***
«Боже, до чего он прекрасен, когда вот так лежит подо мной, — чуть улыбнулся L, глядя на зажмуренные глаза парня и удерживая его бьющееся тело. — Мне нравится, что он борется. Он не слабый омега, который без боя и разрешения позволит взять себя любому альфе, это уж точно. Но ему следует научиться проявлять уважение ко мне, иначе борьба за власть только усугубится». Глаза L потемнели. Он наклонился ниже, прижал запястья Лайта к полу по обе стороны от головы, осторожно лёг на него грудью, и его низкое, утробное рычание, эхом разнёсшееся по телу омеги, заставило того окончательно затихнуть. — Лайт, посмотри на меня. Веки юноши дрогнули, он открыл глаза. В его расширенных зрачках мягко сияла покорность, полные, изящные губы чуть приоткрылись… «Ого… тебе идёт такой вид, Лайт. Похоже, мой маленький омега и правда был рождён для этого. Мне не терпится увидеть взгляд этих глаз, когда я буду трахать его до бесчувствия». При одной мысли об этом L начал возбуждаться. «Даже жаль впустую терять такую идеальную позицию». Детектив представил, как приятно было бы сейчас потереться о горячее, гибкое тело под собой, почувствовать, как жарко юноша будет извиваться… «Ты способен контролировать себя гораздо лучше, L. Позже у нас ещё будет на это время, — мысленно отчитал он себя. — А пока что… на чём я остановился? Ах, да». — Я сам буду решать, где и когда я раскрою тебе все причины того, что было прошлой ночью. Это понятно? — властно спросил он. Лайт мгновение смотрел ему в глаза, потом медленно кивнул. — Ты будешь выказывать мне уважение, которого я заслуживаю как твой альфа и супруг, — продолжил L. В глазах парня вспыхнул гнев, но он снова кивнул. — Я, в свою очередь, также буду проявлять к тебе уважение и заботу, как к своему омеге, — закончил L, внимательно наблюдая за взглядом юноши, чтобы оценить его реакцию на свои слова. Глаза Лайта чуть расширились, и в них мелькнула какая-то эмоция, которую L не смог определить. Он медленно сел, отпустил запястья парня. — L, Лайт, нам пора взлетать. Не могли бы вы занять свои места? — окликнул их Ватари, пряча за ладонью улыбку. Положение, в котором он застал двух молодых гениев, было весьма забавным. Чего нельзя было сказать о размазанном по ковру торте. — Да, спасибо, Ватари. Извини за, хм… беспорядок, — сказал L, поднимаясь на ноги. Лайт продолжал лежать на полу, словно обдумывая что-то, и альфа протянул ему руку. — Позволишь помочь тебе встать, Лайт? Парень, вырванный из размышлений, уставился на L. Его лицо снова стало маской невозмутимости, как будто последних пяти минут и вовсе не было. — Нет, — ответил он и с резким вдохом сел. «Я его ушиб? Или это после вчерашнего?» — задался вопросом детектив, припоминая, как Шу ударил Лайта коленом в бок. — Ты как? — Всё нормально. «Похоже, это твой ответ на все вопросы», — досадливо подумал L, усаживаясь в кресло. В глазах омеги появилась уже знакомая напряжённость, как и вчера, когда он пытался скрыть боль. Прищурившись, L смотрел, как Лайт устраивается в своём кресле и пристёгивается. Пока самолёт выруливал на взлётную полосу, они оба сидели в молчании. L ломал голову, как бы заставить Лайта признаться, что ему больно и скормить ему какое-нибудь лекарство. Парень то и дело ёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но, похоже, безуспешно. Раненую ладонь он прятал под столом, но судя по лёгкой болезненной гримасе, она так же доставляла ему беспокойство. «Если я не найду хотя бы временное решение, полёт будет очень долгим и малоприятным. Ему просто нужно пройти через это, а потом