Сондеро

Несмотря на всю амбициозность в тот вечер, Чон не имел ни малейшего понятия, как поймать того, кто не хочет быть пойманным, а оттого его накрывали волны безысходности. Когда ты на поле боя, рано или поздно враг выдаст себя. Есть тепловые датчики, разведчики, радиоволны, есть необходимое оборудование, но все, что в наличии у Чона на гражданке — это несколько подозреваемых, из которых каждый в равной степени потенциально виновен. Из приближенных к Паку Чон может отмести только Пэк Хенджина. Этот человек стал лучше выполнять свою работу, он тесно взаимодействует с охраной в каждой стране, инструктирует парней, правильно расставляет приоритеты, выстраивает план действий, иногда искоса смотрит на Чонгука, чтобы проверить себя, но Чона вполне устраивает то, как работает начальник охраны. Несмотря на то, что Пэк всегда где-то поблизости, Чонгуку кажется, что на Пака ему глубоко наплевать. В случае неожиданного завершения карьеры Чимина Пэк потеряет такое лакомое для себя место. Он упивается своим статусом и тем, рядом с кем он находится, кого защищает, а еще он слишком пассивен, чтобы прилагать какие-то лишние телодвижения. Он, скорее, был бы тем, кто мог шантажировать ради наживы или денег, но не ради получения любви. Он достаточно любит себя сам, и ему этого хватает. Относительно Ба Сиджа Чон с самого начала считает, что тот не так наивен и прост, как кажется. С первого взгляда общительный и открытый мужчина на самом деле рассказывает только то, что ему выгодно, и мастерски уходит от ответов на неприятные для себя вопросы. О себе он говорит всегда одно и тоже: он чертовски любит свою жену и дочку. У него чёткое желание приобрести свой дом, но Чон это знает с первой их встречи и слышит каждый раз, когда Ба знакомится с кем-то новым. Это придуманная и заученная речь, которая делает из него преданного семьянина, но Чон ни разу не видел, чтобы даже задерживаясь до глубокой ночи Ба кому-нибудь отзванивался, а ведь он часто упоминает, какая у них дружная и любящая семья. Вокруг Ба царит аура дружелюбия, но Чонгук с первой встречи не может избавиться от ощущения, что им умело манипулируют. Честно говоря, именно потому, что рядом с Чимином есть более подозрительные люди, Ба на фоне них кажется безобидным, хотя, возможно, это ошибка. Может, образ доброго и дружелюбного учителя младших классов — умелое прикрытие. По мере того, как шел мировой тур, Ли Гихун становился все более угрюмым и закрытым. В самом начале Чон не мог понять, как такого откровенно отталкивающего человека могли взять на роль менеджера, но со временем Чонгук понял это. Гихун пусть и не бывший военный, но он в душе солдат. Несмотря на внешнюю отчужденность, он исполнительный и преданный, как верно заметил в их первый разговор Ба. Он не признает никого, кроме Чимина, и делает для его благополучия, безопасности и комфорта все возможное. Он внимателен, без слов понимает любые потребности Пака, когда тому что-то нужно, когда где болит и когда артиста лучше увести с мероприятия. Его образ оскалившегося одинокого волка при близком рассмотрении напоминает недолюбленного щенка. Он жаждет внимания и одобрения, чтобы его обязательно похвалили и погладили по шерсти. Если посмотреть статистику людей, которые являются сталкерами, то в большинстве случаев это знакомые, зачастую бывшие, или несостоявшиеся любовники. Кто-то, кто считает, что его несправедливо отвергли, что он достоин большего и потому, как истинный социопат, наплевав на чувства своей жертвы, преследует её, полностью убежденный, что они должны быть вместе, а он может быть любим лишь своей жертвой. Это именно психическое расстройство, потому что нормальный человек бы не пошёл на такое. Похож ли Гихун на социопата? Определённые черты есть, но Чон скорее бы ответил «нет», чем «да». Может ли он любить Чимина, а после осознания своего непринятия начать давить на него, считать, что только он может сделать его счастливым, мешать выстроить ему отношения с другими людьми? В этом, определённо, что-то есть, но Чонгук и тут не решается ответить однозначно. В конце концов, социопаты далеко не глупые люди и умеют адаптироваться под социальные нормы, оттого становясь ещё более опасными. Что касается Ким Тэсу, то в его сторону больше всего подозрений. Именно он всегда оказывается не в том месте и не в то время. Именно у него больше всего власти и влияния. Именно