***
В кои-то веки Джек оказался прав. Это действительно было работой Потрошителя. И при том самой яркой из того, что когда-либо видел Уилл. Мертвое тело лежало на белоснежном мраморе, раскинув огромные кровавые крылья. Оно напоминало громадного мотылька, упавшего наземь и прихлопнутого божественной рукой. Кровь омывала его яркими густыми мазками и вольными брызгами, словно краска на художественном холсте. — Убийца сбросил кровь сверху, — задумчиво сказал Уилл, присаживаясь на корточки. — А затем, убедившись, что пятна напоминают крылья, поместил сверху тело. Труп должен быть полностью обескровлен. Ганнибал взирал на профайлера с жадным любопытством, Джек с нетерпением и скептицизмом. — Это все мне могли сказать агенты Прайс или Катц. Хватит говорить то, что я и сам вижу, скажи что-то, что я не способен рассмотреть. Уилл не хотел смотреть. Но не смотреть он тоже не мог. Маятник качнулся, время пришло в движение и Уилл взглянул на абсолютно чистый мрамор и совершенно пустой холл. — Я выкачал всю кровь у этого человека, потому что хотел дать ему крылья. Хотел подарить ему способность отрываться от земли. Парить. Смотреть на происходящее со стороны, как высшая из сил. Я поднялся наверх и сбросил упаковки с кровью на пол. Мне нужна была структура взрыва, поэтому я не мог просто вылить кровь из ведра. Уилл обошел тело по кругу и заглянул в мертвое лицо. — Я хочу дать ему крылья, хочу научить его летать. У него есть дар видеть сокрытое и для того, чтобы он видел еще ярче, я срезаю веки с его глаз. Теперь его взор незамутнен и ясен, теперь он сможет увидеть то, что я от него хочу. Я беру пилу и срезаю черепную коробку, чтобы взглянуть на его мозг. Нет, меня, не интересует мозг существа, лежащего у моих ног, ведь он зауряден. Меня интересует только один мозг, который я хочу увидеть, один разум, который я хочу узнать. Уилл встал на ноги и посмотрел в высокий купол, ставший раздвижным колпаком над бабочкой, распростертой на полу. — Я хочу преобразить тебя, дать тебе крылья. Я стану коконом, который обеспечит твое становление. Я приду за тобой, Уилл Грэм. Таков мой замысел. Уилл моргнул и увидел напротив побледневшее лицо Джека. Ганнибал сиял любопытством, как, впрочем, и всегда. — Не делай такое лицо, Джек, — сварливо предупредил профайлер, — Он не придет за мной. А если придет, то я буду готов. — Я был прав? — хрипло спросил Джек. — Это же Потрошитель? — Он самый, — устало выдохнул Грэм, — твой личный маньяк открыл новую серию, нам стоит ожидать новых тел. — Прошу простить меня, Уилл, — деликатно вклинился Ганнибал, — но теперь, вероятно, это твой личный маньяк. Я, безусловно, только психотерапевт, а не профайлер, но в этот раз намек абсолютно ясен. Он хочет тебя, Уилл. Ему нужен друг. — Похоже, доктор Лектер прав, — произнес агент Кроуфорд, пристально вглядываясь в Грэма. — А если так, то тебе нужна охрана, Уилл. Я не хочу снова потерять одного из своих, особенно когда у меня есть шанс этого избежать. Уилл снял очки и с агрессивным нажимом растер глаза. Это не помогло, он все равно видел чертовы часы, неумолимо отсчитывающие минуты его жизни. Даже если так, даже если эти минуты станут последними, он уйдет по своим правилам. Так, как решит он сам. — Нет, Джек, — категорично ответил профайлер, впервые за долгое время глядя Джеку прямо в глаза. — Это моя жизнь, в конце концов, и мой дом. Я сам могу за себя постоять. У меня есть дробовик и семь собак, способных учуять чужого. И я, если ты помнишь, почти что агент. — Ты учитель, Уилл… — Но я умею стрелять! — через плечо крикнул Грэм, безапелляционно исчезая в дверях. Он снова ушел до того, как его отпустил Джек. Черт подери. — Я попробую его убедить, — мягко сказал Лектер, ободряюще положив руку Кроуфорду на плечо. — Буду крайне признателен, док, — коротко ответил Джек.***