помогут врачи из Вамми. Может быть, их лекарства и предписания он примет с большей охотой». Лайт обеспокоенного взгляда альфы не замечал. «Можно попробовать убедить его принять помощь… нет, вряд ли он позволит мне это сделать». Были кое-какие действия, которые альфа мог предпринять, чтобы помочь и успокоить свою пару, когда той было плохо или больно, но все они требовали физического контакта. L не был уверен, согласится ли Лайт сейчас на такого рода воздействие. «Скорее всего, откажется просто из принципа. Он такой же упрямый, как я», — L сунул в рот большой палец, пряча за ним усмешку. «Так, Лайт. Признавать боль и принимать очевидную помощь ты не хочешь. Но тебе явно нужно что-нибудь, чтобы снять напряжение. Может, растереть таблетки и добавить в еду?.. Нет, можно промахнуться с дозировкой, — нахмурился L. — Можно попросту усыпить его, я уверен, что у Ватари найдётся какое-нибудь снотворное… нет, это не совсем этично, к тому же потом он ещё больше распсихуется. Что же придумать…» Самолёт набрал высоту и начал выравниваться. L блуждал взглядом по бару, где стояли банки с конфетами, с нетерпением ожидая возможности перекусить сладким, и тут его внимание привлекло кое-что ещё. «Вот оно! Идеально! Это чудесным образом поможет притупить боль. Ему исполнится восемнадцать лет уже через неделю, в Англии с этого возраста уже разрешается пить алкоголь, так что закроем глаза на это крошечное нарушение… Кроме того, это может помочь ослабить его бдительность. Может быть, я даже получу честные ответы на вопросы насчёт прошлой ночи». Решено. Пора немного выпить, чтобы притупить болевые рецепторы и развязать язык Лайту Ягами. К тому же L готов был спорить, что если уговорит парня принять участие в этой забаве, это поможет скоротать время в длительном и довольно скучном полёте.***
«Мудак грёбаный. Ненавижу его сраное самодовольное отношение и всё это ублюдочное, дебильное альфа-доминантное дерьмо», — думал Лайт, морщась от колющей боли в боку и пульсирующей в ладони. — Ещё немного, и можно будет на минутку отойти. Надо ещё чуть-чуть потерпеть. Как же больно-то, проклятье. А ведь мне не было так больно, когда…» Лайт закрыл рукой глаза и подавил стон, вспоминая, что он чувствовал, когда L удерживал его, сидя сверху. В тот момент Лайт вообще не чувствовал боли, словно его омежья сторона знала — это именно то, что нужно, чтобы исцелиться, почувствовать себя лучше. Он нуждался в своём альфе. Это было похоже на некий транс, но потом, когда всё закончилось, боль вернулась. «Боже, как же он меня бесит», — думал Лайт, желая возненавидеть L, но тело нашёптывало ему совсем другое. И без того отбитый бок болел после удара об пол, порез на ладони неприятно дёргало. Словно кто-то взял, да и повернул ручку управления болью сразу на несколько делений. Надпись «пристегните ремни» погасла, и Лайт еле удержался, чтобы не вскочить и не помчаться бегом в туалет оценивать свои травмы. «Так, потихоньку». — Я сейчас вернусь, — вежливо сказал он и поднялся с места, не глядя на детектива и старательно контролируя выражение лица. Только пройдя через перегородку в хвостовую часть самолёта, он позволил себе ослабить самоконтроль. Туалетную комнату долго искать не пришлось. Лайт вошёл внутрь, запер за собой дверь и подошёл к зеркалу. Задрал рубашку. Синяк на торсе приобрёл более насыщенный красный цвет и расползся. Выглядел он гораздо хуже, чем утром, и, конечно, болел куда сильнее. Лайт вздохнул и заправил рубашку обратно. Посмотрев на раненую ладонь, он с тревогой заметил, что через бинты проступила