он из всех самый недолюбленный Чимином, ведь Тэсу рядом с Паком ещё со времен трейни, но так и не смог стать ему другом. Чем не отвергнутый любовник? Ещё с первой встречи Чон убедился, что Ким не способен смириться с полной независимостью Пака. Он все ещё считает его наивным и беспомощным ребёнком. Это пресловутое «мальчик», которое сталкер использует в своих сообщениях, вполне в характере главного менеджера. Неожиданное обострение Тэсу спустя столько лет совместной работы может быть связано с тем, что тот стал остро ощущать последние месяцы нахождения Пака в агентстве. Он прекрасно понимает, что Чимин не продлит контракт, но привязать «мальчишку» к себе хочется хоть как-то. И тем не менее, несмотря на все факты и может даже маломальские доказательства, направленные в сторону Тэсу, Чонгук думает на него меньше всего. Может, эта профессиональная солидарность, ведь не может такой же военный человек, как он, оказаться ненормальным, но с другой стороны: почему именно этот аспект не стал причиной какой-либо травмы, от чего Тэсу помешался на излишней опеке и защите постороннего человека. Чон не любит эти шпионские игры, но, очевидно, сейчас ему придётся в них поиграть. Он понимает, что нахождение в Сеуле было бы очень удобным. Только анализируя прошлые ошибки, он думает, что, установив в квартире Пака камеру, он мог бы очень быстро решить эту проблему. Но никто из них не предполагал, что кто-то выкрадет ключи. Сейчас же, оказавшись в другой части света, живя в отеле, находясь так близко друг к другу, у сталкера не осталось причин проникать в номер Пака. Все, что остаётся Чону, это выманить преследователя, разгадать его психологию, суметь подловить, но самое главное, доказать, кто есть кто. Ни он, ни Пак не намерены просто прощаться с этим человеком, они хотят, чтобы тот понёс наказание и был закрыт подальше от социума. Чимин же, несмотря на вновь вернувшегося сталкера, на сцене выкладывался так, что никто и никогда бы не заметил беспокойства артиста. Несмотря на большую часть лиричных песен в его трек-листе, он примерял смелые хип-хоповские образы. Он очаровывал и соблазнял в зале всех, независимо от пола и сексуальных предпочтений. Он продолжал играть со зрителем, показывал все свое очарование и харизму. Не было нежности и мягкости, он как будто впервые добрался до образа плохого парня и выглядел соответствующе. Чёрная одежда, кожа, обтягивающие фасоны, массивные украшения, тяжёлые ботинки. Его пластика, резкость, вызывающие движения сводили с ума зал и тех, кто находился за сценой, тоже, потому что от потраченной на выступлении энергии в небольшие перерывы Пак валился с ног и его приходилось откачивать маской с кислородом. Несмотря на все предостережения врачей, Чимин даже не думал слегка отпустить вожжи, и Чону стало казаться, что Пак однажды не сойдёт с этой сцены сам. Помимо всего прочего, продолжение тура в Европе стало куда более динамичным, чем его начало. Они больше не задерживались в каждой стране по неделе, максимум три-четыре дня. Прилет, день отдыха, сам концерт, день отдыха и снова перелет. Между выступлениями по два с половиной часа оставалось также два дня, когда Чимин мог восстановить свои силы, но этого было мало. Усталость постепенно накапливалась и стала особенно заметна по тому, что Пак выходные дни проводил в постели, просто физически неспособный куда-либо выйти. Все дошло до того, что Чон начал молиться на конец Европейской части тура. Он знал, что в Лондоне будет два концерта, там они проведут чуть дольше времени, а после предстояло почти две недели без шоу перед началом очередного, ещё более утомительного марафона, но уже в Америке. Чон продолжал ко всем присматриваться, но не было никого, кто стал бы более или менее подозрительным. С Чимином, как они и договорились, они стали проводить времени меньше, насколько это возможно, когда двое работают вместе, вместе передвигаются и живут в одном отеле. Они стали чуть более осторожными, перестали ночевать друг у друга в комнатах, их отношения чуть охладели, но Чонгук считал, что это связано не со сталкером. Все та же усталость вытягивала не только физические, но и эмоциональные силы. Пак заряжал энергией стадионы, оставаясь после пустым. Его социальная батарейка садилась. Он по минимуму общался не только с Чоном, но и со всем стаффом, больше времени проводя наедине с собой. — Вам что-нибудь