Уилл не знал, как это произошло, но они действительно закончили в кабинете Лектера. Они сидели там в загадочном полумраке, в тени огромных, уставленных книгами полок, и пили вино. Гребаное вино гребанного Лектера в его гребанном кабинете психотерапии… Это действительно выглядело так, словно они почти друзья. — Джек озабочен произошедшим, его можно понять, — глубоким голосом произнес Ганнибал, покачивая бокал в руке. Блики пламени от разожженного камина играли в багрянце глаз Лектера и кармине напитка в его бокале. Уилл нервно рассмеялся и откинулся на спинку кресла. — О да, его можно понять. Дядюшка Джек не желает терять жеребца из своей конюшни, особенно того, который может дать ему нужный результат. Будь я простым агентом, а не профайлером, он бы не был так добр. — Не буду этого отрицать, — недипломатично согласился Ганнибал, вызывая улыбку Грэма. Уиллу нравилось, что доктор не защищал Кроуфорда, соблюдая нейтралитет. — Как и не буду отрицать того, что Джеку сложно тебя понять. Уилл, ты находишься под прицелом серийного убийцы, твоя беспечность вызывает вопросы даже у меня… — В это трудно поверить, доктор Лектер, — лукаво усмехнулся профайлер, делая еще один глоток вина. — Как и в то, что вы называете мое поведение «беспечностью» всерьез. — Уилл, я все-таки твой друг… По крайней мере, я считаю себя им. Так что я просто хочу предложить свою помощь. — Какого рода? — К примеру, ты мог бы переехать ко мне… — И подвергнуть тебя опасности? Благодарю покорно, но нет, — Уилл рассмеялся и рефлекторным жестом растер нижнюю губу, словно пытаясь стереть с лица веселье, мало уместное после того, как он провел два часа, глазея на очередной труп. — У меня есть свой дом, есть питомцы, нуждающиеся в заботе, и обязанности, которые я должен выполнять. К тому же… — …Ты никогда еще не чувствовал себя таким живым, — закончил за Уилла Ганнибал и долил ему еще вина. Выражение полной осведомленности светилось в резких чертах доктора. Уилл был прав, чертов Ганнибал Лектер видел его насквозь. Часы с маятником начали бить, отсчитывая очередной истекший час, и Уилл поморщился, растирая виски. У него начинала неприятно пульсировать голова. Подобная головная боль часто служила предвестником провалов в памяти, но Уилл надеялся, что в этот раз все обойдется. Он не хотел сбегать от Ганнибала вот так. Это был редкий собеседник, с которым Грэм действительно мог честно и искренне поговорить. — Может, у тебя найдется анальгин? — спросил Уилл, замечая изучающий взгляд доктора. — Разве что в виде инъекций. Не уверен, что это именно то, что нужно после пары бокалов вина. — Я понимаю, что тебе, как доктору, виднее, но поверь мне, Ганнибал, иногда меня мучают головные боли такой силы, что я запиваю обезболивающее вискарем. Оказывается, у меня крепкий организм, раз я до сих пор жив, — честно признался Грэм. — Но, откровенно говоря, в моем случае мне иногда кажется, что смерть – это лучший выход. — Ты обращался к врачу по поводу своих мигреней? — менторскии тоном спросил Ганнибал, и Уилл привычно закатил глаза. — Разумеется, нет. Я не большой любитель врачей. — Тогда я сделаю тебе инъекцию, если хочешь. — Конечно, хочу. Ганнибал удалился в сторону шкафов, надежно прячущихся от глаз в неприметном углу, и вернулся обратно с медицинским набором в руках. Он опустился перед креслом Уилла на колени, и Грэм даже не успел свести ноги вместе. Поза получилась весьма компрометирующей, но Лектер, казалось, не возражал. Он раскрыл большой кожаный саквояж