кровь. «Дерьмо, я, наверно, растревожил рану, когда схватил L за воротник». Поморщившись, Лайт попытался немного сдвинуть повязку. «Когда прилетим, я просто перевяжу всё заново… у меня в сумке есть бинты, всё будет нормально. Но если станет хуже, думаю, мне всё же придётся об этом сказать», — раздражённо скривился Лайт. Он потёр рукой глаза, поправил волосы и вышел из туалета. На обратном пути ему встретился Ватари, хлопочущий на кухне. — А, Лайт, — улыбнулся ему старик. — Обед ещё не скоро, но я приготовил там, на столе ассорти из фруктов, овощей, сыра и прочего. Пожалуйста, дайте знать, если захотите что-нибудь ещё. — Большое вам спасибо, Ватари, — сказал Лайт и продолжил путь. «Интересно, они в курсе, что я свободно владею английским и ещё тремя языками, и ещё два знаю чуть хуже?» — насмешливо фыркнул он. Иностранные языки всегда давались Лайту легко, и это было очень кстати, коль скоро он собирался работать в тех же масштабах, как L, Койл и Денёв. Изучая работу этих детективов, Лайт выяснил, что они не сдерживались международными границами и могли говорить на нескольких языках. «Тоже мне, великий детектив L. Я думал, что ты хотя бы это обо мне знаешь. Если только это не попытка выказать вежливость. Они ведь всё это время говорили на японском. Вообще-то, японский у L безупречен, — хмуро, с неохотой признал Лайт. — И всё-таки, как много он обо мне знает? Прошлой ночью он либо сразу знал, где меня искать, либо следил за мной от самого дома… возможно, хотел что-то выяснить обо мне и моих делах…» Лайт протянул руку, чтобы открыть дверь в салон, и вдруг замер. «Вот дерьмо… значит, он и в клубе был?.. Нет, он не мог там быть, когда… нет, не может быть. Он же не знал, почему Шу меня преследовал, спрашивал об этом. Разве что хотел проверить меня этим вопросом… Мог ли он видеть мою сделку с Шу? Там было темно, и при передаче мы вели себя осторожно, но он же грёбаный L, проклятье!» Мысли Лайта беспорядочно носились в голове, сердце колотилось. «Спокойно. Ты же не знаешь его мыслей. Нужно найти способ их выведать». Лайт быстро прокрутил в голове варианты, как можно побудить альфу стать более откровенным или даже хитростью выманить у него информацию. «Всё получится. Для тебя это всего лишь очередной вызов, новая игра», — сказал себе Лайт и его глаза возбуждённо блеснули при мысли о достойном в интеллектуальном плане сопернике. В этот раз игрок будет намного интересней, чем бывшие одноклассники. Он мысленно улыбнулся. «Просто расслабься и делай то, что умеешь лучше всего». На ум вдруг пришла прошлая ночь и то, как быстро и кардинально поменялась ситуация, когда он решил, что взял над альфой верх, только чтобы в следующее мгновение обнаружить себя возбуждённым и утратившим контроль. Теперь он понимал, почему это произошло. Лайт имел дело не с простым альфой. Этот альфа был очень сильным и умным, и имел в стае Великобритании достаточное влияние, чтобы его сочли достойным кандидатом для закрепления договора. Лайт хорошенько поразмыслил над этим. «Чёрт возьми, я достаточно знаю о вторичных полах и достаточно часто испытывал себя, чтобы понимать границы своих возможностей, — он ощутил, как внутри крепнет привычная уверенность. — Я совершил ошибку. Я не знал, кто он, и поэтому позволил ему подавить себя вчера ночью и сегодня. Но и он тоже крупно ошибся, недооценив меня. Если я перестану уклоняться от врождённых способностей и сторониться своих инстинктов, я смогу вернуть ту часть власти и контроля, которых был лишён последние пару дней». Сделав глубокий вдох, Лайт открыл дверь и шагнул в салон.