило шутливых интонаций. Это уже было не важно, когда через полтора часа повозка подъехала к месту, где он ее ждал, а внутри обнаружился (а точнее не обнаружился) сюрприз. — Где Изуна? — спросил Тобирама, бледнея, холодея душой и, кажется, готовясь к первому инфаркту, когда кабина повозки, в которой должна была сидеть его дочь, оказалась пуста. Извозчик удивленно приподнял брови. — Да там же должна быть, — окончательно остановил лошадь, скинул поводья, подошел… — Пропала!       Тобирама был готов прибить этого парня, но еще больше он злился на себя. О том, что у него есть дочь, после того скандала, с которым он сам о ней узнал, теперь знают все. Желающих навредить ему через нее — край!.. А он оставил ее одну, совсем без защиты… Сенджу немедленно активировал сенсорную технику, но ответом была лишь тишь. Похитители явно затаились.       С трудом концентрируясь, он создал десяток клонов и, снабдив каждого печатью хирайшина, разослал их в разные стороны.       Изуна была найдена пятым клоном через полчаса.       Пятый клон бежал по дороге в сторону Конохи, тщательно выискивая следы преступления. Ничего, кроме следов от колес повозки и копыт лошадей не было. Зато когда он почти дошел до места, где вышел когда-то оригинал…       На обочине, сидя на траве под кустом, сжавшись в незаметный комок и шмыгая носом, сидела пропажа. Изуна с ног до головы была вымазана пылью, но, кажется, была цела. — То… То!.. То-са-а-ан!.. — девочка разревелась сразу, как его увидела. Пятый клон вздохнул, а после с хлопком развеялся, а практически на месте него появился оригинальный Тобирама. Мужчина подбежал к дочери и подхватил ее на руки, но плач не стихал еще минут пятнадцать, пока он неловко пытался ее успокоить.       Да чтобы он еще хоть раз оставил ее так надолго!.. — Что случилось? Как ты там оказалась? — спросил Тобирама, когда рыдания чуть стихли. Замученно икнув, Изуна посмотрела на него красным (от слез) глазами. — Я у-у-упа-а-ала-а-а, — прохныкала она в совершенно детской манере, и в кои-то веки он воспринимал ее как ребенка, не придираясь ни к чему. — Я хо-хотела тозе по-погуля-лять, пытаясь выти, упала, а-а телезька уехала-а-а!.. — Ты пыталась окликнуть извозчика? — нахмурился Тобирама. — Конесьна! — шмыгнула носом Изуна. — Но он не усысал! Нитего не усысал! И уехал! — Разберемся, — мрачно проскрежетал Сенджу. — У тебя ничего не болит? — Неть. — Вот и хорошо. Успокаивайся, и больше не пытайся выйти сама.       Тобирама вспоминал и вздрагивал. Представляет он, какие бы слухи пошли, потеряй он ребенка пять месяцев спустя после свадьбы. Пришлось бы нового Хокаге выбирать. Да и он сам бы, наверное, себя всю оставшуюся жизнь корил. А Изуна хмурилась. — Какая лазьминка? Какая книська? Туть зе тлясет! — выкрикнула она и зло ударила кулачком по полу. — Я туть устоять не могу! Букьви лазмываюся! А-а-а!       Откровенно говоря… Еще никогда его подозрения насчет шпиона в детском теле насчет Изуны не были так малы. Потому что всю эту поездку Изуна вела себя как раз так, как мог бы вести себя ребенок. Причем не самый спокойный. Большей частью Изуна сидела молча, но чем дальше, тем чаще случались такие истерики. — Ну хочешь, выйдем из повозки? — предложил Тобирама, едва сохраняя самообладание. — Да! — топнула ногой вставшая было Изуна, но на очередной кочке просто упала на задницу. Захныкала. — Но тогда придется ехать чуть дольше, — сказал он неясно зачем. Зря сказал. — Не-е-ет!.. — проистерила Изуна. Тобирама стиснул зубы так, что те заболели. — Тогда чего ты хочешь?! — Не зьнаю! Мне скусьна-а-а! Скусьна-а-а!. — Ну ляг, поспи! — Не хотю-ю-ю! — А чего ты хочешь?! — Уа-а-а! — Изуна! — Ува-а-а!!!       Когда вместо ответов он начал слышать только рев, терпение у Тобирамы окончательно лопнуло. — Останови! — рявкнул он на извозчика. После вчерашнего тот не стал испытывать судьбу и быстро повиновался. Буквально за руку Сенджу выволок дочь на улицу, преодолевая сопротивление (еще и сопротивляется!) и попытки укусить его (серьезно?!). Отдал приказ извозчику: — Едь, но медленно.       И потащил Изуну насильно по дороге. Девочка продолжала реветь, тормозила ногами, вырывалась, висла на нем так, что ноги по земле волочились, но он тащил ее за собой, заставляя идти. Через несколько минут истерика стихла, и Изуна уже шла сама. — Успокоилась? — осведомился он сухо. — Угу… — кивнула дочь и утерла сопливый нос грязным рукавом. Лицо у нее от истерик уже распухло и раскраснелось… Кошмар. — И что это было? Что еще за истерики? — на такое он не рассчитывал. Он готовился к спорам, к вечным конфронтациям, которые между ними случались, но что это было? Что? — Я усталя… у миня тело затеко… и скусьна… — тихо, по частям, ответила Изуна. — Теперь полегчало? — Дя… Тепель тело не боит… — И не скучно? — ядовито усмехнулся Тобирама. Уж ему-то эта ситуация всю скуку развеяла. — Скусьно, — возразила нагло Изуна. Сенджу глубоко вдохнул… — Я что, тебя теперь развлекать должен?! — длительные поездки всегда были испытанием для нервов, но теперь, когда из-за дочери он не мог даже уйти глубоко в медитацию (то сам опасался, то она дергала), это уже превратилось в пытку. — Истории тебе рассказывать?! — А ты сего зьдал?.. — нахмурилась девочка. Опущенный уныло к земле взгляд подняла и впилась им ему в глаза. — Ты зе мой то-сан. Ласкази мне пло водопоод.       Слов не нашлось. Поначалу Тобирама готовился отвечать: то, что он отец, не накладывает на него обязательств быть личным шутом ей. Но после недоумение затмило прочие чувства. — Про что рассказать? — ему послышалось или нет? — Пло во-до-пло-вод, — невозмутимо отчеканила Изуна. Понятно. Водопровод. Какой еще водопровод. — Я титаля, сто ты его стлоил. В Конохе водитьку пловодил. Ласкази.       Повода отказать, как и желания, как-то не нашлось.       Они еще не приехали, а Тобирама уже чувствовал, что его лимиты исчерпаны. Больше он не фантазировал о том, какой шиноби прячется за маской его дочери. А просто признал: у него появился ребенок, да, очень умный и сложный, но ребенок, а он в свои сорок четыре года оказался совершенно к этому не готов.       Ехать в повозке оставалось еще дня два. При учете частых остановок, которые Изуне явно были необходимы, чтобы не съесть его нервы прежде дайме полностью, наверное даже три или четыре. Может и пять. Хотелось взвыть.