и знающей рукой перебрал ампулы. Уилл шумно сглотнул. Отчего-то его интриговала не только поза Лектера, но так же и мысль о том, что Ганнибал вставит что-то в его тело. Пусть даже просто иглу от шприца. — Тебе повезло, Уилл, — задумчиво произнес Лектер, вынимая из сумки упаковку. — У меня остался и таблетированный препарат. Расстройство даже не успело отразиться у Грэма на лице, потому что, вопреки его ожиданиям, Лектер не отдал ему упаковку. Он вкрыл блистер, взял таблетку двумя пальцами и, оставаясь внизу, между разведенных коленей профайлера, протянул ему препарат. Грэму оставалось только открыть рот и высунуть язык. Уилл шумно сглотнул и открыл рот, беря таблетку губами прямо из пальцев доктора. Он оцепенел в своем кресле, и между его ног, пристально глядя ему в глаза, так же замер Ганнибал Лектер. На стене оглушающе тикали часы. — Я принесу тебе воды, — сказал Ганнибал, и осязаемое напряжение момента лопнуло, рассыпаясь чередой звуков. Он унес сумку на место и вручил Уиллу воду, забрав у него забытый бокал вина. А потом, снова усевшись напротив профайлера, доктор Лектер протянул Уиллу блокнот и ручку. — Прошу тебя, Уилл, нарисуй мне часы.***
Уилл подскочил в привычные 3.55 минут утра. Он был в собственной постели, в своем доме в Вулф Трап, в окружении собак. У него была чудовищная эрекция. Грэм обессиленно упал обратно на подушки и на автомате потрогал рукой лоб. В этот раз он совсем не вспотел, зато, как и обычно, не мог вспомнить, как именно он попал домой. Последнее, что помнил Уилл – странную двусмысленность в кабинете Лектера и предложенный ему блокнот и ручку, чтобы нарисовать часы. Он таки их нарисовал? Он все-таки убрался из кабинета Лектера и вернулся домой? Он даже лег спать? Из всего перечисленного Уилла пугали только 2 вещи. Его новообретенная способность неконтролируемо перемещаться в пространстве, особенно за рулем. Так он мог не только распрощаться со своей никчемной жизнью, но и лишить жизни кого-то еще. Человека или, того хуже, бродячего пса. А еще эта внезапная эрекция. Уилл зажмурился, опуская руку к паху, и признал, что в подобном состоянии он попросту не заснет снова. Пришлось приспустить трусы и взять член в кулак. Как вообще это произошло? Либидо Уилла никогда не было особенно высоким, особенно в последнее время, когда головные боли буквально сводили его с ума, но в этот раз он отчего-то пылал. Грэм сжал член в руке и тихо выдохнул сквозь зубы, вызывая глухое ответное ворчание спящих собак. Член на ощупь был горячим и гладким, а трогать его было удивительно хорошо. После первого же движения кулаком по сухому стволу, профайлера передернуло волной неконтролируемой дрожи. Он собрал слюну во рту и сплюнул в кулак. Так дело должно было пойти быстрей. Уилл прикусил губу и зажмурился сильнее, а потом вереница непрошенных образов лавиной хлынула в его мозг. Он снова был в кабинете Лектера, его окружал таинственный полумрак, а Ганнибал снова стоял перед ним на коленях, занимая место между его разведенных ног. Почти так же, как вчера, но в фантазии Грэма все было совершенно иначе. В этот раз добрый доктор не искал в сумке свою таблетку, нет. Он искал член в штанах Грэма. Уилл смотрел на растрепанную макушку Лектера в области своего паха и недоумевал, как эта фантазия вообще пришла ему в голову, ведь он всегда считал себя гетеросексуальным асексуалом. Более того, он никогда не думал о своем психотерапевте в «этом» смысле. Профайлер попробовал скосить глаза, но не смог. Картина размывалась, стоило ему только отвести взгляд. Края оплывали внутрь, рождая чувство нереальности, и Уилл наконец сообразил. Это все было сном, обычным сном, который