нужно? — помогая занести вещи в комнату отеля Пака в Лондоне, спрашивает Чон. — Нет, буду просто отдыхать, — говорит Пак, в подтверждение своих слов уже начиная стягивать объёмную толстовку, от чего футболка, находящаяся под ней, слегка задирается, оголяя плоский подкачанный живот. Находиться так близко к этому человеку, но не иметь возможности помочь ему абсолютно ни в чем, заставляет Чонгука чувствовать себя как никогда ничтожно. Он не может помочь ему избавиться от преследующего его сталкера, он не может помочь ему снять физическую и эмоциональную усталость из-за концертов, он не может быть рядом столько, сколько хочет, потому что боится сделать только хуже и навредить тому, кто ему небезразличен. Может, поэтому служебные романы не приветствуются? Слишком много давления на того, на чьих плечах лежит ответственность за чужую жизнь. Чонгук выглядывает в коридор: с пару десятков человек стаффа, несколько человек обслуживающего персонала, вокруг суматоха, кто-то все ещё пытается найти свою комнату, кто-то багаж, во всем этом беспорядке кажется, что никому нет дела до того, что происходит в одной конкретной комнате. Чон толкает дверь носком ботинка, а после как можно тише закрывает её до характерного щелчка. — Чимин, — говорит он негромко, но сразу привлекает к себе внимание, потому что по имени он называет Пака только когда они наедине. Чимин не без удивления замечает, что в комнате становится тише, а когда слышит свое имя бархатным тоном, то сердце невольно сжимается. Он был слишком поглощен вещами, что не заметил, как Чон отделил их от всего остального мира. Пак соврет, если скажет, что не скучал по этому ощущению трепета, когда они остаются наедине. Воздух вмиг наполняется витающим напряжением, а ладошки потеют так, словно Чимин подходит не к третьему десятку, а стоит на пороге бурного пубертата. Ему не нужно больше слов. Он откладывает на край кровати так и не сложенную аккуратно толстовку, разворачивается к Чону и, словно завороженный, подходит к нему. Он утопает в его объятьях, растворяясь в них, окончательно забывая, что мир за пределами этой комнаты существует. Кроме этой крепкой груди, знакомого аромата, всепоглощающей чёрной бездны в огромных глазах не существует ничего. Больше нет ни физической, ни эмоциональной усталости, нет тревог и переживаний. Забот на короткое мгновение не существует, есть только тот, кто трепетно прижимает его к своему телу, зарывается руками в его волосы и гладит, словно маленького ребёнка. Это проявление нежности и тактильности — все, что нужно Паку, чтобы перезарядиться. — Я опять в номере напротив, так что если тебе что-то понадобится или ты просто захочешь найти меня, я рядом, — негромко говорит Чон, все ещё не выпуская Чимина из своих рук. — Как и всегда, — удовлетворенным котом мычит Пак, отстраняясь. Чонгук как можно непринужденнее пытается покинуть чужую комнату, и он надеется, ему удаётся.

***

— Мы можем поговорить? — спрашивает Ким Тэсу тем же вечером, стоя на пороге номера Чона. Чонгук шире открывает для гостя дверь, пропуская того в номер, и пытается вспомнить, был ли у них когда-нибудь приватный разговор помимо дня знакомства? Им нечего обсуждать, потому что все всегда решалось на общих собраниях или совещаниях, где обговаривались задачи. Чон так вообще не подчинялся никому, кроме Пака, поэтому мог действовать свободно. Это действительно становится интересно. — Я думаю, ты должен узнать это раньше остальных и лично от меня, чтобы не было после вопросов, — начинает Ким, садясь за рабочий стол и передавая Чону айпад, который все это время был у него в руках. Чонгук на экране видит большое письмо, собранное из постов в твиттере и фотографий. Они на нескольких языках, но Чону достаточно прочитать первые пару штук, чтобы понять, о чем идёт речь. Фанаты в социальной сети начали бить тревогу из-за появившихся угроз убийства Чимина. Сразу несколько сумасшедших пишут гневные посты о том, что на предстоящем через полтора месяца концерте в Лос Анджелесе они убьют Чимина. Анонимы красочно рассуждают, где и как лучше это сделать, как они будут наслаждаться этим зрелищем, как все после будут им благодарны, потому что такой человек не должен жить. Это бы не привлекло столько внимания, если бы один из пользователей не выкладывал измазанные кровью фотографии Пака, снимки убитых животных и последнее, на чем заостряет