он видел, пока не открыл глаза. Пока не очнулся с чудовищной эрекцией в собственной постели. Уилл сжал ствол крепче и продолжил двигать рукой, наслаждаясь вспышками образов из ночной грезы. Ведь это было просто его подсознание, не более того. К тому же, ему нравилось видеть Лектера таким — не опрятным и сдержанным, плотно застегнутым на все пуговицы, а разрумянившимся и страстным, с растрепанными волосами и губами, влажно блестевшими от слюны. Когда доктор сглатывал и поднимал на Грэма глаза, казалось, что они переливаются алым, как раскаленные угли камина. От взгляда Лектера бросало в дрожь, но куда лучше с этим справлялись его губы и язык. Он сосал член Уилла с выражением прирожденного дегустатора, с наслаждением истинного сомелье. Он заглатывал его полностью, он смаковал головку отдельно, он чертил кончиком языка дорожки по изгибам набухших вен, он уделял особое внимание яичкам, и слюна текла по гладко выбритому подбородку, превращая сдержанного доктора в распущенного гедониста. Уилл увидел собственную руку, она протянулась к лицу Ганнибала и стерла слюну из уголка рта, а затем потянулась выше, оглаживая напряженную челюсть и выступающую линию скулы. Следом его ладонь взбежала кончиками пальцев по виску к волосам. Уилл запустил пальцы в гладкие пряди, а потом жестко сжал длинную челку Лектера в кулаке и начал сам задавать ритм и темп. Он никогда не поступал так… Уилл увидел свою вторую, правую руку и оцепенел, заметив блеснувшее в ней лезвие скальпеля. Он натянул Лектера на себя полностью, вжимая его носом в собственный пах, и пока горло доктора спазмическими волнами стискивало его член, провел острием скальпеля по точеным чертам лица. Ганнибала это не смутило. Он поднял глаза, и Уилл увидел в них вместо страха лишь жаркое обожание. Это был не он. Не Уилл. Ганнибал трахался с Чесапикским потрошителем. Мысль оказалась такой оглушающе сексуальной, что Уилл поджал пальцы на ногах, упираясь пятками в матрас и начал двигать бедрами, беспорядочно толкаясь в собственный кулак. Теперь Ганнибал уже не сосал. Он стоял на четвереньках, обнажив задницу. Лектер не стал раздеваться полностью, просто скинул пиджак и приспустил брюки, но от Уилла, разумеется, не укрылась ни тонкая талия, ни развитые мускулистые ноги, ведь он наблюдал за процессом от первого лица. Он увидел смазку и член, и теплую интимную складку между бедер. А когда он наконец толкнулся внутрь, он увидел рай. На секунду Уилл даже забыл, что это просто сон. Что его разум в ночной тьме смешал образ Чесапикского Потрошителя и его психотерапевта Лектера, заставляя их совокупляться у него на глазах. Уилл чувствовал только оглушающее возбуждение и жар. Он толкался в горячую шелковую глубину, сжимающую его член по всей длине, и не думал больше ни о чем. В его фантазии Лектер стонал. Потрошитель тоже стонал, но Уилл не слышал его за собственными стонами, безостановочно срывающимися с его губ. Грэм извивался на смятой разворошенной кровати и в исступлении дрочил, глядя на совокупление двух главных персонажей своей теперешней жизни — своего друга и своего врага. Когда Потрошитель дернул Ганнибала за галстук, напрочь лишая кислорода, и доктор задрожал от оргазма в его руках, Уилл последовал следом за ними, выжимая из члена все до капли. Он не кончал так обильно и бурно, наверное, еще никогда, и, лежа в предрассветной темноте, Уилл старался не думать о том, что все это значит. Тот факт, что он только что передернул на гомосексуальный секс, мерк в сравнении с тем, что Уилл не понимал, на кого именно он только что кончил – на своего друга Ганнибала Лектера или все-таки на Чесапикского Потрошителя… Своего врага.