внимание Чон, это Глок-19 с припиской, что он скоро будет спрятан на территории стадиона. — Господин Пак знает? — первое спрашивает Чон. — Фанаты стоят на ушах, тысячи писем на электронной почте агенства, скоро выйдет официальное заявление. С Чимином я поговорю после тебя, а по прибытии в Америку соберем общее собрание, чтобы каждый был начеку, — отвечая на несколько вопросов наперёд, говорит Ким. — Что полиция? — Заявление отправлено, они будут работать. Сделают все возможное, чтобы отследить IP, досмотрят стадион, усилят охрану, действуют по протоколу, — в военной манере, коротко и по факту, снова отчитывается Ким. Он тянет руку за айпадом и продолжает, получая его. — Я говорю и показываю тебе это, чтобы ты сам мог оценить обстановку. Чимину большую часть этих подробностей знать не стоит, он и без того измотан концертами. Если будет думать ещё и о киллере, то дома окажется раньше, чем в Лос-Анджелесе. Чонгук ощущает, как на него накатывает ком злости и непонимания. Он не может поверить, что ещё не разобрался со сталкером, а Чимину уже снова угрожают, и это не тот же самый человек, это точно. Почему все наваливается именно на Пака? Почему все именно на того, кто просто живёт музыкой, горит своими фанатами и мечтает поселить в сердцах людей светлые чувства? Почему столь тёплого и невинного человека окружают те, кто желает не просто навредить ему, а уничтожить? Чон переживает внутри атомный взрыв из чувств, способный вырваться и уничтожить его, но он сдерживается, как и всегда. Спонтанная ярость ничего не решит и ничем не поможет. Здесь нужен четкий план. — Спасибо, — благодарит Кима Чон. — Я ценю, что вы показали мне это, и буду внимательней. — Он доверяет тебе, так что ты, возможно, единственный, кто и правда сможет помочь ему, — поднимаясь и направляясь к двери, говорит Тэсу. Он уже берётся за ручку двери, но разворачивается и задаёт вопрос. — Он не выглядит менее обеспокоенным, и вы неожиданно меньше стали общаться, проблема так и не решилась? Чон смотрит на Тэсу внимательно с секунду. Тот был прав, когда говорил, что видит и замечает все, просто молчит. А вообще этот вопрос и вся ситуация в целом - отличная возможно что-то выяснить. — Вы что-то знаете? — начинает издалека Чон. — Ли Гихун, — словно ожидая этого вопроса, говорит Ким. — Думаю ты и сам заметил, что он более дерганный, чем обычно. Часто проверяет телефон, пропадает, на взводе, плохо выглядит. Я бы постарался выяснить, с чем это связано. — Что насчёт вас? Вы не выглядите подозрительно? — Чону правда становится интересно, начнёт ли Тэсу защищаться, но тот выглядит действительно удивлённым вопросом, хотя быстро собирается. Наличие Чона рядом с Паком уже говорило о том, что Чимин никому не доверяет, но, видимо, тонкий намёк на причастность к этому самого Тэсу не мог его не задеть. — Я никогда не хотел навредить Чимину, — искренне говорит Ким. — Как и тот, кого мы пытаемся поймать. По крайней мере, он убежден, что действует исключительно во благо, — едко замечает Чон. — Я всегда был готов помочь, что бы это ни было, — выступает вперёд Ким, впервые реагируя достаточно эмоционально. — Достанете досье на всех менеджеров? — не упускает эту возможность Чон. — На всех? — переспрашивает Ким, негласно вопрошая, входит ли он в этот список. — На всех, — без доли колебаний отвечает Чон. — Я ведь могу подправить информацию, — с раздражением замечает Ким. — Можете, — нисколько не сомневаясь в этом, отвечает Чонгук. — Но ведь вы пытаетесь помочь Чимину, как и я, так зачем вам это? — Понадобится время, — снова отступая к двери, говорит Ким. — Ты и сам понимаешь, агентство не может разглашать личную информацию сотрудников. Нам лучше сделать это тихо. — Главное, чтобы было раньше, чем мы вернёмся в Корею, — замечает Чон, после чего провожает Тэсу за дверь. Чонгук за последние месяцы стал сомневаться в своей интуиции, но прямо сейчас он был практически уверен, что Тэсу честен. Никто не может быть таким искусным манипулятором и лжецом. Чон все время смотрел на него, он был близко, и тот, как показалось телохранителю, не врал. Несмотря на то, что Тэсу всегда оказывался не там, где следовало, его желание помочь выглядело искренним. В конце концов, выводы Чон будет делать тогда, когда получит личные дела всех троих. Он не знает, что ожидает там увидеть, но сфокусируется на поимке искусного лжеца. Все и всегда ошибаются.